Текст книги "Кровные оковы (СИ)"

Автор книги: Властимир Невзоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Тащите в подвалы, – велел он, не сводя глаз с фратейской женщины. – подальше от того, который уже внутри. Каждого отдельно. Свяжите покрепче, и приставьте по трое человек к каждому. И заберите с них все вещи! – спохватился он. – Я спущусь за вами. Есть кто-то, кто знает их язык? – Лоренц оглянулся по сторонам. Его пятидесятник со следами ожогов на шее поднял руку.

– Не то, чтоб хорошо, господин, – признал он, – но простые фразы понять смогу. Если никого другого нет, то…

Лоренц вздохнул. Два других претендента, сидящие сейчас в камерах, вряд ли станут его помощниками.

– Годится, – кивнул он. – Ким, кажется?

Пятидесятник утвердительно качнул головой.

– Хорошо, – Лоренц сжал кулаки. – Хорошо. Идём. Сначала… – он обвёл взглядом пленников и указал рукой на одного из темноволосых, – к нему. Вперёд!

Караульные загудели, дёрнули чужаков за верёвки, пихнули их в спины и потащили к лестнице в подвалы. Женщина рявкнула в сторону Кима; постовой, что её вёл, замахнулся было дать ей пощёчину, и один из темноволосых отчаянно крикнул что-то на своём. Жрец резко повернулся к постовому и зашептал непонятно; тот вздрогнул и опустил руку.

– Как вы хотите с ними побеседовать, господин? – с лёгким любопытством спросил пятидесятник, придерживая Сиятельство под локоть и открывая перед ним двери. Тот вздохнул.

– У меня нет больше сил снова идти в ту камеру с дыбой. Да, у нас и такое было, – грустно усмехнулся Лоренц, увидев изумлённое лицо Кима. – Есть лишь один вопрос, который я хочу задать каждому. Вряд ли для него потребуется как-то их заставлять. Но судьба у них, поверьте, будет не самая завидная, я обещаю это.

Каждого пленного бросили в отдельную камеру. Не развязывая им руки, охранники обыскали их и сняли всё, кроме обуви и рубах. Смирнее всех вёл себя слепец – спокойно зашёл за решётку, протянул руки и только чуть улыбался, не сводя немигающих белых глаз с постовых. А вот женщина, извернувшись, смогла с силой ударить имперца ногой, за что сразу поплатилась ответным пинком в живот. Когда у каждой двери встали по трое человек, а у лестницы выросла горка чужих вещей, Лоренц выдохнул, размял пальцы и кивком пригласил Кима пройти в первую камеру.

– Вы это, ВашСиятельство, не пускайте его только, – заволновался один из охранников. – Мы ж его того, не смогём больше, свирепый, тварь, ранил наших, да!

– Не волнуйтесь, – бросил Лоренц, открывая тяжелую дверь, – я его верёвки и пальцем не трону.

Фратеец встретил его гневным взглядом и привычным злым шёпотом. Чуть размяв плечи, Сиятельство опёрся осторожно на палку, с которой всё ещё не расстался, и неторопливо присел на пол.

– Спросите, как его звать, – велел он пятидесятнику. Тот послушно повторил фразу на южном наречии, но чужак только продолжал смотреть исподлобья на Лоренца.

– Хорошо, – вздохнул юноша. – Тоже будешь Жаном. Жан, зачем вы убили младшего старосту?

В ответ на неуверенные слова Кима фратеец только шикнул и свернулся покрепче на полу.

– Он ведь понимает, что случится, если он будет молчать? – Лоренц глянул на солдата. Тот пожал плечами.

– Так сложно-то я не скажу… как это можно… – он задумался, а после медленно и чуть заикаясь сказал что-то на чужом языке. Пленник только улыбнулся немного и прошептал ответ едва слышно.

– Что сказал? – нетерпеливо обернулся Лоренц. Тот пожал плечами.

– Что-то про то, что ему не важно.

– Ему не важно… – пробормотал юноша, – ему… хм… господа, приведите их женщину! – крикнул он в сторону охраны. Ким покосился на него.

– Ему об этом сказать? – осторожно спросил он. Лоренц кивнул.

– Скажи, что он останется в сохранности, и этот слепой, и второй. Если кому и будет нанесён вред, так это их подруге.

Дверь в камеру снова открылась, и двое постовых швырнули внутрь связанную фратейку. Ударившись коленями о холодный каменный пол она тихо вскрикнула, но быстро совладала с болью и отползла в сторону.

