Текст книги "Кровные оковы (СИ)"

Автор книги: Властимир Невзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Странно, что в столичный, а не Эльперский… – задумчиво пробормотал Олаф, – это что же, они с самого центра маршировали? А вы?

– А я, – недовольно бросил Лоренц и нахмурился, – сначала пройду обучение, а потом встану к вам. Батюшка чего-то наплёл в своём письме, и потому Его Светлость отнёсся ко мне, как к младенцу.

– Это что же, – сосед по другое плечо обернулся недовольно, – вы нас сюда привели, но командовать нами будет кто-то другой?

Толпа затихла. Солдаты все, как один, обернулись к Лоренцу, который готов был от стыда под землю сейчас провалиться. Надо же было болвану Олафу устроить этот разговор именно здесь и сейчас!

– Я буду тренироваться по пожеланию Его Светлости Орне Фернетта, – не терпящим возражения тоном отрезал Лоренц, – и, как только его подчинённые, оставшиеся этой ночью в лагере, решат, что от меня на поле боя будет хоть какая-то польза, я выеду к вам. Помните, что я обучался только дома, и ещё не знаю, чего ждать от противника посерьёзней преподавателей.

– Что может быть хуже ребёнка в командовании… – пробормотал порядком потрёпанный верзила на другой стороне круга. Лоренц вспыхнул.

– Да как ты…

– Тебе рот кто велел открывать?! – рявкнул Иржи с другой стороны, вставая на ноги. Рука его легла на рукоять меча. – Об измене на тебя доложить?!

– А сам когда начал господам сапоги лизать?! – здоровяк тоже поднялся. В руках его была опустевшая бутылка. Чуть качнувшись, он сделал шаг навстречу бунтарю. – Хошь похвалы, так чуть повыше надо сместиться!

– Да помоги нам Всесветный, – пробормотал Олаф. Остальные чуть отступили назад, чтоб не быть невольными участниками намечавшейся драки.

– Отставить! – гаркнул Лоренц, тоже вскочив на ноги. Ну почему он оставил оружие в шатре! Иржи обернулся на него. Верзила в два шага подошёл к защитнику и замахнулся бутылкой. Тот поднял меч и ударил гардой по чужим пальцам. Бугай взревел, бросил бутылку и сжал от боли окровавленный кулак. Здоровой ладонью он перехватил руку Иржи, а кулаком ударил его в живот. Тот захрипел, достал левой рукой нож из-за ремня и всадил его верзиле в плечо. Бугай завыл.

– Быстро встали и бросили оружие! – прогрохотал голос над шатрами. – Тащите их к южным столам! Двадцать плетей каждому и три смены ночных караулов!

Лоренц обернулся. Сердце его забилось быстро-быстро. У входа к их двору стоял тот самый седой мужчина, которого он выпросил себе в учителя.

– Ты кем бушь, а? – раненый верзила не отпускал руку Иржи – только ещё сильней сжал, чтоб тот не прекращал хрипеть при вдохах.

– Голова Флоссфуртского приказа, болван, в который вас определил фельдмаршал вчерашней грамотой, – прорычал седой. – Этому борзому – тридцать ударов и четыре смены, – бросил он патрульным около него. – Вяжите их, да поскорее. У кого ещё есть вопросы? – он обвёл тяжёлым взглядом отряд, порядком отодвинувшийся уже от костров. Те промолчали.

– Хорошо… – прошептал он. Голос его, однако, ничего хорошего не предвещал. – Ваше Сиятельство, жду вас у входа сразу после наказания этих двоих. И да… – он быстрым шагом прошёл к их кругу. Солдаты не шевельнулись. Дойдя до ночного музыканта, седой забрал из его сумки ребек. Тот попытался было его удержать, но получил короткий удар по затылку.

– Получишь при сворачивании лагеря, – отрезал он, вешая инструмент на плечо, – попытаешься выкрасть – будешь в патруле стоять до самого новолуния.

