Текст книги "Метод Нестора (СИ)"
Автор книги: Яна Розова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Розова Яна
МЕТОД НЕСТОРА
Почему терплю?
«Почему терплю? – подумала Вика, сплевывая кровь в раковину. – Хоть бы зуб остался цел!»
Она стояла, опершись руками о край раковины в ванной комнате, и боялась поднять глаза на своё отражение в зеркале. Что она там увидит? Все как и всегда: опухающие губы, расцветающие синяки, заплывающие глаза. Этап первый – «Красные слюни»! Опять придется звонить на работу, говорить, что будет работать дома, а материал в номер пришлет мылом.
– Чем-чем? – спросит, как всегда, секретарша, хоть и слышит чудесно, и это выражение уже не новое в «Алхимике», все так говорят. Но вот такая, вредная, у нас секретарша! Хоть и «спасибо» ей сказать есть за что. Ведь ёрничает, урезонивает, придирается, а от шефа все равно отмажет. Никогда не подставит, а даже предупредит, если директор прилетел на метле. Не в духе, то есть.
Народ считал, что Ольге давно и крайне надо замуж. Причем женщины при этом имели в виду перемену социального статуса, а мужчины – сексуальное удовлетворение. И все друг друга понимали, и все друг с другом соглашались: вот выйдет Ольга замуж и перестанет на людей бросаться!
Вика все же подняла лицо от раковины и глянула на себя в холодное стекло. Причем смотреть в свои собственные глаза она не стала. Посмотрела прямо на передний зуб – выглядел он нормально. Кровь лилась из разбитой верхней губы. Тогда что же хрустнуло? Хорошо еще, что зуб давно мёртвый, нерв удален и поэтому не больно. Потрогала зуб изнутри кончиком языка. Потом надавила сильнее. Зуб мягко поддался и сдвинулся вперед.
«Сломан! – поняла она. – Придется ехать к Елене Павловне, вкручивать штифт. Это еще по мелочи! Но сначала надо ждать, пока моя морда ретрансформируется».
Вика даже попыталась приободрить себя улыбкой, но она получилась кривая и некрасивая.
Зато хлопнула входная дверь и сразу стало немного светлее. Кажется, будто лампочка в светильнике стала ярче. Ах нет, это перестали литься слезы, застилавшие весь неброский пейзаж ванной. Теперь можно выбираться из убежища и заниматься своими делами, перекроенными под новые обстоятельства. Те, что проступают сейчас на ее лице. Но ведь все как всегда, и трудно было бы жить, не научившись использовать даже негативные явления себе на пользу.
Вот сейчас Вика продемонстрирует себе самой высший пилотаж в этой сложной области. Не случись неприятностей, Вике Золотовой, корреспондентке газеты «Алхимик» пришлось бы ехать тридцать минут из спального района в центр, в редакцию, и сидеть там до самого вечера, изображая работу. Ее начальница, главный редактор «Алхимика» Лана Житкевич, терпеть не могла если сотрудники не сидят на рабочих местах. Сколько раз ни пытались ей объяснить, что журналист не может работать в кабинете, она ничего не понимала. Лана считала, что информацию можно получить по телефону, а также по факсу или пусть заинтересованные в статье персоны сами тащатся на перекладных в «Алхимик». А болтаться по городу с заходом в магазин или на оптовый рынок, с обедом в кафе или дома – это разгильдяйство, а не работа. Сама Лана сидела в своем кабинете с утра до поздней ночи. Отлучалась она только раз в четыре дня на маникюр, раз в три недели на педикюр и раз в месяц к парикмахеру.
Почти вся редакция, рекламный отдел и даже бухгалтерия Издательского Центра «Перспектива», выпускающего газету «Алхимик» и несколько рекламных носителей, типа «Все покупается – все продается», испытывали комплекс вдовы. Прошло чуть больше месяца с того момента, как погиб прежний главный редактор Алексей Маловичко. Теперь каждый только и делал, что вспоминал как было при Маловичко и как теперь все при Лане.
