Текст книги "Ветры ненастья. Книга 1. Быть собой (СИ)"

Автор книги: Xoma Sleepy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

Тот, чуть поколебавшись, взял предложенное и внимательно прочитал, после чего швырнул пергаменты на карту и подошел к окну, обхватив затылок руками.

– Проклятье! – скрипнул он зубами. – Почему все так складывается? Ты уверен, что нет никакой ошибки?

– Да.

– Хорошо. Разберись с этим, пускай заговорщики ощутят на себе мой гнев.

– Слушаюсь, о великий. А твой брат?

– Его пока не трогай. Все-таки, – правитель повернулся и его пронзительный взгляд снова остановился на Трегоране, – он мой брат.

"Узы крови и узы ненависти. Что сильнее"?

Трегоран хотел ответить на вопрос, но, как и в прошлый раз, его потянула назад неведомая сила, и юноша проснулся.

***

Бегство продолжалось еще неделю, и за это время погода испортилась окончательно – осень полностью завладела положением. Беглецы почти не спали, продвигаясь вперед и оставляя за собой ловушки. Все понимали, что развязка близка, оставалось только определиться с местом действия.

– Смотрите, там что-то есть, – проговорила Итриада ближе к полудню восьмого дня. Зоркая ирризийка как всегда видела дальше, чем товарищи.

– Что? – спросил Трегоран.

– Похоже на башни. Наверное, город.

– Город, говоришь? – пробормотал он, переполняясь непонятными предчувствиями.

За это время путники успели миновать пару городков, каждый из которых ничем особенным не отличался. Конечно, юношу подмывало побродить по развалинам, найти библиотеки, но он понимал, что с преследователями на хвосте подобное было бы просто недопустимой глупостью.

– Будем надеяться, что там нас не ждет ничего ужасного, – с сомнением в голосе проговорил Трегоран.

– Хуже того, что гонится за нами по пятам, оно точно не будет, – заметила Итриада.

К городу они подъехали, когда солнце начало свой неумолимый бег к горизонту, и от удивления замерли на месте. Древнее поселение по-настоящему внушал уважение – громадные стены, не поддавшиеся неумолимому времени, широкие улицы, прочные, но пустые дома.

Озноб пробежал по спине Трегорана – он сразу же узнал место из своих ночных кошмаров. Справа от него ахнул Димарох, а Итриада слева прошептала знакомое уже ругательство, из чего юноша рассудил, что он не одинок.

А еще вокруг стены он заметил слабое, но различимое свечение – весь город был накрыт мощнейшим барьером, созданным при помощи магии духа.

Трегоран остановился и спешился, затем подошел к магической линии и попытался всмотреться в нее, чтобы, как и раньше, постараться понять суть. У него ничего не вышло – заклинание было слишком сильным и сложным. И делал его явно не один человек. Даже Маркаций, окруживший свои земли воздушным барьером, не сумел бы сотворить подобное в одиночку. Тут поработал самый настоящий мастер. Мастер пятой школы, айперона!

Трегоран сглотнул. Несмотря на то, что город внушал страх, в нем волной поднималось другое чувство, заглушающее даже вопли ужаса – любопытство. Быть может, тут сохранились какие-нибудь знания? Впрочем, не до них сейчас! Книги можно будет искать, когда все кончится.

– Так, – произнес он. – Пока есть время, следует готовиться, вряд ли наши враги далеко. Итриада, что предлагаешь?

– Сперва осмотрим город, – уверенным тоном произнесла девушка.

И они занялись изучением этого странного места. Город сохранился просто превосходно – казалось, что жители покинули его только вчера. Никаких следов гниения и разрухи, никакого мусора, никаких отметин, оставленных мародерами, лишь толстый, невероятно толстый слой пыли, в тех местах, до которых не добирался дождь. Судя по всему, тут столетиями не бывало ни единой живой души. Как будто они попали в гробницу.

