Текст книги "Из России с любовью (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Воды принести?

– Нет, не надо, я сам, – Генри откинул одеяло и встал с кровати, медленно, потому что ноги дрожали, а голова шла кругом.

– Уверен? – Виктор подал ему руку и помог выйти в кухню.

– Да, со мной все нормально, – Генри кивнул и ободряюще улыбнулся, не хотелось выливать на Вика свои душевные заморочки.

***

Дилан сидел в глубоком мягком кресле, прикрыв глаза и закусив разбитую губу. Во рту разливался солоновато-металлический привкус крови, ранка все еще кровоточила, и парень усердно ее посасывал, выдавливая каплю за каплей. Это нехитрое действие отвлекало его от тяжелых мыслей. Прав был Энди насчет того, что Генри не так тих и спокоен, как кажется, но даже в самых смелых своих мыслях, Дилан не мог себе представить, что братишка отважится на такой подлый поступок. Он сам, конечно, не был ангелом невинным и совершал поступки куда хуже. Но не собирался их терпеть от брата по отношению к лучшему и единственному другу. Просто в жизни парня настал тот момент, когда он понял, что друзья необходимы, как воздух. Не те бездарные пародии на них, которыми парень окружал себя всю свою жизнь, а настоящий друг. Энди стал тем, с кем Дилан нашел общий язык и кучу общих интересов, тем, кем очень быстро стал дорожить. Выходка Генри была из ряда вон. Первое, что Дилан почувствовал, когда услышал сбивчивые объяснения Коуди, дикую ярость, которая полыхала всю дорогу до дома. Ее выход оказался сумасшедшим взрывом, который лишил разума, осталось только безумно сильное желание уничтожить, сломать, отомстить, заставить раскаяться и ползать на коленях в мольбе о пощаде. Сидя в темном помещении и прокручивая свои чувства и эмоции, которые Дилан испытывал, когда Генри бессильно бился под его телом, парень однозначно пришел к выводу, что мог бы придушить брата, если бы не вмешался Виктор.

Виктор, буря вновь вспыхнула в груди. Выскочка, чужой человек, который с упорством броневика, лезет в их отношения. Бесит. Этот парень выводил Дилана из себя одним только своим видом. Сначала это была злость на сам факт его появления, затем ее сменила ревность. Он ревновал Генри из-за того, что тот нашел общий язык с Виктором. Сейчас же осталось только глухое раздражение, которое прокатывалось по телу каждый раз, когда Вик появлялся в поле его зрения.

– Дилан? – предмет его не веселых мыслей вошел в комнату и сел на свою кровать.

– Что тебе от меня надо? – шепотом спросил парень, не открывая глаз.

– Я не знаю, что вы не поделили, но то, что ты сделал, это как минимум глупо.

– Сам знаешь, куда тебе стоит пойти со своими нравоучениями или тебе подсказать? – Дилан изогнул одну бровь, но в кромешной темноте комнаты Виктор не мог оценить его выражение, свет никто из парней так и не включил.

– Послать меня можешь куда угодно. Я от тебя дружеских жестов не жду…

– Это еще почему? – перебил Дилан. Такое утверждение его задело, главным злодеем оперы он себя не считал.

– Все просто, – послышался смешок Виктора и тихий шорох постели, – Ты тварь, которая привыкла, что Земля вращается вокруг тебя, но ученые уже множество лет тому назад доказали, что вращается она вокруг своей оси, – глубокомысленно изрек молодой человек.

– Ты так хорошо меня знаешь? – Дилан встал и вслепую подошел к кровати брата.

– Нет. Ты не даешь мне даже шанса на это, – сказал Виктор, разглядывая в темноте светлый потолок.

– Тогда, какое право имеешь, кидаться такими словами в мой адрес? – парень скинул с себя одежду, оставаясь только в нижнем белье, и юркнул под бок Виктора.

Тот, на удивление, крика, словно юная девица, не поднял, и выгонять из кровати не стал. Виктор слегка сдвинулся в сторону и притянул гибкое тело юноши к себе, зарываясь носом в белые, пахнущие сигаретным дымом и дорогим парфюмом, волосы.

