Текст книги "Омут. Книга первая. Клетка"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Антон, а это ничего, что у тебя нет руки и ноги? – будто об отсутствии перчаток спросила бабуля.

Комичность ситуации или что-то еще заставило, да нет, просто вынудило меня прыснуть смехом. Поглядывая на меня, Тошка и бабушка тоже начали улыбаться. Прям, как в дешевой мылодраме – мое адаптированное название мелодрам. Бабуля вдруг стала дико серьезной.

– Выпейте чаю, – прозвучало как повеление.

Видимо, Тошке показалось то же самое, и с готовностью солдата он набросился на чайничек и кружки. Уже через пару мгновений любимый напиток согревал все изнутри. Не знаю, что там моя старушка добавляет в чай, но он всегда такой вкусный, что одной чашечкой/кружечкой никогда дело не заканчивается.

К слову о чудо-чае, надо будет спросить, что бабуля в него добавляет, потому что когда мы с Тошкой выдули все содержимое чайничка, Тошкины конечности появились на своих местах. Не дожидаясь возвращения предыдущего состояния, он не замедлил сбежать домой. Сбежать – потому что через несколько минут после ухода мальчик-невидимка отзвонился и сообщил, что благополучно добрался.

Бесконечно долгий день закончился. Вопросы, вопросы, вопросы… Одно точно – завтра надо поговорить с Артемом. Во-первых, мне не очень нравится, когда у меня за спиной кто-то что-то плетет, значит, с этим надо разбираться. Во-вторых, Димка выздоровел, сам Артем переболел еще зимой, а сейчас болеют Тошка и Женя-пеликан, и выдра-Аня боится, что тоже заболеет. Получится ли узнать все меня интересующее, не раскрывая своей тайны? Надо постараться. А сейчас мне ужасно хочется спать… И все же, что бабуля добавляет в чай?.. Хм, Артем.

10

Оказывается, каждый год ко дню рождения директора лицея ребята ставят спектакли, так как директриса обожает театр. Причем, ставят не абы какие пьески, а, как правило, крупные постановки на два, а то и на три часа. Всю неделю Лизхен трещала о грядущем выступлении, а меня тихонько точила зависть. Из-за частых переездов я себе даже всякие там культурные кружки позволить не могла. Ни танцев вам, ни художественной школы, ни музыкальной. Можно считать, что детство не удалось – это если не учитывать багаж накопленных впечатлений от различных городов. В общем, здесь я хоть и узнала о мероприятии не так давно, но соваться даже не стала.

– А кто написал сценарий? – полюбопытствовала я у девочки-мартышки, когда мы выходили из альмы матер в четверг.

– Аринка – она у нас дикая фантазерка, – добродушно ответила Лизхен, – ой, ладно, до завтра, мне нужно успеть перекусить и обратно.

– На последнюю репетицию? – уточнила я.

– Ага, так сказать, генеральную.

– И кто ее будет смотреть?

– Наша классная и Веранда.

– Кто-кто? – не поняла я.

– Вероника Андреевна – завуч, она вообще-то наш класс терпеть не может, но вечно лезет контролировать, – фыркнула одноклассница, ведь никому по большей части заранее не было известно о сценарии да и самом спектакле.

Что ж, напрашиваться на репетицию у меня не было помысла, потому, пожелав ей океан удачи, я мирно отправилась домой.

Однако вечером в квартире раздался странный телефонный звонок. Не то чтобы он был странным по звучанию или чему-то подобному. Просто как только телефон затрещал, я почувствовала неизвестными фибрами, что это по мою душу. Так оно и оказалось. Звонил Артем и просил заменить заболевшую десятиклассницу.

– Но я не знаю ни сценария, ни тем более своей роли, – растерянно отвечала я.

– Ничего страшного, – бойко успокаивал он, – реплика у тебя всего одна и то в самом конце. Сама роль заключается в том, что ты сидишь на стремянке весь спектакль и все.

– Нет, не все, – упрямствовала я, – а как же костюм?