Это сравнение не очень успокаивало, но беглецы упрямо продолжали идти вперед, то и дело поглядывая на солнце – совсем скоро должно было стемнеть и когда это произойдет каждый хотел оказаться где-нибудь возле костра. Наконец, они вышли на огромную площадь, видимо, бывшую местом торговли и наказаний, о чем говорили многочисленные лотки, и большая виселица. Площадь заканчивалась высокой стеной с красивыми воротами. Как и городские ворота, они были распахнуты настежь, и когда беглецы подъехали ближе, каждый из них восхищенно вздохнул – за стеной располагался самый прекрасный из дворцов.

Трегоран честно пытался подобрать слова для того, чтобы описать увиденное, но понимал, что не сможет этого сделать. Казалось, что строение возвели не люди, а сами боги, столь прекрасным и воздушным оно было. Даже дворец в Батерии казался жалким свинарником по сравнению с этим сокровищем.

То, что величественное, окруженное стеной с башнями, сооружение предназначалось для владыки, не было ни малейшего сомнения. Дворец получился одновременно и роскошным и надежным. Стены его были облицованы белыми мраморными плитами, а зубцы украшали изображения диковинных цветов. Первый этаж дворца высотой в добрых три человеческих роста, со всех сторон охватывался колоннами, поддерживающими нависающий второй и третий этажи, скорее всего – жилые. Мраморная лестница вела к обитой серебром двери.

Под стенами разрослись розы – первая зелень, которую Трегоран увидел за долгое время пребывания в Мертвых землях, а за стенами глаз радовали яблони и груши, чьи ветви ломились от плодов.

Впечатление портил лишь мерзкий дождь, шедший добрую половину дня и уже успевший изрядно промочить путников.

– Заночуем здесь? – предположил Трегоран, указывая на дворец.

– Почему бы и нет? – согласился Димарох, а Итриада лишь кивнула.

Едва только путники вошли внутрь, Итриада с Димарохом зажгли факелы – они заранее договорились не использовать магию без крайней необходимости, потому что никто не знал, что же тут может обитать. Они прошли несколько просторных помещений и оказались в огромном зале, который Трегоран, опять-таки, сразу же узнал – в дальнем конце зала стоял роскошный трон. Юноша подошел ближе и рассмотрел свое видение из сна внимательно – в подлокотники были вмонтированы огромные изумруды, а спинка украшалась целой россыпью рубинов и алмазов. По бокам же тускло блестели топазы с сапфирами. Сидеть на подобном троне было, как подумал Трегоран, невероятно муторно, зато выглядел он столь внушительно, что попросту не оставалось слов.

– Знаете, кажется, я знаю, куда мы попали, – благоговейным голосом прошептал Димарох. – Это легендарный Еширал, столица Ширримской имерии. А мы стоим перед Самоцветным троном, на котором восседали правители империи.

– Как красиво, – прошептала Итриада.

– Да, – согласился Трегоран. – И дорого. На один этот камень можно жить годами.

– Но мы не станем их трогать, – заметил Димарох.

Юный чародей кивнул – его ужасала одна только мысль о том, что можно украсть что-нибудь из замершего во времени дворца. Вместо этого они прямо в зале развели небольшой костерок, наскоро поужинали и легли спать – с утра предстояло сделать очень многое. Когда Трегоран наблюдал за врагами в последний раз, тех отделяло меньше дневного перехода, а значит, с утра пораньше придется готовить поле боя, тем более что за вечер они немного изучили Еширал и придумали пару трюков.

С этими мыслями юноша погрузился в глубокий сон. Он был слишком утомлен, иначе заметил бы, что едва только его лошадь переступили через магический барьер, все голоса умолкли.

***

На сей раз кошмар не предварял видение из прошлого. Трегоран сразу очутился в тронном зале – том самом, где он и друзья заночевали, но на сей раз тут никто не веселился.

Помещение это было до отказа заполнен людьми. Император – состарившийся еще на пару лет – восседал на своем троне, украшенном драгоценными камнями, и лицо его было искажено гневом, вперемешку со страхом. Нет, конечно, он хорошо маскировал второе чувство, однако глаза выдавали все лучше слов – бывший раб неоднократно видел такой взгляд у людей, находящихся на краю гибели. Или считавших, что вплотную подобрались к этому краю.

