Текст книги "Повесть о Мизхаппаре (СИ)"

Автор книги: Вулкан Холдор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Товарищи, дайте сказать пару слов на эту тему! – сказал один высокий и худой человек с чересчур короткими руками и ослиным лицом. Ему дали слово, и он продолжал:

–Спасибо, господин спикер, за предоставленное мне слово, спасибо товариши депутаты. Я заслуженный сутенер Мирмилдик Гуннаевич, родился в тысяча...

Но его слова тут же перебили.

– Эй, говори покороче, деревня! Нафига нам твой год рождения! – сказал кто-то из сердитой толпы.

– Хорошо, я прошу только одного, – слушать меня внимательно, и чтобы по-хорошему разошлись по домам! Если хотите митинговать то, пожалуйста, мы не против. Идите в колхозный клуб и там митингуйте. В клубе властям легче контролировать вас .А я хочу поделиться с вами очень важной новостью, о том, что наши мудрые ученые изобрели новый способ спасения от холода! Это самое дешевый и удобный способ в мире, который не требует ни электричества, ни газа, ни угля, ни дров, ни кизяков!... кричал сутенер Мирмилдик Гуннаевич.

– Аа-аа, солнечные батарейки, что ли?! – спросил Дурмейл Эъвогар.

– Нет – сказал сутенер Мирмилдик Гуннаевич, дрожа от лютого холода и лихорадочно выдыхая на свои руки, чтобы как-то согреть их.

– Водка что ли?! – интересовался ещё кто-то из толпы.

– Нет, не угадали. Для этого вы сначала должны раздеться догола и залезть в ледяной прорубь. Вот тогда, уверяю вас, не вы будете бояться холода, наоборот, холод будет дрожать на морозе, когда увидеть вас. Ваши дети будут ходить в школу босиком, спокойно шагая по снегу, как йога по огню, в одних майках и трусах. Учителя тоже. И школу не надо отапливать, пусть они сидят у открытого окна и учатся сколько влезет. Самое интересное это то, что вы будете ходить на работу в одних шортах, без головного убора и, конечно, без обуви. Сэкономите, как говорится, семейный бюджет, не тратя деньги на одежду, уголь, дрова и медикаменты. Вы даже представить себе не сможете, какими темпами после этого будет расти экономика нашей страны! Потому что государство наше сэкономленное топливо такое как, газ, электричество , уголь и дрова, которые вы берегли, будет продавать соседним странам, и мы страшно разбогатеем! Давайте, раздевайтесь сейчас же во благо процветания чудесной экономики нашей страны и – в проруб, живо! Детей тоже раздевайте и бросайте в проруб! Пусть они тоже закаляются! – сказал сутенер Мирмилдик Гуннаевич.

Услышав эти холодные слова, дети и некоторые родители стали разбегаться. Тут Дурмейл Эъвогар поднял руку, прося слова. Ему тоже дали слово, и он начал говорить:

– Дорогие односельчане! Не верьте словам этого сутенера! Он нас обманывает! В прошлом году я пробовал этот способ, рискуя своею жизнью во благо здоровье нашего многострадального народа, и чуть не погиб. Для того, что бы стать "моржом", человеку надо сначала иметь нимного жира в своем организме. А я, сами знаете, тощий, как шайтан, залез в проруб, дурак, начал терять сознание от охлаждения, почувствовал, что медленно начинает замерзать мой мозг внутри моего черепа, кости мои тоже превратились в лед, не могу двигаться, блин. Думать тоже было трудно. А как же можно думать, ежели мысли замерзали прямо в воздухе. Я медленно, словно крокодил, выполз из проруби. После этого не знаю, как я вообще оказался дома. Простудился короче. Кашель, высокая температура, ангина, бронхиальная астма и воспаление легких. Кашляю беспрестанно, день и ночь напролет. Поэтому мои соседи написали заявление на имя начальника милиции, жалуясь, что я мешаю им спать, громко и беспрерывно кашляю с вечера до утра, с утра до вечера, просим, мол, отправить его куда-нибудь заграницу. Но милиционеры и доктора боялись заразиться страшной болезнью и не приехали, чтобы меня арестовать и увезти. Один из моих соседей угрожал даже по телефону:

– Если ты не перестанешь кашлять, то я просто буду вынужден тебя укокошить из самодельного охотничьего ружья с глушителем и с оптическим прицелом прямо из чердака! – сказал он.

