Текст книги "Кровные оковы (СИ)"

Автор книги: Властимир Невзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

На улице почти никого не было. Деревенские сидели по домам, кто повыше – пошёл на прощальный ужин в управу. Пара караульных бродили по дорогам, спрятав нос в шерстяных высоких платках. Знакомый уже бортник помахал ему и кивнул на бутылки в его руках. Та самая прачка стояла около входа в кабак и ругалась на нищего в грязной накидке, чтоб тот шёл своей дорогой и не пачкал ей стираные половики. Из-за угла дома напротив вышел незнакомый ещё Лоренцу человек с длинной светлой косой и направился в сторону от управы, по небольшой улочке у фуражного амбара. Оступившись у лестницы, он выронил на дорогу небольшой свёрток, но даже не заметил потери.

– Постойте! – окликнул его юноша. – Постойте, вы обронили! – доковыляв до упавшего свёртка, Лоренц присел и развернул ткань. Руки его задрожали. Внутри была точно такая же пустая колба, как у мёртвого фратейца.

– Стой! – крикнул он. Где же эти караульные, когда они так нужны!.. и вокруг никого – все собрались поминать умершую госпожу. – Да стой же!

Мужчина замер и обернулся. Светлые волосы обрамляли смуглое лицо в чёрных узорах окрашенных шрамов.

– Нет… – прошептал Сиятельство, едва не выронив трость, – нет, нет, нет!.. быть не может…

Чужак взмахнул косой и помчался вперёд. Лоренц двинулся за ним – так быстро, как только мог. Светлая голова впереди маячила всё дальше, пряталась за домами и деревьями; ноги то и дело спотыкались о камни, мусор и бутылки. Только поняв, что больше не видит чужака, Лоренц наконец остановился отдышаться. Эти дворы оказались ему незнакомы: Юлек не заходил на такие окраины. Это был узкий переулок, окружённый грязными, обветшалыми, заброшенными домами. По дороге пробежала крыса. Тихонько выругавшись, Лоренц обернулся – огни деревни и дым печных труб виднелись далеко позади. Из пустого дверного проёма высунулся нищий с оспенными рытвинами на лице, прогудел что-то, плюнул на разбитое крыльцо и снова спрятался в доме.

– Где же ты… – Лоренц оглядел улочку. Только дома, никакой дороги вперёд. Конечно, чужак мог побежать дальше, выйти в степь… – Где ты? – крикнул он. Принялся колотить в двери; грохот от стуков разносился эхом по пустым домам, дерево грозило развалиться на куски. Обессиленный, он сел в центре двора, не в состоянии больше стоять на ногах.

– Куда же ты пошёл… – прошептал Лоренц, вглядываясь в заросли между домов. Он не видал забора; быть может, эта улочка и вовсе не часть Терновки? Юлек обещался отдать ему права на приказы караульным. С рассветом надо бы собрать людей и отправиться по этой дороге, чтоб найти путь, по которому…

Раздался резкий стук. Лоренц обернулся, почувствовав быстрые удары сердца. Поднялась ставня на небольшом дверном окошке ближайшего дома. За дверью стоял тот чужак; на смуглом лице горели, не мигая, белые слепые глаза.

– Стой! – воскликнул юноша, подползая к двери, – стой, стой, не уходи… – молил он, – открой... – он ударил в дверь. Ставня опустилась с тем же стуком. – Открой же! – крикнул он, заколотив в дверь что было сил. От вида тёмной кожи снова перед глазами встал тот самый вечер в Кипрейке, и горящий дом, и песчаный скакун, и мальчишка с саблей. Плечо заныло от резких движений, и он рухнул на крыльцо, не в силах справиться с резкой пронизывающей болью. – Открой… – прошептал Лоренц.

Он пролежал на крыльце до самого рассвета. Идти в управу не было никаких сил. Он чувствовал, что всю ночь кто-то стоял по другую сторону двери, и только это понимание давало ему силы не уснуть. Этот слепой чужак был как-то связан с трупом в овраге, и с Олафом, и, верно, с тем мёртвым стариком из храма. Но ни замок на двери, ни задвижка на оконце так и не сдвинулись с места.

Солнечные лучи едва попадали на эту грязную, закрытую от света улочку. Ветер снова засвистел, как в ночной снегопад. Рассматривая отблески света на такой вытертой уже трости, Лоренц понял, что потерял последние остатки надежды.

