Текст книги "Их величества пирамиды"

Автор книги: Войтех Замаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц)

Лепсиус наилучшим образом воспользовался своими привилегиями и полученными деньгами. Он пробыл в Египте более трех лет (до декабря 1845 года) и добрался до самой Нубии. Под воинской охраной он работал спокойно, без всяких эксцессов, измерял, наносил на карту, составлял документацию, перерисовывал, вел подробный дневник раскопок, во всем действовал методично, с вошедшей в пословицы немецкой пунктуальностью. Интересно отметить, что на все полевые работы, включая жалованье рабочих и оплату транспортных средств, ушло 36 400 талеров (примерно 100 000 позднейших марок), тогда как на публикацию результатов экспедиции потребовалось 80 000 талеров. Трофеи были исключительными как по количеству материальных находок, так и по количеству полученных научных сведений. Привезенные Лепсиусом древние предметы, многие из которых он спас от известковой печи, легли в основу великолепной египетской коллекции Государственного музея в Берлине, эти экспонаты и поныне остаются гордостью музея. С приобретенными сведениями он ознакомил мир в сотнях научных работ, и особенно в двенадцатитомных «Памятниках Египта и Эфиопии» (1849–1859), которые по праву были названы «внучатыми отпрысками» «Описания Египта». Лепсиус разрешил ряд вопросов египетской филологии, мифологии, истории искусства, но наибольший вклад он внес в установление египетской исторической хронологии. И хотя в исходной ее дате, как мы теперь знаем, ошибся на тысячу лет (а Шампольон на две тысячи), все же внес порядок и ясность там, где другие видели лишь хаос имен без указания дат. Из отдельных эскизов о жизни Древнего Египта он создал картину его истории, разделив ее (по Манефону) на три эпохи – Древнее, Среднее и Новое царства. Этого деления мы придерживаемся по сей день. Лепсиус больше, чем кто бы то ни было до него, преуспел в отгадывании загадок, связанных с пирамидами. Он определил имена ряда их обладателей и время правления каждого, выяснил, что пирамиды строились в эпоху Древнего и Среднего царств, в Новом уже не строились. В период своего полугодичного пребывания на месте прежнего Мемфиса, или Меннефера, он изучил поля пирамид от Абу-Роаша до Лишта и Иллахуна, описал 64 пирамиды, 30 из них открыл сам. Правда, дальнейшие исследования на протяжении последующих ста лет, показали, что ряд объектов, которые он принимал за пирамиды, были постройками другого типа и, наоборот, в иных полуразрушенных постройках он не распознал пирамид, однако это отнюдь не принижает его заслуг. Прочесал он, разумеется, и окрестности Гизе, а на Великой пирамиде укрепил табличку с именем и титулами своего монарха, добавив к иероглифам прусскую орлицу и железный крест. Впрочем, на этой исхоженной земле он задержался ненадолго, а занялся обследованием менее изученных пирамид в Абусире, Медуме и Саккара. Лепсиус был первым, кто наметил этапы эволюции пирамиды: от древнейшей формы царской гробницы с плоской крышей к гробнице со ступенчатой надстройкой и гробнице в виде правильной пирамиды. Он создал также интересную теорию «постепенного роста» пирамиды, по которой ее величина зависела от длительности правления того или иного фараона. И хотя сейчас паука отказалась от этой теории, в то время это был шаг вперед, потрясший устаревшие представления, что заслуживает положительной оценки.

«Поля пирамид в Мемфисе, – писал он в „Сообщении министерству о приобретениях и результатах экспедиции“ вскоре после того, как в 1845 году вернулся на родину, – явили нам картину египетской цивилизации в те древнейшие времена, которые впредь следует считать первым отрезком изученной истории человечества… Древние династии египетских правителей отныне предстают перед нами уже не просто рядом ничего не значащих, забытых и сомнительных имен. Теперь мы уже можем подходить к ним без прежних, вполне обоснованных сомнений; их последовательность установлена и подвергнута критической проверке, а даты их существования соотнесены с определенными историческими эпохами. Более того, перед нами предстала картина процветания народа под их властью, и весьма часто они сами выступают в своей индивидуальной исторической реальности».