– Убеди меня в обратном, – прошептал он.

– Я не хочу вселенского поклонения. Я, как любой нормальный человек хочу, чтобы у меня был друг и человек, которого я люблю.

– До некоторого времени ими обоими был Генри.

– Ключевое слово здесь был, – Дилан повернулся на бок и уткнулся носом в шею Вика.

– Тогда почему ты так поступаешь с ним?

– Как я с ним поступаю?! – вспыхнул Дилан, прихватывая зубами нежную кожу.

– Он ревнует к твоим новым знакомым, к твоему времени, которое ты проводишь отныне не в его компании, а ты даже не хочешь сделать ему послабление.

– Генри сам тот еще сучонок, – вздохнул Дилан.

– О! Вы друг друга стоите! – хохотнул Виктор, – Недаром, что близнецы.

– Будь к нему внимательнее, не вычеркивай из своей жизни полностью. Иначе, однажды ты об этом пожалеешь, – Виктор провел рукой по боку Дилана, прощупывая каждое ребрышко.

– Учту, – хмыкнул тот, ловко выбрался из-под теплого бока, приподнялся на локтях и потянулся за поцелуем.

– Брысь из моей кровати, – прошептал Виктор в губы брата.

– Ты же хочешь…, – Дилан провел рукой по животу с отчетливо выделяющимися кубиками пресса и скользнул ниже, нарочно задевая твердую, горячую плоть, скрытую тугими плавками.

– Хочу, – согласился Вик, – тебя сложно не хотеть. Ты у любого живого человека вызываешь желание утащить в свою норку и трахать до второго пришествия.

– Моей необъятной сексуальностью ты оправдываешь свои низменные желания, братец? – хохотнул Дилан, продолжая ненавязчиво ласкать такое совершенное тело парня.

– Хм, но должен я же хоть как-то оправдать это самое желание. Так почему не обвинить в этом тебя? – Виктор перекатился и подмял под себя мальчика, который стал в своих действиях позволять слишком многое, растворяя его самоконтроль каждым аккуратным движением.

– Потому что, я непорочен и невинен, – шепнул Дилан, медленно ерзая и потираясь своей плотью о живот Вика.

– Пф! Малыш, кто угодно, но только не ты, – заявил Виктор.

– Слезь с меня, – прошипел Дилан, которого задело за живое отношение к нему старшего брата, как к шлюхе, которая не оставляет пустой ни одной кровати.

Виктор послушно скатился с парня, а Дилан ощутил прохладный воздух комнаты всем телом, под Виком было намного уютнее, но идти на попятную он не сбирался. В конце концов, они спят в одной комнате, пройдет не так много времени, когда они будут спать и в одной кровати. Дилан сам не понимал, зачем ему это, но после Генри захотелось попробовать и с Виктором.

– Я на самом деле еще не спал с мужчинами в пассивной роли, – тихо пробормотал Дилан, заворачиваясь в мягкое одеяло.

Но Виктор услышал и сильнее сжал ноющий член. Этот чертенок вызывал неконтролируемый приступ страсти. Моральные терзания из-за своего безумного желания, Вик пережил, но и переступать границы дозволенного, не собирался. Стоило бы сходить в ванну, чтобы справиться с проблемой, которую поднял Дилан, но он сам же потом и будет при каждом удобном случае припоминать Вику его слабость. Поэтому молодому человеку пришлось отвернуться к стене, стиснуть в зубах край подушки и немного приласкать себя, сгорая от возбуждения и стыда в темноте ночи. От позора Вика спасало то, что Дилан никак не мог улечься и крутился в кровати, словно уж на сковороде.

Только позже, когда оргазм уже перестал вспыхивать в глазах разноцветными точками салюта, Виктор услышал протяжный стон брата. Тот не думал скрываться, и открыто услаждал себя.

Тяжелое, сбитое дыхание вперемешку с жаркими постанываниями и упоминаниями его имени, опять всколыхнули в Викторе необходимость обладания этим поганцем.

– Дилан! – Виктор рыкнул, не в силах больше слушать озвучку к порнофильму.

