Текст книги "Избранные произведения"

Автор книги: Ян Кохановский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

196 Тексты И каждому из них неведом страх.28 Подобны башням, строгие фигуры С обоих флангов строй замкнули туры. Пехота выстроилась налегке – В порядке всё на шахматной доске, И жребию решать пора настала, Кто битве должен положить начало. Божуй по пешке в кулаках зажал И требует, чтоб Федор выбирал. Тот вправо указал движеньем смелым И этим присудил начало – белым. Теперь призвать бы дев мне с Геликона! Им ведомы великих войн законы И хитрости враждующих сторон, Когда бывал и сильный побежден, Когда бессчетно люди под клинками В сраженьях расставались с головами. Без вас боюсь пуститься, музы, в путь – Уж слишком море грозно высит грудь. Ладью и парус сами снарядите, Меня, где будет трудно, замените! Принадлежал Божую первый ход И смело пешку выслал он вперед, Ту, что пред королевою стояла, И хуже для противника не стало. Ответил тем же черных властелин – Им выставлен такой же дворянин. Не хочет уступить один другому – Стоят, грозят друг другу по-пустому. Сразить врага никто б из них не мог – Опасна пешка лишь ударом в бок. Соседки их, в сражение вступая, Бессильны – как одна, так и другая. Вдруг черная, кидаясь смело в бой,

Поэмы 197 Ударила по линии косой, Врага лишая сразу жизни, чести И гордо на его вставая месте. Опасности не видела она И вмиг была другою сражена. Игра в разгаре. Уж король с досады В «чулан» укрылся, выставив засады. Настало время вынестись коням. Они разили черных здесь и там, И пешек уж немного уцелело, Лишь белые коней пустили в дело. Пока Божуй бил пешки наповал, Удар покрепче Федор замышлял. Он резвого коня бросая всюду, Бед мало приносил простому люду И, прочно став, дал в боевой пыли Шах королю – с угрозой для ладьи.29 Божуй несет потери в гневе яром – Фигуры обе под одним ударом. Он короля убрал, а конь лихой Покончил тотчас с белою ладьей, И это белым был ущерб немалый – Ладья по-королевски б воевала! «Но знай, коню мне надо отомстить. Имей сто шей ты – ни одной не быть!» Так с белыми, тесня везде вояку, Отрезав помощь, он пошел в атаку. Бедняга-конь, зарвавшийся в пылу, Объятый страхом, был зажат в углу. Соседей перебила королева. Куда бежать? И справа враг, и слева. И конь на месте был сражен копьем. Расстался Федор – рад, что лишь с конем! А белым королем уж гнев владеет. Он видит—правый фланг его слабеет.

798 Тексты Чтоб мстить, он и не то отдать бы мог! Так тур, теряя в битве правый рог, Всё мчится, кровью алою залитый, А чащу наполняет рев сердитый. Король метался в полном забытьи, Увидев, что лишился он ладьи. Кто подвернется, он того хватает, Сечет, разит и удержу не знает И, если бы противник был слепым, Всем войском поступился бы своим. Но Федор, чтоб расчесться с сумасбродом, Внимательно следит за каждым ходом, И, к королеве устремив пути, Велит к ней ближе пешке подойти. Он скрыть свое намеренье умеет И, сделав ход, о нем как бы жалеет, А сам удар готовит на слона. (Но хитрость та не всем еще видна). Был загорожен пешкой путь открытый, Вперед ее он двинул без защиты. Божуй приметил пешку и, хоть он Каким-то недоверьем был смущен, Ее коснулся, дав всю волю гневу. А Федор хвать за перья королеву! «Стой! – говорит Божуй, – ты хитрый враг, Но дворянин играет ведь не так! Верни добычу. Жди, пока схожу я. С тобой играть иначе не рискую». А Федор: «Если ход вернуть, тогда Не кончим и до Страшного суда! Фигуры ты коснулся? Я жалею, Но тотчас же ходить ты должен ею». «Условья не было, – Божуй в ответ, – Пускай решит свидетелей совет!» По правилам – отнюдь не по приказу,