Патрульные подошли к замершим в центре круга драчунам и заломили им руки за спины. Бугай захрипел от боли – из плеча ручьём текла кровь. Нож, которым его ранил Иржи, остался валяться прямо на траве. Олаф проводил взглядом караульных, которые отправились за командиром со своими пленными, и покачал головой.

– Учитель ваш зашёл, значит… помните, я говорил, что этот солдафон перестанет быть вашей проблемой? Думаю, в следующий раз он хорошо подумает, прежде чем снова схватится за оружие.

– Он встал на мою защиту, – покачал головой Лоренц, – надо бы заступиться за него. Вот что, отправляйтесь-ка к этим южным столам и передайте патрульным, что я велел облегчить наказание, – он тяжело вздохнул и пошёл к своему шатру, – а я пока займусь более срочными делами.

Завязывая на ходу портупею с ножнами, он вышел из двора и направился к выходу из лагеря. Пришлось поплутать – вчера его от выхода вёл старожил, была ночь, и сейчас путь казался незнакомым. Проходя мимо тех самых костров и столов, где раздавали еду, он услышал удар и последовавшие за ним сдавленные стоны боли. А потом ещё раз, и ещё. От столов быстрым шагом вышел Олаф, кивнул Лоренцу и, не снижая скорости, отправился к их стоянке.

Названный учитель пришёл довольно скоро – юноша, прохаживаясь взад-вперёд, успел всего несколько раз поменять направление. В руках у него были небольшая бутыль и два деревянных меча.

– Давайте отойдём, – мужчина показал в сторону чуть пожелтевшего от холодов холма, – чтоб не отвлекаться на патрули.

– Вы уменьшили наказание для моего солдата? – Лоренц еле за ним поспевал. – Я отправлял своего оруженосца, и он…

– Что? Нет, меня там не было, много чести им, – отмахнулся тот. – Патрульные должны были послушаться.

Юноша замолчал. Было неприятно – от того, что его люди в первый же день опозорились на весь лагерь; от того, что он не заступился за Иржи, оказавшегося куда более благородным, чем ему показалось вначале; от того, что не сумел сам навести порядок в строю.

– Что ж, здесь, кажется, неплохо, – мужчина остановился, – ровно, свободно, караул слышно, но не мешает, – он глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями.

– Лоренц Альмонт, – парень чуть улыбнулся, – сын Его Сиятельства Филиппа, наследник Мерфоса, – он чуть кивнул в знак приветствия.

– Деймос Айскальт, голова второго столичного приказа, – мужчина низко поклонился. – Прошу простить мою вчерашнюю дерзость.

Лоренц непонимающе покачал головой.

– Вы же мой командир. Почему вы кланяетесь? Почему фельдмаршал вчера так вас отчитывал?

Голова чуть помедлил и вздохнул.

– Я неблагороден. До звания дошёл за семнадцать лет боевыми заслугам. Мне дали титул служилого, но мы все прекрасно знаем, на какой ступени он находится в дворянской иерархии. Я для вас командир только на поле боя, в лагере и казармах. В остальное время я ниже вас.

– Дурацкая путаница, – пробормотал Лоренц, нетерпеливо сложив руки на груди, – куда правильней было б, если бы полковым головам давали нормальное дворянское звание…

– Не беспокойтесь, – кротко улыбнулся Деймос, – поверьте, о субординации я знаю поболее многих в этом лагере. А теперь, если позволите, примемся за дело, – он поставил бутыль подальше на траву. Лоренц достал было меч, но голова вдруг его остановил.

– Не стоит сейчас портить оружие. Снимите ножны, чтоб не мешались, – он кинул деревянный меч, который принёс с собой. Юноша поймал его за рукоять – тот был чуть больше размером, чем он привык, совсем лёгкий и чуть шершавый от царапин. Айскальт перехватил свой – такого же размера, такой же затасканный, – и встал от него в трёх шагах.

– Для начала нужно оценить ваши умения, – негромко сказал он, – быть может, нам и вовсе не стоит тратить ваше время. Приступим?

