Текст книги "Ветры ненастья. Книга 1. Быть собой (СИ)"

Автор книги: Xoma Sleepy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Элаикс захрипел и сдавил ладони, чувствуя, как из Эльры утекают последние крупицы жизни. Лицо северянки побагровело, налилось кровью, но та не издала ни звука, позволяя душить себя, точно так и было нужно.

– Убей, убей, убей!!!– Вариэтра визжала и хохотала, точно безумная.

Боль усилилась. В голову точно кто-то залил расплавленного свинца, добавил пару ульев, и хорошенько все это встряхнул.

"Не вздумай! Не вздумай!! Не вздумай"!!! – в тон воплям ведьмы билось внутри черепной коробки. Эта мысль, произнесенная знакомым голосом, и взявшаяся неизвестно откуда, заполонила собой все вокруг и грозилась заглушить подзуживания Вариэтры.

Неожиданно лицо Эльры изменилось, на нем медленно, шаг за шагом проступили до боли знакомые черты. Черты симпатичного юноши, отдаленно напоминавшего его самого.

"Ты не такой"! – Новая мысль. Чужая.

Голову, казалось, вот-вот разорвет на части, Элаикс ощутил, что теряет сознание, но так и не разжал рук.

Истина, которая ускользала от него все это время, была так близко, что, казалось, ее можно пощупать и взять в руки. Нужно лишь разжать пальцы, сведенные судорогой, и все станет понятно...

Его шею обвили горячие руки, а ухо защекотало жаркое дыхание Вариэтры.

– Не думай. Зачем тебе это, о мой герой? Убей эту девку, убей всех, кто мешает. Убей, убей, убей! И будь со мной.

А в это время тоненький голосок где-то внутри увещевал:

"Не делай этого, ты не такой, не такой, борись".

Элаикс не знал, сколько времени он уже душит Эльру и почему та все еще жива, однако факт оставался фактом – изуродованная девушка встретилась с ним взглядом, в котором юный воин не нашел ни следа упрека или злобы, и это стало последней каплей.

Боль, невозможная, непереносимая, заглушила и внутренний голос и слова ведьмы. Пальцы его сами собой распрямились, освобождая шею девушки, и Элаикс, схватился за голову, пытаясь унять боль.

Вариэтра что-то пыталась сказать, при этом в ее голосе слышались нотки истерики, но Элаикс не слушал северянку. Грубо оттолкнув ее, он на шатающихся ногах поднялся, кое-как прошел несколько шагов и прислонился к стене дома. Сердце гулко колотилось, и каждый его удар отдавался в мозгу, раздираемом на части.

– Я должен вспомнить, – прошипел он, глотая ртом воздух. – Я должен вспомнить, должен!

– Не смей! – Вариэтра вцепилась ему в шею, и на сей раз, в ее действиях не было ни любви, ни ласки. – Не вздумай!

Она повернула голову юноши и прижалась своими губами к его, отчего ноги Элаикса подкосились, а боль ослабла, расплылся и проступающий перед глазами образ. Элаикс попытался отстраниться, но силы были неравны – южанина в его нынешнем состоянии, наверное, смог бы прикончить и грудной младенец.

Элаикс понял, что если ничего не сделать, он сейчас потеряет сознание, и в этот момент Вариэтра заорала, а из ее груди вылезло окровавленное лезвие.

Колдунья рухнула, точно подкошенная, дергая ногами и судорожно хватаясь пальцами за землю, под ней стремительно расползалась большая лужа крови.

– Все...Хватит...Давно надо было... – прохрипела Эльра, сжимавшая обеими руками меч. – Можешь...закончить...начатое...

Элаикс ошеломленно уставился на свою подчиненную, затем перевел взгляд на умирающую колдунью. Снова на Эльру. Опять на Вариэтру... Эльра... Вариэтра...

В голове что-то хрустнуло и разорвалось целым океаном боли, который поглотил юношу, вырвал его из реального мира куда-то в далекие дали, в мир белого света и тепла...

Он шел, продираясь, точно сквозь грязь, не в силах пробиться вперед, но зная, что должен это сделать. Кто он, где, зачем? Все эти вопросы не имели ни малейшего значения. Была только белая даль и попытки прорваться. Одна за другой, одна за другой.

