Текст книги "Звездолет "союз" (СИ)"
Автор книги: Яна Завацкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Кэс стал осматривать стены на предмет спуска. Увы, стены кратера повсюду были абсолютно гладкими, без щелей, без провалов. Надо прыгать…
У него даже не было с собой высотомера. Пропасть казалась бесконечной. Если центр ее и стоящий там корабль еще были видны в свете звезд, то под стенами царила непроглядная тьма.
Кажется, вон у той скалы высота поменьше… да, местность определенно снижается. Придется прыгать там.
Кэс снял с пояса тросик, поискал, где бы его закрепить, не нашел. Отбил молотком камень, и к образовавшемуся отломку привязал трос. Длина небольшая сравнительно, но все же меньше лететь вниз.
Обеими руками он взялся за трос. Глубоко вдохнул смесь из баллона. Посмотрел вверх, на звезды.
Сейчас его жизнь может закончиться, быстро и нелепо. Но что поделаешь? Другого выхода нет, сама Лотта подтвердила, что единственный шанс спуститься без специального оборудования – совершить прыжок.
Но его жизнь могла бы закончиться тогда, в бою, вместе со всем экипажем… Да и должна была. Он мог остаться на Коста-Нуэве и погибнуть, как вся цивилизация.
Еще хуже того – он несколько раз мог бесславно умереть от ножа или от холода на Руси.
А жизнь дала ему еще один шанс. Вспомнить, что он костанец, что он – коммунар. Что она, жизнь, вообще может иметь какой-то смысл, кроме простого выживания.
Он мог погибнуть и сегодня вместе с другими, если бы разбился самолет. Кэс посмотрел еще раз вниз, на "Союз". "Союз" – вот ради чего стоит рисковать жизнью. И Кэс соскользнул со скалы.
Он перебирал ногами по камню, держась за тросик. Но наконец веревка кончилась. С облегчением Кэс отпустил намотанный на кулак конец троса и медленно полетел вниз…
Удар!
Некоторое время он не мог понять, что произошло. Ясно лишь одно – он жив.
Скафандр цел, воздух не выходит из него.
Только очень болят ноги. Растяжение?
Скорее всего, просто сильный удар. Смягченный амортизаторами. Кэс приподнялся на руках. Встал на четвереньки. Выпрямился и покачнулся. Ничего, даже можно идти… Больно, но кое-как, потихоньку… и ведь время у него все-таки есть.
Теперь "Союз" выглядел не точкой и не тенью – гигантская конструкция вздымалась, закрывая часть звездного неба. Кэс ковылял вперед, не спуская глаз с корабля. Свершилось! Вот он, "Союз", корабль Союза Трудовых Коммун. Пусть устаревший, уже – для времен Кэса – примитивный, но все еще бесконечно более совершенный, чем современные руссийские, новоатлантические, почти любые человеческие корабли.
Через полчаса Кэс достиг подножия "Союза", теперь нависшего над ним, словно гора, словно католический древний собор. Как он огромен! А ведь это всего лишь средний транспортный корабль, вроде "Трабаходора", по размерам его даже близко не сравнить с костанскими крейсерами. Те невозможно посадить на планету, даже малую…
А Кэс в принципе, согласно диплому, способен быть капитаном крейсера!
Он подошел к стволу – так называлась цокольная часть корабля, где располагался гравитационный двигатель и, что логично, главная входная шахта. Теперь нужно войти. Судя по тому, что говорил Линь Ю, память двери стерта, обычно корабли впускали только внесенных в список членов экипажа. Иначе для открытия двери требовался специальный протокол.
Но несколько членов той экспедиции побывали на корабле… Кэс приложил ладонь в перчатке к сенсору. Дверь – теперь гостеприимная для всех – отползла в сторону. Кэс шагнул в шлюз. Давно забытые ощущения. Он ждал, пока защитные системы просканируют скафандр, проанализируют его на наличие чужеродной биомассы. Стерилизация… Уравнивание давления. Внутренняя дверь отползла.
Механизмы корабля работали безупречно.
Материалы, разработанные в СТК, практически не изнашиваются, тем более – в вакууме и в условиях неиспользования. Они обсуждали это с Линь Ю и пришли к выводу, что корабль можно будет использовать без малейших сомнений.
