Текст книги "Пылающий Север"

Автор книги: Ярослав Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12
ОБМЕН УДАРАМИ

Мне пришлось снять с себя куртку и перевязь – они будут мешать. То и другое полетело в траву. Я заметил, что кое-кто из моих людей дёрнулся было, и жестом дал понять, чтоб оставались на месте. Мой оппонент тоже готовился. То, как он двигался, заставило меня насторожиться – он определённо не дурак в схватке, а значит, мы можем очень широко развернуться. В смысле пространства, конечно. Поэтому я поднял свои вещи и отнёс их подальше. Ещё не хватало в ходе схватки запутаться в собственной куртке или перевязи.

– Ну что, готов? – полюбопытствовал Акыль.

– Вполне. А какие-то формальности положено соблюдать? Какие-то особые слова говорить, жесты делать. Писать завещание?

Он рассмеялся.

– Как угодно. А зачем писать завещание? Разве твои люди не засвидетельствуют твою волю при самом печальном исходе?

– У нас это делается иначе.

– Прискорбно, что в этом мире слову мужчины доверяют меньше, чем клочку бумажки.

– Прискорбно, что у мужчины на лбу обычно не выгравировано, мужчина он или так, хитрый алчный чмошник.

– Хе… Приступим?

Мы сошлись без разгона, но при этом на такой скорости, что ветер буквально взвизгнул в металле. Сила напора могла бы удивить, но на удивление в таких ситуациях обычно не оставалось времени и желания. Сознание работало, как компьютер – просчитывало возможности, ходы в игре, уточняло последовательность действий, причём на автоматизме, не допуская участия эмоций.

Чудо, что металл умудрялся выдерживать такое напряжение – сечь воздух на нечеловеческой скорости, встречать клинок противника, служить опорой для части движений, по стремительности сходных с полётом… Гармония смертоносного танца сама по себе была наградой и наслаждением. Всё-таки меня готовили для поединков с людьми, а не с тритонами или иной демонической мелочью. А мне не так уж часто удавалось вести бой в полную силу. Поэтому в увлечении я не сразу осознал, что на этот раз именно так и есть – мой противник владеет мечом примерно на одном со мной уровне.

А это, следует признать, явление нерядовое.

В какой-то момент, схлестнувшись и разойдясь с ним, потому что так было удобно обоим, я заметил изумление во взгляде. Похоже, он тоже редко встречал тех, с кем можно было подраться по-настоящему, с полной отдачей и всерьёз. И наше общее приключение потихоньку становилось не таким простым. Так мне подумалось сперва. Я настолько привык в среднем встречать бойцов слабее себя, что не подумал о вероятности нарваться на мастера. У моего нового знакомца, как можно догадаться, возникла та же проблема.

Однако забеспокоиться по-настоящему я не успел. Мне хватило совсем немного понаблюдать за ходом поединка, чтоб понять – он явно не стремится к тому, чтоб прикончить меня. А значит, есть шанс, что моя дурацкая авантюра завершится благополучно. Тело, напрягаемое по полной, стало выдавать приёмы и ухватки, которые раньше мне не приходилось использовать. Но Одеи вложили их в меня, в нужный момент вколоченный рефлекс сработал, и тут главное было не растеряться и самому себя не сбить. В моём положении оставалось предоставить инициативу организму; если это не спасёт, то ничто другое – тем более.

Бой длился достаточно долго, чтоб со всех сторон ощупать границы моих возможностей и оценить перспективы при сравнении с противником. Шансы у нас равны, а в этой ситуации не приходится рассчитывать на простой мирный проигрыш. Боец, который сделает ошибку и пропустит удар, с большой вероятностью умрёт. Не тот у нас обоих уровень, чтоб позволить выбить у себя оружие или, к примеру, дать приставить меч к груди или горлу. Мы для такого слишком круты.

Пока же поединок тянулся, и его ритм начинал напрягать. Я потихоньку устаю, это очевидно. Не мальчик уже…

Мы снова разошлись, но на этот раз остановились, не схватились снова – как-то так само вышло – и по лицу Акыля я понял, что он тоже притомился.

