Текст книги "Разведчик по призванию (СИ)"

Автор книги: Владмир Батаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 19. Встреча с Печатником

– Вот эта Печать, – мастер Жора протянул мне листок, на котором синей краской был нарисован узор в круге.

Признаться, называть его Жорой даже мысленно мне было нелегко, потому вслух я этой, куда более привычной, формы имени вообще ни разу не произнёс. Хотя подозреваю, что он был бы не против. Как ни странно, этот тип почти сразу вызвал у меня симпатию, которая с каждой минутой только усиливалась. И вряд ли это было каким-то влиянием магии, хотя внешность мастера-Печатника совсем не казалась располагающей.

Мастер Георг больше всего напоминал обтянутый кожей скелет. Причём кожа была желтоватая и покрытая пигментными пятнами. В первый момент при виде него я даже отшатнулся, а Мелисса выхватила меч. Показалось, будто мы снова столкнулись с оживлёнными магией зомби, хотя те в основном выглядели даже поприличней.

Но мужиком Печатник оказался душевным. Сразу предложил мне пива – видать, Джонас успел кое-что рассказать об ученике и не думаю, что это были комплименты.

При этом мастер не выглядел дряхлым стариком. Волосы все на месте, даже не седые, морщин на лице почти нет, разве что в углах глаз и губ. Просто очень тощий, пожалуй, истощённый. И явно нездоровый.

– И где эта Печать находится? – поинтересовался я.

Георг пожал худыми сутулыми плечами и махнул рукой, похожей на сухую ветку.

– Узоры на её теле постоянно перемещаются, – сообщил он. – Поищи, это не должно быть очень уж неприятно.

Он улыбнулся, демонстрируя жёлтые зубы. Как ни странно, улыбка не казалось неприятной. Впрочем, я вообще не склонен оценивать мужиков по внешности. Георг бросил короткий взгляд в сторону моих рабынь, расположившихся на диване чуть в стороне, и подмигнул.

Ну да, намёк понял. Мысль об осмотре обнажённого тела «богини» действительно не вызывает у меня отторжения, кто бы сомневался. Если бы не её размеры, я бы, может, подумал о том, чтобы не только смотреть.

Я обернулся на раздавшееся за спиной хихиканье. Девушки о чём-то шептались, склонившись друг к другу. Рука Аланы лежала на колене Мелиссы, а ладонь рыцарши, как мне показалось, готова была вот-вот сползти с плеча эльфийки на её грудь. Я закатил глаза. В прошлую ночь втроём в одной постели, уже вторую, я в какой-то момент едва не почувствовал себя третьим лишним. И уже боялся думать, как они проводят время в моё отсутствие. За Мелиссой раньше таких наклонностей не наблюдалось. Хотя, что я о ней знаю? Про Алану тем более.

– Вы ещё оргию тут устройте, – прикрикнул я. – Не можете посидеть спокойно?

Они тут же чинно уселись рядом, сложив ладони на коленях, на этот раз каждая на своих.

– Не ругайся на девочек, – снова улыбнулся Георг. – Они всего лишь потакают твоим желаниям.

Я уставился на него с таким видом, что вопрос должен был прямо-таки проступить у меня на лбу. Но Печатник не торопился отвечать, пришлось озвучивать вслух.

– Чего? В смысле, что ты имеешь в виду?

– Рабская Печать, – отозвался он так, будто это всё объясняло. Видя, что я не понимаю, продолжил: – Печать связывает хозяина и рабов. Хороший раб должен не просто выполнять приказы хозяина, а предугадывать его желания.

Я всё ещё до конца не понял, но кое-какие мысли появились. Я и раньше раздумывал на эту тему, даже пытался расспросить Ганса, но без особого толка. Похоже, Георг разбирался в работе Печатей куда лучше.

– То есть, Печати меняют их сознание? Влияют на разум?

– Некоторым образом, – кивнул маг. – Разными способами. Например, блокируют возможность зачатия. Ты ведь не отключал эту функцию? Вот… Это означает подавление одних гормонов и увеличение выработки других. Для того чтобы подогреть их желание. Ну, ты понимаешь.

