Текст книги "Их величества пирамиды"

Автор книги: Войтех Замаровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

С пирамидами Деникен ознакомился во время нескольких путешествий в Египет, первое из которых он осуществил в 1954 году (при довольно драматических обстоятельствах и с еще более драматическим концом – шестнадцатилетним тюремным заключением). Источников своих знаний о пирамидах он нигде не называет. В книге упомянута лишь работа Смита «Наша судьба в Великой пирамиде» в связи с утверждением, что «вокруг пирамиды Хеопса возникли сотни глупых и необоснованных теорий». В одном месте он цитирует и «Историю» Геродота, но неточно, а в другом обращается к свидетельству аль-Масуди, которого, как ни странно, называет «коптским автором». Его апологеты П. Рохолл и В. Роггенсдорф, кроме того, упоминают (в «Удивительной жизни Эриха фон Деникена», 1969), что он читал книгу Макса Эйта «Сражение за пирамиду Хеопса», вышедшую в 1902 году, и будто бы она привела его в восторг. (Это роман о Чарлзе Пиацци Смите, который выступает в нем под именем Жое Тинкера; в главе 14 преподносятся и его теории. Однако сам автор явно отмежевывается от «пирамидальных фантазий несомненно достойного всяческого уважения преподобного Жое Тинкера», или же «того полоумного англичанина». Однако он полагал, что достаточно просто привести эти теории и расчеты, чтобы их бессмысленность стала ясна всякому; впрочем, как заметил еще Борхардт, Эйт явно «переоценил критические способности некоторых читателей».) Сам Деникен заявлял, что не читал ни одной египтологической книги. И потому смелость, с какой он при подобных обстоятельствах взялся за дело, поистине поразительна.

Прежде всего Деникен отрицает, что Великая пирамида была гробницей. «Какой чудак поверит, что эта пирамида была всего лишь могилой какого-то царя?» – цитировали мы его книгу еще во Введении. Однако он ничем свое мнение не аргументирует и нигде не сообщает, чем бы ей тогда надлежало быть, если не гробницей. Лишь единожды он упоминает о пирамиде Хуфу как о «памятнике непостижимого прошлого» (одном из тех, что «всегда вызывают… странный холодок в области желудка»); зато в другом месте в мало измененной форме повторяет: «Что касается строительства пирамиды, то мы почти совсем не знаем ответа на вопросы, касающиеся его способа, смысла и эпохи, с ним связанной. Перед нами стоит искусственный холм почти стопятидесятиметровой высоты и весом 31,2 миллиона тонн. И говорят, будто этот колосс не что иное, как гробница заурядного правителя! Пусть верит, кто может…».

Мы опасаемся, как бы читатель не устал от повторений, ибо мы уже говорили о том же, рассказывая о людях, которые пришли к пирамидам задолго до Деникена, причем с египтологической и археологической подготовкой. Но все они были такими чудаками, что поверили, будто пирамида была гробницей царя, поскольку убедились в этом научным путем. Причем не просто гробницей какого-то царя, а египетского царя, которого в большинстве случаев можно было назвать по имени и о котором можно было сказать, когда он правил. Такими же чудаками поныне остаются все египтологи без исключения, а вместе с ними и все люди, которые ставят научные данные выше ничем не доказанных утверждений, их отрицающих. Между прочим, такими же чудаками были и давние египетские грабители, опустошившие эти гробницы… Нигде не упоминает Деникен, что в пирамидах обнаружены саркофаги, причем даже с именами похороненных в них царей; нигде не упоминает ни о погребальной утвари царей, остатки которой были найдены в пирамидах и их окрестностях, ни о памятниках египетской письменности, сообщающих названия пирамид и имена похороненных в них царей, ни об обрядах и погребальных молитвах, обнаруженных в «Текстах пирамид», ни о «восходящих» дорогах, по которым мертвые цари доставлялись в пирамиды, ни о верхних и нижних храмах, ни о культе мертвых царей, ни о «штате» жрецов при пирамидах. «Пусть верит, кто может!» А для Деникина всего этого и верно не существует.