Лоренц неуверенно поднял на него взгляд и увидел чуть самодовольную ухмылку. Выдохнул, перехватил правой рукой свой меч – жалкую детскую поделку, которая плохо лежала в руке и перевешивала слабым концом, – поклонился, закрыл глаза на мгновение, и ринулся вперёд. Привычный выпад к горлу был отбит резким коротким ударом, чужое лезвие скользнуло по его мечу, дойдя до пальцев. Сбросив с клинка оружие противника, Лоренц поднял руку, чтоб обрушить удар на чужую незащищённую голову. Но учитель всего за мгновенье ударил его сначала по ноге, затем по правой руке. Нападение сверху тоже оказалось отбито – не классическим дуэльным парированием, а резким рубящим ударом, едва не выбившим меч из руки. Попытавшись атаковать врага в живот, Лоренц направил меч снизу из того положения, куда его отправил удар Айскальта; но тот скрестил лезвия и заблокировал его жест. Перехватив его руку, учитель схватил свой меч за клинок и размахнулся крестовиной к виску юноши. В глазах его мелькнуло что-то жадное и звериное; Лоренц подставил свободную руку на пути гарды и получил болезненный удар в локоть. Деймос медленно выдохнул, отпустил его ладонь и отошёл.

– ...очень красивый танец, – наконец отозвался он, – жаль только, бесполезный. Я убил вас четыре раза. Вы учились дуэльному фехтованию?

Лоренц тяжело дышал, опершись на колени. Услышав вопрос, он рассеянно кивнул.

– Мне не показалось, что это было настолько плохо, – осмелился-таки возразить он, – учителя в родном поместье меня хвалили.

– О, разумеется, разумеется, – отмахнулся Айскальт. – Поверьте, против такого же благородного дуэлянта вы выстоите. Но вот в чём штука, бой редко бывает честным. И это мы ещё на деревянных мечах и с остановкой по команде. Фратейцы используют другое оружие, – он провёл пальцами по деревянному клинку, – при попытке парировать удар их клинки из-за формы скользят вниз и ранят ладонь.

Юноша встал ровно, внимательно слушая учителя. Он знал, на чём фехтуют южане; отец как-то принёс домой трофейную саблю. Но он не думал, что техника, которую ему показывали, оказалась бесполезной.

– Вы целились в горло, живот, макушку, – продолжил Деймос, чуть поигрывая рукоятью своего деревянного меча. – Не стоит. Это самые защищённые места, вам не пробить их с одного удара. Всё, что нужно сделать – вывести человека из строя, ударив его по ногам или руке, в которой он держит оружие. Сюда, – он легко коснулся кончиком лезвия голени, – сюда, – правой ладони, – или сюда, – он указал на правую подмышку. – Если вы это сделаете, противник больше не будет опасен. Если очень хочется – после можно добить в голову. Но тратить много времени на одного нельзя – вас могут окружить. Всё ясно?

Лоренц задумался, вспоминая закончившийся только что бой. Сначала пальцы, держащие меч; затем нога, правая рука и, наконец, гарда в висок. Четыре раза…

– А что же, крестовиной тоже пользуются, как оружием? – недоверчиво спросил он, потирая больной локоть. Айскальт пожал плечами.

– Используйте всё, что видите. Крестовина, щит, снятый с трупа шлем, камень на земле… если будете в перчатках, то не повредите себе руку о свой клинок. Нет разницы, чем вы раните своего противника. Попробуем снова?

Юноша уверенно кивнул и сделал пару шагов назад. Нога, правая рука, добить в голову… он опасался, что тело само собой, вспомнив старые тренировки, встанет в дуэльные позиции, а руки не будут слушаться. Но, когда учитель пошёл на него, ему удалось отбить его первый удар, а после повести меч к голени. Противник поставил блок на пути оружия, и Лоренц, резко развернувшись, изящным пируэтом направил лезвие к его руке. За это, правда, пришлось поплатиться – следующий удар Деймоса выбил меч из его рук, и вражеский клинок застыл около его глаз.

– Куда лучше, – одобрительно отозвался учитель. – Следующий совет – вкладывайте в удар больше сил. Мы не колем, а рубим. Если бы вы собирались перебить мне плечо, то моё парирование не выбило бы меч из вашей руки. Держите, – он подал упавший меч. – Ещё раз?