После Шампольона и Лепсиуса исследователи пирамид уже не довольствовались только выяснением технических данных. Перед ними открылась возможность узнать об этих постройках значительно больше, чем знали Геродот и Плиний, и сообщить об этом всем, кто не мог сам прочесть иероглифы.

Ученых нового поколения уже не удовлетворяли кратковременные экспедиции. Завершить изучение пирамид можно было только в рамках комплексного археологического обследования. Приходилось ориентироваться на длительное пребывание в Египте, отдавать стране на Ниле тело и душу. Так они и поступали, эти добровольцы на службе науки, одержимые страстью к открытиям и пренебрегающие опасностями и неудобствами. Во главе их стали французы Мариетт, Масперо и де Морган, англичанин Флиндерс Питри, немец Борхардт. Позже на смену им пришли швейцарец Навиль, итальянец Барсанти, англичане Квибелл и Фёрс, американцы Литгоу и Рейснер, французы Лорэ, Жекье и др.

Огюст Мариетт (1821–1881), родом из Булони (в молодости – учитель французского языка в Англии, рисовальщик образцов лент на одной английской фабрике, преподаватель коллежа в Булони), приехал в Египет осенью 1850 года в качестве сотрудника Лувра с целью купить кое-какие коптские рукописи. В Каире он поднялся на цитадель, и вид горизонта, окаймленного силуэтами пирамид, так восхитил его, что он принял решение остаться в Египте и заниматься не сделками с перекупщиками, а изучением его древних памятников. Начав их розыски, Мариетт был поражен, не поверил собственным глазам: тысячелетние сфинксы украшали сады богачей, вазы и рельефы валялись на базарах и в лавчонках с сувенирами, колонны с великолепными капителями разбивались и попадали в известковые печи, расшатавшиеся плиты сбрасывали с пирамид для развлечения туристов. У него создалось впечатление, что Египет производит массовое разрушение и распродажу своих памятников, и он был прав. Хуже и печальнее всего было то, что сами египтяне словно бы соперничали между собой, способствуя разграблению своей страны.

Разные предприимчивые люди проводили раскопки такими методами, над которыми покачал бы головой и Бельцони: ради нескольких барельефов разворачивали целые гробницы, отламывали головы статуй, распиливали саркофаги и продавали кусками. Мариетт был поражен и решил приложить все усилия, чтобы хоть что-нибудь сохранить. Будучи иностранцем, он всюду наталкивался на вполне понятное недоверие, однако после семилетних терпеливых и настойчнвых усилий он добился того, что слабая власть решила продемонстрировать силу. Хедив Саид, сын Мухаммеда-Али, запретил самовольные раскопки к вывоз предмета древности я поставил Мариетта во главе Службы древностей Египта, учреждения, которое было создано для осуществления надзора за раскопками и памятниками старины и организации археологических исследований. В 1857 году Мариетт организовал музей в каирском предместье Булак. Его непрестанно разраставшиеся коллекции стали основой знаменитого Египетского музея, в 1902 году получившего новое здание на нынешней главной площади Каира Тахрир. Благодарный Египет поставил Мариетту памятник более чем в натуральную величину, который стоит и поныне. Мариетт удостоился и других почестей, из коих при своем веселом характере, вероятно, выше всего оценил бы то, что в Саккара довольно приличный ресторан назван «Домом Мариетта»; он перестроен из дома Мариетта, в том месте, где ему удалось совершить самые значительные открытия. Мариетт не только сохранил уже обнаруженные памятники древностей, но и открыл новые. Осенью 1850 года, обследуя саккарские гробницы к северо-западу от пирамиды Джосера, он увидел торчавшую из песка голову сфинкса. Откопал ее и прочел на постаменте надпись, славившую священного быка Аписа, которого в Мемфисе считали воплощением бога Птаха. Мариетт вспомнил Страбона. По свидетельству последнего, здесь тянулась «аллея сфинксов». Она вела к храму и месту погребения этих быков, по-гречески называемому «Серапеум». Мариетт нанял нескольких феллахов, взялся вместе с ними за лопату и отрыл еще 140 сфинксов или их остатков. Таков был итог годичного труда, не раз прерывавшегося из-за всяческих помех. Сфинксы и в самом деле образовывали аллею, которая привела его к месту подземного погребения.