Впрочем, он был в этом не одинок – в зале отчетливо витал запах ужаса, и исходил он не только от правителя, но и от его придворных. Они шептались и, переглядываясь, смотрели на мужчину, застывшего перед троном. Он был скован по рукам и ногам, а вокруг замерли стражники, нацелившие на него копья.

Мужчина этот лицом был похож на правителя, из чего Трегоран предположил, что это – тот самый брат, о котором он слышал в прошлых снах. Был он тощ, нескладен, однако стоял прямо, гордо подняв голову и обжигая окружающих надменным взглядом из своих пронзительных зеленых глаз.

"Его заговор провалился"? – подумал юноша. – "Или он сотворил что-то еще"?

– Я люблю тебя брат, а потому терплю многое из твоих деяний, но каждому терпению приходит конец, – заговорил правитель. – Сегодня ты переступил черту. Скажи, Анатиан, неужели ты так жаждешь власти, что ради нее готов пойти на столь страшное преступление?

– Власти? – презрительно скривился тот. – Утариан, не смеши меня! О какой власти идет речь? Я хотел спасти на с всех, глупецу!

– Спасти?! – взревел император, вскакивая с трона. – От кого?

– От Бича Богов! Мы проигрываем войну, брат! Сколько лет еще продержится Ширрим, прежде чем столица падет? Год, два, десять? Нужно было что-то сделать, но ты боишься принимать тяжелые решения, ты спрятал голову в песок, и не хочешь видеть ничего дальше собственного носа! Ты губишь империю!

– А ты, значит, спасешь ее? Да? Но для этого, конечно же, придется сменить меня на троне! – с горькой иронией отозвался император и сделал шаг вниз по ступеням. – Так? Ответь!

– Да! – выкрикнул тот. – Именно так! Я буду лучшим правителем, чем ты.

– Конечно, ведь додуматься до переговоров с Отцом Лжи может только очень хороший владыка!

Он сделал еще шаг навстречу брату.

– Скажи, о чем тебе поведал Древний? Чем соблазнял? Что предложил в обмен на силу, которой тебе не хватает для мятежа?

– Я не принял его условия, – процедил тот. – Не принял, ясно тебе?

– Испугался? – Утариан замер напротив узника.

– Я не боюсь ничего и никого, – прошептал тот. – Ты знаешь, брат.

– Знаю, – правитель прикрыл глаза. – Знаю.

И в этот момент Анатиан атаковал. Трегоран не знал, что это за заклинание, но выглядело оно эффектно – тень Анатиана неожиданно вытянулась и ударила, точно копье, метя в горло старшему брату.

Тот лишь презрительно скривился, и его собственная тень, превратившись в щит отбила атаку, а затем почти сразу обернулась сотнями тонких жгутов, которые пробили руки и ноги младшего брата, намертво пригвоздив того к полу.

– Ты всегда был слаб! – прогрохотал император. – И всегда жаждал того, чего не заслуживаешь! Но это...Ты предал меня, предал свой народ. Ты – Предатель и грядущие поколения запомнят тебя под таким именем!

– Только я могу спасти нас от напасти! – отчаянно прокричал младший брат. – Ты не сумеешь несмотря на всю свою силу и весь талант!

Император не удостоил его ответом. Он дал жест своим подчиненным отойти подальше, и когда те послушно расступились, вытянул правую руку вперед, нацелив ладонь точно в грудь брата. Туда, где билось сердце.

– Прощай, брат. Видят боги, я не желал этого, – с горечью в голосе проговорил император.

Трегоран замер, боясь даже вздохнуть. Ему показалось, что время в зале остановилось, юноша готов был поклясться, что видит замершие в воздухе пылинки. Неожиданно по его ногам прошелся холодный ветер, и ушей Трегорана достиг тихий шепот:

– Сделка...

От этого шепота юношу обдало морозом. Он сразу понял, кто произнес слово, и кому оно было адресовано. Никто кроме Трегорана и приговоренного не услышал ничего, а тот сразу все понял.

