Текст книги "Повесть о Мизхаппаре (СИ)"
Автор книги: Вулкан Холдор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
До свидания, до новых встреч!
С приветом,
член банды Курумбоя, грабитель Мизхаппар.
Колхоз «Чапаев»
Девятое письмо Мизхаппара
Сайитмират-ака, сегодня рано утром, когда я пришел в штаб канцелярию, случилось странное. То есть, Курумбой, глядя на мои кирзовые сапоги, сказал:
–Рада-да-да-ан! – как в детективных фильмах. Я подумал, неужели я снова в спешке не так надел свои кирзовые сапоги. Нет, сапоги были надеты правильно. Тут Курумбой сказал:
– Приказываю, от имени революционного комитета, немедленно снять сапоги, товарищ Мизхаппар!
–Почему, таш Каминдон? Скорпион или паук "черная вдова" залез, что ли в мои сапоги? – удивился я.
–Отставить, товарищ красноармеец! Не задавать глупых вопросов! Приказ командира не подлежит к обсуждению! Революция на грани катастрофы! – закричал Курумбой.
Пришлось снять сапоги. Курумбой взял их и с помощи отвертки выдернул из них подошву.
–Таш каминдон, эти сапоги – моя единственная обувь! Что за это вандализм?! – спросил я удивляясь.
–Товарищ, Мизхаппар, запомните раз и навсегда – тайные агенты спецслужб могут установить подслушивающее устройство в виде маленьких жучков в подошвы наших сапог. По этому, мы, и наши близкие должны немедленно оторвать каблуки от своих сапог – сказал Курумбой, отдавая мне сапоги обратно. Теперь вот хожу в сапогах без подошвы. Юлдашвой с Мамадияром тоже.
–Мне кажется, они успели установить свои подслушивающие устройств в мой дом тоже. Поэтому, сегодня мы должны провести операцию "очищение" в моем доме. Вперед, товарищи! – сказал Курумбой.
Мы покорно последовали за товарищем каминдонам. А что делать? Мы простые солдаты. А солдаты должны подчиняться своим командирам, беспрекословно выполняя их приказы.
Идем, как-то по улице и видим возле школы ребят, которые возвращались домой. Там один мальчик, племянник Курумбоя по имени Тукумбой, прибежал, чтобы поздороваться со своим дядей, то есть с Курумбоям. Он тут же остановил его:
– Стой на месте, и не двигайся! – сказал он громким голосом. Тукумбой испугался, стоит, бедный, как солдат, наступивший на противотанковый фугас в горячей точке планеты, вес бледный.
–А ну-ка, сними свои ботинки и брось их мне! – сказал Курумбой. Его племянник, не понимая в чем дело, снял свои ботинки и отдал своему дяде. Курумбой взял ботинки и с помощью отвертки вывернул от них подошву. Потом отдал ботинки обратно Калмурзе. Увидев это, толпа учеников засмеялись, некоторые из них удивленно и со страхом следили за странным процессом. Курмбой снова приказал своему племяннику, чтобы тот дал ему и свою дерматиновую сумку. Тот дал её дяде, который разорвал сумку в клочья с помощью своего ржавого кинжала
–Дядя! Не надо! Что вы делаете?! – воскликнул Тукумбой.
– Я должен проверить, не установили ли спецслужбы в твою сумку подслушивающих жучков! – сказал Курумбой, продолжая рвать сумку Калмурзы. Тукумбой заплакал. Увидев это, и испугавшись сумкорвателя и каблукотрывателя, школьники разбежались. Потом мы пошли в сторону Латтакишлак, где жил Курумбой. Увидев нас, мама Курумбоя обрадовалась. Курумбой поздоровался с ней.
– Ты, живой, сынок? Где ты ходишь? Ты совсем изменился, отрастил себе бороду. Неужели стал религиозным человеком? Небось, молишься пять раз в день и поэтому похудел. Ой, был бы твой отец живым, он бы обрадовался, увидев твои успехи в области политики и религии – сказала мама Курумбоя, обнимая своего сына.
– Спасибо маманя, за теплые слова в отношении моей скромной политической деятельности. Но, я скажу тебе по секрету, что борода моя не настоявшая, то есть, из шкуры собаки, которую мы съели. Да ты не теряй дар речи, мы ели её не в сырую, ав жаренном, а иногда вареном виде. На счет религии, ты права, да я стал религиозным человеком. Моя вера – неверие! – сказал Курумбой.