Но для него не существует и пирамид; исключение составляют только одна пирамида – Великая и только один царь – ее создатель Хеопс, т. е. Хуфу. Хафра уже не кажется Деннкену достаточно эксцентричным, хотя тот велел построить себе пирамиду всего лишь на три метра ниже; не интересуют его ни Менкаура, ни какие-либо иные правители Древнего и Среднего царств (и двух переходных периодов), ни даже Сенусерт I, повелевший пристроить к своей пирамиде еще десяток малых пирамид; просто он все это не принимает во внимание. Из всех пирамид в Египте он упоминает еще пирамиду Джосера, но говорит о ней не как о гробнице, и пирамиду Тети, о которой, напротив, говорит не как о пирамиде (для него она только «могила Тети», точно так же как пирамида Сехемхета, которого он вообще не называет по имени; для него она лишь «неограбленная могила»). Насчет пирамиды Хуфу он позже замечает: «Ныне фараоном, повелевшим строить Великую пирамиду, безапелляционно провозглашается Хеопс, ибо все обнаруженные надписи и доказательства свидетельствуют в его пользу. Однако мы исключаем возможность, что эта пирамида построена в течение одной человеческой жизни. Что, если Хеопс приказал изготовить фальшивые надписи и прочие доказательства, дабы прославиться?»

Во-первых, строителем Великой пирамиды Хеопс провозглашен отнюдь не сегодня – у нас, в Европе, уже более 2400 лет назад, т. е. со времен Геродота, а в Египте уже более 4500 лет назад, со времен ее строительства, причем это подтверждено устной традицией и письменной документацией. Никаких надписей Хеопса, прославлявших его имя, в пирамиде или на пирамиде не было найдено. Нам известны лишь простые пометки каменщиков на блоках в разгрузочной камере, помещенные почти недоступно для человека, да еще так, что имя властителя на них перевернуто; во всем окружении пирамиды сохранилась лишь одна стела с его именем. Надо сказать, что идея о фальсификации Хеопсом надписей и прочих свидетельств никому до Деникена в голову не приходила, и психологически интересно, что она пришла на ум именно Деникену. Если он иронизирует над бесспорными сведениями египтологии как над «безапелляционными провозглашениями», тут уж ничего не попишешь. Мы и действительно издавна знаем, кто повелел строить Великую пирамиду: царь IV династии Хуфу (по-гречески Хеопс).

Утверждение Деиикена, будто пирамида не могла быть построена в течение одной человеческой жизни, единственное из всех его суждений о пирамиде, которое он удостаивает аргументации. «Если бы строителям в самом деле удалось завершить этот гигантский, поистине ударный труд, – пишет он, – т. е. ежедневно укладывать по десять блоков, то 2.5 миллиона блоков составили бы недурную пирамиду за каких-нибудь 250 000 дней, что означает 664 года… Это тем более похоже на шутку, что вся стройка возникла по прихоти эксцентричного правителя, который явно не дожил бы до торжественного окончания строительства… Какая трагедия! Не стоит серьезно доказывать, что вся эта совершенно серьезно провозглашаемая теория просто смешна». Однако перелистаем несколько страниц назад, где приведен сделанный Питри расчет возможной продолжительности постройки Великой пирамиды и использованных на ней работников; его результат совсем иной, он подтверждает реальность сообщения Геродота, согласно которому строительство продолжалось двадцать лет. Присовокупим к этому еще слова К. Михаловского, известного польского археолога и египтолога, который в 1972 году писал: «Подробный расчет, включающий количество строительного материала, обработку облицовочных плит, размещение рабочих групп и т. п., подтверждает верность сообщения Геродота, и, что еще важнее, если бы сегодня мы приняли программу такого строительства с использованием достижений кибернетики, мы бы пришли к оптимальному решению реализации этого плана, которое совпало бы с тогдашним». Но каковы доказательства Деникена?