Я понимал, скорее удивился, откуда он сам знает, что такое гормоны. Но может это особенность перевода, а на самом деле слово было совсем другое. И вообще, тут всё-таки не средневековье в чистом виде.

– Но таких настроек я не делал, – возразил я.

– И не надо, – развёл руками Георг. – Я же не про Знак Возбуждения говорю. С его активностью они бы уже весь диван залили. Воздействие незначительно, по чуть-чуть. Для большей сговорчивости.

Я помрачнел. Это была не очень хорошая новость. Не то, чтобы прямо катастрофа, но…

– И это действует на всех рабынь вообще? А если я раба-мужика куплю?

– Всё зависит от желаний хозяина, транслируемых через управляющий контур, – он указал на мою руку, где на тыльной стороне ладони синела-зеленела Печать Контроля.

– А если я не желаю ничего транслировать? – возмутился я. – И вообще отключить всё влияние и воздействие хочу.

– Тогда придётся освободить их из рабства, – пожал плечами Георг. – Ну или подправить некоторые элементы рабских Печатей. Хотя это незаконно.

В конце фразы прямо-таки прозвучало отчётливое «но». Красть Печати с запертой в казематах богини тоже незаконно, что не мешает Георгу в этом участвовать, пусть и косвенно.

– Что за элементы?

– О, долго объяснять. Тебе точно нужны технические тонкости? Если ты, как палач, способен удалить не всю Печать, а только отдельные составляющие, я их тебе пальцем покажу, – пообещал он. – Можно и с боевыми Печатями поиграть.

На моём лице снова возник вопрос «Чё?» На этот раз достаточно крупными буквами, чтобы быть понятным без озвучивания.

– Ограничители снять, – вздохнул Георг. – Ты совсем ничему не учился? Стоит исправить дело, палачу теория тоже пригодится.

Прозвучало это совсем не обидно.

– А зачем ограничители? Что они ограничивают?

– Мощность усиления, разумеется, – удивился Печатник. – Ладно, объясню совсем просто. Вот есть я, – он указал на своё тщедушное тело. – Допустим, я нарисую себе боевые Печати. И захочу усилиться так, чтобы поднять стол. Что будет дальше? Вероятно, у меня сломается спина. А ограничители не дадут Печатям усилить меня настолько, чтобы оторвать стол от пола. Тебе дадут. Хотя я исключение… Нет, плохой пример.

– Да я понял, – отмахнулся я.

– Не понял, – строго возразил он. – Возьмём в пример орка. Который этот стол и без Печатей поднимет. Насколько усилит его боевая Печать? А вот не намного больше, чем тебя.

Я хмыкнул, но промолчал. Не говорить же, что моё искусственное тело вполне может оказать не слабее орочьего. Так что я тоже плохой пример. Но хоть Георг был мне симпатичен, это не повод выбалтывать ему все тайны.

– То есть, ограничители не дают слабому человеку слишком много сил, чтобы он не повредил себе. А сильному – чтобы не стал чересчур сильным, – подытожил я. – Так? То есть, при нормальных условиях усиленные Печатями люди будут примерно равны, независимо от комплекции? За исключением совсем задохликов. Извини…

– Ничего, – отмахнулся Георг. – Да, всё верно. А я не обижаюсь. Сам знаю, как выгляжу.

– А почему? – я всё же не сдержал невежливый вопрос.

– Я умираю, – без особых эмоций сказал он. – Уже был бы мёртв, если бы не перекачивал по чуть-чуть силу Жизни из рабов и арестованных. Но надо ещё кое-что закончить. А потом, наконец… Самому надоело.