А при Лане все было не так! Кто-то с ней спорил, кто-то ругался, у кого-то хватало терпения переубеждать, но это было бесполезно. Лана стояла на своём. Вика, инстинктивно опасавшаяся женщин – руководительниц, сделавших свою карьеру через постель, ни в какие дебаты не ввязывалась. Ее стиль можно было бы охарактеризовать выражением «двигать тихой сапой». Она просто звонила секретарше и предупреждала через нее директора организации – учредителя газеты «Алхимик», то есть самую главную шишку на ровном месте, что больна и останется дома или, наоборот, невозможно здорова и поехала на пресс-конференцию в Белый дом. Местный Белый дом, конечно. Лана бывала недовольна таким самоуправством, но зато уже не могла пожаловаться на Вику выше по инстанции. А кадровые вопросы, согласно традиции, решались над головой главного редактора «Алхимика».
При том Золотова даже снесла некоторое ущемление своих прав, когда об убийстве Маловичко взялась писать Лана Житкевич, собственными наманикюренными пальчиками. Вика успокоила себя тем, что в данном случае речь идёт не о криминале, а о трагедии. Как-то вот эдак, чтобы самой не обижаться...
А коли сегодня нашу морду показать людям нельзя, то мы быстренько поправим материальчик о дебатах в городской Думе по поводу строительства нового торгового центра и перейдем к десерту – статье о зверском убийстве женщины, выбросившей своего новорожденного ребенка в мусорный контейнер. Информация о дебатах пойдет себе в номер, гонорар мы не потеряем. Зато образовалось время на криминальный материал.
Вика высунулась из ванной, тревожно осмотрелась, убедившись, что слух ее не подвел и дома никого нет. Было тихо. Собственно говоря, сразу стало ясно, что опасность миновала. Вся двухкомнатная квартирка Золотовых просматривалась с этой позиции как на ладони. В поле зрения не попадала только кухня. Но на кухне враг не прятался никогда. Это было не его место. Спальня пуста, гостиная – тоже. Это видно из отражения на полированных поверхностях их мебельной стенки.
Когда-то Вика очень полюбила эту квартиру. Она казалась ей раем. И пусть здесь стоит допотопная мебель, оставшаяся по наследству от мужниной бабки. Пусть нет денег, чтобы сделать ремонт как хочется. Зато отдельная квартира! Но вскоре все переменилось, перевернулось, превратилось в свою собственную противоположность. Рай стал тюрьмой.
Однако, деваться было некуда, жизнь продолжалась, надеяться было не на что. Вика примирилась, свыклась, сжилась. Но, каждый раз, сплевывая кровь в раковину, спрашивала себя: «Почему я терплю?»
1995 год
Колька выбрал хату сразу, наметанным глазом. Просто шел себе мимо дома и выбрал. Он заметил, что в окнах торчат стеклопакеты, хата на первом этаже, решеток нет. Прислушался, принюхался и решил брать. Просто задницей почуял – у хозяина будет чем поживиться.
С другой стороны, старух во дворе не было, не было даже лавочек, куда глазастые ведьмы могли бы слететься. Домик постройки старой, двухэтажный. Квартир на площадке по три: две двухкомнатные и одна однокомнатная. Народу не много. Колька, к своей радости, заметил – выход-то сквозной! Может пригодится. Одна дверь подъезда – на улицу. А вторая – во двор. Причем, двор не огорожен. Непуганые они здесь, вольные!
В принципе, наверное, дело в том, что дом этот расположен рядом с воротами химзавода. А его теперь охраняют! В будке сидит вохровец нового формата: не старый дед с винтовкой Мосина, а молодой жлоб в бронике и с «калашом». Еще двое таких же горилл вокруг ходит.
«Да мне-то что? – думал Колька. – Только вот послежу, кто здесь живет и когда куда ходит!»
Засаду Колька устроил недалеко, прямо на остановке автобуса. Посидел, подождал редкого маршрута, уехал. Вернулся через час. Вышел на остановочке и заметил у «своего» подъезда крепкого моложавого мужика, намывающего своего железного друга по имени «Мерседес». В ход шли пенки, шампуньки, всякие хитрые приспособы, все в ярких упаковочках с иностранными шрифтами. Могу поспорить, что и водичка у него в ведерке кипяченая!
Самого мужика можно было снимать в учебном фильме: «Лохи. Их разновидности и повадки». На мужике были надеты фирменные спортивные штаны и скромная, но очень дорогая маечка. Колька считал себя специалистом, экспертом в области дорогого барахла, потому что обчищая хату, старался прихватить и приличные вещички. Потом они шли на продажу, а занималась этим Колькина нынешняя подружка. Ради этой своей подружки придется постараться, но оно того стоит!