План Серапеума в Саккара. Черные четырехугольники – сохранившиеся на своих местах саркофаги священных быков (но Мариетту)

Оно было высечено в скале, имело длину с востока на запад 200 метров и представляло собой широкую галс-рею со множеством боковых коридоров и ниш. Ниши предназначались для саркофагов с мумиями быков. В главном коридоре Мариетт нашел двадцать четыре таких саркофага, и вес пустые. Каждый весил 60–70 тони и был вытесан из одного куска гранита. В боковых коридорах он обнаружил и деревянные саркофаги с останками быков, всего их было 28, кроме них там оказался саркофаг с мумией верховного жреца бога Птаха – Хаэмвесе, сына Рамсеса II. Самые древние саркофаги быков относятся к царствованию Аменхотепа III из XVIII династии, самые поздние – к периоду правления последних Птолемеев, т. е. между крайними временными рубежами здесь диапазон в 1600 лет. На каждом из этих огромных саркофагов иероглифами обозначено, кто был фараоном и верховным жрецом при жизни того или иного быка, какие события тогда произошли. Новые тексты, проливающие свет на египетскую историю!

Вслед за текстами в Серапеуме Мариетт обнаружил и другие свидетельства истории Египта. В 1865 году он открыл гробницу сановника Чи, самую красивую и сохранившуюся лучше всех из саккарских гробниц. Великолепные многоцветные рельефы, своим тончайшим рисунком производившие впечатление настенной живописи, изображали не только самого сановника Чи, фигура которого всегда втрое, а то и вчетверо крупнее, чем фигуры людей более низкого звания, но и картины повседневной жизни его эпохи: весь земледельческий цикл от посева до жатвы; корабли, бороздящие воды и стоящие на рейде; охоту на бегемотов и рыбную ловлю, убой домашнего скота и выделку кож, сбор натуральных податей и наказание деревенских жителей; ремесленников за работой, в том числе каменщиков и стеклодувов, писарей и рисовальщиков; карликов с обезьянами и собаками, короче говоря, все, что происходило вокруг сановника Чи. Эти изображения, несмотря на элементы стилизации, были так реалистичны, что позволили установить, какими орудиями и инструментами пользовались тогдашние земледельцы и ремесленники, какие приемы они применяли, а также чего у египтян в ту эпоху не было. В какую эпоху? И тут мы подходим к самому интересному. Гробница Чи относится к XXV веку до н. э., ко времени правления самой выдающейся V династии, к периоду строительства пирамид. А сам Чи и был начальником всех царских работ, «руководителем строительства пирамид и охранителем вечных мест».

Открытие гробницы Чи было значительным вкладом Мариетта в исследование пирамид, и притом далеко не единственным. Он открыл много других гробниц с подобными же свидетельствами давних эпох, среди которых особенно выделялась гробница Птаххотепа, тоже вельможи из V династии. Владелец ее, возможно, был автором прославленного «Поучения», одного из древнейших произведений мировой литературы. Кроме того, Мариетт начал изучение так называемой «ложной пирамиды» близ Медума, одной пирамиды в Лиште и нескольких малых пирамид близ Саккара, где ему посчастливилось сделать значительное «негативное открытие». На юге Саккара его внимание привлекло необычное строение, которое Лепсиус и Перринг считали неоконченной или частично разрушенной пирамидой. Арабы называли ее «Мастаба фараун» (скамья фараона). Она была каменная, заполненная внутри, стены косые, обложенные турским известняком. На первый взгляд она и верно не отличалась от полуразрушенных пирамид, но, подробно изучив ее, Мариетт выяснил, что это гробница фараона в форме колоссального саркофага. Владельца гробницы Мариетт еще не мог правильно определить, но теперь (после работ Жекье в 1924 году) мы знаем, что выстроить ее повелел царь Шепсескаф, последний правитель IV династии. Наверняка у него были какие-то основания, чтобы не походить на своих предшественников – Менкаура, Хафра и Хуфу. Очевидно, и у Мариетта были свои основания, когда он вычеркнул его гробницу из списка пирамид.

