Текст книги "Нацизм. От триумфа до эшафота"
Автор книги: Янош Бачо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц)
Что произошло на последнем заседании совета министров
Д-р Энгельберт Дольфус как раз проводит заседание совета министров. Приближается поездка в Италию к Муссолини, поэтому на заседании присутствуют все члены правительства. Жена Дольфуса с детьми уже заранее поехала в Риччоне, чтобы там подождать мужа, приезжающего через несколько дней.
Майор Фей на цыпочках проходит через зал, тихо подходит к Дольфусу, наклоняется и шепотом спрашивает, можно ли поговорить с ним несколько минут. «Так важно?» – спрашивает Дольфус, «Очень важно. Жизненно необходимо», – отвечает шепотом Фей. Заседание совета министров прервано. Оба государственных деятеля переходят в соседний маленький салон.
Дольфус сначала не хочет, принять все всерьез. На протяжении нескольких месяцев по стране слышен шепот о планах государственного переворота, но до сих пор ни разу ничего не случилось. «Теперь тоже так будет», – думает канцлер. «Нет, нет! Сейчас дело обстоит очень серьезно!» – настаивает майор Фей. Он долго говорит с канцлером, пока не убеждает Дольфуса, и тот соглашается, чтобы что-то предприняли.
Дольфус возвращается на заседание кабинета и информирует министров об обстановке. Он просит министров возвратиться в свои министерства и там ждать дальнейших событий. «Если ничего не произойдет, то мы соберемся здесь снова во второй половине дня, в 5 часов», – прощается канцлер.
Во дворце канцлера остаются только трое: Дольфус, Эмиль Фей и статс-секретарь по вопросам безопасности Карл Карвински. Этим срывается главная задача путчистов: арест сразу всех министров. Однако Дольфус, Фей и Карвински колеблются и поздно принимают необходимые меры безопасности.
На одном из основных мест сбора заговорщиков, на Зибенштернгассе, перед спортивным залом стоит один-единственный детектив Марек и наблюдает за тем, как десяток людей по одному входят в здание в гражданской одежде, а через несколько минут выходят на улицу в форме одного из подразделений австрийской армии и садятся на подъезжающие грузовики. Лжесолдаты грузят на автомашины ящики с боеприпасами. Марек звонит по телефону, требуя помощи, но ничего не получает.
Между тем грузовые автомашины с заговорщиками уже отправляются в путь к дворцу канцлера. Другой отряд отправляется для занятия здания венского радио. Третье подразделение в легковом автомобиле находится на пути к озеру Верти, где оно должно арестовать президента Микласа.
Между тем первая группа доезжает до Баллхаузплатц, до дворца канцлера, который охраняется лишь несколькими полицейскими. При виде людей в австрийской военной форме они с готовностью открывают перед грузовиками окованные железом ворота. Они думают, что прибыл назначенный караул. Путчисты спрыгивают во дворе с автомобилей и, легко обезоружив нескольких несущих службу полицейских, врываются в здание. Время: 13 часов 53 минуты. У каждого из них в руках точный план запутанных закоулков древнего меттерниховского замка. 150 чиновников, машинисток и секретарей, работающих в здании, собирают на заднем дворе и запирают. Восемь заранее назначенных человек отправляются на поиски Дольфуса. Шум уже доносится в кабинет канцлера. Теперь Дольфус знает, что на этот раз дело обстоит серьезно. В комнату врывается Карвински и взволнованно хватает за руку канцлера: «Немедленно идите со мной на четвертый этаж, там мы будем в безопасности». Но едва они делают несколько шагов, как навстречу им попадается старый привратник и надежный человек канцлера Хедвицек.
«Не ходите туда, ради бога! – кричит он. – Идите со мной! Через потайную задрапированную дверь я выведу вас в государственный архив, оттуда вы сможете незаметно выйти на улицу». Дольфус колеблется. Он не знает, кого слушать. Трагический момент. Вцепившись в канцлера – Карвински с одной стороны, Хедвицек с другой, – они дергают его несколько минут в разные стороны, в то время как по одной из железных лестниц уже слышится приближающийся стук сапог. Наконец Дольфус решает выбрать путь к спасению, предложенный Хедвицеком. Во весь дух трое мчатся по коридорам, пока наконец не достигают цели. Но дверь заперта!
В отчаянии они поворачивают обратно, но в этот момент трещит дверь одного из связующих коридоров. Вот уже там стоят убийцы с заряженным оружием.
