Текст книги "Из России с любовью (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Доброе утро, – глухо произнес он, чтобы разорвать напряженное затянувшееся молчание.

– Доброе, – кивнул Дилан и встал с кровати.

Младший братишка щеголял только в одних штанах, с обнаженным торсом, где по белой коже рассыпались мелкие бусинки темно-коричневых родинок. Говорят, что люди с большим количеством этих отметин – счастливы. Сложно опровергнуть это утверждение, глядя на Дилана. Вот он, человек, живущий сегодняшним днем, не знающий горя и печали, имеющий все, что необходимо для счастливой жизни, а если мальчишка что-то и не имел, то был виноват в этом исключительно сам.

Дилан тем временем повернулся к Виктору спиной и резким движением снял штаны, оставаясь обнаженным. Вик даже зажмурился, от такой картины, опасаясь, что отныне голая попка брата будет сниться ему в самых жестоких эротических кошмарах. Дилан же, как ни в чем не бывало надел джинсы и повернулся к Виктору, улыбка поганца в этот момент могла посрамить улыбку любимого Виктором Чеширского Кота. Джинсы Дилан не застегнул и Вик мог легко наслаждаться еще более эротичной картинкой, чем голый зад. Тяжелый кожаный ремень оттягивал концы ширинки, открывая гладко выбритый лобок. Виктор сглотнул и заставил себя отвести взгляд. В паху заныло. Ему следует избегать общества Дилана и стоит поменяться с Генри комнатами обратно. Парень знает, как действует на него, и беззастенчиво этим пользуется.

– Что ты хочешь на завтрак? – мурлыкнуло это чудо (от слова чудовище), вплотную наклонившись к уху Вика.

Молодой человек вздрогнул и покрылся мелкими пупырышками по всему телу, он безумно боялся щекотки, а горячее дыхание брата щекотало его шею. Вик с трудом сдержался от глупого и неуместного смешка.

– Кофе и твое отсутствие, – буркнул он.

Дилан изменился в лице, яростно сверкнув синими глазами, но быстро справился с собой и нежно улыбнулся. Виктор совершенно не хотел грубить и скатываться обратно к тем отношениям, что были между ними еще совсем недавно, но по-другому Дилан не понимал. До него и грубо доходило с трудом, но все же Виктор надеялся переполнить чашу его терпения и тогда мальчишка оставит его в покое со своими извращенными сексуальными желаниями, которые как вирус гриппа, передается воздушно-капельным путем.

Виктор еще немного посидел в кровати, сбрасывая с себя остатки сна и легкого возбуждения стриптизом Дилана, и уже собирался вставать, когда дверь распахнулась, и в комнату снова вошел младший брат с подносом в руках. На подносе дымилась чашка кофе. Вик невольно улыбнулся, в груди потеплело от такого проявления заботы. Дилан с хитрой улыбкой подошел ближе к его кровати и резким движением опрокинул поднос. Горячий напиток выплеснулся через края чашки и хлынул на постель, обрызгивая горячими каплями и самого Виктора.

Мужчина вскочил, стряхивая с себя жгучие капельки. Схватил ржущего братца за руки и встряхнул так, что у того клацнули зубы.

– Ты что творишь, гаденыш? – прошипел он.

– Маленькая месть за твою грубость, – Дилан моментально успокоился и слегка придвинулся ближе к теплому телу Вика, – поцелуй меня и я извинюсь.

– Скажи Генри, чтобы переезжал обратно к тебе жить, – Виктор оттолкнул брата и скрылся в ванной.

– Что за бунт на корабле? – в комнату заглянул Генри, зевая и потягиваясь.

– Кажется, я совершил наиглупейший поступок, – покаялся Дилан, сидя на заляпанной кофе кровати.

– Не выдержал и решил взять Вика силой?

– Нет, принес кофе в постель, – хихикнул Дилан, похлопывая рядом с огромным коричневым пятном.

– Он не оценил?

– Не-а, велел тебе переезжать обратно, – вздохнул Дилан.

– Мне соглашаться? – Генри хоть и не одобрял стремлений Дилана, подпитанных только сексуальным подтекстом, но и бросить его без поддержки не мог.