Поэмы 199 Коснулся – и ходи фигурой сразу, Хотя в условьях нет статьи такой, Вернуть немедля королеву в бой!– Решил совет – обдумай все сначала, Потом ходи – как в старину бывало! И королеву возвращать пришлось. Тут Федор, чуть удерживая злость, Готов свернуть был доску с королями, Да только стыдно стало пред гостями* Но, хитрость прежнюю в душе храня, Он приказал слону скачком коня Напасть на королеву. Взгляд Божуя Сказал ему: «Играй, но не плутуя! В другом нам покажи, чем ты силен!» Тот промолчал и, видимо, смущен, Ксендза30 на поле прежнее поставил. Свидетели следят, чтоб не слукавил, Как будто не случалось им подчас Ходить двумя фигурами зараз, Коль это выгодно. Игра в разгаре. Легко ль противникам! Как на базаре Гляди, да в оба! Стали слон с конем У белых, клетку пропустив, рядком. Угрозу пешки черной видят оба. Кого-то доведет она до гроба? Обоим хочется бежать скорей. Но кто из двух для короля милей? Конь – ценная фигура: прыть и ноги, Ему никто не преградит дороги. Где шах конем, там много жди вреда. Там должен уходить король всегда. А он меж тем злой умысел питает – Ладью иль королеву осаждает. Не менее в бою опасен слон – Чувствительно порою ранит он.

200 Тексты Конь бьет вблизи, а слон же издалека, Способен в тыл врага залезть глубоко И может сделать столь опасный ход, Что лучше с ним считаться наперед. – Так знатоками выяснено в споре. Конь в тесноте сильней, слон – на просторе. Поэтому, презрев врагов возню, Божуй дал предпочтение коню. Слона же пешка малая сразила. Теснят врага, у белых крепнет сила. На королеву метит черный конь, А слон ему ответствует: не тронь! Ладья же белых, грозно и сурово Ступив вперед, на фланг напасть готова. Конь белых королеву хочет сбить, Надеясь, что ее не защитить. Но он ошибся все-таки в расчете: Слон черных ждет его на повороте. Хоть в пешке слон и видел западню, Он так сумел ударить по коню, Что лопнул панцирь, и в одно мгновенье Стрела вонзилась в грудь до оперенья. Повержен конь, но тотчас белый слон Презренной пешкой из пращи сражен, Погибшей в свою очередь, однако. . . «Что бьешь ты королевских слуг, собака!» В смятении и тот, и этот строй, И разгорается все жарче бой. Ладьи всё время сыплют стрелы с башен, Удар слонов безжалостен и страшен, По полю мчатся кони. Нет угла, Где схватка менее была бы зла. Дворяне, слуги мечутся тревожно, И распознать их лишь по цвету можно. Фортуна, смелость помогают им,

Поэмы 207 Успех то к тем приходит, то к другим. Убивший гибнет сам. Кипит сраженье, То тут, то там удача иль смятенье. Так волны моря, поднимая рев В раздоре двух столкнувшихся ветров, Друг друга ломят с силой неизменной, Скалистый берег обдавая пеной. Вот королева белая мечом В бою жестоком всё разит кругом, Снесла слона и мчится всё бесстрашней. Она взяла ладью с высокой башней, Клинком сверкая, вправо, влево бьет. А вкруг нее теснится черный сброд. Она же рвется дальше в схватке скорой Чрез строй преград – возы, валы, заборы, Король же черных, видя, что сплошал, Защиту наилучшую избрал: Он выслал королеву в ярких латах, И вновь она разит врагов проклятых. Один смят с тыла, спереди – другой. Уж жертв немало за ее душой! Уж белым плохо. Черные бьют кони Их здесь и там в неистовстве погони, Секут ряды: здесь пешка сражена, А там, глядишь, добрались до слона. Кто может дать в словах изображенье Того, как яростно кипит сраженье? Повсюду груды деревянных тел, И длится бой, в котором каждый смел. Смешав ряды, грызутся, словно звери. У белых, черных – равные потери. В пехоте, в коннице войска равны. А обе королевские жены, Лук с огненной стрелой сгибая туго, Стоят, насторожась, друг против друга.