– Я многое сделал, – прошептал он, – я многое успел. Четыре дня… помоги мне, пожалуйста. – Сил поднять руку к лицу не было. – Я клянусь, что, если ты мне поможешь, я отстрою моленную у нашего поместья и сам проведу в ней первую службу. Только помоги. Только не бросай.

Подобрав трость, Лоренц встал, чуть качаясь, тихо выдохнул и побрёл обратно к главной улице. Тот больной выглянул было из двери, но тут же спрятался обратно, увидав дорогую одежду. Я пропустил прощальный ужин, подумал Лоренц; надеюсь, Фрол меня простит за это. Почему-то получить милость от младшего казалось куда более важным, чем извиниться перед Юлеком.

– Вы там чегой-то делали, ВашСиятельство? – на него обернулся караульный на дороге, только-только вступивший в утреннюю службу. – Нехорошие места, туда приличные люди-то не ходят уж давно, мы тут не пускаем в деревню оттуда…

Лоренц схватил его за грудки.

– Мне нужен отряд, – прошипел он, – десяток человек. И немедленно. Его Благородие сказал, что дал мне эту волю. Где найти ещё постовых?!

– Т-там… – стражник махнул рукой в сторону управы, от которой отходила целая группа караульных. – Распределяют на службу… а вам пошто надо-то?

– Приведи, – велел Лоренц, отпустив мужчину. – Приведи сюда. Бегом! – рявкнул он.

Стражник торопливо поклонился и пошёл к управе, окликнув своих. Сиятельство прикрыл глаза. Как объяснить добрым людям, кого он там видел, куда пошёл, почему провёл ночь под открытым небом? Побольше общайтесь с командирами, а не рядовыми, вспомнил он совет Олафа. Общайтесь с командирами…

– Ваше Сиятельство, все на месте, какие будут распоряжения? – отрапортовал самый старший. Лоренц молча кивнул в сторону грязных переулков и сам, хромая, отправился впереди всех.

Бедняк с оспой всё ещё сидел на своём месте. Увидав отряд, он прохрипел что-то и, упав на землю, пополз в дом. Смерив его презрительным взглядом, Лоренц подошёл к такому знакомому дому с оконцем и махнул рукой.

– Ломайте дверь, – велел он. – Я видал здесь ночью чужаков. Но сам сейчас мало на что гожусь.

Старший проворчал что-то недовольно, но послушно построил своих людей. Трое ребят покрепче упёрлись в дверь плечами и снесли её одним точным ударом. Заклубились пыль и сажа. Парни закашлялись и отошли от прохода.

– Осмотреть дом, – приказал Лоренц, – и помогите мне зайти. Ты старший? – он обернулся к тому, кто спрашивал про распоряжения. – Не отходи от меня. Я видал одного, слепца с раскрашенным лицом и светлой косой. Но их может быть больше. Будьте осторожны.

Молодой патрульный из тех, кто снёс дверь, развязно ухмыльнулся.

– Может, кто трубы чистил, ВашСиятельство? Где вы видали светлые косы у этих свиней?

– Конечно, это была просто баба, перепачканная сажей, – прошипел Лоренц, подойдя к нему ближе. Парень оробел и отодвинулся. – И полукровка той ночью мне привиделся, и никаких трупов в овраге я не находил, и живёт ваша Терновка мирной тихой жизнью! А ну пшёл, раз-два, левой, правой, вперёд!

Двадцать ударов плетью и три смены ночных караулов… тройка патрульных осторожно зашла в дом, прикрыв лица от клубов пыли, всё ещё витавших в воздухе. Вслед зашли остальные, Лоренц со старшим замыкали цепь.

В доме было неожиданно светло: через окна с оборванными занавесками проходили солнечные лучи, и не было ни одного тёмного угла, в котором мог бы затаиться чужак. Сбитая пыль на полу складывалась в замысловатые дорожки, по которым было сложно верно определить направление пути. Патрульные проверяли комнаты, резко открывали двери, заглядывали в разбитые шкафы и под столы с истлевшими скатертями. Лоренц глянул в одно из окон – снег вокруг дома уже порядком подтаял, и не было понятно, шёл по нему кто-то или нет.

– С чего вы взяли, что он ещё тут? – старший был недоволен. – Может, успел удрать через окно или перешёл в другие дома?