Потом отдал нам приказ, что бы мы вооружились ломами, топорами, гвоздодерами и всякими прочими орудиями. Мы выполнили его приказ и построились в одну шеренгу в ожидании дальнейшего указа. Курумбой взял в руку мотыгу и приказал нам выдернуть полы и потолки комнат, чтобы проверить, нет ли где-нибудь подслушивающего жучка. Мы приступились к работе, и Курумбой тоже. Он начал ударять мотыгой по стене и от этого штукатурка начала сыпаться на пол. Увидев это, мама Курумбоя спросила в недоумении:
– Что Вы делаете?! Что ещё взбрело Вам в голову! Постойте! Курумбой, сынок, что с тобой?! Не разрушай дом! Отец твой покойный перевернется в могиле! Остановись сейчас же!– умоляла она.
Но мы продолжали работать. Тогда мама Курумбоя стал зазывать людей на помощь.
– Люди добрые-ее! Помогите-ее! Разрушают мой дом! У моего сына крыша поехала! – кричала она.
Услышав мольбу бедной матери, в дом зашел Эсэнбай, который работает в мечете муллой.
– Что случилось, почему Вы кричите о помощи? – спросил он.
Мама Курумбоя заплакала ещё громче:
– Ой, мулла-ака, Вас наверно сам бог послал, помогите! Мой сын со своими сообщниками разрушает дом! Вы же мулла, все–таки, может Вас они послушаются. Поговорите с ними, пожалуйста, мулла-ака – сказала она.
Мулла зашел в комнату, где трудился Курумбой и сказал:
– Здравствуйте, сын мой! Остановитесь! Родительский дом для человека как храм священный! Разрушать храм считается страшным грехом! Опомнитесь, сын мой! – сказал Мулла Эсэнбай. Курумбой неожиданно напал на муллу словно тигр, который бросается на оленя и, схватил его за горло цепкими пальцами. Мулла Эсэнбай захрапел от удушья. Его рот и глаза от нехватки воздуха расширились от испуга до невероятного размера.
– Кто ты, гад?! Скажи, кто тебя послал?! На кого ты работаешь?! Кто твой куратор, говори, скотина?! Не то выдерну твою паршивую бороду заживо! – сказал Курумбой, дергая муллу за бороду. Тут у муллы оторвались усы с бородой. Курумбой от испуга на время отпустил горло муллы, и тот, сев на колени, начал умолять:
– Курумбой Корамойгуталинич, не убивайте меня! Пощадите ради Бога!Я все расскажу! Да, я действительно работаю плотно с органами внутренних дел, ежедневно информируя их о происходящих событиях в колхозе Чапаев. Я работаю подставленным муллой в местной мечети. А что я могу поделать? Это мое кредо, мой бизнес, понимаете?! У меня большая семья, то есть, у меня много жен. Общая их численность в моем гареме составляет пятнадцать красивых и молодых женщин. Если Вы оставите меня в живых, я подарю самую Вам красивую из них! Клянусь! Женушки мои ещё совсем молодые, и они пропадут без меня! Самой старшей жене исполнилось только шестнадцать. Давайте договоримся так! Вы отпустите меня восвояси, а я в свое очередь отпущу ваши грехи на все четыре стороны! Попадете, как говорится, в Рай без допросов и экзаменов.
В это время, жужжа сиреной, приехала машина психической больницы, и из неё вышла бригада врачей с сачками в руках, с помощи которых ветеринары ловят бездомных собак на свалках и в городских переулках. Видимо, кто-то из односельчан умудрился позвонить психбольницу. Но Курумбой тут же взял в заложники муллу Эсэнбая и начал диктовать свои условия. В случае не выполнения его требований, он пригрозил убить подставного муллу местной мечети, принеся его в жертву ко дню рождение своего кумира Чарльза Дарвина.
Тогда врачи незаметно зарядили ружье с глушителем, и выстрелили из него в Курумбая пулей с транквилизатором. Курумбой не успел убить муллу Эсэнбая, и через несколько минут с грохотом упал на пол. После этого врачи спокойно подняли его, положили на носилки и затолкнули носилки вместе с Курумбоем в карету. А мы, притворившись жертвой, остались на свободе.
