Текст книги "Ловушка для Максимуса Клайда. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Головнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Альбина лежала на спине с открытыми глазами и смотрела в белеющий в темноте потолок. Снова эта проклятая авария шаг за шагом разворачивалась перед внутренним взором, заставляя вновь и вновь переживать, и проживать каждый её миг. Так она засыпала почти каждый вечер.

А на следующий день к ней в палату пришёл человек, который в очередной раз перевернул её жизнь.

***

29 декабря 20… года, 8 часов 30 минут утра. Рабочий кабинет Дмитрия Тимофеевича Трипольского в московском офисе Трипольбанка. Дмитрий Тимофеевич беседует по телефону с начальником СБ Горбуновым Аркадием Петровичем.

– Аркадий Петрович, вчера Лиза нашла для нас нового повара. Я пригласил его для собеседования и послал за ним машину. К 9-00 должен быть у меня. Ты бы тоже подошёл.

– Хорошо, Дмитрий Тимофеевич, подойду.

***

Через час, там же. Максим Ангел только что вышел из кабинета Трипольского.

Дмитрий Тимофеевич, поднялся из-за стола и протянул документ Горбунову. Тот взял паспорт, раскрыл, полистал и задумчиво сказал:

– Максим Даниилович Ангел, 18 лет, гражданин Украины, житель города Харькова.

– Его нужно зарегистрировать у нас, и, ты же слышал, он хочет получить российское гражданство. Полагаю, это нетрудно организовать. Главное, его нужно пробить по всем базам, затем послать нашего человека в Харьков и пусть там, на месте, разузнает все, что можно об этом человеке.

Уже выходя из кабинета, Горбунов предложил:

– А может быть, на всякий случай пальчики повара со стола снимем? Я заметил, что он, когда сидел, то пальцами по столу барабанил. Да и на паспорте у него целлофановая обложка. Там тоже могут его пальчики остаться.

Трипольский думал недолго, это пока ещё был не его человек, и он кивнул в знак согласия:

– Хорошо.

***

Вчера вечером сидеть в комнате было скучно, и я прошёл на кухню, где работал телевизор, который внимательно смотрела тётя Ганна. Юлии Борисовны и Яны не было.

Шла прямая трансляция соревнований по фигурному катанию. Сначала я рассеяно смотрел на наших фигуристок, затем втянулся и с интересом стал наблюдать за всеми перипетиями схватки. За первые места шла ожесточённая борьба. Соперниц отделили друг от друга порой сотые доли баллов. Вскоре все закончилось и были подведены итоги. Началась программа "Время". С первых же минут, нас снова познакомили с результатами только что закончившейся битвы и показали интервью с победительницей, Аней Шмелевой. Моё внимание привлекли её последние слова:

– Хочу передать привет Альбине Ольховской, нашей подруге, которая ещё в прошлом году была в нашей команде. Она первая из нас стала регулярно выполнять четвертной прыжок на тренировках и, если бы не та ужасная авария, сейчас она была бы среди нас, и я совсем не уверена, что тогда первое место досталось мне.

Шмелева помахала приветственно рукой и сказала:

– Привет, Альбина. Завтра у нас показательные выступления, а послезавтра мы тебя обязательно навестим.

Журналистка, ведущая репортаж, добавила:

– Хочу напомнить нашим телезрителям, что Альбина Ольховская, чемпионка мира среди юниоров прошлого года, сразу после чемпионата, который проводился в Хельсинки, попала в автомобильную аварию, в которой потеряла не только здоровье, но и родителей. Сейчас Альбина живёт в детском специнтернате для инвалидов.

Я пожелал тёте Ганне спокойной ночи и прошёл в свою комнату. С помощью смартфона я через интернет уже через четверть часа узнал адрес этого богоугодного заведения, после чего лёг спать.

Утром следующего дня пришлось встать в 7 утра, поскольку позвонила Лиза и сказала, что меня приглашают на собеседование к её деду и за мной пошлют машину. К половине девятого я должен быть готов.