– А ты неплох.

– Спасибо. Ты тоже.

– Ну как? Затянули мы с тобой… Давненько так не веселился.

– Да уж, затянули… Пить охота.

– Так в чём проблема? Сделаем паузу, пусть твои люди тебя обеспечат. Да и я сам не отказался бы перехватить кусок. Давай… – И, не дожидаясь моего согласия, подал знак своим людям.

Отказываться было бы странно. Да и не хотелось. Я последовал его примеру, и через несколько минут совершенно офигевшие от всего происходящего телохранители принесли мне еду, воду, квас, даже обрубок брёвнышка, чтоб сидеть. Акылю же свои приволокли высокое седло. Развернув на траве свёрток, я обозрел имеющиеся припасы и после недолгого колебания предложил кочевнику угощаться.

– Благодарствую. Ты тоже пробуй. Конина жестковата, а вот сыр исключительно хорош… У вас, как вижу, делают другой.

– У нас многое по-другому.

– Это-то понятно. – Какое-то время мы угощались молча. – Ты женат?

– Да.

– И сколько детей жена родила от тебя?

– Шестнадцать.

– О-о! Она тебя сильно любит. Это прекрасно. У меня только трое. А всего семеро. Хорошо, когда в семье много детей. И хорошо, когда всех их можно пристроить к делу.

– У меня с этим никогда не возникнет проблем.

– Как так?

– Ну вот так сложилось.

– Это хорошо. – Он с усердием прожевал кусок. – Хорошая тут земля. Отличная! Ухоженная, щедрая. Ваши знают толк в том, как надо устраиваться в родных местах. Это правильно.

– Твои соотечественники тоже стараются беречь природу?

– Как же можно иначе? Она нас кормит и даёт приют. Кто же уничтожает собственный кров?

– Поэтому ваши маги и не стали палить лес?

– Леса, поля, луга, реки и озёра – всё то, что нас окружает – не должны страдать от нашей руки. Это закон.

– Табу?

– Что? Да, отчасти. Жечь лес, палить луга, посевы, огороды – табу. А у вас разве по-другому?

– Ну… Так же. В первую очередь потому, что этот мир уже довольно давно не знает межгосударственных войн. Была тут двадцать лет назад одна гражданская. Но довольно вегетарианская. Сравнительно, конечно.

– Это правильно, – одобрил Акыль. – Надо же, мы о вас, получается, судили преждевременно. По тебе-то получается, что вы – вполне нормальный народ. – И не успел я, заинтересовавшись, развить тему, как мой собеседник критически посмотрел в небо и заявил: – Давай продолжим, что ли? А то скоро станет слишком жарко. Ну?

– Ладно, – с ленцой согласился я, помахав своим спутникам. Предложить разойтись с миром мне сперва в голову не пришло, а потом уже показалось неуместным. Раз начал, надо доиграть до конца и посмотреть, как их традиции обыгрывают окончание поединка. Конечно, это полное безрассудство, которое может стоить мне жизни или тяжёлого ранения, но… Преодолеть соблазн и стеснение не удалось.

Однако ничего особо интересного не последовало. Помахав оружием ещё с полчаса, мы разошлись, и запыхавшийся, но довольный Акыль предложил заканчивать вничью. Я высказался всецело за, в ответ на что мне вручили подарок – окованный серебром питьевой рог на цепочке. Мне пришлось отделываться поясным ножом, потому что ничего другого более подходящего при себе не имелось. Как ни странно, ответный подарок очень понравился, мой новый знакомец отошёл, с удовольствием разглядывая ножны и рукоятку.

А я вернулся в лес.

– Та-ак, – протянул, разглядывая лица своих телохранителей. – Стоит ли даже просто время тратить на то, чтоб попросить вас не ставить никого в известность о случившемся?

– А смысл? – помедлив, спросил Ашад. – Обычные бойцы будут хвастаться и обсуждать этот поединок между собой. Так что весть живо разнесётся. И все обитатели Серта всё равно узнают.

– Хм… А чем хвастаться-то?