Ничто не помогало, не было никакой подсказки.

И тут, неожиданно что-то – или кто-то? – потянуло его вперед. С огромным трудом Элаикс пробился через невидимую перегородку, и обнаружил, что стоит напротив невысокого ладно скроенного юноши, на несколько лет младше, чем он сам.

– Трегоран...

Он понял, что Эльра что-то говорит, нет, даже кричит, тряся его за плечи. Он ощутил влагу на своих щеках. Слезы лились безостановочно, точно желая наверстать все упущенное за многие годы.

Голова не просто болела, она раскалывалась, и Элаикс понял, что сейчас точно потеряет сознание. Краем глаза юноша отметил, что Грантар с Бартихом уже здесь, они тоже что-то говорили, но какое это имело дело?

– Трегоран, – прошептали его губы. – Как же я мог забыть тебя?

И как только эти слова были произнесены вслух, последний – самый мощный – импульс боли отправил Элаикса в мир снов. Его глаза закрылись, и старший из братьев наконец-то ощутил покой.

***

И снова тяжелое пробуждение. И снова боль во всем теле. И снова жарко душное темное помещение.

Элаикс увидел Эльру, сидящую неподалеку и неотрывно смотрящую на него.

– И где же девки для меня? – спросил он, садясь.

Изуродованная девушка ахнула, дернулась вперед, затем на ее лице отразилась досада, и она осталась на месте.

– Не нашла, – тихо проговорила она.

Юноша улыбнулся.

– Извини меня.

– За что? – опешила Эльра.

– За то, что не послушался раньше. За то, что пытался задушить. Эта ведьма... Она же околдовала меня?

Эльра фыркнула.

– Вас, мужиков, околдовать не сложно, для этого необязательно быть ведьмой.

– Я серьезно.

– Думаю, да. Могла.

– Спасибо, что убила ее.

– Не благодари, – с самодовольством в голосе ответила изуродованная воительница. – Я ей еще и по морде пробить смогла. Ради такого можно было и потерпеть.

Элаикс усмехнулся, и вдруг сказал.

– Она уговорила меня остаться в форте, зная, что нас преследуют фарийские маги. Она хотела избавиться от балласта. А когда я узнал об этом...

Он замолк.

– Что? – не выдержала Эльра.

– Ничего. Сделал вид, что так и надо, потому что не желал терять Вариэтру.

– Ты считаешь себя хуже, чем есть. Если бы все было именно так, то мы бы сейчас не разговаривали. Не думаешь?

Элаикс с легкой улыбкой почесал свою татуировку, напоминавшую след от укуса. Быть может, ведьма и околдовала его, но юный воин сильно сомневался, что без Вариэтры был бы сильно добрее. Ярость, что пылала в его сердце, никуда не пропала. Да, ему было жалко павших товарищей, и эта жалость – последний росток человечности – позволила вновь обрести себя, но из этого не следовало, что он откажется от мести.

– Никогда, – чуть слышно прошептал Элаикс.

– Ты что-то сказал? – переспросила Эльра.

– Да, мне интересно, как ты нас нашла?

– Когда вы ворвались в деревню, я сразу почуяла подвох. Вариэтра все последние дни была сама не своя, да и с тобой творилось что-то странное, а потому, когда она неожиданно рванулась в деревню, я последовала за ней. Эта дура так спешила, что ни на что не обращала внимание.

"А дура ли она"? – с сомнением подумал Элаикс. – "Может, ведьма как раз и хотела, чтобы я лично прикончил Эльру, но чуть-чуть просчиталась"?

Ответа на этот вопрос у южанина не было, а потому не стоило озвучивать его.

– Как местные?

– Пустили им кровь, пограбили, и ушли. Сейчас отдыхаем в одной из наших деревенек. Кстати, думаю, ты будешь рад узнать, что мальчишка остался жив.

– Тот, который пропорол мне бок? Повезло ему.

– Что сделал? – удивленно переспросила Эльра.

– Ранил меня ножом.

– Элаикс, у парня не было оружия, а у тебя – раны на боку.

Говорила она это столь серьезно, что Элаикс сразу все понял.