Собеседование протекало скучно. Меня рассмотрели, как жука под микроскопом, задавали кучу вопросов, отвечая на которые я был вынужден врать на каждом шагу. Особенно меня достал начальник СБ, Аркадий Петрович. Однажды он пошёл на обострение, прямо обвинив меня во лжи. Видимо, он составлял мой психологический портрет и ему было интересно посмотреть на мою реакцию. Я спокойно сказал:

– У меня создалось впечатление, что присутствующие не отдают себе отчёт в том, что это я дал предварительное согласие на предложенную мне работу. И я начинаю склоняться к мысли, что поспешил, не рассмотрев альтернативные возможности.

Получив от меня отповедь, Аркадий Петрович сдал назад и через несколько минут меня отпустили, попросив оставить им паспорт.

Вышел я от них в полной уверенности, что на работу меня не возьмут, слишком я мутный тип в их глазах, но теплилась надежда, что пробьют для меня российское гражданство.

Ну, и бог с ними. Прежде, чем вызвать такси и поехать к Альбине Ольховской, я поработал над своим лицом и создал иллюзию, похожую на Романа Назаренко, паспортом которого я хотел воспользоваться при этом посещении. Подготовившись таким образом, я вызвал по телефону такси и поехал по известному мне адресу.

Специнтернат располагался в одном из спальных микрорайонов города. Когда я отпустил такси, то шёл уже одиннадцатый час утра. Открыв дверь здания, а судя по его виду, это когда-то была школа, я попал в середину коридора. Сразу у дверей стоял стол, за которым сидел пожилой мужчина, сурово потребовавший от меня документы.

Я достал для него из кармана второй, имеющийся у меня украинский паспорт на имя Романа Назаренко и протянул его охраннику. Тот взял его, прочитал мои данные, полистал и спросил:

– Какова цель вашего посещения.

– Визит к директору по поводу оказания вашему интернату спонсорской помощи. Необходимо выяснить, в чём больше всего нуждаются ваши воспитанники, для того, чтобы наши новогодние подарки принесли детям ещё больше радости.

– Благое дело, – сказал охранник, и добавил, возвращая мне паспорт: – Кабинет директора на втором этаже, как поднимитесь по лестнице, поворачивайте сразу налево и с правой стороны в конце коридора.

Я взял обратно документ и поблагодарив его, отправился на поиски директора. Как такового у меня плана не было. Думал, приду и на месте сориентируюсь, что к чему.

Директором оказалась женщина средних лет, со строгой причёской гладких каштановых волос, зачёсанных назад и закреплённых в виде узла на затылке, из которого не выбивалось наружу ни единого волоска.

– Я представляю Трипольбанк, – с ходу заявил я, – Дмитрий Тимофеевич Трипольский, глава Трипольбанка поручил мне посетить ваше заведение и поинтересоваться, в чём нуждается интернат, его воспитанники. Составить с вашей помощью именные подарки для ваших детей.

– Очень приятно, может быть вы назовётесь.

– Ой, простите, пожалуйста, мою невежливость. Роман Назаренко, помощник личного секретаря Дмитрия Тимофеевича. А вас как зовут, позвольте поинтересоваться.

– Кира Андреевна Чистякова, – ответила она.

Я отправил к ней магический диагност. Пора приниматься за работу, сказал я себе. Начинать надо было ещё с охранника. У того, без всякого диагноста видно, что обладает кучей болячек.

– С чего начнём? – спросила она.

– Со списка того, в чем интернат остро нуждается.

– Тогда на первом месте стоят инвалидные коляски, на втором изготовление персональных протезов. И то и другое стоит немалых денег.

– Вот и напишите письмо на имя Трипольского с просьбой выделить денег на приобретение нужного вам количества инвалидных колясок и изготовление протезов. Просчитайте сумму и заявите её в письме. Ваша подпись и печать. Я доставлю ваше письмо лично Дмитрию Тимофеевичу в руки.

Дверь в кабинет открылась и вошёл пожилой мужчина.

– Кира Андреевна, – заявил он с порога, – Иванченко опять не выполнил наш заказ по стройматериалам. У меня уже с десяток кроватей скопилось, которые ремонта требуют, а у нас ни досок, ни бруса не осталось. Остаётся только из десяти кроватей собрать пять, а остальные пустить на дрова.