– Без вариантов, – близнец развел руки в сторону и пожал плечами. – Иначе он сам тебя переедет.

– Хочешь, я с ним поговорю?

Дилан хмыкнул, переводя на брата недоверчивый взгляд. Видимо, Генри так и не сделал никаких выводов из его замечания об Эване, так как горит желанием бросаться решать чужие проблемы, а не заниматься своими собственными.

– Нет, я сам справлюсь. Тебе, кажется, тоже есть чем заняться, – Дилан встал, подобрал чашку с перепачканной постели и отправился на кухню.

– Ди, Эван – это пройденный этап, – поморщился Генри.

– Не убедил.

Генри еще что-то недовольно рыкнул, но брат не слушал. Его внимание сосредоточилось на стихнувшем звуке воды в ванной. В кофеварке еще остался бодрящий напиток. Дилан быстро наполнил чашку Виктора, оставил ее на столе, а сам пошел помогать Генри собирать вещи. Завтрак, как заказывали, кофе и его отсутсвие.

Выгребая с полок шкафа качественные и безумно дорогие шмотки брата, Дилан давил в себе обиду и злость. Как подступиться к этому человеку, если он вызывает реакции, которые можно удержать с трудом? Отголоски первоначального отношения к Виктору еще остались, заставляя язычки ненависти вспыхивать время от времени, особенно тогда, когда Вик в очередной раз указывал парню на его место. Злит. Бесит. Раздражает. Манит. Притягивает. Возбуждает. Сверх меры возбуждает. В руках треснула тонкая ткань очередной итальянской рубашки.

– Расцепи зубы, он ушел, – Генри забрал из рук пострадавшую вещь и швырнул в угол комнаты.

– Сука! – прошипел Дилан.

Парень пнул стул и вылетел из комнаты. Генри не стал окликать его или идти следом. Кому-то следует остыть. Мальчик сам поменял их вещи с Виктором местами, быстро собрался и пошел в университет. Отец купил им отличную квартиру, учебное заведение оказалось в десяти минутах ходьбы от дома, где жили трое братьев.

Самый младший Харрисон выскочил во двор, напугав двух женщин с маленькими собачками на длинных поводках. Собачницы окинули его недовольным взглядом, но кивнули в знак приветствия. Генри не остался в долгу и тоже поприветствовал дам. Утро уже не было столь ранним, занятия начинались сегодня только со второй пары, поэтому большинство людей разбрелись по офисам, на улицах было пусто. Генри свернул с главной улицы и решил пройтись между домов, чтобы сократить путь. Парню уже не терпелось попасть в гудящий, словно рассерженный улей, университет. Влиться в поток, перекинуться парой, ничего не значащих слов с кем-то из новых сокурсников, сосредоточить внимание на лекции или на худой конец посидеть в столовой учебного заведения, самое шумное место, в котором гомон не исчезает даже на время пар. Все для того, чтобы не утопать в своих собственных мыслях. До сегодняшнего раннего утра, Генри не сомневался в правильности своего поступка. Он ушел от Эвана, не дав тому сказать и слова в свое оправдание. Да и может ли быть оправдание у такого поступка? Очевидно. Не может. Но слова Дилана все же всколыхнули в нем что-то, заставили задуматься, заставили захотеть выслушать парня. Но не идти же к нему теперь с вопросом «как ты мог так поступить со мной?». Глупо, пафосно, бестолково. Как он мог поступить….? Все предложения и планы мести Беаты, на которые согласился Броуди, были до…. До того, как все случилось, до того, как они решили быть вместе, до того, как Генри осознал свою слепоту.

– Эй! Харрисон! – его окликнул знакомый голос.

Генри обернулся и увидел направляющегося к нему Энди и мысленно поморщился, только этого рыжего ему не хватало для полного счастья. За приближающейся к нему фигурой стоял черный внедорожник Стондэлла, видимо, они все же живут вместе. Зависть – плохое чувство, но именно ее Генри чувствовал к Найту. Почему у него все так хорошо и радужно в то время, как у них с Диланом в отношениях полный пиздец?