Гастон Масперо (1846–1916) и Жак де Морган (1857–1924) вступили на почву, уже подготовленную Мариеттом, как его преемники в должности генерального директора Службы древностей Египта и директора Египетского музея; они могли более быстрыми темпами продолжить изучение пирамид. Помимо увлечения работой в поле их объединяла удача, помогавшая им делать открытия.

Масперо в 1880 году проник в сильно поврежденную пирамиду на юге Саккара и в погребальной камере обнаружил настенные иероглифические надписи; их дешифровка показала, что это гробница фараона Пн-бпи II из VI династии. Итак, была обнаружена пирамида с надписями, хотя Мариетт всегда утверждал, что «пирамиды немы»! Воодушевленный этим открытием, Масперо проник и в соседнюю пирамиду, тоже оказавшуюся гробницей периода VI династии и с надписями, а в 1881 году вскрыл еще одну небольшую пирамиду в самом центре Саккара. В желтоватом свете керосиновой лампы он увидел то, что ныне посетители могут с восхищением наблюдать в сиянии неонового света: двускатные потолки подземных помещений усеяны сотнями голубых звезд, стены покрыты прекрасно сохранившимися сине-зелеными иероглифическими надписями. Саркофаг оказался пуст, но из надписей Масперо узнал, что в нем был похоронен последний царь V династии, Унис, который правил Египтом в конце XXV века до н. э. Чуть далее к северу он проник в пирамиду, которая, как ему удалось выяснить, принадлежала царю Тети из VI династии, а немного южнее он добрался до пирамид, служивших гробницами преемникам Тети; в их подземных помещениях он снова обнаружил иероглифические надписи. Чтобы скопировать и издать эти «Тексты пирамид», Масперо отказался на время от поста директора Службы древностей к Египетского музея. Поступок, который характеризует его лучше всяких слов.

Мастаба Мерерука. Считалась самой большой нецарской гробницей в Египте (по Моргану), до того как чехословацкая экспедиция обнаружила мастабу Птахшепсеса

Де Морган совершил первое свое открытие в Египте в 1893 году. Неподалеку от пирамиды Тети он нашел необычайно большую гробницу времен Древнего царства. Всего в ней ныло 32 помещения, выстроить ее повелел для всей своей семьи Мерерука – верховный жрец царя Тети. В Абусире де Морган обнаружил гробницу вельможи Птахшепсеса, который сделал карьеру от парикмахера до чати (т. е., по нашей терминологии, до «первого министра») царя V династии Сахура. Головокружительные карьеры бывали во все времена, но для нас эта гробница интересна прежде всего тем, что в 1960 году концессию на ее обследование получил Египтологический институт Карлова университета в Праге. Обследуя пирамиды, де Морган сосредоточил свое внимание на несколько забытой области в окрестностях Дашура. В марте 1894 года он произвел зондаж полуразвалившейся северной пирамиды из необожженного кирпича. Оказалось, что она принадлежала царю Сенусерту III из XII династии (эпоха Среднего царства). В ее ареале де Морган нашел четыре гробницы дочерей фараона; при расчистке коридоров он снова сделал открытие, ставшее сенсацией мирового масштаба. Хотя гробницы были разграблены, однако древние грабители забыли часть погребальной утвари или спрятали ее в углу, а де Морган этот клад нашел. Когда позднее он обследовал южную пирамиду, которая принадлежала царю Аменемхету III из этой же династии, то, к немалому своему удивлению, выяснил, что этот правитель пренебрег собственной пирамидой и повелел похоронить себя в другой пирамиде близ Фаюмского оазиса. Третье открытие Моргана, сделанное в 1895 году, оказалось еще более сенсационным: в скромной пирамиде царя Аменемхета II он обнаружил два нетронутых саркофага царских дочерей Ити и Хнумит со всеми их драгоценностями и амулетами… Клад, которому 4000 лет, т. е. почти на тысячу лет больше, чем тому, что принадлежал Тутанхамону!