– Проверяйте все, – велел Сиятельство. – Я могу поклясться, что слышал его дыхание через дверь до самого утра. Проверяйте все дома. Он не должен уйти.

Караульные хмуро кивнули и вышли во двор. Послушно разделившись, они прошли ко всем дверям, выламывая их всего парой ударов. Сгнившее дерево почти не сопротивлялось. Оспенный завыл, попытался было толкнутьстражника, но тут же рухнул от смачного пинка, тихо постанывая.

Лоренц тихо осматривал первый дом, пытаясь найти хоть какие-то следы пребывания слепца. Не мог же он ему привидеться! Юноша запустил руку в складки ткани на ремне – пустая колба всё ещё там. Значит, и чужак тоже был. Пальцы нащупали мокрую записку. Он поднёс её к глазам – после ночи на улице символы совсем расплылись, и больше не было никакой надежды на то, что кто-то сможет её прочесть. Пыль на полу была стёрта неравномерно, но нельзя было однозначно сказать, что он прошёл по этому пути, тронул этот комод, лежал на этой кровати. И утреннее солнце так некстати растопило тот лёгкий колючий ночной снег…

– Никого, Ваше Сиятельство, – старший снова зашёл в дом. – Никого нет. Вас проводят к управе.

Лоренц медленно выдохнул.

– Спасибо, – тихо ответил он. – Вы, верно, думаете, что я спятил. Но я его найду, не здесь и сейчас, так позже.

– Будем надеяться, – пробормотал караульный. – Признаюсь прямо, не все из ребят рады, что над ними теперь двое, а не один. Но и, юлить не буду, вы им нравитесь куда больше Благородского ублюдка.

– Благородский ублюдок, как вы выразились, – не выдержал Лоренц, – будет стоять над деревней ближайшие несколько лет, так будьте добры, относитесь к нему… – он осёкся. Люди будут больше рады видеть бесправного мужчину, чем законную девушку. Как так вышло, что права Юлека он защищает, а Эберта не желает видеть не то что во главе – в одном с ним доме?..

– Как знаете, – пожал плечами стражник. – Пойдёмте. Здесь ловить нечего.

По улице они шли молча. От них отставал то один, то второй, чтоб встать на своём патрульном месте. К управе Лоренц подошёл в компании того смелого парня, что предположил трубочиста заместо фратейца.

– Извините меня, Ваше Сиятельство, – наконец выдавил он, глядя на носки сапог, – не должен был я так говорить. Командиру скажете, чтоб наказал?

– …скажу, – Лоренц отвернулся. Конечно, закрыть глаза было бы куда благородней. Но пусть уж старшие разбираются, кого наказывать, а кого нет. – Благодарю, что проводили.

На первом этаже управы был настоящий бардак: рабочие комнаты были закрыты, но зал для приёмов оказался вверх дном. Что тут устроили на вчерашнем ужине… хотя здесь собралась добрая половина деревни – с чего бы им вести себя спокойно? Осторожно ступая на лестницу, чтоб не разбудить спящих скрипом половиц, Лоренц поднялся наверх. Двери в спальни были нараспашку.

– Доброго вам утра, – тихо поприветствовал он Юлека, уже одетого и крутящегося перед зеркалом. – У меня многое произошло тем вечером, я расскажу за завтраком. Где Фрол?

– В склепе, – мрачно отозвался староста, поправляя жилет. – Едва проснулся, сразу-де к мамке побежал. Пусть поплачет, за ужином ведь не мог при всех, да… грустил вчера, что вас не было.

– Я… видел чужака, – Лоренц отвернулся. – Я проследил, куда он пошёл. И с утра обыскал дом с караульными.

Юлек повернулся к нему и просветлел лицом.

– Это же отличная новость! – воскликнул он, подойдя ближе. – Вы его нашли? Он под стражей? Ежели в деревне теперь безопасно, так можно ж будет и охрану снижать, и людей на границы отправить, и…

– Не нашёл, – юноша покачал головой. – Похоже, успел удрать, пока я ходил за подмогой. Но теперь мы точно знаем, что фратейцы облюбовали Терновку. И тот труп в овраге не был случайностью.

– Пройдёмте, – предложил Юлек, просеменив к двери, – я велел завтрак подать внизу, да, там, правда, беспорядок, ну да мы не гордые. Что сегодня планируете делать?

Лоренц вздохнул и повернулся обратно к лестнице. Он один раз её еле преодолел, а теперь сразу же нужно спускаться обратно.

