Текст книги "Ключ от всех дверей (СИ)"
Автор книги: Яна Смородина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Глава шестнадцатая. Весна, страдания и бабушкины пироги
Федька отправился в архив копать досье в отношении Лютичей, а меня задвинул домой пить валерьянку.
Я стояла возле дома, подняв лицо вверх под лучи яркого, уже по-весеннему ласково греющего солнышка. Воздух был наполнен запахами ранней весны: растаявшего снега, кое-где пробивающейся зелёной травки и набухших почек. Эти ощущения будоражили душу, вызывая чувства глупой радости, беспричинного счастья и желание жить.
Но эмоции меркли на фоне основных событий моей жизни за последнее время. Ну почему у меня всё так сложно?
Думы о Яне не приносили ничего, кроме душевного раздрая: всё просто сжималось внутри, даже если я буквально на секундочку разрешала себе помечтать. Потом строго настрого запретила заниматься этим. Получалось так себе. Мысленно возвращалась к нему и с тоской думала о том, что было бы, если мы стали с ним встречаться. Если он не врал, что хочет именно этого, конечно… Быть может, начало отношений скрасила бы эйфория, а потом он всё равно поставил бы меня на место. А где моё место в его понимании, догадаться не трудно.
Имелся ещё один вопрос, не дающий мне покоя. Предложение Ярослава вызывало противоречивые чувства. Его версия событий звучит правдоподобно: узнаю бабушкину манеру ставить перед фактом, ничего не объясняя. Почему она так поступила? Теперь никто не расскажет. С одной стороны вроде бы всё ясно: счастливый отец, неожиданно нашедший взрослую дочь. Хочет помочь, наверстать упущенное, так сказать. Чисто по-человечески мне его порыв понятен. Только одно но. Он не человек. Его мотивы и порывы могут оказаться совсем не такими, как у нормальных людей. И зря бабушка бы не стала меня от него скрывать. Или это её излишняя осторожность? Не знаю. С Жанной бы посоветоваться на тему моего внезапно объявившегося папаши. А потом решу, как мне быть дальше.
Какие, однако, у меня сногсшибательные новости… Сейчас Жанну как огорошу. С этими умозаключениями я вошла в квартиру. Но не успела. Огорошить.
Жанна как-то загадочно сияла, и глупая улыбка не сходила с её лица. Что происходит?
Что, что? Да она просто счастлива. Всё очень просто. И я завидовала ей. По-хорошему, конечно.
– Привет, – я обняла её, – ты чего такая счастливо-загадочная?
– Ох, Майка, ничего-то от тебя не скроешь! Я выхожу замуж!
От удивления у меня рот открылся сам собой. Ничего себе – быстро они.
– Что, Фил, не тратя время даром, решил тебя окольцевать тёпленькой? Чтоб никуда уже не делась? – ухмыльнулась я.
– Ну, вряд ли я теперь куда-то денусь, даже без окольцевания… – и снова эта томная загадочность в голосе.
– В смысле? Он что, тебе всё-таки с мозгами что-то сделал? – предположила я. – Или там заклеймил, что ли?
– Нет! При чем здесь мозги? Я просто люблю его, и всё. И счастлива… Представляешь, я даже задумалась, что не против ребёнка ему родить, – перешла на шёпот до недавних пор убеждённая чайлдфри.
– Фигасе… Да, он явно мозги тебе подправил… Что прямо вот так сразу?! – испугалась таким переменам я.
– Да нет же, не сейчас, конечно. Когда-нибудь, может быть… Сейчас мы предохраняемся. Правда, какими-то волчьими способами. Видела бы ты сейчас своё лицо, думала тебя инфаркт хватит, – расхохоталась Жанка.
– Фух, успокоила, – с облегчением улыбнулась и я. Ой, прости. Поздравляю тебя! – спохватилась я и кинулась её обнимать.
– Спасибо!
– Так значит, у вас будет волчонок? Ну, когда-нибудь может быть, – поинтересовалась я.
– Да! Фил говорит, что волчья сущность в полукровках проявляются всегда, и даже с четвертью волчьей крови малыш будет волчонком, – она улыбалась как сумасшедшая. – Правда, это меня пугало сначала, но теперь я успокоилась. Фил ведь знает, что нас ждёт.