Гранатовые серьги поблескивали в лучах осеннего неяркого солнца, его лучи путались в рыжих волосах и отсвечивали от белоснежной алебастровой кожи. Энди Найт был редким красавчиком, трудно с этим поспорить. Но Генри он чрезмерно раздражал. Даже совместно проведенный досуг не изменил его отношение к этому парню. Харрисону казалось, что этот мальчик не их круга, ему не место среди золотой молодежи, у него на лбу написано, как он относится ко многим их закидонам. Найт не понимает уклада и правил их жизни. Даже сейчас, когда он живет с Коуди, который очень и очень неплохо зарабатывает и имеет нехилое наследство в придачу, Энди диктует ему свои условия. Если Стондэлла это устраивает, его дело, но Генри не хотелось общаться с Энди, он считал это ниже своего царственного достоинства.

– Скажи, что ты перепутал меня с моим братом, – сквозь зубы процедил Генри, когда Найт поравнялся с ним.

– Нет, я хотел увидеть тебя, – Энди говорил тихо и растягивал слова, будто думал в этот момент совершенно о других вещах.

– Зачем?

Они шли рядом рука об руку, соприкасаясь рукавами курток. Их пара невольно притягивала взгляды проходящих мимо студентов. Слишком ярко и вызывающе они выглядели.

– Знаешь, – Энди остановился, – ты очень холодно ко мне относишься…

– Я тебя ненавижу, – прямо и открыто заявил Генри в глаза наглому выскочке.

– Ненавидишь…, – выдохнул Найт, опустив голову, но тут же поднял взгляд и пристально посмотрел в синие глаза. – Пусть так, только назови мне хоть одну причину, чем я тебе не угодил.

– Считаешь, что для того, чтобы тебе был неприятен человек, нужен повод?

– Неприятность и ненависть – слишком разные понятия…

– Слушай, оставь меня в покое, не путай, я не Дилан и не буду с тобой нянчиться, словно с младенцем. Ты никто, ничто, ты просто грязь под ногами, которая каким-то чудесным образом сложилась в причудливую фигурку и приглянулась моему брату. Но я не играю в игрушки Дилана, у меня есть свои! – под конец Генри уже сорвался на крик.

В их сторону косились обеспокоенные взгляды, а Энди стоял перед ним с открытым ртом, потому что не мог сказать ни слова, горло свело спазмом, глаза против воли наполнялись слезами, но упустить одну единственную прозрачную каплю, значит, еще больше унизиться в глазах этого избалованного ублюдка. Найт с силой толкнул Генри плечом и пошел прочь. Настроение так замечательно начавшегося дня, улетучилось, оставляя после себя горький, вязкий осадок.

Глупо было стараться поговорить с ним. Генри прав, он не Дилан и не обязан относиться к нему хорошо только из-за того, что Энди отлично ладит с братом. Мальчик зашел в здание в темноте между двойными дверьми, он все же смахнул одинокую слезинку, скользящую по фарфоровой коже. Ему никто так открыто не указывал на его место. Он уже привык к отношению Дилана и Коуди, которые воспринимали его, как равного и никак иначе. Правда оказалась слишком болезненной, а ведь Генри не сказал ничего из того, что ей не являлось.

– Привет малыш, – хрипло прошептали ему на ухо, обнимая руками за талию.

Энди повернул голову вправо и боковым зрением уловил черты лица человека, который только что ранил сердце жестокими словами, мальчик вздрогнул, но быстро сообразил, что перед ним Дилан, веселый и неунывающий, как всегда.

– Привет, – тихо поздоровался Найт, ненавязчиво высвобождаясь из объятий.

– Кто тебя обидел? – вполне серьезно спросил Дилан.

Энди в очередной раз проклял свою светлую кожу, которая краснела по любому поводу и без оного, глаза так же становились воспаленными и красноватыми, как только там появлялся лишь намек на слезы.

– Не имеет значения, просто я слишком остро реагирую на факты, – отмахнулся Энди, стараясь, чтобы голос звучал, как можно легче и непринужденнее.

– М-м-м, встретил Генри, – попал пальцем в небо Дилан, а Найт отвернулся, разглядывая других студентов. – Брось, что тебе наговорил этот паршивец? Пойдем, надеру ему уши.