На лице Анатиана отразилась сложная палитра чувств: отчаянная надежда, ужас, отвращение, радость, злоба и грусть. Трегоран постарался представить, какая же страшная борьба развернулась в сердце младшего брата, и ему стало жалко этого несостоявшегося заговорщика. В какой-то момент ему показалось, что тот предпочтет смерть, не пойдет на страшную сделку...

Но тут губы Анатиана приоткрылись, и он, выплюнув кровь, прохрипел:

– Пусть под ликом Девятерых не будет ни воина, ни мага сильнее меня!

Лица присутствующих вытянулись от ужаса, а император скороговоркой затараторил заклинание, формируя печати одной рукой, но было поздно. Тихий шепот сменился громовым раскатом, разлетевшимся под сводами дворца:

– Слово было сказано. По слову и будет!

И в этот момент император ударил! Его заклинание не выглядело столь же эффектно, как предыдущее, однако в направлении приговоренного понеслось нечто невообразимое, превосходящее самые смелые представления Трегорана о боевой магии. Это нечто, нацеленное на пригвожденного к мраморным плитам, должно было не просто убить, нет. Заклинание, принадлежавшее к пятой школе, разрушало саму душу!

А затем наступила тьма, и в голове у юноши раздался знакомый уже голос:

Эта мощь...Эта боль...Все бесполезно...

Кто ты? – шепнул – или подумал – Трегоран.

А ты? Что ты забыл в моем узилище?

Юный чародей сглотнул, это было что-то новенькое – никто из местных обитателей не спешил поговорить с ним. В основном те стремились уничтожить душу или завладеть телом.

Узилище? Кто ты?

Так близко...Чувствую...Да...

Странный голос становился все тише, и когда замерли последние его отголоски, Трегоран проснулся. Он лежал, пытаясь разобраться, свидетелем чего только что стал.

"Выходит, Анатиан успел перед самой своей гибелью заключить договор с богом Хаоса. Прямо как я", – юноша поморщился от резкого укола боли. – "И он обрел силу, в этом нет сомнений. А что потом"?

Спать совершенно расхотелось, и чародей поднялся. Выяснилось, что бессонница была не только у него – Итриада уже подбрасывала в затухший костерок новые ветки, собираясь разогревать их скудный завтрак.

– Ты проснулся? Хорошо, поедим и займемся делом.

Они не тратили время понапрасну, всерьез готовясь к сражению ни на жизнь, а на смерть. Шансов на победу – и это понимали все – оставалось немного, однако дальнейшее бегство лишь уменьшало их – пища подходила к концу, силы иссякали. От фарийцев следовало избавиться не только потому, что преследователи – и это было совершенно ясно – не успокоятся, пока не настигнут жертв, но и потому, что беглецы хотели завладеть их припасами.

Увы, но, несмотря на то, что древний город отлично сохранился, пищи в нем почти не было. Конечно, фрукты из императорского сада изрядно разнообразили унылое меню путников и притупляли голод, но Трегоран осознавал – на одних яблоках с грушами далеко уехать не получится. Следовало добыть побольше мяса и зерна. Он не сомневался, что у фарийцев в достатке было и того и другого. На худой конец, можно было прикончить пару лошадей.

Они работали целый день, а Трегоран, время от времени отправлявшийся в мир духов, чтобы проверить, где враги, сообщал новые сведения. И с каждым прошедшим часом юноше становилось все страшнее и страшнее, причем пугала его отнюдь не предстоящая драка с фарийцами, нет. Боялся юноша Еширала, было в городе нечто странное и страшное, чему не получалось дать объяснения. Его пугало и полное отсутствие безликих теней и непонятный магический барьер и последний сон и непонятное ощущение – Трегорану казалось, что кто-то за ним наблюдает.

А потому он даже обрадовался, когда остаток фарийского отряда наконец-то подъехал к городу – это было уже вечером, и уставшие беглецы, сумевшие сделать все, что хотели, заняли позиции, ожидая гостей.

План боя придумала Итриада и он, честно говоря, попахивал безумием, но более здравых идей не было, поэтому никто возражать не стал. Трегоран с Димарохом затаились на крепостной стене, а девушка спряталась в одном из домов, в окне которого призывно поблескивали золотые монеты.