– А поздороваться, Петрович. Не видишь у нас гость.

– Ничего, ничего, – отмахнулся я, – не до политесов сейчас.

Я шагнул к Петровичу и протянул тому руку, представляясь:

– Роман.

– Иван Петрович Осипенко, – неожиданно представился тот полным именем.

– Вот, Кира Андреевна, и про мебель не забудьте, – сказал я ей, – пусть вам хотя бы пару палат оборудуют, как положено – кровати, тумбочки, шифоньеры, трюмо в палату к девочкам, настенное зеркало в палаты к мальчикам. Шторы и занавески на окна. Телевизор на стенку и вай фай в коридоре.

Дверь в кабинет опять раскрылась и зашла полная женщина лет 35, если навскидку.

– Здравствуй, Петрович, – сказала она. – Так мне шкаф до сих пор починить не можешь.

– Материала у меня нету, Клава, – ответил Петрович, – все запасы закончились.

– Тихо! – пристукнула Кира Андреевна по столу и сказала, обращаясь ко мне. – Я сейчас выделю вам провожатого, пройдитесь по палатам, посмотрите на наш контингент, пообщайтесь, поспрашивайте сами. Проникнитесь, так сказать нашими проблемами. Тогда вам легче будет отстаивать наши интересы у вашего шефа. А я здесь подготовлю подробное письмо, как вы и посоветовали.

– И отдельный список всего необходимого не забудьте прикрепить к письму. Кстати, вчера в программе Время передали, что к вам завтра делегация из федерации фигурного катания на коньках России нагрянет. Они к Альбине Ольховской придут в первую очередь, но с ними и журналисты будут. Если вы будете готовы к их посещению, то многие свои проблемы решить сможете.

– Спасибо, Роман, за своевременное предупреждение, – ответила Кира Андреевна, благодарно глядя на меня.

– Не за что, – ответил я, посылая последнюю лечебную магему на Клаву. Кира Андреевна и Петрович своё уже получили.

– Пойдёмте со мной, Роман, я вас провожу.

Директор встала из-за стола и направилась к двери, пропуская меня вперёд на выходе.

– А вы подождите меня, не уходите, – сказала она своим работникам, остающимся в кабинете, – сейчас, мы с вами список составлять будем, всего того, в чём наш интернат нуждается. Можете начинать без меня.

Директор привела меня в медицинский кабинет и познакомила с заведующей медицинской частью интерната, и по совместительству её главным врачом, Сорокиной Ларисой Олеговной, невысокой женщиной предпенсионного возраста. Директор попросила Ларису Олеговну пройтись со мной по всем палатам и рассказать о воспитанниках.

До обеда, который по расписанию был с часа пополудни, мы успели обойти все помещения. Палаты были в основном трёх-четырёхместные. Было несколько двухместных палат и даже пара одноместных.

Пока Лариса Олеговна рассказывала мне о каждом из живущих здесь детей, кто чем болеет, каков диагноз, шансы на выздоровление, я тем временем каждому оставлял свою метку.

Когда мы дошли до Альбины Ольховской, мой источник неожиданно на неё отреагировал. Вскоре я выяснил, что она была одарённой и её источник до сих пор не угас.

– Я посижу тут, Лариса Олеговна, – сказал я ей, усаживаясь на стул, – пообщаюсь с девочкой.

Я посмотрел на Альбину, сидящей в инвалидном кресле и спросил ее:

– Ты не против поболтать со мной?

Та медленно покачала головой.

– Вот и отлично, – заключил я, отдавая ментальный приказ докторше оставить нас наедине. Соседок по палате уже не было, ушли в столовую.

– Давай знакомиться, – сказал я, – меня зовут Максим. Я маг и ты тоже маг.

Альбина вскинула на меня слегка расширившиеся от удивления глаза и спросила:

– Как Гарри Поттер?