– Нет, стой, – мальчик дернул уже набравшего скорость Дилана за рукав коричневой замшевой куртки. – Пообещай мне, что не будешь вмешиваться в наши отношения.

– Обещаю, – легко согласился блондин, – Но если мне не изменяет память, ты вместе со Стондэллом.

– Я вместе с Коуди, – кивнул Энди.

– Ладно, обещаю не лезть.

– Спасибо, – Найт благодарно улыбнулся другу и нежно прикоснулся к уголку его губ.

Вечером у него будет разговор к Коуди, и парню хотелось бы надеяться на его положительный исход.

В аудиторию они вошли вместе с Диланом, как всегда. Многие уже привыкли к их дружбе и именно по присутствию Найта различали близнецов, ведь для посторонних людей они были слишком похожи, чтобы с ходу различить, кто есть кто. Генри уже был на своем месте и заинтересованно выводил что-то на белоснежном листе бумаги, заложенном в толстой тетради. Проходя мимо, Найт скользнул взглядом по расправленным плечам, прямой, напряженной спине, изгибу шеи, которую дико хотелось покрыть поцелуями. Нет, своих близнецов, он ни за что не перепутает. Дилан только деликатно усмехнулся в кулачок, сделав вид, что не заметил пристальное внимание к брату.

– Вы его не расшевелите на такие отношения, – прошептал он в ушко, прикрытое рыжей прядью, когда преподаватель начал свою скучную лекцию.

Энди покраснел. Одно дело размышлять над такими желаниями только самому с собой, другое дело слышать их озвученными от постороннего человека, пусть и друга.

– Слишком холоден? – преодолевая смущение, спросил Найт.

– Сохнет по Эвану, но и ледышка та еще, ты прав.

– Как по Эвану?

– Думал, это было ясно, когда они были вдвоем на прошлых выходных.

– Казалось, что у них просто ну…

– Перепихон, – подсказал Дилан и закинул за щеку желтый леденец.

– Ага, – Энди тоже взял квадратик из протянутой упаковки.

– Не совсем так, но Эван накосячил где-то и они разошлись, – скинул все карты Дилан, искренне желая счастья близнецу. – Берите тепленьким, – Дилан тихонько засмеялся.

– Он меня ненавидит, – грустно вздохнул Найт.

– Знаешь, Генри мне утром читал лекцию о любви и том, насколько она важна…

– Учту, спасибо.

Найт погрузился в материал лекции, временами делая какие-то пометки. Даже Дилан не мог оторвать его от учебы. Желание добиться в этой жизни слишком многого горело в груди ярким пламенем. Он докажет родителям, Генри и всему миру, что лучше, чем они думают, что он достоин уважительного отношения.

– Генри! – как только прозвенел звонок, оповещающий об окончании лекции, Дилан соскочил с места, схватил Найта за руку и подошел к брату.

– М-м-м? – парень не оторвался от своего занятия и не поднял голову.

На белом листке уже отчетливо проступали очертания домов, улиц и фигуры людей, закутанных в черные плащи. Дилан восхищенно замер. Генри не рисовал уже порядком около трех лет. Хотя раньше горел любовью к этому занятию не меньше, чем к фотографии.

– Стоит покупать мольберт и палитру с красками? – Дилан присел рядом, стараясь не потревожить проснувшегося вновь художника.

– Нет, браться за кисть, нет никакого желания. Это просто порыв, – улыбаясь, ответил Генри, закончил последние штрихи и поднял голову, но стоило синему взгляду наткнуться на Энди, как улыбка сползла с его лица.

– Восхитительно! – хлопнул в ладоши Дилан. – Теперь мы подошли к самой важной повестке дня. Ты мой брат, а ты мой друг, – парень поочередно обвел взглядом обоих мальчишек, – в моем присутствии, вы забываете о ваших проблемах в общении и посылаете милые улыбки в адрес друг друга. Генри в первую очередь это касается тебя, – Дилан ткнул указательным пальцем брата плечо брата.

– Могу я с тобой общаться только дома? – скромно улыбнулся Генри, полностью игнорируя рыжего. – Поверь, мне будет достаточно твоего общества.