– Что?

– Заткнись!

– Не стал бы меня прогонять, было бы куда приятнее нам обоим, – заявил тот и застонал особенно громко, но после этого стона затих.

Минут через пять с его стороны доносилось только тихое размеренное сопение. Заснул. А Вик проворочался практически до рассвета, борясь между собой. Сейчас он легко мог представить, как на его плечах сидят ангел и демон, зубоскаля в ожесточенном споре.

– Ты же так его жаждешь, возьми, – эротичным шепотом говорил субъект с красной кожей, горой мышц, изогнутыми рогами на макушке и длинным, черным, лысым хвостом, оканчивающимся острой пикой.

– Он твой брат, сводный, но брат. То, чего ты так хочешь невозможно между вами, – противостоял милый мальчик в длинном белом балахоне с пушистыми перьевыми крыльями за спиной и золотистым нимбом над белокурой головой.

– Пернатый говорит бред. В этой жизни можно все, что тебе захочется. Возьми парня, он тоже ведь не против быть с тобой ближе, – демон подошел к самому его уху и провел длинным, красным, раздвоенным языком по кромке, оставляя горящую дорожку.

– Не слушай отродье дьявола! Не поддавайся искушению. Это грех, который ты не сможешь замолить за весь срок, отведенный тебе на этом свете, – упорствовал нежный мальчик, сверкая голубыми глазищами размером с блюдце.

Виктор еще некоторое время с интересом наблюдал за спором воспаленного воображения, пока противоположности не сцепились между собой в один бело-красный клубок, а потом, плюнув на их разборки, уснул.

Виктор проснулся поздно, но все равно не желал открывать глаза и выныривать из сладкого состояния полусна, полуяви. За окнами уютно барабанил сильный дождь. Даже не видя, Вик мог представить сребристо-серую стену воды, льющуюся с неба на грешную землю. В спальне стояла размеренная мягкая тишина, располагающая к легкой дреме. Только за стеной слышалась возня близнецов.

Окончательно разбудил его манящий аромат хорошего вареного кофе, который проник в комнату вместе с Диланом.

– Привет, – улыбнулся тот, присаживаясь на самый край кровати.

– Привет. Что это?

Виктор сел на кровати, подложив под спину большую прямоугольную подушку, измятую за ночь.

– Комплимент от шефа, – Дилан усмехнулся и протянул маленький деревянный поднос с толстыми круглыми ручками.

На подносе стояла любимая чашка Виктора, белая с улыбающимся Чеширским Котом*. Молодой человек обожал историю Алисы, хотя, искренне полагал, что написать такое произведение на ясный и трезвый рассудок, невозможно.

– Спасибо, – Вик с опаской снял чашку с подноса и сделал маленький глоток обжигающе-горячего горького напитка.

В кофе отсутствовал сахар, но отчетливо улавливался привкус алкоголя, скорее всего коньяка, плавали нотки корицы и цитруса. Любимый напиток в таком исполнении пришелся весьма по вкусу.

– Великолепно! Ты сам варил? – жмурясь от удовольствия, спросил он.

– Да. Нашел отличный рецепт в интернете, кофе по-карибски*.

– Это можно расценивать, как твой шаг к налаживанию братских отношений? – тихо, опасаясь спугнуть, поинтересовался Вик, замирая в душе от предвкушения ответа.

– Хм, пусть будет так.