– Своим лордом, конечно. Простым-то людям ведь устав не писан. В смысле, командный устав.

Я оценил тактичность, с которой телохранитель напомнил мне, что моё поведение не вяжется с представлениями о положенном. А также намекнул, что у стремления искать у солдат популярности подобными легкомысленными выходками есть оборотная сторона. Пожалуй, никто не мог бы сформулировать это мягче.

– Ладно. Но Аканшу я расскажу сам.

– Начальнику личной охраны милорда тоже?

– Нет, ему доложись ты. Хочу верить в твою объективность.

– Благодарю за доверие, милорд.

Я ждал сурового выговора от своего друга, но к моему удивлению Аканш отреагировал на новость довольно-таки спокойно. Правда, сначала выдал великолепный в своей безмолвной эмоциональности взгляд, но мигом взял себя в руки, даже рассмеялся.

– Ты решил возродить традиции первых королей? Ты, конечно, не знаешь толком нашу историю, но был у нас и такой – уже полулегендарный – период. Тогда королевства были крохотные – в Серте их уместилось бы больше десятка, а то и двух – и постоянно воевали между собой. Когда храм Пантеона набрал силу, он объявил, что по волеизъявлению богов только та война может считаться правильной и богоугодной, которая предваряется поединком двух королей на виду у бойцов той и другой стороны. Войн на время поубавилось.

– На время?

– Да. Потом король Архипелага (теперь это Йошемгаль и прилегающие острова) сделал очень богатый взнос в один из главных храмов и пообещал больше, если верховный священнослужитель сделает дополнение к прежнему закону. Разрешит королям выставлять своих представителей. Король Архипелага был хром на одну ногу, горбат и очень толст. Мечом он не владел, зато располагал огромными богатствами, нажитыми на морской торговле, на жемчуге и шёлке. Богатствами, которые позволяли нанять большую армию.

– Позволь, догадаюсь. Оценив богатый вклад, боги согласились сделать такое послабление?

– Примерно, – усмехнулся Аканш. – Но та традиция довольно быстро забылась. Воинам непосредственно перед боем всегда есть чем себя занять, вместо того чтоб развлекаться гладиаторскими играми. Кстати, гладиаторские игры оттуда и пошли. Сперва они имели обрядовое значение. В особенности для тех королей, которые не могли или не желали выставлять большую армию и тратить средства на то, чтоб доставить её на границу, кормить-поить в пути и сыграть несколько разорительных сражений. В мелких спорах за луга или поймы рек обходились играми.

– Дело хорошее. Только если бы мы с этим парнем решили играть до конца, неизвестно, кто бы победил.

– Он был так хорош?

– Очень хорош.

– Лучше милорда?

– Примерно на моём уровне. Или я – на его. Я понял это уже в ходе поединка, а не до, так что не стоит обвинять меня в безрассудстве.

– Но почему же тогда милорд возобновил бой после перерыва? Почему было его не прервать?

– Потому что ещё раньше я понял, что парень не хотел меня убивать.

– Что же тогда он хотел? Чего добивался? Прощупать наших бойцов? Оценить их уровень?

– Он хотел поразвлечься поединком. И соблюсти традицию кочевников. Всего-то.

– Мог и передумать после того, как увидел браслеты милорда.

– Ты всерьёз считаешь, что он знает аристократические опознавательные знаки Империи? Не смеши меня. Даже у пленных всегда есть чем поинтересоваться, помимо геральдики. Никакие детали не могли навести его на мысль, что я и есть верховный правитель этой земли.

Аканш оглянулся, чтоб убедиться, что нас никто не подслушает.

– Ты ему представился, Серге.

– Ну и? Думаешь, он в курсе, как зовут местного лорда? Но даже если и. Это имперцам известно, что я привёз своё имя из далёкого мира. Чужакам ничего об этом не известно. Они могут решить, что я просто тёзка. Тем более ожидать, что многие из обывателей называют своих детей в честь лорда, очень даже можно.

– Это да. В честь тебя уже не одна тысяча мальчишек названа. Но ты представился как Сергей. А наши зовут тебя Серге.