Трегорана трясло.

"Опять я на стене", – подумал юноша. – "И опять должен драться не на жизнь, а насмерть".

Он бросил косой взгляд на Димароха. Актер улыбнулся и очень осторожно выглянул из-за зубца.

– Идут, – шепнул актер, натягивая лук, и Трегоран вскочил, сплетая одно из своих самых сильных заклинаний.

Столб пламени рухнул на противников, почти прискакавших к воротам, не причинив, впрочем, им никакого вреда.

Трегоран громко расхохотался и бросился бежать, буквально слетев со стены и устремившись в лабиринт городских улочек.

Он слышал, как вслед ему полетели разрушительные заклинания, и, не оборачиваясь, закрылся щитом. Юноша не знал, насколько хватит его сил, да сейчас это было и не важно! Куда важнее – бежать, пусть враги ринутся за ним, пускай подставят спины.

Крик, раздавшийся позади, говорил только об одном – Димарох попал. Спустя пару ударов сердца громыхнуло, и Трегоран вознес короткую молитву Эмм-еану, прося того защитить атериадца, который стал таким хорошим и верным другом. Громыхнуло еще раз.

"Не попали", – подумал Трегоран, и тут над его головой пронеслась самая настоящая молния.

Юноша оглянулся – пятеро фарийцев, двое из которых были магами, преследовали его.

"Многовато", – подумал он, – "но ничего, почти добежал".

Он перепрыгнул через самую обычную доску, валявшуюся посреди дороги, и повернул за угол. Враги последовали за ним, и Трегоран был готов поклясться, что видел, как один из них наступает на нее. Древнее дерево хрустнуло под ногой человека, и ловушка, установленная Итриадой, сработала: самодельное копье вылетело из дыры в стене, глубоко вонзаясь в плоть.

Громкий протяжный крик был тому подтверждением.

"Вот бы попался маг", – подумал Трегоран, оборачиваясь.

Увы, это был всего лишь обычный воин.

"Тогда вот так вам"! – злобно подумал юноша, бросая за спину хитроумное заклинание, всплывшее в памяти.

Не было взрывов, дыма или чего-нибудь похожего, просто посреди улицы выросла каменная стена, намертво преграждавшая дорогу. Трегоран ускорился, добежав до конца переулка, и остановился, переводя дух и ожидая, что же будет дальше. Лишь перестав бежать, он понял, как же сильно устал. Руки и ноги тряслись, по лицу и спине тек пот, в груди клокотало.

"Не-ет, я точно долго так не выдержу. Скорее бы уже добраться до Итриады"!

Стена рассыпалась мириадом песчинок, и за ней показались фарийцы. Трегоран, недолго думая, швырнул в одного из них огненный шар, а во второго – заклинание, останавливающее сердце. Как он и ожидал, те отбили и то и другое, почти моментально атаковав сложными воздушными чарами, которые должны были спеленать юношу и парализовать того. Трегоран был готов к этому и безо всяких проблем отразил атаку фарийских магов, после этого помахал им ручкой, и бросился бежать дальше.

"Ну где же этот поганый дом"? – думал он, задыхаясь от скорости и жадно ловя ртом воздух. – "Вот он"!

Юноша нырнул в широко распахнутую дверь, и, пробежав насквозь, резко метнулся вправо. Итриада уже была тут, держа меч наготове. Она кивнула Трегорану, и тот принялся творить сложное боевое заклинание, которое наверняка могло пробить защиту преследователей.

Первый появился в дверном проеме, когда молодой чародей почти закончил. Ему оставалось сотворить несколько последних пассов, и...

Итриада, не раздумывая, опустила меч, и голова человека покатилась по земле, но саму девушку отшвырнуло неведомой силой – маг, находившийся позади, действовал не раздумывая.

"И очень шаблонно", – подумал Трегоран.

Точно также атаковал девушку фарийский колдун, удерживавший выход из умирающей Батерии. И ему это не пошло на пользу.