"Проклятая сука"! – мысленно выругался он.

– Поэтому ты так набросилась на меня?

– Да, не хотело, чтобы Вариэтра торжествовала. Это ведь было ее рук дело, я сразу поняла!

Элаикс на это ничего не ответил, потому как он не был столь уверен в себе.

– Может быть, – неопределенно проговорил юноша, когда молчание затянулось. – Эльра, я хочу немного побыть один.

Воительница послушно поднялась.

– Слушай, – проговорил он, раздумывая, не рассказать ли девушке всю правду.

– Да? – обернулась та.

Какое-то время Элаикс колебался, он желал открыться этой несчастной душе, чья красота была безжалостно растоптана фарийцами, и которая так верила в него, что безропотно позволила душить себя. В этот миг он остро осознал, как же тяжело ему без брата, и как вокруг мало людей, которым можно было бы открыться, не боясь, что те используют полученные сведения во зло. Эльра, определенно, была из таких, и Элаикс понимал, что стоит ему произнести всего одно слово, как можно будет скинуть с души тяжкую ношу. Всего один маленький шажок...

– Нет, ничего. Еще раз спасибо тебе за помощь в деревне.

Эльра кивнула, и вышла прочь, оставив молодого воителя в одиночестве.

Глава 7.

Тварь вперила свои кошмарные глаза в юношу. Все они были открыты, полыхали злобой, и смотрели прямо на Трегорана.

– Отмеченный Хаосом! – вновь заорал монстр и двинулся вперед.

Первым в себя пришел фарийский маг. Цирилин, бледный как полотно, ударил по неведомому существу цепью разноцветных молний, отчего то заорало, а затем повернулся, и принялся бежать.

Полупаук-полусороконожка кинулся следом, не обратив внимания на Трегорана и Итриаду, валявшихся на плитах мостовой. Каким-то уголком сознания тимберец подумал, что если бы Цирилин не атаковал, то, наверное, у него был бы шанс убежать, бросив их на растерзание воплощенному кошмару.

На соседней улице что-то взорвалось, и этот звук вернул юношу к реальности. Лишь теперь он понял, что все прошлые страхи, даже ужас, испытанный им при встрече с тенями в мире духов и испуг перед мощью фарийского чародея, были лишь жалкой тенью настоящей паники. Подобное чувство не посещало Трегорана ни в доме Маркация, ни на стенах Батерии, ни даже когда он был рабом.

А чудовище, по-видимому, получившее сильный магический удар, взревело.

– Убью! Убью! Убью! – Разнеслось над городом. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!!!

Этот вопль окончательно пробудил Трегорана, и тот, не помня себя от ужаса, бросился прочь. Сзади раздался страшный грохот и новый крик, но юноша не оборачивался.

Ощутив под собой тепло живой лошади, обезумевший от страха Трегоран ударил ее копытами в бока и понесся по улицам, не слыша криков и грохота, не разбирая дороги и не пытаясь ничего понять. Паника, ставшая центром его мироздания, управлял юношей, и направляла его.

Сам того не заметив, Трегоран покинул город, оставляя и товарищей и фарийца и невообразимого монстра. Позади слышались рев и грохот разрушаемых строений, взрывы магических зарядов, но и это не достигало затуманенного страхом сознания.

Неожиданно сквозь мутную пелену и звучавшее в ушах слово: "Выжить", донеслась одна единственная мысль, слабая и тихая.

"А как же они"?

Трегоран резко осадил коня и ошеломленно огляделся.

Мысль повторилась.

"Мои друзья. Они делали для меня все".

Юноша обернулся – он не успел ускакать далеко, ворота были в каких-то пяти сотнях шагов.

Его ушей достиг тихий звук, похожий на далекий женский крик и Трегоран сглотнул.

"Мне мерещится. На таком расстоянии я не услышал бы крика Итриады".

– Или услышал бы?

"Они погибнут", – подумал Трегоран. – "Я должен помочь".

Он вновь сглотнул.

"Но что я могу сделать против того чудовища"?

Словно подтверждая его слова, монстр снова взревел и страх опять рванулся из глубин, стремясь подчинить себе сознание юноши, но тот крепко сжал зубы, не позволяя себе провалиться во тьму.