Они попробовали ещё раз, и ещё, и ещё. С каждой новой попыткой Лоренц выдерживал всё дольше. В конце концов у него вышло отбить все вражеские удары, но обольщаться было рано – юноша понимал, что с ним дерутся далеко не в полную силу. Слишком медленно, слишком слабо, слишком аккуратно. Когда поднятый меч затрясся в его дрожащих от усталости руках, Деймос усмехнулся чуть заметно.

– Похоже, нам стоит сделать перерыв. Присядем? – он положил свой деревянный клинок на траву и сел во влажной прохладной траве. Откупорил бутылку, стоящую рядом, сделал глоток и поставил её обратно. Лоренц сел чуть поодаль и, прищурившись, глянул на лагерь вдали. Кое-что всё ещё не давало ему покоя.

– У нас не так много времени, – его собеседник, казалось, не заметил взволнованных глаз, – мне нужно успеть на утреннее построение. Так что можно будет попробовать ещё пару раз, а после придётся разойтись до завтра. Днём вам придётся тренироваться самостоятельно. У вас есть...

– Почему вы сказали вчера про соперника в управе? – выпалил Лоренц, обернувшись к нему. – Я всё думал… как вы смогли подумать то же, что и я сам?

Голова вздохнул.

– Потому что таких молодых дворянских сыновей редко отправляют в одиночестве. К чести вашего батюшки могу сказать, что он написал нам с просьбой о вашем обучении, а значит, всё ж беспокоится о вашей жизни. А вы? Почему этого боитесь?

Юноша сел поудобней и взял в руки свой деревянный меч. Провёл пальцами по лезвию, и ощутил новые зазубрины и вмятины, оставшиеся после сегодняшнего утра.

– Его Сиятельство вначале признал нагулянного сынка, как своего бастарда, а после женился на его матери. Мои младшие сёстры – от неё, но законны по рождению. Эберт теперь живёт в нашем поместье, ходит хвостом за моей мачехой и заглядывает отцу в рот, – горько произнёс он. – А моя матушка, первая его жена, умерла вскоре после родов. И я действительно опасаюсь, что я здесь не по призванию крови и титула, а по интригам мачехи, которая желает продвинуть своего сыночка.

– ...знаете, что нужно сделать, чтоб точно вернуться домой? Чтоб интриги были зазря? – Айскальт серьёзно посмотрел в его глаза. – Забыть. Забыть обо всём этом. Не думайте о том, что вас ждёт в семье. Только о том, что видите вокруг.

– Хорошее дома тоже ждёт, – грустно улыбнулся Лоренц, – сестрёнки меня любят, и супруга ждёт первенца. Даже об этом нельзя тосковать?

И Аннет. Её надо будет навестить, показать, что с ним всё хорошо! Он силился вспомнить заплаканные щёки и белую сорочку, но в мысли упорно встревало свадебное платье в гербовых сине-зелёных цветах. Растрёпанные русые косы… лишь бы родился мальчик.

– Ни о чём, – покачал головой Деймос, – пока вы тоскуете по дому и злитесь на своего ублюдка-братца, вы слабы и отчаянны.

– Я думал, что отчаяние – друг солдата, – тихо ответил Лоренц. – Что оно позволит биться, не жалея себя. Что воин, не боящийся потерять свою жизнь, куда ценнее, и что...

– Нам не нужно, чтоб вы потеряли свою жизнь, – резко перебил его учитель. – Нам нужно, чтоб вы отнимали чужие. А это, поверьте, куда проще делать с холодной головой. Забудьте о брате. Молитесь о супруге перед сном. Но вам нужно научиться жить в новых условиях. Не ждать возвращения, а именно жить. А сейчас пора продолжать занятие, – он встал на ноги, – мне скоро уходить на построение.

То ли Лоренц отдохнул за это короткое время, то ли на Деймосе сказалась та начатая бутылка, но на этот раз парню удалось не только отбить удары, но и удачно наступать самому – первое движение к бедру было парировано, но второе, по пальцам, уверенным размахом настигло свою цель. Тот тихо выдохнул от боли и ободряюще улыбнулся.

