Текст книги "Их величества пирамиды"

Автор книги: Войтех Замаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Надсмотрщик мог послать умершего жать хлеба или перевозить песок с одного берега на другой; и на том свете надсмотрщик был могущественнее обычного смертного. На этот случай в могилу клали заместителя или раба в виде статуэтки – «ушебти» («ответчик»), которая на приказ надсмотрщика откликалась: «Я здесь!» – и выполняла за усопшего всю необходимую работу. В каждой могиле можно было найти несколько таких статуэток: если покойный боялся перетрудиться или хотел похвастать перед другими умершими большим числом своих рабов, он запасался на каждый день года статуэткой, а то и не одной. Сейчас нам известны десятки тысяч таких статуэток (не считая подделок, часто довольно удачных) из камня, глины, фаянса, дерева, и многие из них представляют собой настоящие произведения искусства. Но столь же очаровательны и неумелые «ушебти» бедняков, единственные слуги тех, кто всю жизнь служил другим.

Священные символы и амулеты. Наверху крылатый солнечный диск с двумя царскими кобрами – символом защиты. Внизу слева направо: столб джед (символ устойчивости и постоянства), священный скарабей, крест анх (символ жизни) и ушебти (символический слуга умершего)

Раз мертвому (или, точнее, его «Ка») предстояло жить в царстве Осириса, ему была необходима одежда, чтобы не ходить голым, миска – чтобы не есть с земли, постель – чтобы не спать в пыли; ему нужны были любимые вещи, он нуждался в пище и питье. Все эти потребности должны были удовлетворяться согласно его земным привычкам, высокородный господин не мог не отличаться от крестьянина, военачальник – от воина, первая дама гарема – от служанки, царь – от всех своих подданных. Кроме того, каждый умерший должен был иметь возможность навещать своих потомков и родственников, иначе его жизнь на том свете не многого бы стоила. Хотя он был духом, все его потребности надо было обеспечивать материально, т. е. погребальной утварью и жертвоприношениями; только тогда дух мог воспользоваться их нематериальной сущностью. Если ему чего-нибудь не хватало, он мор, произнеся магическое заклинание, оживить изображения жертвенных даров, украшавших гробницу, и притом сколько угодно раз. Таким образом, практически он мог «жить» вечно.

Заботиться о погребении, погребальной утвари и жертвоприношениях было священной обязанностью потомков и родственников. Однако эта дорогостоящая обязанность обычно была облегчена: еще при жизни человек заказывал себе гробницу и приобретал значительную часть погребальной утвари, а в завещании выделял из своего имущества фонд для покрытия расходов на жертвоприношения. Все эти заботы как бы подтверждали слова греческого автора, что «жизнь египтянина состояла в приготовлениях к смерти».

Разумеется, в Египте всегда было достаточно людей, видевших смысл жизни отнюдь не в приготовлениях к смерти. Как мы знаем из их письменных свидетельств, одни прежде всего стремились «заслужить расположение правителя», другие «заботились о приумножении своего имущества», третьи «старались не делать больше, чем приказано», или только «спокойно дожить до ста десяти лет». Многие наверняка руководствовались советами, которые были явным выражением гедонизма. [52]52
  Гедонизм – одно из древнегреческих этических учениий которое считало наслаждение главной целью жизни.


[Закрыть]«Предавайся радостям, не думай о заботах», – читаем мы в произведении, созданном, вероятно, еще во времена Древнего царства. «Пользуйся своим достоянием с веселой мыслью, ни в чем себе не отказывай», – читаем в папирусе Первого переходного периода. «Веселись, гони от себя мысль, что когда-нибудь станешь сверкающим духом! Радуйся, пока ты здесь! Ни одну прекрасную вещь не возьмешь с собой на тот свет, и нет оттуда дороги назад!» – читаем мы в стихотворении времен Среднего царства. Вопреки религиозному ярму и деспотическому произволу, вопреки гнету всякого рода повинностей и политического бесправия древние египтяне считали целью жизни саму жизнь.

