Текст книги "Повесть о Мизхаппаре (СИ)"

Автор книги: Вулкан Холдор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Курумбой швырнул в варана лопату, которую держал в руках, и тот, испугавшись, скрылся в зарослях. Мы подняли из могилы Мамадияра и успокоили его, налив ему сто грамм скипидара, в спешке перепутав бутылку. Мамадияр выпил скипидар и успокоился. Потом мы снова продолжали работать. Если не считать пару двухметровых черных змей, одну большую черепаху, кучу жаб, полмешка скорпионов и червей, при выкапывании могилы трудностей почти не было. После того, как мы закончили отделочные работы, Курумбой нарисовал масляной краской на стене гостиной пейзаж, глотнув вдобавок растворителя со скипидаром. К вечеру приехал заказчик и, увидев пейзаж, сказал:

–Пейзаж у вас можно сказать, получился более-менее. Но, извините меня, это не тигр, скорее всего рисунок осла или черт знает, какого зверя.

– Это не проблема – сказал Курумбой и начертил жирную стрелку, которая указывает на животного, которого он нарисовал. Потом на кончике этой стрелки написал: "Граждане, будьте осторожны, это – тигр!". Потом, как в комиксах, нарисовал около рта этого так называемого тигра клубок, и сделал внутри этого кружочка такую надпись. "Рыррррррррр!".

Закончив рисовать, Курумбой оглянулся к заказчику и спросил:

– Ну, как теперь?

–Теперь лучше – сказал заказчик.

– Я раньше думал, что тигры рычат "Тиииииии!", волки: "воооооооооо!", лошади "лоооооооооо!", ослы "оооооооооо!", собаки : "сооооооооооооо!", а птицы "птиииииииииии!". Оказывается, не так, тигры рычат "рырррррррррррр!" – сказал я.

Короче, мы сдали "объект" и стали переодеваться. Когда я снимал свою клетчатую телогрейку с деревянными пагонамы, то одеревенел, увидев своё тело. Оно было всё в красках. Кажется, когда я красил потолок и рисовал готические узоры под люстрой, краски, незаметно стекая со щетки, текли через рукава моей рубахи вниз. Для того, чтобы отчистить свое тело от масляной краски, я стал вытираться тряпкой, смоченной растворителем. В результате краски зеленого света ещё хуже замазались на моём животе, как сюрреалистическая картина Пикассо. Одежды мои запахли ацетоном, блин!

Погода была прохладная, поэтому мне пришлось одеться. В этот момент приехал лафет с телом усопшего губернатора, и мы сдали объект заказчику. Кругом родственники и ученики Байрама Барабановича. Рыдание, гирлянды, подушки с наградами, слезы и все такое. Пока хоронили Байрама Барабановича под траурный марш, мы в сторонке выпили остаток водки и подошли к заказчику. Тот дал нам пятьсот долларов США, которые мы заработали честным трудом. Нашей радости не было границ. Собрали инструменты, сложили их в мешок и вышли на улицу. Затем, сев на автобус, добрались до базара, где меняют доллары на наш сум. Зашли на базар и нашли место, где осторожно оглядываясь вокруг, ходят торговцы валютой.

Один из них подошел к нам и спросил:

– Вы хотите поменять доллары?

–Да – сказали мы хором.

–Сколько? – спросил валютчик.

–500 – сказал Курумбой и вытащил американские деньги из голенища своих сапог. Валютчик взял их, и тут появились странные люди в гражданской одежде. Когда они начали заламывать руки Курумбоя, мы разбежались. Юлдашвоя с Мамадияром поймали сразу, и надели на них наручники. Я, сами знаете, занимаюсь каратэ, поэтому, бросив огромный мешок с инструментами для выкапывания могил, побежал что есть мочи в сторону чайханы, но по неосторожности ударился лбом об столб и упал. Менты, которые гнались за мной, поймали меня и надели на меня наручники.

В следственном изоляторе один из следователей начал разъяснительную беседу:

– Кто дал вам право торговать иностранной валютой. К тому же, эти доллары оказались фальшивыми. Теперь, господа, нам придется заморозить ваши банковские счета, так как вы грубо нарушив законы о предпринимательстве, получили от клиентов наличные деньги. Это противоречит конституции нашего государства. Вот здесь четко и ясно написано, что все банковские операции должны вестись только перечислением. Вы, получая денег с клиентов наличными, стремитесь обмануть государство, то есть, нагло уклоняетесь от уплаты налогов. Всё, вашу фирму закроем навсегда! – сказал он, закругляя разговор.