– Какова вероятность, что он может это знать? Нулевая. Что узнает позднее? Конечно, узнает. Например, от тех же пленников. Но чем мне это повредит? Я больше не отвечу на подобный вызов.

– Уверен?

– А зачем мне это? Всё, что мог узнать таким образом, я уже узнал. И есть кое-что интересное. Например, что тактика выжженной земли с их стороны нам не грозит. Для наших «гостей» земля священна. Хорошая новость.

– Он мог тебе соврать.

– Вероятность есть. Но маленькая. И ещё важно то, что ответ на вызов они воспринимают как проявление должного уважения к врагу.

Аканш презрительно скривился.

– Должное уважение. Мы им ничего не должны. Тем более – уважение. Серге, неужто тебя волнует, что о тебе подумают наши враги?

– Не особо, ты прав. Но как говорят у меня на родине: «мелочь – а приятно».

– Странный ты, дружище, – с одобрением проговорил мой друг. – Ладно. Хорошо хоть то, что своим поступком ты впечатлил бойцов. Они высоко оценили твои смелость и мастерство…

– Моё раздолбайство, ага.

– У них это по-другому называется. Но я скорее согласен с тобой, чем с ними. – Мы расхохотались оба, причём одновременно. – Ладно. Идём пообедаем. Поединки возбуждают зверский аппетит.

Я с особенным удовольствием угостился супом, который приготовил один из бойцов, на свой лад искушённый в поварском деле… И кстати, изрядно искушённый! Суп получился в меру жирный, в меру пряный, как раз то, что надо.

После обеда мне пришлось узнать, что об утреннем происшествии уже знают и в Ледяном замке, и в Уступах. Я был изумлён. Откуда? Как они узнали? А чёрт их разберёт. Наверное, из донесения Ашада. Он, разумеется, уже обо всём известил начальника моей охраны, а тот… А тот счёл возможным сообщить о бое моим сыновьям. И те уже передали новости сенешалям авангардных крепостей.

Конечно, Яромиру в голову бы не пришло попросить у меня объяснений. Ситуация, вполне нормальная у меня на родине: «Эй, батя, ты что, головой приложился? Нахрен тебе это надо? А мне потом тебя лечить-хоронить и маму утешать?», была немыслима для Империи. Однако скрытое неодобрение в голосе сына, как выяснилось, имело иные корни. Помедлив, сын полюбопытствовал, позволено ли будет и ему показать врагу своё искусство. После чего я задумался, не чувствует ли он что-то вроде зависти? Уж досаду-то определённо чувствует. Небось, считает, что я держу его в чёрном теле и в тисках традиций, установлений, обычаев – а сам плевать на них хотел и прославляюсь в своё удовольствие.

Ладно, мальчишке всего восемнадцать. Ему можно простить. Его вопрос я оставил без ответа. Меня интересовало другое.

– Есть ли новости из столиц? Оттуда не прибывало ни одного посланника?

– Пока нет. Алексей сообщил, что армия Акшанта почти собрана, но император пока не даёт разрешение на выступление.

– Госпожа Джайда? Госпожа Солор?

– Они тоже пока молчат.

Я нахмурился.

– Ну продолжай.

– Есть хорошая новость – канал закончен, в него вошли корабли. Противник пока не достиг его берега, но уже близко.

– Есть и плохие?

– Да. Враг взял второй вал и подошёл ко второй стене.

Мне стало не по себе.

– То есть следующим этапом они берут вторую стену и подходят к третьей, последней?

– Да. Но я распорядился готовить дополнительную линию обороны, уже под самыми стенами крепости. Правда, её приходится делать с нуля, и…

– Без толку.

– Что?

– Без толку. Если они взяли стены, то простые окопы и насыпи тоже легко возьмут. Если мы потеряем последнюю стену, враг получит возможность обойти Ледяной замок и продолжить путь к южной границе Серта.

– Мы делаем всё, что можем…

– Яро! Без лозунгов!

– Но наши маги ничего не могут поделать с их чарами.

– А что пленный маг?