Не будем говорить, что это похоже на шутку, скажем: Деникен привел в своей аргументации произвольную дневную норму определенной группы «строителей», но не сообщил, сколько в такой группе человек и сколько всего таких групп. Говоря языком математики, он предлагает нам решение уравнения, в котором одно из чисел произвольно, а остальные неизвестны; даже ученики младших классов знают, что такое уравнение лишено смысла. Временной показатель – 250 000 – Деникен получил, просто-напросто разделив предполагаемое число блоков в пирамиде, т. е. 2,5 миллиона, на десять, но почему именно на десять, не обосновал. Кроме ошибок в предпосылке и выводах в его расчеты вкралась и цифровая ошибка, ибо при тех данных, которыми он оперирует, у него должно было бы получиться 684 года. Но это не единственная цифровая ошибка Деникена: неверно рассчитал он и приведенный выше вес пирамиды. Если бы он правильно помножил ее объем (приблизительно 2,52 миллиона кубических метров) на вес 1 кубического метра известняка (в соответствии с египетской практикой – 2600–2800 килограммов на кубический метр, по западноевропейским нормам – 2550–2750 килограммов на кубический метр, по словацким нормам – 2500 килограммов на кубический метр), то получил бы не 31,2 миллиона тонн, а всего 6,5–7 миллионов тонн. Цифровые мистики были более точны в своих расчетах.

На какую «весьма серьезно провозглашенную», но попросту смешную теорию намекает Деникен? На теорию технологии строительства пирамиды, им же самим созданную. Процитируем целиком ее изложение, включая многоточия, которые он ставит между фразами, дабы читатель удивился и задумался. «Нам предлагают все новые и новые объяснения: наклонные плоскости, наклонные песчаные насыпи, по которым поднимались блоки, леса, платформы… и, естественно, труд сотен тысяч египетских муравьев – феллахов, крестьян, ремесленников. Ни одно из этих объяснений не выдерживает критики. Великая пирамида является – и, как знать, может быть, и останется – наглядным доказательством существования никем не разгаданной технологии. Ни один современный архитектор не сумел бы построить пирамиду Хеопса, будь даже у него в руках технические средства всего мира. 2 600 000 огромных каменных блоков было добыто в каменоломнях, отшлифовано, доставлено на строительную площадку и там подогнано друг к другу с точностью до миллиметра. Стены коридоров внутри пирамиды были украшены многоцветной росписью… Место, на котором стоит пирамида, выбрано по капризу фараона… Недостижимые классические меры и пропорции пирамиды осенили ее строителей по чистой случайности… Сотни тысяч рабочих толкали и тащили на (несуществующих) катках с помощью (несуществующих) канатов двенадцатитонные блоки по песчаным насыпям… Эта армия питалась (несуществующими) злаками… Ночевала в (несуществующих) хижинах, которые фараон велел построить прямо перед своим летним дворцом… Благодаря (несуществующим) рупорам, из которых непрерывно звучало подбадривающее „раз-два – взяли!“, ритм объединял работников, и двенадцатитонный блок полз наверх…»

