Текст книги "Метод Нестора (СИ)"
Автор книги: Яна Розова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)
2004 год
Олежка Луценко собирался в этот день оттянуться по полной программе. А что? Повод у него теперь всегда есть – его сын и жена погибли! Девкам такая история нравится, просто до случки! Любую в постель можно затащить, только расскажи ей про свои беды. Сразу жалеют, утешают, пытаются душу телом полечить. Это то, что надо! А уж хата своя – полный кайф! До женитьбы Олежек с матерью жил, а она – школьная учительница. Так что, сами понимаете...
Сегодня еще круче вышло. Олежка только проснуться успел в двенадцатом часу, как в дверь позвонили. Он посмотрел на часы и вспомнил мать, которая всегда Онегина цитировала, когда ее сынок в выходные отсыпался. Вот же дура! А она хотела, чтобы он к семи уже зарядку сделавши, яишенку для всей семьи жарил! Щас!!!
Чапая по коридору, Олежка тихо матюкал раннего посетителя. Но, открыв дверь, ругню прекратил. На пороге стояла маленькая рыженькая женщина, одетая в коричневую стеганую куртку. Выражение лица у нее было смущенное.
– Здравствуйте, – сказала она тихим звенящим голосом. – Я сотрудница вашей жены.
– А!.. – сказал Олежка, он не очень хотел встречаться с сотрудниками Аньки, но ведь и они ничего толком не знали, даже жалели его. Особенно бабы. Так что он принял страдающий вид.
– Я пришла деньги отдать, – рыжая опустила глаза.
– Какие еще деньги? – вот новости! – Входите!
Пройдя в прихожую, посетительница поспешила объясниться:
– Я недавно заняла у Анечки две тысячи. Думала, что удастся через пару дней отдать, но попала в больницу и вот, только сейчас смогла принести.
– Могла бы и не отдавать, – ляпнул Олежка, исходя из собственных представлений о чести и порядочности.
– Нет, – ответила рыжая. – Я так не могу. Вот деньги.
Она протянула Олежке две синеватые бумажки и он жадно схватил их, соображая, сколько дерьма он получит за них у Ежа, который поставлял ему дурь.
– Вы-то как? – услышал он робкий вопрос.
Олежек отвлекся от мечтаний и легко вошел в заученную роль:
– Кошмар, – всхлипнул он. – Знаешь, это просто ужас! Я Аньку так любил, так любил! И сынка ее, Артемку, полюбил. Сам бы на тот свет отправился, да надо же кому-то за их могилками ухаживать!
– И когда ты на кладбище в последний раз был? – рыжая смотрела на него внимательными серыми глазами, но Олежка этому особого значения не придал.
– Вчера был, – он снова жалобно всхлипнул. Вчера он был, конечно, только не на кладбище.
Женщина кивнула ему сочувственно и повернулась к выходу. Закрывая за ней дверь, он услышал звенящее: «Сука!», но решил, что послышалось. Не могла же милая интеллигентная женщина сказать такое!
Деньги жгли ему руки, и к вечеру он был уже под кайфом. Дома не сиделось, потому что немного бабок после общения с Ежом осталось. Хватит пива попить! Олежка достал из шифоньера кожаные штаны, натянул их на свою верткую задницу и отправился в ближайший гадюшник. Самое время найти жалостливую к его горю девочку и привести ее домой.
Девочка в гадюшнике нашлась быстро. Такая ладненькая, худенькая и отвязанная на все сто. Она сама присоседилась к его столику и сама угостила красивого печального парня пивом. Слово за слово, разговор стал горячее. Ее ручка уже гладила его колено, а пухлые яркие губки облизывал быстрый остренький язычок. Олег понял, что пора и сказал:
– У меня хата есть, пойдем?
– Ишь ты, – засмеялась она, откинувшись на стуле. В декольте ее майки подрагивали упругие груди. – Хата у тебя? Пошли, ковбой, потанцуем!
– Нет, пойдем ко мне!
