Текст книги "Полубес (СИ)"
Автор книги: Wagner Th.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Алеф впервые за утро улыбнулся. Какая-то непреодолимая нежность накатила на него в этот момент. Фиалка на него так подействовала или вид нежно-персикового мягенького комочка в зелени пушистой листвы – неизвестно, но эльф бесстрашно подошел к растению, забрал кота и унес на кухню, поглаживая и шепча какие-то успокаивающие речи. Если бы сейчас можно было видеть глаза Маркуса, то перед миром бы предстали расширенные до неузнаваемости глазищи зеленого цвета с запечатленным в них паническим удивлением.
– Слышь, эльф, у тебя все дома? Может ты того, реально на тя эта трава, как наркота действует? Я вашей природы не ведаю, с эльфийскими котами дела не вожу, они, то лысые, то призвезденные, в нашу компанию нос воротят идти, в коалицию не вступают и членские взносы не платють. Потому я ж не знаю про вас, вечно молодых, вечно зеленых.
– Ты ж моя радость, вредненькая! Веришь, всегда хотел, чтобы у меня кот был, вот именно такой как ты. А давай я тебя к себе заберу, всегда будет что пожрать, и никаких блох, а?
– Ты реально опух, приятель. Я Стрижика никогда не отпущу.
– Вот так всегда, ну тогда и Стрижика с собой заберем. У меня дом в центре города, там до мэрии пешком дойти можно.
– Разогнался. Не поедет он никуда, – надменно поднял голову Маркус, убирая лапой несносную челку. – Причина есть.
– Так мы и причину с собой заберем, – вдохновленный идеей с жаром ответил Алеф.
Эльфу сейчас было глубоко без разницы, что ему тоже надо работать, и что надо через три дня предоставить отчет о происшествии в Тихом Косогоре. Полубес занимал все его мысли. Что-то внутри изменилось. Та легкость, с которой до этого жил Алеф, смешалась с заботой и мечтой, которые давно были вычеркнуты из обихода государственного чиновника.
– Ты эту причину и тронуть-то толком не можешь, а уже забирать собрался, – фыркнул кот, нализывая мохнатую лапку.
– Ты об Азалии? – догадался эльф, заинтересованно сверкнув глазами.
– Амалия! Ее зовут Амалия! Сука! – зашипел в сторону залы кот.
– Расскажи о ней, – ласково погладил шерстку Маркуса Алеф, параллельно шепча какое-то заклинание.
– А, что рассказывать. Была одна дура влюбленная в Стригосуса. Она – ведьма. Гораздо старше и сильнее многих своих сородичей. Стрижик тогда в цирке работал, администратором. Красавец и все такое. Вот она его и заприметила. Они даже встречались. Пару недель, кажися. Потом она его с одним типом застукала. Стрижик его тогда того, как раз дома дело было. Вот она и психанула, растудыть ее в корень. Тут такая мясорубка была, шо мама родная! Если бы не бесовское обличие Стригосуса, то всему албец был. Вот и наколдовала она на крови и костях, что, всяк кто притронется к ее возлюбленному, тень сердце вырывает и оно потом на ветвях ростеть. Такая вот история. Сука она,– со стоном заключил кот, не замечая, что его шерсть приобрела прежнюю длину.
– Так спалите ее, – гневно заявил Алеф, сжимая в кулак руки, готовый хоть сейчас с факелами танцевать огненный обряд.
– Умный, да? Эту падлу, Адский огонь не берет! Стрижик чего только не делал! Кому приятно вот так. Потрахался и бздык, а любовник тю-тю и нету. Они с матушкой и отцом чего токо не делали. Ужо и магов вызывали. А эта тварь токо лыбится.
Эльф вздохнул. Не надо упоминать, что полубес ему понравился сразу же, еще в том злосчастном кебе. А после эпопеи с бансаем, мысли плавно потекли перебирать магические архивы в голове. Алеф пригорюнился.