– Он у тебя уже есть, – спокойно молвил он.

– Ты уверен? – я не верила своим ушам, адекватен ли он?

– Да, – ну человека спокойнее просто не бывает, – помнишь Хэллоуин?

Нашел что вспомнить.

– Ну, – неохотно произнесла я, – да.

– Так вот, твоя героиня – ведьма.

– В каком смысле?

– В прямом. Черная одежда, шляпа-конус с вуалью и прочая готика. Остальное узнаешь завтра, – деловито завершил он.

– Погоди, но я еще не согласилась, – сказала я гудкам.

Пожалуй, я бы могла убить Артема завтра, но уроки из-за спектакля будут сокращены, а его на них, естественно, не будет – последний прогон. Вот засада. Выходит, что я, сама того не понимая, подписалась на участие в постановке спектакля… Впервые в жизни.

– Зачем ты ее притащил? – потребовала выдра-Аня у Артема, пока я переодевалась за ширмой, но ей об этом не было известно.

– Нам нужна седьмая ведьма, – как-то грубо ответил он.

– Мог предложить роль кому-то из своих, – она сделала особое ударение на последнее слово.

– Если я не ошибаюсь, обычные, – он сделал такое же, как и она, ударение на слово, – люди тоже участвуют.

– Все равно… – девочка-выдра готовилась изречь невыносимо длинную тираду, но ей помешало мое появление.

– Я готова, – скромно сообщила Артему, стараясь не встречаться взглядом с его бывшей девушкой.

– Отлично, идем, – с живой готовностью он повел меня на сцену.

Только что отремонтированный по последнему визгу моды Дворец культуры гудел лицеистами. Зал постепенно заполнялся, за этим следила Моська из-за кулис. Кстати, она была младшей из семи ведьм. Остальные одноклассники, что не принимали прямого участия в мероприятии на сцене, помогали прибывавшим найти их места.

Наконец все собрались. Директриса с шикарным букетом, который парни нашего класса уже успели ей подарить, восседала в первом ряду. Когда я говорила, что Дворец культуры фактически отделан с иголочки, я не шутила. Во-первых, здесь на сцене была круглая платформа, как в нормальных театрах. Эта платформа крутилась. Ее наши товарищи поделили на две части. На одной происходило основное действие, а на другой повествовалось о ведьмах.

Сам по себе сюжет незамысловат. Но Арина проявила себя как отличный поэт-песенник, так как спектакль был не просто постановкой, а настоящим мюзиклом. И честно говоря, я даже рада настолько мелкой роли, что, кроме бабули, вряд ли кто мог меня заметить. Танцевальные номера были отрепетированы до такой степени, что ребята могли выступать с закрытыми глазами, причем синхронно. Но все по порядку, благо, бабуля догадалась заснять весь мюзикл на видеокамеру.

Свет повсюду погас. Занавес поднялся, и взгляду зрителя предстала та часть платформы, на которой происходило основное действо. Посреди леса стояли принц Артем и принцесса Аня, они пели о своей великой любви и о том, как не могут жить друг без друга. Я была поражена тонкости и плавности звучания голоса девочки-выдры, но совсем не удивилась от приятного пения Артема. Кстати, в свою очередь, я и семь моих «сестер» были разбросаны по залу. Объясню, в чем секрет. Когда свет погас, мы быстро заняли свои позиции и расселись по залу на крайние свободные места, а когда все освещение упало на сцену, никто и не обратил внимания на новоиспеченных соседок.

И вот Аня поет, что боится злой ведьмы, у которой есть семь сестер (среди оных была и я) и что у нее, то есть принцессы, плохое предчувствие. Миротворная музыка сменилась на волшебно-зловещую. Я и мои «сестры» повскакивали со своих мест и с метлами в руках поспешили на сцену. На каждой был длинный плащ, чьи концы развевались от скорости передвижения, словно мы были темными духами. Но неожиданнее всех была старшая и главная ведьма в неподражаемом исполнении Арины. От ее появления по залу прошелся испуганный вдох, причем, не только школьников. Главная ведьма быстро шла по центральному проходу, и от нее веяло опасностью. Девушка так вошла в роль, что честно говоря, трудно было понять, где была она, а где главная ведьма, наводящая ужас и страх на все Тридевятое царство.

