Текст книги "Время Крылатых(СИ)"

Автор книги: Вороницкий Ярослав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

длинным деревянным мечом в руках.

Вздрогнув, Мрита открыла глаза и вскочила на ноги.

"Заснула!" – яростно выбранила она себя, – "Пригрелась, ворона с ушами! Вот заявились бы

рябые..."

Олениха с тревогой огляделась.

"Мрита покажет им, как умеет быстро бегать", – вспомнились язвительные слова Ягморта.

Она редко выходила из себя, но уж если срывалась...

Воинственно всхрапнув, олениха взвилась со своего места. Перехватив полуободранную

кроличью тушку за задние лапы, она, широко размахнувшись, шмякнула её о ствол росшей

рядом берёзы.

– Ой! – испуганно пискнула Мрита.

Выглянувший из-за берёзы незнакомый шакал медленно опустился на колени, сорвал пучок

травы, тщательно утёр свою остроносую физиономию, отряхнул полинявшую заячью хурку.

– Мясо готовят не так. – сдержанно произнёс он, и хитро улыбнулся, показав остолбеневшей

оленихе короткие острые клыки. – Я тебя научу. А ты меня накормишь. А?

– А. То есть... Да, конечно... – Мрита с тревогой огляделась, – Ты один?

Вместо ответа шакал шустро сбросил с плеч тощий мешок и по-хозяйски распорядился.

– Воды принеси. И камень, нож поточить. – шакал пристально посмотрел на олениху, – Нет

нужды меня бояться. Я вправду один. И так голоден, что готов первому встречному с хвоста

репья обобрать за миску супа.

Шакал вытер ладони о залатанные сакаши и протянул оленихе руку.

– Оррий. Бродяга.

– Мрита... – олениха стрельнула глазами по сторонам, – Воительница из Хортага.

– Хортаг. – шакал многозначительно кивнул, – Дыхание севера... Белые земли... Я слышал.

Неси воду, а то у меня второй день в брюхе волки ароги поют.

К ручью Мрита шла так, чтобы лагерь как можно дольше времени был на виду. Оррий же

нарубил своим топориком хворост, подбросил его в костёр, извлёк из мешка дубовую

плашку для разделки мяса, нож и глиняную чашу со сколотыми краями.

Вернувшись, Мрита пристроила котелок над огнём.

Что-то ворча под нос Оррий ловко, чулком стянул шкурки с остальных трёх кроликов.

– Теперь отрезаем им головы, кровь сливаем в миску – после обжарим... Ты запоминай.

Шакал сунул нос в мешок Мриты.

– Чечевица? Сделаем ратпмарскую кроличью похлёбку. Мой отец по этой части был мастак.

Шакал внимательно посмотрел на Мриту.

– Судя по всему, ты не одна путешествуешь.

– Нас много. – уклончиво ответила олениха.

– Это хорошо.

Оленихе показалось, что шакал облегчённо вздохнул.

– А на второе у нас будут кроличьи потроха с жареной кровью и луком. Ну и бурн, надеюсь.

Шакал очень серьёзно посмотрел на Мриту.

– Вы ведь из Рамира. Можешь не отвечать, я и так знаю.

Он указал перепачканным кровью пальцем на тонущую в сумерках долину.

– Те каменные холмы прозванные Серыми. Никогда не ходи в одиночку в Серые холмы

ночью.

Проследив за его пальцем, олениха зябко передёрнула плечами.

– Мне такое и в голову бы не пришло. А если днём?

– Когда как... – уклончиво ответил шакал и снова погрузился в работу.

Некоторое время Мрита молча помешивала бурлящее в котле варево, а затем решилась

задать вопрос Оррию, который, не теряя попусту время, жадно обгладывал кроличьи головы.

– Рябых видел?

Шакал поперхнулся.

– Два дня назад еле ноги унёс. Они на плоту по реке сплавлялись. Меня не учуяли. А вот

шесть моих жерлиц на щуку сняли, шкуры. Я потому и голодным остался.

– А вдруг мы с ними заодно?

Шакал улыбнулся хитрее прежнего.

– Я, по-твоему, щенок незрячий? Не знаю, откуда ликаоны на север приходят?

Шакал чихнул и попросил у Мриты сковородку.

– На самом деле, – продолжал он, пристраивая сковороду на углях, – я уже пять дней по

вашим следам иду – всё ж безопасней. А я, как видишь не вояка. Я рыбак. Охотник

неплохой, если на мелочь всякую. Из дерева резать могу. Клетки для птиц делать. Стряпать,

вот...

Разволновавшись, шакал почти умоляюще посмотрел на Мриту.