Оказывается, человек не в силах остановить свой кашель даже тогда, когда ему угрожают расстрелом, направляя ему в лоб дуло автомата Калашникова или гранатомета.

– Пожалейте, говорю, больного человека, дорогие соотечественники!

–Нет, ты не больной! Ты притворяешься! – говорили они.

Не только они, даже мои близкие тоже надели маски, респираторы и противогазы. Жена моя тоже надела противогаз и стала меня кормить издалека, протягивая мне пищу на лопате с длинным черенком. Кашель звучал так, как будто перепелка пела в клеверном поле в предрассветном часу. У нас в махалле живет один птицелов. Как-то раз, услышав мой кашель, он взял свою сеть для ловли птиц и прибежал, желая поохотиться на дичь, думая что где-то тут поет певчая перепелка. Он даже удивился, думая, мол, неужели в такую морозную зиму поет перепелка?

– Почему она не улетела на юг? Может, кто-то выпустил её из клетки, когда его хозяин умер от простуды? – спросил он у людей.

Узнав правду, он попросил прощения и уехал обратно. А, я всё кашлял. Пошел в аптеку, чтобы купить медикаменты в надежде выздороветь.

Смотрю, аптекарша тоже оказалась интересной женщиной. Поприветствовав меня через стеклянную перегородку, она сказала:

–Я сразу узнала, что Вы не за презервативами пришли, а именно за медикаментами. Потому что Вы кашляете очень аристократично, надувая свои шейные артерии и краснея от напряжения. Наш сосед тоже кашлял современным кашлем, царство ему небесное.

Она дала мне таблетку "Аспирин упса" от простуды. Я поблагодарил аптекаршу и, заплатив за лекарство, пошел домой. Придя домой, положил одну таблетку под язык и аккуратно, залпом выпил стакан воды. Лучше бы я не пил воду. Потому что во рту у меня началась такая химическая реакция, просто ужас, что дышать стало трудно. Изо рта у меня шла пена, как у бешенного верблюда. От страха глаза мои расширились до невероятного размера. Хочу кричать, но не могу. Кошмар! Ухватившись за горло, я стал в панике бегать из угла в угол и лихорадочно думать: "Спецслужба, наверное, отравила меня". Потом выяснилось, что я, дурак, выпил таблетку "Аспирин упса" с водой, не прочитав рекомендацию о применении. Оказывается, прежде чем употребить ту таблетку, надо сначала растворить её как следует в воде, потом тщательно размешав, можно пить. Короче, едва уцелел. То есть, стать моржом дело не легкое, товарищи односельчане! Если мы на самом деле хотим согреться, лучше ждать нам весну, и она непременно придет. Потому что, весна не чиновник, не руководитель и не депутат. Она не обманет – сказал Дурмейл Эъвогар.

Тут я смотрю, Курумбой, потянув узду на себя, повернул Юлдашвоя вместе с телегой в сторону замершей реки, и в холодном воздухе засвистел длинный кнут. От удара кнута Юлдашвой побежал, волоча телегу, на которой мы сидели. Курумбой остановил свою служебную карету, и вплотную подъехал к толпе. Потом встал во весь рост и приказал:

– Держите этого сутенера, как его... Мирмилдык Гуннаевича! Разденьте его догола и бросьте в проруб! Пусть он покажет нам пример, как нам лучше согреться в прорубе!

Услышав слова Курумбоя, сутенер Мирмилдик Гуннаевич обратился к толпе:

– Товарищи колхозники, не слушайте этого душевнобольного шизика! Я – заслуженный сутенер страны, который многие годы обеспечивал чиновников нашей верхушки опытными отпетыми проститутками,зараженные трифером сифилисом и спидом! – кричал он.

Но разоренная толпа бросилась на него. Тогда сутенер Мирмилдик Гуннаевич отступил назад и побежал. Не тут-то было. Он поскользнулся, и упал на лед, как клоун, который, надев коньки, выходит на ледяную арену цирка.

Пока люди ловили сутенера Мирмилдика Гуннаевича и раздевали догола, Тулан– могильщик со своими помощниками прорубил в реке проруб, и народ бросил туда голого сутенера Мирмилдика Гуннаевича . Тот начал купаться в прорубе, а мы поехали дальше, заниматься политикой.