– Вы собираетесь пытать женщину, господин? – тихо спросил командир. Лоренц пожал плечами.

– В первую очередь я хочу проверить, – негромко ответил он, не сводя взгляда с южанки, – насколько они действительно чтят свои законы. Если для этого придётся её высечь в каждой камере – что ж, так тому и быть.

Ким отвёл глаза и послушно перевёл его слова. Чужак не отрывал от своей спутницы благоговейного взгляда, но, как только тот закончил говорить, поднял голову. Лицо его было встревожено. Он что-то горячо зашептал в ответ.

– Говорит, что нельзя этого делать, – командир покосился на Лоренца. – Вы уверены?

– Абсолютно, – безучастно отозвался юноша и тяжело поднялся на ноги. – Я не могу тебя заставлять участвовать, поэтому… господа, вы не передадите?.. – он обернулся к постовым, которые всё ещё стояли в дверях. Один из них неуверенно кивнул и протянул ту самую плеть-двухвостку, что сегодня была заткнута за его пояс.

– Спроси снова, – приказал Лоренц, подойдя к женщине, – зачем они убили младшего старосту?

Ким негромко повторил вопрос. Мужчина снова выплюнул ему в ответ короткую фразу, а женщина, не отрывая взволнованного взгляда от плети, чуть вжалась спиной в стену.

– Говорит, это не они, – отозвался солдат. Сиятельство прищурился.

– Не они… – повторил он. По смуглой женской щеке побежала слеза. Испуганные глаза. Заплаканные веснушки. Разорванная сорочка… он сжал рукоять плети. Чем он сейчас лучше этих зверей, что не гнушаются таких кошмарных убийств мальчика и молодой девчонки?.. ей отрезали язык, сказал Юлек. Женское тело свято. Резко выдохнув, он ударил плетью по голым ногам фратейки. Она вскрикнула от боли и сильней вжалась в холодную стену камеры. Её спутник взволнованно закричал, повторяя одни и те же слова.

– Что он говорит?! – Лоренц нетерпеливо обернулся к Киму. Тот продолжал смотреть в другую сторону.

– Повторяет, – глухо ответил он, пряча глаза. – Что не они. И ещё что-то, не разберу. Ребёнок и женщины… пощада? Нельзя? Не пойму.

– Они убили девушку! – прорычал Лоренц, снова занеся плеть. Женщина попыталась было закрыться от удара, и языки попали по её связанным рукам. – Они бросили её к крысам, чтоб те объели её тело! – удар по лицу и плечам. – Они вырезали сердце шестилетнему ребёнку! – сквозь слёзы взвыл он, пнув её сапогом в живот. Она застонала и упала на бок. – Что это за святость, которая исчезает, когда они того хотят?!..

– Господин, хватит, вы ж её убьёте! – воскликнул Ким, оттаскивая его за плечи. – Посмотрите на него!..

Чужак полз к нему, плача и повторяя одни и те же слова. Приблизившись к Лоренцу, он сел перед ним на колени и ткнулся лбом в его штаны.

–Это не они, не они, – повторил Ким, не давая Лоренцу больше поднять руку, – говорит одно и то же. Просит остановиться. Просит пощады.

–Не они… – прошептал юноша, дёрнув плечом. – Хорошо… давай второго. Хватайте её и ведите в следующую камеру! – рявкнул он караульным. Те покачали головами и поспешили исполнить приказ. Лоренц вытер мокрые щёки и взглянул на ладони – пальцы его дрожали от страха.

Разговор со вторым темноволосым фратейцем мало отличался от предыдущего. Разве что он, увидев свою спутницу, сначала пытался было встать и быстро затараторил что-то с угрожающим взглядом. Однако и его речи сменились сразу, как только Лоренц снова занёс плеть.

– Вы не подумайте, господин, что я их жалею или оправдываю, – Ким выглядел беспокойным, – но уже двое порознь сказали одно и то же. Стоит ли её сечь и в третьей камере тоже?

– Побеседовать с последним гостем мне интересней всего, – прошептал Лоренц. – Наш первый пленник, который и рассказал про этих четверых, отзывался о нём… необычно. Думаю, слова слепого ценнее, чем всех остальных вместе.

Пятидесятник вздохнул. Похоже, ему порку этой женщины было видеть так же больно, как и чужакам.

Слепец, казалось, их уже ждал. Увидев его, фратейка бросилась было вперёд, но не совладала со связанными ногами и упала лицом в пол. Кое-как поднялась, подползла к мужчине и что-то горячо зашептала. Тот остановил её жестом, провёл рукой по её лицу, вытирая кровь с разбитого носа, и медленно лизнул ладонь. Глаза его блеснули.