– А как это проявится? – включилось мое любопытство.
– Ничего страшного. Примерно до года это вообще не заметно, обычный ребенок. Даже как волка его никто не почувствует, только после года, плюс-минус пара месяцев. А лет в шесть появляются внешние признаки. Но подробностей я пока не знаю. Потом выведаю у Фила – расскажу. Ладно, о детях пока рано. А вот свадьба, между прочим, через две недели. Ты мне поможешь с платьем и вообще?
– Ну, конечно. Ой, а успеем всё? А место?
– С местом и церемонией – ок. У Фила всё схвачено. С нас платья, частично меню и торт, – успокоила меня подруга.
Мои новости на фоне Жанкиных как-то терялись, и мне не хотелось своими мрачными думами портить предсвадебные радостные хлопоты. Успеется. И мы принялись обсуждать планы и наряды.
***
Утро выходного дня выдалось премерзкое: темно, зябко и сыро. На улице лил дождь – холодный и серый. Цвети, депрессия, пышным цветом. Жанка усвистала по каким-то свадебным делам с новыми волчьими подружками, а я, свив гнездо из одеяла, трескаю всякую гадость, гипнотизирую зомбоящик и потихоньку превращаюсь в заросшую мхом и плесенью квашню.
Я тупо пялилась в телевизор, совсем не радуясь новому сезону «Деффчонок». Хотя шутили весело, смеяться мне не хотелось. И почитать даже ни капельки не тянуло – начиталась уже за сессию выше крыши. Сегодня тренировка… Жанна легко забросила и танцы, и бассейн, с головой погрузившись в пучину любви. Я же инициативностью в этом вопросе никогда не страдала и тоже прогуливала: двигателем спортивного прогресса в нашей паре всегда была подруга.
– Крокодил не ловится, не растет кокос, – хмуро сделала удручающий вывод я и поплелась прогонять хандру единственным действенным в моём случае способом. Кофе, шоколадка, затем общественно-полезная деятельность.
Для бодрости духа я надела наушники, и привычные звуки заполнили голову. Музыка всегда каким-то загадочным образом преображала мир вокруг меня, заставляя вещи выглядеть иначе. Раз, и всё тот же навевающий тоску пейзаж за окном уже не кажется таким обречённо убогим. И не смотря ни на что, жизнь продолжается. Всегда продолжается…
Итак, первый шаг к уничтожению депрессняка сделан. Теперь – долой гнездо, вырубить телек, кофеёк, ммм… Ну вот, уже гораздо лучше, жить можно.
Приплясывая, я вытерла пыль и взялась мыть пол, как вдруг в моих ушах раздались знакомые аккорды «Lady In Red». Оказывается, у меня в плейлисте есть эта песня. Я замерла со шваброй в руках. Воспоминания накрыли неожиданно яркой волной ощущений. Прям до дрожи в коленках. Я бросила уборку и легла на диван, закрыв глаза.
Оказывается, я очень скучаю по нему.
С упорством мазохиста я, закольцевав трек, слушала его снова и снова. Вспоминала, как мы танцевали, как он поцеловал меня, и думала о том, что этого больше не произойдет.
Никогда.
Не знаю, сколько времени прошло… Очнулась я от того, что кто-то тряс меня за плечо. Проморгалась и вынула наушник.
– Май! Ты чего плачешь?
А, это Жанна вернулась. Кто плачет? Я? Я дотронулась до щеки – она, действительно, была мокрой.
– Да ничего, просто взгрустнулось, – я села, вытерла слёзы и постаралась натянуть на лицо беззаботную улыбку.
– Дай-ка послушаю, что у тебя там! – и я не успела глазом моргнуть, как подруга ловко вынула у меня из уха второй наушник и вставила в своё.
– О! – удивилась она. – Это ведь песня, под которою вы с Яном танцевали!
И как, спрашивается, она все успевает заметить? Я замялась.
– Ты что, из-за него? Хватит с меня секретов – быстро рассказывай, что между вами произошло! Больше я деликатничать не буду. Он ходит как пришибленный, ты тут страдаешь, а я даже не знаю из-за чего, – она села рядом со мной.