На следующий день мы, то есть Юлдашвой, Мамадияр и я, сварили лечебный суп из собаки для нашего больного литера, который попал в больницу. Потом налили этот суп в термос и поехали в город посетить бессменного и доблестного лидера нашей партии, комиссара Курумбоя. Когда я увидел психбольницу, у меня от удивления челюсть отвисла. Кругом огромные деревья, везде тенисто и прохладно, чистые скамейки, особенно дорожки, которые утопает в зелени и в зарослях разноцветных дивних белых роз. Вокруг царит тишина и покой как на курорте. Из окон лечебных корпусов вежливо улыбаются больные в полосатых пижамах. Глядим, наш друг и бессменный руководитель нашей партии Курумбой занимается побелкой деревьев известью, с помощи метлы. Он был одет, как и другие пациенты, в полосатую пижаму без пуговиц, на ногах у него были валенки с отрезанными голенищами. На голову он нахлобучил бумажную шапку, сделанную из газеты "Правда Востока". Около него стоял воспитатель в белом халате. Когда мы подошли и поздоровались, Курумбой не узнал нас. Только, посмотрев на термос с целебным супом, задал странный вопрос.
– Скажите, друг, сколько весит этот ваш термос? Услышав это, мы заплакали. Вот судьба, а? Такой мудрый и умный человек...
– Эх... – подумал я.
Тут воспитатель почему-то разозлился на Курумбоя и ударил его по голове деревянной кувалдой. В результате бумажная шапка Курумбоя слетела с него, обнажив его постриженную голову похожую на плохо скошенное ржаное поле. Увидев это мы хором заплакали. Оказывается самое главное в человеке, это здоровье.
С огромным уважением, Мизхаппар.
30 марта, 2008 год, 12 часов 30 минут ночи.
Десятое письмо Мизхаппара
Здоровеньки булы, Сайитмират-ака!
Мы сегодня снова поехали в город, чтобы посетить легендарного полководца, положившую свою мудрую голову на плаху палача во имя будущего нашего народа комиссара Курумчука. Там мы увидели врачей, которые стояли во дворе и они сказали нам подождать, так как в этом учреждение проходят выборы в президенты, и идет подсчет голосов. Услышав эту новость, мы ошалели.
–Ни хрена себе, какие президентские выборы?! Вот вам и демократия! Почему об этом мы ничего не знаем?! Мы бы тоже участвовали на выборах в президенты! Знаем, вы специально все эти выборы организовали, когда наш партийный лидер захворал. Сколько кандидатов участвует в этих так называемых выборах?! Почему об этом не знает народ?! Это же не честно! Это тотальная диктатура! – кричал я в ярости.
– Да, здесь я полностью согласен с Вами, доктор Мизхаппар. Что греха таить, скажу откровенно, в этих выборах участвует только один кандидат, и он обещает улучшить жизнь нашего народа, сделав хлеб бесплатным. Поэтому, нет сомнения, в том, что этот кандидат победить в гонках за президентское кресло – сказал главврач больницы с уверенностью.
–Я хотел поспорить с главным врачом, но шум, который поднялся, подавил мой голос.
–Посторонитесь! Президент едет в своем картеже! Лежать всем и не поднимать головы! Не то, мы будем просто вынуждены открыть огонь на поражение! – крикнул, человек, который стоял на телеге, надев на лицо маску и держа в руках деревянный автомат.
–Ложись! – сказал главврач и сам первым лег на сырую землю, как будто пролетали военные вертолеты и истребители "Акула", чтобы нанести удар по территории психбольницы ковровой бомбардировкой. По приказу главврача остальные врачи с медсестрами последовали за ним. Глядим, – из-за лечебных корпусов вышла толпа душевнобольных, и, толкая телегу с колесами от трактора, направилась в сторону беседки, где обычно посетители сидят со своими душевнобольными близкими. Увидев это, мы замерли, словно на фотографиях. Потому что на телеге сидел лидер нашей партии, великий и доблестный герой своей эпохи Курумбой премудрый. Когда телега остановилась, Курумбой встал и начал говорить:
– Дорогие родственники по болезни! Спасибо всем, кто проголосовал за меня! Я знал, что это будет именно так! Теперь мы с вами выгоним в шею из нашей психиатрической больницы всех этих врачей и медсестер вместе с воспитателями, которые хотят лечить нас! Нет места им в этом священном учреждении! Мы теперь имеем неограниченную свободу и будем с вами приватизировать лечебные корпуса, развивая малый и средний бизнес. Сперва мы повалим все эти деревья и перепашем эти цветники, превратив в поля, и посеем туда тыкву! У нас есть достаточно сил и средств для этого, товарищи братья по болезни! Пусть катятся своей дорогой эти врачи, которые страдают паранойей, шизофренией и эпилепсией! У нас есть своя дорога, которое ведет к светлому будущему!