– Ты не понял, – она снова облизала губы. Ее черные глаза смеялись. – У тебя и потанцуем! На твоей кровати! Теперь понял?
Олежка хихикнул, представляя себе эти танцы. Они поднялись и пошли к выходу. Луценко был занят своей новой подружкой и поэтому не заметил, что следом за ними поднялись еще двое: здоровые парни, неторопливо разминавшие кисти рук.
На улице парочка пошла вдоль темнеющих домов.
– Вот блин! – новая девушка Олежки, вдруг высвободилась из его объятий.
– Ты чего? – спросил он.
– Мне в кусты надо! Очень! Надо было в кафе сходить, но я забыла!
– В кусты? Хорошее дело! – заржал Олежка.
– Нет! Ну, – она засмущалась: – мне одной надо! Давай свернем?
– У меня тоже есть туалет, – заартачился парень.
– Ну, пожалуйста! – просила девушка. – Я уже не могу!
Они свернули в боковую улицу, но, увы, на боковой улице тоже не было кустов! Пришлось пройти дальше, до самого Парка. Там подружка нырнула за дерево и пропала. Олежек остался стоять на том самом месте, где обрывался асфальт. Метрах в десяти горел тусклый фонарь, снег под ним казался желтым, а дальше – синим и серебристым. Вдруг в желтом кругу появились две огромные мужские тени. Они двигались в направлении Олега. Нырнули в синеву, возникли рядом с ним.
– Прикурить не найдется? – спросил один из двоих.
– Что вам надо? – Луценко испуганно попятился назад.
– Нам тебя надо, выродок! – сообщил второй верзила.
От первого удара он вскрикнул, после второго – стал звать на помощь, третий и четвертый заставили его захлебнуться кровью, на пятом он упал, а несколько последних тычков лишили Луценко сознания. С трудом открыв глаза, он понял, что нападавшие скрылись. Он хотел пощупать левый карман куртки, чтобы убедиться в наличии бумажника, но правая рука от усилия только загорелась болью, так и не пошевелившись. Луценко громко и жалобно застонал. Кажется, перелом! Судя по всему, сломана была не только рука.
Вдруг со стороны леса заслышался стук женских каблучков. Он размеренно приближался к лежащему Олежке со стороны головы, поэтому парень не видел подходившую женщину. Впрочем, Луценко не сомневался – это та шлюшка из кафе. Она вызовет «скорую» и Олежке помогут!
Женщина, однако, на помощь не торопилась.
«Одурела совсем? – зло подумал парень. – Я тут в снегу валяюсь, подыхаю, а она еле задницей шевелит!»
Она, не прибавив шага, размеренно прошла мимо Олега и остановилась у его раскинутых ног. Так, чтобы лежащий мог увидеть ее лицо.
– Помоги... – простонал Олежек, на этот раз совершенно не прибедняясь и не пытаясь вызвать жалость. Не услышав никакого ответа, он пригляделся и даже передернулся весь от неожиданности: – Анька?
Прямо над ним стояла его покойная жена. Фонарь светил ей в спину, но Луценко узнал каштановые пышные кудри, почти скрывавшие лицо, покатые женственные плечи и полные бедра жены. Она была одета только в черные брюки и серую блузку, волосы были перехвачены черной траурной лентой. Олежек вспомнил – именно так она была одета, когда он вынимал ее из петли.
– Анька, ты чего? – спросил он, прерывисто дыша и пытаясь приподняться на локте. – Ты жива?
Она молчала. Олежка стал пытаться отползать назад, от нараставшего ужаса он почти не чувствовал боли. Ему удалось отползти на тридцать сантиметров от привидения, но оно в один шаг свело преимущество на нет.
– Не надо, – хрипло попросил Луценко. Он и сам еще не знал, чего не надо, но предчувствовал ужасное. Анька приблизилась еще. Теперь Олежка различил слабый знакомый запах ее духов и родинку на левой щеке. – Не надо!
Так же молча привидение склонилось над ним. Оно тихо, совсем невесомо прошептало:
– Я за тобой пришла! Артемка попросил.