202 Тексты И шага не уступит ни одна, Пока стрелой не будет пронзена. Два короля, на страже пленных оба, Глядят, чтоб те, кого скосила злоба, Уже из мертвых не могли восстать И в эту битву ринуться опять. Но, неизвестно хитростью какою, Вновь белые коня вернули к бою, Того, коня, что был сражен ксендзом И кончил дни свои пред королем. Он на доску поставлен незаметно И к вылазке готовится ответной. Так ведьмы, свежий труп добыв, скорей В Фессалии сзывают всех чертей,31 Фальшивую вдыхают душу в тело, Чтобы вторично жизнь его согрела, Чтоб говорило, видело оно, Как всем на этом свете суждено. Воскресший конь – в воинственном задоре. Но Федор хитрость обнаружил вскоре, Противнику он молвил: «Ты смышлен! И Петровин тобою воскрешен?»32 Что это так, свидетелей немало. От этих слов Божую жарко стало. Ему уж не до смеха. И при всех Смолчал он – ведь божиться было б грех! С доски пришлось коня снимать скорее. «Иди в могилу! Будет так вернее!» Не верят уж друг другу игроки И не отводят взора от доски. А королевы, в чисто женской злобе, Разя врага, неистовствуют обе. Друг против друга встав, они сейчас С властителей своих не сводят глаз. Вот белая, зайдя коварно с тыла,

Поэмы 203 Мгновенно негритянку поразила, Но праздновать победу не смогла – Ей в грудь самой уже вошла стрела. Глядели оба войска в озлобленье На королев своих уничтоженье, И долго вопли слышались вдали, Когда тела поверженных несли. Уже непримиримые отряды На гетманов шатры рвануться рады. Но осторожность нужно соблюдать – И та, и эта поослабла рать, Хотя и не вконец иссякла сила, И каждая часть войска сохранила. У черных есть король, ладья и слон, Конь резвый и двухпешечный заслон. У белых столько же на ратном поле, Но – к пользе их – одною пешкой боле. А остальной отряд весь перебит, На доску глянешь – сердце защемит! У королей осталось мало свиты, Двор опустел, придворные убиты. Грустя о королевах, короли На ложе в одиночестве легли, И каждый, хоть тоскует о подруге, Но всё же размышляет на досуге О том, как лучше защитить страну И новую найти себе жену. Король в доспехах белых речь вначале К служанкам держит,33 что поближе стали: Их доблесть боевая всем видна, Но только та достойная жена, Которая, уйдя из злой неволи, Всех раньше станет на последнем поле. Три белых пешки тотчас налегке Пошли, держась друг друга, по доске.

204 Тексты Одна из них, исполненная рвенья, Других опережает в наступленье, Кричит, чтоб только дали крылья ей, И до конца дойдет она скорей, Нет на пути преград в борьбе упорной: Жену себе искал властитель черный. К концу доски соперницы спешат, Глядит на них тот и другой отряд. Вот черная уже осталась сзади И просит помощи себе в досаде. А между тем явились слон с конем, Круша остатки белых напролом. Но спасся конь, ладья оборонилась. А пешка своего уже добилась: Как только стала на конце доски, Корона облегла ее виски. И белые тогда возликовали, А черные еще мрачнее стали. Король их в самый угол оттеснен, Нападки королевы терпит он. Чтобы ему расстаться с головою, Пути ему отрезаны ладьею. Она все подбирается к нему И в вечную повергнуть хочет тьму. Дела у чёрных плохи – гибель скоро. Уже всем ясно окончанье спора. «Сдавайся!» – Федору Божуй кричит. Того досада горькая томит. Он видит, что от мата нет защиты, Предвидит он позор, стыдом убитый. А между тем и солнце уж зашло. Сознаться в пораженье тяжело. Божуй торопит – нет уже исхода. – «Что ж! Одного нам дожидаться хода?» Но было решено прервать игру,

Поэмы 205 Чтобы окончить завтра поутру. Все, расходясь до нового сраженья, Отметили фигур расположенье: Король почти соседствует с ладьей, Что высится на клетке угловой, Конь встал пред королем на пятом поле. А пешка не шестом – там ей раздолье. Другая рядом – с правой стороны, Защищена слоном своей страны. За пешкой и слоном король Божуя Взор не спускает с черных, торжествуя, И вражьему властителю ладьей Уже грозится с линии второй. А королева, встав за тем же рядом, На черного слона косится взглядом. Так был расставлен шахматный народ. За черными остался первый ход. Король поставил стражу. Отдых нужен. Все гости отправляются на ужин. Но ест немного Федор, мало пьет, Ему зевота часто сводит рот. Хоть пьют его здоровье – в утешенье – Он чувствует и горечь, и смятенье. И на покой противников скорей Разводят, ставя стражу у дверей. В тревоге Анна. Сон зовет напрасно. Кто будет победителем – неясно. К обоим благосклонная, она В кого-то, уж наверно, влюблена. Чтоб знать, на чем игра остановилась, Она со старой няней сговорилась И вместе с ней потайным ходом в зал Прошла, где стол с фигурами стоял. Ее по голосу узнала стража