Прежде всего необходимо заметить, что Деникен не рассматривает тут критически теорию какого-либо египтолога, а излагает слепленные без ладу и складу обрывки различных взглядов, дополняя их собственными догадками: то, над чем он иронизирует, – плод его собственной фантазии. Кроме того, он приводит целый ряд неверных сведений. Например, «внутри» Великой пирамиды, о которой идет речь, не было и нет коридоров со стенами, украшенными разноцветной росписью. Деникен их просто выдумал, в чем может убедиться любой из сотен тысяч ее ежегодных посетителей. (Роспись существует лишь в более поздних пирамидах царя Униса и его преемников; точнее говоря, и это не роспись, а иероглифические надписи, и находятся они не столько в коридорах, сколько на стенках камер.) С «точностью до миллимотра» не подогнано и не было подогнано 2,6 миллиона блоков (или 2,5 миллиона, как автор говорит в другом месте), ибо свыше 90 % их было обработано довольно грубо; о точности до миллиметра можно говорить лишь в связи с облицовочными плитами. От так называемых «несуществующих канатов» сохранилось немало остатков, в том числе и со времен строительства Великой пирамиды, нашлось также немало инструментов для обработки камня: частично они находятся в запасниках Египетского музея в Каире (а также в некоторых европейских и американских музеях). Неподалеку от пирамид Хуфу и Хафра и поныне существуют откопанные Питри и Рейснером фундаменты так называемых «несуществующих хижин» (жилых помешений) строителей; между прочим, они не огорожены и доступны взглядам любого желающего. И наоборот, ничего не известно о существовании древнеегипетского царского летнего дворца: дворец, вернее, бельведер возле Великой пирамиды, ныне превращенный в ресторан, велел построить для себя король Фарух перед второй мировой войной. Даже ирония над «раз-два – взяли» не выдерживает критики; еще переводчик книги Деникена на чешский язык (Л. Соучек) счел необходимым сопроводить это место примечанием, что «подобного типа песни не только пелись в Древнем Египте, но и сохранились до нашего времени, например очень ритмичная: „Шагай шире, шагай шире, по широким дорогам, в мире, в мире…“ и т. д.». Из всех утверждений Деникена правильно лишь то, что в Древнем Египте не пользовались рупорами.

Слова Деникена о «никем не разгаданной технологии», как явствует из контекста, не самокритика, а выражение безнадежности: мол, нам (людям нашего века, и особенно египтологам и историкам строительства) не удалось и, наверное, не удастся раскрыть тайну строительства пирамид. Мы, конечно, многого еще не знаем и многое неточно, но все же знаем гораздо больше, чем кажется Деникену. Об этом и о людях, посвятивших этим вопросам годы жизни, мы уже говорили в главах VII и IX. И потому ограничимся лишь замечанием по поводу наиболее важной технико-организационной проблемы, за решение которой Деникен великодушно сулит целое царство. Он полностью исключает возможность получения древесины для катков, необходимых при доставке блоков, из той «горстки деревьев, в основном пальм, которые растут в Египте», и потому, с его точки зрения, оставался единственный вариант – импорт из-за границы, что «потребовало бы большого флота, а после выгрузки древесины в Александрии дальнейшей транспортировки против течения до Каира». Во-первых, количество необходимых для ее доставки судов он явно преувеличивает; во-вторых, египтяне могли переправлять древесину и без флота, т. е. по суше, как они доставляли, например, воинскую добычу и иноземные товары; в-третьих, доставка против течения Нила вовсе не исключена, и парусные суда, подгоняемые ветром (который здесь нередко дует как раз против течения) и влекомые людьми, были и поныне остаются в Египте обычными транспортными средствами; в-четвертых, если египтяне доставляли по Нилу блоки и обелиски весом в несколько тонн, то без затруднений доставили бы и древесину. И, в-пятых, но это уже только для сведения: когда строились пирамиды, в Александрии ничего выгружать не могли, равно как ничего оттуда не транспортировали. Ведь, как известно, она была основана Александром Великим только в 332 году до н. э.

