Текст книги "Теург (СИ)"
Автор книги: Ярина Колка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Глава 12
Я очнулась и попробовала пошевелиться. Вроде могу. Открыв глаза, посмотрела по сторонам. Комната. Свечи давно потухли, слабый свет луны пробирается внутрь сквозь кованые решетки окна, позволяя рассмотреть в голубоватой дымке хоть что-то.
Со лба упало свернутое полотенце. Уже сухое. Кто-то позаботился обо мне. Отложив полотенце, я села на кровати. Что? Это та самая кровать, на которой…! Зубы непроизвольно скрипнули. Ну, спасибо, хоть белье поменяли! Так, значит я в его комнате. Воспоминания прошедшего вечера постепенно заполнили мою голову. Получается, Агвид принес меня сюда. Надо бы его поблагодарить, похоже я предвзято отношусь к нему.
Я снова огляделась. Теплый прилив умиления разлился по телу, руки непроизвольно сложились на груди, а на губах заиграла улыбка. Рядом с кроватью, развалившись на кресле, спал Теург. Голова его лежала на спинке кресла, а темное золото рассыпалось по плечам. Ну какой же милый, когда спит! Залюбовавшись, с умилением вздохнула.
Он вздрогнул и открыл глаза. Ох, а вот объясняться с ним я сейчас не готова! Я вообще еще не успела решить, как мне стоит себя вести. С одной стороны меня еще грызла обида, с другой – разочарование, своим поступком я выдала себя с головой.
– Ты как? – Теург придвинул кресло к кровати и наклонился ко мне.
Я прислушалась к ощущениям. А ведь вроде неплохо, только виски слегка покалывает. Но силы есть.
– Почему ты здесь? – спросила вместо ответа.
– Ну, вообще – то, это моя комната, – улыбнулся он. – И получается, что мне негде спать. – Теург потянулся, распрямляя спину.
Ой, вот только не надо! В гостиной есть диван, а на этаже еще уйма комнат! Я недоверчиво покосилась на него.
Он встал и зажег свечи, затем протянул мне какой-то отвар в чашке:
– Выпей. Аурелия велела дать тебе, когда проснешься.
Оценив обстановку, я решила сегодня обойтись без стандартной перепалки.
Взяла чашку. Надо же. Ни приказов, ни колкостей, ни колючего ледяного взгляда. Чувствует вину, не иначе. Сам факт, что он здесь говорит об этом. Ведь мог приказать кому-то из женщин позаботиться обо мне, но он сидит здесь сам. Невероятно. А как приятно!
Я посмотрела в окно. Ветви деревьев тонули в голубом лунном свете. До рассвета еще далеко. И вставать еще рано.
– Я верну тебе твою кровать, если ты мне пообещаешь две вещи, – загадочно проговорила я. – Во-первых, не спрашивай меня ничего про вчерашний вечер и не жди никаких пояснений. Ни слова! Хорошо?
– Хорошо, – он обезоруживающе улыбнулся. – А во-вторых?
– Ты расскажешь мне о себе. Я устала гадать на ромашке и хочу знать, что из того, что я слышала о тебе правда, а что вымысел.
На какое-то мгновение он задумался. Я подвинулась на край кровати и постучала рукой по освободившемуся месту, приглашая его прилечь. Искушение было велико.
– Идет, – бросил он, укладываясь рядом и не тратя больше времени на раздумье. – Итак, с чего начать?
– С Яры, – не раздумывая бросила я.
– Подглядывала, значит, – Теург вытянулся на кровати, разминая затекшие суставы. – Я не сомневался даже.
Я молча улыбнулась.
– Главный вопрос – женюсь ли я на дочке Харольда Ленивого?
– Абсолютно не интересует.
– Вот как?
– Не женишься ты на этой Алисии.
– Аделисе.
– Все равно не женишься.
– Почему?
– Ты ее не любишь.
– С чего взяла?
– Потому что тогда ты бы уже был на пути в Нидаросу, а не лежал здесь на постели со мной, – насмешливо проговорила я.
Он засмеялся.
– Теург, а можно серьезно? – я обняла подушку, приготовившись слушать.