Но каких бы взглядов на земной и потусторонний мир ни придерживались египтяне, на всякий случай они старались надежно обеспечить свое посмертное существование, по крайней мере те из них, у кого на это были средства. Об их жилищах вы знаем лишь по изображениям и то не слишком точно; исчезли не только хижины бедноты, дома представителей средних слоев, но и царские дворцы. Греки, хорошо знавшие обычаи египтян, с удивлением констатировали, что своим земным обиталищам они уделяли куда меньше внимания чем гробницам, и этим отличались от всех остальных народов. Мы верим этому, помимо всего, и по той причине, что традиция сооружать внушительные гробницы сохранилась. И не только у коптов, но и у мусульман в чем можно убедиться, прогуливаясь, например, по каирскому «Городу мертвых».

Обряд снаряжения покойника в посмертный путь присущ многим народам древности, но, за исключением могил властителей, обычно все ограничивались скромными дарами. Египтяне же одаривали своих умерших настоящим богатством, стоимость «приданого» покойника, насколько можно судить по нескольким нетронутым гробницам или сохранившимся остаткам, огромна. Экономистам трудно понять, как хозяйственная система древних египтян могла выдержать омертвление столь большого количества живого труда для такой в конечном счете непродуктивной цели, и видят в этом одну из причин замедленного развития производительных сил в Египте. Археологи же этому только рады; без посмертного снаряжения усопших они бы не имели материальных свидетельств того, как удовлетворяли свои потребности живые. А главное – без художественных сокровищ, найденных в египетских гробницах, сейчас было бы беднее все человечество.

Следовательно, гробницы древних египтян – место хранения не только мумифицированных тел, но и несметных богатств. Они были складами драгоценных блюд и ваз из алебастра, статуэток и украшений из порфира, предметов роскоши из золота и драгоценных камней. Ныне мы можем лишь туманно себе представить, какие сокровища составляли посмертное «приданое» царей. Даже после открытия гробницы Тутанхамона!

Естественно, богатство привлекает воров. В могилах бедняков можно найти разве что какую-нибудь миску или статуэтку «ушебти», эти могилы охраняла их собственная убогость. Гробницы богачей надо было надежно защищать. Эти места последнего отдохновения превращали в сейфы, а гробницы властителей – в настоящие крепости.

Глава VII
КАК РОДИЛАСЬ ПИРАМИДА

Зачарованные головокружительными глубинами тех далеких веков, когда вырастали пирамиды, мы подчас забываем, что это постройки не первой, а довольно зрелой стадии эволюции египетского общества. Монументальная архитектура не возникает, как утверждалось ранее, «в начале развития той или иной культуры», «в момент, когда варварский народ неожиданно осознает себя и свою силу». Сказанное нами относится в равной мере как к пирамидам, так и к готическим кафедральным соборам, романским базиликам, римским амфитеатрам, греческим храмам и т. п., а также к вавилонским зиккуратам. Строительство таких значительных сооружений невозможно без столетиями накопленного опыта, без использования и преодоления традиций, создания экономических, технических, организационных и идеологических предпосылок.

Когда первые научные исследователи Египта удостоверились в правоте античных авторов, утверждавших, что пирамиды – это гробницы царей, они задумались, как же египтяне хоронили своих властителей до появления пирамид. Они, конечно, не считали, что эти правильные геометрические пирамиды из камня, достигающие колоссальных размеров, возникли «ни с того ни с сего, точно вулканические острова в море», что в своих геометрических очертаниях они «выкристаллизовались из песчаных барханов пустынь». Еще Виз и Перринг подозревали, что ступенчатая пирамида – «предварительная ступень» истинной пирамиды. Шампольон и Розеллини нашли много точек соприкосновения между царскими и прочими гробницами, они пытались даже найти нечто общее между пирамидами в Гизе и скальными гробницами в Долине царей. В этот период первых открытий ближе всех подошел к истине Лепсиус, обнаруживший связь между пирамидами и окружающими их гробницами сановников, которые тамошние арабы называли мастабами, т. е. так же, как массивные глиняные «скамьи» перед крестьянскими домами. И вот Лепсиус высказал мысль, что в таких мастабах (этот термин был принят и египтологией) египтяне прежде хоронили царей; естественно, эти царские мастабы были больше по размерам и ради внушительности и пущей безопасности укрыты каменными платформами-крышками. Из этих-то громоздящихся одна на другую, все уменьшавшихся платформ и возникла, по его мнению, «ступенчатая мастаба», каковой он считал пирамиду Джосера в Саккара, а уже из нее впоследствии развилась «истинная» пирамида. Позднейшие исследования, откорректировав и дополнив эту теорию, в основном подтвердили ее.