Один из них, Отто Планетта, прыгает к канцлеру. Дольфус, обороняясь, закрывает лицо руками. Но поздно. Планетта стреляет с расстояния в полметра. Канцлер вскрикивает, шатается. Тогда Планетта стреляет в него второй раз. Пуля попадает Дольфусу в шею, он, наконец, теряет равновесие и падает навзничь..
– Помогите! Помогите! – кричит он голосом умирающего, затем теряет сознание. Двое других покушавшихся хватают его и бросают на кушетку у стены, затем накрывают его мебельным чехлом.
Другая группа заговорщиков тем временем подъезжает к зданию венского радио. Они выбивают окна первого этажа и, вломившись в студию, револьверами вынуждают техников прервать передачу и зачитать перед микрофоном следующее сообщение: «Правительство Дольфуса ушло в отставку. Д-р Ринтелен принял дела».
«Штейермаркский цезарь» д-р Ринтелен между тем сидит в «Гранд Отеле» и ждет передачи по радио условленного сообщения. Ринтелена облюбовали для сформирования национал-социалистского австрийского правительства. Но д-р Ринтелен напрасно ждет. Главари 89-го подразделения все же забыли о самом важном: о занятии биомбергской радиомачты. А работающие там верные Дольфусу инженеры, заподозрив что-то неладное, выключают передачу. Тайные, подпольные подразделения СС и СА, которые по всей Австрии тоже ждут обещанного сигнала, остаются, таким образом, в состоянии полной неуверенности и, обреченные на бездействие, медленно разбредаются. Поворотом одного-единственного выключателя важнейшая часть всей попытки путча терпит крах.
Убийцы торгуются
В это время в здании военного министерства собираются министры правительства Дольфуса, которых два часа назад канцлер отпустил с заседания совета министров. По телефону они связываются с президентом Микласом, отдыхающим на озере Верти, который поручает временное ведение дел министру просвещения д-ру Курту Шушнигу. Шушниг получает полноту власти.
Между тем в отдельных провинциях Австрии дело доходит до столкновений и мелких перестрелок, но инциденты заканчиваются повсюду полной победой правительственных войск. После двухчасового боя правительственные войска возвращают также здание венского радио. Эсэсовец Шредт погибает в бою, остальных берут в плен.
Другая команда СС, которая в легковом автомобиле под командой австрийского нациста Грилльмайера находилась в пути, чтобы арестовать президента Микласа и его семью на курорте Велден на озере Верти, также потерпела крах. Эсэсовцы, испытывавшие жажду, решили ее утолить в клагенфуртской гостинице «Отель Триест». Здесь их и арестовали поднятые по тревоге гарнизон и полиция.
Следовательно, первый нацистский путч в Австрии закончился крахом. Но дворец канцлера в Вене все еще в руках тех, кто устраивал покушение на жизнь Дольфуса. Верные правительству войска и подразделения полиции окружают здание, но воздерживаются от применения какого-либо насилия, чтобы сберечь жизнь правительственных чиновников, которых путчисты держат в здании, и находящегося якобы еще в живых канцлера Дольфуса. Положение путчистов, занявших здание, безнадежно. Одного из руководителей восстания, Густава Вехтера, и главного военного эксперта операции Фридолина Гласса нет в здании. Каким-то образом они все-таки опоздали на сборище. Д-р Ринтелен, которого хотели поставить во главе нового правительства, тогда уже был осведомлен о провале и поздно вечером попытался кончить жизнь самоубийством, однако также неудачно: он дожил до 1946 года.
У убийц СС, находившихся во дворце канцлера, теперь уже остается только одна надежда – находившиеся в их руках солидные заложники: Дольфус, доживавший последние часы, майор Фей и Карвински.
Однако оба руководителя операции, Пауль Худль и Франц Хольцвебер, струсили: они обращаются к майору Фею и признаются ему, что не знают, что делать. Позже суд офицерской чести признал оправданным поведение Фея, но в этот момент его роль еще очень двусмысленна.
Все же Фей вызывает по телефону д-ра Курта Шушнига, затем по желанию восставших посылает письмо из дворца, в котором можно прочитать следующее: Дольфус хочет избежать всякого излишнего кровопролития, подлинный канцлер в этот момент – д-р Ринтелен, а исполнительную власть взял он сам, майор Фей.