– Можно, – повернувшись ко мне, он облокотился на одну руку, а второй заботливо и нежно убрал прядь волос у меня со лба. На этот раз не позволяя себе большего, вздохнул и заговорил:
– Мне не было и года, когда сейды захватили наш замок. Они убивали всех без разбора, оставляя позади себя пожженные деревни, сея хаос и смерть. В моих детских воспоминаниях осталось лишь пламя пожарища и пронизывающих холод зимнего леса. Родителей они убили сразу, и убили бы и меня, главный Сейд ни за что не оставил бы в живых наследника короля, но Яра спасла меня.
Яра – сестра моей матери, ей самой в ту пору было всего 8 лет, но она умудрилась вытащить меня из горящего замка и спрятать в лесу. Она всегда была дикаркой, предпочитала лес людям, знала все травы и тропы, была прекрасной охотницей. Мой отец недолюбливал ее за строптивый характер и называл лесной колдуньей. Но, избежав смерти от рук сейдов, двое детей были обречены на смерть в зимнем лесу. Даже если нас не заели бы волки, Яра не спасла бы меня от морозов и голода.
Но нам повезло. Скитаясь по лесу, мы набрели на норвежских охотников – отселенцев. Говорят, этот род самый древний из всех, что существует сейчас. Мой отец ополчился на этих людей лишь потому, что древняя легенда гласила, будто в их роду когда-то были оборотни.
Король был суеверен, он подверг их гонениям, жег деревни, устраивал публичные казни на кострах. Чтобы уцелеть, они были вынуждены скрываться в самых дебрях Нордской тайги. Кто-то еще держался кланом, но многие разбрелись и жили отшельниками, прячась в лесах.
Они знали, кто мы. Казалось бы, вот он и шанс отомстить, но мудрый древний род не стал мстить детям. Нас приютили, дали еду и кров. Яра бралась за любую работу, чтобы доказать главе клана, что они не ошиблись. Днем она доила коз, убиралась в хлевах, готовила еду, даже ходила с мужчинами заготавливать дрова, а ночью прижимала меня к себе и согревала своим телом, спасая от зимних морозов. Первое слово, которое я сказал – «мама», было обращено к ней и так я называю ее и по сей день.
Довольно скоро выяснилось, что козье молоко мне не подходит, я стал чахнуть, снова моя жизнь висела на волоске. Тогда Яра пошла к жене вождя, которая в ту пору выкармливала грудью своего маленького сына… – Теург на секунду замолчал, посмотрел в окно и продолжил. – Агвид мой молочный брат, он не родной мне по крови. Его мать не была в восторге от перспективы выкармливать сына своего заклятого врага, был бы доволен, что хоть в живых оставили. Но Яра нашла слова, чтобы убедить ее. Она что-то ей пообещала и та, скрепя зубы, согласилась.
К шестнадцати годам Яра повзрослела и расцвела. Слава о ее красоте докатилась до соседних деревень. Ярл одного из норвежских фулков оказал вождю огромную честь, попросив ее руки.
Расчетливая и умная Яра жениха не любила, но свой шанс не упустила и согласилась, поставив ему условие – отбить у сейдов Лэндерхейм и восстановить меня в правах наследного конунга. Она забрала меня и Агвида, окружила нас заботой и вниманием, наняла лучших учителей. Много позже я понял, что именно пообещала она матери брата – сделать из него вождя, достойного их древнего рода.
Муж Яры почти сдержал обещание. Ему удалось отбить у сейдов часть нашей земли, включая и этот вот замок. Но делиться властью с восьмилетним щенком, как он меня называл, не спешил. Напротив, решил потихоньку избавиться от меня.
Когда Яра узнала об этом, она убила своего мужа. Причем голыми руками, ударив его головой об стену, а потом задушив собственным ожерельем. На глазах у его людей. Обалдевшие от ее поступка воины, быстро признали ее своим вождем. Она присвоила фулк мужа и стала называться ярлом. Объединив усилия с норвежскими кланами, Яра потеснила сейдов ближе к востоку, провозгласила меня преемником Рэнгвольда Мудрого и правила от моего имени до моего совершеннолетия.