– Что ж, давай начнём всё сначала, – Лоренц впился взглядом в белые глаза. – Спроси, как его зовут.

Ким, вздохнув, послушно перевёл вопрос. Слепец поднял голову и ответил что-то. Фраза его была долгой.

– Что сказал? – с нетерпением спросил юноша. Воин задумался.

– Не знаю, непонятно. Я понял «небо», «служить» и «хозяин».

– Тот человек сказал, что это жрец, – юноша подошёл чуть ближе к двум фигурам у стены. Слепец закрыл рукой женщину. – А она, стало быть, тоже служит? Спроси.

На вопрос военного девка качнула головой и приобняла жреца за плечо. Тот же лишь усмехнулся и ответил что-то коротко.

– Она не служит, – неуверенно ответил Ким. – Он сказал что-то о лечении и напитках… лекарства? Знахарка? Я слов не знаю таких.

Лоренц взглянул на женщину. Вблизи она казалась чуть старше, чем издали, но всё равно моложе Марты. Лекарства и напитки… нет, знахарь им не был нужен… он вздрогнул.

– Она мешала яд, – прошептал юноша, опуская руку с плетью. – Тот самый яд, которым травили зерно. Она его делала. Можешь спросить?

Командир помялся и, медленно подбирая слова, как-то неуверенно задал вопрос. Жрец улыбнулся. Объяснений от Кима не понадобилось.

– Спроси, – прошептал Лоренц, придвинувшись ещё ближе, – спроси про младшего старосту. Про девку с мельницы спроси.

Слепец, услышав вопрос, горячо заговорил о чём-то. Речь его была долгой, и женщина с каждой фразой пряталась всё дальше за его спину. Сиятельство повернулся к Киму.

– …сложно, – признал тот, почесав макушку. – Тоже сказал, что не трогали. Что не могут. Сказал, что… как это… если ждём ответа, то не должны её касаться, – командир махнул рукой в сторону женщины, – что он всё скажет.

– Это всё? – недоверчиво нахмурился Лоренц. Пятидесятник задумался.

– Он сказал ещё что-то, но я не разобрал. «Смотри», «вы», «назад»… намекает, что сами деревенские и виноваты? – он сплюнул на пол, – ага, и нас с вами мужики с Кипрейки ранили, не иначе. Что велите?

Лоренц неслышно занёс плеть. Жрец медленно поднялся на ноги, закрывая женщину своим телом.

– А не такой уж ты и слепой, да?.. – прошептал юноша, глядя в молочно-белые глаза с лёгкой зеленоватой поволокой. – Хорошо… мы казним их на рассвете. Всех шестерых. Я велю поставить виселицы на рыночной площади. Проверьте, – приказал он караульным, – что все закрыты так, чтоб мышь не проскочила. Можете после сократить количество охраны. Этих двоих растащите по разным камерам, – он быстро, насколько было возможно, вышел в коридоры, бросил на пол и палку, и плеть, и поковылял к выходу.

– Я могу идти, господин? – его нагнал Ким. Лоренц кивнул недовольно.

– Отдохните, но не задерживайтесь у Марты поутру. Я хочу, чтобы вы были рядом. Остальным тоже передайте.

Пятидесятник поклонился и пошёл вперёд, опережая своего командира. Юноша устало потёр глаза ладонями. Ему было мерзко и душно. В дюжину раз сильнее, чем вчера с дыбой. Одно дело – приносить боль предателю, отказавшемуся от собственной веры; совсем другое – со всех сил сечь молодую женщину, чья вина заключалась лишь в знаниях. Знаниях… смотрите назад, сказал ему жрец. Смотрите назад… что он пропустил?..

– Мне нужны… хотя нет, не мне, сделайте всё сами, – устало велел Лоренц нескольким бродящим по заднему двору управы караульным. На небе за тяжёлыми облаками пряталась растущая луна. – Мы завтра казним их. Соберите мужиков. Шесть виселиц. На рыночной площади. Нужно подготовиться.

– Какая новость хорошая, – облегчённо выдохнул один из стражей. – Нападений больше не будет? Всех ведь словили? Безопасно теперь?

Юноша, помедлив, кивнул.

– Да, – шёпотом ответил он. – Безопасно. Выполняйте приказ.

Группа постовых одобрительно загудела.

– Ай да Сиятельство! – раздался голос откуда-то со входа во двор.