– Я вовсе не хотела плакать, как-то само вышло, – замямлила я, – Жан, не беспокойся за меня, всё нормально, – и слёзы предательски снова закапали из глаз, и я уткнулась подруге лицом в плечо, а она обняла меня.
– Он что, приставал к тебе? Или грубо себя повёл?
Я отрицательно мотнула головой.
– Просто, всё так сложно, – я высвободилась из Жанкиных объятий, – он поцеловал меня, и это было здорово, а потом сказал, что я ему очень нравлюсь и предложил встречаться.
– Ну, и почему ты тогда ревёшь?
– Понимаешь, просто оборотни презирают таких, как я, в смысле, одарённых. И окружающие его будут попрекать тем, что я его девушка, – я тяжело вздохнула. – А потом и он сам наверняка станет мне это всё говорить, потому что, даже предложив встречаться, упомянул об этом. В общем, тебе не понять наш расовый антагонизм, – невесело пошутила я, встала и нервно заходила по комнате.
– Но этого никогда не узнаешь, пока не начнёшь встречаться с ним, ты ведь и сама этого хочешь! Я же вижу.
– Узнаю, когда он меня бросит и вытрет о меня ноги, потому что я ведьма – со мной можно не церемониться! Так лучше и не начинать. Это будет невыносимо. А сейчас я как-нибудь переживу, – в глазах снова закипали слёзы, и я их сердито смахнула.
– Почему ты вдруг решила, что он тебя бросит, может, у него к тебе все серьёзно?
– Потому что с нами оборотни не заводят серьёзных отношений. Переспать – пожалуйста, ну, максимум – повстречаться. А семью и детей заводить – никогда. По крайней мере, я о таких парах не слышала. И вообще я сомневаюсь, что он искренне всё это говорил. Ну не бывает так – сегодня я его бешу, а завтра он встречаться мне предлагает! И что он задумал, я не знаю.
– Вот уж глупость какая! Зачем бы он предлагал тебе встречаться?
– Откуда я знаю? Может, наврал, чтобы я с ним переспала.
Мы помолчали, думая каждая о своём.
– Ясно. Трусишь. Но подумай, лучше сделать и жалеть, чем рыдать тут под знакомые песенки.
Я пожала плечами.
– А знаешь, чего я боюсь больше всего? Что отказала ему, и сама никогда в жизни не почувствую больше такого.
– Хочешь, я поговорю с ним?
– Нет! Пожалуйста, не надо. И Филу не говори. Пусть это останется между нами, – я умоляюще на неё посмотрела.
– Хорошо, – вздохнула Жанна.
Подруга подошла ко мне, и мы обнялись. Мне сразу стало как-то легче после этого разговора. Я сказала ей то, в чем не признавалась даже себе – мне до смерти хотелось отношений с Яном – но это тупиковая ситуация. И я не знаю, чего он хочет на самом деле. Чем дальше я зайду, тем больнее мне будет потом, даже если он говорил правду. Хотя и очень хотелось броситься в омут головой, идя на поводу у своих чувств.
***
Вечером Федька, злой как чёрт, явился с пустыми руками.
– Не спрашивай, – с порога буркнул он. – Фигня в стиле статей в Википедии. И с тем же уровнем достоверности источников.
– Как ты думаешь, может, твоя бабушка что-нибудь знает? – я вопросительно поглядела на друга.
– Поедем и спросим её.
В квартире Ангелины пахло травами, свежей выпечкой и детским неконтролируемым бедламом. Таким, какой привносят в атмосферу любимые внуки, едва переступив порог дома. Как оказалось, кроме нас нанести визит бабушке решила Федькина двоюродная сестра Лада со своими четырехлетними близнецами Ярополком и Светозаром, которые обожали дядю Федю. Что мало приводило обожаемого в восторг. Вообще у Закревских (а их, надо сказать, целая толпа!) есть такой всеобщий небольшой бзик семейного масштаба – называть детей славянскими именами разной степени старинности, и только, наверное, один Федькин папа выбивался из общего строя своим византийским (благодаря его матери Ангелине, пришедшей из другого рода и единожды настоявшей на своём) и сына нарёк греческим. А могло бы повезти меньше. Был бы Казимиром или каким-нибудь Огнияром. Или Звенизадом. А так Федька.