Дилан ушел. А Виктор остался сидеть в полной растерянности. Он совершенно не понимал логики в поведении парня. То неприкрытая ненависть, сочащаяся из каждого слова, каждого взгляда, теперь шаги навстречу, которые он делает первым. Если что-то изменилось, то что? Искру добавляли и заигрывания Дилана, ведущие к одному единственному известному процессу – сексу. Зачем? Что в его извращенной натуре не дает ему спокойно жить, избегая постелей братьев. Возможно, Виктор бы не стал думать над этим, а просто на просто, четко и ясно дал понять, что не потерпит таких поползновений в свою сторону, если бы сам так страстно не желал этого парня. Дилан оказался сладким куском соблазна. В нем присутствовало все, что притягивало Виктора в любовницах. Но в случае Дилана эти качества не были разбросаны, он обладал ими всеми. Некая развязность, местами сочетающаяся со скромностью, твердая, непоколебимая уверенность в себе, высокомерное отношение к окружающим, иначе, синдром «Императора». Но, Господи, как же эти черты характера манили Вика. Парень часто в детстве представлял себя Каем из сказки Ганса Христиана Андерсона и мечтал растопить сердце Снежной Королевы. Но на его жизненном пути не встретилось ни единой полноценной королевы. Бывали принцесски и герцогини, но такие женщины сдавались слишком быстро на милость прекрасного победителя, и Виктор терял к ним интерес. В русском парне жил охотник, не желающий получать подношения. Процесс завоевания жертвы, ее приручение, ее покорение – вот, что привлекало, завораживало, заставляло бушующее пламя разгораться в сердце и течь по венам, отогревая душу от глубокого сна. Как он удивился, обнаружив все эти черты в англичанине, в человеке, в котором текла схожая с ним кровь, в брате. Виктору стоило больших усилий держать себя в руках, а не волочится следом за объектом своих желаний, заливая землю под ногами слюной. А яркая табличка «Forbidden»*, раззадоривала, поднимала самую низменную человеческую сторону. Виктор ХОТЕЛ Дилана и ничего не мог с этим поделать. Есть страсти, которые невозможно перебороть в себе, они становятся навязчивой идеей, фанатичным желанием, целью, которой не стесняешься добиваться любыми средствами. В таких ситуациях совесть мгновенно умирает, исчезает необходимость искать себе оправдание, растворяются моральные и нравственные границы, помешательство на своей мечте застилает разум пеленой. Мир тускнеет и меркнет, в нем яркой, сверкающей точкой горит только заветная цель. Отказаться и умереть или решиться и достичь, каждый решает для себя сам. Виктор же понял, принял, но еще не решил, как поступить. Пойти против всех норм и правил и взять или же отступиться, чтобы сгорать в адских муках всю оставшуюся жизнь?

* Чеширский Кот (Cheshire Cat) – персонаж книги Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес».

* Рецепт кофе по-карибски.

Хорошо размешайте 1/2 тертой палочки корицы, 6 горошин гвоздики, тертую цедру 1 лимона и 1 апельсина и сахар по вкусу. Залейте смесь специй 60 мл рома и 120 мл коньяка. Разогрейте все на огне, но ни в коем случае не доводите до кипения, и подожгите. Затем осторожно влейте туда 1 л отдельно сваренного горячего кофе.

*«Forbidden» – запрещенный.

***

– Он думал, что насилие понравится мне, посмотрим, как это придется по вкусу его брату. Я ведь не ошиблась, любимка Дилана – его братишка? – Беата перебралась на кровать Эвана и прижалась к парню.

– Нет, не ошиблась.

– Всегда подозревала, что Харрисон – моральный урод, – прекрасная с виду девушка, легла поперек кровати и закинула длинные ноги, обтянутые тонким капроном, на стену.

– К чему эти разговоры, Беата. Что ты задумала? – Эван по привычке теребил прядь своих волос.

Парень всегда так делал, когда нервничал или ждал чего-то. В данный момент он ждал плана Беаты. Девушка уже начала свою славную дорогу, вымощенную из мести. Первым досталось Коуди. Эван не предполагал, что этот заядлый натурал позволит сотворить с собой такое. Его фотография произвела на мальчика несгладимое впечатление. Но до Коуди Эвану не было никакого дела. Его бельмом был Дилан Харрисон.

– Знаешь, когда человеку становиться больнее всего?

– Когда?

– Когда он видит, как страдает его близкий человек, понимает, что стал причиной его страданий, – лихорадочный огонек вспыхнул в глазах Беаты, а губы то и дело кривились в злобной улыбке, – Но сделать он ничего не может, не может помочь, исправить, отмотать время вспять. Он бессилен, никчемен, уничтожен. Именно в такие моменты, человек страдает сильнее всего.

– Такую участь ты готовишь Дилану?

– Умничка!

