Текст книги "Ключ от всех дверей (СИ)"

Автор книги: Яна Смородина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

– Ну как, нравится?

– Неплохо. Для волчьего логова.

Он засмеялся и повернулся ко мне.

– Я рад, что тебе понравилось. Будь как дома.

– Ян, а зачем ты привёз меня к себе?

– Ну, ты же потеряла ключи. Мы выяснили, что ты их не прячешь в… нижнем белье, – насмешливо сказал он.

Я обижено поджала губы.

– А ты всех девушек, потерявших ключи, возишь к себе?

– Нет. Ты первая, – усмехнулся он.

Ага. Так я и поверила!

– А я думала, что волки живут стаями… – поделилась я, оглядывая гостиную. Он хмыкнул. – Ты один живёшь?

– Да. Считай, что я волк-одиночка. А почему ты спрашиваешь?

– Да, так, – неопределённо пожала плечами я. Мне вовсе не хотелось бы с кем-нибудь из его домочадцев столкнуться сейчас в пьяном виде или завтра утром, например. – А ты что подумал? – запоздало всполошилась я, сообразив, наконец, что мой вопрос прозвучал довольно двусмысленно. И тут же приняла вид матрёшки. В смысле, такая же румяная стала.

– Я? Ничего, – широко и белозубо улыбнулся он. – Скажи, как тебе удается влипать в ситуации? – перевёл тему разговора он и сел на свой огромный диван. Опять почти белый. Прямо как в офисе. Видимо, у него слабость к белому и большому.

– Не знаю, – я плюхнулась рядом с ним, – приключения сами находят меня. Хотя, надо признаться, что до знакомства с тобой мне «везло» гораздо меньше, – пробурчала я.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что причина во мне? – Ян всем корпусом развернулся ко мне.

– Не знаю, но, справедливости ради, надо учитывать все факты, – я тоже развернулась к нему, оказавшись в очень опасной близости. И в очередной раз меня накрыло какое-то озабоченное умопомрачение. Приглушенный свет в комнате только придавал ситуации интимности, вновь заставляя меня взволновано затрепетать. Я нервно сглотнула. Рука сама потянулась к его лицу, и я провела пальцем по ямочке на его подбородке. Он вздрогнул, как будто через мою руку получил разряд электричества.

– Давно хотелось это сделать.

Ян неуверенно улыбнулся. Я совсем потеряла голову, потому что вдруг прикоснулась ладонями к его лицу и, закрыв глаза, осторожно дотронулась до его губ своими. И тут началось такое! Я думала, что сейчас захлебнусь от желания. Мы исступленно целовались, прижимаясь друг к другу. Это был потрясающий, жаркий, жадный поцелуй, которым все равно невозможно насытится. Он подхватил меня за талию и усадил на колени лицом к себе. Разве такое может происходить со мной? У меня закружилась голова, то ли от выпитого, то ли от недостатка кислорода – мозг совершенно не работал, отдавая тело под полное автономное управление эмоциям и гормонам. Весь мир замер и перестал существовать. Огонь пожирал меня изнутри, и мне хотелось только одного – чтобы Ян прекратил мои страдания. Я, не отрываясь от его губ, стала нервно расстегивать пуговицы на его рубашке, провела руками по его шее и плечам, стягивая её. Он замер, неровно дыша, оторвался от моего рта, и его губы в успокаивающем поцелуе нежно скользнули по моему лицу: подбородку, щеке, виску. Взяв меня за плечи, он мягко отстранился. С моих губ сорвался разочарованный стон.

– Нет. Это неправильно. И не должно быть так. Прости, – хриплым шёпотом сказал он, ссадил меня с себя и поднялся с дивана, застегивая рубашку. И даже не посмотрел в мою сторону. Я обижено отвернулась и закусила губу.

– Ты, наверное, голодна. Я сейчас, – и ушёл на кухню. Через пару секунд там зажёгся свет, и зазвучала какая-то ненавязчивая джазовая мелодия.

Я без сил упала на диван, как марафонец после пятидесятикилометрового забега. От неудовлетворенного желания тело ныло и сотрясало мелкой дрожью. Я уткнулась лицом в подушку и позорно заревела. Он не хочет спать с тобой. Смирись с этим.