Гляжу, один душевнобольной непрестанно записывает карандашом в свой блокнот всё, что говорить Курумбой. Другой пациент горячо аплодирует Курумбою.
–Урраа-аа-аа-аа! – закричала толпа душевнобольных в один голос.
Мы, то есть Мамадияр, Юлдашвой и я, тоже подошли к телеге, чтобы поздравить нашего супер-лидера Курумбоя премудрого с грандиозной победой на президентских выборах.
–Таш каминдон! Примите мое поздравление от имени членов нашей партии, с грандиозной победой на президентских выборах! Мы рады за вас, и считаем, что Вы вполне достойны этого! Мы также знаем и твердо убеждены в том, что теперь в нашей стране будет процветать демократия и свободомыслие как никогда! Народ наш отныне будет иметь свободный доступ к информации и мировым новостям, то есть не будет никакого ограничения и цензуры в области СМИ! Помните, таш каминдон, мы с Вами в годы изгнания ждали политическую весну и построили огромный скворечник для птицы счастье "гамаюн". Вы тогда жили на чужбине и были лидером объединённой оппозиции. Помните? Вот и пришла та весна, которую мы с Вами ждали! – сказал я, вытирая слезы радости зеленым беретом десантников-легионеров.
Но, Курумбой не узнал, ни меня, ни Юлдашвоя, ни Мамадияра. Наоборот, указывая на меня своим кирзовым сапогом, возмущённо заорал:
– А, кто это ещё?! Чего он кричит на меня?! Он что, крутой, что ли?! Какая политическая весна и что это за птица такая, как её, Гамаюн?! Какое свободомыслие, какая демократия?! О какой оппозиции он говорит, не пойму вообще! Какая оппозиция?! Да эту оппозицию надо уничтожить! Они не оппозиционеры, а террористы! Их надо ловить как бездомных кошек и сажать в клетку, то есть, в тюрьму! Они не имеют право на существование на этом свете! Они враги нашего многострадального народа! Чего вы смотрите?! Поймайте! Убейте же их!
Услышав это, душевнобольные напали на нас, как племя голодных каннибалов в тропических лесах.
Мы, конечно, вовремя сделали ноги и побежали к воротам. Больные все ещё гнались за нами, но они не догнали, потому что мы бежали с бешеной скоростью. Хорошо, что ворота были открыты, и нам удалось спастись. К нашему счастью на остановке стоял автобус, и мы успели залезть в него. Хотя я занимался каратэ и имею простой, черный ремень от брюк с рисунком крокодила, я все же испугался до смерти. Вот сижу сейчас в своей хижине и пишу вам письмо, до сих пор трясутся мои колени. Ладно, Сайитмират-ака, закругляю свое короткое письмо и, безопасности ради, тушу керосиновую лампу. Передайте привет всем... Пуфф!.. Ох, блин, керосиновая лампа упала со стола!.. Ии-ии-ии, э-э, горит мой бушлат! Помогите-ее-ее! О, слава богу, потухло пламя... Ладно, спокойные ночи, Сайитмират-ака.
Со страхом на завтрашний день,
– красноармеец Мизхаппар.
27 апреля, 2008 год,
12 часов, 24 минуты ночи.
Колхоз "Чапаев".