– Да уж, это вам не выродку великовозрастному подчиняться, – хохотнул мужик чуть поодаль. – Вот что значит, сильная рука! Сразу проблемой занялся и решил, вот все бы так!

Продолжая переговариваться и шутить, десяток караульных вышли со двора и отправились вдаль по центральной улице. Люди в подвалов продолжали выходить наверх, один из них тащил свёрток вещей, снятых с пленников. У выхода на дорогу Лоренца встретил Иржи.

– Мы пойдём? – чуть хрипловато спросил он. – Того и гляди, метель начнётся. Или мы ещё нужны?

– Нет, – Лоренц похлопал его по плечу; воин, чуть отпрянув, посмотрел на него с уважением и удивлением. – Вы отлично справились. Жаль, что не смог отправиться с вами, – добавил он печально. – Спасибо. Завтра жду вас с рассветом в управе.

– Будет исполнено, – Иржи глубоко поклонился. – Хорошей вам ночи, господин.

Юноша с тоской смотрел, как двор управы покидают последние постовые. Из подвалов слышались два голоса чуть навеселе. Им последнюю ночь дежурить в ночь в таком неуютном месте – сложно было их осуждать. Смотрите назад. Молодая знахарка. Напитки и лечение… может ли Марта подсказать что-то? Лоренц задумчиво поковырял носком сапога промёрзшую землю. Может, кто-то с Кипрейки пришёл и?.. нет, мельничиха умерла задолго до их приезда. Вздохнув, он, прихрамывая, отправился в управу. Юлек ведь его должен ждать.

– Мы уже не думали, что вы придёте, Ваше Сиятельство, – Анешка по-прежнему была грустна и слаба. – Пойду на кухню, велю всё разогреть. Господина разбудить?

– Нет, оставь меня пока одного, – попросил Лоренц. – Раз уснул. И подай еду в зал на первом этаже.

Сделав последние шаги, он упал на табурет и обессиленно сполз вниз. Сегодня было сделано так много! Смотри назад… легко ж ему было это сказать! Что же он пропустил? Не может, не может быть такого, чтоб виновник ходил после своими ногами по этой земле! Я так и не поговорил с родными девки с мельницы, сонно подумал Лоренц; но что они могут сказать нового? Отец обвиняет жениха, тот – родителей, и вряд ли они смогли бы помириться перед лицом вотчинника. А если… если сюда пришли те же вольные разбойники, как и в Кипрейку?.. «они не трогали»… они, может, и не трогали; а могут ли они обещать за других своих соседей?

Анешка тихо зашла в комнату с подносом, поставила снедь за стол и, поклонившись, ушла назад. Лоренц не двигался. Кипрейские разбойники… как они вообще перешли пограничную реку? Они могли пересечь горы, если не боялись отвесных скал и лавин. Но с их сторон стоят мокрые леса с дикарями, и… а может, вот он – тот ответ?..

Сиятельство резко открыл глаза. О том, что тёмные племена могли перейти рубеж и напасть на деревни, он не подумал. Хотя их не видели здесь уже очень давно; но ведь всегда кто-то может заплутать, верно?.. он слышал о том, в каком состоянии находили редких светлокожих людей, забредших в горные заросли. Могли ли дикари спуститься с этой стороны и принести свои жертвы имперскими жителями?.. мысли текли медленно. Тут уже одним отрядом не обойдётся; нужно будет ехать и самому. Придётся сначала полностью восстановиться – нога ныла с самого момента, как он сошёл с этой послушной лошади. Лоренц проваливался в сон, видел вокруг огонь и ливни, снежные барханы и шепчущего фратейского слепца; снова просыпался, касался пальцами горячих чашек и вновь начинал дремать. Такое долгожданное спокойствие. С рассветом исчезнет угроза легиону. «Мар стараться, и не только он»… что это было – предупреждение или обман? Хватит ли сил проверить другие деревеньки по границе?..

– Ваше Сиятельство! – дверь распахнулась. На улице выл ветер, по земле крутились снежные вихри. На крыльце стоял запыхавшийся караульный. – Ваше Сиятельство, беда!

– Что? Кто?.. – Лоренц выпрямился на своём стуле. – Что случилось?

– Я… я пошёл на смену, ну, не я один, мы вместе с Полем пошли в подвалы, – мужик еле переводил дыхание, – камеры все открыты, все шесть! Ключи на полу, парни без сознания!