Помимо этих проблем и загадок вокруг Великой пирамиды Деникен приводит еще множество иных, в большинстве случаев – по Смиту или по Тинкеру Макса Эйта. Выберем из них лишь «несколько фактов, над которыми стоит немного призадуматься», – как говорит он сам. «Простая ли это случайность, что высота пирамиды Хеопса, помноженная на миллиард, весьма приблизительно соответствует расстоянию между Землей и Солнцем, т. е. 147 504 000 километров?» Если хоть немного поразмыслить – это действительно случайность, так как древние египтяне вообще не знали расстояния от Земли до Солнца и при тогдашних астрономических представлениях производить такие измерения им и в голову не приходило. Между прочим, подобных случайностей немало: высота Великой пирамиды, помноженная на тысячу, весьма приблизительно соответствует воздушной трассе Каир – Мекка, т. е. 1490 километрам; длина стороны этой пирамиды в метрах, помноженная на тысячу, также весьма приблизительно равняется расстоянию от Гизе до Тимбукту в английских мерах, т е. 2340 милям и т. п. «Случайность ли, что меридиан, проходящий через пирамиду, делит сушу и океаны на две совершенно равные половины?» Это случайность, ибо египтяне не имели представления о форме Земли и расположении на ней суши и океанов; они даже не знали, что Земля круглая. Однако надо заметить, что две половины лишь приблизительно равны. Кроме того, сушу и океаны также приблизительно делит пополам и меридиан, на котором император Диоклетиан основал свою столицу в Никомедии и на котором Петр Великий заложил Петербург «Случайно ли, что основание пирамиды, деленное на удвоенную высоту, составляет известное лудольфово число 3,1416?» – спрашивает далее Деникен, хотя известно, что точный расчет дает не лудольфово число, а 3,1684. «Случайно ли, что, исходя из размеров пирамиды, можно подсчитать вес Земли и что скальное основание, на котором она стоит, было с максимальной точностью нивелировано?» – так звучит последний из этих опросов. О нивелировке основания мы уже говорили в главе VII, а также об обрядах, которые при этом совершались; эта нивелировка была результатом точною измерения я нелегкого труда, а вовсе не случайности. Что же касается вычисления «веса Земли», необходимо лишь повторить, что из размеров любой пирамиды можно вычислить все что угодно, вплоть до уже упомянутого среднего веса золотой рыбки. Нужно только пользоваться методом, описанным полстолетия назад Уилером.

Однако вернемся к одному положению Деникена, мимо которого мы прежде прошли без внимания. «Ни один современный архитектор не сумел бы построить пирамиду Хеопса. – читаем мы второй раз, – даже будь у него в руках технические средства всего мира». Это, конечно, преувеличение. Даже в самом Египте возникла постройка более крупная, чем Великая пирамида, т. е. с большим количеством затраченного материала и требующая более совершенной техники, и притом на наших глазах: это высотная Асуанская плотина. Более крупные сооружения построены в Сибири и других районах Советского Союза, а также в Соединенных Штатах; в Западной Европе с этой точки зрения Великую пирамиду превзошли несколько укрепленных районов линии Мажино. Американская фирма, выстроившая «восьмое чудо света» – Empire State Building, берется построить и копию «первого чуда света» – Великой пирамиды – и вручить ее заказчику «вместе с ключами»; и хотя это всего-навсего реклама (начертанная золотыми буквами на стене «Зала восьмого чуда» этого до недавнего времени самого высокого здания Нью-Йорка), однако, без сомнения, фирма выполнила бы свое обещание. Да и другие крупные строительные организации сделали бы то же самое, по крайней мере те, которые предоставили свои расчеты авторам западногерманского «Словаря античности» (1950), в котором говорится, что расходы на постройку пирамиды составили бы примерно 400 миллионов марок. Чехословацкие строительные организации, используя соответствующую технику, сумели бы построить ее с 500 рабочими за 20 (как, по сообщению Геродота, в Древнем Египте) или с тысячью рабочими, ибо слишком большое количество трейлеров и подъемных кранов только бы мешало, примерно за 10 лет. А возможно, и несколько скорее; разумеется, это лишь приблизительные данные.