Чтобы не закрыли нашу фирму, нам пришлось попрощаться с пятьюстами долларов США.

После этого фирму нашу оставили открытой, но с клиентами у нас начали возникать разногласия, то есть, никто из клиентов не хотел перечислять деньги на наши банковские счета, боясь, что они под колпаком налоговой инспекции. Как назло, на рынке труда появились наши конкуренты, которые копали могилы по гораздо более низкой цене и делали это не голыми руками как мы, а с помощью экскаватора. Сволочи. Теперь мы остались без работы.

С приветом всем людям планеты,

могильщик Мизхаппар.

27 февраля, 2008 год.

Городское кладбище имени "Василия Ивановича Чапаева

Седьмое письмо Мизхаппара

Сайтмират-ака, сейчас нет времени даже поздороваться с Вами. Есть чрезвычайная новость. Курумбой ушел в оппозицию. Он эмигрировал на небольшой остров, который расположен на реке «Карадарья», где на ветру в дельте шумит тростник и цветут кувшинки с лилиями.Живет он один на чужбине, построив себе шалаш из камыша. Позавчера, ночью кто– то стучал в окно комнаты, где я сплю. Сами в курсе, что в нашем селе нет света вот уже несколько месяцев. Безлунными ночами село наше погружается во тьму и царит гробовая тишина. Услышав странный стук, я испугался. Подняв керосиновую лампу, осторожно подошел к окну и спросил:

– Кто там?!

–Это я, красноармеец Мизхаппар, откройте окно, есть дело – сказал кто-то шепотом. Я по голосу узнал, – это был Курумбой. Но, открыв окно, я ещё сильнее испугался, увидев человека с красной бородой и усами такого же цвета. Человек в бескозырке матроса с оранжевыми бровями оказался Курумбоем... Оказывается, избежав ареста, он тщательно загримировался, приклеив себе бороду, усы и брови из шкуры той самой собаки, которую я зарезал.

–Здравствуй, Курумбой, заходи – сказал я вежливости ради и желая показаться гостеприимным человеком.

– Спасибо, красноармеец Мизхаппар, как-нибудь в другой раз. Я нахожусь в розыске, меня ищут повсюду. Вы сегодня в полночь идите в заброшенный свинарник. Там Вас встретит член ревкома комиссар Юлдашин, и он поведет Вас на подпольное заседание революционного комитета. На этом заседании будут рассматриваться организационные вопросы. Приходите обязательно и не опаздывайте. Председатель ревкома, комиссар Курумчук – сказал Курумбой и ушел прочь.

Не прошло и нескольких секунд, как он исчез с поля моего зрения, растворившись во мраке словно призрак, я закрыл окно, понизив фитиль керосиновой лампы, и лег спать. Но я больше не смог уснуть, и в полночь я надел сапоги, осторожно открыл окно, чтобы не беспокоить отчима с мачехой и, прыгнув через окно, направился в сторону заброшенного свинарника через кладбище, где ухал филин. Когда я пришел в свинарник, у входа меня встретил Юлдашвой. На нём была потертая тюбетейка с красной звездой. Он подошел ко мне, шагая по-солдатски, шурша своей дерматиновой курткой с поднятым воротником, и отдал честь:

– Здравия желаю, товарищ Мизхаппар. Председатель ревкома товарищ Курумчук и комиссар Мамадияренко ждут вас в штабе, следуйте за мной – сказал Юлдашвой.

Мы зашли в штаб канцелярии через темный коридор, в котором с двух сторон мрачно блестели вольеры, железные кормушки, где когда-то лежали свиньи. Я увидел все это при свете зажженной спички которое горела в руках комиссара Юлдашина. Хотя здесь давно не держали свиней, но, сильный, вонючий запах, все, же сохранился. Когда мы зашли в штаб с потолком, где чернел огромный проем как тёмная дыра вселенной, я увидел Курумбоя и Мамадияра. Они сидели за столом, у которого отсутствовала одна ножка, и на котором стояла горящая керосиновая лампа "Шайтанчирак", увеличивая мрачные тени моих друзей на стенах канцелярии. На столе, как старинный натюрморт художника, были пустые консервные банки, наполовину выпитая бутылка вина и кусок хлеба с рассыпанными крошками. Всё это было разложено на старой пожелтевшей газете "Неправда востока".