Луценко затрясся от нового наплыва одуряющего ужаса.
Привидение склонилось над ним, и это было так страшно, что Олежка взвизгнул:
– Не надо, Анечка! – и зашептал, моля покойную жену исчезнуть, растаять, оставить его: – Миленькая, я же любил тебя всегда – всегда, помнишь? Я же...
Она не отвечала. Только засмеялась тихо, мстительно, зло. Внезапно что-то кольнуло в сердце. Анька все смотрела на него сквозь свесившиеся пряди, и он угадывал улыбку на полных губах. Олежка начал задыхаться. Он чувствовал пульсацию крови в висках, жар, удушливый растекающийся волнами от живота, потом начались конвульсии.
– Добро пожаловать в свою семью! – услышал он звенящий голос, но осмыслить сказанное уже не успел, потому что умер.
Книги не будет
Переоделась Вика только дома. По дороге она лишь стянула с головы парик с черной лентой, а позже выбросила его в урну на остановке. Было поздно, холодно и тихо. Добираться домой предстояло через весь город. Потоптавшись немного в безнадежном ожидании транспорта, Вика махнула рукой и поймала такси.
В квартире было тепло, но не жарко, однако по спине ручьем лился пот, а щеки горели. Вика приготовила себе чай. Спать она не могла, но обдумывать свое первое Дело – тоже. Не сейчас, слишком это страшно. Боже, что я натворила? Что мне теперь делать? А вдруг меня найдут?
Ерунда, – сказала она сама себе уверенно. Если так рассуждать, то ни одного Дела в жизни не сделаешь! Основное правило сейчас – не делать резких движений. Не надо скрываться, спасаться, прятаться. Все нормально. Анька мне не близкая подружка, мстить ее мужу у меня нет мотива. Меня видели в баре, но вряд ли смогли бы опознать. Там я была другая. Всегда знала, что смогу сыграть другого человека и даже двоих в один вечер.
Все вещи, в которых ее видели в баре и в которые она переоделась, изображая Аню, Вика приготовила к уничтожению. Завтра сходит в лес и сожжет, а остатки закопает. В Деле мелочей нет, и предосторожностей много не бывает.
Шприц и ампулу она уничтожит отдельно, совсем в другом месте. Лекарство, а точнее орудие убийства, Вика раздобыла почти случайно. Разбирая вещи почившего супруга, Вика влезла в коробки, заброшенные на антресоли в прихожей пять лет назад. Там оказались некоторые вещи прежней хозяйки квартиры, родной бабули Золотова. В шкатулке со старыми бумагами, которые не выбросили потому что ничего в них не поняли, лежала и упаковка ампул. Вика повертела их в руках, пожала плечами и пошла на кухню, чтобы отправить просроченное лекарство в мусорное ведро.
Неожиданно она остановилась и внимательнее присмотрелась к упаковке. Картонная коробка была безусловно знакома.
Да, это произошло, когда Вика только собиралась замуж. Ее жених приехал в Гродин из глубинки, где остались его родственники, и жил вместе со своей бабушкой. Та тяжело болела. Всю свою жизнь женщина проработала на Гродинском мясокомбинате, где когда-то и подхватила бруцеллез. Болезнь подорвала ее здоровье, тяжелые осложнения стали проявляться в старости. Немного облегчить ее страдания мог бы один редкий импортный препарат, который в Гродине достать было невозможно. Вика, стремясь помочь родственнице нареченного, попросила свою подругу Наталью поискать нужное лекарство в аптеках Москвы. Наташа выполнила просьбу и прислала искомый препарат, но оказалось слишком поздно. С тех пор упаковка дорогого лекарства валялась среди старых бумаг.
Еще Вика припомнила разговор с Наташкой по телефону. Подруга предупредила, что это лекарство не только очень редкое и дорогое, но и относится к каким-то там фармацевтическим спискам. Ей пришлось привлекать знакомых для получения рецепта без назначения врача. Дело в том, что применять препарат могут только сами доктора, потому что если его ввести больному неправильным способом и без соответствующего показания специалистов, то и убить человека недолго.