Шушниг и его коллеги министры не склонны принимать во внимание это заявление, поскольку на майора Фея, когда он писал, оказывалось, очевидно, давление. Вместо этого они поручили министру по социальным вопросам Нейштадтеру-Штюрмеру установить связь с повстанцами и предъявить им ультиматум: если они не сдадутся добровольно, правительственные войска безотлагательно начнут штурм здания.
Последние часы умирающего Дольфуса
Между тем Дольфус все еще лежит у стены на маленьком узком диване. Один из мятежников сидит у большого резного красного дерева письменного стола канцлера и, дымя сигаретой, сторожит умирающего. Путчисты разрешают двум чиновникам из канцелярии – Иоганну Грейфенедеру и д-ру Иеллинеку – оставаться около умирающего. Двое мужчин мокрыми полотенцами пытаются привести Дольфуса в сознание.
– Что с моими коллегами министрами? – раздается первый, заданный шепотом вопрос медленно приходящего в сознание канцлера. Он просит Грейфенедера позвать врача и священника. Однако мятежники отказываются выполнить просьбу. Он получает комочек ваты, которую кладут на шею на кровоточащую огнестрельную рану. Это все.
– Я очень хочу пить… – стонет умирающий Дольфус. Грейфенедер приносит воды, Иеллинек поддерживает Дольфуса, чтобы он смог напиться. Дольфус желает говорить с главарем мятежников. Приглашают Пауля Худля. Тот склоняется к лицу Дольфуса, чтобы понять еле слышный голос. На мгновение кажется, что ему жалко лежащего перед ним человека. «Если бы вы не защищались, никакой беды не произошло бы», – говорит он Дольфусу. «Но ведь я был солдатом», – отвечает шепотом канцлер. Затем он просит Худля сделать так, чтобы он мог поговорить с Шушнигом.
– Об этом и речи быть не может! – отвечает уже грубо Худль. – Это не в наших интересах. Перейдем лучше к делу. Дайте указание, чтобы были прекращены все операции против дворца канцлера, пока д-р Ринтелен не сформирует правительство!
Но Дольфус и в предсмертные часы остается твердым. «Врача…» – шепчет он. «Мы уже послали за врачом», – врет Худль. «Я хотел бы поговорить с Феем», – говорит тогда канцлер. Через несколько минут мятежники вводят майора Фея. Он тоже должен наклонить ухо к лицу Дольфуса, чтобы понять что-нибудь из того, что он шепчет.
– Передайте привет жене… – вздыхает умирающий. – Попросите Муссолини… позаботиться… о моих детях…
После этого наступает минутная тишина. Дольфус лежит с закрытыми глазами. Но еще раз он снова открывает глаза. Он видит, что вокруг него стоят заговорщики, его убийцы. На его бескровном лице проскальзывает бледная улыбка. Еще раз, на этот раз совсем чисто и внятно, он произносит: «Ребята, вы так любезны ко мне. Почему другие не такие, как вы? Ведь я хотел только мира… Мы должны постоянно защищаться… Да простит вас бог…»
Это его последние слова. Время: 15 часов 45 минут.
Поздно вечером на улице перед дворцом канцлера появляется уполномоченный правительства Шушнига министр по социальным вопросам Нейштадтер-Штюрмер. Майор Фей в сопровождении двух заговорщиков выходит на балкон.
Начинается любопытный разговор.
«ФЕЙ: Где Ринтелен?
НЕЙШТАДТЕР: Если вы не освободите здание до 17 часов 55 минут, мы начинаем штурм.
ФЕЙ: Я запрещаю штурм!
НЕЙШТАДТЕР: Ты ничего не можешь запретить, ты пленный!»
Один из руководителей путчистов, Франц Хольцвебер, в это время связывается по телефону с германским послом д-ром Ритом. «Здесь Фридрих, – докладывает он под условной кличкой. – Путч провалился».
Через несколько минут автомобиль германского посла появляется на Баллхаузплатц, на площади перед дворцом канцлера. Приехал д-р Рит, чтобы попытаться что-нибудь сделать для своих людей. В этот момент торг между Нейштадтером-Штюрмером и путчистами продолжается. Эсэсовцы угрожают, что убьют пленных, находящихся в здании. Но если они получат свободный выход на границу с Германией, тогда они склонны сдаться.
Нейштадтер-Штюрмер, чтобы спасти жизнь находящимся внутри, обещает свободный выход и дает в этом честное солдатское слово. В это время германский посол выходит из автомобиля.
– Очень… как его… странное здесь дело… – бормочет он вместо приветствия.
