Текст книги "Между раем и раем (СИ)"

Автор книги: Вячеслав Рыженков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

К исходу месяца, я с удивлением убедился, что практически все сотрудники аптечного отдела владеют Вордом и Эксэлем не лучше меня-лапотника. Просто с них это не особенно спрашивают, и они ловчей умеют скрывать собственные пробелы. А мне, собственно, вполне пора уже было возвращать Олегу Игоревичу временно презентованный мне двухтомник. Нужную информацию я теперь научился извлекать из самой программы. Книги забрал Юра, он пообещал, что передаст их Астафурову, но сперва кое-что посмотрит.

Тем временем Наталья-аналитик уволилась, осталась, кроме меня, только Юля. Но работы мне никто не добавлял, с той же, что была назначена изначально, я теперь справлялся, как с семечками. Просить взвалить на меня что-то еще я уже не испытывал интереса, а предложить Юле в чём-то ее разгрузить – не видел возможности. С ней у меня не было не только взаимопонимания, но даже и общения, как будто мы сидели в разных отделах. И всё-таки тужить я по легкомыслию не видел оснований. Апполонин, начальник отдела, никаких претензий не выдвигал, и даже давал иногда крошечные маленькие задания – подготовить ему табличку, построить график. Зарплата же здесь действительно была выше, чем на складе, а ту ее часть, которая в "Протеке" стыдливо именовалась премией, вообще выдавали сразу в долларах.

Таким образом, загнав с утра в базу цифры, я весь день возился в Эксэле с разными разностями – строил всевозможные управляемые таблицы, которые могли уже сойти и за математические модели, если бы имели практическое приложение. А параллельно, как бы со стороны, наблюдал из своего угла за сотрудниками отдела, это тоже было интересно. Редко кто из менеджеров приезжал в отдел с утра, обычно они выделяли это время на объезд аптек. Москва была разбита на девять округов, и члены славной девятки менеджеров окучивали каждый свой округ. Но к обеду, и немного после, постепенно собирались все. Возвращаясь, они делились впечатлениями на своем птичьем – полумедицинском-полуторговом – языке.

Забавно выглядело это сборище специально подобранных людей. Троица моложавых мужчин-мальчиков: Витя Комаров, Максим Коваленко, Сережа Нежданов чем-то напоминала один другого. Все улыбчивые, вежливые, обаятельные, по-мужски представительные. Женщины были разнообразней – от яркой Вики, шустрой Гузели, миловидной Лиды – до беспокойной Ольги, нервной Людмилы и суровой Гули. Последнюю вообще, встретив один раз, трудно было забыть. Ей впору подошло бы работать строгой наставницей в закрытой школе для склонных к криминалу девочек. Именно Утарова Гуля держала в руках самый главный и денежный – Центральный округ и считалась заместителем Андрея Апполонина. А неприветливая атмосфера отдела была, несомненно, частью ее ауры.

Как-то Юра за глаза умудрился назвать ее Гулькой, чем поверг меня почти в истерический хохот, так не подходило это имечко к облику Утаровой. Зато как пошло бы ей ее полное имя – Бахытгуль Елемесовна! Но Гуля предпочитала представляться и зваться просто Гулей, а спорить с ней было трудно.

Шло лето, довольно жаркое и душное. Менеджеры возвращались в отдел из своих поездок совершенно измочаленные и тихо отдыхали в прохладной атмосфере. Юра Васильев почти всё время тоже проводил на выездах. Ему, наоборот, такая погода нравилась, и поболтать с ним, даже чуть-чуть, почти не получалось. Тем не менее, о каких-то его планах я уже был наслышан от него. Он хотел, пользуясь слабостью по части вычислительной техники нового начальника отдела (Астафуров был один из физтеховцев, а Апполонин – всего лишь дипломированный провизор) переподчинить самому себе всю систему заказа, включая телефонную, и вдобавок, аналитическую группу. Её-то он собирался сделать истинно аналитической – заняться анализом рынка, торговых и товарных потоков, перспективностью для "Протека" любого из лекарств.