Тимберец вытянул вперед руки, и с них сорвался ревущий поток пламени, который устремился прямо в дом, наполнил его и превратил в костер. Горело все – камень, кирпичи, деревянные перекрытия. Пламя в мгновения ока пожрало постройку, но при этом проявляло удивительную покорность, не стараясь зацепить что-нибудь еще. Оно повиновалось воле чародея целиком и полностью, подпитываясь его силой.

– Ну, если это их не прикончит... – прошептал Трегоран и ахнул, покрывшись холодной испариной.

Из огня выступила фигура фарийского мага. Тот шел, окруженный небесно голубыми кольцами водного доспеха. Трегоран вспомнил и это заклинание, он знал его, но сотворить не сумел бы – слишком много сил требовали эти поистине грандиозные чары.

Фариец вышел из пламени и направился к юноше, рассекая струю огня, бьющую из его рук. Трегорана охватила паника – чувство, с которым, как он думал, получилось справиться. Увы, это была лишь иллюзия – настоящая опасность вновь парализовала его волю и отбросила на месяцы назад, превратив в беспомощного труса, дрожащего при виде сильного врага.

Фариец понимающе усмехнулся и огненный поток в руках Трегорана иссяк.

– Признаю твою силу, мальчик, – на чистейшем тимберском произнес враг. – Но все кончено. Ты достиг своего предела и сейчас умрешь.

Трегоран, упавший на колени, покорно кивнул.

– Я уважаю твою храбрость, а потому сделаю все быстро. Готов?

Трегоран снова кивнул.

– Давно бы так, – фариец казался расслабленным, но одного взгляда на него было достаточно чтобы понять, этот могучий маг и не думает расслабляться. Малейшая попытка к сопротивлению, и он превратит последние минуты своего врага в самый настоящий кошмар, заставляя того испытывать непередаваемые муки.

"Может, так и лучше? Может, хватит уже бороться"? – подумал Трегоран. – "Ведь закрыть глаза и покориться – это так просто, так хорошо"...

Додумать он не успел – откуда-то сверху прилетела стрела, которая вонзилась фарийцу прямо в плечо. Тот недоуменно посмотрел на нее. Какое-то долгое мгновение чародей не понимал, что ранен, а затем тело дало ему нужный сигнал, и мужчина закричал, активируя новую магическую броню – на сей раз, воздушную.

Одна за другой три стрелы ударились в этот доспех и бесславно отлетели.

"Бесполезно", – подумал Трегоран, глядя на то, как на крыше появляется Димарох с натянутым луком в руках. – "Это не поможет. Сейчас ты умрешь".

На мага налетела Итриада. В одной руке девушка держала меч, в другой – небольшое копье. Именно оно полетело в мага, и тот был вынужден отбивать метательный снаряд, отвлекшись буквально на мгновение. Этого Итриаде хватило – меч прошел через доспехи, предназначенные для борьбы со стрелами и камнями, и чиркнул фарийца по груди.

Тот закричал и пошатнулся, но Итриада в очередной раз отлетела назад, ударившись головой о камни, однако маг потерял сосредоточенность и броня, подпитываемая его силой, рассыпалась, чем тотчас же воспользовался Димарох, выпустив подряд три стрелы. Ни одна из них не достигла цели – фариец отбивал их, а затем швырнул в дом, на котором стоял атериадец, что-то непонятное – Трегоран не сумел разобраться, что же это за заклинание такое.

Древнее строение гулко ухнуло и обвалилось, подняв тучу пыли.

Фариец что-то хрипел, двигаясь к Итриаде. Девушка уже была на ногах и кинула в мага камень, тот увернулся. Она крикнула, обращаясь к Трегорану.

Он вяло поднял голову и уставился на нее. Итриада сумела разминуться с целой гроздью огненных шаров, с невероятной скоростью обошла мага с бока и прыгнула, метя тому в голову. Фарийцу это явно надоело, потому что воительница в очередной раз отлетела, отброшенная воздушной волной.

Она упала почти под ноги Трегорана и уже не смогла подняться, лишь смотрела на него, и что-то говорила. Ее губы шевелились, произнося слова, которые не проходили мимо, не задерживаясь в мозгах юноши.