– А нам на день рождения машинки подарили! – весело затараторил Светозар. – Во-о-от такой торт был!
– И четыре свечки! – поддержал брата Ярополк.
– Ух ты, клёво, – вяло отозвался дядя.
– Только ёлку нам почему-то не поставили, – горестно вздохнул Светозар.
– Так ёлку на Новый год наряжают.
– А… ну тогда ладно.
– Федь, Федь, а эта как называется? – сунул под нос машинку Ярополк.
– Хаммер.
– А эта?
– Мини купер.
– Мики пукер?! Мама, мама! А Федя сказал пукер! Пукер – это плохое слово? – заорали наперебой близнецы.
– Тихо! Федя сказал купер. А купер – это хорошее слово. А ну, марш в комнату, тут взрослые разговаривают! – шикнула на близнецов Лада, и они шумно утараканились с кухни вон.
– Ребят, вы ешьте пироги, ешьте!
– Ба, мы ф Майкой фотели фебя… – начал Федька, запихивая себе в рот кусок пирога.
– Спросить про Лютичей, – закончила я за него. – А ты прожуйся сначала.
– Зачем это вам? – удивилась Ангелина.
– Надо! – хором выдали мы и переглянулись.
– Зачем?
– Ну, ба! Спрашиваем, значит надо!
– Ну, хорошо. Только с Лютичами… аккуратнее.
– Почему? – опять хором удивились мы, только я шёпотом, а Федька – во всё горло.
– Ты гляди, какое взаимопонимание, – хмыкнула Лада, но на неё никто не обратил внимания: мы с Закревским полностью обратились в слух, и коллективная ушная раковина была настроена исключительно на Федькину бабушку.
– Род Лютичей всегда процветал и славился своими детьми, весьма талантливыми, надо сказать… и сильными. – Ангелина изящным жестом поправила выбившуюся из аккуратной прически прядь. – Если начать из глубины веков…
– Давай из глубины, но не очень глубоко, – не выдержал Федька.
– Говорят, что когда-то давно в Карпатах один славный муж, и звали его… – торжественно начала Ангелина.
– Чей муж? – тут же перебил её внук, на секунду перестав жевать.
– Мужчина имеется в виду, – закатила глаза я. – Не перебивай.
– Ааа… Угу, и как его там звали?
– Звали его Жиромир…
Федька подавился пирогом и закашлялся от смеха. Ангелина качнула головой и с лёгкой укоризной улыбнулась, воздержавшись от комментариев: в Федькином запущенном случае они были совершенно бессмысленны. А я не воздержалась – размахнулась и приложила пострадавшего по могучей хребтине. Он, возмущенно косясь в мою сторону, подавил последний приступ «кашля».
– Прошло? – участливо поинтересовалась я.
– Чуть всё не вышло, – вместо благодарности пропыхтел Фёдор и снова как ни в чём не бывало плутовато заулыбался. – Жиромир…
– Всегда пожалуйста, – отозвалась я, а он уже повернулся к сестре:
– Вот, Ладка, кхе-кхе… будет у тебя ещё один потомок, можешь назвать его Жиромир, ты только вслушайся, как круто звучит…
– Вот родишь своего, – сестра отвесила ему лёгонький подзатыльник, – и называй, как хочешь. Хоть Тутанхамоном.
– Ты только вслушайся, как круто звучит: Тутанхамон Фёдорович! – поддержала Ладу я, и мы дружно захихикали.
– Ладно ба, не обращай внимания на этих дурочек, перебивают только, – взяв ещё один кусок пирога, Федька сунул его в рот и одобрительно замычал: рассказывай, мол, дальше.
– …Жиромир Лют открыл в себе необычные способности. У него была очень тесная связь с природой, он умел тонко чувствовать потоки силы и умел их направлять, не нарушая гармонии. В то время Жиромир был юн, любопытен и дерзок. Говорили даже, что умение это досталось ему чуть ли не божественных предков. Знания он доверял не каждому и учил одного из своих братьев, который учеником оказался прилежным и очень способным. Возмужав и обзаведясь многочисленным потомством, Лют принял решение основать новый род. Так появились Лютичи. Многие его близкие и даже некоторые дальние родичи предпочли встать под его начало, поскольку слыл он мужем мудрым и справедливым.