Что на фирме уже существует отдел маркетинга, Юрия Павловича не смущало. Ведь есть же отдел программирования, а программы обеспечения электронных заказов пишет он, специалист из аптечного отдела, и переходить к программистам не собирается. Отдел же маркетинга занимается только рекламой и презентациями, по части анализа у них слабовато. Во многом он был прав, но слабым местом в построениях Юры Васильева всегда было то, что он никогда не учитывал, а вернее, враждебно игнорировал человеческий фактор. Знал бы он тогда, что в сегодняшнем, успешно действующем "Протеке", заслуга создания "первой в России системы электронного заказа" числится за отделом программирования и его начальником, Горбуновым Вадимом, и это вынесено на всеобщее обозрение в официальных "Протековских" сайтах.

Тем временем вместо уволившейся Натальи подыскали замену – в аптечный отдел пришла бесшабашная, трескуче-говорливая Светка, кажется из города Павлово-Посада. Опыт бухгалтерской работы у неё был, её требовалось только обучить работе с базами. Это без вопросов поручили мне. Одновременно началась и общая учеба всего отдела – программист Володя Петров объяснял и показывал, что собой представляет новая версия АБЦ, главное детище Вадима Николаевича Горбунова. На эту версию фирма должна была перейти по осени.

Володя на самом деле ничего особенно не объяснял. Он просто выводил на один из компьютеров демонстрационную версию программы и предлагал тренироваться на ней всем желающим. А пока это происходило, просто бродил по отделу, ожидая возможных вопросов. Как-то он подошел и в тот угол, где я доходчиво объяснял Светке очередную неясность. Петров послушал, потом высказался в том смысле, что бросали бы эту ерунду и шли бы лучше обучаться со всеми. Я возразил, программу когда еще запустите, а девчонке работать уже завтра. Я сейчас ее всё-таки обучу, и мне тогда делать будет вообще нечего, вот и начну осваивать обновлённую АБЦ.

Петров только хмыкнул, но и мне самому собственные слова вдруг показались странными. Как это так – будет нечего делать? Ведь на воплощения Юриных дальних намерений не было пока никаких видов. Правда, в "Протеке" всё меняется быстро – вон уже и на аптечном складе, вместо перешедшего на крупный опт Димки Редозубова в замах у Дмитрича бегает бывший ночной сертификатчик – Александр Павлович. Да и Дмитрич, по слухам, тоже собирается менять место. Ротация кадров – именно вот так тоже любили выражаться в "Протеке". Но в любом случае, Юре надо бы думать быстрее, не надеяться шибко на своё знакомство с Якуниным – владельцем "Протека".

Ведь планы строил не только Юра Васильев. Как только Светка была обучена, Аполлонин подозвал меня к себе.

– Вяткин... Ты знаешь Влада Вяткина? Нет? Неважно...Влад Вяткин формирует новый отдел, я предлагаю тебе пойти к нему.

При этом он смотрел мне в глаза очень внимательно и с лёгкой усмешкой. А я уже убедился, Андрей Аполлонин очень осторожный человек, и если уж что говорит, значит, не просто так. Вопрос где-то обговорен, и будет решён именно в эту сторону, и никак не по другому. Поэтому без особых вопросов и комментариев я согласился поговорить с Вяткиным.

Гл.14 Гроза фирмы

Оказалось, что с Вяткиным я мимолётом уже встречался. Однажды он руководил большой инвентаризацией на аптечном складе, в которой мне, как и всем работникам склада, пришлось участвовать. Правда, я тогда понятия не имел, кто он такой – этот молодой человек, очень белокожий лицом, со светлыми, слегка рыжеватыми волосами и легкой картавинкой в голосе.