Он замолчал. Я тоже помалкивал. А что тут говорить? Сочувствую, соболезную, поправляйся? Задавать уточняющие вопросы? Глупо и раздражающе для собеседника. Но неожиданно мастер Георг продолжил:

– Это редкая болезнь. Не заразная, не бойся. Увы, неизлечимая. Даже если перекачать в себя всю Жизнь нескольких человек, улучшение будет кратковременным. А я не собираюсь убивать кучу народа, чтобы иногда почувствовать себя здоровым. Малые дозы чужой энергии поддерживают жизнь. После перекачивания даже боль ненадолго проходит. Может, когда-нибудь создадут Печать для её исцеления… Но поскольку зараза поражает едва ли одного на десять тысяч, кому надо возиться.

– Думаю, какая-нибудь из Печатей пленницы могла бы помочь, – заметил я.

Он кивнул и улыбнулся.

– Наверняка. Но она ведь не скажет какая и не отдаст.

– А что делает эта? – я помахал листочком с нарисованной Печатью.

– Я однажды видел похожую в древнем трактате. Предположительно, она может даровать гомункулу разум. Но может и не та, трактат был в плохом состоянии, а читал я его десяток лет назад, – Георг развёл руками. – Паулю я про это сообщал, но он всё равно загорелся желанием её получить.

Ясно, ничего интересного для меня. Если Георг не завирает, но сейчас меня больше волнуют другие вопросы.

– Так, а что с рабскими Печатями? – вернулся я к предыдущей теме. – Насколько сильно они влияют на личность раба и как это прекратить?

– Да кто ж разберёт, – честно признал Печатник. – Влияние медленное и почти незаметное, резких перемен не происходит. А люди и без того меняется. И рабство влияет на поведение даже без магии. Воздействие Печатей есть, оно так и задумано. Но степени определить трудно. Никого не волнуют личности рабов, чтобы проводить полномасштабные исследования. Главное, что рабы становятся послушны, постепенно начинают разделять желания хозяина и потакать. Работает, всем удобно, всем на пользу. Ну, рабов не спрашивают.

Замечательно, просто отлично. Если что, это сарказм. Говоря о нездоровых отношениях с Мелиссой, я даже не представлял, насколько прав. Оказывается, все её симпатии ко мне вызваны Печатью. Или не все? Вот как теперь узнать и понять? Что настоящее, а что магическое? Я поглядел на девушек, всё ещё сидящих смирно. Как я и приказал. Вот эта покорность явно не естественная. Видимо, мои слова были восприняты как прямой приказ. Только теперь я даже не опасаюсь, что они мне за это потом скандал закатят.

Может, кто-то порадовался бы такой ситуации. Послушные рабыни, выполняющие все желания ещё до того, как их озвучишь. На всё готовые и согласные. Но зачем мне такие куклы-марионетки? Этак через какое-то время от их собственных воли и желаний совсем ничего не останется. Нет, так дело не пойдёт.

И вообще, такой расклад ранит моё самолюбие! Девушки прыгают ко мне в постель не потому, что я такой обаятельный и очаровательный, а потому, что их подталкивают Печати. Нет уж, я достаточно обаятельный и очаровательный, чтобы обходиться без магического принуждения! Даже если оно мягкое и действует постепенно.

– Я узнаю, могу ли стирать отдельные элементы Печатей, а потом покажешь, что стирать, – сказал я.

Георг кивнул. И что, никакой платы за это не попросит? Совсем? Что-то не вызывает доверия такое бескорыстие. Может, дело в том, что он умирает?

– И с боевых Печатей ограничители снимем, – продолжил я. – Что я буду за это должен?

– Я бы попросил найти лекарство для меня, – протянул мастер. – Но ведь это невозможно. А ничего другого мне от тебя не надо. Всё есть или скоро получу и так. Хотя… – он ненадолго задумался, но всё же решился: – Взамен пообещай, что тоже даром поможешь кому-нибудь, кто будет нуждаться.

– Какую-нибудь магическую клятву надо дать? – уточнил я.

Георг сухо рассмеялся и отмахнулся.

– Я и так тебе поверю. А если не выполнишь обещание, что ж… Дело твоё. Ты и так не для себя стараешься.