Беата снова совершила замысловатый пируэт и села, по-турецки скрестив ноги.

– И что ты собираешься предпринять?

– Не я, а мы, – улыбнулась девушка.

– Хорошо, мы. Что? – Эван внутренне дрожал от нетерпения услышать план мести. Увидеть разбитого Дилана – предел его мечтаний на данном этапе жизни.

– Отвечать за поступки Дилана будет Генри, – весело и легко сообщила она.

Этот разговор состоялся несколько дней назад. Он не был пустым сотрясанием воздуха. Когда девушка заговорила об этом, она уже все продумала, осталось только заручиться поддержкой и начать действовать. Эван согласился, согласился сразу, хотя, Беата не стала посвящать его во все подробности плана, сославшись на то, что он удостоится чести увидеть все своими глазами.

Очередная холодная капля упала за воротник короткой кожаной курточки. Эван передернул плечами, но не отвел глаз с места, где все должно было произойти. Со вчерашнего утра лил дождь, который закончился только к вечеру. Тучи, затянувшие небо были настолько темные, что казалось, будто день не начинался, а тянулась одна непроглядная ночь. Вот и сейчас Эван стоял в кромешной тьме, подпирая плечом толстый ствол дерева. Его глаза уже привыкли к темноте, и он мог рассмотреть очертания, но чувствовал себя в темном парке в одиночестве неуютно.

Эван Броуди достал из кармана мобильный телефон, подсветка больно резанула по глазам. До назначенного времени осталось лишь пять минут. Эван вцепился в волосы и убрал телефон в карман, чтобы не выдать своего присутствия. Так приказала Беата. Дорогая камера была полностью заряжена, установлен режим ночной съемки, и дисплей отображал все в зеленом цвете. Но это было неважно. Тот, кто должен увидеть это видео, все поймет и в плохом качестве.

Эван вздрогнул, услышав вдалеке шаги и тихие переговоры. Парень напрягся, ожидая неизвестного, по спине сползло несколько робких капелек пота. Он не крутой разведчик, чтобы слоняться ночью по парку, ему хотелось оказаться дома, в тепле и уюте, желательно в обнимку с интересной книгой. Но позволить себе сегодня такую роскошь Эван не мог.

На поляну, которая при свете дня выглядит умиротворенно и жизнерадостно, а сейчас отлично подходит к декорациям фильма ужасов, вышли четыре человека. Точнее будет сказать, что вышли трое, а четвертого швырнули на мокрую, грязную землю. Молодой человек упал на спину и проехался по скользкой траве около метра. Его беловолосая голова оказалась практически у ног Эвана. В перемазанном кровью лице, парень с ужасом узнал Генри. Он дернулся, чтобы помочь встать, но быстро одернул себя и нажал на кнопку записи, но смотрел не на дисплей, на котором зажглась красная точка, а на картину, разворачивающуюся около его ног.

Один из тех, кто приволок Генри на эту поляну, наклонился, схватил парня за лодыжки и с силой дернул на себя. Его быстро подняли на ноги и отвесили несколько крепких ударов, которые заставили Харрисона стонать. Он уже был порядком измотан, и закрываться от них не мог. Генри едва держался на ногах. Отморозки, втроем избивающие одного подростка, что-то говорили, смеялись и швыряли мальчика друг другу, словно футбольный мячик. Когда игра им наскучила, Генри снова бросили на землю.

– А теперь главное развлечение, сладкий, – прошептал один из ублюдков и начал расстегивать на Генри джинсы.

Видимо, сознание еще не окончательно покинуло его, поэтому, как только холодные грубые руки коснулись нежной кожи, Генри стал вырываться и орать, словно его разрывают на куски. Эван невольно втянул голову, стараясь спрятаться от ужасной картины. Теперь он отчетливо понимал, какую участь уготовила Беата близнецу Дилана. Страх полз по спине, студил кровь в венах. Эван никогда бы не согласился на нечто подобное. Видимо, ядовитая змеюка это понимала, поэтому не раскрыла все карты. Пока Эван с ужасом таращился перед собой, насильники ужа избавили Генри от большей части гардероба, и Харрисон валялся в грязи с голым торсом и наполовину спущенными джинсами. Белая кожа покрылась черными разводами, разбавленными красными росчерками, но Генри не сдавался, отбиваясь от ублюдков. Он размахивал ногами, стараясь ударить, как можно сильнее, кусался, извивался на холодной земле, но Эван все равно понимал, что ему не справится с грубой силой и численным превосходством противника.