Зачем только он привёз меня сюда? Отомстить за тот мой отказ? Поиздеваться? Ему это удалось. Я снова почувствовала себя ужасно усталой, измученной и… голодной. Сейчас успокоюсь и поеду домой. Но мои планы так и не воплотились в жизнь – я провалилась в сон.

Глава двадцать вторая. Ошибка, нервные капли и скачки напряжения

Проснувшись, я поняла, что в постели не одна. Потому что чувствовала чьё-то дыхание в ямке над ключицей. Осторожно на секунду приоткрыв один глаз, я заметила, что одной рукой кого-то обнимаю за широкие плечи, а моя нога бесстыдно закинута на мужское бедро. Платье задралось выше некуда, и из-под него видны трусики и кружевной верх чулок. А на моём бедре, прямо на полоске обнаженной кожи между кружевами чулок и трусиков, покоится чужая рука… Что-то Федя совсем обнаглел!

– Закревский, ты меня ни с кем не перепутал? – пробурчала я, не открывая глаз, отпихнула его руками и ногами. Что-то сонно пробормотав, он перехватился, крепче прижал к себе и уткнулся носом мне в шею. Я снова уперлась руками и коленями в его грудь и живот и рассерженно затрепыхалась.

– Федя, тебе что, места мало? А ну, выметайся из моей постели! – попыталась спихнуть его с кровати я.

– Вообще-то, я не Федя, – услышала я хриплый со сна совсем не Федин голос и испуганно распахнула глаза. – И это моя постель.

Ян?! Я метнулась на противоположный конец впечатляющих размеров кровати, и, ощущая себя полнейшей идиоткой, посмотрела на свои руки. Ну, конечно! На них яичницу можно жарить! А я – «Федя»! Я потрясённо перевела взгляд на Яна. Он, одетый, кстати, в джинсы и футболку, перекатился на бок и, подперев голову рукой, с интересом меня разглядывал. Как я здесь оказалась, и почему мы в одной постели? Спросонья я ничего не соображала, мозги загружали все необходимые программы медленно, как старенький подержанный компьютер после увесистого пинка. Я нервно себя осмотрела: вся одежда на месте.

– Ну как, инвентаризация прошла успешно? Недостачи не выявлено? – насмешливо обронил он.

Я залилась краской.

– Мы с тобой… э… ну, я имею в виду… между нами что-то было? – я покраснела до корней волос.

– Нет, – он улыбался.

Я облегчённо выдохнула, а он почему-то поменялся в лице и улыбаться перестал. И тут я всё вспомнила.

– О, Господи! – я закрыла лицо руками и повалилась на кровать. Как стыдно! Я же вешалась вчера на него, а он вежливо послал подальше. Какой ужас! Как я буду смотреть ему в глаза?

– Вижу, ты вспомнила о вчерашнем, – подал голос Ян.

Я постаралась взять себя в руки и через некоторое время спустила ноги с кровати. Сидя вполоборота к Яну и избегая встречаться с ним взглядом, спросила:

– Могу я от тебя позвонить?

– Конечно, – он сходил за телефонной трубкой и протянул её мне. А сам вышел из спальни, и вскоре послышался звук льющейся воды – принимает душ. Надо быстрее убираться отсюда – иначе я просто умру от стыда! Я быстро набрала Федькин домашний.

– Да, – уныло ответил друг.

– Слава Богу, ты дома! Я сейчас приеду к тебе за моими ключами. Встретишь и заплатишь за такси? – оттараторила я.

– А ты разве не дома?

– Приеду и расскажу, – сбросила вызов я.

Так, теперь нужно организовать такси. Я ведь адреса Яна не знаю! Метнулась к окну: Гипермаркет «Семья»! Моментально набрала номер и попросила машину прямо к Гиперу. В прихожей резво отыскала и надела туфли. Натягивая жакет, я уже собиралась тихонечко выскользнуть за дверь, когда за моей спиной вырос Ян с влажными после душа волосами.

– Что, так и сбежишь, ни слова не скажешь?

У меня чуть сердце не остановилось. Я опустила голову – в горле от подступивших слёз встал ком. О чём тут говорить? О том, что я чувствую себя распоследней шлюшкой, которую даже бесплатно не хочется?