– Гарри Поттер не маг, он волшебник. Они машут волшебными палочками и говорят заклинания. У нас в России такие волшебники тоже были раньше. Помнишь сказу про Емелю, который заклинание говорил: "По щучьему велению, по моему хотению, сделай то-то и то-то". Так вот, по большом счету волшебство и волшебники – это все выдумки. А мы с тобой маги. Маги умеют управлять энергиями и правильно их применяя могут получить очень многое. И ещё хочу тебя сразу предупредить, что я запрещаю тебе говорить другим людям, что ты маг. Вот, когда выучишься и сдашь мне экзамены на звание мага 1-й категории, тогда я свой запрет сниму.

– А ты можешь меня вылечить? – спросила Альбина, не отрывая от меня своего взгляда.

– Обязательно вылечу, обещаю тебе, что завтра ты проснёшься здоровой, но сначала мне нужно инициировать тебя. Все сроки уже давно вышли. Просто удивительно, как твой магический источник до сих пор не угас. Поэтому, не будем терять время и приступим. Сейчас я подам тебе вот сюда немного магической энергии, а ты скажешь мне, что ты чувствуешь.

Я положил свою ладонь на её солнечное сплетение и подал немного энергии. Её источник бурно откликнулся. Инициация началась. Для дальнейших моих действий непосредственного контакта с девочкой мне не требовалось, поэтому мы сидели друг напротив друга и иногда тихо переговаривались. Вскоре, моё присутствие рядом с девочкой стало необязательным, и я, установив контакт с Ларисой Олеговной попросил её зайти к нам в палату. Когда она пришла, я попросил показать мне оставшихся воспитанников, с кем ещё не виделся. К этому времени, обед закончился и все вернулись в свои комнаты или комнаты, предназначенные для отдыха, игр или учёбы. Я шёл и разбрасывал свои метки, которые сажались на ауры тех, у кого ещё моей метки не было. Наконец, метки стали возвращаться ко мне обратно, что означало, что в интернате непомеченных людей не осталось.

В заключение, я прошёлся по всем туалетам и коридорам детского дома инвалидов и провёл влажную уборку. Тут мне пришлось действовать под куполом невидимости и тишины, с помощью ментальной магии сначала выгоняя всех из помещения, затем чистя его за 15 секунд до блеска и хруста, освежая заодно и воздух.

В кабинете директора забрал подготовленные для меня документы и, отказавшись от обеда, поехал на такси домой. Точнее, поехал в ресторан "Тихоня", где хорошо покушал и отдохнул, не забыв прихватить собой ужин. Вернувшись домой, заперся в своей комнате и принялся за исцеление детей.

С каждым ребёнком с помощью метки я устанавливал портальный контакт, затем пересылал магический диагност и ожидал его выводов и рекомендаций. Учитывая, какое количество детей мне предстояло обработать, я решил строго придерживаться рекомендаций диагноста, иначе за один вечер я не управлюсь.

В полном соответствии с рекомендациями я создавал лечебные магемы, заряжал их энергией 5-й категории и отправлял пациенту. Единственно, что я позволил себе, это не выполнять рекомендации профилактического характера. На сегодняшний день я решал главную задачу – поставить всех детей на ноги практически здоровыми, а остальное будет зависеть от них самих.

Где-то к половине восьмого вечера я закончил и почувствовал сильный голод. Словно подслушав меня, в дверь постучала тётя Ганна и пригласила на ужин. Я вышел, прихватив с собой взятый в ресторане ужин. На этот раз за столом собралась вся семья.

Юлия Борисовна рассказала о чудодейственном исцелении их повара, Семена Фомича. По его словам, выходило, что он практически уже умирал и врачи, отключив его от аппаратуры ожидали летального исхода, как вдруг он ожил и через полчаса врачи не смогли обнаружить и следов его пневмонии. Все врачи, кто его наблюдал, в один голос утверждают, что произошло чудо. Тем более, что кроме него внезапно исцелились ещё три человека, находившиеся в коме. Все вышли из комы абсолютно здоровыми. В больнице ходит версия, что их посетил ангел и исцелил умирающих.

При этих словах Юлия Борисовна неожиданно посмотрела на меня.