– Пока все прям до зубовного скрежета благообразно, – нетерпеливо поморщился Федька, не переставая при этом активно жевать. – Когда будет ложка дёгтя?
– Да не перебивай ты! – шикнула на него я.
Ангелина улыбнулась краешком рта, совсем по-фёдоровски, и продолжила:
– Так вот. Род Лютичей рос и набирал силу. Они ревностно хранили и множили знания и древние практики. Очень гордые и своевольные одарённые. А один случай в своё время породил между нашими родами не то чтобы вражду… вооружённый нейтралитет. Кто-то что-то не поделил, обвинили друг друга: один в пропаже, другой в навете… Дела давно минувших дней, век с лишним прошло, однако, как говорится, ложечки нашлись, но осадочек остался.
– А что пропало-то?
– Невеста. А с ней и некоторые тайны рода.
– Неожиданный поворот, – ухмыльнулся Федька. – Юбку не поделили.
– Не всё так однозначно. История странная, придумывать подробностей не стану. С тех пор Лютичи – род самый закрытый из всех, что я знаю.
– То есть, что они там у себя мутят – материя тёмная, науке неизвестная.
– Скажу так. Силой Лютичи владеют немалой, применяют её умело, вот и некоторым хочется видеть несколько иное объяснение такой успешности. С другой стороны, кто его знает…
– А я слышала, болтают, будто Лютичи наплодили упырей, – мистическим тоном вставила свои пять копеек Лада.
– Каких ещё упырей? – внезапно охрипшим голосом спросила я.
– Лада! Ну что ты детей пугаешь? Глупости какие-то повторяешь за сплетниками, – нахмурилась Ангелина.
– Так я ж говорю – болтают, – Лада невозмутимо откусила пирог с зеленым луком и весело посмотрела на «детей», – а что, Феденьке и Майечке боязно стало?
– Ха-ха, Лада-то у нас юмористка, – пихнул меня в бок Федька. – Ладно, ба, нам пора. Пошли, Майка. Спасибо за пироги, интересный рассказ, и отдельное спасибо сестрице за аттракцион ужасов. Планирую всю ночь промучиться кошмарами.
– Приходите ещё, – радостно отозвалась Лада.
– С собой пирогов возьмите! – забеспокоилась Ангелина.
– Возьмем, – милостиво согласился внук.
По дороге домой много думала, да так ничего и не придумала.
Мрак. Про упырей, конечно, брехня, но, как говорится, нет дыма без огня, и слухи на пустом месте не возникают, и вполне может оказаться, что мой отец – «кровавый». Узнать это наверняка, можно только, поймав его за руку. Или прямо спросить.
Если это окажется правдой, я в довольно сложной ситуации. Конечно, откажусь от покровительства его рода, но оставит ли он меня в покое? Не знаю.
Не раздумывая, я сняла браслет, подаренный мне Ярославом.
Глава семнадцатая. Свадьба, букет и не только мой сон
Полторы недели мы с Жанной помимо учёбы были заняты подготовкой к свадьбе. Выбрали потрясающее свадебное платье цвета слоновой кости с изящным кружевом в стиле ретро, которое необыкновенно ей шло – в нём она выглядела как неземное существо. Фата, туфли и прочие мелочи тоже дождались своего часа. Не забыли и пляжном гардеробе Жанны – сразу после свадьбы молодожёны собирались укатить на райский остров на краю света.
Для меня мы тоже приобрели божественный и неприлично дорогой для моего кошелька вечерний наряд: платье из натурального шёлка длиной в пол с кружевным верхом (реверанс в сторону невесты), цвета какао, спереди целомудренно закрытое, с ромбовидным вырезом сзади, открывающим практически всю спину, но при этом не делающим его вульгарным. В общем, моё появление не должно пройти незамеченным. Федька, когда увидел меня в полной экипировке при макияже и замысловатой прическе, проворчал, что теперь придётся не развлекаться на празднике, а отбиваться от моих потенциальных кавалеров. Я решила считать это наивысшей оценкой.