В общем, день прошел не зря. Следующий тоже добавил данных и все стало ясно. Квартира небольшая, а тачка дорогая. Это значит, что Лох живет один. Два дня подряд, часов около четырех, в квартиру приходила скромная немолодая женщина с сумками. Коля проследил за ней: она открывала дверь своим ключом. Скорее всего, приходящая прислуга. Время ее посещений очень устраивало. Коля работал с утра.
Вечером он еще думал, сделать ли дело завтра или еще понаблюдать? Подруга считала, что ждать нечего. Да что, первая такая хата у них? Колька тоже не ожидал подвоха. Даже замок его не волновал. Обычный замок, можно шпилькой открыть. Даже странно, что у Лоха при его богатстве такой замок. Но, на то он и Лох, мать его!
Часам к восьми Колька был на месте. Проводил Лоха на отмытом «Мерседесе» и стал ждать, пока разойдутся по делам соседи. Они уходили, один за другим. К десяти все разбежались. Надо приступать, пока возвращаться не стали!
Металлическая облагороженная дверь открылась так же легко, как жена раздевается перед мужем. Квартира выглядела чертовски хорошо. Такая вся богатенькая, добротненькая. Лоху в самый раз!
Колька прошел в гостиную, огляделся, собрался уже приступить, но тут ноги отчего-то перестали подчиняться и, взмахнув руками, вор упал на пол. Он хотел подняться, но не мог. Хотел ползти, но руки стали как чужие. Он удивленно огляделся вокруг...
С тех пор Кольку больше никто не видел. Подружка решила, что он ухватил слишком большой куш и смылся из Гродина, опасаясь мести. Впрочем, если даже с Колькой случилось нечто нехорошее в милицию она заявлять не будет!
Хобби Вики Золотовой
Странное дело, но журналистов, пишущих на криминальные темы в городе было очень мало. Одни, кто поумнее, считали тему о преступлениях и наказаниях недостаточно серьезной и перспективной в плане карьерного роста. Другие, из тех, кто попроще, ленились тратить время на столь низменные вещи, как драка бомжей или убийство в подворотне. Обычно в газетах просто использовали небольшие информашки, написанные плохим солдафонским языком и сброшенные по факсу пресс-секретарями УВД, МВД или ФСБ.
Да и места на криминал редакторы отводили не много. Каждый из них ужасно стремился к общению со власть предержащими, обожал интервью с первыми, вторыми и даже, на безрыбье – третьими, лицами. Особенно уважались пресс-конференции и круглые столы с последующим обильным фуршетом и непротокольным общением. На таких мероприятиях завязывались полезные знакомства, помогающие видным представителям журналистской братии перебираться со временем на хлебные места в пресс-службы администрации или губернатора, а то и в областное министерство по делам печати. Зарплата там была повыше, а суеты – поменьше.
А что криминал? Да грязь одна. Конечно, читатели любят, но ведь не для дяди Васи и тети Мани газеты выходят! Они выпускаются для тех, чье мнение поважнее, повесомее. И кто может оказать спонсорскую помощь печатному органу.
Вика тоже старалась не отбиваться от стада. Надо держаться на плаву, мелькать среди своих коллег. Но случайно птичка увязла, увлекшись криминальной тематикой. Однажды в газету позвонил пресс-секретарь ГУВД ГО Виктор Калачёв и спросил не найдется ли корреспондент, который захотел бы написать статью об убийствах водителей. Серийных убийствах. Надо предупредить автолюбителей об опасности.
Вика вовсе не бросилась на амбразуру, горя желанием скорее описывать как тип в костюме Фредди Крюгера нападает на таксующих мужиков. Другие сотрудники редакции тоже не искали себе работы без пользы карьере и тогда было принято соломоново решение – тянуть жребий. Не с Викиной удачей было покупаться на это, потому что именно ей досталась короткая спичка. Комически окрашенное облегчением сочувствие сотрудников вынудило ее сказать, что они зря радуются. Вика Золотова страшно довольна таким исходом, она обожает детективные сюжеты. И удаляется на встречу с Калачёвым с гордо поднятой головой. Надо было бы еще и вприпрыжку.