– Я хотел поговорить с родными девушки, которую нашли мёртвой два месяца назад. Марта обещалась посмотреть тело моего оруженосца, пока по нему ещё… можно что-то понять. К тому же, мне сейчас чуть больше понятно, что нужно искать. Караульных сегодня беру себе, придётся прочесать всю деревню. Много у вас ещё заброшенных домов, куда не ступает нога старосты? – он прищурился. Юлек будто бы застеснялся.

– Нет, Ваше Сиятельство, немного… одна улица позаброшена после болезней, пара домов сгоревших с другого края… девка, девка… а, дочь Иана-мельника? – сообразил он. – Да, конечно, это на восток от амбара, дойдёте сами, наверное. Что на завтрак изволите – кашу пшённую или суп с квашеной капусты? Анешка чудесно суп варит, очень-но рекомендую!

Лоренц замолчал. На завтрак он изволил пшеничную похлёбку с запахом почек, непременно вокруг костра и под звуки ребека. Бедная Анешка, верно, тоже ночь не спала: сначала смерть любимой госпожи, потом обслужить такую ораву, теперь ещё и завтрак господину готовить…

– А у меня к вам дело было особенной-де важности, нда, – принялся объяснять Юлек, усаживаясь за столом. – Я, право, ни к кому по нему обратиться больше не могу, сами понимаете, вы тут самый высокий по чину, кто ж мне ещё поможет?

– Говорите, – велел Лоренц. Анешка подошла к нему с подносом, её лицо было бледно и заплаканно.

Юлек смутился и снова принялся теребить руками платок.

– Видите ли, ВашСиятельство, Фрол войдёт в возраст-то ещё нескоро, ему ж только-только вот шесть годков исполнилось, а родители его, да, почивают нынче оба два…

– В чём проблема? – перебил его Лоренц. – Я думал, что деревенские свыклись с мыслью, что вы исполняете роль старосты.

– Они были спокойны, пока был хоть кто-то старший, – вздохнул тот, – а вчера уже начались разговоры за то, чтоб выписать кого со стороны для регентства при Фроле. Вы понимаете?! Чужой человек, не знакомый ни с кем, не знающий здешних порядков, для них ценнее, чем кровь от крови их подручника!..

– Кажется, я понимаю, – Сиятельство сложил руки на груди. Затёкшее плечо снова пронзила боль. – Хотите, чтоб я провёл церемонию вашего входа в наследство?

– Не тороплю вас ни в коем случае! – замахал руками Юлек, – И не настаиваю, конечно, всё по вашей воле! Но, сами понимаете, деревня будет стоять без управления, люди игнорируют распоряжения, и, если не поторопиться, то это ж какой бардак будет, только представьте!..

Лоренц поднял ладонь. Собеседник угрюмо замолчал.

– Вы не можете вступить в наследство, пока не закончится траур по вашей названной матушке, – отрезал юноша. Юлек насупился. – Кроме того, я буду вынужден написать грамоту, по которой вы получаете права только до взросления Фрола, чтоб избежать ненужных конфликтов. По-вашему, вас поддерживает хоть кто-то?

Незаконный староста только вздохнул тихонько.

– Дворовые-то точно привыкшие, что я за старшего. И владельцы… с кабаком, конюшней отношения хорошие. С фуражником… – он покачал головой, – ну, вы видели.

Лоренц посмотрел на него внимательно. Ему живо представилось, что Эберт в его отсутствие вызвал князя и, упав тому в ноги, просит выдать наследство по праву старшего. Мачеха, верно, ждёт эту возможность; нужно вернуться, вспомнил он слова учителя, вернуться, несмотря ни на что, остановить интриги и взять власть в свои руки. Но одно дело – необразованный брат, который старше всего на год, и совсем другое – человек, воспитанный при управе, которого законный наследник любит, как родного. Быть может, дать ему право на Терновку всё же не станет ошибкой?..

– Я подумаю об этом после окончания траура, – наконец отозвался Лоренц, откинувшись на спинку стула. – Сейчас передо мной стоят куда более важные проблемы. Очень надеюсь на ваше содействие… господин староста.

– Я рад, что мы нашли общий язык, – Юлек улыбнулся, облизав пересохшие губы. – Каши?