– Аа-аа, пришли, красноармеец Мизхаппар? Проходите и сядьте, пожалуйста, сюда – сказал Курумбой, указывая на перевернутое железное корыто, из которого когда-то прожорливые свиньи, жадно хрюкая и толкая друг друга, с большим аппетитом ели помои.

– Спасибо, таш каминдон – сказал я и сел на перевернутое корыто. Мамадияр что-то писал на бумаге при свете керосиновой лампы "Шайтан чирак". Прежде чем начать совещание, Курумбой оторвал кусочки пожелтевшей газеты "Неправда востока", и набивая ими плотно свою трубку и закурил. Затем, как бы желая угостить Мамадияра, протянул ему трубку:

– Закурить не хотите, товарищ комиссар? – спросил он Мамадияра.

– Пожалуй, да – сказал Мамадияр и взял трубку.

Но он после первой же затяжки, задыхаясь от дыма, стал сильно кашлять, высунув язык как больной баран с дырявыми легкими. От напряжения его артерия на шее вздулась до максимального размера, глаза прослезились, а лицо его сильно покраснело. Курумбой быстро налил в консервную банку вина и протянул её Мамадияру:

– Нате, комиссар Мамадияренко, выпейте лечебного бальзама – сказал он. Мамадияр, отдал трубку Курумбою, взял банку с вином и выпил до дна. Юлдашвой дал Мамадияру помидор для закуски, налил при этом граммов пятьдесят вина для себя и выпил. Курумбой протянул мне трубку и спросил:

– Хотите закурить, товарищ красноармеец Мизхаппар?

– Нет, нет, спасибо таш каминдон, курить вредно для моего организма. Об этом письменно предупреждал меня само Министерство здравоохранения – ответил я, с опаской глядя в дымящуюся трубку.

–Ну, как знаете – сказал Курумбой докуривая оставшийся табак из куска пожелтевшей газеты "Неправда востока", который все ещё тлел в трубке. Потом поднялся на трибуну, сделанную тоже из деревянной кормушки для свиней и начал свою пламенную речь:

– Товарищи члены нашей партии, "доблестные голодранцы "! Хватит! Нож дошел до самых костей! Сколько можно терпеть гнета и издевательство! Мы должны бороться со злом, то есть с демократией и с религиозным мракобесием, не щадя свои крови, во имя светлого будушего нашего многострадального народа! В этой борьбе нам поможет вот это книга!.. С этими словами Курумбой показал нам какую-то книгу в красном переплете, и я спросил его:

–Простите, таш каминдон, это "Капитал" что ли?

–Нет, таш красноармеец! Это книга называется "Народные сказки". Мы должны выучить эту книгу наизусть! Потому что в этих сказках содержатся уникальные способы борьбы со злодеями, трехглавыми драконамы "Аждархо" и прочими мерзостями. Например, вот на этих страницах... Сейчас, я читал эту сказку где-то здесь... Ах, вот, нашел! Короче, у одного бедного старика были трое взрослых сыновей, и они были безработными. С утра до глубокого вечера они спали и просыпались только чтобы поесть. Однажды, аксакал построил их в одну шеренгу и стал им читать мораль:

– Сынки мои, вот вы стали взрослыми и сильными! Теперь вы должны бороться за своё счастье самостоятельно. Для этого вы должны объединиться как никогда. Если вы будете шагать по жизни сплоченно, то никакой враг не сможет победить вас. Вот, я сейчас вам покажу один уникальный пример... С этими словами старик раздал своим сыновьям по одному стеблю хлопчатника и велел им сломать их. Сыновья с легкостью сломали стебли. Тогда отец дал каждому по снопу таких стеблей от хлопчатника. Сыновья сломали без труда и эти снопы от хлопчатника "гузапоя". Увидев это, отец удивился. Он дал сыновьям по одному деревянному шесту и велел им попробовать сломать. Сыновья без всякого труда сломали и эти шесты, и стали ждать следующего испытания. Тогда старик разозлился и закричал им:

– Ах, вы дармоеды! Лежебоки несчастные! Имея такие силы, лежите дома и живете за счет моей пенсии?! А кассир не выдает нам вовремя нашу пенсию, пуская её в оборот и получая навар! Я не могу больше кормить вас! Найдите себе работу, паразиты! Идите на базар и катайте тележку! Давайте, выходите вон из моего дома, нечего сидеть тут, идите вон! Так старик стал выгонять своих сыновей, выталкивая на улицу. Но сыновья цеплялись за косяк двери и умоляли, чтобы аксакал не выгонял их из дому.

– Отец, не выгоняйте нас, пожалуйста! Мы боимся выходить на улицу! Там полно работников милиции! Они поймают нас и, незаметно подложив нам в карманы запрещенную литературу или листовки, отправят в тюрьму. Оттуда нас эпатируют в лагеря, где невинные люди умирают от недоедания и туберкулёза!

–Не бойтесь, шакалы трусливые! Я скажу вашей маме, и она зашьет ваши карманы рыболовной леской, наполнив их песком, и никакой мент не сможет положить вам в ваши карманы религиозные листовки или снаряды – сказал аксакал.

– Хы-ыы-ыы-ыы! – засмеялся старший сын, и другие сыновья тоже начали ржать, показывая зубы, почерневшие от регулярного курения махорки.

–Отец! Карманы-то зашьет мама, но есть на улице ещё более опасные и безжалостные типы, свои же соотечественники, которые охотятся на рабов, себе подобных. Они обманным путем могут увезти нас в соседние страны и, отняв у нас паспорта, продать нас работорговцам на вечное пользование! Что тогда?! Вы хотите, чтобы мы стали рабами и работали в лесу с кандалами на шее и ногах, печально гремя чугунными цепями?! – спросили сыновья у старика.

–Ничего, вы такие сильные, что без всякого труда оборвёте стальные цепи с кандалами и совершаете побег – сказал старик...

Тут рассказ Курумбоя прервался. За окном без стёкол появилась черес чур чисто сбритая, ишачая рожа Хуббигулы, который работал в органах на полставки тайным информатором, то есть стукачом.

–А, попались, сволочи! Ну, что же, поздравляю. Создали, значит, партию подпольную вопреки конституции нашей страны, да?! Я всё записал на свой диктофончик, и сегодня же передам всю информацию куда следует... Вам теперь крышка, басаногие голодранцы! -сказал Хуббигуль, прочесая свою деревянную ногу, одетую в женской колготки.

Курумбой в панике схватился за бутылку и закричал: -"Товарищи! Полосатая революция в опасности!". Потом этой бутылкой изо всех сил ударил Хуббигулу по голове. От сокрушительного удара Хуббигуль упал на земляной пол канцеляри нашей партии. Мамадияр, проверив пульс Хуббигуля, сделал знак что, сексот мертв.

– Таш каминдон, вы убили стукача! – обрадовался я.

– Хотя он был стукачом, все равно жалко – сказал Юлдашвой, скорбно снимая с головы тюбетейку, сшитую из кошачей шкуры.

–Выше голову, товарищ Юлдашин! Политика, это искусство! А искусство всегда требует жертв! – сказал Курумбой, держа в руках разбитую наполовину бутылку. Потом скомандовал:

– Поднимите труп этого гада, выбросим его в реку! Мы покорно согласились с каминдоном и подняли труп покойного стукача. В это время в небе над свинарником появилась луна, которая грустно плавала среди облаков, похожие на знаменитый бухарский каракуль, освещая нам дорогу.

– Таш, каминдон, не лучше ли нам его закопать в землю, чем бросать в воду. Ведь, этот труп рано или поздно всплывет наружу, как раздутый труп осла или застрянет где-нибудь, что будет тогда? Тем временем он начинает портиться и бездомные собаки стаями устремиляются туда, время от времени ревниво рыча на ворон, которые будут кружаться в небе. Вы думаете, что дехкане не заметят этого и не позовут участкового Шгабуддинова? – спросил Мамадияр.