Наверняка этого уже достаточно: мы остановились на самом интересном, разбираясь в сообщениях религиозных и цифровых мистиков; не будем анализировать и всех рассуждений Деникена. Иначе нам пришлось бы заниматься и вопросами вроде следующих: могли ли в Египте «все, абсолютно все кормиться скромными урожаями сельского хозяйства Нильской дельты» (между прочим, одной из самых плодородных областей нашей планеты); почему в гробницах «ни потолки, ни стены не почернели от сажи и нигде нет признаков, доказывающих, что кто-нибудь эти следы сажи или дыма устранял» (сажа и дым – через четыре с лишним тысячелетия!); как расценивать утверждение, будто «Древний Египет неожиданно и без перехода оказался в центре фантастической цивилизации»? И т. д. Однако зачем же Деникен занимается всем этим в книге под названием «Воспоминания о будущем»?

«Не вызывает никаких сомнений, – говорит он сразу же во введении, – что с нашим прошлым давностью в тысячи и миллионы лет не все в порядке. Оно кишит неведомыми божествами, которые в составе экипажей космических кораблей посещали старую добрую Землю. Мы находим тут тайное оружие, даже оружие массового уничтожения, и свидетельства других поразительных технических знаний, которые частично и по сей день нам еще недоступны». А конкретно о пирамидах он говорит (после рассказа о загадках их строительства, об их размерах, расположении и т. д.): «При наличии такого множества аргументов против прописных школьных истин да будет нам дозволено задать вопрос, не сказали ли тут свое слово „боги“».

Задать такой вопрос не возбраняется, тем более что под этими «богами» Деникен обычно подразумевает высокоинтеллектуальных космонавтов-инопланетян давнего Прошлого. Существование внеземных цивилизаций и их контактов с Землей в достаточной мере правдоподобно: проблема эта уже перешла из царства фантазии в сферу научного изучения. Только пирамиды тут ничего не доказывают: известного о них хватает с лихвой, чтобы мы могли вполне ответственно сказать, что в их строительстве не участвовали ветхозаветные евреи, точно так же как их не приказал строить допотопный царь Сурид (кем бы он ни был), точно так же как и господь-бог не зашифровал в них «судьбу человечества». Это постройки, сооруженные людьми и человеческими средствами, творения древнеегипетских зодчих и рабочих, постройки давней, но все-таки исторической эпохи.

Разумеется, на вопросы, поставленные Деникеном, можно ответить и иным образом; причем ему не откажешь в литературном даровании, живом языке, умении увлечь читателей (чего можно было бы пожелать многим египтологам), богатой фантазии. Но вопреки этим положительным сторонам книги и ее успеху у читателей необходимо сказать, что ничего из того, что в ней написано о пирамидах, нельзя принимать всерьез.

Было бы, однако, несправедливо упрекать в вымыслах и ошибках, накопившихся вокруг пирамид, только религиозных и цифровых мистиков, маньяков из рода изобретателей перпетуум-мобиле, восточных сказочников и фантастов. Свою лепту (причем солидную) внесли и изъездившие весь свет путешественники, и публицисты, и представители различных областей науки. Много ошибок допустили и сами египтологи.

Но ошибка ошибке рознь: заблуждение на пути науки – это нечто совершенно иное, чем неуклонное продвижение вперед по дороге, уводящей в сторону. «Ошибка египтолога» качественно отлична от «истины пирамидолога». Одно – ошибка первооткрывателя, продирающегося через неизведанную чащу, и совсем другое – ошибка человека последующего поколения, который не имел на нее права, потому что должен был знать, как ее избежать. Существует также различие между рабочей гипотезой ученого, которая может оказаться неправильной, и навязыванием такой гипотезы обществу с заверениями, будто речь идет о научных данных. Разумеется, путь науки вымощен ошибками, но не только ошибками, а и преодолением их. Это относится и к исследованию пирамид: ошибку тут допускал лишь тот, кто довольствовался повторением установленных истин.