Эван заскулил. Ему до боли в сердце не хотелось, чтобы с Генри произошло нечто подобное. Он считал, что тихий, всегда уравновешенный парень не заслужил такой участи. Он же не виновен в том, что Дилан его брат. Эван постарался представить на месте Генри его близнеца, но все равно страстно желал, чтобы это прекратилось. Он никогда не был жесток. Так нельзя поступать с людьми!

Когда Генри замолк и замер, позволив делать с собой все, что заблагорассудиться, потому что выбился из сил, Эван отшвырнул камеру и кинулся на одного из тех, кто удерживал Генри за руки. Он никогда бы не справился с ними, даже с одним из этих сильных взрослых мужчин, скорее разделил бы участь Генри, но Эван совершенно не думал об этом в данный момент. Единственной мыслью, крутящейся в голове, была мольба о том, чтобы весь этот кошмар прекратился.

Эван запрыгнул на спину мужчины и со всей силы укусил его за шею. Тот взвыл, как раненный был и начал носиться по поляне, стремясь скинуть легкое тело Эвана. Сам парень кричал и звал на помощь во всю силу своих легких.

– Заткни эту сучку! – заорал кто-то из мужчин.

Они отвлеклись от Генри, наблюдая за спектаклем, который устроил им Эван и его «конь». Но вскоре мужчине надоело скакать, и он со всей силы стукнулся спиной о ствол ближайшего дерева. Удар выбил воздух из легких, в глазах замерцало, Эван расцепил руки и кулем свалился на землю, судорожно хватая ртом воздух.

– Не с места, полиция! – из-за деревьев полился яркий, рыскающий свет фонарей, а за ними вышли люди в форме.

Несостоявшиеся насильники бросились врассыпную, оставив своих жертв нетронутыми. Как только Броуди смог восстановить дыхание и подняться на ноги, опираясь о шершавую кору, парень побрел в кусты, отыскал взглядом видеокамеру и несколько раз наступил на хрупкий предмет, с наслаждением слушая, как трещит пластмассовый корпус. Эван с удовольствием пнул остатки дорогой техники, закидывая ее в ближайшие кусты.

Генри лежал на поляне, глядя в ночное небо невидящим взглядом широко распахнутых глаз, и только по тому, как размеренно вздымалась обнаженная грудь молодого человека, можно было быть уверенным в том, что он жив.

– Генри, – Эван опустился рядом и провел рукой по лицу, желая стереть с него кровь, но на самом деле только еще больше размазывая черно-бурые потеки.

Харрисон не ответил, не оторвал взгляда от неба, которое в эту ночь казалось необычно черным из-за тяжелых низких туч.

– Генри, – повторил Эван, наклоняясь к мальчику и целуя его в разбитые губы, поцелуй всегда был отличным средством разбудить спящего.

В этот раз метод вновь доказал свою безотказность и сработал. Генри тяжело вздохнул полной грудью и перевел уже осмысленный взгляд на своего случайного спасителя.

– Эван? – хрипло спросил он, содрогаясь от холода и пережитого ужаса.

Генри не мог поверить своим глазам. Как этот златокудрый мальчик оказался в этом проклятом парке среди ночи? Почему вокруг так тихо? Когда все закончилось?

– Эй, ты как? – парень улыбнулся и начал снимать свою куртку, пусть она тоже была грязной, но целой и теплой, впитавшей его собственное тепло.

Эван осторожно приподнял Генри за плечи и набросил теплую кожаную ткань.

– Спасибо, – шепнул тот, кутаясь еще более плотно.