А ситуация, описанная пресс-секретарём, и вправду оказалась довольно интересной. Раз в полгода, в районе Комсомольского Парка находились трупы водителей, удушенных гитарной струной. Струна лежала возле тела. Трупы оставались на водительском сидении. Деньги, документы, вещи – все на месте. Водители между собой никак не связаны. Маньяк, получается! Найти его оказалось сложнее, чем предполагали следственные органы. Всего описывалось четыре случая за три года. В этом полугодии маньяк еще не отметился, а в позапрошлом вообще трупа не было. Была идея подождать его в засаде, но Парк огромный, только асфальтированных, дорог ведущих вглубь, не меньше десятка. У органов правопорядка просто не было такого количества сотрудников, готовых без ущерба для других служебных дел посидеть в засаде с недельку, а то и больше. Периодичность совершения преступления была плюс – минус десять дней.
Вика стала расспрашивать о подробностях, но Калачёв ничего толком сказать не мог. Нет информации.
– Но зачем тогда я тут? – спросила она разочарованно. – Ни фактов, ни хода следствия, ни свидетелей, описывающих приметы убийцы. Писать-то нечего! Сбросили бы по факсу: «ГУВД ГО предупреждает»!
– Понимаете, – ответил пресс-секретарь, – я тут человек случайный. Учусь заочно, поэтому меня сюда направили. Я не способен даже пару слов написать, а вы преподнесете все интересно и страшно. Чтобы внимательнее были водители, чтобы не случалось несчастий. Пусть только не подсаживают к себе случайных пассажиров. Нет смысла из-за пятидесяти рублей погибать! Кое-что, все-таки, эксперты сказали: нападающий невысокого роста и не слишком сильный. Подросток, наверное. Может и женщина, но это не похоже. Обычно женщины не действуют в одиночку, а если есть сообщники – мужчины, то зачем же ей самой убивать? С другой стороны, это не корыстное преступление. Значит, убийца со сдвигом в голове, а это редко бывают женщины. Еще странно, что ни в одном случае не были обнаружены посторонние женские волосы, ну или что-то другое. – Вика, сохраняя профессиональное спокойствие, мысленно представила себе это «другое» в виде прокладки с крылышками, утерянной в горячей схватке с жертвой. – Все-таки ей не так легко было бы убивать, значит, они как-то боролись, она могла потерять хоть один волос. Или испачкать помадой чехлы... Словом, версия о женщине не доказана. Скорее, это был подросток. У них силы не так много, а дури – предостаточно!
Он был и сам очень молод, этот Виктор Калачев, и, как это обычно бывает, форма только подчеркивала его розовощекую моложавость. В званиях Вика не разумела, поэтому поняла только, что чин у Вити небольшой. Ждет своего часа. Наверное, науку собирается двигать. Юридическую, скорее всего.
– Но что писать... – все сомневалась Вика. Потом пошла домой, так как время уже было позднее, села за стол, открыла свой ноутбук и написала в один миг маленькую проникновенную статейку. Пару раз переделала, но все получилось хорошо.
– Вы совратили меня, – сказала Вика на следующий день в телефонную трубку. Калачёв смущённо засмеялся. Коллеги, уже прочитавшие опус Золотовой на криминальную тему, удовлетворенно заулыбались: теперь, если что, отмазываться будет Вика, а все остальные займутся своими важными делами. Вика продолжала: – Мне было интересно писать, даже не ожидала такого.
Заметка вышла, и, судя по оперативным сводкам, убийства прекратились. Вика летала как на крыльях, Калачёв тоже был вполне доволен.
«Будьте Внимательны», Вика Золотова, «Алхимик» от 15 ноября 2003 года.
Нет ничего удивительного в том, что большинство водителей из числа моих знакомых, ничего не знают о событиях, которые я хочу сейчас описать. Четыре однотипных убийства автомобилистов, казалось, затерялись в общем количестве преступлений, совершенных на дорогах Гродина. Однако, совсем недавно сотрудники правоохранительных органов выявили связь между давними и не очень давними событиями.
Дорога – место опасное. Всегда есть вероятность попасть в дорожно-транспортное происшествие, подсесть к водителю с нечестными намерениями или, наоборот, подобрать свою смерть вместе со случайным попутчиком. Так случилось с водителями, чьи судьбы оказались лишь эпизодами в этом достаточно таинственном деле.
