Текст книги "Из России с любовью (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Что?

– Ты заблудился в своих мыслях? – Харрисон погладил живот и поцеловал ямку в основании шеи.

– Прости.

– Не хочешь, скажи, я остановлюсь.

Странно, так странно. Дилан никогда бы не стал говорить такого, он взял бы и все, будучи абсолютно уверенным в том, что его хотят. Но Генри не Дилан. Он другой. Его ласки нежные и осторожные. Язычки пламени, исходящие от его тела не обжигают, как огонь Дилана, они дарят ласковое тепло, заботу и что-то еще. Сердце защемило так, что хотелось заскулить. Эван зажмурил глаза и прошептал:

– Нет, продолжай, пожалуйста.

Генри лизнул тайное местечко за ушком, прихватил губами мочку, осторожно оттягивая ее вниз, его рука уже давно плавно скользила по твердой плоти Эвана. Поглаживала, легко надавливала, спускалась ниже к поджатым яичкам и медленно перекатывала их. Броуди широко развел ноги, закинув одну из них на бок Генри, ему уже хотелось других действий. Своей неспешной лаской Генри разжег в нем страсть куда быстрее, чем это удавалось его близнецу с его порывами и резкими ласками на грани боли. С ним было совершенно по иному, удовольствие получало не только тело, но и душа. Она ликовала, радовалась, плавилась от восторга и раздувалась до необъятных размеров, чтобы охватить и человека, дарящего это счастье, чтобы поделиться с ним этими волшебными, магическими эмоциями.

Эван подавился своим стоном, когда Генри неожиданно втянул в рот головку его члена, страстно посасывая налитую часть тела, его пальцы поглаживали анус, периодически несильно надавливая на тугое колечко мышц и проникая не больше, чем на одну фалангу.

– Генри! – простонал Броуди, стискивая в сведенных пальцах его волосы, – Смазка, там, в тумбе, – задыхаясь, выговорил он.

Раздался звук выдвигаемого ящика, откручиваемой крышки и глухое ругательство Генри, пролившего ароматную смазку на одеяло. Броуди только нервно хихикнул. Он сам не понимал, почему так нервничает, но с Генри все было так, словно случалось впервые. Волнительно и необыкновенно сладко.

Утро оказалось по истине чудесным, а все из-за того, что Эван проснулся в крепких руках Генри, который спокойно дышал ему в затылок, прижимая к своему телу. Парень осторожно повернул голову и посмотрел в окно. Тучи рассеялись, и солнце смело заглядывало в комнату. Возможно ли, завоевать сердце этого ледяного красавца? Первая складная мысль, которая возникла в голове разнеженного Эвана.

– Эв, ты проснулся? – шепотом спросил Генри.

– Угу.

– Тогда давай вставать, я голоден, как стая волков зимой.

Эван рассмеялся и повернулся. Генри выглядел намного хуже, синяки стали ярче, а припухлости увеличились в размерах.

– Ты красавчик, – парень осторожно провел рукой по разбитым губам.

– Все так плохо? – Генри скривился, но в глазах не было печали из-за подпорченной мордашки.

– Хуже некуда, – кивнул Эван, – но знаешь, ты мне все равно нравишься, – он набрался смелости и прикоснулся губами к губам Генри.

– Я есть хочу, – захныкал Генри ему в губы, но не отстранился.

– Хорошо, пошли.

Парни выбрались из постели, превратив ее в поле сражения. Эвану пришлось выдать Генри несколько своих вещей, включая и нижнее белье, так как одеть то, что было на нем прошлой ночью, невозможно. Харрисон презабавно смотрелся в его одежде. Во-первых, она была ему прилично коротка, а кофта обтягивала настолько сильно, что с каждым движением, Генри казалось, что она треснет по швам.

– За неимением лучшего…, – развел он руками, недовольно смотря на, покатывающегося со смеху, Эвана.