Разумеется, главная ведьма говорила о том, что людишки слабаки и несла прочую чушь в таком роде, пока мы – ее сестры – разбредались в свободных походках по сцене. Таким образом, мы тихо и почти незаметно исчезли на второй стороне платформы. Нехитрым действием главная ведьма выкрала прекрасную принцессу и исчезла вместе с ней в неизвестном направлении. Ребятишки из младших классов негодовали. Юный принц распелся, что готов пройти сквозь огонь и воду, ураганы, торнадо, цунами, землетрясения и прочие пакости жизни, дабы найти и вернуть назад свою возлюбленную.

Что ж, как говорится, «за что боролся, на то и напоролся». Злой Водяной в исполнении Регины чуть было не утопил прекрасного принца, а заодно и ближайшие к сцене ряды, но, разумеется, вода никого из зрителей не намочила. Огненный злодей – он же Егор – собирался принца зажарить, но помешала добрая фея в исполнении блондинки из девятого класса. Повстречался на пути и хитрый сфинкс (Лизхен) с дико «сложными» загадками, которые принц разгадывал с помощью крох из младших классов.

И вот, наконец, оставшиеся полчаса действие шло на нашей – ведьминской – половине. Я свободно сидела на стремянке и высокомерным взглядом, как и остальные «сестры», блуждала по лицам зрителей, ни на ком долго не задерживаясь. Мы даже исполняли какую-то свою песню-гимн, но я лишь открывала рот в такт музыке, хотя ближе к концу свободно пела припев, при этом мы оставались на своих местах. Наша главная ведьма завершила музыкальную композицию своим поразительным соло. О, совсем забыла, что по обе стороны от сцены стояли две группы из мальчиков и девочек, которые служили своего рода хором или бэк-вокалом фактически во всех песнях.

Прекрасный принц вступил в схватку со злой главной ведьмой, и добрая фея ему не помощник. Он занес свой меч за спиной Арины, когда она, обратившись к залу, читала свой длинный монолог, и тут как раз пик моей роли.

– Обернись! – крикнула я, подавшись вперед, отчего чудом удержалась на стремянке.

Главная ведьма быстро обернулась и смекнула, что ей грозит. Злобно засмеявшись, она оседлала метлу и взметнулась к самому потолку, но так, чтобы была видна зрителям, и, разумеется, продолжила петь свой монолог. Шок неописуемый, если учесть отсутствие каких-либо тросов или чего-то подобного. Боковым зрением я заприметила легкое движение слева, где стояла Оксана. И вправду, едва заметные движения ее рук наводили на размышления и некоторые выводы.

– Никто и никогда не поймает меня! – с этими словами главная ведьма резко метнулась на метле вниз, а затем прямо над головами зрителей пролетела к противоположной части с парадным выходом.

Напряженная, как струна, Оксана вздохнула и расслабилась – это было видно по языку ее тела. Заметив мой пристальный взгляд, девушка с серьезным видом приложила указательный палец к губам. Мы были в полумраке, но мне удалось разглядеть в ее глазах смесь тревоги, удивления и даже призрачного любопытства.

После долгожданного воссоединения прекрасный принц и его возлюбленная спели последнюю песню о восторжествовании добра и справедливости. Взрослые аплодировали стоя, а малыши просто ликовали. Занавес опустился. Главные герои вышли на бис и, так сказать, титры.

Возбужденный успехом, Артем поймал меня (в буквальном смысле) за кулисами, со смехом прокружил несколько раз и предложил задержаться на вечеринку, но я деликатно отказалась. Мой класс меня фактически не принимал, а кроме них, я, по сути, никого и знала. К тому же мне не терпелось просмотреть запись, что сделала бабуля.

– А я могу залететь к тебе завтра вечерком? – поинтересовался он, все еще не выпуская меня из кольца своих рук.