– Прежде чем бросить труп в реку, мы должны привязать к его ноге вон тот плуг – и дело с концом. Плуг тяжелый, и никто не догадается о нашем гнусном преступлении – сказал Курумбой.

– Хорошая идея – сказали мы хором.

Потом мы вчетвером подняли и принесли на берег тяжелый плуг от заброшенного трактора "Т – 28 – Х -4" и, привязав его к ногам Хуббигулы, и бросили в глубокую реку "Карадарья", где бурлил водоворот.

–Вот, наконец, избавились мы от коварного стукача – и революция спасена! – сказал Курумбой, облегченно вздыхая.

А луна всё ещё сияла над свинарником. Вернувшись в штаб канцелярии, мы потушили керосиновую лампу и разошлись по домам.

– Да, Сайитмират-ака, быть революционером, оказывается, не легкое дело. Вот сижу в своей родной хижине, пишу Вам это письмо, прислушиваюсь в тишину и думаю о том, не пришел ли за мной участковой Шгабуддинов, подкрадываясь тихо и держа наготове свой пистолет марки "Маузер".

Ладно, до свидания, Сайитмират-ака, тушу керосиновую лампу.

– Фуфф! Ох, блин, опять усы свои прожёг.

С уважением ко всем,

революционер и красноармеец Мизхаппар.

Ночь, Колхоз «Чапаев».

Восьмое письмо Мизхаппара

Здравствуйте, Сайтмират-ака, Вы не поверите, но помните, как того мясника Мухтара, который купил у меня дохлую овцу? Вот его, вчера арестовал участковый Шгабуддинов. Не-ее-ет, не из-за того, что он торговал мясом дохлых ослов и овцов, а за политические дела, которые он не совершал.

Дело было так. Позавчера мы все – Курумбой, Юлдашвой, Мамадияр и я глубокой ночью приклеили на стену мясного ларька Мухтара политические плакаты с программой нашей партии и призывами к населению к гражданскому неповиновению. Мясной ларек Мухтара находится недалеко от нашей хибары, и рано утром, когда я на плоской крыше нашего чулана занимался утренней зарядкой, ну, этим самым, каратэ, внезапно поднялся шум, грохот, выстрелы и крики. Смотрю, – участковый Шгабуддинов арестовывает Мухтара мясника, заламывает ему руки назад и надевает на него браслетики. Тот кричит и плачет, стараясь доказать, что он не имеет к этим политическим плакатам никакого отношения.Кричал, мол он предан властям и президенту, что у него трое несовершеннолетних детей и так далее! Но, такими аргументами не смягчишь каменное сердце участкового Шгабуддинова. Жена Мухтара, бедная, тоже плачет и умоляет, чтобы отпустили её мужа.

–Пощадите, товарищ Шгабуддинов! – рыдал мясник Мухтар, стоя на коленях.

–Нет пощады врагам народа, таким как ты! Сколько раз я покупал у тебя мясо на закуску, когда хотел выпить водки с моей любовницей, ты всегда брал у меня деньги! Теперь вот будешь сидеть в тюрьме, вскармливая своей кровью вшей и клопов! С этими словами участковый погрузил мясника Мухтара, как дохлую овцу, в люльку своего служебного мотоцикла и поехал с большой скоростью в город. Мне жалко стало Мухтара. Потому что мы с ним коллега, то есть, я тоже мясник. К тому же, он давал мне мясо в кредит, когда у меня не было денег, и когда к нам приезжали гости, которые не едят собачатину. Короче говоря, после завтрака пришел почтальон и дал мне письмо, написанное на куске бумажного мешка от семян хлопчатника. Вскрыв письмо, я начал читать:

– Товарищ Мизхаппар! Приказываю от имени революционного комитета! Сегодня в полночь приходите в заброшенный свинарник, сквозь полчище многомиллионной армии белогвардейцев и конного эскадрона басмачей, убивая их саблей налево и направо. У входа вас встретить комиссар Мамадияренко. На повестке дня – всеобщий подпольный съезд нашей партии, под названием «Курилтай».

Прехседатель Ревкома,

Комиссар Курумчук.