Одиннадцатое письмо Мизхаппара
Мы, Юлдашвой, Мамадияр и я, сидим как-то в штаб-канцелярии за столом, у которого отсутствовала одна ножка, и вдруг слышим душераздирающие звуки сирены. С удивлением мы быстро вышли во двор, и увидели машину психбольницы. Думая, что они приехали за нами, мы в панике разбежались. Но, один из врачей остановил нас закричав:
– Друзья, не бойтесь! Мы приехали не за вами, постойте, ну, пожалуйста! Мы привезли вашего лидера Курумбоя! Честно говоря, он надоел нам! Мы больше не хотим его лечить! Хотим избавиться от него раз и на всегда! Такого больного мы не встречали никогда, и дай бог, чтобы не встретили его и в будущем! Он политизировал наших пациентов, и теперь они стали активно требовать свои права! – сказал он, вытирая пот со лба рукавом своего белого халата.
Нам как то жалко стало врача. В это время двое медработников бригады начали разгружать носилки, на которых лежал Курумбой как мертвый фараон Рамзес второй с серьезным лицом. Врачи положили Курумбоя и тот врач, который остановил нас сказал:
–Примите своего вождя и будьте осторожны. Это дьявол в облике человека. Мы еле успокоили его с помощи транквилизаторов. Мы оставим носилки вам на память... Прощайте и больше нам не звоните. Все равно не приедем.
Мы закивали головой, мысленно выражая согласие.
Сев на машину, врачи быстро уехали.
Мы подняли Курумбоя, занесли его в штаб-канцелярию и уложили его, постелив сено в кормушку для свиней. Тут, бац, – и Курумбой пришел в себя.
– Где я? Спросил он, глядя в потолок с огромным проемом.
– Вы в свинарнике, то есть, дома, таш каминдон! – сказал я обрадовавшись.
Потом спросил:
– Вы узнаете нас, товарищ Курумчук?
–Да, а как же вас не узнать. Вы, например, красноармеец Мизхаппар, это товарищ Юлдашин, а это комиссар Мамадияренко. Со мной всё в порядке? Почему я лежу на кормушке? – обрадовал нас Курумбой, полностью придя в себя.
–Не волнуйтесь, товарищ комиссар, с Вами всё в порядке. Вы только спали – сказал Мамадияр.
–Ну , слава природе и Чарлзу Дарвину! – сказал Курумбой. Потом встал и, набивая в свою трубку сено, закурил. Потом спросил о партийных делах, о жизни народа, о демократии и свободомыслии.
–Всё в порядке – сказали мы.
–Было бы неплохо, если мы срочно созывали второй съезд нашей партии – сказал Курумбой, печально глядя вдаль через дыру, которая образовалась на глиняной стене нашего офиса во время сели.
–Члены нашей партии все здесь, и мы можем начать съезд сейчас – сказал Юлдашвой, как бы рапортуя.
–Нет, товарищ Юлдашин, тут везде понаставлены жучки, и кругом шляются стукачи такие, как Хуббигуль. Ради безопасности, нам придется проводить съезд в укромных местах. А что, если мы проведём его в горах, которые образовались из мусора? – спросил Курумбой.
–Хорошо – сказали мы хором.
Таким образом, решив поменять место проведения съезда, мы ушли в горы, которые образовались из мусора, вывозимого из города. Перед проведением съезда мы разбили лагерь и решили подкрепиться. Мы развели огонь, взяли мясо лающей овцы и положили в котелок с водой.
–Ах, черт, мы забыли брать с собой самое главное! – сказал Мамадияр.
–Водку что ли? – спросил Юлдашвой.
–Нет, водка у нас есть, слава природе и Чарлзу Дарвину! Вот, соль забыли! – с сожаленьем произнёс Мамадияр.
Мы виновато посмотрели на Курумбоя. Тот, сорвав охапку прошлогодней травы, плотно набил ею свою трубку. Потом, закуривая, сказал:
– Красноармеец Мизхаппар, приказываю от имени революционного комитета, сходите за солью!
– Есть сходить за солью, таш каминдон! – сказал я. Приказ каминдона не подлежит обсуждению, поэтому я спустился с мусорной горы вниз, чтобы добыть и принести соли. Я спустился вниз и зашагал по дороге в сторону горного села. Тут подъехала какая-то машина, и я поднял руку в надежде остановить её. Машина остановилась около меня и из нё вышли двое в черных пиджаках и в черных очках. Один из них спросил:
– Ты занимался когда-нибудь спортом? Если да, то какими видами? Заранее спасибо за ответ – сказал он.
– Разумеется, то есть, я занимался спортом и сейчас занимаюсь. Я – знаменитый каратист Мизхаппар. Показать пару приёмчиков? – улыбнулся я, приняв стойку "Ки бо да чи ".