– Доведите меня до Хортагских предгорий. Там селение есть, Аргу называется. Один я точно

не дойду...

– Как старший решит. – пожала плечами олениха. – Лично я – не против.

Олениха вернулась к костру.

– Пахнет вкусно. – похвалила она.

– А то! – хвастливо усмехнулся шакал, – Мой отец лучшим поваром был у Великого сунафа, в

усаре у горы Азал.

– Поваром? Что ж не остался?

– Я младшим в семье был. А братья... – Оррий вздохнул, и замолчал, видимо вспоминая своё

нелёгкое детство в усаре у горы Азал, – Словом, как отлупили они меня раз в двадцатый, так

я и сбежал. А у тебя были братья?

– Да. Старший.

– Не повезло.

– Нет, что ты. – возразила олениха, – Если бы не Арес. Когда матери не стало...

– Мать тоже померла? Как и у меня.

– Убили. Нукархи. Давно.

– О как... – шакал печально повесил нос и снова задумался о своём.

Мрита сломала несколько веток и сложила их возле костра. Оррий дождался, когда похлёбка

закипит, аккуратно снял котелок с огня и принялся что-то обжаривать на сковородке.

– Отца тоже? – спросил он.

– Нет.

Помолчав, олениха добавила.

– Это он выгнал нас из посёлка. После чёрной язвы. Он вудул. Очень сильный.

– Нарушила родовой запрет? – насторожился шакал

– Ещё какой. Курган раскопала...

Шакал даже нож уронил.

– Пожалуй, в Хортаге тебе самое место будет. Конунг тамошний в последнее время чудит.

Древности какие-то собирает.

– Ты бывал в Хортаге?

– Упаси Мерген! Мне там могила, в леднике этом. – шакал ловко опрокинул содержимое

сковородки в котелок и накрыл его крышкой.

Поднявшись с корточек, олениха со стоном разогнула затёкшую поясницу, несколько раз

подпрыгнула, разгоняя застоявшуюся кровь, и внимательно всмотрелась в долину.

– Темнеет здесь быстро.

– Надеюсь, затемно вернутся?

Беспокойство шакала передалось Мрите.

– Ты сказал, не ходи в Серые холмы ночью.

– Верно. – согласился шакал, осторожно приподнимая крышку котла и с наслаждением

принюхиваясь.

– Почему?

– Всякое рассказывают. То охотники пропадут, то рыболовы. А прошлым летом плот с

какими-то бродягами посреди спокойной реки по брёвнам раскатало.

– Я слышала, тварь какая-то в холмах живёт. – осторожно предположила Мрита. Зябко

поёжившись, олениха посмотрела на собирающиеся у горизонта плотные дождевые облака.

– Худших тварей, чем рябые с ралхами я не встречал. – возразил Оррий, – Вот уж всем тварям

твари. Ты, Мрита дровишек ещё принеси. Чую, похолодает ночью.

Олениха ушла к балке, а шакал присел у берёзы и замер, обратившись в чутьё. Его зоркие

жёлтые глаза пядь за пядью обшаривали долину, и не находили ничего что бы могло

оправдать или унять тревогу.

"Вернитесь", – мысленно попросил он знакомых ему лишь по следам спутников Мриты, -

"Заклинаю хоть Кайсаром, хоть самим Агосом Белобородым, только не оставляйте нас здесь

одних"!

***

Ягморт долго пристально рассматривал шакала, а затем подтолкнул к нему Айна.

– Знаешь его?

– Нет.

– Доведите меня до Хортагских предгорий! – умоляюще повторил свою просьбу шакал, – Не

дойду ведь. Рябые... ралхи.

– Только если научишь Мриту так готовить. – встрял гризли.

– Помолчи, Перк. Что ты там про ликаонов на плоту говорил? Откуда плыли?

– Да, как и все они, с юга. – Оррий указал на долину и далёкое плоскогорье. – Возьмите, а?

Будет ваша лопоухая готовить не хуже меня. Лучше. Обещаю.

– Возьмём. – успокоил его волк, – Мрита, гаси костёр. Дождёмся Хаар и уходим.

– Ягморт! – окликнул волка джейран, – Хаар с лисами возвращается. Хаар злая...

Росомаха подлетела к костру, шипя и плюясь, будто закипающий котёл, отпихнула с дороги

Айна с Оррием и сунула Ягморту мятый окровавленный клок меха.

– Что это?

Шатаясь от усталости, к костру подошла Уларга.

– За дальним холмом десятка полтора рябых. Костры жгут, гогочут.

Ягморт с недоумением вертел в руках клок меха.

– Это что, хвост?