Первый эпизод произошел в среду, четырнадцатого марта две тысячи первого года. Сорокавосьмилетний мастер инструментального цеха Гродинского станкостроительного завода, Александр Величко, направлялся на своей пятой модели «Жигулей» в гараж. Он собирался поставить машину и вернуться домой, к жене и пятнадцатилетней дочери, Светлане. Его автомобиль был «прописан» в гаражном кооперативе «Авиатор», расположенном неподалеку от Комсомольского Парка. На пути Александр Иванович подобрал голосовавшего невысокого молодого человека. Тот попросил подвезти к кафе «Лесная Поляна». Конечно, надо было ехать через лес, но парень пообещал дополнительно заплатить и Величко согласился.. К тому же время было не позднее, а место возле самого кафе оживленное. Александр Петрович свернул в чащобу на последнем, перед въездом в гаражный кооператив, повороте.
Его тело было обнаружено только в пятницу, шестнадцатого марта. Уже почти неделю лились дожди, стояли холода и по крайней к гаражам дороге никто не ходил. Машины, подвозившие посетителей и работников кафе «Лесная поляна» тоже выбирали более удобные подъезды. Только пятничным утром один гражданин, прогуливавший своего добермана, прошел мимо одиноко стоявших «Жигулей». Хозяин собаки заметил, что задняя дверца машины была приоткрыта. Он заглянул внутрь через стекло и ужаснулся: на водительском месте сидел человек с жутким синюшным лицом. Его голова была неестественно запрокинута. Приехавшие милицейские эксперты сразу же определили – Александр Иванович был задушен гитарной струной, которую тоже нашли в машине.
Второй случай произошел в следующем полугодии, осенью. Тридцатого октября вечером тридцатилетний Юрий Бойко возвращался из своего цеха по изготовлению корпусной мебели. Его «Опель Кадет» катил по проспекту маршала Жукова в сторону дома, где предпринимателя поджидали жена и двое детей: восьмилетний сын и двухлетняя дочурка. Невысокая фигура, голосовавшая на обочине, чем-то привлекла внимание Юрия. Он остановился. Парк был ему по пути. Пассажир забрался на заднее сидение.
На следующий день тело задушенного гитарной струной предпринимателя обнаружили в его машине, остановленной метрах в ста от кафе «Лесная Поляна» на узкой асфальтированной дороге среди густых деревьев.
На той же самой дороге пятого апреля 2002 года нашли труп Игоря Осеянца, тридцатипятилетнего отца троих детей – мальчиков десяти и семи лет и трехлетней дочери. Осеянц возглавлял фирму «Агро», занимавшуюся торговлей зерном. Его остывший «Вольво» повстречался спортсмену, совершавшему утреннюю пробежку в шесть ноль-ноль. Гитарная струна висела на шее трупа.
Если вы уже обратили внимание, водители погибали по одному раз в полгода, но после смерти Осеянца следующий эпизод случился только через год – 20 марта 2003 года. Технолог Гродинского молзавода, Виталий Полозов, возвращался домой от семьи своего сына, который жил неподалеку от Комсомольского Парка. Невысокого убийцу он подвозил к кафе по тому же пути, что и первая жертва – Александр Величко. «Десятка» Полозова, с мертвым хозяином внутри, так же, как и два года назад «Пятерка» Величко, простояла не найденной под дождем в лесу почти двое суток. Его обнаружила компания подростков, направлявшихся ближе к вечеру двадцать второго марта, в кафе «Лесная Поляна».
Хочу сразу отметить, во избежание непредумышленной антирекламы «Лесной Поляны», что версию о причастности к печальным эпизодам кого-либо из сотрудников кафе, оперативные работники проверили сразу и она не подтвердилась. Кроме того, среди убитых не было посетителей уютного кафе. Поворот к «Лесной Поляне» был только поводом. Убийца лишь искал уединенное место для исполнения своего зверского замысла.
Итак, все водители погибли в своих машинах, доставив случайного пассажира в Комсомольский Парк. Все случаи произошли вечером. Всех мужчин задушили гитарной струной, накинутой на шею с пассажирского места позади водителя. Особенность действий преступника в том, что он не извлекает никакой материальной выгоды из убийства. Деньги, ценные вещи, сами автомобили оставались нетронутыми. Иными словами, на этот раз опасность грозит не только владельцам дорогих иномарок, но и всем остальным автолюбителям, взявшим в машину случайного попутчика.