– Отлично. На сегодня уже хватит. Завтра продолжим. Когда будете двигаться уверенней, можно будет взять нормальное оружие, а не эти палки. Пойдёмте обратно.

Лоренц протянул ему свой меч и наклонился за портупеей. Надо будет сегодня обойти лагерь и узнать, кто вообще сюда пришёл. Его Светлость велел познакомиться со всеми командирами. Станьте верным другом, сказал ему Иржи…

– А о ком вы молитесь перед сном? – вдруг тихо спросил юноша на обратном пути. Айскальт покачал головой.

– О себе. О своих солдатах. О святейшем князе-императоре.

– У вас нет семьи?.. – оторопело пробормотал Лоренц. – Неужели вам не бывает одиноко от этого?

Мужчина остановился и хмуро посмотрел в его глаза.

– Я голова второго столичного приказа. В моём подчинении три тысячи человек. Я не бываю в одиночестве ни мгновения своей жизни. Здесь – моя семья и мой дом. А сейчас, прошу вас, хватит допросов. Мы проведём вместе ещё достаточно времени, чтоб узнать друг друга.

Он легко поклонился и ускорил шаг к телегам. Патрульный, вышагивающий около дороги, открыл вход, и они оба прошли внутрь. Лоренц вдруг понял, что у него нет категорически никакого понимания о том, что ему делать и что его ждёт. Утреннее построение… а должен ли он сам на нём присутствовать? Ещё надо своих бедовых утренних бунтарей проведать. Три смены ночных караулов… подумав о том, что ещё три ночи он будет просыпаться под крики своих же людей, Альмонт снова недовольно поджал губы.

– Вынужден на этом с вами попрощаться, – учитель глубоко поклонился, – завтра после утренней еды буду ждать вас на том же месте. Если, конечно, не будет снова неожиданных событий, – пробормотал он в сторону.

– Не будет, – хмуро ответил Лоренц, – уж не с нашей стороны, это точно. Спасибо вам. Попробую сегодня позаниматься самостоятельно или со своими людьми, ежели кто-то будет свободен.

Оставшись в одиночестве, юноша побрёл по тем тропам, которые, как ему показалось, вели к его шатру. По пути он снова встретил знамёна со знакомыми гербами – похоже, соседей поселили близко друг к другу. Здесь были отряды со всех окрестных городков и деревень: понятно, отчего Ян, староста Кальгинки, так оскорбился. Были и пурпурные с медведем знамёна Альцира – столицы княжества, что было расположено севернее Эльперского. Их огороженный двор был огромен – похоже, полковые командиры повели мелких дворян под гербом своих господ. Лоренц присмотрелся – внутри, у костра, стояло не меньше десятка знамён их вассалов.

В его дворе никого не было. Какой-то чужой тщедушный паренёк озирался около самого высокого шатра, но, увидав хозяина, поспешно ретировался за забор.

– Почему все ушли? Даже извозчиков не оставили на месте… – проворчал юноша, откидывая полог шатра. Он мог бы принять поводом то самое построение, но с ними ехали и мирные люди. Или им тоже дела нашлись? Вот удивительно – недоученных возничих, значит, куда-то определили, а дворянина, командира, между прочим, отряда, отправили погулять!.. стыд, да и только. В нём опять проснулась злость на отца – если б не то злосчастное письмо, он бы не опозорился так перед всем лагерем. Подумать только, две тысячи человек любовались на его занятия на игрушечных мечах, а теперь видят, что он не пригодился даже на простой утренней перекличке!..

– Ваше Сиятельство? – в шатёр заглянул Олаф. – Прошу прощения за отсутствие, мы с соседями поспорили за перенос забора. Извозчиков забрали к северному входу, там пришла фуражная команда с Терновки, хотят сменить людей и отправить на другую сторону за сеном и продовольствием. Как прошло утро? У вас-то оно было поважней нашего.