– Карраха на куски порезали, хурки рябые. Всё, что нашли. А это что за рожа шакалья?

– Ничего, – хищно оскалился волк, – завтра на рассвете... Всё, уходим! Айн, у тебя язык

лучше моего подвешен. Расскажи им про тварь.

Дождь усилился. Дно оврага по которому они пробирались к лесу, вскоре заполнил

грязный ручей. Овраг отнял у них много сил и времени, зато ручей надёжно скрыл следы. В

лес пришли ещё засветло. Мрита соорудила "гутлахский очаг", костёр в яме с прикрытым

дёрном поддувалом.

– Унгал значит в холмах завёлся.– вздохнул Оррий, когда гривистый волк закончил рассказ, -

Беда теперь.

– Унгал? – округлила глаза Мрита, – Они же вымерли все. Последнего, говорят сто лет назад

Вульф Бурый убил.

– Может последнего, а может и нет. Разве их считал кто?

Олениха навострила уши прислушиваясь к тому о чём говорят сидящие у костра Ягморт,

Аард и Айн.

– Оррий, они к нему в нору лезть задумали! – встревожено прошептала она.

– Пусть лезут, раз ума нет. – ворчал Оррий, – По мне – так сам бы он вылез.

– Выманить. – предложила Мрита.

– Думаю, эта тварь боится огня и дыма. Мы выкурим его. И убьём.

– Скалы не горят.

Шакал не ответил. Поднявшись, он обошёл костёр и некоторое время напряжённо

всматривался в темнеющий за скалой лес.

–Хочешь прогуляться, Мрита? – предложил он оленихе.

– Ты слышал Ягморта? Ни шагу из лагеря.

– Жаль. Тут посёлок когда-то был. Маленький, дворов пять. Правда, сам я там не был,

приятель рассказывал. Название у посёлка занятное – Хольнум, "смола", означает, на

олорском.

– Ты задумал поджечь Серый холм? – округлила глаза Мрита.

– Почти угадала. – шакал хитро прищурился, – поможешь стащить бочки – узнаешь всё

первой.

– Помогу. – немного помолчав согласилась олениха, – Но с одним условием.

– Каким? – насторожился Оррий.

– Ты не украдёшь смолу, а обменяешь.

– Это на что же?

– Мне всё равно на что! Или сам свои бочки потащишь.

Шакал задумался, засопел.

– Этот, как его... Фархад. – наконец сказал он,– Сбежал так быстро, что шмотки свои в

шалаше оставил. Он богатый вроде. Наверняка там наберётся чего на хороший обмен. А?

– В шалаш полезешь сам. – отрезала Мрита.

– Ладно-ладно... – проворчал Оррий, поднимаясь и отряхивая сакаши, – Но ты хоть Рохома

отвлеки.

Мрита посмотрела в сторону темневшего под сосной шалаша. Барс неподвижно сидел у

входа.

– Надо придумать, чем его отвлечь.

– Что там думать? – Вздохнул шакал, и неожиданно объявил – Рохом! Иди сюда! Мрита

покажет чего.

Олениха наградила шакала таким взглядом, что тот зачесался. Погрозив Мрите пальцем,

Оррий отпрыгнул от костра и исчез в темноте.

– Что? – Рохом уже навис над ней, и олениха не придумала ничего лучше чем сунуть ему в

руки свою секиру.

Барс присел на забытый у костра плед Оррия, повертел оружие в руках, и, не сдержав

тяжёлого вздоха, полез в поясной кошель, за точильным камнем и промасленной тряпкой.

– С горшками и сковородками у тебя лучше получается... – буркнул он, показывая оленихе

ржавое пятно на гранёном обухе секиры.

Рохом принялся за работу. Вначале, барс как следует, наточил лезвие, затем принялся

счищать пятно. Временами, он поглядывал на задумчиво ворошившую веткой угли Мриту.

Он заметил, что Мрита уже перелиняла и вычесала старую рыжеватую летнюю шерсть.

Густой серый зимний мех мягко искрился на плечах оленихи, а белое пятно на горле -

отливало серебром. И не скажешь, что скиталась по голодным предгорьям Ратпмара. Не

скажешь...

– Зачем из дома сбежала?

Вздрогнув, олениха подняла глаза на Рохома и недобро прищурилась.

– Не была ты в Ратпме отродясь! – продолжал барс, не отрываясь от работы, – Это Фархаду

можешь свои сказки рассказывать. Но не мне! И не Ягморту!

Олениха молчала.

– Вернулась бы, пока не поздно. Родня, что... Родня лишь хвост до синих искр начешет, да

простит. А эти... – барс указал секирой на юг.