– Нет, нет, быть не может… – пробормотал Лоренц, поднимаясь на ноги. – Ворота? Ворота закрыты? Дома с живыми мертвецами, ну точно, ворота им не нужны, – сорванным голосом прошептал он. – Помоги мне! Помоги дойти!

Постовой с готовностью подхватил юношу под локти и повёл во дворы. Дверь в подвал была распахнута и ходила ходуном.

– Осторожно… здесь чуть выше, ага, вот так, – стражник открыл внутреннюю дверь и снял со стены тлеющую лучину. Все двери висели на петлях, в проходе на полу валялись несколько небольших бутылок и связка ключей от камер. У ближней стены в луже блевотины лежал один караульный, глаза его были широко раскрыты. Чуть поодаль, опираясь на решётку камеры, сидел второй, изо рта текли слюни с желтоватой пеной, и он вяло водил пальцами по полу. Лоренц почувствовал, как мутнеет его голова.

– Приведи… приведи лекарей, – прошептал он, оседая вниз. – И своих… их нужно нагнать. Вы на лошадях, вы сможете, вы успеете!.. беги же!

Постовой помчался наверх. С улицы раздались голоса, шаги и шум. Лоренц не сводил глаз с живого ещё стражника, пускающего слюни и покачивающего головой. Зазвучали громкие голоса, вокруг начали сновать девушки в лекарских фартуках. Знакомая рослая женская фигура подняла одну из бутылок, поднесла к лицу и бросила её на пол. Во дворе зазвучало ржание, крики караульных и топот копыт и сапог. Открылись с громким скрипом ворота. Караульный приподнял голову и распахнул налитые кровью глаза.

– Господин! Господин, очнитесь! – его похлопали по щекам. Лоренц мутно взглянул чуть выше. Перед ним сидела Марта. – Как вы, господин?

– Что с ним? Будет жить?.. – он махнул рукой в сторону караульного, которого бережно укладывали на носилки.

– Будет, ежели Всесветный поможет нам, – прошептала Марта. – Не знаю я, что с ними приключилось.

Лоренц потёр глаза и сел ровно.

– Но ключи… – неуверенно пробормотал он, – ключи здесь, должны были висеть на поясе… неужели они сами выпустили их?

– Не знаю, не знаю я, – Марта чуть не плакала. – Похоже на то, да как возможно такое?

Лоренц протянул руку к бутылке. На пыльном стекле угадывались царапины, складывающиеся в такой знакомый холм.

– Силы, что стоят за ним… – прошептал он. – Неспроста ведь его боялись… быть может, они им и помогли? Их небесные божества?

– Что вы такое говорите! – ахнула знахарка. – Нет, нет никаких небесных божеств! Всесветный в каждом из нас, да простит он вас за еретические речи!

Лоренц слабо улыбнулся.

– Я многое повидал за последние дни, Марта, что уже не отчитывался перед тобой. Спаси, спаси этого человека. Пусть он сам нам расскажет всё, если у него не отнимется память и душа. Они выехали? Выехали по следам?

– Выехали, господин, – прошептала она. – Выехали, нагонят и приведут на казнь.

– Хорошо… хорошо, – юноша с трудом поднялся на ноги. – Я должен поговорить с Юлеком до рассвета. Чтоб он знал про мою самодеятельность. Как-никак, он здесь глава, – он вздохнул, – а не я. Вели по приезду сразу отчитаться в управе, – Сиятельство чуть качнулся, опёрся ладонью на стену и сделал шаг к выходу. – Раз уж разговоры – это всё, на что я сейчас гожусь, – горько добавил он, обернувшись назад.

Обратный путь дался тяжелее. Из головы не шёл мёртвый караульный с распахнутыми глазами. Не могли же они по доброй воле открыть камеры и принять яд! Чем дальше, тем больше Лоренц начинал перескакивать мыслями на ту мерзкую книгу. На разрисованное лицо с бледными глазами. На кровавое лезвие и песчаного скакуна. Те силы, что стоят за ним. Дух мужчины и тело женщины. Святость и ересь. Мог ли слепец как-то заставить постовых открыть замки?..

За столом сидел сонный староста, не переодевшийся с ночи и укутанный в покрывало. Анешка всё же его разбудила на поздний ужин. Увидев Лоренца, он явно воодушевился.

– Такой шум весь день со двора, вы уж простите, нда, что не выходил, сами понимаете, не хотел встречать, – затараторил он. – Разное слышал, да, разное. Поделитесь новостями? – он встал и отодвинул для господина стул. – Уж извините неподобающий вид, да Анешка не могла внятно ничего объяснить, – он зевнул, – ну, сами понимаете…

Лоренц привычно поднял руку. Юлек закрыл рот.