Кэс шагнул в лифт. Вспыхнул тусклый аварийный свет. Так… интерфейс экрана, похожий на "Трабаходор". Это, очевидно, верхний – второй уровень. Рубка. Компьютер отключен, управление ручное. Он приложил ладонь к сенсору.
Дверь лифта закрылась, Кэс ощутил мягкий толчок.
Остановка. Широкая дверь впереди разъехалась автоматически. Кэс шагнул в рубку, и сразу же и здесь вспыхнуло аварийное освещение и тускло загорелись пульты. Кэс с первого взгляда определил основной пульт корабля, здесь он располагался в центре рубки – а стены были заняты гигантскими экранами. У пульта располагались три пилотских места, управление было двойным.
Кэс занял капитанское место в центре. Очевидно, справа предполагалось место дежурного офицера, а слева – помощника.
Попробуем разобраться.
Кэс положил руку в перчатке на сенсор. Шлема он до сих пор не снял – скорее всего, содержание кислорода в атмосфере корабля давно упало ниже критического. Пульт никак не отвечал. Попытки "разбудить" его ни к чему не привели. Тогда Кэс стащил перчатку и приложил к сенсору обнаженные пальцы.
Прозрачный экран перед ним вспыхнул, возникла надпись черными четкими буквами. Не на русском, а на родном языке Кэса – линкосе. Сердце бывшего космолетчика бешено забилось.
"Человек на борту"
"Активирую системы жизнеобеспечения"
"Ждите"
Вначале в рубке вспыхнул мягкий дневной белый свет, ярко озарив все уголки помещения. Корабль пробуждался – щелчки, легкое шипение, стуки слышались со всех сторон. Наконец экран сообщил:
"Атмосфера во всех отсеках пригодна для дыхания.
Химически состав воздуха, по объему, в процентах:
Азот 78,08
Кислород 20,9
Аргон 0,9
Углекислый газ 0,03
Неон…"
Кэс откинул шлем и глубоко вдохнул. Есть. Система химической регенерации воздуха работает.
Монитор больше не был прозрачным стеклом, он опалесцировал, ожидая приказов. Кэс попробовал привычный голосовой ввод. Компьютер не реагировал. На пульте лежала небольшая клавиатура, и Кэс напечатал – на экране возникло диалоговое окно, и введенное тут же отражалось в верхней части.
"Отчет: состояние двигателей".
Через несколько секунд корабль ответил текстом внизу экрана:
"Функция недоступна".
Кэс озадаченно посмотрел на пульт, мигающий цветными огоньками.
Глава 5. Антуан.
Прошло шесть часов. Кэс обливался потом.
Внутри у него словно тикали два счетчика. На четыре часа осталось кислорода у Лотты. В космолете… в космолете основной резерв уже кончился.
"Союз" не слушался его. Кэс сумел получить воду и пакет консервов – к еде не притронулся, не до того. Он сходил вниз, в машинное отделение и там смог разобраться в двигателях. Гравитационный был, судя по всему, в порядке, да и маневровые двигатели работали, сохранился и запас рабочего тела – водорода. Но корабль не желал запускаться никоим образом.
Линь Ю был прав – нужна экспедиция. Инженеры, пусть даже современные – мозговым штурмом к чему-нибудь пришли бы. Да он бы разобрался, наверное, и один. Было бы достаточно времени! Но на космолете уже кончился кислород. Кончается. Что делать, если пройдет еще несколько часов?
Ничего, сказал себе Кэс. Это непредставимо. Немыслимо. Не стоит тогда запускать двигатель. Вообще ничего не стоит делать…
Внутри все похолодело от такой перспективы.
Кэс вскочил. Прошелся по рубке. Сзади располагались два вспомогательных пульта, кресла за ними, еще два дополнительных кресла для членов экипажа и пассажиров.
Кэс внимательнее пригляделся к пультам. Ничего нового: дублирование функций основных пультов с упором на внутрикорабельное управление.
На втором пульте была небрежно лазерным пером изображена рожа с буйными кудрями – кто-то баловался? И подпись – Антуан.
Кэс подошел к основному пульту, ввел с клавиатуры слово "Антуан".
Компьютер отреагировал:
"Активировать стволовую личность?"
"Да", – от волнения Кэс едва попадал по клавишам.