– Он многое рассказал нашим людям. Но он – только исполнитель, а не исследователь, и по его словам наши чародеи могут составить лишь приблизительное представление об их принципе работы с энергиями. Сейчас они трудятся. Трудятся, отец, я клянусь тебе! И ночью, и днём!

– Ну а этого пленного мага нельзя приставить к делу? Заставить указывать, где наши поняли правильно, а где ошибаются?

– Он вчера умер.

– Да трепал я за задницы этих так называемых мастеров допроса! Какого хрена у них единственные в своём роде пленники бесконтрольно мрут?!

– Возможно, что ребята, проводившие допрос, не виноваты. Есть предположение, что у врага есть свои приёмы обработки людей, чья откровенность в плену может оказаться нежелательной. Там был какой-то блок, но это поняли уже только после того, как он сработал.

– Ладно уж. Сделанного не воротишь. Хотя у меня нет слов. Получается, что мы в такой заднице сидим, что ни в сказке сказать…

На Яромира жалко было смотреть, и я вдруг понял, что все мои упрёки он принимает исключительно на свой счёт. Но, в общем, я на его месте подумал бы так же. А моей целью отнюдь не является поиск ответственного за провал или головомойка, устроенная сыну. Следовало взять себя в руки и смягчить тон, как-то подбодрить его. А то мало ли, вдруг со стенки прыгнет – всякое бывает, тем более у подростков.

– Нет-нет, я тебя не виню! Я понимаю, в каком сложном положении мы все оказались. Я бешусь потому, что ничего не могу изменить. И не смог бы, думаю, даже если бы оказался в Ледяном и взял вожжи в собственные руки. Уверен, ты делаешь всё от тебя зависящее. И всё возможное. С этим врагом не справишься лихими налётами и простенькими хитростями из тех, которыми я завоевал нынешнее своё положение. Ладно. Давайте все вместе думать, что ещё можно сделать. И я тоже подумаю. Если будут новости – сообщай.

И, закончив разговор, перешёл в соседнюю пещерку к огромной карте, расстеленной на столе.

Ну что тут можно сказать. Если противник обойдёт Ледяной замок, дальше остановить его можно будет только у Хрустального хребта. А это значит, что уже весь Серт окажется в их руках. Выкуривать их будет невыносимо трудно.

Неужели его величество этого не понимает? Наверняка понимает. Так почему же не спешит? От лёгкого, приятного настроя, установившегося в ходе и тем более сразу после схватки с чужаком, не осталось и следа. Может, государь хочет избавиться от меня? Может, ему нужны убедительные доказательства, что я не справляюсь с графством? Но за что? Чем я не угодил? И кому именно он намеревается отдать мой стяг?

Коварную мысль такого рода нужно прогонять прочь, пока страшному предположению нет весомых доказательств. Она, как горный ручей, без труда подмоет скалу и обрушит её на жилище. В смысле – отчаяться-то легко, но в отчаянии иной раз натворишь такое, что потом вовек не расхлебать.

В том, что мне требуется помощь с отражением вражеского нашествия, нет ничего позорного или недостойного. Мне нужна военная поддержка, я имею на неё право, и император это знает. И Аштия это знает, и Алексей. Я не верю, что Солор и Акшанта могут отвернуться от меня. Разве что получат прямой приказ государя. Но в этом случае Алексей, конечно, мне сообщит. Да даже и после прямого приказа… Если Аштия может пожертвовать многолетней дружбой во имя долга (она вообще чем угодно во имя долга пожертвует), то Лёша – нет. Я просто не верю в его предательство.

– Серге, тебе нужно вернуться в Младший уступ, иначе ты себя сожрёшь, – сказал мне Аканш, выслушав лишь часть невесёлых мыслей, пришедших мне в голову.

– При чём тут возвращение в Уступ или не возвращение?! Ты вообще понимаешь, в чём основная проблема? Где они? Где наши спасители – имперская армия, имперские военачальники, маги? Может, они и не планируют оказывать нам поддержку? А с фига ли я тогда столько лет аккуратно налоги платил?

– Ну как же – не собираются? Конечно, собираются, иного и быть не может. Враг ведь угрожает не только Серту, но и всей Империи.