– Нам удалось поймать чужаков, – начал юноша, присев за стол. Чашки всё ещё были тёплыми. – Они отравили караульных и сбежали, за ними направили погоню. Ранены, далеко не уйдут. На рассвете их повесят у рынка.

– Слава Всесветному, – прошептал облегчённо Юлек. – слава ему. Я знал, что у вас всё получится, вот знал! Стало быть, Терновка снова в безопасности?

Лоренц покачал головой и уткнулся взглядом в полную чашку.

– Нет… нет. Ваш брат – не их рук дело. Они за многое взяли на себя вину. Но не за него. Уж поверьте, они не лгали. Я должен искать дальше.

– Да как так-то?.. – староста выглядел несчастным. – Кто мог ещё, кроме них? Это ведь… это ведь было так…

– Страшно, – закончил за него Лоренц, не отрывая взгляда от травяного отвара и тонкой струйки пара. – Да. Я не знаю, за что зацепиться. Похоже, завтра после рыночной площади нас всех ждёт много дел.

– Мы же уже всю деревню по три раза обыскали, – Юлек готов был расплакаться. – Разве кто с наших мог сделать то же? Кто, если не они, если не эти южные дикари?!.. разве кто из деревни мог… – всхлипнув, повторил он. – Убить ребёнка, разбить грудь, сердце… цветок ещё этот насмешливый… кто это мог, кроме них?!..

Лоренц медленно поднял взгляд.

– И правда, – прошептал он, глядя на всхлипывающего Юлека. Тот снова мусолил свой платок, огоньки свечей отражались на его вспотевшей лысине, а лицо разом показалось каким-то уродливым, пухлым и больным. – Кто, кроме них… – он медленно поднялся из-за стола, опираясь на руки. – Извините меня, очень уже хочется спать. Весь день на ногах.

– Конечно, конечно, – забеспокоился староста. – Проводить вас? Вы ж не поели! – спохватился он, – велеть отнести?

– Нет, всё хорошо, я доберусь сам, – слабо улыбнулся Лоренц. – Спасибо за вашу заботу.

Он еле переставлял ноги и держался за стену, но всё-таки смог добраться до выделенной ему комнаты. Захлопнув дверь и закрыв засов, юноша упал на колени перед ночным горшком и глубоко закашлял, поддаваясь резко накатившей тошноте. Вытерев рвоту с губ ладонью, он медленно и глубоко задышал, затем подполз к двери и ударил по ней три раза.

– Да, Ваше Сиятельство, вы что-то хотели? – раздался за стеной усталый голос Анешки. Лоренц медленно поднялся на ноги и отпер дверь.

– Принеси мне воды, – велел он. – Не с кухни. Свою принеси, откуда уже пила сегодня. И в караульную зайди. Пусть ко мне придут все, кто остался в деревне.

Девка непонимающе глянула на него, пожала плечами, поклонилась и побрела к лестнице. Едва она скрылась за углом, Лоренц сразу закрыл дверь на засов. Он пытался считать шаги за стеной, слушал удары сердца, закрывал глаза в ответ на завывание ветра за ставнями, но время всё равно текло ужасающе долго. Услышав за дверью мужские незнакомые голоса, он дрожащими пальцами отпер засов.

– Вот, Ваше Сиятельство, с моего чулана вода, – Анешка протянула ему чашку. За спиной девушки стояли двое недовольных постовых.

– Два? – прошептал юноша, принимая воду. – Так мало?

– Остальные у входа, пошли только мы, чтоб не толпиться, – хмуро отозвался один. – Чуть больше дюжины вместе с нами.

Лоренц посмотрел в его лицо. Оно было смутно знакомым, будто они уже беседовали всего день или два назад.

– Нам нужны все, – наконец ответил он. – Сходите за ними. Кажется, кто-то из ваших сказал недавно, что я вам нравлюсь больше благородского ублюдка?

– Не ошибаетесь, господин, – усмехнулся тот. – Это я был, когда вы беглеца велели искать.

– Значит, вы больше подчинитесь мне, чем ему, – не вопросительно, а как-то безнадёжно-утвердительно закончил Лоренц. – Хорошо… приведите остальных. После пойдём.

– Куда пойдём, ВашСиятельство? – хрипловато отозвался второй. Лоренц поднял на него обречённый взгляд.

– За Его Благородием Юлеком, – прошептал он. – Это он убил своего младшего брата.