К столу они спустились, когда стрелка высоких часов в гостиной перевалила за полдень. Эван провел гостя на кухню. Огромное помещение, обставленное дорогущей мебелью в классическом стиле. Белоснежный монументальный кухонный гарнитур из натурального дерева, золотистые детали поблескивали на солнечных лучах, множество шкафов в которых спрятана вся техника, чтобы не портила общую концепцию помещения. Посередине стоял круглый белоснежный стол, вокруг которого располагались три стула, обитые дорогим текстилем, схожим по рисунку с тяжелыми шторами, скрывающими окна. Светло-желтые стены с легким налетом золотистых росчерков, белоснежный потолок с обилием декора и великолепная каскадная люстра посреди этого великолепия. На полу крупная плитка в цвет стен, чистая без единой соринки, затерявшейся в укромном уголке. Генри пораженно выдохнул. У дизайнера, работающего над этим помещением, был отменный вкус. Все кричало о статусности и состоятельности владельцев. Здесь можно легко представить себе степенное чаепитие, но трудно – студенческую вечеринку, и жить в таком пространстве нужно уметь.

– Шикарно, – вдохновленно произнес Генри, замерев на пороге.

Эван только пожал плечами и занялся приготовлением нехитрого завтрака для оголодавшего гостя. Харрисон опустился на один из стульев и начал внимательно прожигать спину Эвана взглядом. В домашней уютной одежде, со спутанными после сна волосами, парень казался таким близким и теплым. Руки сами собой тянулись к нему, хотелось подойти и обвить его талию, чтобы поцеловать длинную тонкую шейку, спрятанную за каскадом мягких волос. Чем больше Генри любовался крутящимся возле плиты парнем, тем больше понимал, что раньше был безгранично слеп, ревнуя Дилана. Раньше Эван казался парню излишне худым, сейчас же худоба выглядела изящностью, раньше длинные волосы хотелось повыдергивать, а сейчас запустить в них руку, чтобы насладиться их гладкостью и шелковистостью. И вообще, Эван был такой, такой….

– Эв, давай встречаться, – выпалил Генри, опасаясь передумать.

Хозяин дома резко обернулся, и из его ослабевших вмиг рук выпало яйцо, растекаясь по плитке прозрачной лужицей с яркой, солнечной серединкой.

– Что-о-о-о? – Эван даже не обратил внимания на потерю и во все глаза таращился на Генри.

– Давай встречаться, – повторил Харрисон, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Что неожиданно влюбился? – ядовито поинтересовался парень, чем удивил парня сверх меры.

– Нет, но хочу попробовать.

– Угу, пробовал уже один, – бросил Эван и ушел с кухни.

Генри еще некоторое время посидел, переваривая реакцию Броуди, а потом отправился на поиски. Эван обнаружился в гостиной. Парень сидел в одном из глубоких кресел, вытянув ноги.

– Прости, не хотел тебя обидеть, – Генри опустился в противоположное кресло.

– Ты не обидел, просто твой брат…

– Редкостная сволочь, – закончил фразу Генри.

– Именно так. И я согласен попробовать, – тихо произнес Эван, разглядывая мысы тапок.

Харрисон порывисто поднялся с кресла и подошел уже к своему парню, наклонился и поцеловал. Провел языком по нижней губе и втянул ее в рот, смакуя и посасывая. Несколько секунд заторможенного промедления и Эван подался ему навстречу. Генри углубил поцелуй, скользнув языком в рот, провел им по ровному ряду белоснежных зубов, приласкал небо и встретился с языком Эвана, чтобы затеять нежную борьбу за первенство. Генри нравилось так властно целовать парня, вести в этом поцелуе, доминировать в отношениях, делать так, как он считает нужным. В этих отношениях он будет ведущим. Такое еще неизведанное и новое ощущение, но такое сладкое и упоительное, как и сами губы мальчика, со страстью отвечающего на ласку, которую он дарит.

– Может, ты все же меня накормишь? – поинтересовался Генри, отрываясь от пухлых губ.

– Несомненно, – выдохнул Эван, а его щеки слегка окрасились румянцем.

В груди парня зарождалось что-то теплое и нежное, бархатный комочек, который тянул мохнатые лапки к Генри, желая схватить его и присвоить окончательно и бесповоротно.

***

Энди очухался, когда перед глазами перестало все искрить и сверкать. Парень лежал на подушках, затянутых в синий шелк, чувствуя, как Коуди все еще продолжает вылизывать его пах. Молодой человек приподнялся на локтях и столкнулся взглядом с абсолютно черными от страсти глазами своего любовника. Брюнет тут же подтянулся выше и поцеловал своего рыженького котенка в губы. Этот поцелуй вышел совершенно сногсшибательный и нереальный. Со вкусом губ Коуди Энди ощущал солоновато-терпкий вкус своей собственной спермы.