Вот такие у нас дела, Сайитмират-ака.

С уважением, колхозник Мизхаппар.

15 января 2009 года

12 часов 14 минут ночи.

Холодный и заснеженный свинарник за хлопковыми полями колхоза Чапаева.

Двадцать первое письмо Мизхаппара

Надев ватные брюки и фуфайку и нахлобучив на голову зеленый берет, я наносил удары по воздуху ногами, с надетыми кирзовыми сапогами без подошв, усовершенствуя свой боевой опыт в области Кунг Фу. Когда я собрался поломать десять жженых кирпичей ребром ладони, я услышал топот ног и шум людей на улице. Думал, что теперь точно приехала оппозиция и совершила революцию во главе с Сайтмиратом акой. Посмотрев через низкий глиняный забор нашего двора на улицу, я увидел там много людей, бежавших, перегоняя друг друга.

– Что случилось?! Революция что ли началось?! – закричал я.

– Нет, Мизхаппар! Какая революция?! Наоборот, Каримов приехал в наш колхоз! – ответил парикмахер Уста Гариб.

– Неужели!.. – удивился я.

– Да, Мизхаппар, сам Каримов приехал и говорят, что он спросил у людей мол, как поживаете, получаете ли вовремя зарплату и пенсию, не дорогие ли продукты первой необходимости, такие как мука, сахар, хлопковое масло, мясо, рис, картофель и тому подобное! Даже спросил о том, как учатся ученики в школах, тепло ли им в учебных классах! И что самое интересное, он приехал в наш колхоз без охраны! – подтвердил слова парикмахера Уста Гариба могильщик Тулан .

– Не может быть! – сказал я.

– Почему, не может быть а, почему?! Вы сволочи, скрываясь в свинарнике, занимаетесь день и ночь антипропагандой, распространяя ложную информацию среди населения, будоража мнение общественности! Вот же, приехал Каримов! Вы сказали, что он диктатор, а он оказался демократом! Разговаривал с простым народом, без всякой охраны. Даже телохранителей у него не оказались рядом, когда встретился он с колхозниками. Теперь народ не поверит вашим словам никогда! Вот я тоже бегу, чтобы увидеть нашего незаменимого президента-демократа с близкого расстояния и сфотографироваться с ним! Я бы разбил вам головы краеугольным камнем, жаль, что сейчас нет времени на это, отщепенцы, злые оппозиционеры, враги нашего многострадального народа! – сказал Дурмейл Эъвогар, продолжая бежать.

– Ну и дела... – сказал я сам себе, удивленно глядя за бегущей толпой. Потом побежал, чтобы обрадовать отчима с мачехой.

– Давайте, собирайтесь, отчим, побежали в колхозный клуб! Началась настоящая демократия, которую мы долго, очень долго ждали! Мачеха, Вы тоже одевайтесь потеплее! Идемте скорее, Каримов приехал – сказал я им.

– О, господи Иисуси, неужели?! – сказал отчим, перекрестившись.

–О, Аллах! Наконец то! Я всю жизнь мечтала увидеть Каримова с близкого расстояния! Моя мечта сбылась – заплакала моя мачеха от радости.

Отчим с волнением начал собираться. Он искал свои валенки, нагнувшись под раскладушку, но ему удалось найти только один. И то с отрезанным голенищем. Он надел его на левую ногу, а на правую надел резиновый тапок гостарбайтеров. Потом сказал:

– Вперёд, Мизхаппар!

Мы быстро вышли на улицу и, слившись с толпой, тоже побежали в сторону колхозного клуба, чтобы увидеть своими глазами Каримова с близкого расстояния. В центре села мы догнали многих, и я увидел среди них своих друзей. Они тоже бежали как древнегреческие спортсмены на соревнованиях по марафону в Олимпе.

– Здравья желаю, товарищ каминдон! – сказал я Курумбою!

Тот краем глаза бросил на меня взгляд, продолжая ехать на телеге с запряженным в неё Юлдашвоем.

– Вольно, красноармеец Мизхаппар, вольно!