А теперь мы по уговору встретились с ним во дворе, присели тут же, для разговора, на штабель бетонных блоков. Комната под отдел Вяткина только готовилась, идти разговаривать к нам, в аптечный, Влад не захотел. Тем более, что погода позволяла побеседовать просто под открытым небом. Разговор прошёл быстро, Вяткин вообще всё делал быстро. Он рассказал о стоящих задачах, я подтвердил, что такая работа меня устроит.

По случаю перехода в другое подразделение мне нужно было устроить небольшой выпивон, так было принято. И я перестарался, из работников аптечного отдела собрать за стол удалось троих-четверых – не больше. У меня так и завалялось в портфеле невостребованными пять плиток "Альпен Гольд", невиданного шоколада, впервые появившегося в тот год. Он, кстати, был тогда на редкость хорош и ценился на "Ура!". Фрукты и несколько бутылок сухого вина конечно так и остались в отделе, в пользу опоздавших и неявившихся.

Одним среди тех троих-четверых, провожавших меня из отдела, был конечно Юра Васильев. Юрка выглядел и довольным, и недовольным одновременно. Вышло не по его, но, тем не менее, с моим обустройством всё-таки что-то получилось. Теперь я тоже, как и все, стал называться менеджер...

А отдел Вяткина назывался ОВК.

То есть – отдел внутреннего контроля, отдел новый, невиданный. Собственно говоря, менеджер внутреннего контроля из отдела маркетинга – Владислав Вяткин – лишь неделю, как был возведён в новое качество. Вместе с тем, его резкий характер уже давно стал известен всему офису, и добровольцев, чтобы работать с ним, среди офисных пока не находилось. Всё, чего он на тот момент добился в организационном плане – переподчинить себе одну пожилую сотрудницу из отдела филиалов (у "Протека" уже было несколько филиалов по областным городам). Она до этого занималась уточнением наличного количества, и снятием остатков в оптовом складе в ожидании или после больших отгрузок в склады филиалов.

– Правильность учета очень волнует дирекцию, обороты нарастают. Есть много расхождений и склад не может найти концы. А ни филиалы, ни маркетинг этим заниматься не хотят. Да и не могут, у них не те люди. Поэтому мы там решили, у руководства, выделить для этого специальный отдел.

– У Якунина? – понимающе уточнил я.

Вяткин как-то с неудовольствием покачал головой.

– Нет, – выдавил он, – я больше работаю с Григором. Маркетинг, отдел филиалов – это его направление.

Я кивнул, поскольку похожие разговоры уже слышал от Васильева.

Вторым, и для всех абсолютно равноправным, соучредителем "Протека" был, кроме Вадима Якунина, еще один физтеховец – Хачатуров. На Якунине сосредотачивались стратегические контакты в высоких сферах и внешних связях, а непосредственно организацией самого предприятия занимался Григор Хачатурович Хачатуров. Впрочем, в стиле западных веяний, он свободно допускал, чтобы по крайней мере офисные работники могли к нему обращаться просто Григор. Сейчас, с повышением Олега Астафурова тому был передан под начало весь сбыт, и Григор, похоже, переключался на повышение качественных показателей фирмы. Кстати, одним из мероприятий, инициированных Хачатуровым, были, и электронные заказы Юры Васильева.

Иными словами, с чисто внешней стороны, Владислав Вяткин по положению был сродни Васильеву Юрию, опережая на один небольшой, но существенный шаг. Оба они только-только зарекомендовали себя, как люди, умеющие добиваться решения поставленной задачи, и приступили к формированию собственных подразделений. У каждого из них было пока в подчинении по одному человеку. Правда, Васильев возглавлял только группу, а Вяткин, как-никак – отдел. Но оба строили большие планы.

Роднила их в моих глазах и ещё одна приметная деталь. Юра, рассказывая о своих делах и намерениях, то и дело вспоминал имя Олега Астафурова, как человека, всецело разделяющего его планы. Примерно в таком же качестве, в изначальных разговорах Вяткина, выступал Григор Хачатуров.