Однако реальное доказательство того, что пирамиды возникли из мастаб, наука получила лишь в середине нашего века. Оно принадлежит британскому археологу У. Б. Эмери, который в 1935–1956 гг. вел широкое обследование захоронения в Саккара и обнаружил там ряд мастаб, относящихся к архаической эпохе. Все они были из кирпича и различны по размерам; одну из самых больших, хотя она и была в плачевном состоянии, сравнительно нетрудно было реконструировать. Она представляла собой срезанную пирамиду высотой примерно 5 метров, площадь ее в основании равнялась 28х14 квадратным метрам, наверху – 14х7 квадратным метрам. Первоначально эта пирамида имела примерно двадцать невысоких ступеней и ограждение в виде пятиметровой стены с расположенными через правильные промежутки выступами. Она весьма напоминала ступенчатую пирамиду Джосера, и невольно возникала мысль, что архитектор пирамиды Джосера взял ее за образец. Позднейшее ее обследование подтвердило предположение Эмери: перед ним была мастаба не какого-нибудь сановника, а самого царя, а именно Хора Анджиба, первого царя, упоминаемого в «Саккарском списке», который, как царь «Верхнего и Нижнего Египта», звался Мербиап (Миебидос) и, согласно «Абидосскому списку» и Манефону, был шестым правителем I династии!

Зрелая архитектура мастабы Анджиба свидетельствует о том, что постройка, вне всяких сомнений, следствие длительной эволюции, доказательства чему мы находим тут же, поблизости: в более ранних и более простых гробницах архаической эпохи. Эмери различал их, во-первых, по общественному положению их владельцев, т. е. гробницы царей и членов их семей, гробницы высших и низших сановников, чиновников, ремесленников и т. а., и, во-вторых, по возрасту, причем различал шесть стадий с постепенными переходами. Старейший архитектурный прототип мастабы Анджнба он открыл в захоронении царицы Хернейт: почти такая же небольшая оградительная стена, но наземная часть гробницы меньше и без явных следов ступеней. Открытие этой гробницы привело его к самому порогу истории Египта: царица Хернейт была женой царя Джера, преемника царя Аха, или Нармера, отождествляемого с объединителем Египта Мени…

Царские мастабы архаической эпохи. Слева разрез и горизонтальная проекция гробницы царицы Хернейт, справа гробницы царя Анджиба (по Эмери)

Поиски прообраза пирамид в Саккара имели свою причину: здесь, на месте некрополя главного города Древнего царства Мемфиса были воздвигнуты первые пирамиды, значит, здесь же должны были находиться и постройки, впоследствии развившиеся в них. В пользу этого говорило изучение других мест захоронений, которое принесло немало неожиданных результатов. В Абидосе на кладбище древней столицы Тиса (Типа) были обнаружены гробницы нескольких царей I и II династии, среди них Аха, Джера, Джета, Удиму (Дена) и Каа. Однако гробницы тех же царей были обнаружены и идентифицированы египтологами и в Саккара. Как могло случиться, чтобы один человек, пусть даже царь, был похоронен сразу в двух местах? А поскольку похоронен он все-таки в одном месте, то зачем повелел выстроить две дорогие гробницы с роскошным погребальным инвентарем? В которую из них он был помещен после смерти? Египтологи не имеют однозначного ответа на эти вопросы. Большинство из них полагают, что параллельное строительство двух гробниц было выражением известной «раздвоенности Египта», египетский царь был владыкой Верхней и Нижней земель, был носителем короны Верхнего и Нижнего Египта и т. д. Значит, и могилы он должен был иметь в Верхнем и Нижнем Египте. Другие ученые объясняют это стремлением египтян быть похороненными близ гробницы Осириса (вернее, места захоронения его головы), которая, согласно мифам, находилась в Абидосе, и если они не могли иметь там подлинной гробницы, то велели выстроить (когда имели на то средства) хотя бы символическую «пустую» гробницу (кенотаф) или соорудить надгробную плиту с царским именем (стелу). Но все ученые сходятся на том, что эти цари были похоронены в Саккара, на кладбище столицы объединенного Египта, а в Абидосе были всего лишь их символические гробницы. Правда, с уверенностью этого утверждать нельзя, ибо пока ни одной мумии не найдено.