"Ждите".
Он откинулся назад. Ждать было невыносимо. Кэс отпил немного воды из пластикового стакана. Вода показалась затхлой.
Четыре минуты. Экран снова замерцал – теперь уже гораздо ярче и увереннее.
"Стволовая личность активирована. Ждите контакта".
Свет еще усилился.
Внезапно в рубке раздался громкий жизнерадостный голос – Кэс едва не свалился с кресла от неожиданности.
– Антуан на проводе! Кто здесь?
– Мое имя Кэс Кэрон, – хрипло сказал он, – я капитан третьего ранга флота Коста-Нуэвы. Антуан… дайте мне отчет о состоянии двигателей корабля.
– Э, не так резво! – заявил голос, – сначала, Кэс Кэрон, приложи-ка руку к зеленому круглому сенсору… увидел? Мне надо тебя идентифицировать и запомнить.
Кэс послушался. Искин на этом корабле явно был с характером. Во времена Кэса, а может, просто на Коста-Нуэве таких уже не делали.
– Назови дату, – потребовал Искин.
– Три. Пять. Шестьсот двадцать четыре.
Антуан издал легкий удивленный свист. Очень натурально.
– Ты хочешь сказать, что я проспал восемьдесят лет?
– Ты можешь провести оценку окружающей среды? – спросил Кэс.
– Ты меня за осла принимаешь? – возмутился Искин, – мы находимся на теневой стороне Смирновы, в кратере Альты. Температура почвы…
– Ясно, достаточно. Слушай задачу. В трехстах километрах отсюда на плоскогорье Генина, – Кэс бросил взгляд на старую карту, – находится летательный аппарат, в котором погибают люди. У них очень мало кислорода. Мы должны немедленно взлететь и провести спасательную операцию. Сколько времени потребуется тебе на взлет?
Антуан помолчал несколько секунд.
– По-хорошему нужно двое суток, – сказал он. У Кэса упало сердце, – но ради спасательной операции все вспомогательные процессы можно остановить. Взлетаем немедленно. Задай координаты цели.
Кэс выпрямился.
– Координаты… – он снова посмотрел на карту, – плато Генина. Двенадцать-сорок семь. Старт двигателей.
– Положи руку на сенсор, – напомнил Искин. Кэс послушался. Внизу раздалось легкое гудение. Показалось, что корабль качнулся.
– Отчет. Состояние основных систем, – скомандовал Кэс. И сам не узнал свой голос – жесткий, металлический. Отчет побежал по стеклянному экрану, Кэс быстро проглядывал его. Да, Антуан прав, нужно два дня на профилактику. Но их нет, этих двух дней – значит, рискуем.
– Двигатели в рабочем состоянии, – доложил Антуан, – готовность к старту – одна минута. Обратный отсчет.
Огненные большие цифры замелькали в правом углу экрана. Сменились большим нулем.
– Старт! – приказал Кэс. Легкая, едва заметная перегрузка прижала его к креслу. Звездное небо в экранах на миг покачнулось.
– Высота четыре тысячи, – сообщил Антуан, – включаю задние маневровые.
Корабль плавно, стремительно заскользил к плато Генина.
Лотта, которая выползла из-под завала на открытое пространство, увидела скользящий по темному небу серебряный вытянутый диск. На жестком худом лице женщины появилась улыбка.
Даже если Кэс не успеет забрать ее – все равно они победили.
Весь самолет давно был тщательно обыскан и проинспектирован, и все собранные запасы кислорода принесены в отсек. Их было, к сожалению, немного.
К концу вторых суток невыносимая скука ожидания сменилась страхом. Спать уже никто не мог – все выспались за это время, как никогда в жизни, спящий человек потребляет кислорода меньше. Бодрствующие лежали или сидели в креслах, стараясь дышать пореже и не разговаривать.
Линь Ю несколько раз пытался связаться с Кэсом и Лоттой по радио, но связь была очень плохая, и разобрать ничего так и не удалось. Впрочем, известно, что в этих местах скальные породы создают сильные помехи радиоволнам.
Тина – и она вела себя на удивление спокойно – вдруг оторвала маску от лица. Бросила на пол бесполезный уже баллон.
Светлана встала, подошла к ней. Открутила собственный баллон и и прицепила его к системе Тины. Все, это последний.