– Ваше высокопревосходительство, – отвечает ему правительственный чиновник, прибывший в свите Нейштадтера-Штюрмера, – я действительно нахожу очень странным, что вы не нашли другого выражения для этих ужасных событий. Ответственных за совершенные убийства надо искать по ту сторону наших границ!
Тогда Рит поворачивается к Нейштадтеру-Штюрмеру и предлагает посредничество между двумя сторонами, но и на этот раз он встречает холодный отказ. «Что здесь должно произойти, это наше дало. Пока что я тоже не нахожу желательным, чтобы вы запятнали свою честь переговорами с мятежниками, с путчистами», – отвечает с явной издевкой министр.
– В таком случае мне здесь искать больше нечего… – бормочет германский посол и уходит восвояси. В 7 часов 30 минут путчисты сдаются.
«Гитлер был страшно взволнован…»
В тот же самый час Гитлер на баурейских праздничных играх в ложе канцлера слушает оперу Вагнера «Сокровище Рейна». Но он слушает только вполуха. Два адъютанта – Юлиус Шауб и Вильгельм Брюкнер, – сменяя друг друга, наклоняются к нему и шепчут на ухо последние известия из Австрии. Уже все в театре смотрят на ложу Гитлера, так часто приходят и уходят связные.
По самым последним сообщениям, д-р Рит звонил из Вены министру иностранных дел фон Нейрату и говорил, что отряд СС № 89 потерпел чудовищный провал и что Муссолини с величайшей поспешностью сосредоточивает части на перевале Бренер, чтобы воспрепятствовать вероятным шагам Гитлера против друга Муссолини Дольфуса.
В конце спектакля Гитлер был страшно взволнован. «На него было жалко смотреть», – писал один из адъютантов в своих воспоминаниях. Хотя была необходимость в немедленных мерах, решениях, он пошел в ресторан праздничных игр. «Все же мы должны походить еще час, – сказал он в объяснение своему адъютанту. – Сейчас люди должны меня видеть, иначе они позже могут подумать, что у меня есть что-то общее с этим делом!»
К восьми часам уже все тихо на венской Баллхауз-платц. Через несколько минут после занятия здания ворвавшиеся правительственные войска нашли труп убитого канцлера Дольфуса. Путчистов, несмотря на честное солдатское слово министра, не сопровождают к германской границе, чтобы выпустить на свободу, а всех арестовывают.
На процессе, который состоялся в дальнейшем, министр Нейгитадтер-Штюрмер, выступавший в качестве свидетеля, заявил: «Я дал честное слово солдата. А его можно дать только солдатам. Я доверяю решению суда, но скажите, могут ли вести себя солдаты так, чтобы отказать в последней просьбе смертельно раненному».
Убийцу Планетта, Хольцвебера и пятерых других суд приговаривает к смертной казни, а неоднократно отличавшийся в Первой мировой войне обер-лейтенант Худль отделался пожизненным тюремным заключением, но через четыре года, в марте 1938 года, после аншлюса, он был освобожден.
Теперь Гитлер поражает мир странной игрой. Он отказывается от убийц-путчистов, от собственных слепых орудий, как от «недовольных элементов» и публично выражает свое соболезнование австрийскому правительству по поводу «трагедии» Дольфуса. «Австрийский легион», который был уже на пути к границе, части СС и рейхсвера в последний момент возвращают обратно. Геббельс быстро забирает заранее изданные сообщения и комментарии «об успешном изменении системы в Австрии». А через четыре года в только что оккупированной гитлеровскими войсками австрийской столице проходят выдавшие нацистов торжества: открывается мемориальная доска в честь казненных путчистов.
Глава 4
ГИТЛЕР ИГРАЕТ «ВТЕМНУЮ»…
Что произошло у постели умирающего Гинденбурга
Состояние здоровья престарелого президента 87-летнего Гинденбурга 26 июля 1934 г. ухудшилось. Директор имперской канцелярии Ганс Гейнрих Ламмерс все же пришел к нему в это утро информировать о событиях в Австрии, об убийстве Дольфуса. Гитлер послал Ламмерса к Гинденбургу с целью «успокоить старика».
Но от Гинденбурга ничего не скроешь. Почти четыре недели всю страну держало в напряжении дело Рема, «ночь длинных ножей», и вот уже снова новое убийство. Врачи во главе с профессором Фердинандом Зауербрухом напрасно стараются поставить на ноги Гинденбурга.