Всё это время меня не покидала мысль, что на свадьбе я увижу его. Официально я была свидетельницей Жанны, а Ян – жениха, но вряд ли нам грозило тесное общение: у оборотней свои свадебные традиции, и для Жанны оставили только бросание букета и подвязки для чулок. По-моему, так она была рада избавиться от таких непременных атрибутов наших свадеб, как выкуп невесты, конкурсы и пьяная драка.
С предсвадебными заботами время пролетело быстро, и я несколько отвлеклась от мыслей об объявившемся отце и его потенциальной «кровавости».
Вот и настал день свадьбы. Жанна выглядела как ангел, сошедший с небес, но очень волновалась, для приведения подруги в чувство пришлось чередовать дилетантские сеансы психотерапии с валерьянкой. При этом что-то мне подсказывало, что эти методы совсем скоро потребуются и мне…
Наталья Петровна беспрестанно смахивала набежавшие слёзы умиления и хлопотливо помогала в сборах. Алексей Николаевич – Жаннин отец – уехал проверить в снятое для свадьбы целое «поместье» с огромным домом недалеко от города, всё ли готово к регистрации и торжеству. Пока он был с нами, я заметила, что и он очень взволнован, хотя всегда был очень уравновешенным мужчиной. Конечно, не каждый день выдаешь дочь замуж! Тем более за оборотня. Но они, естественно, о Филе таких подробностей не знали.
С погодой очень повезло: стоял ясный солнечный день, в небе – ни единого облачка. Наконец, наступил час икс: прибыл жених со своим свидетелем. У свадьбы был огромный кортеж – за белым лимузином, где разместились невеста с женихом и мы с Яном, ехало ещё с десяток машин. Ян вёл себя по отношению ко мне вежливо-отстранено, но так даже было лучше, и я немного успокоилась. Пока мы ехали, он иногда, когда думал, что я не вижу, смотрел на меня, а я в этот момент старалась не сойти с ума от волнения.
Регистрацию решено было провести там же, где и само торжество, но прямо под открытым небом, как в американских фильмах. Для этого была построена небольшая белая беседка аркой – выглядело это очень элегантно и романтично. Даже тетенька из ЗАГСа оказалась приятной женщиной и общего вида не портила. Регистрация прошла без сучка, без задоринки, речь представителя муниципалитета отличилась лаконичностью и неожиданной проникновенностью, живая музыка… Я даже прослезилась. Когда молодожёны принимали поздравления, и мы с Яном оказались погребены под вручёнными цветами, мне не удалось толком сказать Жанне то, что хотелось. Как я рада за неё, и какая она счастливая. Ладно, потом будет ещё время.
Подавляющее число гостей были оборотнями, что понятно, но волчьи традиции открыто демонстрировать не стали из-за родственников и гостей со стороны невесты, пребывающих, как и её родители, в блаженном неведении относительно видовой принадлежности жениха. Однако когда Филипп надел на Жанну, помимо человеческого атрибута брачного союза в виде кольца, ещё и ажурный «поясок» (не знаю, что это за металл, похож на золото), очень изысканный кстати, лично мне стало понятно, из какой это оперы. В остальном ничего необычного. Короче, после всего этого счастливая Жанна (в том числе и от того, что сменила свою сдобно-кондитерскую фамилию), вместе с не менее счастливым Филиппом, и все гости отправились в особняк для всего остального.
Несмотря на нетрадиционность по человеческим меркам, свадьба внешне мало отличалась от обычной. Зал был украшен по последним модным свадебным тенденциям и имел классическое убранство в тон с платьем невесты, но с яркими акцентами. Во-первых, в виде перемежавших белые розы цветков фуксии, и, соответственно, во-вторых и третьих – такого же цвета (фуксии, понятное дело) нижних скатертей и салфеток, и пирамида из бокалов с розовым брютом. Апофеозом нашей с Жанной скромной дизайнерской мысли явился торт, который мы не избавили от основной цветовой гаммы, и он был выполнен в виде трех кружевных ярусов, повторяющих текстуру ткани платья невесты. С волчьими ягодами. Цвета фуксии. Наталье Петровне мы объяснили, что так сейчас модно.