– Лучше я… – Чин поднялась было. Светлана посмотрела на нее.
– Сколько еще у тебя? Видишь – а у меня на два часа. Ей надольше хватит.
– А ты? – спросила Чин. Светлана пожала плечами.
– Рано или поздно… Здесь еще есть воздух.
В самом деле, в атмосфере самолета еще можно было дышать. Хотя воздух был спертый, у Светланы почти сразу заболела голова.
Ю аккуратно отцепил пустой баллон и положил его на пол. Они обменялись взглядами со Светланой.
"Авантюра, – подумал Ю, – безумие. Как мне могло прийти это в голову?"
Он знал – как. Понимал, что не смог бы дальше жить на Руси, обладая таким знанием. Но сейчас на его глазах гибли доверившиеся ему люди. Женщины. Ребенок. Несчастный врач, которого они захватили силой! Молодой, интеллигентный, высокообразованный. Максим Голубь не пытался возмущаться или протестовать. Он экономил кислород – сидел в кресле и молчал, закрыв глаза.
Вот и он отстегнул ненужный уже баллон… На сколько еще хватит атмосферы внутри самолета?
Еще два часа. Воздух в баллоне остался только у девочки.
Дышать, кажется, почти уже невозможно. Чин обняла Тину, прижала к себе.
Лучше всего заснуть, подумала Светлана. Заснуть и не проснуться. Отравление углекислым газом уже вовсю дает о себе знать – нестерпимо болит голова. Можно попросить у врача таблетки – но нет смысла. Голова кружится. Светлана закрыла глаза.
Вся ее жизнь была – борьба. Но не та борьба, о которой мечтала маленькая Вета, обожающая боевики и старые фильмы об СТК. Ей хотелось быть героиней, поражающей зло. Партизанкой, борющейся против ксалийцев. Непобедимой, сильной, той, кого ждут на помощь…
А пришлось бороться – сначала за то, чтобы ее, девочку с кукольным лицом и голубыми глазами, приняли в серьезную секцию борьбы. За то, чтобы разрешали спарринги с мальчишками. Чтобы ее принимали всерьез – приходилось быть не "как мальчишки", а намного лучше их. Лучше всех.
Но и с дипломом чемпиона Московы по унибою среди мужчин, с разрядами по стрельбе, парашюту, водительскими правами ей пришлось бороться за то, чтобы ее приняли в военную Академию. В качестве исключения. И это удалось лишь благодаря связям папы…
О карьере не могло быть и речи. Светлана отвоевала четыре тяжких года на границе в качестве простого лейтенанта, командира сначала пехотного, а затем разведывательного взвода. Заслужила новое звание и боевые награды. Но когда вернулась в Москову – война на границе с Сибирией уже утихла – пришлось снова бороться. Из-за фатально неправильного устройства половых органов ей нельзя было ни преподавать в военной академии, ни занимать должность в штабе.
Светлана нашла место в частном бизнесе, в корпорации "Аэрокосмика", в высшем руководстве охраны. Нельзя сказать, что именно о такой работе она мечтала всю жизнь. В сущности, она жила тем, что было после работы – тренировала ребят в секции унибоя, тренировалась сама, коллекционировала гильзы от разных видов оружия, смотрела бесконечные диски с боевиками…
С Линь Ю она познакомилась в спортклубе – он ходил тренироваться для здоровья. Возможно, он попросту, как многие, хотел подбить ей баки. Но никогда не намекал на это, и между ними возникла настороженная, прохладная дружба. Иногда после тренировки заходили в бар, выпить чашечку кофе…
Хотя это было бы только логично. Она – красивая, еще молодая, сильная, успешная. Он – главный инженер "Аэрокосмоса", тоже молодой, симпатичный и, что странно, холостой.
Светлана не знала, как отреагировала бы на ухаживания Линь Ю. Ее пока устраивала текущая ситуация.
В один прекрасный день он рассказал ей о "Союзе".
Тогда Вете показалось, что первый – и единственный – раз в жизни она может применить свои силы и навыки по назначению. Для того, чтобы сделать что-то хорошее. Дать возможность другим людям сделать что-то по-настоящему прекрасное, ценное… для всего человечества, как ни пафосно это звучит.