– Тебя, наконец, отпустило адское зелье? – прошептал Коуди в губы Энди, опаляя искусанные губы своим дыханием.

– Меня уже не скручивает от дикого желания, – так же шепотом ответил Энди, – мне понравилось, гей-философия оказывается заразная вещь.

Коуди тихо рассмеялся и провел указательным пальцем по нижней губе Энди, стирая белесо-прозрачные капельки. Парень рефлекторно облизал губы и улыбнулся. Ему стало намного легче, безумие этой ночи улетучилось стараниями Коуди, но сам брюнет все еще желал продолжения. Найт потянулся к нему руками, обнял за шею и притянул к себе еще ближе, вновь целуя. Коуди мгновенно отозвался, тихо постанывая. Миллионный поцелуй за эту бесконечную ночь затянулся, становясь все жарче, грубее, требовательнее. Энди ласкал своего любовника, возвращая обратно всю ту ласку, которой Коуди делился с ним все время, которое они провели у него дома, сбежав из клуба. Целовались, как бешеные, не понимая, почему им нужна именно эта ласка. Но обоим казалось, что только через поцелуи реально передать весь спектр чувств, бурлящий внутри. Энди жадно шарил по телу брюнета, стискивая до боли, до громких стонов последнего. Опустил руку на твердую, пульсирующую и мокрую плоть, провел несколько раз по ней рукой и замер в нерешительности. Коуди сегодня сделал для него все, переступил все рамки, Энди никогда не пробовал раньше заниматься сексом, но отчетливо понимал, что лучше не может быть даже в эротических снах. Стондэлл позволил взять себя, сделал ему ни один минет, когда уже был не в состоянии принимать его член внутрь, все для того, чтобы Энди перестал гореть в адском пламени афродизиака, подмешанного Генри. Найт понимал, что желательно было бы ответить на эти действия, хотел ответить, но ему было так сложно решиться.

– Ты не обязан, если не хочешь, – хрипло сказал Коуди, толкаясь в его ладонь, все еще сжимающую твердый член.

– Тшшш…

Энди приложил палец к его губам. Поцеловал шею, лизнул ушко, прикусил мочку и тут же втянул ее в рот, провел по стволу рукой и сжал в кулаке напряженную головку, вырвав судорожный стон. Такие правильные, такие желанные действия, уже не руководящиеся каким-то посторонним фактором. Каждый поцелуй, каждое движение было осознанным выбором. Энди Найта от решительных действий останавливало только одно но…

– Коу, я не имею понятия, как это делать, – прошептал он в ухо брюнету между поцелуями.

– Делай так, как считаешь нужным, только не кусайся, – усмехнулся тот и крепко сжал мальчишку в объятиях.

Энди проложил мокрую дорожку из поцелуев к паху брюнета, тяжело вздохнул и, наконец, сделал то, чего Коуди несомненно жаждал каждой клеточкой своего тела, но умело прятал эту страсть. Несколько быстрых неумелых движений и Коуди застонал, выгибаясь навстречу его рту. Еще насколько движений и брюнет дернул его за волосы, отстраняя от своей плоти, а белая струйка его спермы пролилась на живот. Коуди не мог слишком долго сдерживаться, напряжение разрывало на части изнутри, разрядка была безумно нужной и долгожданной. Энди сидел и внимательно смотрел за каждой капелькой, расползающейся по гладкой коже. Все произошедшее было мммм….волнительным.

– Иди сюда, – позвал его заботливый голос Коуди.

Энди не нужно было долго упрашивать, он с удовольствием устроился в крепких руках своего спасителя и моментально уснул. Даже последний осторожный поцелуй в самый краешек губ, парень почувствовал сквозь пелену сна.

Их утро наступило только глубоким вечером следующего дня. Коуди медленно и осторожно потянулся, ощущая боль во всех мышцах. Вчерашняя ночь была равнозначна суткам, проведенным в фитнес клубе под неустанным контролем самого требовательного тренера. Мозг медленно просыпался и вскоре осознал, что в кровати он совершенно один. Брюнет резко сел, матерясь сквозь зубы на тупую боль в заднице, и принялся осматриваться в поисках своего рыжего чуда. Оно, то есть чудо, обнаружилось в кухонной зоне, часть которой можно было рассмотреть с огромной кровати.