– Родня в Хорте. – подала голос Мрита, – Для остальных я и сама мертва. Идти мне некуда. И

незачем.

Отшвырнув ветку, Мрита поднялась и отвернулась от огня. Как только глаза привыкли к

темноте, она заметила злую шакалью морду, таращащуюся на неё из-за шалаша. Оррий

потянул себя за ухо и властно указал в сторону темневшего на фоне звёздного неба леса.

Обозлённая на барса Мрита показала шакалу язык и вновь вернулась к костру.

– До Хортага я в любом случае доберусь! С вами или без вас! Дай сюда! – Мрита попыталась

отобрать у барса свою секиру.

– Не оттирается. – пожаловался Рохом, – Даже камень не берёт.

Барс провёл языком по обуху секиры.

– Э, на клеймо похоже!

– Довольно! Мрита выхватила секиру из рук Рохома. Пойду... Мне котёл ещё мыть.

***

Мыши не давали покоя Нильсу даже во сне.

Маленьким хвостатым пронырам, бороздившим пол старого амбара спуску давать было

нельзя. И не важно, что амбар пуст с тех пор, как в их посёлок заявилась Каора и научила

жителей гнать из ржи великолепный бурн.

Двух мышей манул уже успел отправить в своё толстое брюшко. Он как раз подбирался к

третьей, когда выглянувшая из рассохшейся бочки, крупная, гепардового окраса мышь,

доверительно ему сообщила:

– ... пара штанов, да мешок новый, за две бочки смолы – честный обмен. А надуть решат – я

им столбы у ворот подпилю!

Проснулся Нильс, как и бывает после кошмара, опустошённым и готовым на всё. Было тихо.

В затянутое промасленной тканью окно сторожки царапался дождь. Нильс гибко вскочил на

ноги, и осторожно выглянул в приоткрытую дверь. Посёлок был погружён во тьму.

Непроглядную, смоляную... Манул поёжился и вышел на крыльцо.

Заглянув под ворота, Нильс увидел две пары ног. Одни – в латаных чукашах, а другие – в

добротных сапогах, с завязками, украшенными беличьими лапками.

– Шли бы вы... – проворчал Нильс.

Ответом было молчание.

Манул достал из-за пояса топорик.

В последний раз чужие наведывались в их посёлок лет восемь назад, когда ещё смолокурня в

лесу работала. Впрочем, чужих в посёлке и тогда не любили.

Нильс ударил обухом в ворота.

– Сказал же, пошли вон! А не то Бахора позову!

– С севера идём, – жалобно затянули за воротами, – лодку на порогах побили, смолы бы нам

погуще, лодку починить, да убраться отсюда пока...

– Ба-а-ахо-о-ор!!!

За спиной Нильса, в большом доме на сваях, со стуком распахнулись ставни.

– Про унгала им говорить не стоит. – шёпотом предупредил Мриту шакал, – Зачем

беспокоить.

– А если они к Серому холму сунутся?

– Да они уже лет пятнадцать из этой дыры носа не кажут.

– Почему? – удивилась олениха.

– Кто их знает? – развёл руками шакал, – Может так им спокойней. Гляди, идут...

В щелях ворот и частокола мигнул огонёк. Им пришлось довольно долго ждать, пока жители

Хольнума справятся с заржавевшим засовом. Наконец воротина скупо приоткрылась. Их

бесцеремонно осветили фонарём.

– Чего? – недобро спросила невысокая остроухая тень в длинном плаще.

– С севера идём, – затянул шакал, – лодку на порогах побили, смолы бы...

– Река встанет скоро, – перебила тень, – чего вам летом с севера не ходится? Ладно, давайте.

Шакал посторонился, пропуская олениху вперёд. Посёлок за частоколом был небольшим,

огни горели в окнах только одного дома. Самого большого дома на невысоких сваях. Их

вновь осветили фонарём и потребовали помочь запереть ворота.

Чтобы не увязнуть в топкой осенней грязи, от ворот, к каждому дому были проложены

деревянные мостки. Шли молча. Оррий крепко прижимал к груди мешок с вещами Фархада.

Изведённая молчанкой Мрита украдкой расстегнула чехол секиры. Подошли к дальнему

дому. Шакал придержал олениху за пояс, видимо собираясь что-то сказать, но тут, с

лестницы, навстречу Мрите шагнула высокая остроухая тень с жадно горящими глазами.

– Бахор Смоляной Дух дани жаждет! – рыкнул ей в морду тощий волк в измазанной смолой

рубахе. Он протянул Мрите свою корявую лапу, на которой отсутствовали мизинец и

безымянный палец.