Выходит, что она умирает не зря.
Со стуком упал последний баллон Тины.
– Простите! – сказал вдруг Линь Ю, – простите меня, если можете.
– Все нормально, – с трудом произнесла Светлана, – при чем тут ты.
Она забыла, что они до сих пор были на "вы".
– Мы сами хотели. Сами выбрали, – тихо добавила Чин.
Врач не сказал ничего.
Внезапно Тина высвободилась из рук матери. Неожиданно резко вскочила.
– Ты что?!
– Смотрите! – она кинулась к окну. И вдруг, видимо, от резкого движения, обмякла. Потеряла сознание.
Но все уже были у иллюминатора.
Гигантская серебряная птица, взмахнувшая крыльями – таким было это видение. Птица медленно, плавно опустилась на почву рядом с самолетом. Теперь было видно лишь ее гигантское брюхо. "Селезень" казался огромным, но этот титан был больше в несколько раз.
Внезапно на пол сползла Чин – дышать одним углекислым газом уже не получалось. Светлана держалась из последних сил, вцепившись руками в спинку кресла.
Линь Ю склонился над Чин, попытался привести ее в чувство – но врач коснулся его плеча.
– Не трогайте. Так лучше.
Он сам дышал часто и неглубоко.
Может, это мираж? – подумал Линь Ю. Массовая галлюцинация. Вроде бы "Союз" выглядел иначе…
Из чрева гигантского корабля вывалилась маленькая фигурка в скафандре. За плечами – огромный рюкзак. Кэс? Медленно, нестерпимо медленно он пересекал пространство между кораблями.
– Шлюз… открыть шлюз… – прошептал Линь Ю. Светлана, шатаясь, пошла к люку. В глазах у инженера потемнело.
Он пришел в себя оттого, что дышать стало неожиданно легко.
На лицо была надета маска. Линь Ю прижал маску и сел. Эйфория от чистого кислорода охватила его. Головную боль как рукой сняло.
Он увидел Кэса – не в обычном скафандре "Аэрокосмики". На нем был надет странный изящный костюм серо-голубого цвета, без баллонов – лишь с утолщением на спине. Точно такой костюм, как в фильмах про старые времена…
– Привет, – весело сказал старый космолетчик, – надевайте скафандры!
Он принес костюмы для всех. Даже для Тины маленький, детский скафандр. Беглецы лихорадочно переодевались.
– Где Лотта? – спросил врач, – на корабле?
– Лотта, – Кэс помрачнел, – она сломала ногу. Я оставил ее в скалах. Нам нужно быстро лететь туда. Кислорода по моим подсчетам у нее еще на два часа. Торопитесь!
Подгонять никого было не нужно. Один за другим беглецы скатились на поверхность Смирновы и цепочкой пошли к "Союзу".
Глава 6. Экипаж.
Лотту подняли на борт на носилках и сразу унесли в медотсек, расположенный в кормовой части верхнего уровня.
– Антуан поможет вам разобраться, – пообещал Кэс, – ну а если что, вызывайте меня.
– Разберемся, – кивнул врач и скрылся за дверью медотсека. Кэс вернулся в рубку.
Линь Ю с горящими глазами осматривался вокруг. Остальные занимались примерно тем же самым.
– Думаю, стоит поднять корабль, – сказал Кэс в пространство, – и увести его, к примеру, в систему Ленина… В принципе, у нас есть гандикап, они вряд ли сейчас пошлют сюда космолеты. Но ради полной безопасности… Антуан тоже считает, что текущую профилактику и ремонт он сможет провести и в орбитальном состоянии.
– Тогда делай, – кивнул Ю, – тебе виднее, ты капитан.
Кэс уселся в капитанское кресло.
– Антуан?
– Да, капитан? – отозвался Искин.
– Курс – система Ленина, занять стационарную орбиту дистальнее Реста. Начать подготовку к старту!
Врач осмотрелся в медотсеке. На миг его охватила паника.
Пациентка уже была раздета до белья, ее распухшая, посиневшая выше колена левая нога лежала на кушетке. Анальгетик, воспользовавшись прихваченной аптечкой с "Селезня", Максим вколол ей сразу же, как только сняли скафандр.