206 Тексты И пропустила, не окликнув даже. Склонилась тотчас Анна над доской, Всмотрелась зорко в каждый ратный строй; Дела у черных – хуже быть не может, Ход белых их защиту уничтожит. Но, к счастью, черным надо начинать И можно им решенье подсказать. «Конечно, конь хорош в разгаре боя, Не плох и слон для воинского строя, А всё ж идти на жертву есть расчет. Тогда и пешка до конца дойдет». Ладью поставив к королю рогами,34 К себе уходит Анна со слезами. Меж тем печален Федор – проиграл. Божуй ликует: час удач настал. Один всё ждет – скорей бы рассветало, Другой – чтоб дольше ночь еще стояла Но всё идет обычной чередой: Восток уж пламенеет золотой. Облекся Федор нехотя в одежды. И знает, что уж нет ему надежды. Однако продолжать игру идет – Бог весть, куда фортуна повернет! Пока еще не решено на небе Жить дальше иль в могилу лечь – твой жребий. Никто не встретил Федора. Смущен, При входе в зал шаги замедлил он, Улыбкою прикрыть стараясь горе, Ничем себя не выдать в разговоре. За шахматы садятся игроки, И Федору не победить тоски. Мат близок. Вдруг он видит в удивленье: Ладье дано иное направленье, На короля повернута она.

Поэмы 207 «Кто был здесь? Шутка, право, не смешна!» Доносит стража: королевна Анна Явилась полночью сюда нежданно, И, руку протянув к доске свою, Чуть повернула черную ладью. Божуй спросил: «А что при том сказала? О будущем, знать, муже загадала?» Она сказала: «Конь в бою хорош, И с доблестным слоном не пропадешь. Есть смысл порой с фигурою расстаться, А пешки могут до конца добраться». «Все это так! – Божуй нашел ответ.– Давно об этом знает целый свет. Отважный всадник саблей бой решает, В ладье сидящий 35 глупым не бывает, И Федор всем пожертвовать бы мог, Когда б удачи видел в том залог. Пехоте лишь пешком ходить пристало, Коня, ладьи судьба ей не послала». Ответил Федор: «Хорошо шутить, Когда рассчитываешь победить!» А сам на столик положил он локти И думает, покусывая ногти. Помыслил он: «Причем тут конь? К чему Считаться со слоном мне? Не пойму. Отдать ценнейшее? Но что же это? Иль суть вся в пешках? Не найду ответа. Зачем же ею тронута ладья? И это не напрасно – вижу я». Он думает и скрыть не в силах вздоха. Божуй ему: «Что, брат? Знать, черным плохо?» Но Федор уж не слышит ничего, Все мысли он собрал вкруг одного И, взвесив их, по долгом размышленье, Так королю сказал: «Судьбы свершенье

208 Тексты Уловке подчиняется простой. Хорош иль нет тот способ, но порой Фортуна лишь тому дается в руки, Кто тверд душой и в радости, и в муке. А кто удачей ослеплен всегда, Тот раскисает, лишь придет беда. Начнем игру! Смотри, Божуй. Я знаю, Ты слишком рано радуешься раю. Не думай, что сказал я наугад – На третьем ходе ты получишь мат!» Король подсел поближе, весь вниманье. Двор ждет, какое будет окончанье. Дают сигнал. Ладья одним прыжком Становится пред самым королем. Что делаешь, глупец! Готовясь к бою, С последней расстаешься ты ладьею? И королю иного нет пути, Как до конца с ней ссору довести. Обороняться надо поневоле, И он ладью сбивает тотчас с поля. А вслед ей пешка. Он назад прыжок – Другая пешка целит прямо в бок. За черными победа. Завершенье Игры повергнуло всех в изумленье. За Анной послано. Теперь она Судьбы веленьем – Федору жена. Соперник даже пира не дождался, Домой уехал – и не попрощался. Пора и мне! Покой я берегу И должен отдохнуть на берегу, Я Виды подражал умелым одам, Что долго плыл по итальянским водам, О той войне ведя искусно речь, Которой не нужны ни лук, ни меч.