Родители Фила выглядели счастливыми и, по всей видимости, одобряли выбор сына. Его мама большую часть вечера о чем-то увлечённо беседовала с Жанниными родителями, и это, скорее всего, тоже свидетельствовало о том, что оборотни не имеют ничего против людей в качестве и родственников тоже. Вообще, оказалось, что у Фила довольно многочисленная семья: каждый второй гость являлся как минимум дальним родственником, а как максимум двоюродным братом, сестрой, племянницей, тетей, дядей и так далее. И все свежи, молоды и прекрасны – прямо какой-то конкурс красоты, а не свадьба! И улыбаются белозубыми широкими улыбками (даже не клыкастыми, как ни странно) и даже нам с Федькой. А у него от такого количества шикарных девушек прямо глаза разбегались в разные стороны. Я время от времени призывала его к порядку – вести себя прилично и подобрать слюни, но он, видимо, не мог ничего с собой поделать. В какой-то момент я стала всерьез опасаться, что он в порыве страсти обесчестит какую-нибудь невинную волчицу, а мне потом придется пришивать на место его безмозглую голову.
Не могу сказать, что моё душевное состояние было в идеальном равновесии, но и я получила удовольствие от праздника. Федька развлекал меня шутками-прибаутками, а Жанна хоть и была занята своим счастьем, иногда тихонько меня подбадривала.
Когда все волчьи свадебные традиции были соблюдены, началась танцевально-развлекательная часть. Меня приглашали танцевать даже оборотни, но я всем отказывала – совсем не было желания. Единственным исключением стал Федька, который был удивлён моим поведением и, сделав паузу в фееричном окучивании всех особ женского пола в возрастном диапазоне от восемнадцати до тридцати, практически силком вытащил меня на танцпол. Он нежно обнимал меня, прикасаясь к обнаженной части спины, и нашёптывал мне на ухо всякие глупости – типа: «Ты только посмотри на ножки этой цыпочки! Как ты думаешь, Жанна не обидится, если я немного потревожу этот волчий курятник?» – и я, в пятьсот двадцать пятый раз подивившись его неуемной любвеобильности и бесстрашию, всё равно невольно начинала улыбаться. Озабоченный петушок-камикадзе, ë-моë.
Случайно заметив Яна, я отметила про себя, что он, не отрываясь, смотрит на нас. Мне стало не по себе от его пристального взгляда. Уж не специально ли Федька старательно наглаживает мне спину? Ох, занимался бы своим курятником! Его я не воспринимала как потенциального ухажёра, но со стороны это выглядело иначе, и, поймав его руку, я попросила больше так не делать.
Ян ни с кем не танцевал. Отчего-то эта мысль меня грела, занимая пространство черепной коробки и всё моё внимание. Да, да! Я наблюдала за ним с какой-то маниакальной жадностью. Подмечала каждое движение. К сожалению, он имел явный успех у противоположного пола, и его постоянно развлекали разговорами, в основном девушки. По виду оборотня не было заметно, что его это радует, наоборот он с каким-то отрешённым видом кивал и поддерживал беседу, явно не находя её темы занимательными.
А одна очень красивая высокая брюнетка всё-таки не сдавалась и, вроде бы, ненавязчиво, но почти всё время, оказывалась рядом с ним. Это вызывало во мне какое-то странное чувство. Кто она? Его девушка? Обнимает ли он её также как меня, тогда в доме Фила, говорит ли об её красоте, целует ли с такой страстью и нежностью?
О чём я думаю? Неужели это ревность? Бред. Какая ревность? Мы даже не встречались. И между нами ничего не было. Кроме того поцелуя. Ничего не значащего поцелуя. Тогда почему же мне хочется вцепиться ей в волосы или расцарапать лицо, как какой-нибудь ревнивой кошке?! Надо немедленно избавиться от этого поганого ощущения! Только вот как?
А что, если мне и в правду завести какой-нибудь ненавязчивый романчик? Отвлечься, как посоветовала мне сегодня Жанна. Для этого здесь, как нигде, масса возможностей. Вон симпатичный молодой человек. Точно человек? С оборотнями связываться я не хочу. Но с другой стороны… не все же такие как он. А тут полно «Аполлонов». Да и я не уродина.