– Конечно, – уперлась руками в его бицепсы, – во сколько?

– В девять, – помешкав, молвил он, – не поздно?

– Нет, – я неопределенно пожала плечами.

– Ладно, тогда до завтра! – воскликнул он и скрылся в ближайших кусках декораций.

Кто знал, что Артем применит слово «залететь» в прямом значении. Ровно в девять вечера в окно моей спальни постучали. Сперва я, конечно, не сразу поняла, что стучали именно в окно. Отодвинув плотную штору, обнаружила очертания молодого человека. На улице было примерно минус десять – ему там не холодно? Поспешила открыть окно, благо, оно пластиковое. Одноклассник с миловидным букетиком в руке, со снегом на капюшоне и широкой добросердечной улыбкой стоял посреди моей комнаты, как нечто странное. Цветочкам я быстро дала приют в вазе с водой, но вот мгновенно таящему снежку была не особо рада. Когда я вернулась с вазой и цветами, то застала Артема за разглядыванием моего «фото-столбика». Черт.

– Ты готова? – после дежурных приветственных фраз, рассеяно спросил он.

– Да, только верхнюю одежду осталось взять, – все еще в легком шоке ответила я.

– Хорошо, я тебя подожду, – задумчиво произнес он.

– Здесь? – ужаснулась я.

– А что не так? – изумился Артем.

– Моя бабуля может неправильно понять, если, по-зимнему упакованная, я закроюсь в своей спальне.

– Хм, – парень нахмурился, пытаясь сосредоточить взгляд на мне.

– Ты можешь подождать меня на лестничной площадке? – быстро предложила я.

– Да, конечно, – молвил он.

– Хорошо. Наверное, стоит потеплее одеться? – предположила я.

– Пожалуй, да.

Мгновением позже я ждала на лестничной площадке, когда бабуля подойдет и закроет за мной дверь. Тут же, все еще сильно задумчивый, стоял Артем.

– Знаешь, нам все равно придется летать, – наконец, сказал он, когда моя старушка защелкнула все замки и вернулась к «ящику».

– А мы не замерзнем? – попыталась пошутить.

Мой одноклассник на это ничего не ответил. Мы прошли на крышу, которую местами продувал почти ночной ветер. Здесь парень деликатно взял меня на руки, как новорожденную, и полетел. Между нами так и висело гробовое молчание, пока он не встал на крыше одной из многоэтажек по главной улице центрального района.

– Скажи, твои родители были в группе Профессора? – с ходу спросил он, как только я отошла на пару шагов в сторону.

– Нет, – тут же ответила я, – они и понятия о нем не имеют, – пожалуй, не стоит сюда предков приплетать.

– А откуда имеешь ты?

– Ну, ты сам сказал, что я похожа на вас, а это должно что-то значить, – пожалуй, резковато, – нет? – повернула к нему лицо со вскинутыми бровями.

– Возможно, – уклончиво и с прищуренными глазами, ответил он, – в любом случае, мне кажется, я видел их раньше.

– Счастливчик, я их вообще почти не вижу, – это типа проявление сарказма.

– Почему? – учтиво поинтересовался лев-недоросток.

– Они живут в двух противоположных концах нашей родины, – с интонацией заслуженного философа молвила я.

– Мне жаль…

– Чего тебе жаль? Не ты же их туда отправил, – я подошла к краю, но не сильно близко.

Почему у нас с Артемом всегда так? Вроде, смотришь на него и все просто прелесть, но стоит ему открыть рот и выложить свои догадки, как так и хочется его чем-то сткнуть.

– Что ты там говорил про ауры? – я решила отойти от неприятного разговора, – кто их видит?

– Галя, – живо откликнулся он, встав рядом со мной, – у нее сверхзрение. У всех способности проявляются по разному, потому она видит ауры, хоть и мечтает быть человеком-рентгеном, – усмехнулся он, обстановка разэлектролизовывалась.

– Круто, – с восхищением ответила я.