Поэмы 209 МУЗА36 Для муз и для себя пою. Кого ж на свете Могли бы радовать простые песни эти? Все ищут выгоды, презрев порою честь, Хватая лишний грош. В том смысл, конечно, есть. Что толку от стихов? Одни пустые звуки! Ведь только богачу дается счастье в руки. Он всё имеет: власть, и деньги, и чины. Речист, красив. Ему все уступать должны. Затем и золото повсюду хвалят хором. Поэт же одинок, играет за забором С кузнечиками в лад, когда в лугах они Приветствуют июль и солнечные дни. Но все ж грядущие оценят поколенья Часы моих трудов и ночи вдохновенья. За равнодушие теперешних времен Посмертно буду я с лихвой вознагражден. Давно заботится прекрасный сын Латоны, Чтоб уцелел мой прах, потомством сбереженный. Пусть до простых людей и не дошел мой глас, О музы, к вам меня уже вознес Пегас, Вас буду вечно чтить, вы для меня родные, И я иным путем иду, чем остальные. Вы отличить меня сумели на века И, из толпы изъяв, взнесли под облака. Отсюда вижу я – спокойно, слава богу, – Тщету людских надежд, ошибки и тревогу. Иду за вами вслед, о золоте забыв, Что жемчуг мне, хоть он и дорог и красив? Не стоит доверять ценою дорогому. Сперва оно с тобой, потом уйдет к другому. Люблю поэта труд. Пусть зависть, гнев тая, Провалится, чтоб мог еще при жизни я 14 Ян Кохановский

210 Тексты И позже заслужить людское одобренье, Хоть что-то сохранить от тьмы уничтоженья. Вас, музы чтимые, мольбы мои зовут. О, помогите мне начатый кончить труд! И рыбам в силах вы дать голос лебединый, О, Зевса дочери, род славный и старинный, У грозного отца, на небе, за столом На пиршестве богов в чертоге золотом Приятным голосом под струн своих звучанье Ведете о былых вы днях повествованье, О том, как Энкелад, Мимант, Ред и Тифон, Всесильный Бриарей, гигант Порфирион37 С другими братьями пытались взять чертоги, Где издавна блаженствовали боги, И, горы взгромоздя, добрались до высот, Таранами дубов стуча в щиты ворот. Но тщетно. Хоть и был ужасен натиск рьяный, Бессмертным ли страшны восставшие титаны? Вот Марс с мечом в руке, в доспехах боевых – И сталь их гладкая, вся в отблесках живых. Вот рядом с ним Вулкан и грозная Юнона, Паллада со щитом у царственного трона, Прекрасный Аполлон, величьем осиян, Он в битве до конца опустошил колчан. Юпитер, наконец, разгневанный и ярый, Взял в руки молнии, громовые удары, Что бьют без промаха и недруга разят, Хотя б сквозь пласт земли он скрылся в самый ад. Ударил громом он, и молниею длинной Самоуправцев сверг в глубокие низины, Где придавили их обломки грузных гор, И там они лежат в могиле до сих пор. Богам поете вы. В дни мира золотые Приятно вспоминать опасности былые.

Поэмы 211 Восславлено добро. Коль не воспеть его, Как подлость скрытая, оно для всех мертво. От матери, друзей уж не одну Елену Далеко увезли, тая в душе измену. Не первым за жену вступился Менелай, И Агамемнон вел ладьи в далекий край. Не раз разрушена в веках бывала Троя, И Гектор не один пал смертию героя. Но этих подвигов совсем не знает свет Затем, что не воспел их ни один поэт. Хотя Гомер стяжал немеркнущую славу, Последующий век поет свое по праву. Стихом соперники в Элиде почтены, И олимпийские воспеты бегуны.38 Кто мог бы Турна знать с его обличьем гордым, Камиллу смелую иль Лавса с духом твердым, Палланта и раздор в Италии племен, С троянским сходственный, когда бы не Марон? 39 Не менее славны, не менее воспеты И те, кого давно латинские поэты Почтили песнями, что золота ценней. О том же могут петь поэты наших дней. Мне зависть говорит: «Ты, стихотворец, знаю, Богатым хочешь стать». – Нет, ведьма, не желаю. Когда б мне ничего не завещал отец, И бедность не умел терпеть я, наконец, Мышковский Петр 40 добром делился бы со мною И щедрою всегда мне б помогал рукою, Но не затем, чтоб я был лишь одним из слуг Иль ехать на коне мог в свите через луг, А лишь затем, чтоб я, нуждой не угнетенный, Свободно пел и чтил лишь творчества законы. Об этой милости, о сестры,41 надо вам 14*