– Господин, – в комнату снова вошла Анешка. Голос её был слаб и тих. – Мы послали за Фролом, чтоб он тоже поел, но его нет в склепе.

– Ну что с ним делать… – проворчал Юлек, – посмотрите во дворе, может, он решился до храма один дойти. И на кухне, на кухне обязательно! – он заволновался. – Он же любитель завтракать с дворовыми, может, уже там сел и наяривает!

– Я только что с кухни, господин, – так же слабо ответила девка. – Его нет во дворе. Мы уже проверили. В храм сейчас отправлю кого. Куда он мог ещё уйти?

Лоренц застыл. В памяти живо встал вчерашний слепец, и белые осколки костей, и муравьи с окровавленными травинками.

– Пошлите за караульными, – велел он, поднимаясь с места. – Обыщите всю Терновку. Каждый двор, каждый куст. Его нужно найти как можно скорее.

– К чему такая спешка, Ваше Сиятельство? – неуверенно спросила Анешка.

– У него мало времени, – прошептал Лоренц. – В деревне чужие.

Глава 6. Отчаяние

Караульные выбивали ногами двери, кричали на хозяев и сгоняли их в огороды. Открывали настежь погреба и сараи, топтали грязными сапогами чуланы и сени. Мужчины ругались, женщины обнимали детей и тихо плакали. К полудню была осмотрена добрая половина жилых домов.

– Чисто! – кричал очередной постовой, захлопывая дверь.

– У меня здесь… постойте… это ещё что такое?! – слышался голос с другой стороны. – Откудова у тебя поднос с гербом? Где стащил, ну признавайся?!

– Не велите наказывать! – хозяин едва не плакал. – Это сынку моему… выдали… за усердие…

– У тебя отродясь сыновей не было, кому врать собрался, мерзавец, соседу своему?! А ну вперёд к управе, и ворованное всё бери, проверю дом сегодня!

Лоренц наблюдал за всем с дороги. Сил после бессонной ночи у него не было, Терновку он знал ещё плохо, и потому караульным только мешался бы под ногами. Пальцы его дрожали. Как ему хотелось, чтоб Фрола нашли во дворе во время игры с таким же мальчуганом. Или в залехрама, куда он пошёл помолиться за умершую мать. Или в овраге, в который он так хотел спуститься, но взрослые не позволили. Юлек сказал ему, что они расстались около полуночи. Какое же безрассудство – оставить ночью в одиночестве ребёнка, только что потерявшего родителя!

– Чисто!

– У меня тоже никого!

– Идём на следующую улицу. Эй, можете заходить, свободно!

– Ваше Сиятельство? – со стороны храма подошла Марта. Её отправили работать сразу после того неловкого завтрака. Господин староста… – Ваше Сиятельство, я закончила. Нового ничего не нашла, а монахи вам, похоже, правду сказали.

– Правду? – Лоренц повернулся к ней, с сожалением оторвавшись от наблюдения за стражей.

Женщина кивнула. Она выглядела усталой, а руки её были испачканы чем-то тёмным и дурнопахнущим.

– Рана на спине и правда похожа на удар. Похоже, молодчик ваш сбежать пытался.

– Быть не может… – пробормотал Лоренц, вновь повернувшись к домам. – Не могу представить, чтобы Олаф струсил и попытался уйти. Может быть, на него напали со спины?

Марта задумалась.

– Костыль нашли во дворе, оруженосца вашего – в овраге, а гостя – неподалёку от него… и ноги посечены… нет, ударом в спину должны были добить. Упал он ещё без него.

– А если они оба свалились в овраг, Олаф не смог встать, его, лежащего, ударили в спину, и…

– И после он смог с пробитыми кишками ползти вперёд, вытянув руки с мечом? Не смешите меня, – Марта покачала головой. – Разве что он сначала порезал ноги фратейцу, тот нанёс ему удар, а после попробовал уйти, но уже не было сил. Вы знаете, Ваше Сиятельство, я в сыскном искусстве не сильна. Может, там всё было куда проще. Может, он при падении напоролся на сук. Или чужак упал дальше, катясь с обрыва. А может, они вообще не встречались, и погибли в разные дни. Может, фратейца посекли свои, и он уходил в другую сторону. Это ж те ещё дикари, кому знать, как не вам.

Юноша покачал головой.

– Это ведь всё не просто так, Марта. Слишком много совпадений. Ты ведь самый умный человек в этой деревне. Помоги мне, прошу тебя.