Он снова кивнул на рабынь. Альтруиста во мне увидел, надо же. Совсем, что ли, ум за разум зашёл? Нет, мои мотивы исключительно эгоистичны и действия продиктованы всё тем же задетым самомнением: хочу, чтоб мои женщины были со мной потому, что я – это я, а не потому, что они у меня в рабстве. Я даже проституток никогда не снимал по тем же причинам.

– Ладно, обещаю, что помогу кому-то, кто будет нуждаться. Но не в ущерб себе, тут уж, сам понимаешь.

Хорошо, что я не верю в карму и всё такое прочее. Иначе давно бы уже кинулся спасать всех сирых и убогих, вдов и сирот. Стоит только вспомнить, как я облажался с Тимми. Я всё ещё считаю, что не виноват в его смерти, парень сам дурак. Был дураком. Но всё же… Однако в карму я не верю и свои долги перед Вселенной признавать не намерен. В отличие от долгов перед смертельно больным магом. Если он поможет, почему бы не выполнить почти что последнюю волю умирающего и не передать цепочку добрых дел дальше.

А если он вдруг подразумевал что-то конкретное, вроде спасения заключённой из императорских казематов – ну, извините, яснее выражаться надо, я на такое не подписывался. Конечно, вряд ли Георг имел в виду нечто подобное. Эта мысль у меня возникла из-за собственных рассуждений. Но пока я не решил, стоит ли вообще пытаться как-то вытащить Брианну и передать Гильдии. Возможностей не вижу, и если они не появятся – не судьба. Но пока я тут в любом случае застрял. А Брианна – отличный материал для экспериментов. Удалённые Печати всё равно снова возвращаются на её тело, можно попробовать удалить не целиком, а один отдельный элемент. И если получится – всё отлично. Если нет – придётся думать дальше.

Я обернулся на своих рабынь. Мда, что-то делать придётся в любом случае. Снять рабскую Печать с Мелиссы нельзя – орден Круга её тут же прикончит. И Алану освобождать тоже не лучшая идея – вражеская разведчица как-никак. Ну и не в имперской столице точно – тут свободную эльфийку тоже прикончат. Или снова в рабство обратят.

Эх, нормальный правильный попаданец, каких в книжках описывают, должен бы уже рвануться бороться против рабства и притеснения нечеловеческих разумных. Но извините, в великие герои старина Ник не годен. Впрочем, я об этом уже по десятому разу думаю. Сам себя пытаюсь убедить, что ли? Оправдать? Подавить комплексы? Да нет, ерунда. Хотя, возможно, психоаналитик – только нормальный, не доморощенный – нам всем тут не помешал бы. Заодно помог бы разобраться с изменениями в личностях девушек. Но чего нету, того нету. Придётся обходиться своими силами и без геройства. И добиться результата, потому что: «Я старался, но не получилось» – нифига не оправдание. Надо не стараться, пытаться и стремиться, а брать и делать. А на крайний случай, если уж этот мир с его законами и правилами будет прямо сильно против – у меня есть поддержка с воздуха, точнее из безвоздушного пространства. Инопланетный разведчик я или где? Хотя лучше бы, конечно, бластер дали.

Глава 20. Прогулка по казематам

Заставлять себя думать о чём-то конкретном, а тем более хотеть чего-то оказалось чертовски сложно. Как управлять своими подсознательными желаниями? Мастер Георг говорил, что именно они и транслируются через Печать рабыням, воздействуя на их личности. Поэтому я весь день мысленно твердил: «Будь собой. Оставайся такой, какая есть. Веди себя естественно. Не меняйся в угоду Нику». Это оказалось чертовски утомительно и, как я подозреваю, совершенно бесполезно.

Всё же сознательно я не хотел, чтобы девушки начали интересоваться друг другом. Про тройничок пару раз думал, но не прямо мечтал и фантазировал. Не сказать, чтобы их прямо всерьёз начал привлекать женский пол, да и друг с другом они не заигрывали. Иногда что-то мелькало, вроде поглаживания коленки. Сами девушки этого не замечали и удивились, когда я сказал. Может, я вообще лишнего надумал. И само по себе это не страшно – всё-таки опять же втроём в одной постели мне одному, что ли, всё делать? Косяк не в девичьих ласках, а в том, что раньше их такое не привлекало, в изменениях. Которых они в себе не видели и не осознавали.