– Да, а Наташка зубами перегрызает любые провода или предметы.

– Почему ты вспомнил о ней? – вдруг вылетело у меня.

– Не знаю, – он загадочно пожал плечами, – посмотри туда, – рукой указал куда-то вдаль, – там КМК.

– То здание, что все время дымит? – уточнила я.

– Да, – просто ответил он, – а прямо перед нами администрация города.

– Милый фонтан, – прокомментировала я.

Само здание администрации напоминало собой незаконченную параболу. Перед зданием стоял фонтан, который с приближением зимы отделали светло-синей иллюминацией, имитирующей струи воды. В нескольких метрах перед этой красотой была автобусная остановка, а ближайшие к ней полысевшие деревья переливались сине-фиолетовыми маленькими лампочками. Прибавьте к этому огни фонарей, сделанных под старину, что шли вдоль аллеи к торговому центру. Небо на удивление было чистым (насыщенный персиковый закат шел на спад), так что все доступные созвездия заступали на свои посты. Романтический настрой сбивали лишь наши разговоры.

– Какого же цвета ваша/наша аура? – как форменная бизнес-леди, вопросила я.

– Она золотая, – ответ поспешил без замедления.

– Но у меня не совсем такая, – словно подталкивала я.

– Да, – парень внимательно уставился мне в глаза, – Галя говорит, что в ней есть нечто темное, как тонкая темно-серая дымка.

Его сравнение напомнило, как ко мне приходят видения прошлого наяву.

– И что же? – настороженно прошептала я.

– Она сказала об этом только мне…

– Потому что ты главный? – перебила я.

– Можно и так сказать. Раньше «боссом» был Боря, но он ушел от нас в мир иной после второго этапа «резкого прогресса», после чего все решили назначить меня на его должность.

– А что он мог?

– Его способность, как и Галкина, из разряда чувств, – язык плохо его слушался, – осязание, – просто пояснил он.

– Ясно, – глуповато молвила я, – значит, Галя сказала только тебе, что моя аура похожа на вашу золотистым цветом, но у нее имеется изъян…

– Это не изъян, – резко перебил он и гордо, самоуверенно констатировал, – это индивидуальная особенность.

– Ага, – хмыкнула я.

Наверное, минут десять мы стояли молча, но ветер уже подкрадывался под подол моей куртки и, немного съежившись, я вспомнила, о чем еще забыла спросить стоявшего рядом молодого человека.

– Знаешь, в классе на меня странно смотрят из-за твоего расставания с Аней, – чего ходить вокруг да около, – и мне это откровенно не нравится.

– Ты здесь не при чем, – поспешил успокоить он, – ну, или почти не при чем.

Вот тебе раз!

– Мы были созданы парами, и она с рождения была моей «второй половинкой», но тебе не кажется, что мы сами должны выбирать, с кем нам дружить, играть, кого любить, – импровизационная тирада замученного школьника, – с кем враждовать и кого ненавидеть… Ты так не думаешь?

– Человек свободен и имеет свои права – это прописано в конституции, – я уклончиво то ли согласилась, то ли нет.

– Коли уж мы свободны, то я хочу показать тебе одно место, – Артем взял меня за руки, – только поклянись, что никому его не покажешь.

– Надо подумать, – я лукаво улыбнулась.

С момента, как мы оказались на этой крыше, мне хотелось кое-что проверить, но я как-то не решалась. Высвободив свои руки, я отошла на пару шагов к краю.

– Что ты собираешься сделать? – мой одноклассник насторожился.

– Если я упаду, ты ведь меня поймаешь? – одна моя нога уже была за краем крыши.

Парень не успел ответить, как я отступила еще и камнем полетела вниз. На самом деле, я себе это более круто представляла. Вышло как-то так себе. На уровне где-то восьмого этажа, мою талию обхватила сильная пара рук.

– Конечно, – мягко ответил Артем.