– Себе! Себе император, конечно, будет помогать! А как насчёт меня? Себя он может приняться спасать, когда наш противник уже оставит Серт позади. Но мне-то что делать?

– Тише! – Аканш схватил меня за локоть и поволок за собой – подальше от расхаживающих по коридору и занятых своими делами солдат. – Ты лорд, конечно, и правитель Серта, но в рамках-то себя держи, лишнего не допускай. Тем более когда это высказывания в адрес императора. Ну сам подумай – сколько нужно времени, чтоб собрать армию? Немало. Не рановато ли начинать панику?

– Алексей, к примеру, уже собрал. Акшанта, между прочим, немаленькое графство. И армия большая. Однако он-то успел же!

– Честь и хвала господину Алекешу. Я всегда говорил, что твой первенец очень талантлив. Он знает, как браться за дело, хотя опыта у него пока маловато. И Солор, думаю, уже собрал армию. И, наверное, Рохшадер. И Бограм! А остальные могли подзадержаться с таким важным и трудным делом. Его величество, как ни крути, вынужден ориентироваться на самых медлительных подданных. А не на быстрых и талантливых, как Алекеш.

– Мог бы хоть сообщить мне, на какой стадии подготовка и как вообще они собираются мне помогать.

– Лучший способ сохранить всё в тайне – вообще никому ни о чём не сообщать. Ты, узнав, конечно, передал бы сведения сыновьям, своим людям, те – своим, а ведь возможно всё, и попасть в плен может любой, самый высокопоставленный. Ты ведь понимаешь…

– Но мы же можем дрогнуть, не получив заверений в скорой поддержке! Дрогнуть – и сдать какой-нибудь важный рубеж.

– Всем очевидно, что ты никому и ничего не сдашь от одной какой-то там неуверенности. Это ведь твоя земля.

– Ну да… Убедил. Надеюсь, императором движут те же соображения, что и тобой. А не желание меня убрать.

– Если бы он лелеял подобное намерение, перво-наперво не позволил бы брак твоего сына с леди Актанта. Просто наложил бы запрет. А так-то что теперь: хоть убирай тебя, хоть не убирай, ты сохранишь часть власти за счёт влияния на сына, и какой власти! Акшанта-то по богатству, мощи и значимости графство из числа первых.

– Логично. Да. – У меня отлегло от сердца.

– Потому я и говорю, что тебе нужно перейти в Младший уступ и оказаться у руля, а не довольствоваться ролью наблюдателя. Ты от непричастности уже начинаешь придумывать самые бредовые версии!

– От бессилия, дружище. От бессилия.

– В Младшем уступе ты уже не будешь бессилен. Тебе будут транслировать на гобелен всё происходящее, что смогут увидеть сами, и у тебя будет возможность немедленно передавать свои распоряжения по назначению…

– Да что ты заладил: Младший уступ, Младший уступ! Он уже закрыт для прохода через подземелья, что тут обсуждать?!

– Нет. Не закрыт. Маги придержали односторонние замки, раз милорд остался в лесу, не перешёл вместе с сопровождением пленников. Подземный ход всё ещё доступен.

– Твоё распоряжение?

– Да, – с улыбкой признался Аканш.

– А с тобой надо быть начеку! Ишь, каков! Небось, готов и интриги закрутить за моей спиной!

– Разве ж это интриги? Пусть милорд будет справедлив! Серге, ты же не запрещал!

– Да ладно, я шучу. Хорошо. Перейду в Младший уступ, и больше у меня не возникнет возможности подраться с чужаками. И ты будешь спокоен на этот счёт. Манджуд проверил подаренный рог?

– Конечно. Он уже сообщил – никакой магии нет. Подарок можно оставить в горе, всё равно, даже если в предмете и заключено какое-нибудь хитрое чародейство, это не поможет отыскать сюда вход.

– Откуда нам знать. Спокойнее, если он останется в лесу. Потом заберу. Скажи, чтоб сунули в какой-нибудь свободный тайник. Да запомнили, в какой!

– Ну не дураки ж они, такое-то не надо оговаривать.