– Нет, – капризно заявил Дилан.

– Ты невозможен, – вздохнул близнец, поднимаясь со своего места и убирая рисунок в сумку.

– Ты расщедрился на комплименты?

Энди стоял в паре шагов от близнецов и внимательно следил за их разговором, закусив нижнюю губу. Парень боялся, что Генри повторит брату все, что высказал ему в лицо, но Генри этого делать не стал, только кидал периодически обжигающие льдом взгляды. Но если не замечать эти, демонстрирующие неприязнь, знаки внимания, то непринужденный разговор близнецов вызывал улыбку.

– Мне не жалко нежных слов для тебя, – Генри спихнул брата с соседнего стула и поднялся сам.

Остальные студенты уже покинули аудитории, оставляя их троих наедине, только гул голосов из коридора нарушал уединение. Энди обвел взглядом высокие потолки, исписанную доску, огромные окна, через которые лился золотисто-желтый солнечный свет. Настроя на учебу не было никакого, с большим удовольствием парень пробродил бы по улицам Лондона, смешиваясь с любопытствующими толпами туристов, наводняющих центр города. Из глубокой задумчивости не вырвал даже окрик Дилана, в итоге Энди был взят на буксир. Друг переплел с ним свои пальцы, вывел в коридор и потащил через толпу занятых своими делами студентов, ровная спина Генри виднелась в паре шагов впереди. Найт в очередной раз восхитился грацией и изяществом парня. Принц, холодный и высокомерный, такой, каким и должен быть отпрыск королевского рода. А ведь, насколько было известно Энди, Харрисоны не имели ничего общего даже со сливками аристократии. Откуда тогда такие королевские замашки? Парень так и не мог заставить себя прекратить гипнотизировать взглядом Генри, его неприступность завораживала, он, словно редкий бриллиант, слепит своей красотой, но доступен только избранным. Был доступен Дилану. Но это в прошлом. А вот настоящее Энди не понравилось совершенно. Дилан отвел его в сторону, а Генри остановился рядом с мальчиком с золотистыми волосами. Эван. Видимо все же крысенышь решил не упускать такую добычу из лапок. Найт прищурил глаза, желая только одного, чтобы Броуди исчез и убрал свои ручонки от Генри, который с выражением вселенской скуки, но все же выслушивал его.

– Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? – устало спросил Генри, когда Броуди, наконец, замолчал, закончив поток нелепых оправданий.

– Я хочу заслужить твое прощение, – тихо ответил тот, опустив голову, отчего вьющиеся пряди закрыли его лицо.

– Я не хочу прощать предателя.

– Генри, я же не предполагал, что все выйдет так… Я не знал, что она задумала…

– Мне плевать, искупить свою вину в моих глазах у тебя нет шанса, не хочу тебя даже видеть больше.

Харрисон обернулся, делая несколько шагов назад, и нашел взглядом Дилана с Найтом. Те стояли в паре десятков шагов от него и напряженно следили за их диалогом. На лице брата была непроницаемая маска, понять, что близнец думает в данный момент, не представлялось возможным, зато Энди читался великолепно, в его желтых, кошачьих глазах читалась злость и… Ревность? Генри тряхнул головой и еще раз внимательно посмотрел на рыжего недруга, стряхивая Эвана со своей руки.

– Броуди, забудь, на этом все, я не поверю вновь тому, кто ударил в спину! – рыкнул Харрисон, избавляясь от этого прилипалы.

Каре-зеленые велюровые глаза наполнились слезами, Эван облизал губы и судорожно вздохнул, силясь сдержать слезы. Он сам выкорчевал росток их отношений. Хотя, если бы не та чертова ночь, ничего бы никогда и не было. Тогда Генри надломился, ему требовалась поддержка, и он ее нашел, но больше у него нет такой потребности. Харрисон вновь целостная личность, всего лишь хранящая в дальней ячейки памяти неприятные воспоминания, у него нет больше потребности в утешении.