212 Тексты Правдиво передать грядущим временам, Да и ему сказать, что ждет его награда. Нам похвалу.себе при жизни слышать надо. А я вам приношу смиренно дань свою И благодарно жизнь вам в руки отдаю, Чтоб в день, когда душа земле оставит тело, Как пламень, мысль моя сквозь облака летела. ОТВЕТ ФРАНЦУЗУ, ИЛИ КУКАРЕКАЮЩЕМУ ПЕТУХУ42 Ночь эту, галл, ты бы мог провести спокойно меж нами, Не подвергая себя опасности грозной средь мрака. Стойте, мужи! Для чего бежать вам? Тринакрия43 ль это, Памятной ставшая тем, что была в ней резня роковая? 44 Ты от сарматов45 бежишь, из страны, что с гостями радушна, Что из невзгод выносить не может только тиранов -Или надменных людей. Сарматию думал прельстить ты, Ныне ж бежишь из нее, словно оводом был ты ужален. Стойте, мужи! Разъясните, какая для бегства причина. Холод вам страшен, морозы? Ужели так галл устрашился Северной нашей зимы со льдом ее чистым и снегом, Тот самый галл, что свой род от бесстрашных троянцев выводит, Галл, что недавно грозился, вступая на трон королевский, Сразу Москву сокрушить, а татарские дикие орды За каменистый Рифей,46 к берегам ледовитого моря Силой оружья прогнать? Так вот она, галльская доблесть! Но, прежде чем до Москвы доберешься ты, галл горделивый, Прежде, чем в Скифии47 ты свои палатки раскинешь, Нужно будет тебе одолеть большие поляны, .Лед обширных озер, засыпанных снегом глубоким, Реки наши пройти, за собою ведя свое войско. Должен ты будешь сражаться не только с Москвой иль Ордою, Но и в походе своем победить суровые зимы, Силу Борея смирить, что ни в чем не уступит и Австру.48 .Ныне же мерзнешь ты дома, бездейственный галл, и понуро

Поэмы 213 Корчишься возле камина. Когда 6 ты был позван войною, Что бы ты делал? Бежал бы, хотя еще враг твой далеко. О, надменные галлы! Как вас не назвать каплунами49 (Так называли этруски).50 Ищите поласковей неба И возвращайтесь скорее к родной вам обрывистой Иде, Где так хрипло звучат для вас барабаны и флейты, Дикие крики и пляс на горе, посвященной Кибеле. Верные слуги Кибелы, собой ее свиту умножьте, «Матерь богов» окружите толпою скопцов, ей покорных.51 Нам же нужны те мужи, что Борея, зимы не боятся. Прежде чем убегать из нашей страны неприютной, Долго покрытой снегами и льдом, оковавшим озера, Вместо того чтобы в лед превратиться, как встарь Ниобея Стала утесом, войди как гость в наши теплые хаты И отогрей у огня свое омертвевшее тело. И, милый галл, не гнушайся натопленной жарко избою, Где спит с ребенком жена, а рядом свинья, поросята. Да, мы не только телят – петухов в своем терпим жилище. Весь домашний наш скот помещен в таких же закутах, Чтобы жестокий мороз не сгубил наших спутников верных.52 Ты в легкомыслии нас упрекать соизволишь и в чванстве? Кажется мне, что ты хочешь, о галл, – и с понятною целью – Нам приписать недостатки, от века присущие галлам, Как цвет черный присущ вороне, а лебедю – белый. Хочешь ты с нашим народом хоть частью грехов поделиться» Пользуясь тем, что нашелся народ, чьи обычаи схожи С вашими, галл. Но подумай – вот минут немалые годы, Может быть, даже столетья, и много за всё это время Тибр воды унесет с равнины в Этрусское море,53 Прежде чем галл доказать всё то сумеет сарматам, Что и о галлах самих известно уж целому свету. Вот и теперь в неприглядном вы миру являетесь виде. Вам короля захотелось нам дать. .. Но боюсь, что пространным Будет об этом рассказ. Уж пускай нас рассудят потомки! Путь себе покороче желает избрать моя муза,