До возвращения представителей власти, которые в этот раз появились необычайно вовремя, Эван успел поднять Генри с земли, вернуть нижнее белье с джинсами на место. С рубашкой дела обстояли хуже, она превратилась в клочки ткани, втоптанные в грязь. Но парень не спешил забирать у Харрисона свою куртку. Пусть он сам дрожал от холода и промозглости этой ночи, но Генри теплая вещь была нужнее.

  Глава 4. Он такой.  

Их вывели из парка к стоянке, где красно-синим светом мигали две патрульные машины. Полицейские не были так удачливы в эту ночь и упустили преступников. Но Эвану и Генри было на это глубоко плевать, самое главное, что представители закона успели вовремя. Через несколько минут подъехала машина скорой помощи, врач осмотрел мальчиков, обработал ссадины Генри, но не стал настаивать на госпитализации. Спустя час Броуди тащил Генри в сторону своего дома. К себе домой парень отказался возвращаться наотрез. Ноги у одного из близнецов заплетались, шок сошел, эмоции улеглись, вместо них навалилась безумная слабость, которая валила с ног, заставляла глаза закрываться, но Генри горел слишком сильным желанием смыть с себя прикосновения грязных лап, поэтому стойко боролся с нападками сна.

– Мне нужно в душ, – тихо произнес Харрисон, как только они добрались до комнаты Эвана.

– Иди, – парень махнул в сторону белой двери с золотистым тиснением.

Генри скинул с себя грязные вещи и скрылся в указанном направлении. Плитка на полу под босыми ногами оказалась на удивление теплой. Генри медленно переступал с одного светло-салатового квадратика на другой, пока не добрался до большой белоснежной ванной. Харрисон включил горячую воду на всю мощность напора и добавил холодной, но ровно настолько, чтобы вода в ванной не была обжигающе горячей. На полке в углу располагалось целое множество тюбиков и пузырьков, в одном из которых Генри без труда опознал пену для ванны с ароматом зеленого чая. Мальчик не пожалел бледно-зеленой густой жидкости и влил в воду, пышущую паром, половину тюбика. В месте, где толстая струя воды, льющаяся из серебристого, начищенного до блеска, крана, соприкасалась с водной гладью, тут же начали образовываться пушистые облака белой пены. Тонкий аромат окутал все пространство. Генри забрался в горячую воду, с облегчением ощущая, как последствия самой ужасной в его жизни ночи, растворяются в воде. Парень прикрыл глаза и сосредоточился на звуке воды.

– Я принес тебе полотенце.

Генри повернул голову на звук голоса Эвана и осмотрел парня с головы до ног. Эван тоже был вымазан в грязи, чудесные пряди волос свалялись и свисали грязными сосульками, на кончике аккуратного вздернутого носика красовался грязный след от пальца. Эван выглядел, словно карапуз на праздничном утреннике, которого мама решила разукрасить под милого котенка. Генри не удержался и хохотнул, прикрыв рот ладошкой. Эван испуганно посмотрел на гостя, опасаясь, что у того начинается запоздалая истерика. Но Генри быстро замолчал и только в нереально синих глазах плескались яркие смешинки.

– Ты похож на грязного котенка, – Генри озвучил свои мысли и ласково улыбнулся.

– Помоюсь после тебя, – насупился Эван, швырнул полотенце на тумбочку и повернулся к выходу.

– Я не против, если ты присоединишься, – глухо произнес Хариисон, не отводя глаз от взгляда растопленного шоколада, разбавленного мятным сиропом.

Эван только молча кивнул и начал раздеваться. Грязные джинсы полетели в угол ванной, туда же последовали трусы, кофту парень стянул через голову и вышвырнул в комнату. Генри не стал отводить взгляда, а пристально рассматривал хрупкую фигурку парня. Эван казался таким миниатюрным с его невысоким ростом, тонкими руками и ногами, слегка выпирающими ребрами и впалым животом, на котором все же отчетливо выделялись небольшие кубики пресса. Белая, едва ли не прозрачная кожа и золотистые волоски, завивающиеся в паху.

– Красивый, – вынес свой вердикт Харрисон, окончив доскональный осмотр.