Повзрослев, я собрал силы кланов, захватил Ютландию и часть земель восточных свеаров и стер сейдов с лица земли. – Теург сжал кулаки, в глазах его сверкнули искры ненависти. – Да, Фел, все что ты слышала об этом – чистая правда. Я их не пощадил! Умирая, вождь сейдов наложил на меня какое-то древнее проклятие, пообещав, что смерть – слишком простая расплата за мои деяния, он заберет у меня нечто гораздо большее… – Теург замолчал и сел на кровати, задумчиво уставившись в окно.
Да, я слышала об этом, но старалась не верить. И теперь одновременно ужас и сочувствие боролись во мне.
Я могла его понять. Тяжелая участь великого воина, он не может быть милосердным. Культ холодных жестоких богов, кровожадные песни скальдов, восхваляющих жесткую силу, он вырос в этой северной реальности, один, без родителей, павших от рук еще более немилосердного врага.
Две разные стороны одного и того же человека. Красота и жестокость. Враг и возлюбленный. Одни противоречия. Проклятие… Трудно поверить, но не его ли отголоски и предвестники витают вокруг, заставляя мою кровь стынуть в жилах?
***
Пламя. Оно бушует в комнатах, лижет огненным языком занавеси и выбирается в коридоры замка. Едкий, застилающий глаза дым. Грохот рушащихся в объятии пламени деревянных перекрытий. Противный, леденящий кровь скрежет оружия. Крики и плачь. Испуганные глаза Яры. Холод. Все смешивается и летит в огненном водовороте в огромную черную неизвестность.
Картинка сменяется. Звон клинков. Дурманящее чувство мести. Не оставить никого из этого проклятого племени, уничтожить, стереть с лица земли, отомстить! Больше никаких мыслей в голове. Кровь на одежде, на руках, кровь застилает глаза, течет по каменным коридорам замка, стекая тягучими струями со ступеней.
Необъятная, душащая за горло животная ярость, ярость неукротимого зверя, не ведающего пощады. Она душит, не дает дышать. Воздуха катастрофически не хватает, в глазах темнеет.
Из чернеющей пустоты смотрят хищные глаза главного Сейда. О нет, они не просят пощады, они ликуют! Пробираясь в самые глубинные закоулки мозга, они пронзают болью словно молнии.
Сейд протягивает руку, пытаясь нащупать то нечто, что называют душой. Но ее уже нет. Она смыта потоками крови. Сейд стискивает в кулаке отчаянно бьющееся сердце, сжимает его до боли и тащит из тела. Невыносимая боль. Бешеная. Нереальная. «Я отомщу! – зловеще шепчет он. – Я оставлю твою никчемную жизнь, но заберу твое сердце!».
Зловещий хохот, он не утихает, преследует, сводя с ума. Хохот звучит в ушах, голове, пульсирует в венах, растекается вокруг россыпью драгоценных камней. Камни. Они жгут руки каленым железом, гудят и смеются голосом Сейда. Непреодолимая, тягучая, сжигающая сердце тревога. Нужно проснуться, иначе это смех сведет с ума!
«Ты проклят! Твой приговор уже вынесен!» – глаза врага превращаются в две огненные точки, соединяются вместе, обретая форму продолговатого красного камня. Рубин опускается в руку, прожигая ладонь до кости. Рука горит, омерзительный смех Сейда ликует и переливается эхом. Вместе с ним накатывает темнота и ощущение падения в оглушающую неизвестность …
– Теург! Проснись! Теу!!! – испуганный голосок Фелины пробивается, распугивая тягучие чары Морфея.
***
– Теург! – я в ужасе трясла его за плечи. Проговорив половину ночи, мы сами не заметили, как заснули. Меня разбудило ощущение гнетущего страха. Теург метался на кровати, объятый оковами жуткого сна. Я видела, как он страдает, но уже добрых пару минут не могла привести его в чувство.
– Да проснись ты уже! – отчаявшись, залепила ему пощечину.
Он наконец-то очнулся и сел. Облегченно выдохнул, проведя ладонью по лбу, одарил меня благодарным взглядом.
– Что с тобой?
Вместо ответа посмотрел на свою ладонь, на ней красовался огромный красный ожог. Мне стало нехорошо. Что творится в этом замке? Что-то зловещее, нехорошее и неправильное! То, чего не должно быть!
Я схватила его ладонь, вопросительно взглянула, но он ничего не хотел объяснять. Объятая чувством тревоги, я обхватила его за шею и прижалась губами к виску. Его кожа была ледяной, а рубашка мокрой. Пряди волос прилипли ко лбу. Он никак не мог прийти в себя.