"Когда я сидел без сил, парализованный ужасом, они бросились в безнадежную атаку на мага", – напомнил он себе. – "Ни у Димароха и ну Итриады не было шансов. Остановило их это"?

Он знал ответ.

"Нужно повернуть коня".

Руки будто чужие потянулись к поводьям, но замерли на половине дороги.

"Я жив, моя магия со мной, я смогу справиться, сейчас главное – убраться как можно дальше, разве нет"?

Трегоран ощутил, как по его лбу текут, сливаясь в ручейки, капли пота, но сил вытереть их у него не было. Сердце стучало, будто кузнечный молот по наковальне, содержимое желудка в такт этому стуку поднималось вверх – к горлу, а перед глазами все расплывалось.

"Но они рисковали ради меня! Рисковали и не раз"!

Его руки сдвинулись на полпальца и вновь остановились.

"Но как справиться с огромным чудовищем? Как это сделать"?

Его взгляд метался от города к пустынной дали Мертвых земель и обратно.

"А как бы поступил Элаикс"?

Незнакомое имя, от которого сразу же заболела голова и которое захотелось упрятать как можно дальше в глубины сознания, однако Трегоран ухватился за него, не позволяя себе забыться.

"Ну уж нет, хватит! На этот раз я вспомню, кто это"!

Голова болела все сильнее, но Трегоран заставлял себя думать.

"Элаикс никогда бы не бросил друзей в беде, как бы страшно ему не было! Элаикс никогда бы не позволил страху взять над собой верх"!

Боль становилась нестерпимой, она обжигала и одновременно с этим как бы замораживала рассудок, но он начал вспоминать. Брат всегда был рядом, всегда помогал и защищал. Воспоминания, сперва слабые и расплывчатые, с каждым мгновением становились все четче и четче, но с каждой новой картиной усиливалась и невыносимая боль.

"Плевать! Пусть моя голова разорвется, на этот раз я не отступлю! Я должен повернуть, и будь что будет! Умру? Значит, так мне и надо! Вечно убегая, я все равно не обрету силу, чтобы найти брата и отомстить"!

Он орал от нестерпимой муки, смешанной со стыдом и злостью. К поту, лившемуся ручьями, присоединились слезы, брызнувшие из глаз, но Трегоран не отступил. Его руки двинулись вперед, с трудом, медленно, но неуклонно. Юноша наконец взял поводья и заставил коня повернуться.

Боль достигла апогея, казалось, еще немного, и голова действительно расколется на куски, Трегорана вырвало – он едва успел склониться с коня. Легче не стало.

– Проклятье! – взревел юноша и со всей силы ударил коня в бока, направив того к городу, и в следующий миг все закончилось.

Остался страх – он никуда не делся, – но, как будто бы спрятался до поры до времени, и еще в голову юноши бурным потоком хлынули воспоминания о брате, о детстве и играх, о годах жизни в рабстве, о побеге и договоре с Владыкой Хаоса, о словах бога, которые почему-то совершенно забылись...

Казалось, что он только что очнулся от затянувшегося кошмара. Ощущение это было настолько восхитительным, что чародей рассмеялся. Наконец-то он ощутил себя по-настоящему живым, и он осознал, что если не освободился от божественного проклятья, то, по крайней мере, временно сумел обрести себя.

Пустив коня галопом, молодой всадник пронесся через ворота и двинулся в сторону шума. Он знал, что Итриада с Димарохом еще живы – был уверен в этом, как и в том, что фариец, скорее всего, уже отправился к богам, а значит, у его друзей почти не осталось времени – еще чуть-чуть, и чудовище, покончив с закуской, перейдет к главному блюду. И все же, он верил, что теперь все будет правильно, так, как оно и должно быть.

***

Трегоран нашел их на большой площади. Кошмарная помесь паука и сороконожки пожирала нечто, наверное, бывшее ранее Цирилином. Итриады с Димарохом поблизости не было, и это несказанно обрадовало Трегорана.

– Сюда! – заорал маг, пуская в монстра огненный шар.