Броуди последний раз мазнул взглядом по лицу, принесшему столько радости и печали, развернулся и направился в сторону стоянки, где бросил свою машину. Спину жег злой взгляд. Эван обернулся и наткнулся на горящие, как два янтаря, желтые глаза Найта. Сложно было не разгадать их выражение. Парень мысленно пожелал Энди провалиться и потерпеть неудачу во всех своих начинаниях, а Генри все же найти свое счастье, раз он не смог стать тем человеком, который его Харрисону подарит. Он проиграл сражение и за этого близнеца. А виной тому только его глупые поступки, в основе которых лежит обида. Нельзя одновременно любить человека и желать причинить ему дикую боль. Когда руки чешутся от желания сомкнуться на шее и придушить – это уже не любовь, это чистой воды ненависть. И еще одну истину понял Броуди, удаляясь от своих прошлых ошибок, являющихся копиями друг друга, нельзя заменить одного человека другим, пусть даже он, как две капли воды похож на оригинал. Это самообман. Не больше.

– Что? – Генри подошел к брату и помахал рукой перед его немигающим взором, направленным на его лицо.

– Я, как всегда, оказался прав, – усмехнулся близнец.

– Оракул.

– Почему мы на улице, у нас еще несколько занятий? – Энди вернулся в реальность и только сейчас осознал, что они вышли на залитый солнцем двор и не собираются возвращаться в учебное заведение.

– Доброе утро, красавчик, – Дилан нежно коснулся его щеки и пошел вперед.

– Куда он? – Найт перевел взгляд на стоящего рядом Генри, смотрящего в след брату.

– Думаю, что выскажу общее мнение, если скажу, что настроя на учебу сегодня нет.

– Еще бы! – фыркнул Энди. – Личная драма, как-никак.

– Не твое дело, – прошипел Генри, возвращаясь в свою стезю презрения.

– Сноб, – весело шепнул Найт и поспешил за другом.

Такое поведение Генри из обидного постепенно переходило в забавное. Ему начало доставлять удовольствие злить его и наблюдать, как правильные черты лица складываются в выражение гадливости по отношению к нему.

Генри догнал их только у самой дороги, когда парни собирались пересечь шоссе.

– Ди, куда мы идем?

– Вы – не знаю, – пожал плечами Дилан, не оборачиваясь, – а я хочу посетить Вика.

– Больной! – хмыкнул Генри, подцепил Найта под локоть и придержал, не давая последовать за братом через пешеходный переход.

– Я есть хочу, – теперь Генри взял его на буксир и потащил в другую сторону, Энди ничего не оставалось, как последовать за ним.

Харрисон привел его в небольшое кафе в стиле модерн. Около ярко-красных прямоугольных столов стояли кожаные пухлые синие диваны, пол слепил глаза лимонно-желтым оттенком, а на серых стенах заведения красовались разнообразные лица и пейзажи.

– Миленько, – с сомнением протянул Найт, проскальзывая к окну.

Генри не ответил на его реплику, сел рядом и моментально уткнулся в меню, принесенное худым и длинным парнем-официантом. На Энди Харрисон не обращал ровным счетом никакого внимания. Пролистал толстые странички с изображениями вкусных блюд, именованных замысловатыми названиями, сделал заказ и уставился на дверь. Найт заказал себе только чашку кофе и апельсиновый сок. В кармане узких джинс завибрировал телефон, послав толпы мурашек гулять по всему телу. Писал Коуди. Он не обнаружил своего парня в университете и желал знать, куда пропал злостный прогульщик. Энди отправил свои координаты и принялся ждать парня, потягивая горячий напиток.

– Почему ты с ним? – Стондэлл ткнул пальцем в Генри и опустился на противоположный диванчик.

– Дилан ушел, – бросил Найт.

«Он тебе нравится?» – отбил парень сообщение брюнету.

«В каком смысле?» – в конце сообщения удивленный смайлик.

Так обозначить свои желания Найту оказалось намного проще, нежели говорить об это со Стондэллом лицом к лицу.

«Как приятное дополнение к нашей компании».

«В постели?!»

«И не только»

«Когда ты успел в него втрескаться?» – злой и красный от ярости смайлик в конце.

«Не так давно…».

«Очень хочешь?»

«Ты бы не стал спрашивать, если бы был категорично против?».

«Не стал»

«Значит, да?»