Дашурские клады пробудили новый интерес к пирамидам, но одновременно несколько заслонили исследования, не ослеплявшие блеском золота и драгоценных камней. В 1894 году Служба древностей направила Г. Готье и Г. Жекье в Лишт, примерно в шестидесяти километрах южнее Каира, чтобы они произвели раскопки двух холмов, которые почти ничем не отличались от окружающих дюн, но чем-то они привлекли внимание Масперо. Прошло всего несколько дней, и в северном холме были обнаружены остатки пирамиды царя XII династии Аменемхета I, а в южном – остатки пирамиды его наследника Сенусерта I. Однако работы пришлось прекратить из-за самого неожиданного препятствия: подземелья пирамид посреди безводной пустыни были залиты грунтовой водой. Затем Э. Навиль опознал в Фиванском некрополе, по соседству с храмом Хатшепсут в Дейр-эль-Бахри, развалины заупокойного храма царя Ментухотена I из XI династии. Средняя часть храма первоначально кончалась пирамидон. Следы совсем маленьких пирамид он нашел и близ Долины цариц в Дейр-эль-Медине, над гробницами чиновников, служивших во времена XIX и XX династий. В 1900 году Эмиль Шассина обнаружил развалины настоящей царской пирамиды близ Абу-Роаша, в десяти километрах северо-западнее Гизе. Она были построена по приказу царя Джедефра из IV династии. Близ Завиет-эль-Ариана, в пяти километрах югу от Гизе, А. Барсанти нашел остатки сразу двух пирамид: первая была не завершена и, вероятно, принадлежала царю Хабау (конец III династии), вторая – только начата. Огромный проем в ее фундаменте местные феллахи называют «Хурл Искандер» («Александрово жерло»), а гиды приписывают его происхождение Александру Великому. В действительности это следы работы Барсанти, которого тоже звали Александр (Алесандро).

Французские ученые опубликовали результаты своих работ в ряде научных и популярных книг, которыми утвердили в глазах общественности свою гегемонию на полях пирамид (например, Мариетт, «Путевые заметки о Верхнем Египте, включая описание древних памятников по берегам Нила» (1872); Масперо, «Надписи саккарских пирамид» (1894); Морган, «Раскопки в Дашуре» (1895–1003) и т. д.). Однако их гегемонии в конце XIX века бросил вызов англичанки Питри, прославленный знаток пирамид и вообще всего Египта, автор почти тысячи книг, статей и рецензий, многие из которых способны увлечь и неегиптологов. Это относится уже к его первым работам – «Пирамиды и храмы Гизе» (1883), «Десять лет раскопок в Египте, 1881–1891» (1892), а также в большой степени к его (ныне уже отчасти устаревшей) трехтомной «Истории Египта» (1894–1895). Уильям Мэтью Флиндерс Питри (1853–1942) провел в Египте сорок шесть лет своей долгой жизни, более двадцати последующих лет он занимался Египтом в своем кабинете в Лондонском университете. Питри собрал о прошлом Египта такое количество сведений, каким не обладал до него никто. Он «был специалистом по любому вопросу» во всем, что касалось Египта: от самого малого – миниатюрных скарабеев [30]30
  Скарабеи – распространенные в Древнем Египте изображения священного жука из камня, глазированного фаянса, смолы, служившие амулетами и украшениями.


[Закрыть]до самого большого – пирамид. С молодых лет он интересовался естественными науками к историей; восемнадцати лет в качестве геодезиста производил измерения в Стонхендже, [31]31
  Стонхендж – крупнейшая мегалитическая постройка у г. Солсбери в Англии.