Очевидно, нужен рентген, и ногу оперировать. Со всем этим квалификация Голубя легко позволила бы справиться. Но…
Как, черт возьми, можно сделать в этом так называемом медотсеке хотя бы рентген?
– Спать хочется, – пожаловалась Лотта.
– Спите спокойно, – разрешил Голубь, – мне все равно нужно сначала разобраться.
…Черт возьми, что делать со всем этим? Здесь ничто не напоминало привычную медицинскую аппаратуру.
Прозрачный снаружи саркофаг, похожий на барокамеру, но не барокамера. К тому же поди разберись в этом пульте управления. Мониторы, причем никаких электродов, проводов не заметно. Еще одна круглая кабина вроде душевой, только огромная. По команде она раскрылась, и внутри обнаружился еще один пульт и стеклянный экран на стене. Ну здорово…
Дальше шли, кажется, просто койки – восемь штук. Правда, тоже с пультами, мониторами и как-то хитро оборудованные. Но здесь хоть назначение понятно…
Голубь попробовал открыть ящики, и снова не заметил ничего похожего на привычные приборы, шприцы, системы – да вообще ничего знакомого не обнаружил. О назначении некоторых предметов еще можно было догадаться, других – совсем нет.
Измученная Лотта спала на кушетке.
Голубь в изнеможении опустился на стул.
– Мы что, уже летим? – поинтересовалась Чин. Она бросила взгляд на Тину – та тихонько разговаривала с Антуаном на боковом мониторе. Глаза девочки горели нехорошим огнем. Ладно… будем надеяться, здесь она ничего из строя не выведет.
– Летим, а как же, – подтвердила Светлана. В экранах застыли неподвижные звезды, слева виднелся удаляющийся диск Смирновы.
– Сейчас пока все спокойно, – сказал Кэс, – через два часа достигнем Ленина и там сделаем остановку. Корабль должен немного восстановиться… Здесь нас никто не увидит. Ну что – хотите пока проведем экскурсию по кораблю?
– Очень здравая мысль, – одобрил Линь Ю.
Четверо беглецов вышли из рубки.
– Собственно, это мог бы сделать и Антуан, – начал Кэс. Стенной экран вспыхнул, и на экране появилось изображение вихрастого очкарика.
– Я могу! – энергично подтвердил он.
– Будешь мне помогать, – вздохнул Кэс. Они говорили теперь по-русски, ради остальных.
– Есть, товарищ капитан!
– Какое… гм… архаичное обращение, – заметил Линь Ю.
– Для меня оно… достаточно современное… – тихо сказал Кэс, – я в детстве привык… хотя и на линкосе.
Он вздохнул и указал рукой на широкий коридор.
– Мы с вами находимся на втором или верхнем уровне. Здесь располагаются жилые помещения – каюты. На кораблях этого класса их двадцать-двадцать пять. Так что каждый из нас может выбрать жилье по вкусу. Каюты, как вы видите, расположены ближе к центру корабля и по обе стороны от центрального прохода, при необходимости каждая сторона герметизируется отдельно. Рядом с рубкой, как видите, находится дверь лифта, и малый проход. Он отделяет каюты от общих помещений – ну это коммон… здесь собираться удобно, и рубка рядом. А дальше по левому борту идут лаборатории. Что у нас есть, Антуан?
– Да все, что угодно! – послышался бодрый голос, – в принципе четыре помещения, которые я могу варьировать по вашему желанию… можно сделать вирусологическую закрытую лабораторию, а можно физическую. Оборудования на корабле достаточно. Правда, какие-то вандалы тут уже пошарили, как я обнаружил. Но унесли они немного.
А в кормовой части еще есть обсерватория.
– И машинное отделение! – добавил Кэс, – двигатели расположены по всей корме, с ними соседствует машинный отсек. Мы в него пройдем позже.
– А что по правому борту? – поинтересовалась Светлана.
– Там должны быть общие помещения для экипажа, – неуверенно сказал Кэс, – давайте посмотрим.
Они прошли в симметричный малый проход, справа от второго ряда кают. Прозрачная дверь перед ними раскрылась. Светлана ахнула.
Здесь было что-то вроде тренажерного зала. Правда, тренажеры какие-то уж очень непонятные… И беговая дорожка вдоль стен. И – вот это да! – отделенный от зала стенкой довольно приличный бассейн, правда, сейчас пустой.