Водопад чувств, обрушившийся на меня, был неуемен. Душа кричала, что моему мужчине плохо, и я должна ему помочь. Почему-то хотелось плакать. Теург обхватил меня за талию и молча уткнулся лицом в шею.
Легкий, едва заметный гул, отозвавшийся эхом в каменных стенах замка, заставил меня вздрогнуть. Каменный пол отчетливо задрожал под ногами, витражи окон неприятно зазвенели.
– Что это? Землетрясение?
– Не похоже, – Теург очнулся и поднял голову.
– Часто такое тут случается?
– Бывает, – в голосе сквозило сомнение. Он слышал этот гул уже не раз, о нем говорил Агвид, и сейчас у него уже не было сомнений в его происхождении.
– Это оно, да? Твое проклятие? Ты ведь не просто так рассказал мне об этом! – противный гул длился всего пару-тройку секунд, но поселил в моей душе непонятное чувство беспокойства и тревоги.
Не знаю, что ему приснилось, но он словно закрылся от меня. Ничего не хотел объяснять, говорить или слушать.
– Мне знаком этот гул, каким-то образом он связан с камнями! Ты говорил, сейды поклонялись каменному богу? Теург, не молчи! – я отстранилась и с силой встряхнула его за плечи.
Он резко поднялся и схватился за голову, словно она раскалывалась от боли.
– Не спрашивай меня! Я не знаю! – закричал он и снова сел, сжав виски руками. Похоже, голова действительно болела.
Да что ж это я! Вместо того, чтобы помочь, требую объяснения необъяснимого! Да мало ли, что это может быть!
– Теург, прости! Просто мне очень страшно, – я опустилась перед ним на колени, и, отняв его руки от головы, начала массировать пальцами его виски. Слегка расслабившись, он выдохнул:
– Это как-то связано с замком. Фел, я принял решение уехать отсюда, по возможности, как можно скорее. Меньше всего мне хочется подвергать опасности тебя.
О чем он, Боже? Я понимала, что он что-то не договаривает, но сомнений в том, что он переживает за меня не оставалось. Мне что-то грозит? Почему? Причем тут я? Но сейчас мне было все равно.
Глава 13
– А я говорю, нечего с ним церемониться! Вспороть грудину, вытащить сердце, да пронзить кинжалом! Всего делов-то!
– Вот! Посмотрите на него! – Энки крякнул, тыкнув пальцем в ацтекского бога. – Для всех проблем одно решение! И кто его вообще в коллегию выбрал? Он же не умеет мыслить конструктивно! – обернулся он к египетскому богу. – Эй!
Египетский судья, спокойно дремавший за столом под невообразимый шум голосов в зале, вздрогнул и заинтересованно захлопал глазами:
– Да, да?
– Ты спишь что ли? Да что ж это такое! – Энки возмущенно потряс материалами дела. – Мне чего, это все одному разгребать?
– А я тебе и предлагаю, а ты пиши! – давил ацтекский судья.
– Пиши! Легко сказать – пиши! А что? Давайте голосовать. Значит … ммм … вспороть и вытащить – кто за? Один голос. Так. Второй вариант, который про любовь? Тоже один! А ты чего молчишь? – Энки снова толкнул судью справа.
– Да?
– Ооооо! Говорю, за какой вариант голосуешь? – прокричал ему прямо в ухо.
– Не надо нервничать, уважаемый! Я все слышу. А тебе нервишки бы подлечить, где-нибудь на земных курортах, – собрав губы трубочкой, Амон укоризненно взглянул на Энки.
– Ну, так что писать?
– Ты пиши уже чего-нибудь быстрей! – пробасил со своей скамьи Один. – Пол дня уже сидим, обедать пора! У меня волки не кормленные!
– Тихааааааа! Значит ты чего, воздержался? – Энки бросил вопросительный взгляд на египтянина.
– Пиши, что воздержался!
Энки шумно выдохнул и похлопал руками по карманам.
– Зря успокоительное не взял! Прям мотор шалит. Как с вами работать? Как?
– Нельзя тебе на таких нервных должностях работать! Возраст все-таки! Сидел бы дома, отдыхал! – снова подцепил Один.