Ну, как, теперь вы поверили моим предсказаниям ? Помните, я всем вам говорил, что придет время, и в нашей стране тоже будет процветать демократия? Вот, пожалуйста, мои предсказания осуществились! Теперь новое поколение, которое придет, назовет меня не Курумбоям, а Курумтродамусом! – сказал наш вождь, вытаскивая из внутреннего кармана шинели охапку сено, заправляя ею свою трубку и закуривая на ходу. Разговаривая, мы прибежали в клуб, где толпилось море людей. Телега, то есть, служебный транспорт Курумбоя, остановилась. С большим трудом, пробираясь сквозь толпу, мы зашли в клуб, где не было мест не то что бы сесть, даже стоять было невозможно.

Гляжу, Курумбой начал тихо плакать.

– Что с Вами, товарищ коминдон, почему Вы плачете?! – спросил Мамадияр.

–Эх, товарищ Мамадияренко, как же мне не плакать? Глядите, нет ни одного солдата вокруг, ни охраны, ни оцепления! Такой дерьмокурятии нет даже в Америке! Ну, Каримов, молодец! Если дело пойдет таким образом, то я даже готов уйти из политики! У меня даже есть интересная идея. А что если мы напишем Каримову обращения от имени нашей партии?! – сказал Курумбой.

– Неплохая идея – сказал я и вытащил из кармана ватных брюк бумагу с ручкой. И дал их Курумбою. Тот разложил бумагу на спину Юлдашвоя и начал писать на старинном диалекте. Поэтому оно прилагается к моему письму без перевода, так как я боюсь, что оно при переводе потеряет свою смехотворность.

Письмо выглядело так:

"Ордадин Чапайип коргонига кирип раийят ила бир кессак отим масопада мундог мутаяккинлик азиматига мутаважжух Султон Шохбоз Кокалтош Каландар Шайх Каримдод дуглат Искандари сонийга пешкаш килинмишким, ушбу когоз коп парчасига путип давлатхохлик ила изхори куллик килгойбиз. Эрса бир коз югиртигайсиз бу мактупниким, одам койип ичкарига киюргойбиз. Магар монеълик болгойдир бул тадбиргаким, Мизхаппар хожа Дарвеш Тахта ва Мирзо Юлдашбой Дуглат Чаповул ва хам Шайх Мамадиёр шиговул ила буронгор, жувонгор, гул – ясол бирла толгама килгойбиз. Итмомига етти.

Тарих санаи икки мингу токкуз.

Тонгизхона.

Курумшох Мирзо Корамой Гуталин Морикултезак Таппитутуний."

Подписав обращение, Курумбой хотел было передать его через людей, которые стояли впереди, но Дурмейл Эъвогар неожиданно бросился к нему и отобрав у него обращение, двинулся вперед, как атомный ледокол в Северном Ледовитом океане.

– От винта! Дайте, дорогу! У меня в руках очень важный исторический документ, и я хочу вручать его нашему мудрому руководителю Каримову! Потом сфотографируюсь с ним на память! – закричал он.

Тут могильщик Тулан схватил его за горло цепкими пальцами, как орел, и стал душить его перекрывая ему воздух:

– Куда прешь, анонимщик несчастный?! А, ну-ка дай сюда исторический документ! Я сам вручу его нашему президенту и сфотографируюсь с ним! Потом этой фотографией буду пугать чиновников, банкиров, прокуроров, милиционеров, говоря им о том, что Каримов мой близкий друг. Если откажете мне предоставить беспроцентный денежный кредит колоссального размера или не дадите мне миллион гектаров земли на фермерское хозяйство, то вам хана! Позвоню по сотовому телефону Каримову и лишь намекну о ваших злодеяниях, вы тут же расстанетесь со своим креслом! Потом я прихватизирую все кладбища и дам объявление по телику и по радио о том, что отныне тот, кто хочет быть похороненным, пусть платить наперед баснословные деньги в американских долларах! Конечно, не забуду при этом из гуманных соображений построить для малоимущих специальные крематории, где будут сжигать тела бедных колхозников! Кроме этого, я построю целые торговые центры, где буду торговать надгробными камнями из гранита, малахита, графита и так далее. Буду продавать богатым людям гробы из красного дерева с холодильником и сигнализацией. Средним – из дуба, из струганных досок, из железа, из резины и пластмассы, а бедным, разумеется, буду продавать гробы из не наструганных досок! С витрин наших магазинов будут смотреть трупы-манекены, одетые в саваны различного размера, цвета и цены! В других отделах можно будет купить деревянные, металлические, каменные и пластмассовые кресты различного размера! – орал на вес зал могильщик Тулан. Но около сцены его задержал Дурмейл Эъвогар, который схватил его за ноги, когда он поднимался на сцену:

– Куда! Постой, могильщик ты вонючий! Отдай сюда документ! Отда-а-аай, кому говорю?!..