Водители, будьте бдительны! Со времени совершения последнего преступления прошло полгода – обычный для невысокого убийцы период. Возможно, он уже голосует на дороге, подыскивая новую жертву!
С тех пор криминальная тематика стала для Вики настоящим хобби. Ей даже показалось, что в жизни появился какой-то интерес. Не совсем профессиональный, а немного задевающий ее саму. Объяснить этого Вика бы не смогла, но так было, так она чувствовала. Золотова, конечно, не перестала топтать красную ковровую дорожку в здании правительства области. Вот только прежнего азарта от новостей политической жизни Гродина не испытывала. Еще не было точного определения, но все больше дебаты депутатов и выступления крупных чиновников казались ей возней скорпионов в литровой банке. Да какая разница, кто из них победил на выборах и какое еще благо предложил сделать для пенсионеров? Все равно ничего не изменится. Ни в масштабах Гродинской области, ни в масштабах личной Викиной экзистенции.
А вот преступления совершают живые люди. И каждый из нас может оказаться вовлеченным в порочный круг. Как жертва, как свидетель, как преступник, наконец. Не дай бог, конечно, но ведь от сумы, да от тюрьмы... Сама Вика, правда, старалась воспринимать свое увлечение достаточно профессионально, каждый раз повторяя себе: «Дело есть дело, ничего личного!». Ей нравилось описать хорошим слогом интересное дело, подавать ее как горячую новость, добавить комментарий специалиста и приправить парой профессиональных сыщицких фишек. Получалось довольно горячо! Беда только в том, что мало, очень мало загадочных дел, необыкновенных преступлений.
Большинство преступлений совершаются в совершенно определенной среде и по пьяному делу. Вот Золотова писала материал о матери, зарубившей топором свою взрослую дочь. Услышав об этом происшествии, Вика загорелась и бросилась собирать информацию. Ей представлялись дикие страсти, греческие трагедии, бразильские страсти, достоевщина... Но, поговорив со следователем, ведущим это дело и с адвокатом матери-убийцы, Золотова просто скисла. Эта Медея, инфернальное существо, оказалось обычной старушкой лет семидесяти. Сорок последних лет она крепко выпивала, а последние двадцать компанию ей составляла родная дочь. Соседи говорили, что семья жила душа в душу и никаких скандалов никогда слышно не было. Просто, однажды женщины, как обычно, остограммились во время обеда. Доченьку развезло, она была «принявши» с самого утра, и поэтому быстро уснула. Мамаше стало скучно. Старушка поискала заветную бутылочку на столе, нашла и убедилась в отсутствии живительной влаги. Тогда она решила не дать себе засохнуть и принялась активно будить дочь. Женщина не просыпалась, а сквозь сон пожелала мамочке сдохнуть поскорее. Ах, так?! Что же, я тебя породила – я тебя и прибью! Бабулька взяла топор и опустила его давно не точенное лезвие на шею дочурке. Удар был не очень сильным, но от боли дочь проснулась. Увидев кошмар наяву, она заорала, но тут топор опустился на ее шею снова, и еще раз, и еще...
Вика видела пожилую женщину в суде. Это полноватое и одутловатое существо было удивительно, потрясающе спокойно. Она сказала, что не помнит ничего, что дочь не убивала. Никаких особых чувств, никаких эмоций. Тем более, что насчет своего беспамятства старушка, конечно, сочиняла, надеясь на смягчение приговора.
«Она должна чувствовать хоть что-то! – думала Вика, разглядывая подсудимую. – Даже если она думает, что не убивала свою дочь. Ведь погиб ее ребенок! Где горе, сожаление? Где здесь человек?»
Она написала свою статью, и ее взяли как репортаж из зала суда, но ощущение осталось такое странное, пустое. Бабуля получила всего пять лет тюрьмы. Золотова подумала, что наказание какое-то... недостаточное. Да, женщина эта пожилая, больная и все такое, но преступление она совершила гораздо раньше чем зарубила свою дочь! Мать убивала ее с самого детства, втравляя в порочный круг своего образа жизни.