–Пожалуй, нет, не стоит – сказал тот и вдруг, вынул из внутреннего кармана своего плаща небольшую складную кувалду и стукнул меня по башке. Я не успел даже толком защититься. Очнулся я в каком-то учреждении и спросил:
– Где я?
–Ты в надежном месте, не волнуйся, босяк – сказал здоровый человек с сигарой в зубах. Потом он, затягиваясь сигарой, сказал:
– Ты поедешь на Олимпиаду. Будешь, как говорится, защищать честь нашей команды, так как один из наших спортсменов сломал себе шею, когда делал сальто, прыгая с балкона многоэтажного дома.
– Он что, дурак что ли?! Зачем прыгает с многоэтажки без парашюта?! – удивился я.
–Как тебе объяснить, ну, короче, не предупредив, вернулся из командировки муж его любовницы. И нашему спортсмену пришлось прыгать из балкона.
–Да, что вы, на самом-то деле, товарищи! Как же я поеду на Олимпиаду без соответствующей тренировки? Я должен отнести соль моим друзьям, которые варят целебный суп из собачьего мяса на мусорной горе! Мы должны провести второй съезд нашей партии – сказал я отвергая их слова.
–Съезд подождет. Тут дело посерьезнее. Неужели у тебя нет чувства патриотизма? Неужели не улавливаешь зов бедной Родины?! Ну, что, поедешь или нет? Если нет, тогда у нас с тобой разговор будет очень коротким. С этими словами здоровяк с сигарой в зубах вытащил из под стола охотничье ружьё с глушителем.
–Ну, а, если Родина зовет, то я пожалуй, поеду на Олимпиаду – сказал я с опаской глядя на двустволку.
–Вот это другое дело, дружище – сказал здоровяк с сигарой в зубах.
Итак, мы поехали на Олимпиаду, которая проходила на каком-то острове, который находился на территории Бермудского треугольника. Наш самолет-кукурузник сел на аэродром олимпийской деревни. С двух сторон улиц стояли островитяне, держа в руках флажки и приветствуя меня. Я махал им рукой, время от времени посылая красивым девушкам воздушные поцелуи.
В первый день олимпиады я участвовал в соревнованиях по бегу. Стою на старте с соперниками и с испугом гляжу на человека, стоящего около меня с пистолетом в руках. Вдруг раздался такой выстрел, что от испуга мои соперники побежали толпой. Человек с пистолетом чуть не застрелил меня. Я, сами знаете, занимался каратэ, поэтому пустился бежать так, что быстро опередил всех своих соперников. Бегу и думаю:
– За нами гонятся группа милиционеров во главе участкового Шгабуддинова.
Я бежал пока от усталости не упал на сырую землю. Смотрю, все островитяне поздравляют меня с успешным спасением. Я поблагодарил их. На следующий день я участвовал в соревнованиях по футболу. Я бегал часа полтора по стадиону и ни разу мои ноги не коснулись мяча. Никто не хотел терять мяч. Тогда я от злости дал подножку одному футболисту, и он покатился по полю, а потом начал корчиться от боли. Тут прибежал один тип, держа в зубах свисток как ребенок, ей богу, и показал мне бумагу. Он мне что-то сказал, но я не понял.
– Чего он орет?! – спросил я у одного футболиста из нашей команды.
–Тебе дали желтую картошку – объяснил он и, сплюнув сквозь зубы, побежал прочь.
– Ну, думаю, молодцы! Вот это бизнес! Если уж на одного упавшего футболиста дают по одной желтой картошке, то я должен трудиться еще сильнее. Ведь желтая картошка бывает вкусной, когда сваришь из неё суп. К тому же, у нас на родине картошка – это второй хлеб. Если от души потрудиться, то я могу собрать мешок картошки до окончании игры. Но не тут-то было. После того, как я свалил три – четыре чувака, человек со свистком в руке выгнал меня из стадиона. Потом меня посадили на вертолет и хотели отправить обратно. Я требовал, чтобы они отдали мою картошку и пачку соли. Учитывая золотую медаль по бегу, которую мне вручили за мою победу, они не стали спорить со мной и дали мне один мешок картошки и пачку соли, потом отвезли меня в горы, которые образовались из мусора, где меня ждали мои друзья по партии из свинарника. Курумбой объявил мне благодарность за то, что я привез не только соль, но и мешок картошки желтого цвета, богата белкам и углеводородам. У меня на сегодня всё, Сайитмират-ака,
До новых писем!