Дурмейл Эъвогар схватился руками за сапоги могильщика Тулана , не давая ему подняться на сцену. Но могильщику удалось выпутаться из объятий Дурмейл Эъвогара, и его сапоги с брюками остались в руках Дурмейл Эъвогара, который прыгнул босиком на сцену в белых кальсонах. Люди в зале дружно засмеялись, думая, что артисты художественной самодеятельности показывают смешные представлении. На сцене появился директор колхозного клуба и начал успокаивать могильщика Тулана:

– Дядя, как Вам не стыдно?! Такой уважаемый человек, а вышли на сцену босиком, да ещё в кальсонах. Ещё деретесь словно перепелки! Что у вас в руках?!

– Это важный документ, я должен передать это лично в руки товарища Каримова! – ответил могильщик Тулан, пряча за спиной, как маленький ребенок, наше обращение.

– Дайте мне, документ, и я сам передам его Каримову – сказал директор клуба.

– Нет! Ни в коем случае, слышите?! Я сам, и только сам, должен вручить этот документ товарищу Каримову! Если вы попытаетесь отнять у меня письмо насильно, то учтите, я являюсь великим анонимщиком века, и я буду жаловаться иностранным правозащитникам и журналистам! Не ущемляйте мои права! – кричал могильщик.

– Ну, дядя, оказывается, Вы не понимаете простого человеческого языка! Не стыдно? Что скажет наш многоуважаемый гость товарищ Каримов, если увидет Вас в таком виде?! А ну-ка, освободите сцену немедленно, пока я не вызвал участкового Шгабуддинова! – рассердился директор клуба.

В этот момент на сцену ловко прыгнул мой отчим – на одной ноге валенок с отрезанным голенищем и на другой – резиновый тапок гостарбайтеров. Люди в зале засмеялись ещё сильнее. Хотя мой отчим никогда не занимался дзюдо, но он всегда мечтал участвовать в международных соревнованиях по самбо. Такая у нас спортивная семья. Короче говоря, отчим рывком бросился на могильщика Тулана, как лев, который бросается на антилопу у водопоя в долине Серенгетти далекой Африки. Он свалил Тулана на пол и стал душить его. Но могильщик тоже оказался не антилопой, наоборот, как огромный бизон, не хотел сдаваться, оказывая сопротивление. Продолжая душить свою жертву мой отчим закричал:

– Мизхаппар! Сынок мой приемный, что ты смотришь?! Помоги мне, отними у Тулана этот важный, секретный документ!

Я быстро вынул из кармана своих ватных брюк зелёный берет и надел его на голову. Я хотел, сделав двойное сальто с пируэтом, попасть на сцену, но тут директор клуба объявил важную информацию, и я решил не трогаться с места.

– Хорошо, хорошо, дядя! Я сейчас позову товарища Каримова на сцену, и Вы сами отдадите это письмо ему! Только перестаньте драться как мальчишки! Как вам не стыдно?! – сказал директор клуба.

Услышав слова директора, мой отчим с Туланом перестали драться.

– Вот это другое дело – сказал могильщик, заправляя в кальсоны свою белую и широкую рубаху, что называется "Яктаг", похожую на кимоно японцев.

–Товарищи чапаевцы! Сейчас я хочу пригласить на сцену нашего большого и дорогого гостя товарища Каримова! Ваши аплодисменты! – объявил директор клуба.

От обильных аплодисментов чуть не свалился потолок.

Наконец на сцене появился Каримов, махая руками, приветствуя нас, и люди начали аплодировать ещё сильнее. Потому что на сцене стоял не президент Каримов, а великий узбекский юморист Эргаш Каримов. Несмотря на сопротивление директора, Дурмейл Эъвогар все же поднялся на сцену и обнял Эргаша Каримова. Либо он перепутал юмориста Каримова с президентом Каримовым, либо просто не знал о столь яркой звезде эстрады. Он обнимая Эргаша Каримова заплакал.