[Закрыть]двадцати четырех – опубликовал труд по метрологии. Интерес к Египту привил ему отец, большой поклонник астронома Пиацци Смита; о нем мы еще услышим. В 1864 году Смит издал книгу о Великой пирамиде, где объявил ее своего рода «каменной библией», в пропорциях которой якобы зашифрована «судьба человечества». Питри-старший мечтал проверить и дополнить измерения Смита, чтобы подтвердить верность его выводов; Питри-младший, в 1879 году отправившийся в Египет, своими измерениями и научными трудами полностью опроверг эти выводы. Но это была мелочь в сравнении с тем, что он совершил там позднее (поначалу как исследователь на собственный страх и риск, а с 1910 года как директор Британской археологической школы в Египте). В дельте Нила, близ деревни эль-Нигруши, он открыл греческое поселение Навкратис, относящееся к концу VII века до н. э.; среди развалин древней столицы Таниса обнаружил храм бога Сета; близ Кантары на Суэцком канале нашел крепость Саисской эпохи и ее значительно более древнее основание; в Иллахуне и на восточной оконечности Фаюмского оазиса нашел остатки прославленного Лабиринта; кроме того, на территории первой египетской столицы, Мемфиса, откопал второго по величине сфинкса. Питри провел археологические работы более чем в тридцати пирамидах, пять пирамид он вскрыл и установил их принадлежность, а из одной вынес клад. Но главное – он добыл сведения, позволившие объяснить технику и организацию их строительства.

«Чудесное жилище я устроил в гробнице, вытесанной в скале, – пишет он по поводу своей работы у Великой пирамиды. – Приделал только дверь и оконную раму, поставил этажерку, подвесил гамак из рогожи – в общем устроился так комфортабельно, что лучшего желать не приходилось… Около девяти утра я начинал работу. Когда мы делали замеры, мой слуга Али держал над теодолитом зонт, чтобы предохранить его от солнца, до моей спины тень уже не доходила. Али устраивал себе полуденный отдых, а я старался работать как можно дольше. Когда темнело, я собирал инструменты, аккуратно складывал их в гробнице, а слугу отпускал. Около шести или семи я разжигал костер и углублялся в расчеты, пока в котелке не закипала вода, затем ужинал (какой-нибудь суп, матросские сухари и помидоры, которые в Египте великолепны, немного шоколада), после десятичасовой работы без еды и питья все это казалось чрезвычайно вкусным и шло только на пользу. Вечернее умывание… и я опять садился за расчеты и просиживал над ними примерно до полуночи… Во время раскопок я вставал рано, на рассвете. При обследовании Великой пирамиды я всегда выходил на работу вечером, как только удалялись туристы, и с сонным Али в качестве ассистента трудился до полуночи, а то и до утра; так получалось, что иногда я работал… по четырнадцати часов без перерыва». Позже, когда в обиход вошли автомобили, он заказал для работы в более отдаленных местах автобус, который, учитывая вкусы жены, «снабдил граммофоном и оборудовал еще уютней, чем свою гробницу в Гизе».