Правда, Вяткин к тому времени прошёл более заковыристую дорогу. Если Юра Васильев появился в "Протеке" с готовой идеей, заделом и первыми намётками, Влад сформулировал свой подход на ходу, преодолевая невыгоду своего изначального положения. Он не был физтеховцем, закончил Институт Стали и Сплавов, и в "Протек" пришел шофером. Затем перевёлся на оптовый склад, вышел из грузчиков в наборщики, а затем складские менеджеры, и как-то сумел завязать контакт с Хачатуровым. Из всего этого сразу можно было сделать вывод, что по части практичности и честолюбия он далеко опережал Юру.

И тем не менее, если бы тогда передо мной встал вопрос – пойти к Вяткину или к Васильеву, я несомненно выбрал бы последнего. Мне казалось, Юра мог бы взять меня к себе даже с моей нулевой подготовкой, не так уж сложна была работа его будущих подчиненных, теоретиком и генератором идей он всегда оставался сам. Но на тот момент, а может быть и вообще, он посчитал это нецелесообразным. Причём, не сомневаюсь, главным образом для дела. Таким образом, выбирать мне особенно не приходилось.

Скоро мы расположились в новой комнате ОВК, по сути – бывшей кладовке. Казалось странным, что в такой комнатёнке могут уставиться два стола, с тем, чтобы за ними разместились два взрослых человека. Оказалось – могут.(Даже больше, через какое-то время в той же комнатке разместились трое, а потом и четверо). Вяткин сам расписал по дням, что и как я должен делать в ближайшие две недели. Основное направление – проводить по его выборкам из общей учётной базы точечный пересчет фактического количества отдельных препаратов. Одновременно я должен был разобраться в структуре всего складского хозяйства. Но это была только половина загрузки.

Дополнительно полагалось прочесть все имеющиеся в отделе инструкции и написать парочку из недостающих. Инструкции эти касались не деятельности нашего отдела внутреннего контроля, а всех других отделов фирмы или их подразделений. Сам Вяткин проводил сейчас их систематизацию, выявлял пробелы, расхождения, неточности и планировал со временем объединить их все в единую систему. Часть этих инструкций была написана самими этими подразделениями, и Влад намечал потребовать от них же дописать недостающее, а кое-что дополнить и самим. Чтобы постепенно у нас в шкафу был собран "весь Протек".

Третье направление, к которому в некоторой степени я тоже был привлечён – обработка данных по количеству различных препаратов, извлеченному из базы и полученному со складов. Тут были итоги наших фактических подсчётов, разные выбраковки, недостачи, принятые меры по коррекции учётных данных. По этому поводу Вяткин форсировал моё ускоренное и усиленное обучение работе с внедряемой новой версией программы АБЦ. Для этого был задействован всё тот же программист Володя Петров, благо отдел программирования находился сейчас в двух шагах от ОВК. Три дня по полтора часа я просидел среди программистов, вникая в объяснения Петрова, под недовольным взглядом Горбунова Вадима. Хоть комната для этого отдела была значительно больше нашей, теснота получалась не меньше – программистов было много, плюс всякое оборудование, включая главный сервер.

Что касается Эксэля, в котором мы эти данные обрабатывали, Владислав Геннадьевич Вяткин на первых порах оценил мои познания в нём, как достаточные. Но это только на первых. Здесь был не аптечный отдел, для которого компьютер по большей части служил только современной печатной машинкой. А в ОВК приходилось вертеть эти электронные эсксэлевские таблицы во все стороны, собирать, разъединять, перекрещивать данные. Влад искоса наблюдал за моим экраном и время от времени вмешивался, получалось, что многое я делаю в общем правильно, но не рационально, сложным путём. Со многими возможностями программы и операциями я вообще столкнулся впервые, прежде не только ими не пользовался, но даже и не слышал.