Оррий чувствительно дёрнул олениху за хвост, и будто опасаясь чего-то, торопливо

зашептал:

– Дай ему. Дай ему что-нибудь, поскорее...

– Штаны Фархада. – олениха потянулась к мешку.

– Ужей ему солёных, а не штаны! – обиженно зашипел Оррий, пряча мешок за спину.

Мрита принялась рыться в мешке. Волк терпеливо ждал. Наконец олениха натянуто

улыбаясь, протянула сборщику дани сухой яблочный огрызок. Волк покривился, но дар

принял и отступил в сторону, пропуская их на лестницу.

– Иди. – вдруг подтолкнул Мриту в спину шакал, – Не бойся, я пока тут всё улажу.

Возразить олениха не успела. Крепкая рука взяла её под локоть, и прежде чем она

опомнилась, сборщик дани ловко отобрал секиру.

– Оружие не к чему. – бросил ей волк, – Мы же не враги.

Мриту настойчиво подтолкнули к открытой двери.

– Каора, у нас гости.

Двери в доме не было. За занавесью из старых лирговых шкур дрожал тусклый огонёк

масляной лампы. Пригнувшись, олениха проскользнула под занавесь и настороженно

замерла у порога. Из затхлого сумрака на неё не мигая смотрели шесть пар глаз.

– Ну проходи, чего встала.

Невысокий чернобурый лис в тёмном кожаном салакаше, крепко взял олениху за плечи и

подвёл к широкому столу.

– Это Таллис.

Пожилая обрюзгшая чёрная медведица покосилась на олениху, плотнее закуталась в какие-то

обноски и уткнулась носом в глиняную чашу.

– Бекан и Шелла.

Волк и волчица, высокие и крепкие с ухоженными бурыми шкурами.

– Каора.

Белая волчица с красными, будто остывающие угли, глазами.

– А я – Кон. – лис хлопнул её ладонью промеж лопаток и крикнул, – Эдна, неси табурет.

Из сумрака вынырнула молодая рыжая лисица в белом вязаном салакаше и поставила у стола

очищенную от коры колоду. Мрита с трудом втиснулась между Беканом и Шелой. Волк

обнюхал ей плечо и отвернулся. Волчица украдкой потрогала её хвост.

– Нильс! – вдруг рявкнул лис так, что Мрита едва не бросилась прочь из избы, – Тащи

выпивку, мышеед!

Появился уже знакомый Мрите манул с глиняным кувшином. На столе появилась ещё одна

большая грязная чаша, в которую тут же плеснули густой тёмной жижи, от запаха которой

нос оленихи мгновенно покрылся липкой росой. Содержимое кувшина быстро разошлось по

остальным чашам, а сам кувшин откочевал в угол к медведице. Из угла донеслось

задумчивое бульканье.

Взяв чашу, олениха сразу постаралась забыть про её обгрызенные края и сделала большой

глоток.

– Во-во! – радостно рявкнул её в ухо Бекан, когда она закашлялась, – Бурн у Каоры, всем

бурнам бурн! Аж в сопли шибает.

Белая сверкнула великолепными клыками, каким и Ягморт бы позавидовал, отхлебнула из

своей чаши и угольки её глаз блаженно погасли.

– Хороший у тебя хвост. – похвалила Шелла.

– Рассказывай. – внезапно пророкотала из тьмы Таллис.

Олениха отпила ещё глоток. Омерзительный на вкус бурн неплохо согревал и успокаивал.

– Что рассказывать? – спросила Мрита, но медведица, как оказалось, обращалась не к ней.

– Две бочки смолы просят. – доложил заглянувший в комнату Бахор, – Шмотки вот на обмен

принесли.

Волк показал медведице мешок.

– Если осталось чего, отдай. – великодушно разрешила Таллис. – Ещё что?

Бахор на мгновение исчез за занавесью.

– Сказал бочку открыть. Проверять хочет.

– Смола же, чего её проверять? – удивилась Таллис.

Понимая, что сделка, вероятно, завершилась, Мрита встала, собираясь откланяться, но волки

усадили её на место. Пошарив под столом, Бекан вытащил на свет старинный резной ар.

Волк провёл пальцем по струнам и протянул инструмент Мрите.

– Я не умею.

– Тогда пой.

– Что?

– А что знаешь, то и пой.

Появился Нильс со вторым кувшином, побольше первого.

– Пой. Это часть платы за смолу. – пояснила Таллис.

– Штанов на всех не хватит. – с сожалением добавила Каора.

Шелла молча погладила её хвост.

– Бекан с Бахором уже год ни ароги ни асталлы новой сложить не могут. – продолжала

Каора, – А те кто могут к нам не заглядывают.