Воспользовавшись этим, кот спрыгнул с колен эльфа, и заправски задрав свой хвост, пошел по кухне. Перемену он заметил только сейчас, искал, где бы на себя поглядеться. Не найдя подходящей зеркальной, или, на худой конец, глянцевой поверхности на кухне, он вышел в коридор, с содроганием посмотрел на фиалку и вернулся.
– Слышь, ты, это. Чего булки жмешь? А убирать, кто будет? Или ты думаешь, шо как мне шерсть вернул, так и справился? – наглости, и деловитости кота не было предела.
– А если я попробую?
– Попробуй. Попробуй. Дверь на место поставить и стену кирпичом заложи. И... и пыль собери, столбом стоит, дышать не чем, а то я так высоко с тряпкой не прыгну, – по-хозяйски заявил кот.
– Да я не об этом, – начал было возражать Алеф, но встретив гневный взгляд кота, осекся.
– А я вот, об этом! – в голосе кота послышалось раздраженное шипение. – И свою любвеобильную куда-нить спрятай.
Эльф, молча, поднялся со стула и пошел в коридор. Фиалка прямо-таки дышала любовью. Не иначе как что-то Алеф накрутил с заклинанием, что она стала источать феромоны. Пара оставшихся на хозяйстве, уставились на растение, не решаясь подойти к нему на близкое расстояние. Повисло молчание. Кот не выдержал первым, провел когтистой лапой по паркету, издавая протяжный скрип. Эльф вздрогнул, словно очнулся от векового сна.
– Ну, так че, ботаник? Может, ну его нафиг? Спалим ее, и скажем, шо так и было? – Кот заговорщицки потерся затылком о ногу гостя.
– Не, ну, я же обещал Стригосусу, что ее туда, к Азалии, переставим, – почесал свое острое ухо Алеф, прикидывая, каким образом надо произвести транспортировку.
– Обещать, не значит жениться, мил человек. Та хоть убивает по-тихому, а эта заебеть, прежде чем душу забрать, – Маркус был явно зол на фиалку-мутанта и явно ее боялся.
– Щас! – пришла шальная мысль эльфу и он начал колдовать. – Тут надо успеть сразу второе заклинание наложить, и все будет в шоколаде.
– Главно, шоб не в жопе, – в полголоса пробурчал кот и отошел на безопасное расстояние.
После очередного пасса эльфа, из цветочного горшка начали вылезать корневища и шевелиться, напоминая движения щупалец осьминога.
– Триндец, пойду я пока подышу свежим воздухом, ступенечки солькой посыплю, – Маркус испарился из дома в мгновение ока.
Все-таки коты, чтобы не говорили злые языки, а обладают прекрасной интуицией. Потому как стоило закрыться входной двери, как началось светопреставление. Фиалка встала на свои импровизированные осьминожки и начала активно наступать на своего создателя.
Часть 6
«Работа непыльная, даже очень интересная и высокооплачиваемая. Вы будете уважаемым человеком в обществе, у Вас будет возможность бесплатно ездить на городском транспорте, и Вы будете освобождены от ряда налогов, собираемых в казну городского совета...»
Так, с легкой руки одного абсолютно несведущего в ангело-бесовской сути гнома, Стригосус ден Астаро Волков стал начальницей секретариата мэра Зеленого Города Гого Ренкеса. А все началось с банальной попойки на собрании партии «Защитников порядка и справедливости». Один шибко веселый упырь, налакавшийся дармового винца подшутил над будущим мэром, сказав, что выходцы из Рая и Ада совершенно лишены половых признаков и размножаются почкованием. Последний момент гнома Ренкеса не касался, так как гномьи традиции, не то чтобы запрещали кровосмесительные связи, просто в их понимании это было чем-то из разряда фантастики из-за слабо развитой образовательной системы. Термин «почкование» Ренкес вообще истрактовал, как магическое воздействие высшего уровня. И, чтобы не показывать свое невежество, решил нанять на работу первого попавшегося беса.
Не разобравшись в том, чистокровный Стригосус или нет, гном оценил его неземную, по гномьим меркам, конечно же, красоту. У полубеса в тот момент было тяжелое материальное положение, из-за очередной выходки Амалии, пришлось в спешке уходить из цирковой труппы.