– А кому работать, тебе что ли? – подскочил Энки. – Я и смотрю, как ты справляешься! Из-за кого сыр-бор? Твой участок, твой гражданин дел натворил, а ты и в ус не дуешь! Оборотни опять же! Вон у Велеса [1] что ли пока поинтересовался бы хоть, как поднять эту … ммм… популяцию!
– Ты пиши вон, не отвлекайся! Мы тут уже всю популяцию себе отсидели, тебя ожидаючи!
– Значит, в отсутствие кворума, последнее слово остается за председательствующим! – торжественно провозгласил Энки. Никто особо не отреагировал, в зале стоял шум, все занимались своими делами.
– Итак… ммм… войдет любовь… – сам себе диктовал Энки, …изъять….
С греческой скамьи послышался гогот и звон бокалов. Веселый молодой бог в венке из виноградной лозы резво разливал вино в чаши. В воздухе зазвучали тосты и женский смех.
Лицо Энки стало пунцовым. Сжав кулаки, он было вскочил, потом плюнул и сел на место.
– Так, значит… на чем я остановился? Изъять и передать… Кретту…
– Не надо мне ничего передавать! – возмутился со своей скамьи Кретт. – Изъяли и себе оставьте!
– Тихааааааа!
Энки еще немного поколдовал над пергаментом, потом махнул рукой и щедро присыпал написанное золотым песком.
– Годится? – он показал решение судьям.
Те, особо не заморачиваясь над содержанием, дружно кивнули. Все устали и хотели домой.
– Тогда ставим печать!
На миг над столом зависло утонченное золотое изображение их древних рун и мягко опустилось на пергамент.
– Так! – Энки довольно потер руки. – Теперь нужен артефакт и проводник. Ты у нас чем там заведуешь? – обратился он к Кретту. Тот надулся и молча скрестил руки на груди. – Камнями?
Энки щелкнул пальцами и выудил из воздуха продолговатый красный рубин.
– Сварог! Я этому твоему младшому что-то не доверяю, поэтому сам проследи, чтобы камень этот в украшение вставили да объекту исполнительного производства передали! Для перемещения, так сказать, в место назначения. Потом отчет пришлешь!
Грозно зыркнув на Кретта, глава славянского пантеона деловито кивнул.
– И последнее, – устало выдохнул Энки. – Проводник. Кто желает огласить решение подсудимому?
Желающих не нашлось.
– Так я и думал! Что там у нас в правилах записано? Ммм… – он зарылся носом в бумаги. – Вот! Живое существо… бла-бла-бла… ноги… язык… Так, так, так! Где-то я что-то подобное видел… А!
Пошарив глазами под скамьями, Энки выудил из глубины зала испуганного козла. Повинуясь взору шумерского бога, козел плавно поднялся в воздух, пересек зал и завис над судейским столом.
Один тяжело вздохнул, предусмотрительно наступив волкам на хвосты.
– Та-ак. Ноги, язык, все имеется, – сверяясь с правилами, перечислял Энки.
Неожиданно очнувшись, козел испуганно мекнул и, извернувшись, исхитрился цапнуть главного судью за палец.
– Ох ты ж, вот ведь зараза! – одернул руку Энки. – Зубы тоже есть. Годится. Это чей жертвенный? – обратился он к залу. – Никому не нужен что ли? Ну и прекрасно.
Всунув козлу в пасть пергамент с печатью, верховный судья щелкнул пальцами, и козел пропал.
– Заседание закончено, все свободны! – торжественно провозгласил он под облегченные вздохи толпы.
[1] Божество в древнерусском языческом пантеоне, бог-оборотень.
Глава 14
Я вышла в гостиную, когда братья закончили завтракать. Потратив все утро на прическу и наряды, я рассчитывала как минимум произвести фурор, а как максимум, уложить обоих штабелями к своим ногам. Самоуверенно? Возможно! Но с меня хватит, я принцесса и хочу соответствовать своему статусу!
Как и советовала портниха, волосы были распущены и прихвачены обручем, больше украшений я не использовала, справедливо посчитав, что это излишне. Брючный костюм оказался мне более чем к лицу. Дополнив образ многослойной рубашкой с узорами, перехватила ее по талии тонкими ремешками, сразу перевоплотившись из невзрачной служанки в яркую соблазнительную северную валькирию.