– Энди! – позвал молодой человек, желая убедиться, что парень действительно не сбежал.

Все же то, что произошло между ними с подачки проклятого Генри Харрисона, нельзя назвать обычным событием. Оба парня ранее придерживались совершенно иных взглядов на сексуальную жизнь. Теперь же их мир изменился настолько кардинально, что пути назад нет. Как бы сейчас ему не было больно, Коуди ни за какие золотые горы и баксовые океаны не променял бы ни единого мгновения прошлой ночи, проведенной с Энди.

– Долго же ты спишь, – персональный рыжик Коуди появился полностью одетый, с мокрыми волосами, которые стали темнее и насыщеннее на несколько тонов, и с двумя чашками кофе.

– Ты был слишком ненасытен, – хохотнул Коуди, за что получил растерянный взгляд желто-зеленых глаз.

– Прости, – шепнул Энди и опустился на разворошенную кровать, протягивая одну из зеленых пузатых чашек брюнету.

– За что? – Коуди забрал обе чашки и поставил их на тумбу, чтобы притянуть рыжика к себе.

– Тебе же больно, – смущенно пробормотал тот.

– Удовольствие я получил равноценное, – Коуди поцеловал того за ушком, подцепил зубами сережку-гвоздик и осторожно потянул.

Энди зашипел, но не дернулся, опасаясь еще большей боли.

– Считай, что я тебе отомстил, – обрадовал его Коуди, отпуская из своего плена.

– Коу, а что дальше? – тихо, прячась за чашкой, спросил мальчик.

– В каком смысле?

– Что дальше между нами?

– М-м-м, а чего бы ты хотел?

– Я не знаю, мне трудно сказать, это впервые…

– Стоп! Энди. Я хочу услышать твой ответ без оглядки на прошлую ночь.

– То есть?

– Представь, что ничего не было, если бы я предложил тебе быть вместе со мной. Ты бы согласился или в страхе сбежал, как от огненной стены?

– Я бы решился попробовать, – без раздумий кивнул Энди.

– Я ответил на твой вопрос?

– Более чем.

Выходные они провели вместе, Коуди даже не дал возможности своему новоиспеченному парню заглянуть в общежитие, чтобы сменить одежду с клубной на более приемлемую в повседневной жизни. Вместо этого, пока Найт спал брюнет сходил в ближайший торговый центр и купил все, что ему показалось необходимым, в том числе и новую зубную щетку. Любуясь на щетинистых соседок, Коуди задумался о том, что неплохо было бы Энди перебраться к нему жить. И пусть рыжик не умеет готовить и не пылает пламенной страстью к порядку, это не имеет значение. Единственно важное только то, что между ними вспыхнул маленький огонек и Коуди страстно желал превратить его в бушующий костер их любви. Да, именно так. Он чувствовал, что вскоре свои чувства к Энди сможет назвать этим громким словом, и очень хотел, чтобы мальчик ответил ему взаимностью.

Утро понедельника началось для Энди с расспросов Дилана. Блондин не успокоился, пока не выпотрошил из Найта каждую деталь. Слушал Харрисон с интересом и не перебивал, только хмурился, когда речь заходила о Генри. Дома, как и в университете, брат не появлялся, на звонки не отвечал, чем довел Виктора до седины в волосах и нервного заикания. Дилан тоже волновался, но старался выглядеть безразличным. Генри никогда не позволял себе таких выходок, как исчезновение из дома. У родителей пропажа тоже не объявлялась, любовников у него не было. Куда он мог испариться, Дилан не знал. Надеялся, что такой ответственный человек, как его близнец не пропустит учебу, но и тут ошибся. Генри не появился ни на первой, ни на второй, ни на последующих парах.

– Выходит, вы теперь вместе с Коуди?

– Угу, Коу настаивает на том, чтобы я переехал к нему жить, говорит, что общежитие не место для меня, – Энди тяжело вздохнул.

– А ты?

– А что я?! – громче, чем было возможно, воскликнул парень.