И раз уж мы коснулись вопросов, на которые нет достаточно определенных ответов, подумаем еще вот о чем: правильно ли в поисках исходной точки всех пирамид останавливаться на мастабах Анджиба и Хернейт? Не следует ли пойти еще дальше и искать исходную точку в гробницах, предшествовавших мастабам? В гробницах не владык и сановников, а простых египтян? Ведь мастабы относятся уже к исторической эпохе существования Египта, а есть ведь могилы египетских земледельцев и оседлых охотников, которые на многие столетия древнее…

Насколько можно судить по раскопкам, могилы простых египтян на склоне доисторической эпохи в большинстве своем были двух типов. Земледельцы Нижнего Египта хоронили мертвых в своих жилищах, позже строили для них на краю деревни кирпичные «дома мертвых» с наклонными стенами. В Верхнем Египте удерживалась традиция древних «кочевых» захоронений: мертвых укладывали в ямы и прикрывали песком, обожженным камнем, позже стали строить гробницы из кирпича. Элементы обоих захоронений соединились позже в мастабе.

Таким образом, старейший из известных типов египетских могил – яма в песке с песчаной насыпью, укрепленной каменной кладкой. Возможно, именно здесь и надо искать зачатки развития способа захоронения, обретшего в конце концов вид каменного холма, названного «пирамидой»?

Во всякой случае, такая возможность не исключена. Ведь начало почти всегда бывает скромным.

Мастабы, прямые предшественницы пирамид, были гробницами представителей привилегированных классов египетского общества. В древнейшие времена их повелевали строить цари, позднее лишь сановники и видные особы. Мы знаем несколько сотен таких мастаб, довольно прилично сохранившихся; сооружали их не только до пирамид и одновременно с ними, но и после.

Исследователи Египта с самого начала уделяли мастабам большое внимание; их изучению отдано гораздо больше времени и усилий, чем изучению пирамид. К сожалению, такое внимание уделяли им не только исследователи, но и грабители, опередившие ученых на тысячелетия, и тем не менее именно в мастабах найдено наибольшее количество тех свидетельств о жизни древних египтян, которыми ныне располагает наука. Гробницы правителей преимущественно дают информацию о политических событиях и воинских походах, правда не всегда объективную. Захоронения простых египтян сообщают нам мало сведений, они подтверждают лишь общеизвестный факт – существование в египетском обществе классовых противоречий. Могилы слуг и рабов чрезвычайно убоги, кроме того, их обнаружено весьма мало. Мастабы служат для нас главным источником сведений об условиях существования различных классов, и прежде всего народных масс. Без них мы бы ничего не знали о буднях Египта, которые не вошли в историю.

Разрез мастабы. Слева молельня, посредине шахта, ведущая в подземную часть с камерой и саркофагом

Мы можем подразделить мастабы на несколько типов – по месту и времени их возникновения и по общественному положению их владельцев. Старейшие мастабы строились из кирпича-сырца в виде массивных плит с наклонными внешними стенами; их форма свидетельствует о происхождении от захоронений Верхнего Египта с могильной насыпью. Более поздние мастабы строились в форме жилища, т. е. как в Нижнем Египте, и начиная с IV династии преимущественно из камня. Притом оба эти типа сближались по своему внешнему виду и постепенно увеличивались в размерах; многие из мастаб действительно превратились в «скамьи для великанов» или «дворцы мертвых». Некоторые из них мы уже встречали на своем пути, например мастабы Чи, Птаххотепа, Мерерука, Птахшепсеса; самая большая из всех найденных до сих пор мастаб, как показали последние раскопки чешских археологов в Абусире, принадлежит как раз Птахшепсесу (она состоит более чем из 40 помещений). Однако эти мастабы относятся к временам V и VI династий, т. е. к тому периоду, когда уже давно строились пирамиды, и потому на эволюцию строительства пирамид они не повлияли.