"Зачем?" – думал он. – "Все кончено. Этот маг слишком силен".

Фариец остановился над ней и криво усмехнулся.

– Он не поможет. Собственные демоны поглотили разум этого парня. Слишком труслив. – Эти слова Трегоран разобрал.

В руке фарийца появился огненный меч. Точно такой же, как тот, из мира теней.

– Ты сильна, воительница. И храбра. Поэтому падешь от меча.

Разбрасывающее во все стороны оружие было занесено над головой.

– Есть последнее слово? – насмешливо спросил фариец.

И тут вечер разорвал страшный, ни на что не похожий рев, от которого, казалось, содрогнулось само небо. Каменные плиты неподалеку от них разошлись, и из-под земли выбралось нечто.

Это существо в длину равнялось, наверное, четырем или пяти лошадям, в высоту оно достигало три человеческих роста, а шириной могло соперничать с тремя же поставленными рядом телегами. Черное его тело было покрыто мириадами омерзительных на вид волосков. Число суставчатых лап приближалось, наверное, к полусотне с каждой стороны, делая монстра похожим на кошмарную помесь паука с сороконожкой, но хуже всего было другое – омерзительное подобие человеческого лица, снабженного десятком глаз и огромными жвалами.

Монстр посмотрел на замерших в ужасе людей и прохрипел:

– Отмеченный Хаосом!

Глава 5.

Могучие боевые машины метали камни в городские стены, но тем, казалось, нет до этого ни малейшего дела. Вот очередной булыжник, пущенный с колоссальной силой, разбился об укрепления, брызнув во все стороны каменной крошкой, оставив после себя лишь небольшую царапину.

Император скрипнул зубами. Он находился возле носа своего "Непотопляемого" – громадной гексеры, являвшейся флагманом имперского флота.

Ступать не землю Сариола он не собирался ни под каким видом, а потому разглядывал битву за город, давший название острову, или, наоборот, позаимствовавший его, со стороны. Сражение в море было выиграно без проблем, а вот на суше дела шли с переменным успехом. Проклятые таверионцы защищали город яростно, и успели отбить уже три штурма, однако легионы закрепились на побережье, и двинулись вглубь острова.

Все понимали, что от скорости будет зависеть судьба кампании. И хотя многие в войске втихую роптали на императора за то, что тот не стал помогать так, как в Атериаде, настроение солдат было бодрым и боевым. Все предвкушали богатейшие трофеи и вереницы рабов, которых погонят в родные поместья, обещанные императором вне сроков каждому из воинов, принявших участие в походе.

И Анаториан собирался сдержать свое обещание – у империи появилось крайне много свободной земли, которую нужно как можно скорее заселить фарийцами. Обезлюдела Ганнория, потерявшая, наверное, двести, а то и триста тысяч человек, добавилась Атериада.

– А спустя пару лун – Сариол, – шепнул сам себе император. – И город и остров.

По крайней мере, он очень на это надеялся. Анаториан был уверен в своих легионах и приданных тем чародеях, однако же червь сомнения продолжал глодать его изнутри. Республика, что бы там не считали глупцы, была страшным, смертельным врагом, и недооценивать ее боевую мощь не смел даже владыка Фара.

Вот со стены сорвался, прочертив в воздухе дымный след, объятый пламенем шар. Он врезался точнехонько туда, где располагались метательные машины империи, и оглушительно взорвался, разбрызгивая во все стороны ярко-белые искры.

Император выругался. Пускай у таверионцев и не было стихийных магов, их жрецы, взывая к своему божеству, были способны на многое.

Один за другим из-за крепостной стены взлетали огненные шары, рушившие катапульты, убивавшие солдат, и вносившие сумятицу в боевые построения легионов. Командиры не выдержали, и сочли за благо отступить на безопасное расстояние, чтобы перегруппироваться, и повторить попытку позже.

Они боялись его, это Анаториан знал, однако даже гнев богоравного не заставил опытных воинов впустую растрачивать человеческие жизни и император решил, что не станет никого наказывать. Город все равно падет!