– Мистер Найт, продолжайте свою беседу с мистером Харрисоном тихо или покиньте аудиторию, – грозно заявил седовласый преподаватель.

– А что я? – продолжил Энди возмущенным шепотом, – я не могу так сразу. Мне нужно время. Я всю жизнь считал, что мне нравятся девушки, а за одни выходные все изменилось настолько, что парень предлагает мне жить с ним.

Дилан засмеялся, веселясь из-за глупого и детского стеснения Энди. Такие стереотипы, такие терзания. По его мнению, они были слишком мелкими и не стоящими внимания. Что может быть проще, захотели, съехались, захотели, разъехались. Какой смысл накручивать себя и устраивать трагедию в нескольких актах, когда проблема не стоит выеденного яйца?

– Смотри на жизнь проще, – посоветовал Дилан и вновь набрал номер брата.

От Генри опять ни звука. Дилан сбросил вызов и раздраженно швырнул телефон на стол.

– У тебя что-то случилось? – друг заметил его нервное и беспокойное состояние.

– Генри, паршивец, пропал.

– Как пропал?

– В последний раз видел его, когда Виктор стаскивал меня с его тельца, которое в тот момент хотелось расчленить, – Дилан нервно пожевал нижнюю губу и уставился на телефон, гипнотизируя аппарат взглядом.

– Вы поругались? – Энди неприятно было думать, что это из-за него, но и оправдывать Генри не спешил, парень совершил гадкий поступок, не смотря на то, что его результат оказался более, чем положительный.

– Не знаю, но я его едва не придушил, Вик, вовремя вмешался.

– Не буду спрашивать, по какой причине…

– Не спрашивай, – кивнул Дилан.

– То есть, он пропадает все выходные?! – дошло до Энди

– То есть…, – Дилан опустил голову на парту и закрыл глаза.

– Пробовал искать? – Энди против воли сам встревожился не на шутку.

– Предлагаешь бегать по Лондону и во всю глотку орать «Генри, где ты?»? – вскинулся Дилан.

– Нет, но может, он у кого-нибудь из любовников…

– Не было у него никогда любовников, кроме меня, – рассерженно зашипел Дилан, а Найт заткнулся, понимая, что перегнул палку.

Фраза Харрисона повергла в шок, когда ее смысл все же достиг сознания. Энди открыл рот, что бы выкрикнуть что-то типа «Да ты гонишь!» но во время сдержал в себе этот некрасивый порыв и тактично промолчал. Кто он такой, чтобы осуждать Дилана? Друг? Возможно, но и для друзей существуют запретные территории, обнесенные высоченным бетонным забором с колючей проволокой сверху.

– Прости, забыл, что ты не в курсе наших с ним отношений, – Дилан усмехнулся, рассматривая пораженно-удивленное лицо Энди.

– Угум.

После окончания занятий возле главного корпуса общежития, утопающего в зелени дикого винограда, захватившего в свои цепкие щупальца практически половину здания, стоял Коуди. Брюнет весело и задорно улыбался, глядя вперед на свое личное рыжее чудо.

Стондэлл без зазрения совести притянул Энди ближе к себе и поцеловал, нежно и ласково, показывая насколько сильно соскучился. Найт не ответил, благодарно принял поцелуй и сделал шаг в сторону, густо заливаясь ярким румянцем. Энди не совсем повезло с кожей, которая была настолько белоснежной. Что каждое проявление эмоций расписывалось на ней насыщенными красками.

– На нас все смотрят, – прошептал мальчик.

– Будь проще, они всегда будут смотреть, перестань обращать на это внимание.

– Он правильно говорит, – бросил Дилан, проносясь мимо парочки.

Энди выдохнул, поправил сумку, перекинутую через плечо, сократил расстояние, которое разделяло его и Коуди, и сам прижался к губам брюнета, но целовал не бережно и нежно, а напористо и страстно. Брюнет только посмеивался в его губы не спеша прерывать поцелуй.

***

Генри обнаружился дома. Как только Дилан вошел в квартиру, тут же наткнулся взглядом на фигуру брата, сидящего за столом на кухне. Генри не соизволил повернуть голову и посмотреть в строну пришедшего.

– Где ты шлялся столько времени?! – взревел Дилан, швыряя в близнеца снятой туфлей, лучшего снаряда под руку не попалось.