С утра до самого вечера я думал о подпольном Курултае нашей партии, но никак не мог решиться, идти на него или нет. В полночь я снова надел кирзовые сапоги без подошв и пошел на курултай. Дорога моя проходит через кладбище. Вокруг луна да тишина. Пугливо, мрачно блестя под луной, глядят на меня надгробные камни. Как раз в этот момент я неожиданно почувствовал, что кто-то идёт за мной. От внезапного страха по моему телу, словно муравьи, пробежала дрожь. Хотелась узнать о человеке, который, не отставая, шагает позади меня. Я чувствовал его дыхание, но боялся оглянуться. Может это мерещится мне – подумал я, стараясь взять себя в руки. Тогда я остановился и ещё больше испугался. Потому что, человек, который, не отставая, шел по моим стопам тоже резко остановился. Я чувствовал холодный пот в теле и снова зашагал. Тот человек тоже пошёл. Я больше не мог терпеть и оглянулся. Оглянулся и замер как доска.– передо мной стоял Хуббигуль, то есть тот стукач, которого мы убили, бросили в реку, привязав в его ноге тяжелый плуг от заброшенного трактора «Т– 28 – х -4». Я хотел быстренько убежать, но у меня не было сил для этого. Я стоял как загипнотизированный бедный человек, потеряв дар речи. Хуббигуль злобно глядел на меня с красными глазами и кричал:

– А, проклятые демоны! Убийцы кровожадные! Думали, что я умер, да?! Ишь, размечтались! Вы привязали плуг к моей искусственной ноге, которую выдали мне в райсобесе после того, как я потерял ногу в тюрьме, где работал лохмачом. Зеки заметили меня и сломали мне ногу, после чего у меня началась гангрена, и врачам пришлось ампутировать мне ногу. А вы, злодеи, лишили меня этой пластмассовой ноги. Вы за это ответите пред справедливым судом! А я, несмотря на это, смастерил себе из полена новую ногу! Гляди. Теперь я вам покажу! Ой покажу-уу-уу-уу! – кричал он как базарная баба, готовясь напасть на меня. Тут я пришел в себя и побежал изо всех сил, создавая за собой ветер. Мне казалось, что я бежал со скоростью света. Я даже не успел заметить, как появился в штабе канцелярии. Я не мог говорить, задыхаясь как немой, за которым гнались дикие собаки с кладбища, в надежде растерзать его вклочья.

–Что с Вами, красноармеец Мизхаппар?! Многомиллионная армия белогвардейцев, что ли погнались за вами, или конный эскадрон басмачей во главе Ибрагима Лакая?! – спросил Курумбой.

Я не в силах был отвечать на вопросы. Хорошо что, Юлдашвой налил мне в консервную банку граммов сто вина и протянул мне:

– Вот, красноармейц Мизхаппар, выпейте, легче станет...

Трясущими руками я взял банку и с жадностью выпил, осушив её до дна. Через некоторое время, придя в себя, я рассказывал моим друзьям о Хуббигулье, но они не поверили мне.

–Товарищ Мизхаппар, не будьте таким суеверным! Все это ерунда! Мы – ученики великого Чарльза Дарвина, и мы не верим ни в бога, ни в чёрта! Все это мираж или галлюцинация! Может белая горячка.Со мной тоже такое часто случилось, когда я лечился в больнице. Правда, там меня звали издалека какие-то люди, и какие-то говорящие птицы издевались надо мной из-за окна. Один воробей дразнил меня, чирикая:

– Сирота? Сирота!

О, как я плакал тогда, глядя на воробья, как рыдал!.. Иногда смеялся – сказал Курумбой.

–Нет, таш каминдон, я точно видел его. Это было жуткое зрелище – сказал я убежденно.

–Ну, тогда мы допустили ошибку. Оказывается, мы зря привязали плуг к его ноге, надо было привязать плуг не к ноге, а к шее. Ну, ничего, придет время, исправим эту историческую ошибку. Ладно, не будьте такими наивными – пробормотал Курумбой.

Потом, выпив еще сто грамм, снова поднялся на трибуну. Он торжественно объявил первый съезд нашей партии открытым. От аплодисментов едва не рухнул потолок штаба канцелярии.

–Дорогие члены нашей партии, товарищи депутаты! – продолжал свою историческую речь Курумбой. Мы создали нашу партию в не очень простое время, то есть с чистого листа! Всем ясно, что без финансов никакая партия далеко не пойдет! Поэтому сначала мы должны найти деньги.