– Я не знаю, что сказать. Мне очень стыдно за вчерашнее.

Одной рукой он приподнял моё лицо за подбородок, заставляя взглянуть на него, а другой поймал за талию. От него исходил свежий цитрусовый запах шампуня или геля для душа.

– Считаешь это ошибкой? – тихо спросил он.

Сейчас мне казалось, что если посмотрю ему в глаза – окаменею. Я неопределённо качнула головой, опустив глаза.

– А ты?

– Нет. Я всё сделал бы точно так же.

– Ясно. Мне пора, – я осторожно высвободилась из его рук.

– Куда ты пойдешь?

– Домой.

– Я отвезу тебя.

– Не нужно, меня внизу ждёт такси.

Ян не стал меня останавливать.

Сбежав по лестнице, я выскочила на улицу и рысью устремилась к Гиперу. Таксист в нетерпении нервно барабанил пальцами по рулю – видно, я заставила его ждать.

– Монастырская, сорок один, – села на заднее сидение я.

***

– Май, где ты, блин, всю ночь была? Ян же сказал, что везёт тебя домой! – Федя с беспокойством смотрел на меня.

– Ну… он и вёз меня домой, но, оказалось, что я потеряла сумочку с ключами, и он отвёз меня к себе, – я нахмурила брови, стараясь не расплакаться.

– Почему у тебя такое лицо? Он тебя что… Что он с тобой сделал? – он схватил меня за плечи и тряхнул. Слёзы будто ждали некоего толчка и сразу же полились ручьями. Федька сначала растерянно смотрел на меня, а потом выругался и забегал по комнате в поисках одежды. – Я его убью! – сквозь зубы пообещал он.

– Не надо, Федя. Ничего такого он не сделал, – я устало села на диван. – А даже наоборот. – Федька остановился, внимательно поглядел мне в глаза и, всё же натянув на себя толстовку шиворот-навыворот, сел рядом со мной.

– Он тебя отвёз к себе и… всё было прилично?

– Да. Всё было омерзительно прилично. Почти как на чаепитии в школе. За исключением небольших деталей.

– Тогда я вообще ничего не понимаю… Заяц, что всё-таки произошло?

– Мне неловко об этом говорить… но я поцеловала его, и, вроде бы, нам обоим хотелось большего. Ну, мне казалось… что он чувствует то же, что и я. Но он всё свёл на нет и сказал, что не будет этого делать, – я всхлипнула и закрыла лицо. Федька обнял меня за плечи. – В общем, я себя ему предложила, а он отказался, – выдавила я сквозь ладони. – Мне так мерзко.

Я уткнулась в Федькино плечо, ревела и думала, что я, между прочим, реву из-за мужика (а из-за этого конкретно уже в третий или даже четвертый раз), и сопли у меня под носом блестят, наверное, как у дуры Светки. Федька утешительно сопел мне в макушку.

– Май, ты моя дурында! – он перехватился и потряс меня за плечи. – Ну, посмотри на себя, только слепой дурак откажется провести ночь с тобой!

Шмыгнув носом, я с недоверием на него поглядела.

– Хочешь сказать, Ян – слепой дурак? По-моему, со зрением у него всё в порядке. Да и с головой, вроде, тоже.

– Если взглянуть с другой стороны, ты ведь была не совсем в себе, и, может быть, он просто не воспользовался твоим состоянием?

– Нормальное у меня было состояние, – буркнула я. – Ну, почти нормальное.

– А что конкретно он сказал?

– По-моему, – наморщила лоб я, стараясь припомнить дословно, – он сказал, что это неправильно. Да, он так сказал. Что это значит? Неправильно оборотню спать с ведьмо-о-ой, – снова завыла я.

– Ой! Я тебя умоляю! Кто заморачивается на такую ерунду? Какие-то отношения заводить, согласен, не каждый решится. А переспать-то? Тем более, если девушка сама не против!

– Тогда почему он так сказал? – я утерла слёзы и вопросительно уставилась на друга.

– Говорю же, боялся тебя вспугнуть – ты же чокнутая! Не воспользовался твоей слабостью. Кто откажется переспать с обдолбанной милашкой? А значит, он думает о последствиях и у него серьёзные на тебя планы. Соображай, дырявая башка. Отказаться же сложно, скажу я тебе, взять – гораздо проще и приятнее, – заявил он, а я гневно на него посмотрела.