– А я лучше упомяну, и в случае чего ты будешь виноват.

– Спасибо, милорд. – Мой друг улыбался. – Какая честь!

Явный прогресс за столько-то лет – раньше его мои шутки через раз приводили в ступор.

Только недавно подземелья вызывали у меня одно только отторжение – их пыльная теснота, ватная тишина, напряжённая реакция восприятия на почти полное отсутствие впечатлений. В обычных обстоятельствах сознание лишь между делом фиксировало чьи-то там шаги или голос, здесь же буквально с яростью кидалось анализировать каждый звук или проблеск света. И я быстро уставал на всё реагировать.

Но теперь с грустью подумал, что должен буду оставить убежище, открытое лесу, и перейти в стены твердыни, откуда уже никуда не денусь. Здесь была хоть какая-то иллюзия свободы. И если Уступ падёт, я паду вместе с ним. Отступить, скорее всего, будет некуда.

– Почему же некуда? – удивился Манджуд, расслышав это моё суждение. – Замки будут намертво затворены только с этой стороны. А с той механизм можно будет привести в действие. Правда, тоже только на один боевой импульс. В смысле – на один раз. Милорду ведь не рекомендуется вникать в вопросы магической практики…

– Это было давно. Ладно. Отправляюсь в Младший уступ. Уговорили.

Идти по тесным подземельям было по-настоящему жутко, и я убедился, что в командных помещениях я, оказывается, когда-то существовал со вполне себе приличным комфортом. А здесь ощущал себя кроликом, протаскиваемым сквозь пищевод удава. Потолки нависали так низко, а стены сдавливали столь плотно, что воображение, подстёгиваемое зачатками клаустрофобии, разыгрывалось не на шутку. Добавляла впечатления и пляска огня по сводам, которая, прикасаясь к камню, казалось, оживляла его, словно рука божества. Гора в тот же миг начинала восприниматься живым существом, а ей ведь достаточно было бы одной-единственной конвульсии, чтоб от нас осталось мокрое место. Или не осталось – по ситуации.

Потом настал черёд первой двери – на неискушённый взгляд это была просто огромная, аккуратно обтёсанная глыба, часть стены, которая сдвигалась, приводимая в действие чарами. Потом импульс ставил огромный кусок камня на место, магия отступалась от двери, и оставался лишь горный монолит, где ни глазу, ни чародейскому чутью ничто не подскажет, где прячется проход в недра замка. С точки зрения безопасности всё продумано.

К счастью, тесные и неудобные коридоры закончились сразу после того, как мы миновали вторую дверь. Дальше стало полегче, зато начался лабиринт. Правда, он в основном был рассчитан на тех, кто шёл бы со стороны замка и, не зная пути, должен был запутаться очень качественно. Подобные приёмы использовали почти во всех замках. Я вспомнил крепость Ачейи и порадовался, что та была слишком старой, а мастера – небрежны и ленивы, когда планировали подземелья. И я сумел проследовать за леди Шехмин до самого выхода, а не остался плутать в переходах вечно или пока не спасут.

Но тут строители сработали на совесть. Самостоятельно я бы вряд ли отыскал дорогу, особенно без подготовки. Разумеется, с опорой на схему мог бы справиться. Но так просто – ни за что.

С другой стороны, если придётся бежать из крепости, со мной, конечно, будет предостаточно проводников. Да те же мои телохранители, например, читающие схемы подземелий намного искуснее меня самого – они-то от своего лорда не отстанут.

Элшафр и сенешаль Уступа ожидали в самом низу, у выхода из потайного хода. Я предполагал увидеть в их взглядах беспокойство, но нет, оба спокойны, уравновешены. Хотелось верить, что это свидетельство хотя бы относительного благополучия. Ободрённый, я, поднявшись в кабинет командующего крепостью, с пристрастием допросил Элшафра. Нет, он знает о том, что оборона Ледяного предела потеряла вторую стену. Но пока не видит в этом ничего катастрофического.

– По какой же причине – можно ли спросить? – заинтересовался я, готовый поверить почти любым аргументам, потому что мне искренне хотелось в них верить, какими бы они ни были.