– О, товарищ Каримов, как вы похудели! Оказываются, телевизионщики обманывали нас, все это время, показывая Вас толстым и жизнерадостным. На самом деле Вы сильно похудели, работая день и ночь, порой питаясь только водой, хлебом, рискуя своим здоровьем в холодных кабинетах, где нет атапления, ради оздоровления экономики ради предотвращения коррупции в нашей стране! О, как вы поседели, заботясь и думая о нас! – сказал Дурмейл Эвогар.

Потом могильщик обнял Эргаша Каримова и тоже заплакал. Затем вручил ему наше обращение, словно посол, который вручает верительную грамоту своей страны президенту другого государства, где он сам работает.

– Разрешите, господин Каримов, вручить вам этот исторический документ от имени нашего многострадального народа и лично от своего имени! И пожалуйста, товарищ Каримов, разрешите нам сфотографироваться с Вами!

–Хорошо, я не против. Давайте сфотографируемся – сказал Эргаш Каримов, весело улыбаясь.

После этого мой отчим, могильщик Тулан и Дурмейл Эъвогар сфотографировались с великим юмористом – Эргашем Каримовом. Тот, развернув бумагу, начал читать наше обращение:

"Ордадин Чапайип коргонига кирип раийят ила бир кессак отим масопада мундог мутаяккинлик азиматига мутаважжух Султон Шохбоз Кокалтош Каландар Шайх Каримдод дуглат Искандари сонийга пешкаш килинмишким, ушбу когоз коп парчасига путип давлатхохлик ила изхори куллик килгойбиз. Эрса бир коз югиртигайсиз бу мактупниким, одам койип ичкарига киюргойбиз. Магар монеълик болгойдир бул тадбиргаким, Мизхаппар хожа Дарвеш Тахта ва Мирзо Юлдашбой Дуглат Чаповул ва хам Шайх Мамадиёр шиговул ила буронгор, жувонгор, гул – ясол бирла толгама килгойбиз. Итмомига етти.

Тарих санаи икки мингу токкуз.

Тонгизхона.

Курумшох Мирзо Корамой Гуталин Морикултезак Таппитутуний."

Услышав обращение в исполнение великого Юмориста, наши друзья по колхозу от души захохотали. Они долго смеялись.

С поднятым настроением, колхозник Мизхаппар.

20 января 2009 года

13 часов 7 минут.

Колхоз "Чапаев".

Двадцать второе письмо Мизхаппара

Здравствуйте, Сайитмират-ака!

К нам пришла весна. Нет, не политическая, а настоящая! Теперь суровая зима позади. Солнышко светит, птицы щебечут на тополях, во дворах кудахчут куры, а высоко в небе кувыркается на лету стая белых голубей. Бескрайное небо – словно синее море, а белые облака похожи на острова. Буйно расцвели урюковые деревья, уцелевшие, едва не превратившись зимой в дрова. На хлопковых полях работают люди, выравнивая грунт с помощью своих мотыг. Хотя я занимаюсь восточным единоборством, но я люблю работу, люблю широкие хлопковые поля, где раскрепощается дух человека. Поле, просторы – это моя свобода, моя радость и стихия! Поэтому я не стесняясь подошел к бригадиру, чтобы он дал мне возможность работать.

-Хорошо, Мизхаппар. Ты будешь помогать трактористу Галлаеву – сказал бригадир.

На следующий день я вышел на работу и поставил самовар на полевом стане, чтобы приготовить чай для тракториста Галлаева. Тут не только поблизости, но даже в селе, где мы проживаем, нет водопровода. Поэтому я черпал воду из арыка и наливал в самовар. Потом, наломав дров ребром ладони, как я обычно ломаю кирпичи во время тренировок, развел огонь. Когда в самоваре закипела вода, я громко позвал Галлаева на обед. Тот остановил свой трактор на краю поля и спрыгнул из кабины. Потом, помыв руки, взял свою миску и подставляя её к самовару открыл кран, чтобы налить кипяток. Но кран почему-то не открылся.

– Техническая неполадка, я сейчас принесу ключ – сказал Галлаев.

Я остановил его.

-Не надо, товарисч тракторист. Вы подставьте свою миску к самовару, а я налью вам кипятка – сказал я Галаеву, открыв крышку самовара.