Я не знал, на каком расстоянии Печать продолжает передавать что-то. Возможно, на любом. Но всё-таки на всякий случай свалил подальше. Бродить поздним вечером по городу мне показалось плохой идеей. Хотя настроение способствовало тому, чтобы напиться вдрызг, но я просто прихватил из трактира семь кувшинов, запихнув их в инвентарь. И отправился в императорскую тюрьму.

А куда ещё мне идти? К тому же, есть дела. Надо поэкспериментировать с Печатями Брианны, да и сама она может что-то посоветовать. Только вот один нюанс – чёртов подземный лабиринт, через который я попёрся без сопровождения. И, разумеется, заблудился, ну а как иначе. Если уж идиотизм начинается, то он будет твориться по полной программе.

Определить, где именно нахожусь, я не мог. Все коридоры и двери примерно одинаковы, а к особым приметам я раньше не присматривался. Потому что безалаберный балбес, не буду даже пытаться отрицать.

Я не сильно беспокоился, хотя ночёвка в коридоре подземной тюрьмы привлекала очень слабо. Но не смертельно, да и авось выйду хоть куда-нибудь. На стражу наткнусь, в конце концов. К Брианне попасть ещё успею, не горит. А для раздумий это место подходит не хуже, чем другие, а то и получше многих.

Только вот мысли продолжали ходить по кругу, а ничего путного не придумывалось. Банально не хватало знаний и информации. Если я смогу снять Печать частично – проблемы решены. Если не смогу – придётся идти долгим и трудным путём. Снять Печать целиком, а потом поставить новую было не вариантом. Как объяснил Георг, нельзя повторно привязать рабыню к тому же хозяину. Можно было обновить Печати с изменениями и отдать девушек кому-то другому. Влияние на их личность пропадёт, но они уже будут не со мной. Я не настолько альтруист, хотя этот вариант записал в качестве «плана Я» – в последнюю очередь.

Более трудный путь предполагал, что первым делом надо вернуться в Мелир. И как-то договариваться с Кайлом, чтоб он отмазал Мелиссу перед Кругом. Алану можно освободить и без заморочек, только решить, отпускать ли разведчицу на волю. Хотя такой расклад мне тоже не очень нравился – терять рабынь не хотелось. Да, я их покупал как бы для того, чтобы спасти, но и свою выгоду при этом учитывать не забывал.

Был ещё более трудный путь – пойти к Отрёкшимся. Их магия отличается от остальной. Возможно, они сумеют просто изменить работу Печатей. Или можно поставить рабские чёрные Печати, на которые не будет действовать ограничение по привязке к хозяину. Или среди Отрёкшихся моим девушкам некуда будет от меня смыться.

Вообще, идеальным вариантом было бы, если бы девушки решили остаться со мной по собственной воле. Но с тем же успехом можно ждать пивного дождя и града из шашлыка на закуску. С другой стороны – да какого чёрта, чего я так в них вцепился? Ну да, хороши. К тому же, привык я к ним. Всё нравится и устраивает. Но можно купить других рабынь, не менее привлекательных. Возможно, даже поставив на них подправленные Печати. Или брать таких, чьи личности меня не будут интересовать и волновать. Но тут опять косяк – если меня не интересует личность девушки, то и сама она мне будет интересна очень недолго. Ну, затащил в постель, повеселились, и до свидания. Постоянно жить вместе будет скучно. Это всё-таки будет этакая живая кукла для постели. Тоска зелёная и убожество.

Не могу сказать, что хорошо знаю своих рабынь. Или что очень сильно интересовался их делами и прежними жизнями. Ну, спрашивал иногда, отвечали – хорошо, нет – ну и ладно. Конечно, я планировал постепенно их узнавать, насколько получится. Но суть даже не в знаниях. Они просто сами по себе интересные личности, яркие, с характером.