Здраво рассудив, что ради приличных денег, можно и «подыграть» мэру, Стригосус возглавил секретариат. В подчинении у него было 12 представительниц разных рас, отчего данный отдел за глаза звался «Белоснежка и 12 месяцев». За короткое время полубес, которому с детства приходилось постоянно разбирать документы матери, разбросанные по всему дому, перемешанные с бельем, мусором и едой, привел в порядок дела мэрии. Ну, а Гого Ренкес своей «секретаршей» не мог нарадоваться, всем рассказывая о том, как же ему повезло.
К Стригосусу постоянно «подкатывали» просители, в надежде решить свои «маленькие проблемки» мимо «жлобистого» мэра. Ден Астаро и не возражал помогать, так как давно понял истину: от блага отказываться грех. Благо же в данном случае было весьма ощутимо. Через короткое время он уже мог позволить по своему вкусу отстроить второй этаж дома, наполнить его мебелью и разными предметами незамысловатой бытности. Стригосус и сам уже привык жить, не отказывая себе в удовольствии, да и мать появлялась дома все реже и реже.
Единственной проблемой оставалась Амалия. Своих обширных, даже по меркам академии Магии и Колдовства, знаний полубесу оказалось недостаточно, чтобы избавиться от надоедливой ведьмы, безвозвратно перекинувшейся в смертоносный «цветочек Аленький». Пришлось искать альтернативы, а они стоили дороговато. За накопленные деньги Стригосус обращался к массе различных спецов по выведению вредоносной магической растительности. Но тщетно. К настоящему времени у ден Астаро была создана база данных на всех практикующих магов, магов-теоретиков, эльфийских заклинателей, гномьих и орковских шаманов, на всякого рода шарлатанов и примазанных к ним любителей разнообразной магии.
Слух об этой обширной базе граждан, обладающих магическими способностями, дошла и до Гейгеля – руководителя тайной службой Юго-восточного региона. По-хорошему в этой службе с народом обращаться не умели, поэтому, прежде чем познакомиться со Стригосусом ден Астаро Волковым, на него раскопали всю доступную информацию. Кое-что из нее было непонятно: почему этот самый полубес слывет в некоторых кругах как «черная вдова». Многие его любовники безвозвратно исчезали в неизвестном направлении, а среди местных котов неизменно появлялся новый, чем-то отдаленно смахивающий на пропавшего.
Когда Гейгелю раскрылся ужасающий секрет Стригосуса, он был готов плясать от радости. Хоть подозрение на счет котов было сущей басней, зато сама манера убийств руководителю тайной службы весьма понравилась. И все из-за того, что подобных случаев в истории не было зафиксировано, а по почерку убийцу можно было спокойно считать маньяком.
За некоторое вознаграждение и под страхом разоблачения обладателя смертоносным оружием, тайная служба пользовалась услугами «бонсая». Бывали дни, когда по возвращению домой, Стригосус заставал каких-то неизвестных, с милыми улыбками выносящих из его жилища внушительные мешки. Кот при этом ходил довольный еще пару дней, растягивая удовольствие от горы вкусностей, служивших неизменным процентом за молчание и содействие.
Вот так и закончилась всякая личная жизнь у полубеса. Мало того, что на работе его звали Белоснежкой и всячески издевались по этому поводу, так еще и дома не было покоя. Стригосус лелеял надежду найти способ избавиться от надоедливой ведьмы и организовать себе личную жизнь. Встреча с эльфом была для него, как глоток свежего воздуха. Правда этот воздух был с какой-то горчинкой и привкусом первобытного бесконтрольного огня.
* * *
Сегодняшний день, последний в чреде будней трудовой недели и месяца, был особо тяжелым. Как всегда каждый пытался за, какие-то, считанные часы успеть все, что не успели сделать в течение отчетного периода. И основная нагрузка, естественно, ложилась на секретариат. Ко всему прочему, вечером предстоял благотворительный ужин в помощь жертв магического воздействия на природные явления. Стригоусу ден Астаро предстояло открывать это мероприятие, ибо мэр Ренкес накануне маленько «перебрал» и вдохновенно почивал сегодня дома, а его заместитель Уфирус Кукинсон, сломал тогда же ногу, поскользнувшись на нечищеном тротуаре.