– Экипаж на таких кораблях проводил по нескольку месяцев или даже лет, – пояснил Кэс, – естественно, людям нужно было заботиться о здоровье.
Вслед за тренажерным залом пошли еще какие-то помещения – зал с мерцающими стенами, похоже, для концертов или чего-то подобного, что-то похожее на библиотеку – без книг, конечно, но с оборудованными рабочими местами. И наконец, медотсек. Туда заходить не стали, там сейчас Голубь, наверное, работает.
В кормовой части имелся отдельный подъемник и простой шест для спуска вниз. Светлана взялась руками за шест и легко соскользнула, остальные воспользовались площадкой-подъемником, опустившимся по спирали.
Внизу Кэс предложил осмотреть машинное отделение, к чему Линь Ю давно уже стремился. Но отделение разочаровало инженера – он не понял там ничего ровным счетом. Мерцали какие-то панели, в прозрачной глубине стены извивались спиральные трубы. Что все это значит? Придется разбираться с нуля… Пожалуй, он был слишком опрометчив, полагая, что экспедиция сможет понять строение корабля и даже скопировать его.
Кормовые двигатели были по своему принципу реактивными и предназначались для маневров или для форсажа. Узкий коридор вел к центральной части машинного отсека, окружающей сердце корабля – гравитационный двигатель. Он, собственно, и производил основную энергию, как для движения корабля, так и для жизнеобеспечения. Но здесь Линь Ю понял еще меньше. Женщины смотрели с мостика, словно зачарованные – зрелище и правда было красивое, медленно вращающиеся навстречу друг другу пластины, сверкающие золотом, под дымчатым зеленым колпаком.
– По левому борту здесь коллекторы… они сейчас, наверное, пусты, Антуан?
– Там был кое-какой груз, но его же, конечно, уволокли! – обиженно ответил Искин, – пусты.
– А дальше – отсек жизнеобеспечения… механика. Посмотрим?
Дверь отползла в сторону.
Чин внезапно завизжала. Мужественная Светлана заслонила подругу собой, Линь Ю побледнел и шагнул назад, и даже Кэс вздрогнул.
В глубине отсека возникло явственное движение.
Беглецы замерли.
– Кто там? – крикнул Кэс, – выходи!
Но это же невозможно, подумал Линь Ю. Привидение?! Откуда на темной стороне Смирновы возьмутся живые существа?
Светлана сдернула с пояса "Дзеро" и, вскинув оружие, пристально вглядывалась в полумрак.
– Что же делать-то? – спросил Голубь риторически у белых стен. Так… дошел уже до разговоров с самим собой.
– А что ты хочешь делать? – неожиданно услышал он ответ. Вздрогнул и обернулся.
Со стеклянного плоского экрана на него смотрел вихрастый парень в древних очках.
– Ты кто? – опешил Голубь.
– Я – Антуан, Искин этого корабля. Думающая машина, если ты не в курсе, – небрежно ответил Антуан, – так чего ты делать-то собрался? Ты врач?
– Да, я врач. У меня здесь пациентка с фрактурой…
– А в чем затруднение? – поинтересовался Искин.
– Я не владею этой техникой… у нас не было такой.
– Тебе помочь?
– Да, конечно, помоги! – обрадовался Голубь.
– Это я с удовольствием! – радостно сказал Антуан, – значит, так. Вот эта штука, перед тобой – это камера интенсивной терапии, КИТ. Можешь туда положить пациентку. Кстати, перекладывать ее удобно с помощью манипуляторов. Сейчас я их включу. В камере автоматика сразу определит состав крови и введет все, чего не хватает. Дальше ты что хочешь делать?
– Рентген нужен, – растерянно сказал врач.
– Позавчерашний день. Какой рентген! Во втором ящике… да-да, здесь… лежат сканеры. Возьми один. Да, вот эта трубка. Я научу тебя ею пользоваться.
– Но я не учился читать результаты такого сканирования…
– Да там читать нечего, если анатомию знаешь, и так все поймешь! Ну что, перекладываем пациентку? И это, поставь режим. Ну например, ты хочешь, чтобы она продолжала спать? Так поставь искусственный сон. Ладно уж, я сам включу… ясно, линкоса ты тоже не знаешь. Ну деревня! Переключаю на русский.