Пламя, способное испепелить человека в считанные мгновения, бесславно растеклось по туловищу существа, не причинив тому ни малейшего вреда, но с главным оно справилось превосходно – тварь обнаружила свою цель.

– Отмеченный Хаосом, – взревел монстр. – Убью!

С этими словами он бросился на Трегорана, но тот, не раздумывая, швырнул под ноги простенькое заклинание школы земли, размягчившее каменные плиты. Лапы монстра погрузились в рукотворное болото, и молодой чародей тотчас же прошептал новое заклинание, превращая камень снова в твердь.

Монстр дернулся, но выбраться из ловушки у него не получилось. Пока.

– Тварь! – заорал он. – Такой же, как и брат!

"Брат"? – Трегоран выстрелил в своего противника молнией, которая, опять же, не причинила ему никакого вреда.

Ранить тварь не получалось, однако он добился главного – та полностью переключила свое внимание на новую цель. Монстр, взревев, вырвался из западни, и, щелкая своими кошмарными челюстями, устремился на юношу. Тот закричал и, развернув обезумевшего от страха коня, бросился прочь, увлекая монстра за собой.

Как ни странно, но сейчас Трегоран чувствовал себя прекрасно. Да, ему было страшно, как и любому нормальному человеку, оказавшемуся в подобной ситуации. Однако на сей раз страх этот был прост и понятен, и, самое главное, юноша мог его контролировать. И поэтому, несмотря на смертельную опасность, нависшую над ним, Трегоран ощущал себя просто невероятно. Он убегал от монстра, подгоняя хрипящего и безумно ржущего коня, поливая тварь всеми заклинаниями из своего арсенала. Но ни огонь, ни земля, ни воздух, ни вода не могли нанести вреда этой невообразимой, фантасмагорической сущности, явно наметившей юношу себе на обед.

Порождение больного воображения Фарнира – а в том, что еж приложил к этому свою мохнатую лапу, Трегоран не сомневался ни на миг – продолжало громогласно вопить, называя его проклятым, отмеченным и иными столь же лестными эпитетами, но достать не могло. Пока что.

Трегоран еще одним заклинанием земли обрушил дом позади себя, и ненадолго остановился, глядя на то, как монстр неуклюже перебирается через завал. Следовало что-то предпринять, и как можно быстрее.

"Что же ты такое"? – подумал он. – "Как появился здесь и почему выжил"?

Ответ – и он понимал это – плавал где-то на поверхности, совсем рядом – протяни руку, и ухватишь. Но почему-то протянуть эту самую руку как раз и не получалось. И это сильно раздражало молодого человека.

Он запустил в паукосороконожку еще одну молнию – скорее для порядка, нежели надеясь причинить той вред, однако твари это не понравилось – пародия на человеческое лицо исторгло еще один скорбный вопль. И тут Трегоран заметил на голове у монстра какое-то подобие венца. Он застонал, не в силах перенести свою невероятную, просто феноменальную тупость.

– Ну конечно же! – молодой маг простонал, схватившись руками за голову. – Как я мог быть настолько слепым!

"Говорю сам с собой, ну прямо как Элаикс", – усмехнулся он, но тут же отбросил все лишние мысли, и вновь пустил коня галопом – тварь преодолела завал и, победно завывая, бросилась следом. – "Правитель! Конечно же! Эта тварь похожа на правителя из моих снов! Вот только чем это может помочь"?

Вопрос был действительно нетривиальным, и искать ответ на него следовало в самые краткие сроки.

"Император. Маг духа. А может использовать пятую школу на нем"?

Идея была спорной – все-таки заклинания айперона юноша знал слабо, по сути, его владение этой школой ограничивались выученным в Батерии, да усвоенным во время непрерывных стычек с тенями по дороге к столице. Ни то, ни другое, как ему казалось, не могло помочь.

"Но ведь попробовать можно"?

На всякий случай юноша бросил заклинание остановки сердца в чудовище, и...

То резко, точно подкошенное, рухнуло на землю и заорало так, что, казалось, лопнут барабанные перепонки. Затем, не без труда поднялось и безумным, полным ненависти взглядом уставилось на юного чародея. И это уже был успех – ни одно заклинание до того не помогало, а это – простое и примитивное, взяло, да и сработало.