К вечеру беспокойство полубеса, плавно нараставшее в течение дня, достигло апогея. Связи с домом не было никакой. Оставленное на попечение кота и эльфа, жилище могло превратиться уже в груду пепла. Стригосус уже рисовал самые жуткие картины, которые могли его ожидать по возвращении. Самой актуальной и страшной из них была: бездыханный, лишенный сердца, Алеф в центре руин. Над ним друзья Маркуса со своим предводителем во главе поют заунывные песни, а вокруг летает темным облаком Амалия. Так или иначе, но в том, что с котом ничего фатального не произойдет, полубес был железобетонно уверен. Скорее огненные реки Ада покроются льдом, чем с этим пушистым засранцем что-то вообще произойдет.
На благотворительный вечер Стригосус шел подобно ангелу смерти – был мрачен и неразговорчив. Произнес заранее подготовленную, хвалебную речь с таким тоном, что у находящихся в зале стыла в ужасе кровь. Поклонился, махнул проворным дриадам, сигнализируя начало сбора пожертвований. Впоследствии оказалось, что этот вечер собрал самые щедрые пожертвования.
Дольше оставаться на вечере ден Астаро не видел необходимости. Сегодня в его распоряжении был личный транспорт мэрии – мохнатая гарпия, которой полубес решил воспользоваться, чтобы оперативно добраться до дома.
Раскланявшись с особо именитыми меценатами со стороны гномов и людей, перекинувшись парой-тройкой фраз с чинно сторонящимися толпы колдунами, умело улизнув от надоедливых барышень-вампиров, полубес во всю прыть бросился к лестнице, ведущей на крышу муниципального дворца. Там безмолвно сидело нечто, отдаленно напоминавшее ободранный пик здания, пострадавший от метеоритного дождя. Этим «нечтом» и была гарпия. Поудобнее завернувшись в пальто, Стригосус вскарабкался на спину летучей твари, поглаживая последнюю и с ужасом вспоминая, как его первое и второе и даже шестое знакомство с нею было весьма плачевным. Этот раз был юбилейным – десятым. Полубес с грехом пополам считал, что, по идее, уже постиг нелегкое умение управлять данным видом передвижения.
– Ну, что, родимая, возносись-ка ты во тьму ночную, отнеси меня в дом родимый, – Это было своеобразное заклинание маршрута, заученное незадачливым наездником лишь на четвертый раз.
Сам маршрут гарпия телепатически считала с мыслей полубеса, чихнула, чуть не выбив из седла Стригосуса, и взмахнула кожистыми крыльями, поднимаясь в небо.
Вся тяжесть последних дней навалилась на главу секретариата мэрии, заставляя сильнее прижаться к холодной шкуре летуна. И все эти тягомотины с работой, даже общение с магами на вечере, ранее высасывающие все силы, ничего не стоили в сравнении с тем, что сейчас более всего тревожило бедного полубеса.
«Домой, домой... только бы все хорошо было. И чтобы все целы были...»
С горизонта приближался лес, познакомивший Стригосуса с Алефом. Сегодня он был покрыт белым покрывалом выпавшего под утро снега. Полубес словно воочую увидел хитрые и веселые глаза эльфа в тот момент, когда он появился из-за дерева, стреляя сигарету.
«Только бы все хорошо с ним было, он же хоть и притырок, но... нравится мне»
В груди заныло. За лесом появились высокие шпили башен магов и яркие дворцы эльфов и людей. Вот уже и родной двор.
«Хвала богам, хоть дом целый!» – с облегчением вздохнул Стригосус, направляя гарпию на площадку перед домом.