Основная архитектурная концепция мастаб, невзирая на разнообразие их типов, одинакова. В туристских путеводителях обычно утверждается, что мастабы состоят из двух основных частей – наземной и подземной. Но египтологи, исходя из функции мастаб, т. е. из требований, предъявлявшихся к ним египтянами, различают в них три части. Первая часть – это помещение, куда кладут умершего, т. е. подземная погребальная камера, следующая часть—помещение, где складывали вещи для загробной жизни, т. е. склад погребальной утвари, и, наконец, третья представляет собой помещение для заупокойного ритуала, т. е. молельню. Кроме того, в мастабах имелся и ряд других присущих им признаков, например шахта для доставки усопшего в погребальную камеру, замыкающие и предохранительные приспособления, кладовые и т. п., а часто и оградительная стена.

Каждая мастаба – оригинальное архитектурное произведение. Среди всех сохранившихся мастаб нет и двух одинаковых.

Погребальная камера всегда находилась в подземелье, обычно на глубине 2–3 метров, а иной раз 10 или даже 20. Чаще всего она была вытесана в скале; если же ее выкапывали в песке, то стены обкладывали кирпичом, а потолок перекрывали крепкими бревнами. Форму она имела квадратную или прямоугольную, причем главная ось проходила с севера на юг (часто не слишком точно). Самые маленькие погребальные камеры занимают примерно квадратный метр, и мертвые тела помещены в них наискось, из угла в угол; самые большие имеют длину 10 и даже 12 метров и высоту от 2 до 4 метров. В одних камерах на стенах остались следы росписей, в других – довольно толстой штукатурки, в третьих стены великолепно отшлифованы. Перед погребальной камерой всегда расположена «передняя», в которую ведет отвесная (в редких случаях – наклонная) шахта для спуска гроба с покойником: во время строительства через нее поступал необходимый для работников воздух.

В погребальной камере помещался саркофаг для гроба (или гробов) с мумией усопшего. Он всегда был из камня, большей частью из известняка или гранита, обычно из одной каменной глыбы, отполирован или украшен неглубоким рельефом. Создание саркофага требовало значительной технической сноровки, а зачастую и художественного мастерства: важные особы получали его в дар от царя как знак особой милости. Во многих мастабах саркофаги и поныне стоят на своем первоначальном месте. В одних мастабах саркофаг стоит у стены и не прикреплен к полу, в других накрепко вделан в плиты пола, но всегда – на западной стороне камеры. В погребальную камеру его помещали еще во время строительства, и там он стоял в ожидании гроба с покойником. Гроб имел форму человеческого тела (или забинтованной мумии) и был сколочен из дерева, снаружи и изнутри его украшали рисунки и надписи; иной раз он был позолочен или покрыт золотой фольгой. Как правило, мумия лежала не в одном гробу, а в двух или даже трех, вставленных один в другой, но имеющиеся у нас доказательства этого относятся уже к довольно позднему времени. После установки гроба с мумией в саркофаге его плотно закрывали крышкой, а вокруг него раскладывали отдельные предметы погребальной утвари. Во время погребальных обрядов или же после них в пространство между «передней» и шахтой опускалась тяжелая каменная плита, затем шахту засыпали песком и камнями. Таким образом, доступ в погребальную камеру навсегда закрывался и усопшему был уготован вечный покой.

В некоторых мастабах хранилище погребальной утвари было невелико, ибо основная часть умещалась в погребальной камере и «передней», в других оно занимало несколько помещений в подземной и наземной частях. К подземным складам, как правило, вела лестница, иногда заменявшая шахту. В погребальной камере помещали самые ценные и необходимые предметы: сосуды с едой и напитками, одежду, драгоценные украшения, амулеты, рядом с мужчиной клали оружие, рядом с женщиной – принадлежности туалета. В других помещениях находилось все остальное: запасы еды, тканей и одеяния, мебель и предметы домашнего обихода, шкафчики, украшенные золотом и драгоценными камнями. Обнаружены мастабы с тысячами сосудов из алебастра, порфира, фаянса, даже из горного хрусталя; все эти сосуды свидетельствуют об изысканном вкусе своих создателей. Судя по изображениям на рельефах, можно сделать вывод, что у относительно зажиточных египтян меню состояло из более чем сотни различных блюд. Одевались мужчины просто (даже высокие сановники обходились обыкновенной набедренной повязкой), зато женщины носили роскошную одежду, парики, пользовались душистыми маслами, косметикой, надевали различные украшения, но в чем им не откажешь – это в чувстве меры. Многие из этих предметов найдены археологами, ибо не все хранилища были обнаружены древними грабителями.