Мы прилетели к старому и заброшенному, на первый взгляд, бетонному зданию. В реальности оно было своего рода логовом моих одноклассников. Артем объяснил, что благодаря отдаленности от города да пустым полям вокруг ребята могут здесь спокойно тренироваться. Каждая комната напичкана видеокамерами, так что, естественно, есть комната, где отображаются картинки с этих камер.

Но мое знакомство с «базой» началось с огромных окон верхних этажей. Всего ярусов было пять или шесть, но за счет очень-очень высоких потолков здание могло претендовать на звание девятиэтажки, как минимум. Холодный ветер плавно перетекал в ураган, крупные снежинки залепляли стекла. Однако случайный прохожий, вдруг решивший заглянуть в окна первых этажей, ничего бы не обнаружил – они затонированы. При этом последний этаж был возможен для подглядывания. А еще в восточной части здания находилась башня, по строению напоминающая маяк.

– Это мой тренировочный полигон, – пошутил Артем, указывая на нее рукой.

– И что же ты там делаешь? – спросила я.

– Резко поднимаюсь вверх и стремительно мчусь вниз, – объяснил он.

– Не боишься разбиться? – ужаснулась я, представив, каково это.

– Нет, я тренируюсь как раз для этого, – добродушно молвил лев-недоросток.

– А скорость тренируешь на стадионе? – вспомнила я.

– Да, – он слегка удивился, но потом, должно быть, вспомнил о моей посвященности.

– Тебя тоже снимают камеры? – полюбопытствовала я.

– Да, плюс в комнатах внедрены специальные датчики, которые отслеживают и наши способности.

– Интересно.

– Правда? – задорно заулыбался одноклассник, – может, тогда войдем внутрь?

– Нет! – резко ответила я, даже слишком резко, – там же твои одноклассники.

– И твои тоже, – с серьезным видом поправил он, – но они нас не заметят, мы спрячемся в особую комнату.

Вот тут и произошло мое знакомство с прекрасной комнатой, полной телеэкранов. Молодой человек усадил меня в большое кресло прямо напротив центральных камер.

Одна из них, под номером 32, показывала помещение, очень похожее на большой спортивный зал, посреди которого метрах в двадцати друг от друга стояли Регина и Егор. Они действовали по очереди, а если учесть тот чудесный факт, что изображение с камер было цветным, то можно было свободно созерцать, как девушка пускает в парня залп водяных шаров. Мы, видимо, пришли к началу, так как сперва парень намок с ног до головы, но тут же высушил себя. Затем, когда девочка-гусыня отправила в него очередную порцию шаров, он попытался уклониться от них.

– Не ленись! – рассерженно закричала Регина.

Я в шоке, камеры еще и звук записывают.

– Ну, Профессор должен знать все, – без особой радости известил Артем.

Молча я пожала плечами и вновь уставилась в экран. А там одноклассница отправила в мальчика-суслика новую череду, но на этот раз он еще на полпути превратил шары в испарение. Его лицо выдавало самодовольство и наигранность действий. Он сообщил, что теперь его очередь атаковать, а я отвлеклась на камеру 47, где в небольшой, но высокой комнате выдра-Аня вытворяла странные вещи с камнем.

– Сегодня она работает с мрамором, – пояснил лев-недоросток, заметив мое отвлечение от камеры 32.

– Что она делает? – спросила я полушепотом.

– В руках Ани любой камень или минерал становятся пластилином, а она лишь хороший скульптор…

– Но у нее пошли осложнения… – внимательно наблюдая за девочкой-выдрой, молвила я.

– Да, а ты откуда знаешь? – удивился Артем.

Черт. Нужно лучше следить за своими мыслями и языком.

– Второй этап «резкого прогресса», – быстро нашлась я, – у нее еще не был.

– Совершенно верно, – с прищуром изучая мое лицо, согласился парень, – сейчас ее руки будто сами решают, что лепить.

И тут я поняла, что она делала. Нет, девушка уже не пыталась бороться со своими руками, но поладить пыталась. С другой стороны, приглядевшись почетче, я обнаружила, что половина ее комнаты уставлена фигурами из различных видов камня. Но самое главное – большинство фигур были моими копиями.