События прошлого вечера оставили в душе тяжелый осадок, хотелось развеять его, отвлечь всех от тягостных дум.
Мужчины повернули головы как по команде, замерев на полуслове. Упиваясь произведенным впечатлением, я элегантно проследовала к центру гостиной.
– Доброе утро, господа! – небрежно бросила, старательно сдерживая улыбку.
Непродолжительная немая сцена, и Агвид сразу включился в игру. Вскочив из-за стола, он грациозно поклонился, запечатлев на моей ладони подобострастный поцелуй.
– Счастливы приветствовать, ваше высочество! Прошу простить мою нерасторопность, но я буквально сражен наповал! – он приподнял мою руку и я, красуясь, крутанулась вокруг своей оси.
– Милая леди, вы непростительно великолепны! – порочный шепот обжег мою шею, а руку – новый поцелуй. Агвид бросил мимолетный взгляд на Теурга и, развернув меня в пол оборота к нему, с придыханием продолжил:
– Вынужден извиниться за своего брата, он очень впечатлительный и, вероятно, лишился дара речи. Но как только снова обретет его, то непременно выразит вам свое безграничное восхищение!
Надо заметить, что Теург за это время не двинулся с места и не проронил ни единого слова, а сидел, свесив одну руку с подлокотника кресла, а второй подпирая щеку.
Старательно подыгрывая Агвиду, я пыталась понять злится он или смеется, похоже ни то, ни другое, он просто с любопытством наблюдал и… любовался?
Приобняв за плечи, Агвид усадил меня за стол.
– Сударь! – я сжала его пальцы в ладони. – Должна поблагодарить вас за …
– Ни слова! – изящным жестом Агвид прижал указательный палец к моим губам. – Это честь для меня – быть вам полезным!
– Но…
– Моя милая леди! Не нужно слов! Но ты можешь отблагодарить меня поцелуем! – он лукаво скосил глаза на брата и ехидно улыбнулся.
Обхватив рукой лоб, Теург обреченно покачал головой.
– Видимо, сейчас я должен вызвать его на поединок? – наконец подал голос он. – Но, прости, Фел, он мне еще нужен!
– Ха! То есть ты считаешь, что я непременно проиграю? – вскинулся тот.
– Не сомневаюсь!
– А если я настаиваю? – Агвид помахал воображаемым топором.
– Уймись! Я всегда выигрываю!
– Вот! – Агвид многозначительно поднял вверх указательный палец. – И это большая моя проблема! Видишь, Фелина? В каких условиях я существую! Постоянные унижения, оскорбления, навязчивая демонстрация силы! Он бессовестно использует меня в своих интересах и заметь, никакой благодарности! Не верь ему, это тот еще опасный тип!
– Вот кто бы говорил! Фел, не попадайся на его удочку, он мастер льстивых речей и ловкий обманщик! – припечатал Теург, пока его брат взирал на меня взглядом побитого ангела, взывая к справедливости.
Агвид выглядел убедительным, и, главное, я бы даже посочувствовала, если бы не помнила вчерашнюю реакцию торговки на его имя!
Теург поднялся и потянулся за поясным ремнем с оружием. Как вчера и было решено, мы собирались выдвигаться в Нидаросу. Насколько я поняла, крепость находилась не очень далеко, примерно в половине дня пути, и я отчаянно надеялась, что ничего не помешает нам до нее добраться. Я давно уже была готова и терпеливо ожидала, пока эти двое перестанут паясничать.
Агвид неохотно вылез из-за стола, сгребая в охапку свои вещи:
– Твои нападки, Теург, лишь ревность, а ревность – есть проявление слабости. Но женщина – она видит сердцем и способна безошибочно определить достойнейшего!
Теург примирительно похлопал брата по плечу, ненавязчиво подталкивая к выходу:
– Да, да… Пусть этот достойнейший даст мне знать, когда лошади будут готовы!
Он нетерпеливо развернул меня за плечи:
– Фел…
– Я вам не конюх!
– Ты еще тут? – Теург оглянулся в поисках чего потяжелее, намереваясь запустить вдогонку.
– Ладно, ладно! – Агвид уловил его опасный маневр. – Уже ушел, воркуйте!
– Послушай, я… – снова начал Теург.