– Хорошо – сказал Галлаев и я осторожно нагнув самовар, начал наливать кипяток в миску Галлаева. Тут произошло невероятное, то есть, в миску Галлаева упала лягушка, которая в кипяченной воде почернела.

-Ё мое, что это? – удивился тракторист.

Я испугался, подумав, что он сейчас ошпарит мне лицо кипятком.

-Это лягушка – сказал я, ещё сильнее удивив Галлаева. Потом продолжал:

– Это чай целебный, то есть, он лечит зоб – сказал я.

-Да? – сказал тракторист, держа в руках миску с целебным кипятком.

– Ну, спасибо Вам огромное, Мизхаппар! Не зря говорят, что если больной хочет выздороветь, доктор сам придет собственными ногами. Я думал, что Вы занимаетесь только Каратэ. Оказывается, Вы увлекаетесь медициной тоже! Какой Вы скромный человек! Вот уже сколько лет моя жена страдает как раз этой болезнью! О, как она обрадуется, если я отнесу ей это лекарство! Представляете, её даже профессора не смогли вылечить! Бедная, во время приступа её глаза почти выходят из орбит, словно теннисные шарики! Видя это, внук наш плачет. Он плачет не от испуга, нет, дай, говорит, мне шарики. Иногда яблоки её глаз выходят из глазниц! Она их обратно впихивает в глазницы, чтобы мы не боялись! Ужас! Нет, я сейчас же отнесу ей целебный кипяток. Хочу обрадовать свою жену! – сказал он и, вытащив из железного сундука своего трактора большой термос, наполнил его целительным кипятком. Потом, гулливерскими шагами пошел домой через поле. А я сидел на чорпае в тени огромной ивы, где шумно и дружно чирикали воробьи. Заливались жаворонки звонкими голосами над полем, где дрожало марево нагретого воздуха.Вдалеке работали дехкане, блестя лезвиями своих мотыг в лучах весеннего солнца. Ветви ив, которые плавно распускают почки, колыхались на вольном ветру, как косички узбекских девушек.

Пообедав, я лег на чорпаю и начал думать о соседке Гуррабо, которая тайно влюбилась в меня с первого взгляда. Думал, думал о ней, и незаметил даже как я заснул. Когда я проснулся, опускался вечер. Я встал, потягиваясь как кошка, которая только что проснулась и зевал. Смотрю, трактор стоит на прежнем месте, а тракториста нет. Наверно Галлаев празднует со своей женой – подумал я. И, взяв свои вещи пошел домой. Иду и думаю: "Дай бог, чтобы все обошлось. Если на самом деле выздоровеет жена Галлаева, то я открою частную клинику и буду лечить людей целебным кипятком. Когда разбогатею, на заработанные деньги отправлю свою мачеху в Хадж, а отчима в Ватикан в паломничество. Помогу друзьям по партии. Буду перечислять солидные деньги на ремонт свинарника. Потом купив себе роскошный дом, женюсь на Гуррабо, и вдвоем мы поедем во Францию, чтобы провести медовый месяц в Париже. Посетим Нотр-Дам-де-Пари, поднимемся на Эйфелеву башню, сфотографируемся на вечную память... С этими мыслми я пришел домой, умылся, съел свой скудный ужин и, зайдя в свою комнату лег спать. А что делать, если нет электричества? Было бы оно, я бы смотрел телевизор, пока он не зашипел от перенапряжения. Заснул короче. Во сне я увидел жену тракториста Галлаева в большой белой шляпе и в дорогом платье с длинным подолом, похожий на луговые туманы. Нежно махая веером, она низко поклонилась мне, как молодая принцесса на старинном бальном вечере. Тракторист Галлаев тоже там. Жонглирует гаечными ключами, одетый в джинсовый камбинизон, а на ногах – сапоги со шпорами. Мои друзья Курумбой, Юлдашвой, Мамадияр тоже кружатся легкими прыжками с красивыми девушками, танцуя балет толи «Лебединое озеро» Петра Ильича Чайковского, толи «Щелкунчик», сейчас точно не помню. Балл продолжался долго, пока я не проснулся.