Он быстро спрыгнул, шепнул летуну заклинание возврата и понесся по лестнице на порог. На последней ступеньке полубес обратил внимание, что они посыпаны. Вообще, говоря, такая идея могла прийти в голову только Маркусу, но из-за своей катастрофической лени, реализация могла быть либо эльфийская, либо... нет, ну точно, так посыпать мог только кот. У эльфов и когтей нет, и кучки они зарывать не умеют. Прежде чем открыть дверь, хозяин прислушался и замер. В доме слышны были крики и вопли. Женские крики. Выматерившись, полубес бесстрашно вошел в дом.
Представшая картина была способна ввести в ужас любого. В центре просторного коридора орали отборными нецензурными выражениями и таскали друг друга за волосы две женщины. Одну из них Стригосус узнал бы в любом виде. Вторая была ему не знакома, но не менее эффектная в своей зеленой шубе на голое тело и волосами необычного цвета.
– Амалия?
Алеф без сознания лежал рядом...
Кота нигде не было...
Часть 7
Как только за Маркусом закрылась дверь, «фиалочка» начала двигаться в сторону своего любимого. У растений оно все просто. Всякая ботаника любит эльфов – это аксиома, а та счастливица, которая почувствовала на себе внимание представителя этого великого народа – уже никогда не успокоится, и, до конца своих дней будет лелеять восторженные воспоминания об этом незабываемом моменте своей жизни.
Заклинание, которое собирался прочесть Алеф, было простое, но весьма громоздкое. Придумавшие его маги этим как бы говорили: «Опомнись, прежде чем отнять волю того, на кого ты накладываешь путы своего веления». Короче. Эльф опомниться не успел, как собственно и не успел дочитать витиеватое выражение, ограничившись только его началом, потом сделал ошибку, невзначай перепутав пару слов. Получился несколько отличающийся от академического результат. Фиалка стала почти послушная, то есть конечный результат приказа выполняла, но с очень большим скрипом, нервотрепками и препирательствами. Она также осталась при своих красочных чувствах любви и поклонения к своему благодетелю, но не упускала возможности много говорить по делу и в основном без него, и, даже частенько спорить и торговаться с ним. В обмен на поцелуй своего благодетеля, «фиалка» гарантировала, что потом пойдет в зал и составит не только компанию «цветочку Аленькому», но и будет надежно защищать возлюбленного от всяческих напастей, в перерывах стирать его носки и нижнее бельишко, и готовить отличные удобрения, ой, простите, завтраки.
Эльф не уступал, заявляя, что от фиалки требуется только составить компанию для экзотического и магического цветка, теряющего рассудок от одиночества, а стирать и жрать готовить – это он как-то и своими силами обойтись может, тем более что у него целый штат слуг. Не то, чтобы Алеф к женщинам и цветам плохо относился, так, терпел их как данность природе, но чтобы целоваться с этим мутантом, ему очень даже не улыбалось. Поэтому спор продолжался долго, часа два так точно. Эльф даже демонстративно сделал себе чай и новый бутерброд. Но фиалка не сдавалась, уже умоляя о простеньком, малюсеньком поцелуйчике, обвиняя своего благодетеля в скупости для нее, но изрядной щедрости для хозяина дома.
– Поцеловать тебя? – Возмущался Алеф. – Ну, поцелую, только отцепись от меня. А то придет хозяин дома и твой, кстати, тоже, и ему вряд ли это понравится, что мы себя так плохо ведем, – эльф почти сдался.
– Он так быстро не придет, я это знаю. Он только после заката приходит, – манерно и со знанием дела заявила фиалка своими белыми с голубоватым оттенком губами – лепестками.
– Ну, так кот призвезденный сейчас зайдет, он, то точно все доложит, – не унывал эльф, выпутываясь из объятий любвеобильного цветка переростка.
– Пусть этот гад только появится, я ему голову скручу! Ссыкунота паршивая, полюбилось ему в мой горшочек ходить! – Фиалку обуяло нестерпимое желание мести пушистому шкоднику, поленившемуся пару раз выйти по делам нужды на улицу и нагадившему как раз в ее цветочник.