Вяткин готов был объяснить, как делается то или иное, но только один раз, А память у него была хорошая. Правда, когда он узнал, что я понятия не имею о программе Нортон, возмущение его выплеснулось в довольно крепкую ругань. А Нортон тогда еще требовался. Некоторые операции, например вполне расхожее уничтожения файлов, в тогдашних версиях Виндоуса сделать было нельзя. Конечно, обучать меня Нортону Владислав Геннадьевич не стал. Он вручил мне в качестве подарка книжку с описанием программы и дал три дня сроку. Причём, три дня по его понятиям означали именно три дня, не больше, наказанием или взысканием, в случае чего, он не стеснялся.

В целом, я убедился, что то знание компьютера, которого я самодеятельно достиг в аптечном отделе – весьма мизерно и поверхностно. Потребовался целый месяц, чтобы набрать те объемы умения и знаний, которые впредь не вызывали нареканий у моего нового сурового начальника.

Поэтому, когда к нам в отдел перешёл Дима Редозубов, я уже мог говорить с ним, как специалист такого же разряда. Про "зелень", которой он в своё время пытался меня огорошить, я конечно ему не напоминал, тем более, что она осталась исключительной принадлежностью старой версии АБЦ. А "Протек" активно переходил на новую.

Три человека под началом Вяткина (включая Александру Михайловну) – это уже команда, на которую он мог возложить и трудоёмкие задания. Начались большие частичные инвентаризации, пошли разговоры о более детальном, посерийном, учёте. Дошло дело до комплексных проверок филиалов – в виде трёхдневных командировок-налётов. Моя первая командировка пришлась на осень. Проверяли мы во главе с Вяткиным, нагоняя нешуточного страху, филиал в городе Иваново. Следующая, в начале трескучего декабря. – Красноярск.( а на очереди в будущем меня ждали поездки в Самару, Казань, Ярославль Рязань, Барнаул). В планах начальника ОВК было также расширить контроль и над головным "Протеком" – распространить проверки со складов и на все остальные отделы, добраться до бухгалтерии. Примерно в таком состоянии отдел внутреннего контроля встретил Новый Год.

Протек вступал в 1997 год на крутом подъёме. Не за горами был переезд на новую территорию в Медведково, там под потребности фирмы вовсю перестраивался целый авторемонтный завод. Склады должны были расположиться в обширных помещениях бывших цехов, отделы и службы ждал семиэтажный офис. Даже столовая размещалась в огромном зале. И настроение такого подъёма, больше похожего на взлёт, передалось людям. Такого буйного совместного новогоднего празднества я не видал уже лет десять, а вернее, и то – что вспоминалось, выглядело заметно скромнее.

Надо сказать, в "Протеке" вообще любили погулять. Я это понял еще на аптечном складе во время празднования восьмого марта. Тайн из этих праздничных пирушек никто не делал, начальники подразделений праздновали вместе со своими работниками. Перекрывался только доступ к медикаментам, а все комнатки служащих и менеджеров, вместе с раздевалками и коридорами ходили ходуном от криков, смеха и музыки.

В офисе "Протека" было принято организовывать угощение и на дни рождения, причем стол накрывался в переговорной комнате. Участвовали в мероприятии сотрудники из всех отделов сразу, недолго, тесновато, зато шумно и очень обильно. Закуски разнообразные, на московских прилавках теперь можно было найти угощение под любую компанию, плати только деньги. С напитками пока скромничали, водку принципиально обходили вниманием, делали упор на вина и коньяк. Зато на Новый Год каждый отдел развернулся в полную силу.

Праздник был назначен на тридцатое декабря, целиком нерабочим днём. С утра готовились столы, после обеда началось застолье. Праздновали пока каждый у себя, но вот через открытые двери донёсся нарастающий шум – это руководство двинулось в обход отделов. В каждом ненадолго, с шутками-прибаутками, потешными подарками и призами самым находчивым и бойким.