– Я была не обдолбанная! – возмутилась я. – А немного… – хотя нет… как раз и обдолбанная… – не важно! А ты, значит, пользуешься слабостью?

– Нет, ну представь. Если девушка симпатичная и сама предлагает, почему бы и нет? А утром – ну, ты понимаешь, я не готов к серьёзным отношениям… Не нужно всё усложнять, доставили друг другу удовольствие и разбежались… Извини, – состряпал он невинную мордашку.

– И часто ты так делаешь?

– Скрывать не стану – было дело.

– Ну и козёл же ты, Федя!

– Сама ты – коза! Я её тут утешаю, а она… Чёрная неблагодарность!

– Да, такой вариант меня бы вряд ли устроил… – не обратила я внимания на Федькину возмущённую речь. – Только что-то я сомневаюсь, что это он по этой причине меня отшил…

– Да ну тебя в баню!

– Федь…

– Чего тебе? – буркнул он.

– Почисти апельсинку, а?

Федька поднялся и, проворчав что-то по поводу самоотверженного юноши и его вредной поганки-подруги, которая из него верёвки вьёт, пошаркал на кухню.

– Федь, вот почему у вас там, в головах, всё так сложно? – спросила я, уныло засовывая в рот апельсиновую дольку.

– У нас сложно?! У нас всё просто. А вот ваши девчачьи тараканища… Особенно мне нравится неожиданные выводы о скрытом смысле моих слов. Мол, сказал так, а имел в виду то… Жесть. Обычно, никаких глубинных смыслов. Что сказал, то и имел в виду. Всё на поверхности.

– Так, блин, что на поверхности? Что неправильно? Нравлюсь я ему ещё, или у него эта дылда на повестке дня? Ну чем она лучше меня?

– На комплименты напрашиваешься?

– Федь, ну скажи! – заныла я.

– Какая ещё дылда?

– Ну такая, – я изобразила пятый размер бюста.

– Ох, Майка-Майка… Ну ты сама-то подумай! Он всё бросил и побежал какого-то – цитирую! – «паршивого ведьмака» выручать из одной только любви к этому самому ведьмаку, ага?

– Он сказал, что это его работа, – не согласилась я. – И я ему ничем не обязана.

– Ну-ну – работа… Группа быстрого реагирования сплошняком из Инквизиторской элиты.

– Какой ещё элиты?

– Какой-какой… Они занимаются только особо важными делами. – А ты для Инквизиции вряд ли представляешь большой интерес.

– А Ярослав?

Федька пожал плечами.

– Знаешь, Май, влюбиться – это, пожалуй, едва ли не единственная стоящая вещь в жизни. Не бойся влюбиться. Жить чувствами. Пусть и недолго. Даже если вы слишком разные, – как-то совсем грустно сказал Федя.

– Федь, ты это… – начала я, и заметив Федькину серьёзность, передумала продолжать фразу о том, что он явно где-то хорошо стукнулся головой. Он не издевался. И не шутил. Это так на него не похоже.

– Ты это про Светку? – шёпотом спросила я.

Он не ответил. Нарочито бодро улыбнулся и подпихнул к выходу из кухни:

– Так, всё. Мои душевные муки оставим в покое. Возьми лучше бабушкины капли от нервов, – достал из шкафа Федька и сунул мне в руку флакон зелёного стекла.

– Давай ключи – поеду страдать дома.

– Если станет совсем хреново – звони, я привезу тебе Жанну и мартини. Психоанализ сам я не потяну.

– Спасибо, конечно, я уже и так показала себя во всей красе… Пьяная истеричка. Мартини не надо, а вот Жанну – очень. Но позже. Сейчас мне нужно побыть одной. Ладно, позвоню, если что.

– Майка, – вдруг тихо позвал меня Федька, когда я уже взялась за дверную ручку, чтобы выйти из квартиры.

– Что? – повернулась к нему я.

Он стоял на пороге комнаты и как-то грустно смотрел на меня.

– Майка, ты всерьёз влюбилась да? – всё также тихо спросил он, а я замерла на месте, так и стоя вполоборота.

– Что? – тупо повторила я.