– А если не буду петь? – вырвалось у Мриты.

Избу накрыла тишина.

Шелла перестала гладить её хвост и как бы невзначай завела левую руку под полу своей

облезлой лисьей хурки. Эдна встала и переместилась к выходу. Каора поставила кружку и

медленно убрала руки под стол. Мрита встретилась взглядом с замершим у стены Нильсом.

Манул смотрел умоляюще.

– Ладно... – медленно произнесла Мрита, сообразив, что этим хозяевам гости обычно не

отказывают, – Спою.

Бекан покрутил колки ара и вопросительно посмотрел на неё.

– Арога о войне с камышами.

Мриту никогда не хвалили за голос, то ли дело, Лирну, но...

Где дремлют ели у болота,

И ветер спит в сырой глуши.

Там пуще филина и волка,

Пугали зайцев камыши.

Но раз, собравшись в вольном поле,

Решили зайцы: "А, доколе..."

Вождём был Ахлабар Суровый,

Сам Хортас предком был его.

Вторым был Нерсс Волкоголовый,

Губитель брата своего.

Жена его, Рябая Нерсса,

Ведунья и убийца лис,

Взяла в поход Копьё Орфары,

И страшный яд из дохлых крыс.

Четвёртым шёл свирепый Логри,

Воитель Тьмы, Гроза Теней,

Молчащий Ужас, Шелест Стали,

Палач, Тиран, Гонитель Змей.

И была битва!

Смерти рвота!

Объято пламенем болото!

"Свершилось!" – Ахлабар сказал,

Когда остыла сталь ножей.

Лишь Логри выл и ухал где-то:

Спасал мышей от камышей.

Олени в поле, при луне,

Проснулись в собственном ...

ТРРРААХ!!!

За окном полыхнула белая зарница! Горячая волна сорвала занавесь. Изба подпрыгнула, стол

опрокинулся, посыпалась посуда. Мрита оказалась на полу и кто-то тяжёлый наступил ей на

поясницу. Откуда-то в избу вползли плотные клубы едкого дыма.

– Горим! – истошно заорал кто-то и об олениху снова споткнулись. Мрита откатилась к стене

и вовремя. Началась паника. Жители Хольнума полезли из избы. На выходе незамедлительно

возникла давка. К счастью, закончилась она тоже быстро. Очнувшаяся Таллис, как и все,

решила спасаться бегством, и давящиеся вылетели из избы вместе с косяком и лестницей,

судя по треску снаружи.

Кто-то невысокий, но сильный подхватил Мриту под руки и потащил к выходу.

– Нильс?

Манул молча помог ей подняться на ноги и протянул секиру. Олениха выглянула за порог.

Лестница отсутствовала. Внизу у сваи, среди обломков сидела Таллис и держась за голову

что-то монотонно подвывала. Весь двор был усеян клочьями какой-то горящей источающей

смрад дряни. Бекан с Коном скакали по двору, яростно затаптывая огонь. Остальные

толпились поодаль, заворожено рассматривая глубокую дымящуюся яму.

– Хорошо. – Оррий выглядел очень довольным, – Так значит две бочки. Большая и маленькая,

как и договаривались, Бахор. Бахор? Бахор!

– А? – волк растерянно покрутил головой и полез пальцем в ухо, – Чего?

– Твой приятель ужасно сильный вудул. – с уважением прошептал Нильс, помогая оленихе

спуститься.

– Оррий. Что это было? – шёпотом спросила Мрита шакала.

– Проверил. Чего тебе, Каора?

Белая волчица не доходя пяти шагов, остановилась и выразительно указала на ворота.

– Иди!

– Ладно. – заискивающе улыбнулся шакал, – Только бочки заберём.

К Мрите подбежала Шелла и сунула ей в руки тяжёлый свёрток, затем она лизнула в нос

шакала и вновь убежала к дымящейся яме.

– Чего она?

– Громко было. Шелла счастлива. – сурово ответила Каора, и вновь указала на ворота – Иди!

Катить бочки по деревянным мосткам было удобно. Выбравшись за ворота и отойдя от

посёлка шагов на пятьдесят, Оррий и Мрита устало присели на таким трудом добытые

бочки.

– Оррий, ты вудул... – прошептала олениха.

Шакал улыбнулся.

– Маленький бочонок, а как бахнул!

– ... и я тебя боюсь.

– Пусть Унгал меня боится. – шакал поднялся с бочки и с хрустом потянулся, – Пошли

отсюда.

– Пойдём. – отозвалась Мрита.