"Интересно, а почему Цирилин не додумался? Или не успел"?

Неожиданно тварь замерла и прошипела.

– Еще один маг духа?

Трегоран оторопело уставился на нее. В существе произошли изменения, заметные сразу – ненависть во взгляде улетучилась, а выражение лица...нет, кошмарной морды, стало каким-то даже осмысленным.

– Император Утариан? – спросил юноша в свою очередь.

Монстр склонил голову в знак согласия.

– Невероятно, – прошептал юноша. – Как такое возможно?

– Фарнир превратил, – с трудом выговорило существо, и захрипело. Оно явно боролось с собой, с накатывающим безумием. Наконец, одержав верх, продолжило. – Тот, другой, тоже пытался остановить меня. Не смог.

"Ага, значит, Цирилин тоже додумался до айперона", – невесело подумал юноша.

Монстр пристально посмотрел на юношу.

– Ты отмечен. Ты являлся в мои сны.

– Да, я видел, что произошло с тобой, – Трегоран не стал юлить.

– Бич богов. Еще один отмеченный Хаосом, – монстр издал звук, напоминающий смешок. – Брат посчитал, что для борьбы со злом нужно стать еще большим злом.

– Все эти тени, Мертвые земли... Это его рук дело?

– Брата? Нет. Он просто алчный дурак, жаждущий власти. Повелитель Лжи взял то, что принадлежало ему по праву.

– Как ты сумел прожить столько?

– Спал. Долго. Крепко. Недавно сон нарушило знакомое чувство – недалеко от границ я ощутил Хаос.

"Наверное, это тогда, когда я ехал в Батерию", – сообразил Трегоран.

– Сон стал беспокойным, я ждал. Помог попасть.

"Он убил тот отряд в Степи, но зачем"?

Трегоран задал этот вопрос вслух.

– Чтобы обрести покой. Зло породило меня, но зло же позволить уснуть навеки.

– Мы не зло! – запротестовал юный маг. – У нас с братом не было выбора.

– Выбор есть всегда! Вы могли умереть, но не пятнать души!

Юноша сглотнул.

"Кажется, он снова злится", – подумал он. – "Если бросится, ударю снова. Пускай не убью, но задержу! Но пока – я обязан поговорить. Кажется, он хочет, чтобы я убил его, значит, такая возможность есть. К тому же, вряд ли хоть кто-то знает о Фарнире столько, сколько этот несчастный монстр".

Вопросов, которые следовало задать Утариану, сумевшему пройти сквозь реку времен, пускай и столь ужасным способом, было слишком много, Трегоран осознавал, что не сможет задать их все, а потому следовало обращать внимание на главное.

– Скажи, можно ли освободиться от договора с Фарниром?

– Нет! Контракт нерушим и любой глупец, связавший себя им, проклят навеки. Ты ничего не сделаешь, ничего...

Глаза монстра вновь затуманились, и Трегоран приготовился бороться, однако тот вновь сумел совладать с собой.

– Фарнир – зло. Он изменяет, развращает, порабощает. Никто, посмевший связаться с ним, не выигрывал. Все теряли больше, чем получали, так было с моим братом, так будет и с тобой.

– Уже, – глухо признался Трегоран, вспомнив Элаикса. – Я потерял единственного родного человека и не знаю, где он. Император, молю дай мне совет.

– Хорошо. Найди сокровищницу, в ней – старую статуэтку. С ней иди в пустыню Духов и отыщи гробницу. От Фарнира это не спасет, но сможешь найти ответы. – Голос его слабел с каждой секундой. – Молю об услуге. Даруй мне покой.

– Но как?

– Айперон, – прошелестел тихий голос, и глаза чудовища вновь заволок туман ярости и безумия. На сей раз – Трегоран отчетливо понял это, – император сам справиться уже не мог.

Он не ошибся – монстр взревел, и, не говоря больше ни слова, бросился в атаку. Юноша вновь ударил его заклинанием, останавливающим сердце, но на этот раз оно почему-то не сработало.

"Может быть, я уже остановил его человеческое сердце, – подумал он, пустив лошадь вскачь по городским улочкам. – "И осталось только чудовище"?

Но если он прав, что делать дальше?