– Влюбилась, – утвердительно вздохнул он. – А как же я? А, Май?

– А что – ты?

– Ты же за меня замуж выйти обещала, – весело улыбнулся этот комедиант. – Испугалась? – заржал он. – Испугалась!

– Тьфу на тебя! – облегчённо рассмеялась я. – Сейчас доржёшь – пойдем в ЗАГС.

– Классно я тебя, да? Ну как, отвлекло?

– Да, да. Покеда, женишок.

– Вали, любовь моя!

***

Федькин фортель отвлёк ненадолго, и скоро я снова погрузилась в собственные мрачные думы. Дома первым делом отправилась в душ, чтобы смыть с себя грязь и, если удастся, то и мерзкое ощущение брезгливой жалости к себе. Из-за вчерашнего шоу, из-за того, что отвратила от себя единственного мужчину, который нужен мне самой.

Но я чувствовала в тот момент, что Ян хочет меня не меньше моего! Не воспользовался моим состоянием? Какое благородство! Да я, можно сказать, умоляла его об этом! Ничего не понимаю.

И почему он спросил, считаю ли я произошедшее ошибкой? Конечно, считаю. Если бы я знала, что он меня сольёт, ни за что не поехала бы к нему.

А Ян, по его словам, поступил бы точно также.

Получается, если отношений он со мной больше не хочет, тогда лучше пусть так. Переспал бы со мной, а потом послал лесом – так было бы ещё хуже. Значит, спасибо ещё должна сказать!

Как же мне плохо!

Или это Ян отомстил за тот мой отказ? Подождал, когда сама созрею, поддержал мои чувства к себе, довёл до кульминации и бац!.. Свободна.

Хватит. Как бы то ни было – причина теперь неважна. Надо жить дальше, а его я больше не хочу видеть. Слишком больно. А ведь я знала, что так будет, но это знание мне не помогло.

Я вышла из душа и оделась в домашние трикотажные шорты и футболку. Надо чем-то себя отвлечь, а то от этих мыслей я сойду с ума.

Знаю! Надо что-нибудь съесть. Сто лет ничего не ела. Если не принимать во внимание клубнику и три дольки апельсинки, разве ж это еда? С этими мыслями я поплелась на кухню. Как обычно – шаром покати. Достала из холодильника последние дежурные яйца. Поковырялась в тарелке, почти ничего не съев, выбросила остатки яичницы и помыла тарелку.

От размышлений над способами возвращения к вменяемой себе отвлёк звонок в дверь.

Это оказался курьер с охапкой бордовых роз, перевязанных лентой. Их, наверное, было штук пятьдесят.

– Здравствуйте. Вы Майя Русакова? – я растерянно кивнула. – Тогда получите и распишитесь, – он протянул мне ручку и квитанцию на планшете.

– Кто их прислал?

– Не знаю, но там есть карточка.

– Спасибо.

«Кажется, мы не поняли друг друга. Позвони мне, пожалуйста. Ян», – было написано там. И номер телефона. Ну вот что ему ещё от меня нужно? Решил добить меня этими цветами и посланиям? Я устало опустилась на пол, выпустила из рук букет и закрыла лицо руками.

Где там Федькины нервные капли?..

Поздно вечером я проснулась. Да, от души наревевшись в подушку, я проспала весь день. Хорошие капли, ничего не скажешь. И что я буду делать ночью? Я достала МР3-плейер и, выбрав плейлист с песнями Майкла Джексона, поставила его в док станцию, чтобы слушать музыку без наушников. Тишину разорвал голос поп-короля и зажигательный ритм песни – «Black And White». Ну, как разорвал? Так, чтобы не разорвало Олимпиаду Андреевну – жить-то хочется! Я подняла с пола розы – они же не виноваты, что их прислал Ян – и, наполнив пластиковое ведро, поставила их воду.