«Попробуем, но что-то мне подсказывает, что он не поведется».

«М-м-м, в этом весь смак».

«Н-да, я о тебе многое не знал» – Коуди поднял взгляд от телефона и с усмешкой посмотрел на свое рыжее чудо.

Предмет их переписки в это время с удовольствием, кусочек за кусочком, отправлял в рот сочный стейк средней прожарки и не подозревал, какие коварные планы строит парочка парней, сидящая рядом с ним.

– Генри, – Стондэлл быстро переместился на оккупированный двумя парнями диван и притиснул Харрисона к Энди.

– М-м-м? – блондин прожевал кусок мяса и запил его холодным оранжевым мандариновым соком.

– Сладкий…, – шепнул Коуди, наклоняясь к его влажным губам.

– Что…? – возглас Генри потонул в грубом поцелуе, сминающим его губы, властном и требовательном.

Стондэлл легко воспользовался растерянностью парня и углубил ласку, проскальзывая языком в рот, слизывая остатки сока и кисло-сладкий вкус маленьких оранжевых фруктов. Брюнет несильно надавил на плечо Генри, вынуждая того повернуться к нему корпусом, в это время руки Энди обвили его талию и прижали к себе. Генри ответил на поцелуй, все больше погружаясь в шоковое состояние. Широко распахнутые глаза не видели ничего вокруг, взгляд был устремлен на яркий фиолетовый потолок, это еще больше обостряло ощущение чужих губ, терзающих рот и рук, нагло шарящих по голому телу под кофтой из тонкой шерсти. Харрисон бы с удовольствием прикусил язык, хозяйничающий у него во рту, и оторвал руки тому, кто посмел без его разрешения забраться под одежду, но этот удвоенный напор заставлял сердце ускоренно биться о грудную клетку, разгоняя кровь, разогревая и заставляя пах наливаться тупым нытьем. Генри плавился, растекаясь лужицей по твердой и теплой груди. Стондэлл первый разорвал жесткий поцелуй, а Найт моментально убрал руки и полуобернулся к окну, наблюдая за прохожими и пряча кривую улыбку в ладони.

– Что это было? – хрипло выдохнул Генри, облизывая припухшие губы.

– Приглашение, – ответил Коуди, сверкая черными глазами.

– Куда? – тихо и спокойно спросил Генри, хотя, внутри горел пожар дикого, яркого желания.

– В нашу постель, – как ни в чем не бывало, заявил Стондэлл, таким тоном, словно обсуждал последние новости развития экономики страны.

– Втроем там тесно, – бросил Генри, отпихивая Коуди и выбираясь из ловушки.

Харрисон кинул на стол несколько купюр, подхватил свою сумку и вышел из кафе. Остановившись возле заведения, чтобы перевести дух и успокоить расшалившиеся нервы, парень почувствовал пристальный взгляд, скользящий по его фигуре. Обернулся и увидел в окне Энди, которые послал ему робкую улыбку и повернулся к Стондэллу, чтобы поцеловать, так же страстно и напористо, как некоторое время назад Коуди трепал его губы. Генри коснулся их пальцем, мотнул головой, отгоняя непрошеные желания, вытер рот ладонью и направился в сторону дома, чтобы спрятаться там от этих извращенных придурков.

***

– Ты решил меня окончательно довести? – зло спросил Виктор, спихивая брата со своего рабочего стола.

Дилан заявился к нему нежданного-негаданно, время приближалось к обеду, который Вик планировал провести в компании с одной из помощниц отца. Кира – обаятельная шатенка, с которой он провел несколько горячих часов, сбрасывая напряжение, которым сдабривал его психику Дилан каждый день. Но его планы нарушило нахальное появление брата, остановить которого робкая секретарша не посмела. Хотя, Дилана не удержали бы и несколько человек охраны.

– Нет, я хотел позвать тебя пообедать, ты ведь еще не ел? – нахаленок наклонился к нему, практически укладываясь на стол.

– Дилан, мне хватает твоего общества и дома, на работе я тебя видеть не хочу.

– Фу, какой ты злой, – Дилан мастерски замаскировал обиду под веселую улыбку, утреннюю ошибку он повторять не спешил, а для этого следовало запастить безмерным терпением.