Конечно, мы помним, что старые египтологи относили начало истории Египта, т. е. его «объединение Менесом», к VI–V тысячелетиям до н. э. Из этого вытекало, что Великая пирамида могла быть построена – по Шампольону – в начале V тысячелетия до н. э.; по Мариетту – во второй половине V тысячелетия до н. э.; по Лепсиусу – в начале второй половины IV тысячелетия до н. э. Однако нам известно, что у египтологов тогда еще не было достаточно данных для получения более правильных результатов; такие результаты получили их последователи. Мариетт, например, долго отстаивал взгляд, будто в пирамидах нет надписей, ни в одной из них он этих надписей не нашел; когда такие надписи были обнаружены в позднее открытых пирамидах, он, естественно, отказался от своей точки зрения, хотя и с тяжелым сердцем – ведь горестно сознавать, что всю жизнь ошибался, Лепсиус создал ошибочную теорию, согласно которой величина пирамиды прямо пропорциональна продолжительности правления царя, приказавшего ее построить; несмотря на бесспорный авторитет Лепсиуса, эта теория была опровергнута. Ошибся и Питри, когда объяснял, как укреплялись блоки в ушах пирамиды, Борхардт заменил его теорию новой и более достоверной. Не исключено даже, что отдельные детали и причинные связи египтологи и до сих пор объясняют неправильно, хотя они строго различают, что можно считать лишь правдоподобным и к чему следует относиться как к твердо (или почти) установленному. Но насколько эти ошибки и неправильные сведения ближе к истине, чем, к примеру, утверждение, будто пирамиды возникли во времена ветхозаветного Иосифа, или предположение, будто в создании их принимали участие космонавты-инопланетяне!

В связи с проблемой ориентации пирамид мы упомянули о двух знаменитых британских астрономах. Джои Гершель в приложении к «Операциям, осуществленным на пирамидах Гизе и в них» Виза и Перринга указал, что нижний входной коридор Великой пирамиды был ориентирован на тогдашнюю Полярную звезду, т. е. на альфу созвездия Дракона, и что минимальное отклоненис (на 3°42) имело тут место в 3400 и 2160 годах до н. э. Это так, однако сделанный из этих расчетов вывод, что пирамиду построили в одни из этих годов, скорее всего в первый, в свете позднейших египтологических данных оказался неверным. Ричард А. Проктор издал в 1888 году работу «Великая пирамида», направленную против выводов Смита, в которой подтвердил расчеты Гершеля. Но одновременно он выступил с гипотезой, что на первой стадии строительства эта пирамида была «астрономической и астрологической обсерваторией». Ее большая галерея якобы имела такую глубину и такой наклон, что около 3400 года до н. э. из нее можно было днем и ночью наблюдать прохождение альфы Кентавра. По времени это совпадало с моментом минимального отклонения альфы Дракона от направления нижнего коридора. Несомненно, древние египтяне могли бы вести такое наблюдение (если бы подтвердились остальные предположения Проктора), хотя нет никаких свидетельств в пользу того, что они интересовались альфой Кентавра. Однако его предположения не подтвердились, и около 3400 года до н. э. никто не мог наблюдать за этой звездой с Великой пирамиды, ибо построили пирамиду много веков спустя, а именно около 2550 года до н. э. Но и тут мы можем сказать: насколько выше такая ошибка убеждения, что Великая пирамида была прибежищем для всех знаний человечества в древнюю эпоху!