– Ты ведь тоже Ангел, – сказала она, – и в больнице в тот день был вместе со мной.

Тётя Ганна и Яна тоже в изумлении уставились на меня.

– Не выдумывайте, Юлия Борисовна, – сказал я ей, – вы же разумный человек. Придерживайтесь принципа Оккама: "Не умножайте сущностей без нужды". К исцелению вашего повара, как и других, я не имею ни малейшего отношения. Подумайте сами, если бы я обладал такими способностями, жил бы в отдельном дворце, кушал с золотых тарелок.

С этими моими словами все дружно согласились.

Глава 14. Неожиданное предложение

– Как твоё трудоустройство у Трипольских? – спросила меня Юлия Борисовна.

– Сегодня с утра встречался с главой семьи. Завтра должны позвонить, сообщить результаты собеседования.

Тем временем по телевизору шли новости, сначала международные и общероссийские, а затем пошли новости столичного региона. Я не особенно прислушивался, что там обсуждалось, как вдруг моим вниманием завладели слова телеведущего:

– Сегодня у нас в гостях председатель совета директоров корпорации Росмаш, господин Миронов.

Он повернулся к Миронову:

– Здравствуйте, Василий Яковлевич.

– Здравствуйте.

– Вас можно поздравить с избранием на пост председателя совета директоров корпорации Росмаш?

– Да.

– Вы были избраны на этот пост вместо убитого неделю назад, Данила Рудольфовича Ланге?

– Совершенно верно.

– Вы хотели сделать какое-то сообщение для наших телезрителей?

– Да.

– Пожалуйста, вам предоставляется слово.

– Моё сообщение предназначено для одного единственного человека, Максима Ланге, сына Данила Ланге. Максим, нам известно, что ты жив и где-то скрываешься. Я очень надеюсь, что ты сейчас слышишь меня. Во-первых, тебя в России никто не преследует, тебе никто и ничего не угрожает. Во-вторых, я, как твой опекун, договорился с органами опеки, что до совершеннолетия ты будешь жить не в детском доме, а в своём московском доме, который перешёл в твоё личное владение. В-третьих, решением совета директоров корпорации Росмаш, тебе назначена именная стипендия в размере десяти тысяч долларов в месяц, которую ты будешь получать вплоть до своего совершеннолетия, пока тебе не исполнится 18 лет. Эти деньги ты можешь получить в любом банке РФ, просто предъявив свой паспорт со своими биометрическими данными. Если ты пожелаешь, то тебе выдадут все деньги сразу за 2 года. Если ты находишься за границей, то ты можешь получить свои деньги в любом заграничном филиале любого банка РФ. Я, как твой опекун очень беспокоюсь о состоянии твоего здоровья. Пришли хотя бы весточку по адресу: Россия, Москва, офис корпорации Росмаш.

Миронов замолчал и обратился к телеведущему:

– У меня все.

– Вы бы не могли для наших телезрителей прояснить всю эту ситуацию, сложившуюся вокруг Максима Ланге. Что произошло? Почему сын погибшего председателя совета директоров Росмаша скрывается где-то ото всех? А может быть его украли и удерживают силой? Вы не получали писем о выкупе? Что говорят наши спецслужбы?

Миронов сделал глубокий вздох и шумно выпустил воздух через рот, сложив губы трубочкой:

– Я просто приведу хронологию событий. Итак, 21 декабря текущего года, 15 часов дня по московскому времени. В Москве происходит убийство председателя совета директоров Росмаша Данилы Рудольфовича Ланге. В этот же день около 19 часов по московскому времени в аэропорту столицы произошла аварийная посадка авиалайнера, рейс Лондон-Москва, в котором летел 16-тилетний сын Данилы Ланге, Максим Ланге и его мачеха Светлана Ланге. При посадке раздался взрыв, в результате которого погибла большая часть пассажиров и почти вся команда стюардов. Эксперты пришли к единодушному выводу, что это был теракт. Точно известно, что Максим Ланге остался жив и почти не пострадал. Весь последующий день Максим провёл в больнице и там узнал о гибели отца и мачехи. Никого из близких родственников у мальчика не осталось. Известно, что весь день его обследовали врачи, провели все необходимые анализы и констатировали вполне удовлетворительное состояние здоровья. Держать мальчика в больнице у врачей основания не было. Известно, что в больницу к Максиму приходила инспектор из органов опеки и имела с Максимом встречу. О чём они беседовали узнать не удалось в связи с внезапной болезнью инспектора. А мальчик после этого исчез. Его объявили в розыск, чем по-видимому только напугали его. Нетрудно догадаться, что Максим боялся, что за ним охотятся те, кто убил его отца и устроил авиакатастрофу. Он понимал, что в детском доме он не найдёт защиты от убийц отца. Наши спецслужбы потеряли его след в Украине. Где он сейчас находится, неизвестно. Кстати, заказчиков и исполнителей как убийства Данилы Ланге, так и теракта в самолёте нашли. Преступники свою вину признали, ведутся следственные мероприятия и вскоре состоится открытый судебный процесс. Максиму Ланге с этой стороны угрозы больше нет. Я ещё раз прошу его вернуться домой в свой дом. Он получит возможность завершить своё образование в Англии, где учился перед случившейся трагедией. Он ведь летел домой на рождественские каникулы.

– Спасибо, за разъяснения, господин Миронов. До свидания. Держите нас в курсе событий. Судьба мальчика, я думаю, не оставила наших телезрителей равнодушными.

Диктор повернулся к камере и сказал:

– А теперь о погоде. У нас в студии находится сотрудник метеослужбы …

Женщины приступили к обсуждению судьбы Максима Ланге, а я, попрощавшись с ними, отправился в свою комнату. Мне тоже нужно было осмыслить полученную информацию.

***

29 декабря, 11 часов утра, кабинет директора ФСБ РФ.

– Андрей Михайлович, – раздалось из переговорного устройства на столе у Красильникова, – к вам капитан Румянцев.

– Пропусти, – разрешил Красильников.

Дверь открылась, пропуская молодого капитана в военной форме. Он почти строевым шагом прошёл в кабинет и остановился на его середине, принимая стойку смирно, держа руки по швам, так как был без головного убора:

– Товарищ генерал-полковник, капитан Румянцев по вашему приказанию прибыл.

– Присаживайтесь, капитан и давайте попроще без излишнего официоза. Вам предстоит непростое задание. Вы у нас работаете в аналитическом отделе, у генерал-майора Егорова, так?

– Так точно, – сделал попытку вскочить с места капитан, но был остановлен взмахом руки председателя.

– Слушайте задание. В ближайшее время вы будете заниматься делом об убийстве нашего промышленника Данила Ланге и исчезновении его сына, Максима. Ваша задача сконцентрироваться на поиске Максима Ланге. Проследите весь его путь от аэропорта до больницы и дальше. Встречайтесь со всеми, кто его знал, видел, дружил, любил, ненавидел. Собирайте о нем любую информацию. Все ваши запросы будут иметь приоритет и выполняться в первую очередь. В этом деле количество странного превышает все допустимые нормы. Странность городится на странность и странностью погоняет. Не отмахивайтесь ни от каких несуразностей, все берите на карандаш и анализируйте. Мне вас рекомендовали как первоклассного аналитика, вот и проявите свои лучшие качества. Цель – обнаружить Максима Ланге. Скорее всего, он сменил не только документы, но и имидж. Первоначально он был очень толстым, можно сказать жирным молодым человеком. Если ему удалось похудеть хотя бы просто до обычного толстяка с пивным пузом, то и тогда он станет для нас невидимкой. Все имеющиеся материалы по этому делу у Егорова. Идите, и помните, что это дело государственной важности и на контроле у президента РФ.

***

29 декабря, 6 часов вечера. Отрывок из телефонного разговора Дмитрия Трипольского с начальником СБ Трипольбанка, Горбуновым.

– Дмитрий Тимофеевич, я только что получил первые известия из Харькова. Адрес, по которому был прописан наш юный друг – это адрес детского дома. Завтра же наш человек сходит по этому адресу и проведёт все намеченные мероприятия. И ещё, у меня появилась информация, которую я должен сообщить вам лично при встрече с глазу на глаз. Телефону эту информацию доверить не могу. Извините, что не даю вам отдыхать.