Тем временем Алеф окончательно вырвался из цепких «лап» своего творения и отскочил к щели между залом с Амалией и коридором. Рассудив здраво, что заклинание управления, хоть и не получилось полностью, но что-то положительное от него осталось. Теперь не надо мучить себя угрызениями совести, что... что растение волю потеряло. Сама эта постановка вопроса уже была смехотворной. Растение же всегда расценивалось как синоним безвольности. Только у этого мутанта все было наоборот. Воли – хоть отбавляй, желания тоже. И еще бы язык, а то сильно болтливое стало.
Осталась все та же проблема: как можно фиалку заманить в зал? Если управление и здравые доводы не помогают, то оставалось воспользоваться простой житейской хитростью. Алеф нырнул в проем стены, как бы озабоченный своими недавними архитектурными проделками. Растение не заставило себя долго ждать и последовало за эльфом. Стало рядом и дразняще погладило эльфа по заднице.
– Сидеть! – Алеф указал на стул по соседству. – Ты же не хочешь, чтобы на нас сейчас потолок обвалился?
– А почему он обвалится? – начала манерничать фиалка, раскачивая соцветием в разные стороны.
– Потому что я ответственный. Должен вернуть, все, как было, на прежнее место. Смотри, сколько я всего натворил. Буду колдовать, а если ты мне помешаешь... тут все рухнет к чертям собачьим, – он махнул на разрушенную стену и раком стоящую дверь, наглухо вколдованную в косяк.
– Я тебя укрою от потолка! – завопила фиалка, порываясь спеленать эльфа.
– Н... не н... надо! – На этот раз эльф был уже на грани разделяющей бешенство с истерикой. Здравый смысл победил, и хитрость пришла на помощь. – Но ты же пострадаешь, поэтому, чтобы я за тебя не переживал... сядь туда, подальше.
– Да... – Фиалка произнесла это таким томным голосом, что даже Аленький цветочек встрепенулся, только эльфу было все равно.
Его план был прост. Отремонтировать стену и восстановить двери, чтобы уже «перемещенная» сюда фиалка не смогла сбежать. Примерно через час, путем проб и ошибок, Алеф наконец-то вспомнил обратное заклинание, отменяющее действие запора на двери. Оставалось, почти малое – починить стену и как-то удержать фиалку рядом со столом, на котором стоял сердешный убийца.
Будь Алеф кем-то из гномов, то ему бы, и колдовать не пришлось. Он бы своими руками восстановил разрушения, но... Алеф был высокородным эльфом с приличным даже для существа его уровня, пакетом магических способностей. Пару взмахов рук, несколько коротеньких четверостиший, и, даже неугомонная пыль слилась воедино и вернулась на свое место, отстраивая разрушенную стену, превращая ее в замысловатую сетку с каменными цветами. Получилось очень даже красиво и воздушно. Но хлипко и ненадежно. Эльф бросил взгляд на восторженную фиалку, визжавшую от радости за мастерство своего возлюбленного, обвел оценивающим взглядом общий массивный интерьер жилища полубеса, и решил, что надо переделать. Следующим шагом он убрал стену, разложив ее по камешкам и начал вспоминать, чему его еще учили.
– Ломать, не строить, душа не болит, – говорил когда-то профессор по строительной магии в академии. Сию глобальную истину эльф понял, взглянув на новую стену, ставшую монолитной, но кривой.
Рассудив, что для первого раза и пары часов трудов, оно, и так сойдет. Потом будет время – все поправимо. Проверив стену на прочность, эльф принялся за двери. Они уже открывались. Что несказанно радовало. Но скрипели так, что даже фиалка закрыла своими лопухами соцветие и завизжала в ответ. Опять же, будь у Алефа хоть какое-то понятие о содержании дома в надлежащем состоянии, он бы знал, что для устранения данной досадной неисправности, достаточно было смазать петли салом, ну или маслом, на худой конец. Эльф же простых путей не искал. Через три четверти часа в стене красовалась уже новая массивная дверь с петлями, зачарованными от ржавчины, высыхания шарнирного механизма и прочими наворотами, нужными и ненужными в данном случае.