– Имей в виду, Фелина, он сроду не выиграл у меня ни одного боя! – прокричал Агвид, исчезая за дверью.
– Ооооо! – Теург покачал головой и шумно выдохнул.
Я долго терпела, но тут не выдержала и прыснула. Разведя руки в стороны, Теург кивнул на дверь:
– А что я с ним поделаю? С самого детства терплю! Может, давно уже следовало придушить из милосердия, но он порой бывает весьма полезен!
Он окинул меня вожделенным взглядом, указывая взглядом на наряд:
– Прости, что не догадался сам.
Я неопределенно пожала плечами. А что тут ответить? В отсутствие Агвида мы почему-то почувствовали себя неловко. Глядя ему в глаза, я не могла подобрать подходящих для ответа слов, а почувствовав его смущение, и вовсе растерялась.
Пытаясь стряхнуть с себя непривычное ощущение, Теург поспешил ретироваться:
– Ты прекрасна! Вот, что я хотел сказать. – И… дверь снова гулко хлопнула у меня перед носом.
– А? И все? Вот ведь гад! А я рассчитывала хотя бы на поцелуй!
***
Дорога шла вдоль живописной скалы из белого щебня. Несмотря на глубокую осень, денек выдался очень теплым. Казалось, что зима передумала наступать, а вместо нее на полуостров вернулось забытое лето. Солнце светило нещадно, заставляя меня жалеть о том, что я нарядилась в меховой плащ.
Увядающая природа бурно радовалась позднему теплу. Среди расщелин то там то тут пробивались осенние темно-синие цветы. На белом фоне они бросались в глаза и подмигивали мне яркими звездочками. Невысокий кустарник с редкими желтыми листьями у подножия скалы и редкая сочная зелень, еще не убитая ночными заморозками, дополняли пасторальную картинку.
Справа расстилалось небольшое плато, заканчивающееся отвесным глубоким обрывом. Далеко внизу бурлила река. Серой змеей извивалась она среди зарослей осеннего леса, уползая за край утеса.
Всю дорогу Агвид развлекал нас шутками и пошлыми байками, от которых мне не раз приходилось краснеть. Усталости я не чувствовала, напротив, разомлела на солнце и расслабилась, успев привыкнуть к его веселому трепу.
Залюбовавшись очередным открывшимся пейзажем, я не заметила, как ехавший впереди Агвид неожиданно остановился.
– Стойте! – вдруг тихо бросил он, – глаза превратились в две желтые щелочки. Взглянув на него, я почувствовала страх.
Теург быстро поймал под уздцы мою лошадь, загородив собой обзор впереди. Я замерла. Знакомый, но уже более сильный гул вновь раздался внутри скалы, заставив ее содрогнуться. Сверху посыпались мелкие камушки.
Присмотревшись, я заметила на вершине серые тени. Прячась за белыми валунами, они медленно, но верно приближались. Волки!
Я оглянулась, едва сдержав невольный возглас. Дорога назад была отрезана. Пятеро сильных и растрепанных волков, медленно пригибаясь к земле, приближались к нам, глаза их зловеще сверкали. Впереди – такая же картина. Целая стая! Нас намеренно брали в кольцо.
Тихо рыча и скаля зубы, волки начали наступление, тесня нас к краю обрыва.
Пытаясь подавить первые позывы к панике, я судорожно соображала, что делать. Разве волки так ведут себя днем? Я еще не слышала, чтобы они осмеливались нападать сразу на несколько человек! Что-то здесь не так, они ведут себя ненормально! Не знаю, что на них так влияет, но они ненормально агрессивны!
В ужасе я смотрела на своих попутчиков, прикидывая, как надолго их хватит. Очевидно, что двух сильных воинов просто так не возьмешь, но волков слишком много! Исход битвы заранее ясен! А я? Я вообще самая легкая добыча. Ну как же так! Какая глупая смерть! Только не сейчас! Нет!! От страха и досады хотелось выть и кричать.
Теург спрыгнул с лошади и рывком сдернул меня. Стеганув кнутом, он направил лошадей на перекрывающих нам дорогу волков в надежде отвлечь их на легкую добычу. К моему удивлению, волки не обратили на лошадей ни малейшего внимания, продолжая планомерно наступать на нас.