– Ну, что же, жду тебя Аркадий. Заодно поужинаешь у нас.

– Боюсь, что к ужину я не успеваю, у меня здесь есть ещё пара неотложных дел. Так что, приеду часам к восьми вечера.

***

29 декабря, около 8 часов вечера, кабинет Трипольского в его доме в Димитровке. Трипольский и Горбунов только что встретились.

– Ну, рассказывай Аркадий, что ты там нарыл про моего повара.

– Потерпите ещё несколько минут, Дмитрий Тимофеевич, давайте послушаем столичные новости по телевизору.

– Это важно? – спросил Трипольский.

– Да, – коротко ответил Горбунов.

Они уселись в креслах, Дмитрий Тимофеевич взял в руки пульт и включил средних размеров телевизор, висевший на стене. Новости уже подходили к концу.

– Сейчас, сказал Горбунов. – Мне сказали, что будет интересное сообщение в конце выпуска новостей.

Прошло ещё несколько минут ожидания. Наконец, диктор, ведущий выпуск новостей сказал:

– Сегодня у нас в гостях председатель совета директоров корпорации Росмаш, господин Миронов.

Он повернулся к Миронову:

– Здравствуйте, Василий Яковлевич.

– Здравствуйте.

– Вас можно поздравить с избранием на пост председателя совета директоров корпорации Росмаш?

– Да.

– Вы были избраны на этот пост вместо убитого неделю назад, Данила Рудольфовича Ланге?

– Совершенно верно.

– Вы хотели сделать какое-то сообщение для наших телезрителей?

– Да.

– Пожалуйста, вам предоставляется слово.

Трипольский слушал с интересом, он знал об этой истории. Ещё бы не знать, о нём судачила вся Москва всю последнюю неделю. И вот, когда интерес к этой истории почти угас, новый вброс информации на эту тему. Горбунову тоже было интересно, чем вся эта история закончится и затронет ли она Трипольбанк и семью Трипольских лично.

Но вот диктор распрощался с Мироновым и заговорил о погоде. Трипольский выключил телевизор и повернулся к Горбунову:

– Ну, всё, хватит интриговать. Рассказывай всё и подробно.

– А рассказывать-то особенно и нечего, Дмитрий Тимофеевич. Судя по отпечаткам пальцев, снятых мною сегодня с паспорта вашего повара, он и есть Максим Ланге, а вовсе не Максим Ангел, тем более, что настоящего Максима Ангела мы уже нашли. Он проходит по полицейским базам. Он был арестован и взят под стражу две недели тому назад по обвинению в воровстве и сейчас находится под следствием в городе Ростов-на-Дону. Про него известно, что он детдомовец, родился и вырос в Харькове, ему действительно два месяца назад исполнилось 18 лет, родители его неизвестны, в детский дом он попал из дома ребёнка, мать отказалась от него в роддоме, сразу же после родов. К Максиму Ланге Максим Ангел никакого отношения не имеет. Кроме украинского и русского языков не знает. Что касается его познаний в области кулинарии, то они ограничиваются умением приготовить яичницу и сварить готовые пельмени.

***

29 декабря, 16-00, кабинет начальника СБ корпорации Росмаш, господина Угодникова Геннадия Николаевича. Отрывок из телефонного разговора.

– Да, слушаю вас, … очень приятно, … да что вы говорите, … наконец-то, … хорошо, товарищ капитан, сейчас я к вам подъеду. Подскажите, где располагается ваш кабинет.

***

29 декабря, 17-00, специальная комната для приватных бесед в техническом отделе главного управления ФСБ РФ на Лубянке.

– Здравствуйте ещё раз, – встал навстречу господину Угодникову, бывшему полковнику ФСБ, капитан Румянцев. – Меня попросили оповестить вас об обнаружении Максима Ланге и согласовать с вами дальнейшие действия по возвращению "блудного сына" в родные пенаты.