Звонить ему я не буду. Чтобы выслушать «Извини, но это неправильно»? Не хочу. И не смогу это слушать. Мне и того, что было уже достаточно, чтобы извести себя перебиранием подробностей и мыслей по этому поводу и в итоге совсем свихнуться! Да, кстати, я потеряла уже второй телефон. И ключи. И деньги. Похоже, это входит в привычку. Хорошо хоть документов в сумочке не было. Нужно сходить в клуб, может быть, там её нашли? Противным «голосом» звякнул дверной звонок. У нас что, домофон не работает? Кого ещё принесло? Я поплелась к двери. «Вид-то у меня не самый презентабельный для приема гостей», – мелькнуло в голове. Я оглядела себя: босиком, прическа а-ля «я упала с сеновала», коротенькие шорты, мятая футболка. Да я и не собираюсь никого принимать. Плевать. Какие гости? Это, наверное, Олимпиада! Музыка ей помешала! Я приготовилась к выносу мозга и раздражённо открыла дверь.

У меня перехватило дыхание – на пороге стоял Ян. Безупречно одетый: в джинсы, футболку и пиджак, но с растрепанными волосами и с каким-то безумством в глазах. Я отвела взгляд и жестом пригласила его войти, отойдя к стене.

– Почему ты не позвонила? – взволнованно спросил он сразу, как только вошёл.

– Зачем? – мой голос прозвучал безжизненно.

– Чем я тебя обидел? – он запустил себе пятерню в волосы и взъерошил их. – Прости.

– Не надо извиняться за то, что тебе противно со мной спать! – голос сорвался на истерические нотки, и я отвернулась, пряча слёзы в глазах.

– Что ты несёшь? – опешил он. – Противно спать? Да как такие мысли рождаются в твоей голове? Ты себе не представляешь, чего мне стоило остановиться! Я просто не хотел, чтобы ты потом жалела о сделанном под зельем. В жизни так не следил за словами своими и поступками, чтобы лишний раз не обидеть тебя, а ты всё равно находишь причину меня оттолкнуть! Зачем ты играешь со мной? Позволяешь приблизиться и тут же отталкиваешь! Тогда ты могла бы придумать что-то более правдоподобное! Или тебе доставляет удовольствие мучить меня?

– Я никогда не играла с тобой!

– Тогда зачем всё это?

– Это ты меня оттолкнул! А теперь спрашиваешь, чем обидел! Если я тебе не нужна, зачем привёз меня к себе? Поиздеваться? Тебе удалось!

– Поиздеваться? Да это ты издеваешься! Я так больше не могу. Неужели ты не видишь, что я… – он осекся и замолчал.

– Что – ты?

Он молниеносно приблизился ко мне и уперся руками в стену, не дотрагиваясь до меня, но его лицо было в паре сантиметров от моего. Моё дыхание сбилось, и сердце бросилось в сумасшедший галоп.

– Чего ты добиваешься? – прошептал он. – Чтобы я в ногах у тебя валялся? Как собачонка за тобой бегал? Проверяешь меня?

– Нет, – выдохнула я.

– Тогда не надо больше этих игр в «холодно и жарко»! – он оттолкнулся руками от стены и отвернулся. – И тебе не нужно меня проверять… Ты… разве ты не понимаешь, совсем не видишь, что я… люблю тебя?! – он снова посмотрел на меня, а я просто онемела. – Если не хочешь быть со мной – просто скажи. Я уйду. И больше тебя беспокоить не стану.

Я в оцепенении стояла как соляной столб и не могла поверить своим ушам. Он только что сказал, что любит меня? У меня сладко засосало под ложечкой. А он с тоской во взгляде смотрел на меня. Я опустила глаза и молча стала глядеть себе под ноги. Неужели он говорит правду? Надменный оборотень любит ведьму? Ян ещё немного постоял и решительно направился к двери.

Он сейчас уйдет, и я больше не увижу его. Сердце больно сжалось. Как я буду дальше с этим жить? Я не могу больше сдерживать свои чувства! И он говорит, что любит!

– Нет! – хриплым от слёз голосом крикнула я. Он остановился. И я шепнула: – Я не хочу, чтобы ты уходил.

В доли секунды он оказался рядом со мной и, прижав меня бёдрами к стене, как изголодавшийся зверь впился в мой рот жадным, требовательным поцелуем. Я обхватила его руками за шею и прижалась к нему всем телом. Я нужна ему! И он мне.

– Уверена? Не передумаешь? – прервавшись на секунду, прошептал Ян, глядя мне в глаза. – Я ведь теперь не отпущу.

– Не отпускай… – пробормотала я.