Подаренный волчицей свёрток не давал ей покоя, и она заглянула в него. Там были свежие

сухари, мука, сушёные яблоки и грибы, орехи. Прежде чем уйти олениха благодарно

поклонилась вновь погрузившемуся в темноту посёлку.

Беготня в Хольнуме очень скоро улеглась. Таллис кое-как забралась обратно в избу.

Бекан и Кон принялись чинить лестницу, время от времени заковыристо браня шакала.

Шелла по-прежнему бродила вокруг чадящей ямы, будто ждала чего-то.

Нильс запер ворота и вернулся к себе в сторожку. Погасив фонарь, манул свернулся

калачиком на пропахшем мышами тюфяке, но сон не шёл. Нильс встал, отцепил

закрывавшую окно промасленную тряпку и долго смотрел на размытую дождём тропу и

чёрный осенний лес.

***

Ягморт критически осмотрел принесённые Оррием и Мритой бочки.

– Они что? – переспросил волк.

– Бахнут, когда нужно будет.

Потеряв интерес к шакалу, Ягморт обернулся к Рохому.

– Готов?

Барс кивнул.

– Оррий, Мрита, Айн. – продолжал волк, – остаются в лагере.

– Ягморт, – вскинул остроносую морду гривистый волк, – возьми меня. Ты же знаешь, что я

не трус.

– Знаю. Поэтому возьму тебя в пещеру, мешок искать.

Айн заметно скис, но возражать не стал.

Мрита промолчала. Она и надеяться не смела, что её позовут сражаться с ликаонами. Оррий

же был доволен и даже что-то напевал под нос, прохаживаясь возле своих бочек, пока не

столкнулся с Рохомом.

– Как работает? – сурово спросил барс, указав на бочку.

– Оставляешь у входа в нору, – шакал важно похлопал бочку по чёрному боку, затем указал

на длинный просмоленный жгут, торчащий из крышки, – поджигаешь и отходишь подальше.

Разгорится так, что водой не потушишь.

– Ого... – Рохом с опаской понюхал бочку. Пахло смолой, серой, чем-то едким и кислым.

– Что в ней?

Шакал хитро оскалился и отвернулся.

– Поосторожнее там, с тварью этой.

– Рох, если надумал взять с собой этот бочонок, то потащишь его сам. – предупредил

джейран.

– Бери второй.

– Чего? Ягморт!

– Медведю отдай, рогатый!

– Точно! Перк, держи.

– А... Что?!

– ... и этот возьми.

Перк обиженно засопел и брезгливо подхватил измазанные смолой бочки.

Когда отряд во главе с Ягмортом скрылся в лесу, шакал задумчиво проводил его

взглядом и спросил:

– Хочешь прогуляться, Мрита?

***

– Гляди-ка, слетелись... – Короед указал на кружащее над лысой макушкой Серого холма,

вороньё.

Рохом не ответил. Присев на поваленное дерево он с наслаждением вытянул натруженные

ходьбой ноги.

Чтобы обойти холм они сделали значительный крюк по лесу. За это время джейран и

росомаха успели совершить вылазку к броду и проследить за вражеским лагерем.

Вернувшийся Аард был зол и взвинчен до предела.

– Они брод перешли. – выпалил джейран, – Под меловым холмом сидят. Довольные... Лирга

завалили. Костёр жгут. Вон, гляди.

И вправду, левее Серого холма в небо поднимался лёгкий белёсый дымок.

– Сколько их? – спросила Латра.

Росомаха показала ей обе пятерни.

– И сдаётся мне, это не те, что отряд Айна вырезали. – продолжал Аард, – Уж больно

беспечные.

– Да какая разница! – оскалился Ягморт и расчехлил топор, – Пошли! Дань Углаю!

– Дань Углаю. – тихо откликнулись все.

– Дань Углаю. – Снарт Короед разматывал на ходу свой кистень.

– Дань Углаю! – Уларга забросила щит за спину и взяла в руки короткое копьё.

– Дань Углаю... – Рохом вытащил из ножен меч, хотя до мелового холма ещё было далеко.

– Рох, ты главное от меня подальше держись, – запыхтел ему в ухо гризли, – а то ещё...

– Да помню я про колотушку твою! – вспылил барс.

Мелкий голыш щёлкнул по его шлему. Рохом обернулся. Хаар сердито погрозила ему

кулаком, а затем сомкнула пальцы кольцом вокруг своей морды, призывая к тишине.

Меловой холм был уже в полусотне шагов. Ягморт замер и Аард тотчас вскинул руку,

приказывая остановиться.

– Я их не слышу. Не слышу рябых.

Аард прошёл вперёд и тоже чутко задвигал ушами.