Но после высокого посещения редко кто оставался у себя в отделе. Скоро за хозяевами компании и главными начальниками двигался целый хвост сопровождающих и подпевающих. Когда обход был завершён, празднующие уже перемешались по обоим этажам. Периодически кто-то кого-то приглашал за стол в том отделе, который оказывался под боком, словно не осталось ни гостей, ни хозяев. Импровизированные аттракционы на ходу, вроде хлопушек, брызгалок и фонтанов холодного огня, музыка, неожиданные встречи и шумные разговоры, а желающие на любой, мало-мальски просторной площадке затевали танцы.

Как праздновали Новый Год склады – не видел, но наверное не хуже.

Наступивший 1997 оправдал ожидания. Весной началось освоение Медведково, отделы один за другим снимались с места. Конечно, мы обосновались на новой территории одними из первых. Но переезд офиса был малой проблемой. Неразбериха началась тогда, когда тронулись в дорогу склады. Операцию переселения предполагалось произвести, на прекращая исполнять заявки покупателей и аптек, не останавливая завоз от поставщиков. Одновременно возникла проблема того самого конвейера, в который теперь решили сосредоточить все отгружаемые потоки. Разумеется, начались жуткие перебои, задержки и путаница. Но решение было принято уже давно – конвейеру быть, и теперь его требовалось запускать в дело. Пошли перекосы, несовпадение учёта и факта, зачастую медикаменты проваливались в неизвестность целыми поддонами.

Склад призвал на подмогу Вяткина. Влад согласился на период восстановления складского процесса временно передать в оперативный штаб Димку Редозубова (точнее, на складах его уже именовали Дмитрием Маратовичем) и активно подключился к делу сам. А в отдел тем временем был взят еще один менеджер – Виктор Ковалёв.

Виктор был человек с опытом, но при этом очень молод. Он представлял собой новую, еще не виданную волну работников. На фирмы стали приходить на работу те деятельные люди, которые уже сами побывали хозяевами и владельцами фирм, но по тем или иным причинам расстались со своими первоначальными планами. В том же "Протеке" таких людей в тот период появилось несколько. К ним относились, например, Олег Годун, Кузьмин Андрюха или недоброй памяти интриган и наушник Логинов Фёдор ( о нём, впрочем, речь еще будет впереди). Таких ребят было сразу видно по манерам, прежде всего бросался в глаза их не по годам и не по должности очень солидный вид.

Ковалёв довольно легко включился в работу, и в частности, на проверки филиалов, в командировки, мы стали ездить уже с ним, на время освободив от этих поездок Вяткина. Но Влад, несмотря на значительную нагрузку, а точнее даже перегрузку, по восстановлению работы склада продолжал продвигать и расширять идею о глобальных проверках офиса "Протека". Часть отделов уже подлежала регулярной ежемесячной проверке, она не была формальной и зачастую доставляла заметные неприятности. Проверок без обнаружения недостатков и нарушений Вяткин просто не признавал. Список проверяемых отделов продолжал расширяться. С приходом, например, Ковалёва, для которого бухгалтерские дела были почти домашним увлечением, начались проверки и работы бухгалтерии.

За мной постепенно остались проверки отдела филиалов, отдела поставки и технических служб. Кроме того через меня шла вся канитель с отбракованной и забракованной продукцией, ее изъятием и аннулированием, сверка запретительных списков по сертификации и, помимо прочего, отчеты перед нашим отделом людей, ответственных за внутренний контроль отдельных филиалов.

Эти отчёты приходили раз в месяц, по электронке, зачастую бог знает в какой форме, данные по ним мне полагалось обрабатывать и вносить. Причём вносить не в общедоступные разделы АБЦ, а в коренную базу, ту ее часть, которая находилась непосредственно в руках самого начальника отдела программирования и автора АБЦ.