– Пошли, – Виктор выскочил из-за стола и стащил с него Дилана, уронив стаканчик с канцелярскими принадлежностями.

Ручки и карандаши рассыпались с громким шуршанием по темно-серому ковролину с жестким коротким ворсом. Малеев скрипнул зубами и приказал себе не убивать брата сию минуту, а отложить казнь до дома. Беспорядок он ненавидел, и такой же лютой ненавистью в данный момент пылал к тому, по чьей вине его кабинет превратился в убогую комнатушку, которая не знает, что такое уборка.

Виктор выволок Дилана из офисного здания и направился в сторону небольшого парка. Аппетит пропал, есть совершенно не хотелось, злость обладает поистине разрушающим свойством, но и оставаться на работе в компании этого мальчика не хотелось. Вик понимал, что разговорами они не ограничатся, Дилан не выдержит долгое бездействие и вновь полезет к нему с поцелуями и прикосновениями, а внезапно стать новостью дня, месяца и года он не хотел.

– Купи мне мороженое, – попросил Дилан, которого Вик тащил как можно дальше от любопытных глаз сослуживцев.

– Какое?

– Это, – Дилан нагнулся над лотком и ткнул пальцем в яблочный фруктовый лед на деревянной плоской палочке.

Виктор смог спокойно выдохнуть, только тогда, когда они оказались укрыты раскидистыми ветками кустовидного дерева. Малеев с удовольствием упал на лавочку, чувствуя, как напряжение оставляет его сантиметр за сантиметром. Когда пальцы на ногах перестали поджиматься и тесный обруч освободил его грудную клетку, Виктор выдохнул, прикрыл глаза и откинул голову, которая в этот момент казалась безумно тяжелой, того и гляди переломится шейный позвонок. Молодой человек медленно погружался в мир звуков. Деликатный шелест листвы, отдаленные голоса людей, шуршание шин по нагретому асфальту где-то на задворках понимания. Идиллию нарушил только шорох обертки от сладкого холодного лакомства. Виктор в один момент вспомнил, что не один.

– Будешь? – спросил Дилан, усаживаясь на самый край деревянной скамейки с удобной изогнутой спинкой.

– Нет, – Виктор даже головой покачал для убедительности.

Брат хмыкнул и засунул зеленую толстую трубочку в рот, плотно сомкнув на ней губы. И почему нельзя съесть мороженое, как это делают все обыкновенные люди, откусывая от сладкой субстанции по маленькому кусочку, покатать его во рту, пока лед не превратиться в сладко-кислую влагу, впитываясь в кожу? Какая необходимость так демонстративно сосать? Надо сказать, что отклик в теле Виктора Дилан получил, пусть сам молодой человек и отчаянно сопротивлялся, но против природы не пойдешь. А ее такое эротичное зрелище занимало и дарило легкое возбуждение, представляя на месте счастливейшего из мороженого определенную часть тела Виктора. Малеев закрыл глаза и для более легкого преодоления соблазна повернул голову в противоположную сторону. Этот жест стал его стратегической ошибкой. Как только Дилан понял, что за его представлением не следят и кричать «Браво! Бис!» не собираются, парень в два счета расправился с холодной игрушкой, тихо поднялся, встал напротив брата. Но так и продолжал оставаться незамеченным. Парень выдохнул и прикоснулся холодными сладкими губами к плотно сжатым губам брата, ожидая того, что его оттолкнут и покроют отборным матом. Только Виктор не был одним из тех мальчиков, коими Дилан привык жонглировать, аки актер цирка. Молодой человек, почувствовав несмелое касание, быстро схватил парня за талию и затащил к себе не колени, с силой вжимая в свое тело, чтобы показать степень своего возбуждения. Виктор быстро перехватил инициативу в поцелуе, переместил руку на белокурый затылок и сжал короткие пряди в кулаке, короткие ногти царапали кожу головы, Дилан тихонько заскулил от легкой боли и попытался вырваться, но сил у Вика было больше, поэтому трепыхания мальчика прошли без успеха. Его вновь вжали в горячее тело. Охотник в один момент поменялся местами со своей жертвой.