Чемпион Олимпиады,
Красноармеец Мизхаппар.
28 августа, 2008 года,
6 часов 55 минут вечера.
Мусорная гора, перевал "Чапаев".
Двенадцатое письмо Мизхппара
Здравствуйте, господин Сайитмират-ака!
Осуществив историческое мероприятие под названием "Съезд", мы снова вернулись в свинарник, где расположен офис нашей партии. Курумбой сказал:
– Слава природе и Чарльзу Дарвину, теперь у нас есть продовольственный запас! Это хорошо. Но вместе с тем, мы должны научиться как экономить продовольствие и освоить искусство выживания в суровых условиях. То есть, мы должны научиться есть в сыром виде и без чувства отвращения, например, муравьёв, пауков, червей, богомолов, сверчков, стрекоз, мух, бабочек, жучков , сороконожек , скорпионов – вплоть до ядовитых змей . Это очень важно, товарищи. Вот у меня есть для вас небольшой сюрприз. Когда я поднялся на крышу свинарника, чтобы проверить, поселилась ли птица счастья "гамаюн", в трехкомнатном скворечнике с балконом, который соорудили мы с вами, то вместо "гамаюна", я обнаружил горлицу, которая что у нас называется мусуча, и поймал её. Вот она. С этими словами Курумбой вытащил живую горлицу из кармана шинели. Потом продолжал:
–Вот, хочу продемонстрировать вам, товарищи, как нужно есть птицу для начала, не только в сиром виде, но и заживо! Смотрите... и учитесь... Закончив свою речь, Курумбой съел горлицу заживо. Бедная горлица трепыхалась и хлопала крыльями, трепетала от боли, не от радости, конечно. Не выдержав такое суровое испытание, я выбежал на улицу, прикрывая рот, чтобы меня не вырвало. Но не смог. Как блевать, если в желудке нету ничего, кроме воздуха. Через час Курумбой заболел. Он жаловался на сильную боль в районе живота.
– Что с Вами, товарищ комиссар? – спросил Мамадияр.
–Слышите, Революция началось – сказал Курумбой, корчась от боли и делая гримасу на лице.
–Где началось революция, тешиккаминдон? – удивился я.
–В моем желудке, красногвардеец Мизхаппар! – сказал Курумбой.
–Надо срочно вызвать бригаду "Скорой помощи", товарищи – сказал я.
Но к сожалению, у могильного телефона Курумбоя сели батарейки. До села было далеко. Поэтому Юлдашвой залез на крышу свинарника и начал вызвать скорую устно. Вот тогда я твердо убедился в том, что самая прочная вещь на белом свете, это горло человека. Оно как резинка стягивается, но не рвется. Юлдашвой кричал пронзительным голосом так долго, что, наконец, на горизонте появились врач с медсестрой. Когда они приблизились, выяснилась, что они из-за дефицита бензина, ездят на велосипеде. Управлял велосипедом доктор в белом халате, а впереди, на раме, сидела молодая медсестра. На багажнике большой старомодный чемодан с эмблемой "Красного Креста". Когда они приехали, мы узнали, что тот фронтовой чемодан был сделан из фанеры. Доктор через шинель проверил желудок Курумбоя с помощью деревянного инструмента, похожего на горн, и спросил:
– Что вы ели, сударь?
–Горлицу – ответил Курумбой и застонал от боли.
Доктор подошел к нам и шепотом сказал:
– Всё, мужайтесь, господа. Больной подхватил "эбола". Медицина бессильно перед этой болезнью. Это неизлечимая, страшная чума, причём она очень быстро передается от больного к другому человеку через дыхательные пути. У человека, который подхватил эту болезнь, кишки, и другие внутренности, за два часа могут превратиться в кровавую жижу. Так что господа, у вас есть ещё целых два часа, что бы попрощаться с вашим вождем.
Услышав эти слова, Курумбой в панике заплакал, лежа на заржавелой кормушке для свиней как в гробу без крышки.
Мы начали умолять доктора, чтобы он проверил ещё раз нашего вождя Курумбоя.