Психологически загвоздка была в том, что внесенные таким образом цифры не подлежали исправлению, право на это имел только сам Вадим. А он был весьма тяжелым в общении человеком, намного опережая в этом направлении того же совсем не сахарного Вяткина. Опять же, над ним сохранялся ореол создателя всего программного обеспечения "Протека"! Говоря прямо, Горбунов Вадим встречал, как вражеский выпад, любую попытку потревожить его по пустякам. А пустяками он считал всё, что мешало его ответственной работе в базах и на сервере.

И вот такому человеку мне приходилось докладывать о собственных ошибках! По счастью для меня, они случались очень редко. А дальше, в связи с усилением контроля за отделом поставок, мои права доступа были расширены, и я случайно обнаружил, что могу теперь исправлять свои ошибки сам. С этого момента я перестал раздражать Вадима, и он стал при встрече слегка кивать мне, как хорошему знакомому (плохих знакомых он откровенно игнорировал). И потом, в недалёком будущем, при подписке обходного листка, даже пожелал мне удачи и успехов.

Гл.15 Прыжок с зажмуренными глазами

Казалось бы, всё идёт превосходно, по крайней мере у фирмы «Протек». Кстати, я давно не вспоминал про дела Юры Васильева. В то лето, когда я еще осваивался в отделе Вяткина, они с Виктором развернули глобальную компьютеризацию директоров московских аптек. Поставки компьютеров шли через фирму «Кит», или что-то в этом роде. Те базировались на территории ВДНХ, и однажды, хоть и в частном порядке, мне пришлось тоже там побывать.

В то время еще нельзя было просто пойти в магазин и купить компьютер, их заказывали на фирмах, которые поставляли мониторы и сами собирали процессоры. Встречались среди них и липовые, ненадёжные компашки. А тот самый "Кит" был компанией уже проверенной. Туда и поехал с подачи Васильева его электростальский сосед и коллега по прежней, доаспирантской работе – Андрей Чудинов. Мы с Юрой его сопровождали в качестве помощников по физической и консультационной части.

После сделанного с утра заказа, на время сборки блока, мы часа два с лишним бродили по территории выставки. С того дня у меня осталось несколько фотографий, снятых Чудиновым на новейший, еще диковинный цифровой фотоаппарат. Андрей вообще любил новинки. А тут, когда он, наконец, год назад, уволился из электростальского НИИ и обосновался на Московском складе кондиционеров и холодильной техники, Чудинов впервые почувствовал себя хорошо обеспеченным человеком. Это просто читалось в его блаженной улыбке.

Я его понимал, сам ощутил похожее чувство в первый месяц работы в "Геркулесе". Правда сейчас, несмотря на призывы Юры, сам я покупать домашний компьютер не торопился. Они были еще дороги. А после перехода в ОВК зарплата мне повалила очень хорошая, и появился реальный шанс набрать нужную сумму на покупку квартиры. Разумеется не в Москве, а в Ногинске. Поэтому я отмахивался от всех соблазнительных новинок, и потихоньку набивал доллары в заветный мешочек, при случае даже перекупая их у коллег по отделу. Самому мне на жизнь вполне хватало и рублёвой части протековской зарплаты.

Со сроком в "Кит" мы слегка припозднились, и нас обогнал протековский же шофёр Борис Амелин, он уже вовсю опутывал свои коробки с блоками клейкой лентой (слово "скотч" было еще непривычно). По разговорам – он купил себе компьютер еще хлеще чудиновского. Похоже было, что здесь вообще отоваривается весь "Протек". Борис быстро закончил паковаться и передал нам две неиспользованные катушки, отсоветовав возиться с упаковочными верёвками, которые мы с собой привезли. Скотч по его словам был проще в обращении и по прочности практически не уступал верёвкам.

Об Андрее Чудинове речь еще будет впереди, и пора вернуться к делам "Протека".

Большой переезд существенно изменил "Протек", с каждым днём это чувствовалось всё сильнее и сильнее. Сначала это были незначительные подвижки, которые можно было посчитать мелочью. Вдохновитель и опора Вяткина Григор Хачатуров понемногу отодвигался в сторону от активного участия в делах компании. На новом месте он занял скромный кабинет в сторонке от главных руководителей, а потом сдал свой официальный пост первого заместителя генерального директора Олегу Астафурову. Ушел Чернявский – организатор и руководитель отдела филиалов, один из изначальных столпов фирмы.