Брат не отреагировал. Мальчик продолжал молча сидеть на стуле, оперев ноги о самый его край и пить что-то горячее из чашки, что умостилась у него на коленях. Туфля пролетела мимо, никак не потревожив его спокойствие. Генри очень жалел, что приехал домой. Дилан – это последний человек, которого он бы хотел сейчас видеть. Но Эвану необходимо было ехать в колледж, оставаться в горьком одиночестве в его доме, не хотелось еще больше. Выглядел Генри равнодушным ко всему, как всегда, привычная маска полнейшего безразличия к окружающему миру, но в душе разливались боль и обида на Дилана. За то, что перешел грань, за то, что позволил себе так сорваться, за то, что оказался по другую сторону и неважно в каком вопросе, важен сам факт. Нет, это не было предательством, но и такого удара Генри никогда не ожидал от него. От человека, который клялся в любви, от человека, который являлся самым близким и родным существом на всей планете, от человека, с кем напополам одна душа, от человека, с которым столько времени делил постель.

– Генри, ты оглох? – спокойно поинтересовался Дилан, не заметив реакции и уяснив одну простую вещь, скандалами от брата ничего не добьешься.

Дилан разделся до конца, прошел на кухню, сел напротив брата, поднял на того глаза и обомлел. Лицо Генри представляло собой синяк, смешанный со ссадинами, глаза пустые, уголки губ опущены и слегка подрагивают. Парень усиленно гипнотизировал взглядом содержимое чашки, чтобы скрыть эмоции, но держался с трудом.

Дилан медленно встал, подошел к брату, спустил его ноги на пол и опустился перед ним на колени, уткнулся в живот, обнимая руками за талию. Генри слегка дрожал, но упорно не замечал действий близнеца.

– Малыш, что с тобой произошло? – Дилан зажмурился, спрятав лицо в складках огромной футболки.

Он очень боялся услышать в ответ что-то страшное, хотя и понимал, что оно произошло, будь все нормально, Генри не щеголял бы с таким великолепным лицом.

– Тебя это не касается, – тихо ответил брат и попытался встать.

– Почему?

– Потому.

– И все же. Ты считаешь, что я не сходил с ума от беспокойствия?

– Плевать, – рывок, но Дилан сильнее сжал руки.

– С каких пор?

– С тех самых, когда ты меня едва не убил, – огрызнулся Генри, зверея и теряя остатки самообладания.

– Я бы этого не сделал, – шепот Дилана был надломленный чувством вины. Виноват в том, что врет сейчас. Мог бы сделать, если бы не Вик.

– Не верю. Да и неважно, хватит того, что ты поднял на меня руку для того, чтобы забыть, кто ты и что нас связывает.

– Генри, ты сейчас говоришь так, потому что хочешь сделать мне больно или потому, что действительно так думаешь.

– Понимай, как хочешь, – Генри тяжело вздохнул и отцепил от себя руки Дилана, – Мне все равно, единственное, что я хочу, чтобы ты не трогал меня.

Парень встал, так и, оставляя брата стоять на коленях, и скрылся в своей комнате. Плотно закрыл дверь и прислонился к ней спиной, наконец, давая волю слезам. Он запутался, не знал, как поступить и как исправить то, что наговорил. Безусловно, он был сильно обижен, но помириться с Диланом желал не менее сильно. А что теперь? Кажется, что своими словами сжег все мосты и даже минимальные шансы на то, что они когда-либо заговорят на одном языке. Дилан устал постоянно бегать за ним и требовать ласки, не важно, как от любовника, или как от брата. Генри знал это, давно понял, но вновь поставил близнеца в такое положение.

Генри позволял слезам беззвучно стекать по щекам, щипать губу, которая опять была искусана и кровоточила. Надеялся, что с ними утекут его боль и смятение, но слезы чертили соленые дорожки, легче не становилось. Резкий удар в дверь заставил его отскочить от нее и замереть в нескольких шагах. В комнату уверенной походкой вошел Дилан, на лице выражение отчаянной решимости.

– Делаю это в последний раз, – бросил он и заключил брата в объятия, – я не буду больше за тобой бегать, хватит, Генри, пора играть честно.