Мелисса – аристократка, мечтавшая стать рыцарем и, в отличие от большинства девочек, исполнившая свою мечту. И даже не жалела об этом, пока не разочаровалась в ордене Круга. Хотя и после осталась рыцарем, просто уже не «паладином».

Алана – «инопланетная» разведчица. По сути скорее как раз земная, хотя чёрт знает, с какой конкретно она там планеты. Тут вообще дополнительных пояснений не требуется, со всех сторон всё интересно. И к тому же, мне бы совсем не помешало знать настоящий расклад ситуации: попал я в будущее или в другой мир, что там во Вселенной творится?

Вот даже Вивьен была не совсем пустышка. Аристократка, сбежавшая с возлюбленным простолюдином. И как-то столкнувшаяся с Отрёкшимися, схлопотав Печать на лицо. Я так и не выяснил деталей той истории, о чём оставалось жалеть. Любопытно ведь. Пусть она не блистала умом и вообще была ко многому безразлична – тут тоже стоит задаться вопросом, не влияние ли это рабской Печати. Но всё же она была куда менее интересна, потому я освободил её почти без сожалений. Хотя аристократок полно, наверняка некоторые иногда попадают в рабство. А вот других рыцаршу-изгнанницу из ордена Круга и инопланетную эльфийку мне точно больше не найти.

Эх, тяжело быть самолюбивым эгоистом. Альтруистически спасать девушек, теряя их, совершенно не хочется, а оставлять при себе в роли послушных кукол – никакого удовольствия. Кто-то там, в космической разведке, получающий записи моих размышлений, наверняка подумает, что я тут занимаюсь самообманом. Мол, хочу спасти прекрасных дам, но не хочу их терять. Потому что влюбился? Ага, десять раз прямо.

Хотя в большую и чистую любовь я тоже давненько не верю, десяток лет точно, если не все полтора. Так что привязанность, симпатию, интерес и удобство совместной жизни вполне можно окрестить «любовью» если сильно захочется. Только без всех этих романтических вздохов и прогулок при луне. Нет, можно и погулять, чего бы нет. Но одного держания за ручку или в глаза «возлюбленной» мне маловато будет.

Нет, никакой любовью или романтической влюблённостью в общепринятом понимании в наших отношениях с Мелиссой и Аланой не пахло. Но отличные же отношения, пусть и нездоровые! И не факт, что без меня девушкам будет лучше. Наворотят глупостей ведь. Возможно, опасных для себя и окружающих.

Не знаю, сколько я так бродил. Освещалось подземелье магическими светильниками, никаких окон тут, разумеется, быть не могло. Ну а часов я в этом мире до сих пор не видел, даже самых примитивных. Некоторые камеры были заняты, иногда заключённые замечали меня и пытались заговорить. Но они меня не интересовали, так что я проходил мимо. Пока не услышал голос, показавшийся знакомым. К тому же, этот голос позвал меня по имени.

– Ник! Эй, палач недоделанный! Иди сюда!

Не очень вежливое обращение, но я решил на этот раз простить грубость. Подойдя к камере, я через зарешечённое окошко в двери увидел знакомое лицо. Зеленоватое такое, с торчащими из-под губы клыками.

– Ну и как тебя сюда занесло, Орана? – поинтересовался я.

Орчиха скривилась и, кажется, хотела сплюнуть, но передумала. Что-то не видно радости встречи.

– Капитан послала меня присмотреть за тобой.

Мда, интересное кино. Типа, я ещё и виноватый? Нет уж, претензии не по адресу.

Я не стал задавать глупые вопросы на тему того, как она попала в столицу. Ясно же, что на том же дирижабле, что и я. Зря не полюбопытствовал, кто занимает другие каюты.

– Почему тебя, а не Брайса, например? – вместо этого спросил я. – Капитан Ширам не знала, что ли, как тут к нелюдям относятся?

– Вот представь себе, – буркнула Орана. – Раньше такого не было. Ну, не до такой степени. Уж стражницу точно арестовывать не стали бы.