Роняя на своем пути всё подряд и не отрываясь друг от друга, мы продвигались к комнате. Полностью увлекшись процессом, я неосторожно задела головой выключатель – на мгновение ярко вспыхнул свет, раздался страшный хлопок, и квартира погрузилась во тьму, которую немного рассеивал свет уличного фонаря, светившего прямо в окно спальни. Я вздрогнула всем телом и распахнула глаза, уставившись на коридорную лампочку, вернее туда, где она только что была. Пропади пропадом эта сила! Лампочка взорвалась! Хорошо, что свет горел только в коридоре! Ян совершенно не обратил на это внимания, лишь на секунду покосившись в сторону пропавшего источника света, неразборчиво пробормотал что-то вроде: «Обожаю ириски», и снова вернулся к поцелуям. Что? Какие ириски? Наверное, послышалось. Но и я уже ни о чём не могла думать, какие там лампочки, ириски? У меня совсем мозги отшибло! Пусть обманул, что любит, пусть потом бросит! Всё равно… Я, наверное, дура… и пожалею об этом, но невозможно хочу, чтобы у нас всё было! Мои губы, лицо и шею обжигали его поцелуи, а я от нахлынувших к нему чувств забыла, что нужно дышать. В ушах звучали затейливые пассажи электрогитары и стучали слова песни: «Give in to me, give in to me!» Мне хотелось этого больше всего на свете. И я уступила.

***

Мы лежали в моей постели лицом друг к другу. Натянув плед до самых глаз и высвободив из-под него ногу, я снова рассматривала ямочку на подбородке Яна и глупо улыбалась, а его рука выводила на моем бедре какие-то сложные узоры. В этот самый момент, нарушая идиллическую во всех отношениях картину, мой желудок издал урчащий звук. Досадливо цыкнув, я прижала ладонь к животу, призывая его заткнуться. Видимо, мой организм, наконец, решил всё-таки потребовать своего, и в такой не подходящий момент!

Ян, улыбаясь, приподнял голову и спросил:

– Что, пора поесть?

– Нет, я не хочу, – соврала я. Не рассказывать же ему, что у меня нечего кушать. Последние яйца я выбросила.

– А, по-моему, твой желудок с тобой не согласен. Ладно, пора вставать. Да и электричество нужно включить, – он хитро мне улыбнулся. Поднявшись с постели, он натянул джинсы и деловито утопал в коридор и, повозившись немного с щитком, вернул свет моему дому. – Надеюсь, от такого скачка напряжения не все приборы вышли из строя, – донесся до меня голос Яна. – Твой Джексон точно не пострадал, до сих пор поёт. Ему несказанно повезло получать питание не от сети, – заглянул он в комнату. – Пойду проверю холодильник. Сейчас это жизненно необходимо, – и ушёл на кухню, где тут же вспыхнул свет. – Ага, сетевой фильтр – благоразумно, при таких-то нервах… – похвалил кого-то он.

Ну сколько можно насмехаться?! Мучительно краснея, я тоже оделась и уныло поплелась за Яном. Когда я зашла, он удивленно рассматривал пустующеё нутро холодильника и кухонных шкафчиков. Холодильник, судя по тому, что мирно гудел, не пострадал, но был девственно пуст, а в одном из шкафов сиротливо жались друг к дружке коробка с хлопьями «Фитнес» и упаковка кофе в зернах. Мне стало нестерпимо стыдно.

– Да, небогато… – задумчиво протянул он и повернулся ко мне. – Чем же ты тут питаешься?

– Так получилось, – промямлила я, – просто последние деньги у меня были в сумочке, а её, как ты знаешь, я потеряла… А до этого я некоторое время жила у Федьки, по известной причине… И поэтому… Но я совсем не хочу есть! И потом, на днях мне должны перевести деньги на карту с продажи акций, не помню каких… Жанна знает… В общем, у меня все в порядке – с голоду я точно не помру!

Всё время, пока я объясняла причины сложившейся плачевной ситуации с продовольствием, Ян, приподняв брови, недоуменно на меня смотрел.

– Так, ребёнок Поволжья, быстро собирайся – едем ко мне, – его тон подразумевал, что возражения приниматься не будут.