Уходил прочь и вольный дух прежнего складского руководства, появлялось всё больше людей, склонных не руководить, вникая в сущность трудностей и просчётов, а приказывать. А в сочетании с тяжелыми проблемами освоения конвейерной системы, на складе наметилась явная текучка. Выражалось она двояко – кто-то уходил, а кто-то всё более активно выискивал возможность перебраться в офис, поскольку отделы вдруг начали не просто расти, а набухать и расползаться.

Не обошло это и наш ОВК. Переехали мы вчетвером Ковалёв, Редозубов, я и Ирина Пшеничникова, перешедшая из наркоотделения склада на место Александры Михайловны (та ушла в отдел кадров). Уселись в новом помещении так просторно, что Дима Редозубов позволил себе даже поставить вместо стола сборный комплект из основного, весьма длинного стола, приставного столика и поворотной вставки. Я даже пенял ему на такую вольность – моё место сильно ужалось. Но расплата настала быстро. В какой-то момент за длинным столом Вяткин приткнул двух новых сотрудников, а Дмитрию Маратовичу, задвинув подальше самолюбие и честолюбие, пришлось перебраться за приставной столик. Вставку, понятное дело, выбросили.

Но по порядку. Почти сразу после переезда, в отдел внутреннего контроля добавили провизора – Наталью Кисиленко. Затем взяли Мишку – помощником к Виктору Ковалёву. Потом с бывшего оптового склада пришла Ольга – в этом как раз ничего неожиданного не было, она ещё на старой территории сотрудничала с отделом, выполняя по совместительству некоторые задания Владислава Геннадьевича.

Но внезапно в отдел добавились еще два человека Ирина Волкова и Сергей Губанов – прежде они работали на складе мелкого опта. Тут уж причина была не столько в необходимости пополнять отдел, сколько в общей реорганизации складов: людей не устраивали новые условия работы, а фирма не хотела терять старых проверенных надежных работников. Затем, договорившись с Владом, к нему из отдела филиалов перешел Александр Дедов, и шёл он даже с прицелом на должность заместителя начальника. Прежде ее фактически исполнял Редозубов, но сейчас между ним и Владом начали проходить серьёзные трения, и перспектива была не ясна.

Так выглядела общая картина набухания отдела и полагаю, что этот процесс продолжался и дальше. Просто, что было потом, мне достоверно неизвестно.

Как я уже сказал, похожие изменения проходили по всем отделам. Например, в аптечном отделе, там где раньше один менеджер управлялся с одним округом Москвы, округа начали разбивать пополам, так что отдел почти удвоился. Не всех такой подход устраивал, аптеки были выгодные и невыгодные, а как разделить округ, зависело от начальника отдела. И тут еще в отдел, на место Апполонина, к которому сверху пошли большие претензии, перевелась бывшая директриса Ивановского филиала, насколько я помнил ещё со времени проверки, весьма хитроумная и самолюбивая женщина. Почти сразу уволилась Людмила Лысова, а потом, к моему удивлению ушла и Гуля. Это было удивительно, но похоже – нашла коса на камень.

Самому мне работать с аптечным отделом практически не приходилось и эти новости я слышал в основном от Васильева Юры. Он выходил из себя, клял перемены, а сам, насколько мог, препятствовал неоправданному разрастанию своей группы – у него было всего три сотрудника. Игоря Алексеева, нашего общего знакомого, в прошлом – учителя информатики, он взял только тогда, когда систему электронных заказов стали распространять уже на Московскую область. Впрочем и тут промахнулся – Игорь был доволен новой работой, но с Юрой они не ладили. Вообще, Юра всё больше раздражался и говорил, что "Протек" стал не тот.