К тому же, Вика считала – преступление должно шокировать общество, потому что преступление, особенно убийство, это – ненормально. Это патология поведения, это нонсенс. А здесь все так обыденно, так примитивно!
Сильных криминальных личностей нет, скрыто досадовала журналистка после суда над матерью-убийцей. Но однажды, оказалось, что она ошибается.
К тому времени, а прошло всего несколько месяцев, Вика успела завязать знакомства, пусть шапочные, с ребятами из убойного отдела. Она не забывала приносить им свежие номера газеток со своими публикациями и поздравлять с праздниками, а они, иногда, подкидывали Вике примечательные фактики. Конечно, если это было в интересах следствия или не вредило ему. Так Золотова и узнала о деле роженицы. К тому времени Витя Калачев оказался оперативным работником. Вика не ожидала, что он пойдет работать, так сказать, на передовую, но он был там и никак не показывал своего недовольства. Неужели, он рад что попал на такую непрестижную должность? Спросить Вика не решилась – все-таки не друзья, в душу лезть неудобно.
Он позвонил ей, как и в старые добрые времена с предложением, от которого Золотова отказаться не могла.
– Напиши, Вика, – сказал Витя таким тоном, будто был и сам недоволен своим решением посвятить в это дело прессу. – Пусть люди знают, как оно бывает. Эта стерва родила дома ребенка, потом придушила его, точнее ее, собственными руками и выбросила на помойку. Эксперты картину восстановили до мелочей... Подробности я тебе потом расскажу, лично. Так знаешь, что убийца сделал? Он зашил ей мертвого ребенка обратно в живот! – тут Вика тихо ахнула от неожиданности и уже не смогла сказать ни слова до конца Витиного монолога. – Он ей вкатил анестезию, но так, чтобы она все видела... Ну, что он с ней делает, понимаешь? А потом убил ее, тоже уколом. Ужас, конечно, но сейчас ведь много детей убитых находят! Так ты напиши, что было с той бабой. Пусть почитают, пусть даже слухи пойдут! Делу это уже не навредит – оно зависло навеки...
И она написала. Написала так, будто пропустила через себя, через свою душу, через призму своего мировоззрения и миропонимания. Если честно, то так оно и было. На этот раз дело оказалось почти личным. Совсем недавно Вика выписалась из больницы, с самым тяжелым знанием в своей жизни. Ее трехмесячная беременность окончилась выкидышем и больше детей у нее не будет. Чтобы жить, а не выть Вика спрятала воспоминание о крепком ударе в живот в самый дальний угол своего сознания.
Когда принесла распечатанный на принтере материал Калачеву и он прочел его, поняла – все так и даже больше, чем так. Витя поправил пару деталей, молча отдал ей распечатку и отвернулся к окну. Только и буркнул:
– Найди газетку, чтобы ее побольше народу читало!
Вика ушла искать газетку и это оказалось самым трудным. На чернуху, да еще такую продирающую, бросались сразу, а потом начинали намекать, что вот здесь бы сократить, а здесь – убрать... Но и в таком виде раньше окончания предвыборной гонки ставить не будем. А, вообще, нам такое не по формату, не по аудитории и наши учредители не любят, когда мы пишем про кошмары в самом городе. Лучше бы это было в соседнем регионе, а еще лучше – за границей! Идеально: и криминал шокирующий и мы никого не обидим, не подставим!
«Кого, кого обидеть боятся? – думала Вика. – Ладно, еще есть местные редакции всяких желтеющих газеток. Сгоняю туда!»
В принципе, сразу надо было туда! Взяли, напечатали и даже позже напечатали в основной части издания, выходящей по всей России. Вика получила приличный гонорар, но потратила его на подарки убойному отделу и новый диктофон для себя. В отдел Вика принесла электрический чайник, набор симпатичных, но главное – вместительных – чашек и стаканов разного калибра. Ко всему этому прилагался и ящик водки. Золотова долго думала, может, водка это уже слишком? Но, оказалось, в самый раз. Правда сама Вика в распитии не участвовала, но отклики получила и на статью и на презент самые положительные.
После этой истории ее удивительным образом стали замечать. Люди, которые прекрасно знали маленькую рыженькую корреспонденточку, но до «Здрасьте!» не опускались, теперь даже спрашивали как у нее дела.