Эван только грустно улыбнулся, но не стал спорить с Генри. Сам он свое тело красивым не считал. Лицо определенно притягивало взгляды, но тело было слишком женственным. Эван много сил вкладывал в то, чтобы нарастить мышцы, но видимых успехов так и не добился. Он стал намного крепче, появился пресс, но мускулатура только начала отчетливо выделяться, но не увеличилась.

Вода была несколько горячей, поэтому Эван не сдержал стон, когда погрузился в клубы воздушной пены. Но обнаженное тело Генри, с которым он соприкасался под водой, вызывало куда более бурную реакцию. Внутри трепетала крохотная колибри, разгоняя искристые потоки по всему телу. Эван пристально взглянул в лицо гостя. Его красоту не портили даже синяки. Капельки пота на лбу сверкали в ярком электрическом свете, разбитые, и от того еще более пухлые губы, алели, бледная кожа и обжигающий взгляд, которым Генри в ответ рассматривал его. Копия Дилана, но их невозможно перепутать, настолько разными они были, стоило только внимательно присмотреться. Эван поежился и глубже погрузился в воду, скользнув ногой по бедру Генри.

– Как ты? – Эван решил завязать разговор, чтобы не накалять обстановку и не бросится на брата бывшего любовника, растеряв остатки здравого смысла и самоконтроля.

– Уже отлично. Спасибо, кстати, что помог, – криво усмехнулся Генри.

– Любой бы….

– Не ври сам себе, просто прими благодарность, – перебил Харрисон.

– Хорошо, – Эван опустил низко голову, с наслаждением втягивая аромат пены для ванны.

– Можно?

Генри подался вперед и приподнял его голову за подбородок. Эван поднял лицо и парень, наконец, вытер отпечаток пальца с его носа.

– Грязь, – пояснил гость и вновь откинулся на бортик ванной.

Эван же не мог оторвать от него взгляда. Его совесть вскинула голову и открыла рот, чтобы свести парня с ума. Все в нем требовало рассказать Генри о том, кто виноват в его кошмаре, но он отчетливо понимал, что это будет означать конец каким-либо взаимоотношениям между ними, а Эван уже осторожно начал позволять себе мечтать.

– Эван, – тихо позвал Генри.

– Что?

– Хочу в кровать, можно лечь с тобой? – голос звучал так умоляюще, что Броуди решил, будто Генри просто боится спать в одиночестве после всего случившегося.

– Да, у меня большая кровать, – парень улыбнулся и поднялся, чтобы достать мочалку с полки и завершить их омовение.

Как только Эван погасил в комнате свет, Генри удобно устроился возле стены, опираясь о холодную поверхность спиной. Броуди помялся перед ложем, которое им предстояло разделить, но решил не раздеваться полностью и скользнул под одеяло в серых штанах из мягкой ткани.

– Тебе будет в них жарко, – шепнул Генри ему в ухо, нащупывая под воздушным одеялом пояс ненужной вещи, и медленно потянул вниз.

Мальчик судорожно вздохнул и приподнял попу, чтобы избавиться от одежды. Генри снял их полностью, проводя ладонями по ногам, поднялся и поцеловал лодыжки, вызвав у Эвана смех от щекотки. Парень старался сдержаться, чтобы не обидеть Генри, но не смог. Харрисон не обиделся, он тоже хрипло рассмеялся и прикусил выпирающую косточку на ноге и начал подниматься вверх, целуя каждый участок мягкой кожи, покрытой жесткими волосками. Броуди откинулся на подушку и закусил губу. Он прекрасно понимал, к чему ведет эта ласка, понимал и то, что Генри всего лишь ищет в его объятиях утешение, возможность забыть ужас пережитого вечера. Какая насмешка! Второй близнец жаждет просто воспользоваться им в своих целях, не обещая, не обнадеживая, а он тает, как кусок приторно-сладкого мороженого, забытого на самом солнцепеке, не может отказать, не хочет отказывать. Мальчик с мокрыми золотистыми локонами грустно усмехнулся. Он жалкий любитель моральных терзаний. Ведь так оно и будет, когда наступит утро нового дня. Он будет винить себя в том, что вновь оказался слаб.

– Эван, – Генри подул на искусанные губы.