214 Тексты За убегающим галлом отправиться хочет по следу. «Дремлют в хмелю за столом. . .» 54 Правда, все крепко мы спали, (Мог ли кто ожидать, что подобное дело свершится!) В час, когда ночью глухой вы изволили лезть через стены И, опустивши поводья, бежать. Ведь никто не увидел Вашего бегства. Оно не замечено было и стражей. Всё же я, галл, признаю – да и сам отрицать ты не станешь, – Что принимали мы вас с восторгом, как боги и люди Могут только принять: было всюду в честь вас ликованье, Пир в каждом городе шел, и сармат, украшаясь венками, Знатного гостя встречая, под лютню плясать не стыдился И за здоровье твое до дна выпивал свою чарку – Всё для того, чтоб тебе показать наше доброе сердце, Искренность нашу, чтоб ты, прибывший к нам издалека, С нами на пиршестве мог сидеть с самым дружеским чувством. Неблагодарный беглец! Радушие наше ты, варвар, Счел за порок и не только на нас – на стихи свои так же Льешь, словно пьяница горький, всё время пивную отрыжку, Ежели я ошибался (а я в самом деле ошибся), Неблагодарных и злых принимая с открытой душою, Всё же следует мне во всем быть признательным небу, Что я ошибся на родине, а не в отечестве галлов. Там за то, что захочешь вином утолить свою жажду, Кровью платят своей, и прославленный пир королевский Жизни стоит порой.55 Там, когда ты задремлешь с похмелья, Можешь совсем не проснуться, и сон твой окончится смертью. А окровавленный труп без стеснения бросят в окошко. Как бы ты поступил, если б выбор тебе был предложен: Брошенным быть за окно иль, опившись вином на пирушке, Мирно скатиться под стол на потеху беззлобных соседей? Но, как мог ты узнать так быстро убожество наше, Я, уважаемый галл, не в силах понять и доныне. Были недолго вы здесь, и вам некогда было разведать, Что здесь у нас за плоды и какими владеем морями, Руды какие есть в Польше, какие за крепкой стеною

Поэмы 215 Есть у нас города. Если 6 ты здесь подольше остался, Мог на объезд всей страны потратить хоть бы полгода, То, если даже тебе, взращенному в полном довольстве, В пышности даже и в неге, среди непомерных излишеств, И не понравился б край наш, ты б всё ж убедился воочью, Что и без помощи галлов могла бы стать Польша счастливой. В чем же причина того, что считаешь ты нас бедняками? Генриху трон предложив в Сарматии, думали галлы, Что, пустившийся в путь с королем в этот край, непременно Здесь, на севере нашем, добудет богатство и славу, В золоте станет купаться, найдя перемену фортуны, Чтим будет всеми, как первый советник, стоящий у трона, Будут сарматы дивиться на галлов, на славных героев, Золотом их осыпать, соревнуясь всё время друг с другом. Видят герои теперь, что надежды их были напрасны, Что, как и прежде, они лишь в драных штанах щеголяют. Как же им упрекать наш народ в нищете, в недостатке, Словно лисица, что видит под крышей кладовки колбасы И, не добравшись до них, говорит: «Это только веревки!» Галл! Возражает тебе поляк, северянин привычный, На твой озлобленный стих отвечая стихом ядовитым. Что ж, улетай, словно птица! И пусть никогда уже солнце Тучей не будет закрыто, и наш небосвод не темнеет! Пусть никогда уж ты больше не ступишь на нашу границу, Пусть отдалят от нас боги навеки такую возможность! Пусть и к тебе, и ко мне они благосклонными будут! Если ж с мольбою своей ты от них ничего не добьешься, Вместе мы будем просить, чтоб ты Польши вовек не увидел. Ну, а уж если вам, галлам, безмерно так хочется власти, То от великой Германии надо вам взять королевство, Чтоб, удостоенных скипетра и королевской короны, Тайно бегущих на родину вместе с исчезнувшим саном, Видел вас Рейн, как недавно вас видела польская Висла!

216 Тексты ПАМЯТНОЕ СЛОВО ГРАФУ ЯНУ ТЕНЧИНЬСКОМУ, ВЕЛЬСКОМУ ВОЕВОДЕ И ЛЮБЛИНСКОМУ СТАРОСТЕ ™ Пусть будет этот стих тебе мной посвящен, Тенчиньский, славный граф, вкусивший смертный сон Столь неожиданно, в расцвете юной силы, И нас заставивший лить слезы у могилы! Иные мавзолей здесь станут воздвигать, Лик твой из меди лить и в мраморе ваять, А я твой прах стихом хочу почтить сердечно, Что милостью богинь живым пребудет вечно. Тенчиньские – твоя высокая родня. От них, как бы из недр троянского коня,57 Великие мужи для Польши выходили, Что дома и в боях всегда ей славой были. Об этом ведают и прусские поля,58 И Варна, где войска во славу короля С такою яростью безумной шли в сраженье, Что им нельзя в вину поставить пораженье.59 От предков ты отстать и юным не хотел, Ты видел много стран, свершил немало дел, Великих королей ты изучал деянья Средь воинских забав и в мирном процветанье. Хотя ты для войны и слишком юным был, Владыке Франции ты шпагой послужил,60 Когда его сыны в раздорах веры бились И, чуть не умертвив друг друга, помирились.61 Любил науки ты и книги мудрецов, И не был ослеплен богатствами отцов,