– Ян, ну зачем, на ночь глядя? Всё не так страшно, как кажется на первый взгляд…

Он не дал мне договорить и, взяв за руку, повел обратно в спальню. Возле шкафа развернулся и уселся на кровать.

– Если не станешь этого делать сама, я тебя одену в то, что найду, и тогда – пеняй на себя.

Я тяжело вздохнула и принялась вытаскивать и шкафа шмотки. Ян с интересом за мной наблюдал. Я натянула на себя джинсы, футболку, причесала волосы и собрала их в высокий хвост. Снова заиграла мелодия песни «Give in to me!» – я закольцевала этот плейлист. Глаза, разглядывающего меня Яна, сверкнули жёлтым, и он, подойдя ко мне, провел руками по моим бедрам и резким движением прижал меня к себе. Я удивлённо охнула.

– Чёрт! Под эту песню у меня выработался условный рефлекс, – засмеялся он. – И если ты не хочешь застрять в твоём голодном краю ещё на сутки – иди и выключи её!

– Ну, честно говоря, я не против ещё застрять, – лукаво улыбнулась я.

Он расхохотался.

– Э, нет, мой голодный ребёнок, поехали-поехали! А то оголодаю я, и мне придётся отобедать тобой! – с этими словами Ян тихонько куснул меня за плечо.

– А ты кровожадный… – шутливо обеспокоилась я.

– О, да, детка, я такой, – хищно улыбнулся он, щёлкнул зубами и натянул свои футболку и пиджак.

Поцеловав меня в шею и подталкивая перед собой, Ян повелел мне двигаться к выходу.

– Только дверью не хлопай, а то Олимпиада проснется и решит, что ты за её санками охотишься! – заговорщицким шёпотом предупредила его я, когда мы выходили из квартиры.

– А она поклонница только зимних видов спорта? Из летнего спортивного инвентаря у неё ничего на балконе нет? А то санки – уже как-то неактуально, – улыбнулся он.

– Сам у неё спроси, когда этажом ниже она на тебя нападет, – посоветовала я.

***

Через каких-то пятнадцать минут (такая прелесть – ночью никаких пробок!) мы уже сидели на Яновой кухне, и только сейчас я почувствовала, насколько голодна. Я в нетерпении ёрзала на высоком барном стуле, пока он колдовал над мясом с овощами – мне он ничего не доверил, поскольку решил, видимо, что с едой у меня натянутые отношения, и готовить я вряд ли умею.

– Ну, можно я хоть что-нибудь сделаю, что ли! А то чувствую себя клинической идиоткой, которой даже нож в руки дать нельзя из боязни, что зарежется!

Ян сурово на меня посмотрел.

– А ты точно не зарежешься? Я не перенесу утраты.

Я обиженно фыркнула и, скрестив руки на груди, гордо отвернулась.

– Ну ладно, можешь сделать салат, – смилостивился он и достал из холодильника фету, помидоры, сладкий перец, салат и маслины.

Я подхватилась со своего места и подбежала к столу.

– Греческий – это я умею, – торжествующе возвестила я.

Он протянул мне нож, и когда я уже почти ухватилась за рукоятку, одернул руку и осведомился:

– Точно умеешь? И не зарежешься?

Я выхватила из его рук нож.

– Если не перестанешь издеваться, то зарежу тебя, а потом сама зарежусь!

– А ты кровожадная!

– О да, малыш, я такая, – я хищно оскалилась.

– Малыш? – он удивленно выгнул бровь.

– Детка? – тоже удивилась я.

Он расхохотался, притянул меня к себе и усадил перед собой на кухонный стол. Ножи мы побросали.

– Только не трогай ничего из электроприборов, женщина-молния, – пробормотал сквозь поцелуи Ян.

– Если ты сейчас не замолчишь, я и без помощи электричества тебя чем-нибудь шандарахну, – ласковым шёпотом пообещала я, совершенно не выпадая из процесса.

Через некоторое время мы жевали подгоревшее мясо, подгоревшие же овощи и мой на славу удавшийся салат, который, по правде говоря, испортить уж очень трудно.

– Ну, и кто из нас не умеет готовить? – надменно спросила я.

– Это все из-за тебя, коварная соблазнительница! Если бы не ты, у меня бы все вышло идеально.

– Ну-ну, утешай себя этой мыслью.