Близ Гизе Питри работал с декабря 1880 по апрель 1882 года, девять месяцев из этого времени он посвятил Великой пирамиде. Измерил ее точнее и полнее, чем инженеры Наполеона и Пиацци Смит. В 1883 году Питри со своими инструментами отправился к саккарским и дашурским пирамидам; вернувшись, он отдал должное «добросовестности и основательности своих французских коллег». Питри нашел для своих «игр» нетронутый песочек в Фаюмском оазисе, где была столица и некрополь царей XII династии. В 1888 году в двенадцатиметровом холме близ деревни Хавара-эль-Макта он откопал остатки кирпичной пирамиды; поскольку вход в нее обнаружить не удалось (вопреки всем обычаям на северной стороне его не было), пришлось прорыть туннель. После неимоверного труда и всяческих неприятностей с рабочими Питри проник наконец в погребальную камеру, затопленную грушевыми водами; под водой он обнаружил ограбленные саркофаги Аменемхета III и его дочери Неферуптах. Близ деревни Иллахун в следующем таком же холме Питри откопал кирпичную пирамиду фараона Сенусерта II с пустым саркофагом, но «красивейшим из всех, которые относятся к Среднему царству». В 1890 году он отправился к «фальшивой пирамиде» в Медуме, где еще Масперо нашел саркофаг, и начал изучать ее внутреннюю структуру, а затем в окрестностях открыл развалины маленького храма. Имя владельца «фальшивой пирамиды» он не смог определить даже по косвенным признакам; ныне считается, что ее начал строить последний царь III династии, Хуни, а закончил отец Хуфу и предшественник Снофру. Позднее, вместе с Э. Маккеем он отрыл две пирамиды времен Среднего царства в Мазгуне, близ Дашура; возможно, что они принадлежали царю Аменемхету IV и царице Себекнефрура – последним правителям XII династии. Из усыпальницы кирпичной пирамиды в Иллахуне, где была погребена одна из дочерей царя Сенусерта II, он позднее вместе с Ги Брантоном и мисс М. А. Мюррей извлек знаменитые «сокровища Иллахуна». Но это было уже в 1920 году. К началу нашего века из больших полей пирамид неизученным оставалось лишь одно – абусирское. Концессию на него от правнука Мухаммеда-Али получил правнук Фридриха Вильгельма IV, который был уже не прусским королем, а германским императором. Самые большие надежды на успех возлагало имперское военное министерство, оно даже предоставило рельсы для вывоза песка и трофеев, причем даром (стоило это примерно столько же, сколько двенадцать минут артиллерийского огня во время битвы под Верденом). Как известно, далеко идущие надежды германского военного министерства не оправдались, зато результаты, которых добились немецкие ученые, превзошли все ожидания. Можно сказать, что своей работой они открыли новый и последний этап в изучении пирамид, завершившийся уже в наши дни.

Немецких археологов привел в Абусир Людвиг Борхардт (1863–1938), выдающийся архитектор, ученый и организатор, а такое счастливое сочетание многих качеств встречается не часто. Он был учеником блестящего египтолога, берлинского профессора Адольфа Эрма-на, создавшего новую концепцию изучения древнеегипетского языка, был знаком с Лепсиусом (тот умер в 1884 году), а в Египте продолжал традиции братьев Генриха и Эмиля Бругшей, известных работников Службы древностей Египта и Египетского музея. Борхардт так же хорошо разбирался в египетских надписях, как в архитектуре и изобразительном искусстве, не упускал деталей и хорошо схватывал целое, умел видеть вещи в их взаимосвязи; как руководитель прекрасно подобранного коллектива специалистов, он на практике осуществил то, что позднее стало насыпаться «комплексными работами». Ничего сенсационного об этих работах Борхардт в своих дневниках не написал: велись они планомерно и методически, «без нежелательных инцидентов, которые называются приключениями».

Поле пирамид в Абусире (реконструкция). Слева направо: пирамиды Нефериркара, Ниусерра и Сахура (у двух последних – нижние храмы и «восходящие» дороги). На заднем плане Солнечный храм Усеркафа и Ниусерра, на горизонте—пирамиды Гизе

Семь сезонов работал Борхардт на абусирском поле, начиная с его предварительного осмотра осенью 1901 года и кончая вывозом дарованных находок в 1908 году, и изучил там три большие пирамиды эпохи V династии – пирамиды царей Сахура, Нефнриркара и Ниусерра. И не только сами пирамиды, местами более чем на половину засыпанные песком, с их подземными коридорами, камерами и т. д., но также заупокойные и долинные храмы, дороги, каменные ограды и вообще все, что было вокруг пирамид (в том числе и два «солнечных храма» царей Ниусерра и Усеркафа). Вместе со своими сотрудниками и рабочими он в буквальном смысле слова просеял весь песок, перебрал крупинку за крупинкой до многометровой глубины и на площади в несколько квадратных километров. Первым из археологов Борхардт провел систематическое обследование всего некрополя египетских царей, составляющих гигантский комплекс построек вокруг пирамиды, которая была лишь одной из составных частей архитектурного целого. Впервые он рассматривал пирамиду не как изолированную постройку, а в связи с другими сооружениями, связанными с посмертным культом царей, и впервые реконструировал весь этот комплекс. По его макетам и рисункам люди XX века могут представить себе эти гигантские творения рук древних египтян отчетливее, чем их видел Геродот!