Первоначально молельня была самостоятельной постройкой, по крайней мере в мастабах с массивной наземной частью, однако со временем она слилась с мастабой или же, оставаясь отдельным сооружением, вошла в ее архитектурный комплекс. В мастабах, построенных как жилища, она с самого начала была составной частью постройки, в семейных мастабах каждый умерший имел индивидуальную молельню. В некоторых мастабах молельни (вместе с боковыми помещениями и соединительными ходами) занимали половину, а то и три четверти объема наземной части. Но они никогда не строились в подземной части и в отличие от погребальных камер или хранилищ не затворялись навсегда.

Напротив, как места заупокойного ритуала, они были доступны жрецам и родственникам усопшего, которые являлись туда с молитвами и жертвенными дарами.

Молельня всегда помещалась на восточной стороне мастабы и имела два непременных атрибута: во-первых, стелу или символические («ложные») двери, через которые в нее якобы входил дух усопшего, чтобы принять участие в заупокойных обрядах, и, во-вторых, так называемый сердаб, что в переводе с арабского означает «погреб». Это было узкое, со всех сторон закрытое помещение, в котором стояла статуя умершего; как правило, сердаб находился в южном углу молельни. Со стороны молельни в стене были проделаны маленькие отверстия; ныне посетители через них разглядывают статую умершего, если она там сохранилась (или ее копию, как, например, в гробнице Чи, поскольку оригинал вывезен в музеи), но первоначальное назначение этих отверстии было иным. Согласно верованиям египтян, в статую вселялся дух почившего и через отверстия смотрел на жертвоприношения, слушал молитвы и причитания, вдыхал благовонные курения. Но чтобы дух мог войти в статую, он должен был узнать в ней себя, и потому египетские скульпторы выполняли эти статуи весьма реалистически, добиваясь портретного сходства; делались они примерно в натуральную величину, причем умерший изображался молодым. Большинство таких статуй, сохранившихся с древних времен, найдено именно в сердабах.

Стены молельни и камер обычно были украшены расцвеченными рельефами, представлявшими собой серии картин на сюжет земной или загробной жизни. На них были изображены сцены труда земледельцев (сев, жатва, вывоз урожая с поля, сбор плодов, уход за скотом, рыбная ловля, охота на диких зверей), домашнего быта (приготовление еды и напитков), труда ремесленников (столяров, скульпторов, строителей, ювелиров и т. д.), а также сцены, показывающие общественное положение умершего (сбор податей, суд над работниками и наказание виновных, возвращение из военного похода с пленными) или его развлечения (танцы, музыка, игры и т. д.). Из потусторонней жизни преимущественно изображались дорога в загробный мир, «последний суд», сонм богов и всяческих чудовищ. В больших мастабах эти рассказы в картинках содержат тысячи фигур и десятки тысяч мелких штрихов, дающих представление о быте египтян; картинки сопровождаются пояснительными текстами. Несомненно, эти картинки довольно стереотипны и шаблонны, и все же они вызывают эстетическое восхищение. А те, кого не восхищает это «искусство», поражены его «техникой». Краски на рельефах и поныне, через три-четыре тысячелетия, свежи и ярки, словно их нанесли вчера.

Строительство мастабы всегда начиналось с подземной части, иначе осуществить его было бы технически невозможно. Законченная или в значительной мере завершенная наземная часть нередко перестраивалась, особенно если заказчик поднимался ступенькой выше по общественной лестнице. Например, когда Птахшепсес получил должность «надзирателя за постройками», он немедленно увеличил мастабу, а когда женился на дочери царя, велел убрать из молельни портрет первой жены и даже первенца-сына, заменив их портретами жены и сына царского происхождения; когда же он стал чати (визирем, первым министром), то приказал пристроить к гробнице специальное помещение для «солнечной ладьи». Подобные изменения обнаружены и в подземной части, ибо более высокое социальное положение требовало более богатого погребального снаряжения. Впрочем, мы знаем случаи, когда сановник, попавший в немилость, вообще лишался мастабы, а ее получал в дар от правителя тот, кто занял его место; новый хозяин вносил изменения по своему вкусу. И, пожалуй, не один сановник лишился своего места именно потому, что кому-то приглянулась его мастаба. Не только у каждой книги своя судьба, как сказал поэт, но и у каждой гробницы.