– Пожалуйста, господин доктор, проверьте ещё раз. Если хотите, у нас есть хорошая картошка. Откройте свой чемодан. Давайте, откройте. Хотим подарить Вам немного из этой картошки. Хорошая картошка. Выращена на полях Чернобыля, где взорвалась атомная электростанция. Очень вкусная картошка. Дети Ваши будут рады, если Ваша жена сварит для них из этой картошки пюре или суп – сказал я.
–Да, что вы, сударь, что вы. Не надо, неудобно как-то... – сказал доктор.
–Доктор, это не взятка, не волнуйтесь. Это просто Вам в подарок, берите, не стесняйтесь – сказал Мамадияр. Юлдашвой всыпал весь картофель в чемодан доктора.
–Ну, если подарок, то приму. Спасибо. Дай-ка я ещё раз проверю нашего больного – сказал доктор. Сняв шинель, Курумбойя, он начал обследовать его живот. Через несколько минут он виновато улыбнулся и сказал:
– Кажется, я ошибся, господа. Вашего командира можно вылечить. Вот сейчас я дам ему таблетку, пусть он принимает её три раза в день. Черт, где он это, таблетка... Неужели я его потерял... нет, этого не может быть... Ах, вот нашел. С этими словами доктор трясущими руками вынул из кармана своих брюк пожелтевшую, грязную таблетку и случайно уронил её. Мы все стали искать таблетку, которая по неосторожности уронил доктор. Мы долго искали. Наконец, нам удалось найти её в соломе, и мы протянули её доктору. Доктор дал эту таблетку Курумбою и велел проглотить её. Курумбой проглотил таблетку и мы препроводили, поблагодарив доктора и его молоденькую медсестру. Они уехали на велосипеде, привязав веревками к багажнику огромный чемодан из фанеры, наполненный картошкой, которую я привез с Олимпиады. Оказывается, мы зря отправили доктора обратно. Потому что, после того, как Курумбой проглотил таблетку, положение его резко ухудшалась. Теперь ему срочно нужно было в туалет. В офисе делать это нельзя, сами понимаете, мы строго соблюдаем гигиену. Туалет, куда мы обычно ходили по нужде, был далеко. Несмотря на это, мы решили отвести Курумбоя туда, и, подняв его, направились на край поля, где виднелся одинокий туалет бригадира Кибряхон-аки, который он построил из железы от бочек пестицидов для предыдущих поколений, как бы построив себе памятник. Крыша того туалета была сделана тоже из железа от бочек пестицидов и крепко прикреплена со всех сторон с помощью сварки, чтобы не сгнили доски под дождем и снегом. Курумбой зашел в туалет, и мы закрыли дверь. Мы, как часовые, долго стояли около туалета. Из туалета слышались неприятные звуки со стонами лидера нашей партии. Через часа два, если не больше, дверь шарахнула, но не открылась. Потом послышались звуки тупых ударов по ней. Через несколько секунд Курумбой нервно закричал:
– Мизхаппар! Юлдашвой! Мамадияр! Откройте дверь, замок наверно заклинило!.. Мы думали, что Курумбой тянет дверь не в ту сторону. Оказывается, наш лидер на самом деле попал в западню. Мы старались открыть дверь, но не смогли. Из туалета начала раздаваться ругань товарища комиссара Курумчука.
–Откройте, гады! Или вы выполняете поручение СНБ? Я так и знал! Ну, сволочи! Вот, как освобожусь, я всех вас отдам под трибунал как врагов народа! Ах, какой же я наивный и доверчивый председатель революционного комитета! Как же я сразу не догадался, что этот доктор со своей молоденькой медсестрой, которые приехали на велосипеде с огромным фронтовым чемоданом, сделанным из фанеры, оказались тоже секретными сотрудниками СНБ! Они дали мне специально просроченную таблетку, чтобы я страдал от поноса. Теперь, вот заперли! Откройте же, шакалы! Кому говорю?! – кричал Курумбой, пиная стены туалета своими кирзовыми сапогами без подошв.
–Таш каминдон, потерпите! Замок от двери туалета заклинила, наверное! У нас, к сожалению, нет ключа от этого замка! Посидите, мы сейчас придумаем что-нибудь и разработаем секретный план по спасению Вашей жизни! – сказал я, успокаивая нашего каминдона.