Ученые оценили успехи Борхардта, комплексное изучение полей пирамид в Абусире; необходимо было также изучить и остальные ноля пирамид. То, что пирамиды были окружены храмами и другими постройками, специалисты по Египту знали в общем-то довольно давно, а многие из этих построек были уже открыты. Но теперь египтологи приступили к их комплексному изучению, снова зазвенели кирки там, где, казалось, уже все известно. Британские археологи Дж. Э. Квибелл и С. М. Фёрс отправились в Саккара и тщательно перекопали ее от пирамиды Тети до пирамиды Джосера, а затем передвинулись на юг, к пирамиде Пиопи II. В 1906 году в Египте высадились первые археологи из Америки; нью-йоркский Метрополитен-музей отправил экспедицию в Лишт под руководством А. М. Литгоу и А. С. Мейса, объединенная экспедиция Гарвардского и Бостонского университетов под руководством Дж. А. Рейснера обосновалась в Гизе. Они оставались там до тридцатых годов, когда эстафету приняла экспедиция Пенсильванского университета, возглавлявшаяся А. Роу и получившая концессию на изучение поля пирамид в Медуме. Между тем в Гизе пришли немцы (в 1909 году под руководством Э. фон Зиглина), а в Сак-кара с 1914 года опять работали французы – П. Лако, В. Лоре, Г. Жекье и др., в 1926 году к ним присоединился Ж.-Ф. Лауэр, который работает там и поныне. В тридцатые годы в изучение Древнего Египта впервые включились и сами египтяне: [32]32
  Первым египетским египтологом и археологом следует, без сомнения, считать Ахмеда Камаля (1845–1923). Он был учеником Г. Бругша, работал в Службе древностей Египта и в Египетском музее. Произвел огромное количество изысканий и археологических раскопок по всему Египту. А. Камаль является автором многочисленных работ.


[Закрыть]Селим Хасан (1886–1961), к которому перешло руководство раскопками в окрестностях пирамиды Униса, и Абд эс-Салям, позднее обследовавший пирамиду Джедкара в Саккара. Все работали с группами специалистов, и, подобно Борхардту, методично и успешно, не вызывая, однако, большой шумихи. Ведь они были уже не первыми, они не находили золота и драгоценностей, их не постигало «проклятие фараонов»… Исследователи этой второй волны не снискали такой славы, какая выпала на долю пионеров, но их работа была отнюдь не беднее ни драматическими моментами, ни волнующими событиями. В 1920 году Фёрс провалился в шахту, из которой вел ход в пирамиду правительницы Ипут, еще в 1897 году открытую В. Лоре; вскоре он обнаружил по соседству с ней еще одну, малую пирамиду. В 1924 году Фёрс, наоборот, был вынужден капитулировать перед ступенчатой пира в Дашуре, ибо даже с помощью современной техники он не смог добраться до ее нижней камеры, а прибегнуть к динамиту не хотел. С 1926 но 1935 год Жекье открыл под наносами песка полдюжины неизвестных ранее пирамид: три малые пирамиды супруг Пиопи II, каменную пирамиду царя Иби из VII или VIII династии и две большие кирпичные пирамиды, окруженные заградительными плитами. Одна из них, на самом юге саккарского поля, принадлежала царю Хинджеру из XIII или XIV династии, т. е. относилась к периоду, последовавшему за распадом Среднего царства. Возможно, это была последняя пирамида, построенная в Египте. Но отнюдь не последняя из открытых археологами.