Поэмы 217' Судьбою одарен был знатным ты рожденьем, Других превосходил умом и обращеньем. Лишь возвратился ты домой в страну свою, Как к шведскому тебя послали королю.62 Там в качестве посла ты послужил отчизне, А для себя обрел хлопот немало в жизни. Я, дева знатная,63 не удивлен тобой! Тебе понравился гость из страны чужой. Он красотой своей достоин был Тифона И мог бы место он занять Эндимиона. Немало из пучин всплывающих наяд, Вздыхая, на него свой обращало взгляд, Свое бессмертие отдать ему желая. Но тщетно. Он летел к брегам иного края. Так некогда Тезей смерть Минотавру нес, Задумав край родной освободить от слез. Летел он по волнам, вскипающим сердито, Покуда не предстал перед владыкой Крита.64 Там, рядом с матерью сидящая своей, Дочь самого царя глядит: «Вот он – Тезей!» И ложе, словно мирт, Еврот65 сокрывший тенью. Разносит аромат цветов и трав весенних. Тогда лишь отвела она горящий взор, Когда в ее груди уж запылал костер, Проникнув до костей и всю ее сжигая, Жестокую любовь ей в сердце поселяя. Венера, властвуя в Анконе,66 ты с высот Нам вместе с радостью немало шлешь забот.

218 Тексты Какую страсть зажгла ты в девушке, влюбленной И гостя красотой нежданно ослепленной! Внезапной робостью она сейчас полна, Бледнее золота вдруг сделалась она, Узнав, что, доблестно идя на Минотавра, Тезей иль встретит смерть или венок из лавра. Напрасно и мольба с ее слетела губ. Так, в Татрах, вырванный с корнями старый дуб Упал и с грохотом тяжелого паденья Лес повалил вокруг и смял кустов цветенье. Тезей чудовище отважно победил, Хоть Минотавр из всех старался биться сил. Со славой вышел он из ночи неприглядной, Из тайн предательства – по нити Ариадны. Тенчиньский в наши дни Тезеем был твоим. Как древности герой, он смел, непобедим, Всегда готов встречать мечом врага колонны – Идет ли пеший строй иль грозно мчится конный. Он, видя, как тебя охватывает страсть, И сам к твоим ногам уже готов был пасть, Вы были общими охвачены мечтами, Одной и той же вас любви сжигало пламя. Посольства первые послал друг другу взор, И тайный пыл сердец стал явным с этих пор. Беседе было так положено начало. Он стал твоим слугой, и ты ему внимала. Когда же час настал, и Греции герой Свой парус распустив, собрался плыть домой,

Поэмы 219 Сказала ты: «Мой гость, коль речь твоя не ложна, Тебя и мужем мне назвать бы было можно. С собой ты не берешь меня в свои края, Но делу общему, друг, покоряюсь я. Счастливый путь! Встает разлука между нами. . . Я буду ждать, пока не изойду слезами!» Но дальше говорить печаль мешала ей. И слезы, словно дождь, катились из очей. Тенчиньский, сам глаза украдкой вытирая, Сказал, сердечную тоску превозмогая: «Спокойней, панна, будь! Когда бы вихрь морской И волны на меня обрушились стеной, Корабль мой задержать им не пришлось бы в море! Я к берегам твоим опять пристану вскоре». Сказав, поцеловал ей руку и потом Взошел на свой корабль, встал за его рулем. Вот якорь подняли, канаты отвязали, И путь направили гребцы в морские дали, О дева, не своди с возлюбленного глаз – Быть может, видишь ты его в последний раз! Владеет нами рок. Все, старый или юный, Зависим мы во всем от прихотей фортуны. Глядела дева вдаль, следя за кораблем, Вот парус точкой стал в тумане голубом, Вот он совсем пропал. Ее в семью родную Служанки увели почти полуживую. А ты, Тенчиньский, плыл, стрелой любви пронзен, Поверх морских пучин ветрами увлечен,