– Если Ваше Сиятельство считает, что на что-то гожусь, так помогу, конечно, – Марта вздохнула. – Да вот, чтоб быть умней этих остолопов, много разума не надо.

Караульные выбили очередную дверь. Хозяин дома попытался было встать на пути, но был отодвинут коротким ударом.

– Знаешь, что значит звезда на горе? – вдруг спросил Лоренц, не отрывая взгляда от драки. Марта покосилась на него.

– Знаю, что у южан такой знак находят. И знаю, что не у всех. А что значит – да пёс их разберёт, этих чудищ. Мне Всесветный знаний этих не дал, пока у него в храме училась.

– Вот как… – пробормотал он. Перед глазами вновь встал тот скакун, и каёмка крови на чужой сабле, и смеющийся мальчишка со злобой в глазах. Даже дочь монахов называет их чудищами и дикарями. Как вообще они смогли создать государство, дающее отпор Флоосской Империи?..

На конце улицы раздалось разномастное ржание, и мимо промчал рассёдланный конь, и второй, и третий. Марта в страхе взвизгнула и отшатнулась.

– Что за бардак! – рявкнул кто-то из стражников. – Кто конюшни открыл?! А ну собрать всех взад!

– Эй, стой, стой! Ты-то куда побежала! – мимо, весело похрюкивая, проскакала упитанная хрюшка, за которой, еле поспевая и чуть прихрамывая, семенил бортник.

– Что за балаган, – прорычал Лоренц, направляясь к караульным, – вы издеваетесь?! Кто выпустил скотину? Вам дел было мало?!

Девки визжали и смеялись, пытаясь отогнать чужих животных. Пробежала ещё одна свинья, за ней – боров и целый выводок поросят. Какая-то кобылка истошно заржала и резко остановилась перед свиньями, подняв копытами облако пыли. Худенький старик громко завопил, впрочем, беззлобно – его обступило стадо гусей, опасно гогоча и подходя всё ближе.

– Пойду-ка я подобру-поздорову, – пробормотала Марта. – А ну пшли отсюдова! – крикнула она выбежавшим перед ней поросям, – давайте, давайте, бегом! – она махнула рукой, и те удрали куда-то в сторону управы.

– Ой-ё, моя овца-то куда подевалааась! – заныла какая-то тщедушная старушка. – Кто сёдня пас-то их, пошто не привязали обратно?!

– Бестолочи! – рявкнул Лоренц, дёрнув ближайшего постового за куртку. – Кто устроил?! Найдите виновного и розг всыпьте! – вид свободно бегущих кобыл вызвал у него почти осязаемую боль в сердце. Так хотелось оседлать одну из них, и промчаться навстречу холодному зимнему ветру, и ощутить свободу и лёгкость от быстрого лошадиного бега!

– Вы, это, ВашСиятельство… – постовой был в смятении, – мы-т с этим разберёмся, да… пройдите-ка в куда потише, в управу вот хоть бы, чтоб вас не сбили с ног, не приведи Всесветный. Мы сейчас… да куда ж ты идёшь, тварина! – в сердцах крикнул он очередной беззаботной свинье, промчавшейся мимо и окатившей его грязными брызгами. – Мы порядок наведём и узнаём, кто устроил, чесслово! Так, у кого животные ушли?! – крикнул он зычным голосом. Перед ним начали выстраиваться деревенские. – Кто у кого? По одному от дома, идите по дороге искать!

Лоренц плюнул и захромал к управе. В конце дороги у ворот столпились нетерпеливые кони; гуси отошли, наконец, от того старика и пошли пугать поросей. Всего мгновение назад чистая брусчатка враз покрылась слоем перьев, сена и навоза.

У забора управы Анешка сновала и подбирала в корзину пасущихся куриц. Чужая свинья зашла на огород и подрывала пятаком забор, у которого рос репей.

– Ваше Сиятельство, вы извините, у нас какой-то баловник отпер курятник, собираю вот… – устало отозвалась девка. – Как закончу, выгоню гостью… вы проходите, проходите, в доме порядок.

– У вас, значит, тоже, – прошипел тот. – По улице беда, неужели не видала? Кто отпер?!