Усталый и довольный эльф направился к столу. Довольно со стороны посмотрел на дизайнерское решение стены и двери, повернувшись к счастливой фиалке заявил:
– Значит так, дорогая моя, отныне твое место здесь, – Алеф указал на пространство возле стола. – Можешь подружиться с этим... с этой... – не зная, как определить то, что недавно вселяло в него дикий ужас, эльф ограничился небрежным движением в сторону Амалии.
– И, с каких делов мне тут быть? Я ведь люблю вас, мой прекрасный создатель. Теперь я могу воплотить в жизнь свое заветное желание и полюбить по настоящему, могу обнять своего избранника...
– Стоять! – приказал Алеф, предупредительно быстро выставляя перед собой руки.
К сожалению, есть такой в природе закон, который зовется Законом парных случаев. И этот коварный закон толкает нас дважды становиться на одни и те же грабли, по второму кругу возвращаться на место своего преступления и заново подвергать себя опасности, от которой едва смог унести ноги в прошлый раз. Этот пресловутый закон сейчас толкнул руку эльфа в опасной близости от смертельного цветочка, заставив задеть одно из сердечек.
– Ой, б.. – вырвалось у Алефа, когда черное марево начало застилать растение.
Сразу вспомнилось и то, что кота нет рядом, и что полубеса нет тоже и.. и то, что мыши на кухне закончились. Благо хоть фиалка остановилась рядом и удивленно взирала парой своих бело-голубоватых цветочков то на испуганного и растерянного любимого, то на растущую от уродливого растения темноту.
– Не бойся, мой возлюбленный, я тебя в обиду не дам!
И фиалка заслонила собой эльфа. Последний же не знал, что делать. С одной стороны, бросать того, кто тебе в любви в открытую признается – грех, а с другой стороны – надо быть полным идиотом, чтобы не уносить свои ноги, ведь делов-то – какая-то растительность на тебя запала. Так, в недобрый час, можно и в любви к клопам, и блохам воспылать. Медленно отступая спиной к двери, Алеф наблюдал, как марево приобретает человеческое очертание, в котором явно угадывалась фигуристая и пышногрудая женщина.
– Держись, Фиалочка, надо только мышь найти, я сейчас... может тут где-то...
Мышей не потребовалось. Фиалка сделала шаг навстречу мареву, и обняла своими лопухообразными листьями. Послышалось шипение, что-то начало искрить и коптеть. Темный и едкий туман начал вырываться. Улучив момент, и здраво рассудив, что цветочек Аленький без своей ужасающей сути безвреден, Алеф запустил в него разрушительное заклинание, снесшее накануне часть стены. Растение разлетелось кровавыми каплями по всей комнате.
– Ебать ту Люсю... – протяжно вырвалось у эльфа, когда его с ног до головы оросил кровавый дождь. Пресловутой Люси, он не знал, как и не задумывался, откуда у людей Зеленого города эта фраза, но в данный момент она полностью отражала его эмоциональное состояние.
Тень вздрогнула. Как бы удивленно огляделась по сторонам, начала сжиматься и вмиг пучком мрака разлетелась по всей зале, вбирая в себя остатки жизненной влаги Аленького цветочка.
Это было последней каплей для психики эльфа. Он вырубился. Прошептав на прощание Фиалке: «Будь человеком...». Фразу он выговорить до конца так и не успел, но в купе со всей остальной магией, которой подверглось сегодня растение, начался процесс, о котором эльф и предположить был не в силах.
– Любимый! – завопила Фиалка и бросилась к нему, накрывая своими шершавыми листьями. – Не умирай, любимый!
– Собаке, собачья смерть! – громогласно прокатилось по залу эхо.
Звук собирался вместе со сгущающейся тьмой, над опустившей свои «конечности» квиткой. Марево снова приобретало прежние очертания, становилось плотней и начало понемногу светлеть, пока не обернулось статной женщиной, лишенной каких-либо одежд.
– Ну, здравствуй, родимая, – зловеще захохотала Амалия. – Теперь тебе кранты, сучка развратная, и кобелине твоему, тоже звездец!