Оказывается, не я один тут будто из глухой деревни. Вот что значит жить в окраинном вольном городе – даже капитан городской страже не в курсе, что творится в столице. Хотя новости о том, что нелюди в империи стали вне закона, полуэльфийку должны были очень сильно заинтересовать. Интересно, интересно… Когда и с чего вдруг император решил взять такой расистский политический курс? Впрочем, это пустое любопытство, надо работать в тех условиях, какие есть.

– И что? Тебя сошлют обратно в Мелир? Или…

Вот теперь Орана смачно харкнула на пол, уже не сдерживаясь.

– Если бы. Они тут совсем того. В рабство продадут. Спасибо, что не казнят.

Я вздохнул. Наша песня хороша, начинай сначала. Что, третий раз на те же грабли? Или четвёртый? Нет, всё-таки третий, Алана не была приговорённой преступницей. Ладно, что поделать, видать, судьба такая. Ну, можно сказать, мечты сбываются. Или нет.

– Не вздумай, – протянула Орана, заметив выражение моего лица.

– Что? Не выкупать тебя? Предпочитаешь достаться в рабыни кому попало, лишь бы не своему старому приятелю Нику?

– Да!

Эх, а вот теперь правда обидно было. Я ж от всей души. Тем более с местным мастером-Печатником уже знаком и могу попросить его сразу поставить Оране неполную рабскую Печать, которая не будет влиять на её сознание. Хотя при этом мне, скорее всего, ничего и не перепадёт. Но что ж теперь, ради осуществления фантазии, каково оно с зеленокожей фигуристой красоткой, психику ей ломать? Проще нарушить другое правило и сходить в местный бордель. Уж в столице империи наверняка в таких заведениях должны и полуорчихи водиться.

– Ну, знаешь, рабынь не спрашивают, – я пожал плечами и подмигнул.

– Я тебя не затем позвала! – почти прорычала Орана. – Отправь сообщение капитану Ширам, болван!

Ага, с почтовым голубем отправить, что ли? Или конным курьером? Да пока сообщение доберётся, пока капитанша ответит, Орану уже десять раз продать успеют. Стратегического мышления орчихе явно не хватало. Ну или она готова потерпеть несколько месяцев в рабстве, в надежде, что вмешательство капитанши позволит её освободить. В чём я сильно сомневаюсь. В политике империи я, конечно, не знаток, но вот работу государственного бюрократического аппарата чуток представляю. В лучшем случае капитанша получит формальное извинение и обещание больше её подчинённых не арестовывать и в рабство не продавать. С очень настоятельным советом впредь не присылать в столице нелюдей, во избежание таких вот случайных казусов. Может, я и неправ, но не буду ставить на это даже медяк.

– Да успокойся, – отмахнулся я. – Вернёмся в Мелир – освобожу, проблем-то.

Орана недоумённо заморгала. Такой вариант ей в голову не приходил. Ну да, кто же добровольно откажется от честно купленной рабыни? Особенно такой экзотичной. Да ещё и при том, что раньше к ней клинья подбивал.

– Свою цену мне компенсируешь, – добавил я. А то ещё вообразит, будто я в альтруисты подался. – Можно натурой.

В ответ на меня обрушился поток непонятных слов. Кажется, это орочья нецензурная брань. Эх, жаль ни запомнить, ни повторить не смогу, слишком уж много рычащих звуков. Но зато и не обидно, раз ничего непонятно. Ладно, пусть выпустит пар, потом продолжим разговор. Может, всё-таки удастся с кем-то тут договориться, чтобы её выпустили. Например, если мы с Джонасом поручимся, что она вправду состоит на службе в страже Мелира. А если нет, я с чистой совестью смогу сказать Оране, что пытался, но не вышло и остаётся только её выкупить.

Возможно, это даже поможет решить часть моих проблем. Наличие третьей рабыни, с подправленной Печатью, может уменьшить воздействие на двух других… Есть такой шанс, если я правильно представил работу Печати Контроля, в чём не уверен. Ладно, будем разбираться на практике.