– Конечно. Рад буду высказать своё мнение. Хочу упомянуть, что пленный маг многое успел рассказать нашим специалистам, пока не…

– Пока не скончался, да. Я понимаю. И что же чародеи смогли узнать?

– Я, к сожалению, в магии не настолько силён, насколько хотел бы. Но понял так, что наши чародеи выяснили принцип, которым пользуется наш противник, составляя атакующие системы. А это значит, они возьмутся предположить, каким именно образом можно построить защиту, чтоб противодействовать их чарам. Только сегодня мы смогли передать все сведения в Ледяную крепость, и, думаю, к вечеру маги милорда уже будут готовы поставить первую линию щитов. Энергии хватит, принцип действия, что естественно, прост и потому не требует многого.

– Почему мне об этом не сообщили?

– Потому что результаты появились только сегодня, милорд. И мы сразу же передали всю информацию мастерам-чародеям в Ледяном. Надеюсь, я не совершил ошибки.

– Нет, конечно нет. Ты всё сделал правильно. Тем более что я могу лишь выдохнуть с облегчением. Раз решение найдено, значит, у нас появляется шанс. Что сообщают из Ледяного – когда противник планирует атаку?

– Предположительно – завтра с утра. Возможно, наши чародеи не успеют подготовиться – им же ещё нужно опробовать новый приём…

– Тогда, если они определённо решат, что не успевают к утру, пусть монтируют новую систему защиты на самой ближайшей к крепости линии обороны.

– Таково решение милорда? – с беспокойством уточнил Элшафр. – Господин Яромер отдал приказ как можно скорее готовить хоть какую-то магическую оборону на внешнем валу, чтоб успеть к утреннему штурму.

– И показать противнику, что мы раскусили их приёмы, но при этом не оказать ему настоящего сопротивления? Очевидно, что мы не сможем противостоять хоть сколько-нибудь серьёзной атаке, если первые магические экраны будут возведены на скорую руку. Куда разумнее основательно подготовиться, причём втайне от врага.

– Милорд прав. Однако также очевидно, что в этом случае нам придётся сдать предпоследнюю полосу обороны практически без сопротивления. Либо же пожертвовать многими жизнями и притом, однако, не иметь твёрдой уверенности в успехе.

– Нет. Бессмысленно жертвовать – не тот вариант, который может меня устроить. Бойцам следует лишь обозначить сопротивление – и отступить, когда магические барьеры падут и напор станет слишком серьёзным. Решающий бой будет ждать нас на последнем рубеже.

– Понимаю, милорд.

– А вообще, думаю, мне стоит переговорить обо всём напрямую с Яромиром. Возможно, у него есть какие-то новые аргументы, и мы придём к общему решению, которое будет ещё удачнее.

– Я немедленно сообщу господину Яромиру, что милорд здесь. Он, конечно, пожелает побеседовать с милордом.

– Да-да, вызови его. Куда идти?

Конечно, я и сам сомневался в собственном решении – не мог не сомневаться. Но мой сын, казалось, был просто в ярости. Имперское воспитание не позволяло ему на меня кричать, но по его лицу было видно, что он бы поорал с удовольствием. Я порадовался, что живу именно в Империи и могу рассчитывать хотя бы на то, чтоб меня выслушали. Тем более, подробно излагая собственные аргументы, мог точнее разобраться в собственной позиции.

Но объяснений не получилось. Мы очень быстро сцепились, и об истине речь шла уже лишь постольку-поскольку. Обсудив ситуацию с обеих сторон и оставшись каждый при своём, мы сделали паузу, в некоторой растерянности глядя друг на друга. Яромир, явно пытавшийся отыскать новые аргументы, определённо не видел, что я тоже колеблюсь. А пока же решил сменить тему, как мне сперва показалось, на вполне нейтральную.

– Матушка прислала письмо. Оно адресовано тебе, но я его вскрыл, поскольку не был уверен, что это простая весточка о здоровье. Там могло быть что-нибудь очень важное, что нужно было бы срочно тебе передать.