К иной категории относятся теории и гипотезы, авторы которых стремятся разрешить некоторые связанные с пирамидами проблемы при помощи аналогий с современным техническим прогрессом. Например, польский архитектор В. Козиньский, сотрудник археологической экспедиции К. Михаловского в Египте, в работе «Организация процесса капитального строительства пирамиды Хеопса» (1969) высказал предположение, будто для решения такой сложной технической и организационной задачи, какой было создание пирамиды Хеопса, необходимо было некое «специализированное государственное предприятие», которое осуществляло строительство «по заранее разработанному строгому графику». При реализации такого архитектурного замысла инженеры не могли опираться только на планы и чертежи, а должны были пользоваться и «макетами», как это обычно делается в современном капитальном строительстве. Макеты древних египтян, по его мнению, сохранились: это как раз «три пирамиды-спутницы на восточной стороне пирамиды Хеопса, изготовленные в масштабе примерно 1:5», причем каждая из них соответствует «одной из трех известных нам стадий ее строительства». Эта гипотеза вызвала у египтологов большие сомнения, ибо не согласовалась с имеющимися данными о функции пирамид-спутниц; кроме того, Козиньский не принял во внимание остальные пирамиды-спутницы, у которых, как правило, иной наклон, а часто и совсем иная структура, чем у главной пирамиды. Но, несомненно, теория эта примечательна, и К. Михаловский сказал об ее безвременно умершем авторе: «А не был ли он в принципе прав?».

Помимо «технических» теорий и гипотез время от времени появляются и «экономические:». С наиновейшей и ныне наиболее известной выступил британский физик и видный специалист по сжижению гелия К. Мендельсон, о котором мы упомянули в связи с пирамидами в Медуме и Дашуре. Толчком к ее созданию послужила долго дискутировавшаяся и до сих пор не решенная проблема: почему некоторые цари не довольствовались одной пирамидой? В 1974 году Мендельсон опубликовал объемистую книгу «Загадки пирамид», а до этого ряд статей, одну из которых назвал «Пирамиды для безработных?». В этой статье он высказывает предположение, будто египетские цари старались обеспечить в стране полную занятость и для этого решили прибегнуть к непрерывному строительству пирамид. «Едва строительство какой-нибудь пирамиды завершалось и переставало приковывать к себе большое количество рабочей силы, как сразу же начинали строить новую. Так строительство пирамид стало экономической неизбежностью независимо от того, было ли достаточное количество фараонов, чтобы хоронить их в этих пирамидах». Выходили, что пирамиды были чем-то вроде средневековых «голодных стен» или известных нам по эпохе капитализма «общественных работ». Это кажется вполне приемлемым, но лишь до тех пор, пока мы не осознаем, что тут под одним названием подразумеваются совершенно разные вещи, а понятия современного денежного хозяйства переносятся на древнее натуральное. В первом случае речь идет о благотворительных работах, главной целью которых было дать людям заработок; но рядовые строители пирамид ничего не зарабатывали, а лишь выполняли трудовую повинность. Деньги и заработная плата в нашем смысле в ту пору в Египте еще не существовали; вознаграждались за труд (натуральными продуктами и без учета конкретной производительности) только квалифицированные специалисты, в то время как основная масса строителей в лучшем случае получала пропитание (из того, что ранее она сама отдала царю в качестве подати). Речь тут, конечно, не шла и о «борьбе с безработицей». Это ясно хотя бы из того, что царей, повелевших построить для себя больше чем одну пирамиду, было немного. Во всей египетской истории их было всего двое: Снофру и Аменемхет III.

Нетрудно заметить, что во всех этих и им подобных теориях или гипотезах, как они ни интересны, имеет место явная внеисторическая модернизация, которая обесценивает их значение для науки. Египтологи привыкли объяснять загадки Древнего Египта данными, которые предоставляет сам Древний Египет; это касается и проблем, связанных с пирамидами; они больше доверяют своей науке, чем идеям, рождающимся вне ее. И все же египтологи не могут просто пройти мимо них, «ведь и за забором науки растут пальмы и тоже приносят плоды». Большей частью египтологи не комментируют этих гипотез и почти никогда не полемизируют с их авторами, ибо считают более целесообразным развивать позитивные знания; кроме того, они не видят в подобных авторах своих врагов. Свой гнев они чаще обращают против лжеинформаторов, распространителей всяческих вымыслов, ловких публицистов, безответственно относящихся к написанному, – правда, насколько у них самих хватает на это энергии и времени.