Чародей лихорадочно перебирал в голове все возможные варианты, стремясь найти приемлемый, а городские дома мелькали по сторонам. Как назло, ни одна светлая мысль не пробиралась в голову. Трегоран действительно не знал, что же еще можно предпринять. Оставалось разве что бежать...

Юноша сглотнул. Если он даже опять скроется, что дальше? Трегоран был уверен, что в одиночку не выберется из Мертвых земель. И тут ему вспомнился вчерашний сон. Император атаковал не приговоренного, нет, он наносил удар по кому-то рядом. По Фарниру!

"Если он счел, что заклинание можно использовать против бога, может, оно и против чудовища сгодится"? – подумал Трегоран, бросая встревоженный взгляд через плечо – тварь была все ближе и ближе.

Его безумная скачка, кстати говоря, сильно напоминала ту, другую, из кошмаров, мучавших юношу во время бегства от фарийцев. Он улепетывал из последних сил, а сзади приближалось нечто громадное, страшное, непроницаемо-черное...

"Вещие сны, это конечно хорошо, но не когда они сбываются с тобой", – горько усмехнулся юноша, и тряхнул головой. – "Хватит"!

Он понимал, что просто не хочет думать о том заклинании, и боится использовать его. Во-первых, Трегоран попросту не был уверен, что сумеет правильно воспроизвести формулу и сложить печати – мало ли что привиделось во сне! Во-вторых, даже если он каким-то загадочным образом действительно увидел трагедию, разыгравшуюся здесь в далеком прошлом, если сны, в которые император затащил его, истинны, у него попросту могло не хватить Пламени, на столь колоссальное заклинание! В этом случае перенапряжение просто убило бы незадачливого мага.

"Но если не делать ничего, то со мной разберется этот монстр". – И это тоже было истиной. Трегоран оказался зажат между страшным выбором, каждый из которых грозил неминуемой гибелью. – "Прямо как в ту ночь, когда мы сбежали".

Свернув за угол, юноша грязно выругался – дорога преграждалась завалом, перебраться через который лошадь попросту не могла. Он спрыгнул с седла и развернулся.

"Вот и все, выбора нет".

Трегоран силой воли заставил себя успокоиться и собраться. Он стоял, смотря на приближающееся чудовище, в котором больше не осталось ничего от человека – ни единого проблеска разума в глазах. Лишь злоба и неутолимый голод, голод монстра, в которого по воле бога был обращен могучий некогда маг.

"Так проходит земная слава", – почему-то подумал Трегоран. – "Он хочет обрести покой и освободиться. И я дарую ему этот покой, я спасу его и спасу своих друзей. И я больше не буду отступать"!

Слова заклинания прозвучали сами собой, они вырывались изо рта легко и даже несколько буднично, а руки меж тем формировали печати. Всего три – открывающую, основную и замыкающую заклинание. Просто, настолько просто, что, наверное, справился бы и ученик. Однако простота эта была обманчива – Трегоран так и не понял, что же именно должно делать это заклинание, но это уже было неважно.

Он ощутил колоссальную силу, идущую откуда-то изнутри, почувствовал, как магическая энергия вытекает из него, формируясь в нечто разрушительное, и, в самый последний миг ощутил чувство абсолютного покоя.

"Я сделал то, что был должен"...

Магия духа ударила по твари, прошла сквозь нее, и монстр остановился, точно налетев на стену. Трегоран моргнул – ему показалось, что он видит, как от тела отделяется некая субстанция, отдаленно напоминающая тень, а затем помесь паука с сороконожкой и человеком, не издав ни единого звука, рухнула, завалившись на бок. Правитель некогда могучей империи, долгие годы видевший кошмары, наконец сумел заснуть по-настоящему. Навсегда.

Трегоран хотел было засмеяться от радости, но острый приступ боли сдавил его сердце, перед глазами у юноши все потемнело, и он повторил действия своего противника.

***

И снова он во дворце.

Удар император, казалось, должен был разорвать саму ткань мироздания, однако же это было лишь иллюзией. Когда сокрушительные чары школы духа соприкоснулись с мужчиной, прикрывшим собой приговоренного, они просто рассеялись, не причинив тому ни малейшего вреда.