Поднявшись с брезентовой раскладушки, похожей на гамак, я вышел во двор. Потом начал заниматься утренней гимнастикой, как в сталинские времена, командуя сам себе: "Поднимаем руки вверх! Ноги держим в ширине плеч и под музыку – начали! Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре! Вернемся в исходное положение...". Отчим с мачехой тоже присоединились ко мне.

После зарядки я умылся в умывальнике, который смастерил отчим из узколоба.

Тут я услышал треск мотоцикла, который остановился у наших ворот. Смотрю, участковый Шгабуддинов со своим учеником, то есть, стукачом Ыррапом.

-Что, случилось?! – спросил я у них удивленно, вытираясь дырявым полотенцем.

– Гражданин Мизхаппар, вам повестка из прокуратуры! – сказал Шгабуддинов.

Я подошел к нему и взял у него повестку. Хотел задать несколько вопросов по поводу повестки, но, Шгабуддинов сел на мотоцикл и вместе со своим подопечным Ыррапом, который уже находился в люльке, уехал.

Узнав о повестке, мачеха моя, бедная, заревела. Отчим успокаивает её, а я читаю повестку снова и снова, никак не начитаюсь. Я даже выучил её наизусть, как стихи Александра Сергеевича Пушкина которое называется «У лукаморья дуб зеленый». Не хотелась завтракать. Аппетит пропал. Наконец я обратился к родителям своим приемным:

– Если я не вернусь из прокуратуры то, не поминайте лихом. Будьте мною довольными. Мачеха еще сильнее заревела. Отчим тоже.

Услышав шум, вышли соседи, как всегда, прибежали односельчане и собрались родственники. По нашей семейной традиции отчим принес фотоаппарат "Зенит", и мы сфотографировались. После этого односельчане и родственники проводили меня до автобусной остановки. Когда я сел в автобус "Пазик" желтого цвета похожий на булку русского хлеба с деревянной дверью, отчим с мачехой завыли волком. Я поехал, махая руками провожающим, и мне казалось, что я покидаю родные места навсегда.

Приехал я в город Чапаев и зашел в прокуратуру. Там меня стал допрашивать один следователь с большими глазами и маленькой, как у страуса, головой .

-Скажите, гражданин Мизхаппар Абу Тахта ибн Абдульпахта Президентни макта, у Вас есть лицензия, чтобы лечить людей? Вы окончили медицинский вуз? – спросил он.

-Нет, а что? – сказал я, не зная, о чем идет речь.

-А почему тогда Вы предлагаете свои услуги по лечению зоба с помощи кипятка? Как это понять? – снова задал вопрос следователь, глядя на меня пытливым взглядом и закуривая сигарету без фильтра «Прима Тиблтабак».

-Аааа, так бы и сказали! А-то, лицензия да вузы... Интересно, человек обязательно что ли должен иметь лицензию и окончить медицинский вуз, чтобы лечить людей? Может у него талант, то есть, божий дар! Допустим, у Вас инфаркт, а доктора который окончил Вуз, поблизости нет. Но есть рядом человек, вроде меня, который умеет оказать первую медицинскую помощь. Вы что, изволите подождать, пока, простите, не откинете копыта от нехватки воздуха?! А может доктор вообще не приедет, что тогда? То-то и оно, товарищ прокуратор – сказа я.

– Эх, вы, знахарь, народный целитель, табиб Мизхаппар Абу Тахта ибн Абдульпахта Президентни макта! Вы бы знали, что Вы натворили самовольно занявшись лечением любимой жены бедного механизатора Галлаева! Хорошо что у него случился инфаркт! А то он задавил бы Вас своим трактором, гоняя по широкому полю!

Я удивился:– А что с его женой? Причем здесь я?

– Вы, вместо того, чтобы вылечить больную, измучили её и погубили, понимаете? -сказал следователь.

Я испугался и спросил с опаской:

– Она умерла, что ли?

– Да лучше бы ей умереть, чем лечиться таким образом – сказал следователь и скомандовал своим помощникам по телефону:

– Внесите жену тракториста Галлаева, которая лечилась у доктора Мизхаппар Тахта ибн Абдульпахта Президентни макта!

Открылась дверь, и в комнату зашли два милиционера, которые несли строевыми шагами на палках огромный тент, похожий на палатку. Я подумал, зачем они несут палатку? Потом выяснилась, что этот лоснящийся огромный тент – это зоб жены тракториста Галлаева.