Угодников протянул капитану руку и пожав её сел в предложенное кресло.

– Слушаю вас, – сказал он, закуривая тонкую ментоловую сигарету.

Капитан взглянул на его сигарету, поморщился и тоже достал свою, потолще и подешевле, и тоже задымил. Теперь уже поморщился бывший полковник. Взглянули друг на друга и одновременно рассмеялись. Просмеявшись, оба посерьёзнели, и капитан приступил к своему рассказу:

– Все началось с просьбы одного нашего бывшего сотрудника, сейчас возглавляющего СБ Трипольбанка. Он попросил нас пробить по своей базе отпечатки пальцев, принадлежащие некоему Ангелу, Максиму Данииловичу, которого нанимает глава Трипольбанка на должность своего домашнего повара. Его семья осталась без повара, тот по семейным обстоятельствам срочно отбыл на родину. Этот Ангел прибыл из Украины и попросил Трипольского походатайствовать в получении российского гражданства и отдал ему паспорт.

Господин Трипольский разрешил тайком от повара снять отпечатки пальцев и пробить их по базам данных, везде, где только возможно. Этот повар вызывал подозрения своими знаниями иностранных языков и умением готовить. Никого бы это не смутило, если бы не возраст повара – 18 лет и его неуклюжие попытки объяснить свои знания и умения. Горбунов воспользовавшись некоторыми своими связями быстро выяснил, что прописан он был по адресу детского дома, а вскоре нашёлся и сам Максим Ангел, в СИЗО города Ростова-на-Дону, где он сидел под следствием с обвинением в воровстве. Ну, а отпечатки пальцев повара совпали с отпечатками пальцев Максима Ланге. Этот факт можно считать установленным.

– А по внешнему виду этот повар похож на Максима Ланге?

– Если судить по фотографии на паспорте Максима Ангела, то имеется некоторое отдалённое сходство, не более. Я лично его не видел, имею только описание со слов Горбунова.

– А по росту и по весу они схожи?

– Насколько я понял Горбунова, рост у повара около 185 см, и на вид он худощавый.

– Но ведь всего неделю назад он весил около 200 кг.

Капитан развёл руками и продолжил:

– Это не повод для задержания. Для этого у нас вообще нет никаких поводов, даже формальных, в отличии от вашей организации, которую возглавляет официальный опекун Максима. Он единственный, кто имеет право потребовать ответы на свои вопросы и вернуть его в родной дом, а за непослушание имеет право наказать, в рамках закона об опекунстве, конечно. Любой контракт, подписанный Максимом без согласия опекуна, юридически ничтожен. А потому, вам и карты в руки. Если потребуется экспертиза на предмет идентификации личности, вплоть до генной экспертизы, мы готовы оказать всемерную помощь.

Все было сказано. Мужчины встали, капитан подошёл к столу и подписал Угодникову пропуск на выход из здания, после чего они распрощались. Угодников пошёл на выход, а капитан Румянцев сел писать отчёт о состоявшейся встрече.

Угодников, вернувшись в офис корпорации, позвонил господину Миронову, и сообщил ему, что нашёлся его подопечный, Максим Ланге. Миронов попросил срочно пройти к нему. В кабинете Миронова, Угодников подробно рассказал все, что узнал у капитана ФСБ Румянцева. В конце доклада он сказал:

– Я считаю, что вам необходимо лично позвонить Трипольскому и попросить у него содействия в организации вашей встречи с Максимом.

– Мне сейчас срочно нужно ехать на телевидение, у меня запись моего выступления, которое было запланировано несколько дней назад. Вот после записи и показа его по телевидению, я и позвоню ему.

***

29 декабря, 20 часов 30 минут, телефонный разговор Трипольского и Миронова.

– Добрый вечер, Дмитрий Тимофеевич, это Миронов Василий Яковлевич вас беспокоит.

– Добрый вечер, Василий Яковлевич. Я только что посмотрел ваше выступление по телевидению, и сразу же после этого мой начальник службы безопасности сообщает мне такую новость, кто у меня на должность повара претендует. И тут ваш звонок. Я ещё в себя не пришёл от такой новости.