Незнакомец поднялся и Трегоран увидел бездонные черные глаза. Глаза бога.

– Цена была оговорена ранее и договор скреплен, – спокойно произнес Фарнир. – Ты проиграл, маленький император. Оглянись.

Император посмотрел по сторонам, и Трегоран повторил его движение. Тронный зал был пуст, точно еще миг назад тут и не стояли десятки людей.

– Что ты с ними сделал? – в ужасе прошептал император.

– Не все ли равно, человек? – пожал плечами черноглазый. – И я бы на твоем месте думал о себе.

Он сделал шаг вперед, и император попятился, еще шаг, и великий маг вновь отступил.

Бог улыбнулся, однако в его улыбке не было ни тепла, ни доброты.

– Человек, я дам тебе шанс. Ты, тот кто именует себя величайшим магом на свете, просто обязан хранить какие-нибудь секретные знания. У тебя есть время, чтобы добраться до тайника и найти что-нибудь интересное.

Император с перекошенным от ужаса лицом бросился бежать, а бог склонился к своему протеже. Магические путы, удерживавшие его, исчезли, и мужчина лежал на мраморных плитах. Впрочем, это был не тот Анатиан, которого Трегоран знал по предыдущим снам. На плитах без сознания валялся гигант с широченными плечами, вздувшимися мышцами и лицом бога со статуи.

Фарнир хмыкнул и, переступив через бессознательного человека, спокойно двинулся вслед за Утарианом.

Трегоран понял, что видит, скорее всего, последний сон. Отражение умирающего сознания, быть может даже, подарок императора, говорившего про какой-то тайник. А значит, он не вправе пропустить ни единого мгновения! Именно поэтому юноша со всех ног помчался вслед за Фарниром.

Императора они нашли в роскошной комнате на втором этаже. Одна из стен этой комнаты отъехала в сторону, и именно за ней прятался чародей. Он лихорадочно рылся в древнего вида свитках, отбрасывая один за другим.

– Твое время истекло, человек, – сообщил Фарнир. – Покажи, что сумел найти.

Пергамент вывалился из рук мужчины и тот закричал от ужаса, а Фарнир, неожиданно оказавшись рядом, прошептал, глядя ему в глаза.

– Что, вообще ничего интересного? Жаль. Знаешь, я мог бы убить тебя, мог бы отправить твою душу в самые кошмарные земли мертвых, которые ты только можешь вообразить, однако у меня есть идея интересней. Ты не умрешь, а будешь жить, неспособный покинуть место своего заточения, зная, что все твои подданные бродят где-то неподалеку.

Из рукава Фарнира выбрались паук и большая сколопендра, которые деловито двинулись к дергающемуся человеку. Император понял, что ему грозит, и постарался закрыть рот и зажмуриться, но бог Хаоса не был столь милостив. Глаза и рот человека оставались открытыми и насекомые одно за другим заползали внутрь.

Фарнир топнул ногой, и в полу появилась дыра.

– Приятного отдыха, – пожелал он, и отпустил свою жертву. – Спи, поверженный владыка, спи и наслаждайся кошмарами. Но помни, что твой сон прервет носящий мою отметку на своей душе. Жди его, ибо твое избавление, как и твое наказание оба будут происходить от меня.

Снизу раздался рев, а затем дыра закрылась и божество, улыбнувшись одному ему ведомым мыслям, растворилось в воздухе.

Вслед за этим Трегоран потерял сознание.

На этот раз не было ничего, ни снов, ни видений, лишь бесконечное облако мрака, в котором он плавал, точно лягушонок, попавший в пруд.

"Я думаю, значит, я жив", – подумал Трегоран. – "Я потратил слишком много сил. Наверное, мое тело находится на пороге смерти".

Вдалеке он увидел точку и направился к ней. Чем быстрее Трегоран двигался, тем сильнее его тянуло на свет, который заполнял собой все вокруг, разгоняя непроглядную тьму. И в ушах стал нарастать шум, похожий на голоса людей. Здесь ждали отец, мать, друзья, имена которых он уже не мог вспомнить. Каждый голос был знаком и отдавался в сердце юноши, заставляя то трепетать.