– Почему она лепит меня? – с оттенком страха вопросила я.

– Не знаю, – признался парень, – но видишь во-он ту фигуру из гипса, – он указал на дальний угол комнаты, – она слепила ее за неделю до твоего появления, – это было то самое время, когда бабуля известила меня о переезде в этот город.

– Не понимаю, мы ведь никогда раньше не виделись, – все еще ошарашенная, сказала я.

– Ее родители предположили, что это связано со вторым этапом.

– Безусловно, – согласилась я, – а что Профессор?

– Молчит, – сказал, как отрезал.

– Это странно? – поинтересовалась я.

– Должно быть, но лично я уже от него устал, – разоткровенничался лев-недоросток.

Наш разговор перебил инцидент с экрана 32. Пока мы отвлеклись на выдру-Аню, в спортивном зале появилась хорек-Оксана. Но ладно если бы она просто так пришла, а ведь девушка решила поиграть, устроив вокруг суслика-Егора мощный торнадо.

– Ксю! Что это? Успокойся, – кричала напуганная девочка-гусыня.

– А что он в меня огнем стреляет? – обиженно и сердито вопросила Оксана, не останавливая стихии.

Теперь ясна причина ее поведения, но тем временем парень весь съежился, ему не хватало воздуха.

– Прекрати, ты же можешь его убить! – продолжала вопить Регина, совсем не напоминающая в этот момент гусыню, уж больно человечной и земной она была.

– Только после того, как он попросит прощения, – упрямствовала Оксана, чьи волосы развевал ветерок.

– Как он это сделает в шаге от смерти?! – истерила Регина.

– Ксю, правда, – вмешался Артем, склонившись над небольшим микрофоном левее меня, – прекрати. – Мягко, но настойчиво попросил, – сжалься над ним, пожалуйста.

Обе девушки закрутили головами по сторонам в поисках динамиков, откуда доносился голос.

– Ладно, – после минутного замешательства согласилась Оксана.

Не успело слово слететь с ее уст, как ураган вокруг Егора мгновенно прекратился. Задыхающийся парень с корточек упал на пол, сильно при этом кашляя и хватая воздух ртом, как рыба на суше.

– Спасибо, – кротко поблагодарил лев-недоросток, затем он отпустил кнопку и микрофон отключился, – всякое бывает, – извиняющимся тоном сказал мне.

– Да уж, – с почему-то виноватым видом согласилась я.

– Я тебе этого никогда не прощу, – прорычала гусыня-Регина, вернув своему лицу прежнее самообладание.

– Да? А что ты можешь сделать, кроме как истерить? – усмехнулась девочка-хорек.

Я, прям, видела, как в глазах Регины загорелись гневные огоньки. С размаху она запульнула в Оксану несколько водяных шаров, но та словно отмахнулась рукой, направив в них струю морозного воздуха, что превратил их в ледяные шары, которые тут же упали и разбились о пол.

– Он начал первым, – сердито сказала девочка-хорек.

Егор все еще продолжал кашлять. Я взглянула на остальные экраны, школьники, что были в других комнатах, о конфликте ничего не знали, по крайней мере сейчас. На 37 экране Лизхен ползла по стене, хотя, скорее, она не ползла, а быстро карабкалась. Решив, что номера у экранов соответствуют номерам помещений, я спросила у Артема, в какой комнате Галя.

– Она не занимается вместе со всеми, ей нужна практика другого рода.

– А поконкретнее? – полюбопытствовала я.

– Она обычно просто ходит по улицам и смотрит на ауры людей, пытаясь определить самого человека и, возможно, его будущее.

– Высокая цель, – проникновенно молвила я.

– Возможно, – не спешил соглашаться Артем, – я тут вспомнил, – облегченно выдохнул он, – нам повезло, что здесь нет Дениса.

– Почему это? – я скрыла свою догадку за невинной улыбкой.

– У него сверхслух, и толстые стены ему не помеха, – подтвердил мой домысел.