Прочитав аннотацию, Вика убедилась – это то самое лекарство. Тогда-то и родилась идея. Теперь та идея воплотилась в жизнь. Это правда или мне приснился чарующий кошмар?!
Самым «дырявым» местом в ее плане было привлечение к делу двух крепких мужиков. Золотова просто не смогла удержаться, ей хотелось, чтобы Луценко испытал достаточно боли перед смертью. Теперь придется поволноваться. Правда, эти двое были обнаружены журналисткой в спальном районе на другом конце города и захаживать в район Парка, где сейчас валяется один свежий труп, привычки не имели, но их точно будут искать. Впрочем, парни тоже видели лишь черноглазую вертлявую девицу, такую же, какую опишут и посетители бара. Ребята скажут милиционерам, что однажды к ним подошла девушка, которая сказала, что хочет проучить своего бывшего жениха. Она предложила им крепко избить его и заплатила пять тысяч рублей. Ни ее имени, ни адреса они не знают.
Между прочим, такой рассказ представители правопорядка услышат только в том случае, если им удастся доказать, что Луценко был избит теми самыми двумя амбалами из спального района. А они с пострадавшим никак связаны не были, общих знакомых не имели, пива вместе не пили и так далее.
Так что ищи, Витя, ветра в поле!
Додумав свои беспокойные мысли до конца, Золотова поняла, что совсем перестала трястись. Наоборот, она вполне успокоилась и готова отпраздновать свой дебют. Нестор прав, Судьба сделала ее своей должницей и теперь надо отдавать долг.
Вика достала из холодильника бутылку шампанского, вытащила из серванта изысканный длинноногий хрустальный бокал и соорудила себе парочку совсем маленьких бутербродов с черной икоркой. Потом ловко, по-гусарски, открыла бутылку и наполнила вином лунный хрусталь.
– За меня! – сказала она громко. Шампанское оставило во рту дразнящие пузырьки и вкус праздника.
Она понятия не имела, какое Дело сделает в следующий раз. Скорее всего, ей придется вырабатывать свой собственный стиль во всем. Свой собственный вариант метода Нестора. Что же, практика покажет!
Вика подвинула к себе телефон.
– Алло! – отозвался Антон так, будто ждал ее звонка.
– Знаешь, – с улыбкой сказала ему Вика, – книги не будет!
Сейчас он заорет, что она хамка, что разбудила его, что не дает ему продохнуть и вообще запарила человека глупостями! Но ее ждал маленький сюрприз:
– А что будет? – спросил Семенов. Его тон стал одновременно мягче, но и осторожнее.
– То, чего он хочет на самом деле.
– И чего он хочет?
– Exempla docent, – ответила Вика.
В трубке послышался тихий судорожный вздох, но по голосу Семенова стало ясно – он улыбается!
– Надеюсь, ты сама понимаешь, что говоришь. – смысл слов не соответствовал тону, – Довольно опасно делать свой бред реальностью. Однако, сделав это раз, ты не сумеешь остановиться.
– Нет, – согласилась она, – не смогу. Я вроде как в должниках оказалась. Так что теперь отдаю, как могу.
Антон помолчал немного, а потом сказал обычным своим скрипучим голосом:
– Вообще говоря, ты вовремя позвонила. Завтра я уезжаю на Север – работа по контракту. Им там бульдозерист нужен, а я, как ты знаешь, отличный бульдозерист! Хату свою уже считай продал: завтра въезжают другие. Мне самое нужное надо собрать, потому и не сплю. Вернусь не скоро, кстати, и бабок накошу. Так что прощевай, подруга!
Золотова ничуть не удивилась. Нечто подобное она предполагала. Ни грусти, ни разочарования тоже не было. Человек, нашедший свой путь, независим ни от кого, даже от своего учителя.
– Прощай! – сказала она. – Спасибо тебе, Нестор!