– Извините, товарищ каминдон, интересно, а куда идут наши членские взносы, которые мы платим ежемесячно? – спросил Мамадияр.

–Я вам скажу больше. На сегодняшний день численность членов нашей партии составляет четыре человека и членских взносов соответственно не густо, то есть партийная казна почти пуста! Мы должны найти деньги для партии в крупном размере и немедленно! Если есть у вас предложение по этому поводу, пожалуйста, поделитесь с нами. Только соблюдайте регламент, товарищи депутаты! Депутат Юлдашин просить слово. Пожалуйста, включите третий микрофон!.. – сказал Курумбой, нервно закуривая свою трубку, набитую заваркой.

Юлдашвой, соблюдая древнюю традицию араторов, налил в консервную банку грамм сто вина, и выпил. Потом ему снова захотелось выпить, но его вовремя остановил Курумбой. Юлдашвой начал говорить:

– Товарищ спикер, уважаемые депутаты, гости нашего съезда!

Пользуясь удобным моментом, я хочу предложить по поводу укрепления финансового положение нашей партии, следующую идею. Я предлагаю ограбить банк. У меня всё – сказал он.

–Спасибо, товарищ Юлдашин. Если Вы не против, я могу поставить это предложение на всеобщее голосование! Пожалуйста, товарищи, голосуйте! Кто за то, чтобы для укрепления финансового положение нашей партии мы ограбили банк, поднимите руки! Против и воздержавшихся нет! Преложение товарища Юлдашина принимается единогласно! Поздравляю, товарищ Юлдашин! – сказал Курумбой, горячо аплодируя. Потом объявил первый съезд нашей партии закрытым. Выпив остатки барматухи, мы разошлись по домам. Утром я сказал отчиму, что иду грабить банк. Услышав это, отчим с мачехой заплакали.

– Если к вечеру не вернусь обратно домой, то будьте довольны мной и простите меня, если я огорчил вас когда-нибудь. Я вас обоих никогда не забуду – сказал я. Услышав это, отчим с мачехой завыли волком.

–Ты тоже прости меня, мой приемный, сын, за то, что бил тебя палками, иногда железной цепью, когда ты был маленьким. Меня мучает совесть, когда я вспоминаю том, как я топором ударил тебя по голове. Как ты тогда плакал, бегая босиком по снегу в одной рубахе, помнешь?

–Да – сказал я.

–Прости, если можешь. Пиши часто из тюрьмы, и не забудь отправить мне именной нож, который открывается с помощью кнопки – сказал отчим.

Пока мы разговаривали, мачеха моя сложила мои вещи в мешок.

–Мизхаппар, сынок, надень эту рубашку. Потому что, к воротнику этой рубахи я пришила быстродействующий яд. Если тебя арестуют участковой Шгабуддинов, прокуси воротник вот здесь, где я вшила яд, и тебя не смогут посадить – сказала моя мачеха.

Сняв бушлат, я надел эту рубашку с вшитым в воротничок ядом. Услышав наш разговор и плач моих родителей, вышли соседи, потом эта скромная толпа постепенно стала увеличиваться за счет любопытных односельчан. Они думали, что я еду в армию и начали прощаться со мной. Когда на улице собралась огромная толпа, отец побежал домой, попросив нас подождать. Через пять минут он вышел из дома, держа в руках фотоаппарат "Зенит". Потом он сделал снимки на память. После этого я взял мешок и начал отдалятся от своих родителей, от односельчан и от родного дома, где я родился и вырос. Когда я обернулся назад, отчим с мачехой вместе с односельчанами всё ещё стояли на холме, роняя горькие слезы, махая мне руками. Я пришел в заброшенный свинарник и зашел в штаб канцелярии. Смотрю, там мои друзья проходят тренинг по ограблению банка, выполняя сложные упражнения. Я тоже присоединился к ним. Пока мы проходили тренинг, наступил вечер. Погода было пасмурная, моросил дождь. Когда дождь заметно усилился, мы, подняв мешки с инструментами, направились в сторону районного центра, чтобы ограбить банк. Когда мы подошли к "объекту", на улице никого не было. Районный центр в этот момент был похож на мертвый город, который называется Чернобыль, где взорвался атомная электростанция. Банк, который мы хотели ограбить, стоял как мрачный замок графа Дракулы под шумным дождем. Кроме как у здания районного хокимията нигде не горел свет. Нет света, – значит, нет и сигнализации. Это удобство вдохновило нас, и мы смело подошли к окнам банка. Потрогали окна, – сигнализации нет. Потом мы стали ломать замки полированной двери с помощи монтировки. Смотрим, – двери банка сами по себе открылись, словно в старой доброй сказке. Ну, думаем, дураки, банковские работники забыли, что ли закрыть как следует двери перед уходом.