– Наслаждаешься видом? – раздалось сбоку.

Анаториан застонал.

– Я начинаю скучать по тем временам, когда ты десятилетиями не радовал меня своими визитами.

Он вполоборота посмотрел на крупного ежа, который сидел на борту корабля, свесив лапки над морем и радостно шевеля ими в воздухе.

"Конечно же, проклятый Фарнир просто не мог не прийти, чтобы поиздеваться", – подумалось императору. – "И откуда в столь маленьком существе столько злобы"?

Вслух же он сказал другое, хотя и понимал, что божество наверняка прочло каждую его мысль.

– Ты по делу, или так, поглумиться?

– Хм-м, – еж задумчиво почесал носик. – Какой сложный вопрос, даже и не знаю, что ответить. А может и для того и для другого? М-м, как думаешь? Может столь маленькое существо совместить сразу две цели?

Анаториан фыркнул и скрестил руки на груди. Он дал себе зарок перенести все нападки злобного бога стоически, хватит уже радовать этого проклятущего ежа. Эту мысль бог тоже прочел, потому что его морда приняла совсем уж хищное выражение. И тут богоравный император заметил одну странную вещь, которая с момента появления Фарнира ускользала от его взора. На них не обращали ни малейшего внимания!

Люди сновали по палубе взад-вперед, не обращая ни малейшего внимания на говорящего ежа, вздумавшего зачем-то забраться на борт судна. Как только Анаториан осознал это, по его спине прошел холодок – Фарнир никогда не скрывал своего присутствия от смертных, более того, он наслаждался вниманием и забавлялся реакцией на свое явление. Но не в этот раз. А значит...

"Значит, нас ждет серьезный разговор. Очень серьезный".

Император подобрался.

– Что тебе нужно?

– А просто поболтать со старым приятелем, нельзя?

Анаториан оставил этот вопрос без ответа, и бог, хмыкнув, проговорил.

– У твоих охотников серьезные проблемы.

Анаториан с трудом удержал горестный стон.

– Они не смогли быстро догнать беглецов.

– Неа.

– А он уже проснулся?

Бог усмехнулся.

– Вот только что.

– Жаль, – вздохнул Анаториан. – То, что скрыто у мальчишки внутри, то, что есть и у меня, привлекает его даже во сне.

– Именно, – согласился бог.

– Дай догадаюсь, проход в Мертвые земли – тоже его работа?

– Конечно же.

– Не просыпаясь, он сумел дотянуться до Степи.

– Сумел.

– И тут обошлось без тебя? – подозрительно скосился богоравный.

Еж растянул свою пасть в хитрющей улыбке.

– Кто знает, кто знает?

"Он или не он, какая разница"? – с горечью подумал Анаториан. – "Важен результат".

– Значит, он перебил охотников? Сам, или с помощью кошмаров?

– Большую часть работы парнишка выполнил без посторонней помощи.

– Что? – Глаза Анаториана поползли на лоб. – Опять издеваешься надо мной?

– Серьезен, как никогда, – заверил его бог.

– Ты хочешь сказать, что он уничтожил как минимум двоих магов, обученных лично мною? – спросил император, не скрывая изумления. – Как такое возможно?

– Мальчик очень талантлив, – загадочно улыбнулся еж.

Анаториан ни на миг не сомневался, что Владыка Хаоса говорит правду. Он отчего-то был уверен, что все случилось именно так, как Фарнир и поведал ему.

"Ладно, чего уж теперь. В глубине души я подозревал, что именно так и будет", – попытался он утешить себя. Получилсь как-то не слишком хорошо.

Ситуация, в целом, не радовала. Оставалось лишь попытаться извлечь из появления Фарнира хоть какую-нибуть пользу, а потому Анаториан спросил:

– Ну а что со вторым?

– Сбежал к Вольным, – ехидно ответил бог. – Прикончив при этом пару твоих колдунов.

– Знаешь, – проговорил богоравный после непродолжительной паузы, – мне начинает казатсья, что пора устроить имперским магам встряску. Уж больно они обленились и ослабли.