Светлана продолжала напряженно вглядываться в темноту.
– Выходи! – скомандовала она, – или буду стрелять! Считаю до трех… раз…
– Не надо буду стрелять! – послышался скрипучий тонкий голос. Ю и Кэс переглянулись, – Джан выходить!
Существо боязливо вышмыгнуло на свет.
Оно было не выше метра ростом. Рыже-золотистая длинная шерсть равномерно покрывала тело существа. Ноги были очень короткие, зато лапы – огромные, с четырьмя гигантскими пальцами, взбугренными на них суставами; а сзади – такой же большой хвост, на который существо опиралось, как на третью ногу.
Четыре руки существа в противоположность ногам были длинными и тонкими и больше напоминали щупальца – с целым пучком мелких щупалец на каждой конечности, вместо пальцев.
Круглые стоячие ушки – четыре штуки; огромные печальные карие глаза и рыжая короткошерстная морда – что-то среднее между лошадью и шимпанзе, вытянутая, но закругленная, с твердыми губами.
Светлана опустила пистолет-автомат и вздохнула облегченно. Всего лишь Джан.
Чужие расы Джан жили на Руси традиционно, со времен Совета. Но правда, их было немного – последние десятилетия они постоянно становились жертвами мощной ксенофобии, что неудивительно: Джан были слишком неприхотливы и удобны в работе, не требовали платы, кроме скромного питания, и таким образом вытесняли с рабочих мест зажравшихся гомо сапиенс, которые желали почему-то за свой труд получать деньги.
В сущности невозможно найти более безобидных существ, чем Джан, питались они чем-то растительным, да и сами по характеру были похожи на растения – не умели обижаться, сердиться, защищать себя…
– Ты здесь один? – спросила Светлана.
– Джан один, – чужой с опаской поглядывал на людей.
– Откуда ты взялся? – спросил Линь Ю.
– Люди ходить экспедиция. Брать Джан. Три Джан. Носить вещи, делать что скажут. Джан все делать. Джан велеть проверить здесь отсек, нет ли хорошие вещи, какие – люди сказать. Джан все проверить. Прийти обратно, люди нет. Два джан тоже нет. Джан остаться один. Жить один.
– Ты хочешь сказать, что прожил здесь целый год?! – поразился Линь Ю.
– Да. Джан плохо один.
– Но чем ты дышал? Здесь же не было атмосферы, – заметила Чин.
– Нет атмосфера люди. Джан атмосфера есть. Джан кислород нужно мало. Джан сразу мочь дышать. Скафандр не надо.
– А что ты ел?
– Склад консервы. Джан многое есть. Морская капуста Джан есть. Вкусно морская капуста. Джан хотеть зелень, семена есть. Джан растить зелень и есть. Но Джан один плохо. Джан рад люди.
– Ну ладно, раз такие дела… – вздохнул Линь Ю, – пойдем с нами.
Максим провел сканером над бедром Лотты, и увидел картину на стеклянном мониторе. Кости – лучше, чем на рентгене, четко видна каждая впадинка, складки суставной сумки. И правда – достаточно знать анатомию.
На мониторе над головой Лотты бежали данные – состав крови, белки, холестерин, эритроциты, лейкоциты… все, что угодно. Система непрерывно сканировала кровь и передавала мельчайшие изменения.
Под руководством Антуана он решился на операцию. Правда, Антуан сказал, что можно провести все автоматически. Но на это Максим не пошел – он отвечает за пациентку.
Концентрацию в крови курареподобного средства и морфина можно было контролировать непрерывно – очень удобно. Никакой интубации не надо. Больная крепко спала.
Максим немного потренировался с лазерным скальпелем – однако особой разницы с обычным не было. Разве что не надо тампонировать, перевязывать сосуды… Он сделал разрез на бедре, обнажил кость. Перелом был простой, хоть и со смещением. Он откорректировал положение обломков и по совету Антуана залил все это прозрачным веществом, в котором собранная кость застыла намертво. После этого он соединил края раны и посадил на край "жучка" – мелкого робота, который тут же споро принялся за сшивание. Даже дренажа в ране не оставил. Антуан заверил, что рана совершенно стерильна, а с регенератором все это заживет через пару дней.