Монстрообразный цветок отступил, в нем начались видимые перемены. Соцветия собрались воедино, листья прижались к их тонкому стану цветоножек, соорудив кокон, покрывший даже корни-осьминожки. На какую-то долю секунды кокон стал монолитным, потом начал деформироваться, и в итоге развернулся, во всей своей красе.
– Это мы еще посмотрим, кому тут кранты, тоже мне нимфа, срамоту свою прикрой, титяндрами не тряси, – насмешливо заявила молодая женщина, укрываясь в зеленую шубу неизвестного материала и поправляя волосы тоном светлее, чем ее единственная одежда.
– Это еще что? – Амалия отступила на шаг.
– Это я – смерть твоя! Заодно то, что ты устроила с моим дорогим хозяином, тебя на сухой палисадник в пустыне высадить надо и поливать забыть! – зеленоволосая наступала, готовясь к броску, сверкая пронзительно желтыми глазами. – Но, то, что ты – убийца чертова, решила забрать жизнь моего любимого!.. да я тебя сама сейчас обратно в горшок посажу и всех тутышних котов, там ссать и срать заставлю!
Амалия отскочила в сторону, увернувшись от броска Фиалки, ринувшейся навалять ей пендалей. Рванулась к двери, перескочила через неподвижного эльфа, оглядела коридор, в поисках защиты и одежды. Защиты не нашла, но заметила халатик. Тот самый, что всего какие-то несколько часов назад был на Алефе. Подхватила его и быстро завернувшись, подбоченилась, ожидая, когда на поле боя появится противница.
– Иди сюда, сорняк недобитый, я тебе сейчас пестицида накостыляю! – язвительно подначивала ведьма.
Казалось, что сейчас она, напрочь, позабыла все свои боевые, магические навыки – ей нужна была бойня, настоящая, бабская драка. Тело еще не слушалось полностью, но желание поразмять суставчики пересиливало как доводы разума, так и страх быть поверженной. До этого еще ни одному колдуну не удавалось сделать то, что сделал Алеф – вернуть ее в прежнее, человеческое состояние. Даже сама ведьма, при всем ее могуществе, самостоятельно не смогла бы обернуться обратно. Дело в том, что когда она колдовала то злосчастное заклинание, еще сама не ведала, во что ввязывается. Влюбленная женщина – опасна, а отвергнутая – еще страшнее, в сотни раз страшнее. Годы, проведенные в растительной форме, довели ее уже до отчаянья. С каждой новой, но безуспешной попыткой Стригосуса вернуть Амалии прежний человеческий вид, безысходность и безумие с новой силой наваливались, отбирая последние крупицы надежды. Женщине уже не нужен был этот трогательный парнишка, в которого она в свое время влюбилась. Ее уже не интересовала месть, за ту боль, что ощутило ее оскорбленное самолюбие. Ей хотелось... ей просто хотелось размять свои затекшие косточки! И Фиалка ей это сейчас была готова обеспечить.
– Это кто тут еще мне пестицидом угрожает! Гербицид тебе в сраку!
И кто бы мог подумать, что такое милое и нежно цветущее в лучах утреннего света растение, превратится в настоящую воинствующую красавицу. Да, магия и любовь многое меняют, даже в ботанике.
Женщины сцепились и начали таскать друг друга за длинные волосы, выдирая их клочьями. Они не кричали, они шипели, верещали, матерились такой отборной бранью, что любой гоблин мог обзавидоваться. В определенный момент времени, они повалились на пол и стали по нему перекатываться одна на другую, сыпля ударами, куда бог пошлет.
Именно за этим занятием и застал дам Маркус. Вначале он просто не поверил своим глазам. Ненавистная ему Амалия стояла, точнее, лежала на полу, живехонькая, в любимом халатике госпожи Волковой, уже порядком разодранном. Еще и новый персонаж с сомнительной внешностью восседал на ведьме. Кот опешил. В кои-то веки его словарный запас не смог отразить всей гаммы чувств пушистого прохиндея, точнее всего одно чувство – животного ужаса. Женщины остановились, посмотрели на вошедшее существо и натурально зашипели, как свора змей, почивавших в колодце, разбуженная горящим факелом.