– Ты только посмотри, как эти твари обнаглели! – невозмутимо спрыгнул с лошади Агвид. – Они даже меня не боятся, Теург!
– Ты это имел в виду, когда говорил, что слабеешь в зоне действия силы? – голос Теурга тоже был спокоен.
О чем это они? Открыв рот, я смотрела на своих спутников, и мой мозг отказывался что-либо понимать. Зажатые в кольце волков, они ведут здесь светскую беседу, вместо того чтобы спасать беззащитную меня?
– Сейчас проверим, – развернулся к нам Агвид, снимая перчатки. – Заранее извиняюсь, леди, но здесь без вариантов, – улыбнулся он мне.
То, что произошло в следующий момент, заставило мое сознание помутиться, покривиться, усомниться в достоверности моего зрения, засомневаться в реальности происходящего и переосознать все доселе знакомые мне законы мироздания.
Агвид резко пригнулся к земле, подняв плащом клубы белой пыли. На мгновение я потеряла его из вида, а когда пыль рассеялась, я увидела на его месте огромного черного с рыжими подпалинами волка! Он был вдвое больше обычных волков и выглядел как-то… ухоженно что ли.
Не сказать, что я раньше видела оборотней, но представляла их себе несколько иначе. А тут… Никакой тебе шкуры клочьями и капающих с клыков слюнищ. Блестящая волнистая шерсть, острые белые клыки – красивый такой, словно его только недавно выкупал и вычесал заботливый хозяин.
Волк оглянулся и подмигнул мне хитрым желтым глазом. Я замерла. О демон, я видела эти глаза! Тогда ночью в лесу! Почему мне только не пришло в голову, а что, собственно, он делал ночью на окраине леса? Мысли летали в голове хаотично, перескакивая и спотыкаясь одна об другую.
Волки тем временем, восприняли трансформацию Агвида как сигнал к атаке. Его они благоразумно обходили стороной, решив контролировать на расстоянии, и скопом бросились на нас.
Ситуация развивалась настолько стремительно, что я даже не успевала дышать. Теург подтолкнул меня, застывшую каменным изваянием, в сторону обрыва, приняв на короткий меч первого волка.
В следующее мгновение между нами и серой сворой опустилась черная тень, оттесняя волков к скале. Прижав голову к земле, Агвид угрожающе зарычал. Шерсть встала дыбом у него на загривке, крошась под когтями, захрустел щебень. От этого зрелища волосы у меня тоже встали дыбом, мысленно хлеща себя по щекам, я судорожно пыталась вывести свое тело из оцепенения.
Обезумевшие волки бросились на Агвида. Ударом огромный лапы он отправил в короткий полет сразу троих, одновременно перекусив хребет четвертому. Теург тем временем успешно теснил хищников, подбирающихся по краю обрыва.
Агвид нещадно напирал на волков, запрыгнув в самую гущу. Хищники разлетались под ударами его могучих лап, как звездопад в летнюю ночь. Часть из них, задыхаясь от отчаянной наглости, еще продолжала нападать, но особо смышленые давно дали деру.
Оглушающий скрежет заставил всех непроизвольно прижаться к земле. Мне показалось, что скала зашевелилась, принимая очертания громадного каменного истукана. Огромный валун откололся от вершины и с грохотом покатился вниз. Расширившимися от ужаса глазами я смотрела, как он катится прямо на меня и понимала, что не в силах сдвинуться с места.
Одним огромным скачком оборотень оказался рядом, мягким ударом лапы сбив меня с ног. Кубарем откатившись в сторону, я с ужасом наблюдала, как каменный валун накатывает на волка, но тот уже не успевает отпрыгнуть. Подмяв его под себя, валун с грохотом обрушился с обрыва.
Скала плевалась камнями, словно пробудившийся вулкан. Теург больно схватил меня за руку:
– Уходим, Фел, быстрее!
Мой перепуганный мозг отказывался формулировать мысли в слова, я беспомощно хватала ртом воздух, тыча пальцем в сторону обрыва.
«Агвид! Он уже дважды спас мне жизнь! Нет!» – крутилось в голове.
– Фелина, очнись! – Теург встряхнул меня так, что в голове загудело. – Нужно уходить! – Он схватил меня поперек живота и попытался оттащить от края утеса.