Гитлер рассчитывает как раз на его смерть. Его давно продуманное намерение заключается в том, чтобы наряду с постом главы правительства добиться для себя и должности главы государства, потому что вместе с ней приходит командование армией. А это необходимо для его дальнейших планов. Гитлер знает, что в провинциальном поместье Гинденбурга, в Нейдекском замке, в сейфе его кабинета лежат запечатанными два жизненно важных письма: политическое завещание Гинденбурга. Одно адресовано германскому народу, другое – канцлеру Адольфу Гитлеру. В этом последнем, которое престарелый президент подписал 11 мая 1934 г., речь идет, в частности, о том, что для германского народа, по мнению Гинденбурга, было бы самым лучшим, если бы во главе империи вновь оказался император.
Но Гитлер, который знает о содержании письма, действует быстро. Через пять дней, после того как он послал Ламмерса в Нейдек к президенту, правительство утром 1 августа по его инициативе принимает следующее секретное постановление: «Должность имперского президента нужно объединить с должностью имперского канцлера Вследствие этого весь круг прав президента переходит к Адольфу Гитлеру, который принимает титул «вождь и канцлер». В то время как Гинденбург борется со смертью, вечером того же дня быстро, почти втайне армия приводится к присяге новому командующему. Гитлер спешит, как вор, который боится, что хозяин вернется домой раньше.
Едва только комедия с присягой заканчивается, Гитлер немедленно садится в автомобиль и мчится в Нейдек, к Гинденбургу. Он хочет говорить с глазу на глаз с умирающим. Мировая история знает мало более позорных часов. Но позже Гитлер пытается даже этот последний час жизни престарелого президента представить германскому народу и миру в фальсифицированном виде. Согласно рассказу Гитлера, который распространил Франц фон Папен и вокруг которого пропагандисты Гитлера с течением времени сплели настоящие легенды, Гинденбург лежал на кровати с закрытыми глазами, когда Гитлер вошел в комнату. Сын президента Оскар фон Гинденбург подходит к отцу и говорит: «Папа, здесь господин рейхсканцлер». Гинденбург не отвечает. Сын повторяет прежние слова. «Почему он не пришел раньше?» – шепчет умирающий. «Г-н канцлер не мог приехать раньше, папа», – отвечает сын. «О да, понимаю…» – сказал Гинденбург. «Папа, канцлер Гитлер хотел бы обсудить с тобой пару дел», – продолжает дальше Оскар. Тогда умирающий поднимает наконец глаза. Он смотрит на Гитлера долгим отсутствующим взглядом, затем, не произнеся ни одного слова, навеки закрывает глаза.
Когда Гитлер выдумал эту историю, он также добавил, что Гинденбург своим последним взглядом «обнадежил» его. Однако в действительности эта встреча происходила следующим образом.
Когда Гитлер входит, в комнате умирающего находятся врачи и две дочери Гинденбурга. Президент уже в агонии и, конечно, даже не узнает Гитлера. Последними едва понятными словами он упоминает императора и «германскую родину». На другой день, 2 августа 1934 г., в 9 часов вечера врачи устанавливают наступившую смерть.
При этом известии Гитлер снова там. Он сразу спешит к сейфу и берет оба письма. Немедленно вскрывает их и, прочитав, говорит окружающим: «Последнее письмо адресовано лично мне. Позже я решу, соглашусь ли я вообще предать его огласке и если да, то когда».
«Напрасно я упрашивал Гитлера довести до сведения нации оба эти письма», – пишет в недавно появившихся мемуарах Франц фон Папен. Оба письма никогда не были опубликованы. Гитлер утаил их от германского народа.
Едва только Гинденбург закрывает глаза, Гитлер созывает имперский совет обороны. Кейтель, тогда еще полковник, на втором заседании совета, будучи председателем, докладывает о необходимости организации военной экономики. На заседании обсуждают, что нужно делать, чтобы добыть денег. Несколькими месяцами позже, 31 марта 1935 г., д-р Яльмар Шахт назначается имперским комиссаром военной экономики, облеченным всей полнотой власти.
Огромная армия безработных начинает рассасываться, затем медленно исчезает, потому что безработных поглощает растущая военная промышленность. Пресловутый лозунг Геринга «пушки вместо масла» превращается в практическую реальность. Вильям Е. Додд, американский посол в Берлине, в эти дни отмечает в своем дневнике: «В ходе конфиденциального разговора с Шахтом я узнал, что НСДАП абсолютно решилась на войну».