Я тряхнула волосами и огляделась. Да, сейчас подойду к тому черноглазому высокому парню, что уже два раза приглашал меня танцевать и все ещё с интересом смотрит на меня. Такое ощущение, что я его уже где-то видела… А, не важно! Мы потанцуем, он пригласит меня… ну не знаю, куда-нибудь, а потом я с ним пересплю! Я представила и… Мрак. Кроме того, сам факт обдумывания подобного абсурда говорил о том, что у меня определенно абсолютный деструктив на почве отсутствия интимных отношений вот уже на протяжении… хм… года? Кошмар! Даже удивительно, что я не бросаюсь на любую мужскую особь половозрелого возраста. Хотя до этого момента меня это никоим образом не волновало.
Всё. Идея улыбаться черноглазому Аполлону резко разонравилась.
– Привет, – вдруг услышала я за спиной и резко обернулась на голос. На меня, улыбаясь, смотрел тот самый Аполлон, переспать с котором я только что планировала и так скоропостижно передумала.
– Привет, – смущённо принялась глядеть в сторону я. Меньше всего мне сейчас хотелось мило поддерживать беседу, гадая, догадывается о моих размышлениях или нет. Вот только стоит мне взглянуть ему в глаза – вне зависимости от того, что я там увижу – гарантировано покраснею.
– Если не хочешь танцевать, давай хоть познакомимся. Меня Алексеем зовут. Если б я знал, что у Жанны такая симпатичная подруга, то ни за что не подменился бы с Яном на прошлое дежурство.
И снова какое-то дежавю: его голос казался мне смутно знакомым.
– Я – Майя, – подняла на него глаза я и улыбнулась.
Он протянул мне руку, манжет сорочки приподнялся, и из-под него выглянула тату… в виде волчьего следа.
Мне резко стало нечем дышать, а рука сама собой дёрнулась к шее. Я с такой силой шарахнулась от него, что опрокинула столик с закусками и шампанским, стоящий позади себя. Страшный звон разбитой посуды и грохот мебели заставили всех разом замолчать и повернуться к нам. Только музыка весело продолжала наигрывать лёгкие мотивы.
– Простите, я… не… – прошептала я, всё так же держась за шею.
– Извини, если напугал, – отмер тот самый Лёша из моего сна, которому я «блюдом по башке навернула и убегала», а он меня душегубкой едва не убил… И сделал шаг в мою сторону.
Я снова инстинктивно отпрянула, и осколки захрустели под ногами.
– Отойди от неё, – раздался совсем рядом голос Яна, и от всех таращившихся на меня любопытных глаз отгородила его широкая спина, а я испытала неописуемое облегчение. – Катерина, возьми Алексея, и отправляйтесь… сама знаешь куда, – распорядился оборотень, приобнимая меня за плечи.
Брюнетка обожгла меня ненавидящим взглядом. Теперь и её я тоже узнала.
– Но я ведь… – подал голос черноглазый Аполлон-Алексей.
– Я что, не ясно выразился? – непререкаемым тоном оборвал его Ян и так посмотрел на него, что я бы на месте Алексея, не задумываясь, тут же испарилась.
– Он ни в чём не виноват, – тронула Яна за рукав я. – Просто мне… нехорошо.
– Катерина, – многозначительно посмотрел на девушку оборотень.
Брюнетка сорвалась с места, ухватила Аполлона за локоть, и провожаемые полусотней взглядов они быстро покинули зал.
– Ты в порядке? – мягко поинтересовался Ян после того, как усадил в кресло и присел на корточки напротив меня, держа мои ладони в своих.
– Почти, – тихо ответила я. – Ян, скажи, почему ты тогда спрашивал меня про Максима Крамера? – внимательно глядя ему в глаза, спросила я.
– Потому что мне приснился один очень странный сон.
Я сразу поняла, что он имеет в виду, и моментально залилась краской, поскольку первое, о чём я подумала об этом сне, были наши с ним страстные поцелуи.
Значит, это был не только мой сон. Или вообще не сон. Не могла же я их всех так подробно выдумать! И они вот – существуют на самом деле.
– Этот сон… с какого момента там появилась я? И чем он закончился?
– Макс вернулся, – проигнорировал мой вопрос Ян. – Оказалось, что не только во сне. Он мне кое-что рассказал. Выходит, мы вместе видели один сон. Или что это было для тебя?