– Самый раз – сказал Курумбой шепотом и зажёг спичку, оглядываясь вокруг. Потом велел зажечь керосиновую лампу, которая в народе называется "шайтан чирак" то есть лампа шайтана. При свете керосинки мы начали передвигаться осторожными шагами, и в мрачных стенах банка отражались наши огромные тени, напоминающие гигантских пещерных людей. Тут кто-то неожиданно включил свет, и мы от испуга чуть не наложили в штаны. Мы стояли словно люди, которых внезапно хватил паралич с Паркинсоном. Думали, всё, – приехали. Я уже был готов перекусить воротник моей полосатой рубахи, как вмешались двое сотрудников банка. Один из них взял бритву из голенища хромовых сапог, и ловко отрезал ту часть воротника моей рубахи, куда был вшит высокотоксичный яд. Другой сказал:

– Не надо суицида, товарищ Мизхаппар. Глядите, – вокруг, жизнь прекрасна! Из всех ситуаций есть выход. С оптимизмом надо смотреть в будущее!..

После включения прожектора на мраморной лестнице появился толстый тип с вздутым животом, без шеи и в темных очках. Он, в частности, сказал:

– Добро пожаловать, уважаемые коллеги из колхоза "Чапаев"! Наступил день, которого мы ждали долгое время! Позвольте выразить вам свою благодарность от имени руководства и администрации нашего Банка, дорогие грабители! Спасибо вам огромное за визит. Особенно Вам, товарищ Курумбой Корамойгуталин Морикултезак Таппитутунович! Вы – настоявший руководитель! Я рад, что нам с вами выпала честь, работать в месте! Теперь Вы можете спокойно вернуться в свой заброшенный свинарник и через месяц, когда закончится расследование, я, как директор этого многострадального банка, выпишу Вам чек, за оказанную Вами помощь! Дело в том, что мы, во главе Вашего покорного слуги, разграбив и похитив народные деньги в колоссальном размере, обанкротили эту организацию! Теперь все эти преступление, которые мы совершили, спишем на вас! У нас есть ваши фотографии с видеозаписями, и мы их предъявим на суде в качестве вещественного доказательства. Ещё раз спасибо за сотрудничество, господа грабители!Как вознаграждения за оказанную помощь я выпишу вам чек -сказал банкир.

–Товарищ банкир! Если поймает нас и посадит в тюрьму без суда и следствии, зачем нам этот, как его, ваш чек?! – спросил я, почёсывая затылок монтировкой.

Банкир, вынул из внутреннего кармана своего смокинга кубинскую сигару марки "Гавана" и закурил. Потом сказал:

– Неплохой вопрос, господин Мизхаппар. Тот чек, который я выпишу, очень вам пригодится, когда будете нанимать адвоката. Я понимаю, Вы беспокоитесь о своей свободе. Не волнуйтесь. Пока руководит Вами этот самый Курумбой Корамойгуталин Морикултезак Таппитутунович, Вас никогда не посадят, так как у Вашего лидера есть удостоверение с красным переплетом, которое дали ему, когда он долгое время лечился в больнице.

–А-а-а, тогда хорошо – сказал я.

–Теперь мы можем уйти? – спросил Курумбой.

–Да, коллега, Вы можете уйти вместе со своей бандой куда угодно.Вас найдут. – сказал банкир.

После этого мы воротились домой.

Вот такие дела у нас, Сайитмират-ака. Оказывается, хороший руководитель всегда спасает коллектив. Вот, мы тоже, благодаря Курумбою спаслись от преследования. Пожалуй, этими словами я закруглю свое письмо.