Слов не было, горло перехватило спазмом то ли от радости, то ли от того, что не мог поверить в происходящее, в свой шанс, но протолкнуть в глотку хоть один единственный звук Генри не мог, поэтому ограничился кивком и обнял близнеца в ответ. Дилан слегка отстранился и поцеловал нежные губы, провел по ним языком, потом, словно опомнившись, переместился на щеки, целуя сначала одну, затем вторую, слизывая с них соленые дорожки подсохших слез.

– Люблю тебя, прости, – шепнул Генри и спрятал лицо в изгибе шеи брата.

– И я тебя малыш, прости за то, что сорвался. Я не так давно приобрел настоящего друга и очень боялся его потерять из-за твоей глупой выходки.

– Энди только друг? – Генри скептически посмотрел на брата.

– Только, – Дилан тепло улыбнулся и провел пальцами по некрасивым сине-сиреневым отметинам на лице Генри, – откуда это?

– Не хочу сейчас об этом говорить.

Парень не горел желанием говорить о том, что произошло и упоминать Эвана. Не так быстро, следует, чтобы прошло немного времени. Кроме того, раз Энди не любовник Дилана, то брат может легко вернуться к бывшему. Генри скрипнул зубами и вывернулся из крепких рук, чтобы упасть на кровать и мысленно застонать. Почему? Почему все именно так? Раньше он ревновал Дилана к Эвану, теперь наоборот, ревнует Броуди к брату. Бред. Парень не выдержал и расхохотался, в голос, с истерическими нотками.

– Что? Что такое? – испуганно спросил Дилан, опускаясь на кровать рядом с братом и проверяя того на наличие повышенной температуры.

– Нет, позже расскажу, – отмахнулся Генри и стер несколько слезинок, выступивших уже не от горя, от смеха.

– Хочу сейчас, – упрямо заявил Дилан.

– Не отстанешь?

– Нет, рассказывай, – брат вытащил большую подушку, подложил ее себе под бок и приготовился слушать.

– Эти выходные я провел у Эвана.

– Броуди? – холодно уточнил Дилан.

– Да. Мы с ним решили начать встречаться.

– Шутка? Очень смешно. Ха-ха-ха, – скривился Дилан.

– Нет, не шутка, мы вместе.

– Зачем тебе эта потаскушка в брюках?

– Дилан, не надо, – Генри встал и подошел к окну, за ним своим чередом шел еще один погожий осенний день, – Знал, что радости с твоей стороны по этому поводу не дождусь, но не надо говорить такого. Я сам разберусь.

– Твое право, конечно, – Дилан быстро пошел на попятную, опасаясь вновь рассорится с братом, но горел праведным гневом и хотел сказать многое из того, что думает об их паре.

– Возражений больше не будет? – удивленно переспросил Генри.

– Нет, не будет.

Генри снова отвернулся к окну, разглядывая оживленную улицу, простирающуюся под их окнами. Солнце плавило асфальт, как будто на дворе разгар лета, а не унылая осень. Говорят, что осенью природа умирает. Но разве можно назвать смертью такое буйство красок? Смерть, она черная и непроглядная, пустая и безнадежная, а осень разноцветная, чистая, возможно, немного грустная, но в самую меру. Генри любил осень. Любил, когда яркие ягоды, разноцветная листва, улыбающиеся люди и даже серебристые дожди, замирали в кадре его камеры. Давно он не брал ее в руки. Стоит исправить это упущение.

– Дилан?

– М-м-м? – брат, как и любил делать раньше, развалился в его кровати.

– Ты сейчас один?

В голову закралось одно очень странное и нехорошее подозрение, связанное с Виктором. Старший брат явно неадекватно реагирует на этого развратника.

– Да, – короткий кивок, но слишком сильно задумчивый вид.

– Почему?

– Ты хочешь от меня услышать что-то конкретное? Говори, не тяни, – усмехнулся Дилан, они слишком хорошо знали и понимали друг друга, чтобы не заметить некоторые очевидные факты.

– Причина твоему одиночеству Вик?

– Вик. М-м-м, Вик очень зол на тебя за самоволку…

– Дилан, не переводи тему, – Генри весело свалился рядом с близнецом и навис над ним, заглядывая в глаза.

– Хочу его, – ответил парень, – но не могу получить.