– Да кто ж знает… видала, видала, – она махнула рукой, – эта красавица ж подошла, да и лошади пробежали. Я сначала было подумала, что в легион отправляют, а потом как глянула – там же и Булка, которая всегда в плуг запрягается, и Черника хромая, и… – у здания управы раздался стук и брань. Лоренц обернулся вслед за Анешкой – у самого крыльца на четвереньках ползал упавший Юлек.

– Это ещё что такое! – юноша прохромал к зданию, увязая тростью в истоптанной мокрой земле. – На скот насмотрелись?! А ну поднимайтесь! Или хотите выглядеть посмешищем в глазах деревенских?!

– Да я тут… – пробормотал покрасневший староста, – да я ищу кой-чего, ВашСиятельство… – он копошился руками в траве около крыльца, иногда приподнимая их к глазам и разочарованно опускаясь обратно.

– Поднимайтесь, я сказал! – прорычал Лоренц, потянув Юлека наверх за воротник и тряхнув что было сил. – У вас есть дворовые, чтоб копаться в грязи! Что потеряли?!

Староста нехотя отряхнул испачканные колени и счистил с пальцев налипшую жёлтую траву.

– Да ключ тут висел… – пробормотал он. – Я его всегда проверяю, как выхожу на улицу. Вестимо, Анешка уронила, когда пошла кур собирать. Вот ищу, куда упал. От амбара ключ. И от фуражного склада тоже, но он вон висит, на месте…

– Бардак, – прошипел Сиятельство, – если даже управа в таком состоянии, то чего я хочу от деревенских дворов! – он резко развернулся и быстрым шагом направился наружу, к дороге. Лошадей у ворот уже собрали и вели обратно к конюшням. Кобылки не были этому рады: то и дело останавливались, чтоб пожевать последнюю зеленоватую ещё травку и выклянчить корку хлеба у стоящих рядом детей.

– Господин! Господин! – тот самый караульный замахал руками, – всё в порядке, Вашество! Наводим, наводим, не гневайтесь!

– Бездельники… – Лоренц шёл так быстро, как только позволяла больная нога. Мимо прошли, разгуливая, мальчишки, которые вели гусей и ту самую овцу. – Нашли, кто всё устроил?!

– Н-нет, Ваше Сиятельство…

– Как найдёте, в управу ко мне пошлите, – приказал юноша. – Самолично прослежу, чтоб до полусмерти выпороли. Наплевать на дворы – конюшни казённые как открыли?! Или постовые и стащили замки все?!

Караульный замялся и отвёл глаза.

– Отвечай! – рявкнул Лоренц, ударив тростью о брусчатку.

– Это, Вашество… Лотар напился пьяным и уснул прям перед калитками… – стражнику явно было неловко. – А вот кто отвязал всех, так то пока не нашли. И по дворам… все ж работали, кто дома, кто в мельнице, кто ещё где… скотину покормили с утреца и закрыли, кто ж за ней следить-то будет…

– Так проверьте, у кого дворы остались закрытыми! – гаркнул Сиятельство. – Отправь двух человек, пусть опросят! А сам прекращай пасти свиней и займись, наконец, делом! Вы все дворы осмотрели, что на скот отвлеклись?! Его Благородие пропал с утра, никаких следов, а вы с поросями развлекаетесь?!

– Извините, Ваше Сиятельство… – пробормотал постовой, глубоко поклонившись. – Соберу наших, продолжим. Не имейте беспокойств. Найдём мальчугана.

– Бездельники, – снова процедил Лоренц. Сжав трость, он поковылял дальше по дороге к храму. С осмотром домов они до него доберутся нескоро. А внутри всё ещё теплилась огнём надежда, что Фрол пришёл туда и уснул перед алтарём. Если его там нет, то, верно, придётся искать уже и дальше деревни, и по тем оспенным домам. Его могли увести как угодно далеко, и столько времени уже прошло… стрельчатые окна были всё ближе. Один из послушников-носильщиков, чуть зевая, подметал двор перед дверьми.

– Его Благородие Фрол у вас? – Лоренц остановился прямо перед метлой. Монах поднял голову и рассеянно пожал плечами.

– Ночью никого не было, сейчас мимо тоже не проходил. Вы проверьте, ежели желаете. Но я никого не видал.

– Спасибо… – сорвавшимся голосом прошептал Сиятельство, – спасибо… – было тошно. Он со всех сил гнал от себя образы, что появлялись в его голове. Некстати вспомнился объеденный червями нос у фратейца. Осторожно ступив на очищенную дорожку – кажется, самое чистое теперь место во всей Терновке, – он прошёл к храму. Без какой-либо надежды открыл дверь – и тут же закрыл. Монах не наврал. Внутри никого не было.