Рохом напряг слух. За холмом потрескивал костёр, но ни голосов, ни шагов, ничего другого,

что обычно выдаёт стоянку, он не услышал.

– Хаар... – шепнул волк росомахе, но та и без него знала что делать. Убрав ножи, она быстро

и бесшумно вскарабкалась на вершину холма. Джейран достал из колчана стрелу и

вопросительно посмотрел на волка.

– Берёшь лис и обходишь холм справа. – приказал ему Ягморт, – Как всегда. Вы начинаете,

мы заканчиваем.

Джейран почесал нос оперением стрелы, довольно хихикнул, махнул рукой Короеду и

бесшумно сошёл с тропы в подлесок.

Ягморт поймал Рохома за наплечник и притянул к себе.

– Овраг видишь?

– Да.

Слева холм огибала узкая меловая промоина.

– Давайте с Перком туда. Только тихо.

Овражек оказался узким и глубоким. Ноги вязли в песке, пахло сыростью и мышиным

помётом. Из укрывавшего овраг кустарника выпорхнула серая птичка. Перк наступил барсу

на пятку. Зашуршал осыпающийся песок и в овраг спрыгнул Ягморт.

– Перк, палицу опусти. – приказал он, – Торчит из оврага как...

Неподалёку резко свистнул Аард.

– За мной! Дань Углаю!

– Дань Углаю!

Рохом едва не оглох от рёва гризли. Одним прыжком вылетев из оврага, барс нагнал

вырвавшегося далеко вперёд Ягморта. Из-за холма навстречу вывернулось истошно

визжащее рыжее, сплошь из зубов и стали...

– Рох! Уларгу не убей!

Не добежав до Рохома трёх шагов, лисица отвела копьё и села на собственный хвост.

– А, чтоб тебя. – выдохнула она, – Рябые?

В вырытой у подножия мелового склона глубокой яме горел костёр. Рядом, прямо на траве,

сохла растянутая кольями, шкура некрупного лирга.

– Пригнитесь! – зарычал Ягморт. Он сильно толкнул в бок Перка, схватил за плечи и

заставил опуститься на корточки Рохома.

– Это...

– Волчара, засада! – рявкнул джейран.

Зашуршал песок. С вершины холма к костру скатилась Хаар. Что-то проурчав, она указала в

сторону леса, который они только что покинули. В то же мгновение оттуда донёсся

пронзительный переливчатый свист.

Бежать к броду уже было поздно, значит...

– К холму! Перк, живо!

– Волчара! Они в лесу! Пятеро... нет семеро... нет...

– Рогатый, следи, чтоб...

Припав на колено, Аард выпустил стрелу в сторону мелового овражка. Совсем близко

послышались лающие выкрики на незнакомом Рохому языке.

Перк бежал впереди него!

Проклятый медведь бежал так, что он не мог его догнать!

Проклятый медведь!!

Рохом втянул голову в плечи. Стрела шумно вспорола воздух над его головой и по самое

оперение ушла в землю.

Позади хлёстко щёлкнул тетивой лук Аарда.

– Короед, смотри!

Справа с гулом развернулась цепь кистеня. Что-то сочно лопнуло, будто о каменный пол со

всего маху бросили большой ломоть сырого мяса. Обернувшись, Рохом успел заметить

валящееся в кустарник плотное рябое тело со странным багровым наростом вместо головы.

Короед хищно скалился на бегу и шишка его кистеня, волочась по траве, разбрасывала алые

кляксы.

Проклятый медведь, где он выучился так бегать?!

С пригорка, к Серому холму, он катился кубарем ломая растущие на склоне молодые

сосенки, загребая доспехами сырой песок. Спасительный лес был всего в двадцати шагах,

когда не менее десятка вооружённых кто чем псов, ринулись на них с плоской макушки

Серого холма.

Полетели стрелы.

Первая чиркнула о кольчугу Ягморта. Вторая пробила плечо под ключицей, Отраве. Ещё две

хлестнули кустарник за спиной Рохома.

– Аард! Два лучника! На холме, за деревом и на обрыве!

– Вижу, волчара!

Джейран уже отступил за валун и потянул из колчана стрелу.

Стрелять не пришлось. Мелькнувший на пригорке вражеский лучник снова появился и

внезапно исчез, будто провалился. На его месте возникла взъерошенная Хаар с ножом в руке.

Отшвырнув ногой с дороги сломанный лук, росомаха деловито погналась за вторым

стрелком, который в панике понёсся в сторону мелового холма.

– Аард, слева!

Низенький ликаон выронив топор, упал на колени и изумлённо уставился на торчащую из