– Почему?

– Потому что он не может перешагнуть через рамки, в которые сам себя и загоняет…

– Но?

Дилан обнял Генри, притянул его ближе, поглаживая раскрытой ладонью спину, пробежал пальцами по позвоночнику, заглянул в горящие любопытством синие глаза и улыбнулся. Ему так не хватало этой близости, так не хватало его Генри.

– Но я не оставлю его в покое.

Дилан сам плохо понимал, зачем он так упорствует в этом вопросе? Почему не оставит холодного российского молодого человека в покое и не поищет кого-то более реального и доступного? Но других он не хотел. Даже парни в клубе, которые вели себя развратно и открыто, словно выставляя товар на продажу, не вызывали желания. И, конечно, он теперь не посмеет посмотреть в сторону Эвана. Броуди выпал счастливый билет в лице его брата и Дилан искренне желал им счастья, хотя мало верил, что у них что-то получится. Виктор Малеев – новое препятствие на его жизненном пути, его новая цель, заточенная в крепость, которую необходимо покорить. Возможно, Дилан сам избрал для себя нелегкие пути к любви, возможно, его привлекали только те плоды, которые запретны и находятся под усиленной охраной. Так или иначе, но парень до фанатизма хотел Вика и собирался его получить любыми способами.

***

– Зря ты на это согласился и зря и тебя послушал, – бурчал Коуди, сосредоточенно смотря на дорогу, метр за метром скрывающуюся под колесами его внедорожника.

– Коу, Дилан мой друг, – устало вздохнул Энди, заходя на сотый круг обсуждения этого вопроса, которое началось с прошлого вечера и продолжалось до сих пор. Стондэлл мог быть безумно занудным.

– Вот и дружи с Диланом. На хер там Генри будет?

– М-м-м, может, потому что это усадьба близнецов? Может, потому что они братья?

– Братья, ха-ха, – наигранно рассмеялся брюнет, обгоняя легковушку, – два долбанных извращенца.

– Тебе не кажется, что это не наше дело? – смутился Найт, отношения близнецов его ставили в тупик, поэтому парень старался об этом не думать и делать вид, что оговорки Дилана не было и он продолжает пребывать в блаженном неведении касательно этого вопроса.

– Пойми одну простую вещь, мое рыжее чудо, что я пытаюсь донести до тебя уже целое утро, увижу Генри, не факт, что смогу сдержаться и не набить ему смазливую мордашку.

– Там будет Виктор, старший брат близнецов, надеюсь, это послужит для тебя причиной, чтобы сдержаться, – Энди снял кроссовки и закинул ноги на приборную панель, чем заработал недоуменный взгляд карих глаз водителя.

– Оу! Так у них тройчик! – рассмеялся брюнет.

– Господи! Коуди!

– Я шучу, – Стондэлл поднял руки, показывая, что он собственно здесь не причем.

– Руль держи! – Энди боялся огромной скорости, на которой несся джип по загородной трассе.

– Ладно, Генри спасает тот факт, что его гребанный поступок привел к неожиданным результатам, которые мне безумно приятны.

Энди вновь залился краской, а Коуди обласкал взглядом своего парня, он был таким милым с порозовевшими скулами, что хотелось ему раз за разом пересказывать свои самые эротические фантазии, только чтобы видеть его смущающееся личико.

Сегодняшний день обещал быть солнечным и теплым, как вся осень в этом году. Деревья вдоль шоссе пестрели разноцветной листвой, сливаясь за окном автомобиля в яркий мазок осенней гуаши. Коуди приоткрыл окно и в салон ворвался прохладный воздух со вкусом мокрой листвы и осеннего леса. За городом воздух всегда был необыкновенно свежим. Стондэлл мысленно сразу согласился на эту поездку, слишком заманчивым было провести выходные на природе, но не мог не ворчать, да и злость на одного из близнецов Харрисон улеглась, как только наступило утро после сумасшедшей ночи. Генри сам не подозревал, какой подарок он сделал брюнету. Простое человеческое счастье любить и быть любимым стоит намного больше, чем любые деньги и блага мира. Оно бесценно только из-за того, что далеко не каждому дано в этой жизни, почувствовать это и понять, насколько мир меняется к лучшему, когда рядом есть любимый человек.