– Где же тебя искать… – пробормотал Лоренц, обходя стены по пути к тому самому оврагу. Он вспомнил, что хотел спуститься и поискать чужое оружие, которым ударили Олафа. Но поиск живого ещё – он не переставал верить, что с Фролом всё хорошо, – Благородия сейчас был важнее, чем защита чести мертвеца. Задний двор храма был убран, то там, то здесь виднелись следы от костров. Место, где лежал костыль, сейчас тоже уже было чистым. Бесполезную теперь деревяшку положили к телу, мелкие щепки выкинули, и теперь нельзя было даже предположить, что всего пару дней назад здесь шла драка насмерть. Юноша подошёл к краю оврага и удивлённо поднял брови.

Далеко впереди в низине горел костёр.

– Фрол, – прошептал он, едва не побежав прямо здесь, с отвесного склона, – Фрол, ты здесь, ты жив! – такой знакомый уже пологий спуск, и твёрдая сухая земля, и злосчастный муравейник. – Куда же тебя занесло, глупый! – в первый раз за утро он наконец смог вздохнуть глубоко, не чувствуя стука колотящегося сердца. – Фрол, подожди, не уходи! – крикнул Лоренц, шагая к костру. Трость то и дело увязала в земле, а холод промёрзлой травы пробирался даже сквозь сапоги. Только бы это был он… только бы он дождался…

Дым от костра становился всё тоньше и светлее, и в какой-то момент Лоренц понял, что больше не видит языков пламени. Тонкая серая струйка ещё уходила в небо, но костёр уже был потушен. Последняя надежда на то, что это был всё-таки Фрол, у него начала угасать. Мальчишка вряд ли стал бы тушить огонь, услышав его голос.

– Эй, есть кто? – крикнул юноша, доковыляв наконец до кострища. Угли были ещё тёплые, костёр горел долго. Никто не отозвался. Резкий порыв ветра засвистел за спиной, пошатнул с ног и чуть раздул красные прогалины на углях.

– Куда же ты ушёл… – прошептал он. Если это был не Фрол, то кто? Может ли быть человек связан с его ночной находкой? Он осмотрелся; вокруг валялся мусор – мелкие куски металла, похожие на обломки подков и лопат, раскрошенные в пыль камни. Единственный целым предметом было какое-то глиняное подобие бокала, толстостенное, с металлической длинной ручкой. Лоренц осторожно коснулся странной чашки – она была чуть тёплая, а на стенках виднелись металлические тонкие подтёки. Почувствовав странное смятение, он поднял и всё остальное – куски железа, один из раскрошенных камней, – и окинул взглядом степь вокруг. Трава была счищена: человек озаботился, чтоб она не загорелась. Как долго, интересно, он тут был? Надо будет спросить того послушника, видел ли он, когда зажгли костёр! В голой мокрой земле виднелись частые узкие вмятины. Не от каблуков ли? Лоренц осторожно присел на колени и коснулся одного следа. Около ямки виднелся и плоский отпечаток носка. Мужчина… нога большая. У него было предчувствие, что и это как-то связано с происходящим. Не может быть такого совпадения, чтоб в деревне был бардак со скотиной, поиски будущего старосты, а непричастный человек что-то делал в это время в пустой степи.

– Я тебя найду, – прошептал Лоренц, толком не поняв, к кому он обращается – к мужчине, зажёгшему костёр, или к потерявшемуся Фролу. Медленно покачиваясь, он наконец поднялся на ноги и развернулся обратно, к склону и муравейнику. Ножа ведь так и не нашли, вдруг подумалось ему; и, хоть Марта и предположила, что южанин может быть не связан с Олафом, хотелось всё-таки расставить все точки в их судьбе. Ты потерял столько времени, пытался образумить себя Лоренц; так долго сюда шёл, а мальчишка сейчас может быть где угодно. Но так близко уже маячил муравейник со старым, потемневшим уже пятном крови вокруг. Он вдруг понял, в чём были руки у Марты сегодня утром. Почувствовав резко прилив слабости, Лоренц рухнул на землю, глубоко кашляя, пытаясь справиться с наступившей тошнотой. И уткнулся взглядом в такие знакомые уже глубокие следы от каблуков.