– Фураж… – с облегчением выдохнул Лоренц, – ну конечно, конечно…

Оруженосец выслушал его рассказ и пообещал помочь днём с отработкой ударов. Иржи и тот верзила, по его словам, присутствовали на построении и вместе с другими нарушителями порядка поклялись перед всеми присутствующими грехи свои отработать и впредь не повторять. На вопрос об обязанностях Олаф только руками развёл.

– Сейчас – просто ждать до тех пор, пока не настанет черёд нашего выхода. Рядовые обязаны помогать по хозяйству, а ваше дело – усердно тренироваться и держать себя в готовности. В караул ходят не по очереди, а за проступки – поверьте, здесь в каждом дворе наберётся с десяток таких же дебоширов, как у нас. Людям скучно, вот и… – он вздохнул.

Лоренц не отпустил своего слугу, пока не расспросил обо всех подробностях жизни в лагере. На построение, действительно, ждали только простых людей; по делам тоже собирали только их. А вот все командиры, начиная с десятников, от тоски и лихого нрава часто вставали в ночные караулы: то устроят драку из-за игр, то ночью напьются и пойдут гулять по дворам, распевая во всё горло, то поссорятся с кем повыше, не поделив с ними самых симпатичных девиц. Кормят обыкновенно по утрам и вечерам, а днём люди обычно заняты делами (а вы, Сиятельство, не забывайте про свои припасы). Олаф настолько просто об этом рассказывал, что Лоренц начал верить, что всё действительно идёт своим чередом. О какой чести можно говорить, лёжа на мокрой траве с тарелкой этой утренней каши под звуки наверняка уже разбитого ребека? Ему опять вспомнился женский смех. Нет, до такого он точно не дойдёт…

Вечер мало отличался от утра – такая же толпа к раздаче, такие же хмурые солдаты в очереди, такой же тошнотворный запах из тарелок. Люди, правда, были куда более усталые и недовольные. Знакомых лиц на этот раз Лоренц не заметил, и со спокойной душой отправился обратно к шатрам с вепрем. Теперь он старался не думать о том, что видит и слышит вокруг. Просто иди на своё место. Просто играй по этим правилам.

Просто вернись домой, когда придёт время.

У наспех сколоченной калитки его встретили Иржи с тем верзилой: пришло время им сменить дневной караул. А у дальнего костра собралась группа парней, которые смеялись и негромко пели, подыгрывая себе на каком-то подобии барабана. Приглядевшись, Лоренц только вздохнул расстроенно – за инструментом сидел тот самый солдат, у которого забрали ребек. Вот неугомонный. Где стащил только? В ближайшем круге толпа захохотала, а двое мужчин поднялись на ноги и, отряхнувшись, направились к калитке.

– Что тут случилось? – Лоренц встал у костра, где продолжали посмеиваться солдаты. – Почему они ушли?

– Проштрафились, ВашСиятельство, – улыбаясь, ответил ближайший парень, – играли на роль постовых на эту ночь. Теперь им стоять у забора до самой побудки.

Как бы хотелось сейчас бросить в него миску с кашей. И назначить очередь, и разогнать всех веселящихся вдали удалых певцов. И навести порядок, чтоб хоть в этом уголке лагеря всё было спокойно… Лоренц глубоко вздохнул и с силой сжал тарелку. Играй по правилам. Научись жить.

– Ваша воля, – махнул он рукой, – пока это работает. Ты-то хоть не проштрафился? Пойдёшь со мной, этой ночью будешь следить за огнём. Олаф! – крикнул Сиятельство, – ступай разбираться с моими вещами!

Оруженосец, чуть кряхтя, поднялся с удобного места, ткнул в плечо сидящего рядом мужчину и направился к самому высокому во дворе шатру.

– И да, – он повернулся обратно к костру, – до отбоя спокойно развлекайтесь, но чтоб ночью я даже писка отсюда не слышал. Всем понятно?

– Как на вас лагерь-то повлиял, – пробормотал негромко парнишка рядом с ним. – Не беспокойсь, будем тихи, как амбарные мыши.

Лоренц безмятежно улыбнулся. Кажется, он начал понимать здешние правила – и теперь они были ему по душе.