Итак, мастаба строилась на века, в нее был заложен многолетний труд сотен людей. Причем обычно ее подземная часть требовала больше работы, чем наземная, а сама эта работа была несравненно тяжелее и сложнее. Правда, нельзя говорить о мастабе вообще, некоторые из них состояли из обыкновенной ямы и наземной надстройки размером 2х3 метра, другие же представляли собой целые катакомбы под землей и постройки вроде нынешних ангаров. Однако в отличие от ангаров они были богато украшены настенными изображениями, особенно по фасаду; горизонтальная проекция самых больших составляет 50х30 метров, высота 7–8 метров. Той же высоты были, очевидно, и оградительные стены, их толщина доходила до 3 метров.

Оградительные стены мастаб были толще, чем стены крепостей в пустыне, использовавшихся современной египетской армией до введения патрулирования с воздуха. Добраться до погребальных камер через засыпанные шахты и каменные плиты в тогдашних условиях было труднее, чем сейчас добраться до подземных сейфов банков. Божья кара за нарушение покоя мертвых была страшней любого параграфа нынешних уголовных кодексов. И все же еще в древние времена большинство мастаб было разграблено. Сокровища, спрятанные в мастабах, привлекали грабителей. Поэтому приходилось принимать меры предосторожности. И особо надежно надо было укрыть тело умершего. Для этого египтяне не жалели ни сил, ни средств, особенно если речь шла о драгоценном теле царя.

Ведь что такое земная жизнь, даже если доживаешь до идеального возраста – ста десяти лет, против вечности?

Постепенное превращение мастабы в пирамиду, безусловно, не объясняется одними лишь требованиями безопасности. Но нельзя и недооценивать их: заказчики и строители гробниц с самого начала уделяли им основное внимание; грабителей они боялись, пожалуй, не меньше, чем богов. Немалое влияние оказали на эту эволюцию и религиозные воззрения; в Тисе (Тине), где жили цари двух первых династий, были иные погребальные обычаи, нежели в Мемфисе, где находилась резиденция царей с III по VI династию, повелевавших строить для себя пирамиды. Не последнюю роль сыграли экономические и политические факторы. Царская власть за три столетия, прошедшие с объединения Египта, достигла небывалого могущества, а развитие земледелия и добыча от военных походов давали средства для построек, какие и не снились прежним правителям. В конце концов не исключено, что какое-то воздействие оказывали и чисто субъективные моменты: стремление продемонстрировать свое могущество, богатство, «царская мания величия».

Разумеется, все эти факторы, а возможно, и другие, не известные нам, действовали, взаимодополняя друг друга; попытка объяснить переход от мастабы к пирамиде какой-то «одной причиной» была бы свидетельством метафизического образа мышления. Переход этот не был «заранее продуман» или «спланирован», он просто «наступил». Ученые единодушно утверждают, что первую пирамиду начали строить как традиционную мастабу. И лишь в процессе строительства, в результате некоторых изменений в плане, она превратилась в ступенчатую пирамиду. Но она с самого начала отличалась от предыдущих мастаб: в качестве строительного материала здесь применялся не кирпич-сырец, а каменные блоки.

Как нам известно, эту первую пирамиду около 2700 года до н. э. повелел построить правитель III династии Джосер; ее архитектором, согласно древнеегипетской традиции, был высший сановник Джосера Имхотеп. Это одна из наиболее изученных построек Египта. Еще в 1837 году здесь работал Перринг, а до него – Сегато и Минутоли, в 1843 году—Лепсиус, позднее Мариетт, Масперо, Лако и Лоре, после первой мировой войны ее обследование продолжили Жекье, Квибелл, Фёрс и в особенности Лауэр, последний даже отмечал в тени этой пирамиды пятидесятилетие своей археологической деятельности. Изучение ее глубин и раскопки в окрестностях показали, что строительство имело шесть фаз, по случайности это соответствует количеству ступеней-этажей. Из множества печатных сообщений всех этих ученых назовем лишь одно итоговое: «Ступенчатая пирамида» Ж. Ф. Лауэра, изданная в Каире в 1936–1939 годах. По описаниям, чертежам и планам, приведенным в трех томах этой книги, мы можем проследить развитие пирамиды Джосера словно на рентгеновских снимках. Попытаемся обобщить сказанное Лауэром (с небольшими дополнениями из более поздних монографий).