– Да он крут, – насмешливо присвистнула я, только если бы умела свистеть.

– Да ну, – отмахнулся Артем, – взгляни на Олеську, вот она крута.

На экране под номером 26 вышеупомянутая лошадь-Олеся гладила рукой розовую фиалку, которая тут же на глазах разрасталась в огромного гиганта.

– Ух ты! – я не верила своим глазам, это было так красиво.

Постепенно все помещение заполнилось подобными гигантами. Я с завистью представила, какие ароматы насыщали комнату. Олеся управляет стихией земли с поправкой на растения.

В комнате 19 осьминог-Лариса растягивалась, держась руками за перекладину на одном конце комнаты, а ногами за шведскую стенку с противоположной стороны. Впрочем, ее гибкость уже не в новинку.

Здесь также не было Моськи, Вани и Арины. Артем объяснил, что Ваня готовится к олимпиадам по математике и физике, потому он дома грызет гранит учебников. Моська тренируются в специально закрытом помещении, где и камеры особые, так как иногда тональность, которой девушка может обладать, мешает обычным камерам работать. Он указал на отдаленные экраны по правую сторону от нас, где я и увидела одноклассницу, беседующую с рыбами.

– Что она делает?

– Пытается понять, как с ними говорить. Как-то прошлой весной мы ездили всем классом в Новосибирск, где Моська в дельфинарии заставила трех дельфинов синхронно танцевать, – засмеялся он, вспомнив те счастливые дни.

В свою очередь, и я вспомнила, как в том самом мае мы с бабулей решили выбраться в дельфинарий и стали очевидцами неслыханного представления. На одной трибуне с нами, только много выше, сидели они – мои нынешние одноклассники. Эта картинка из прошлого так ярко ожила в моей памяти, что я аж пошатнулась, будучи в кресле.

– Что с тобой? – живо спросил Артем.

– Все нормально, – быстро ответила я.

Возможно, тогда Аня мельком видела меня. Мой образ отложился на антресолях ее памяти, а сейчас с капризами второго этапа ее руки творят, что хотят.

– Аринка в последний месяц очень редко здесь появляется, – продолжал лев-недоросток.

– Чем же она так занята?

– Ходит в театральный кружок.

– О, да, из нее выйдет отличная актриса, – восхищенно молвила я.

– Да уж, это подарок второго этапа, – усмехнулся он.

Я удивленно вскинула брови, что заставило молодого человека пуститься в разъяснения.

– Вообще, способность Аринки было сложно определить, вроде ничего, кроме кошачьих навыков, у нее не было. Сама посуди: грация, ловкость да та же кошачья походка. А теперь у нее есть способность полного вживания в роль, потому ее полигон – театр.

Я была в восторге. Простыми словами невозможно описать шторм, ураган и просто цунами, что бушевали внутри меня. Возможно, я знала больше, чем говорила, но теперь знала еще больше и это приводило к подобию щенячьего восторга.

11

Вторник, как мне кажется, всегда легче понедельника, хотя бы потому, что до выходных остается на один день ближе. Выбрав в своем гардеробе почти новое малиновое кашемировое платье, я напялила прозрачные капроновые колготы и темно-шоколадные кеды-сапоги – сочетание в общей сложности может показаться диким, но по мне кеды – в любом виде удобная вещь и сочетаются со всем. Так думаю я. Жаль, что бабуля не всегда согласна, поэтому мой наряд был оценен ее взглядом как «без комментариев».

В лицей я прибыла раньше положенного.

– Привет!

Я стояла напротив закрытого кабинета, прислонившись к подоконнику.

– Привет, – ответила я суслику-Егору.

– У тебя сегодня день рождения? – он осмотрел меня с ног до головы.

– Нет, с чего ты взял? – колись, в чем подвох.

– Просто ты нарядная какая-та.

– Разве? – я посмотрела на себя, – вроде бы не очень.

– В платье, – это типа он мне подсказал?

– И что в этом такого? – надеюсь, сейчас я не слишком похожа на грубиянку.

– Просто ты впервые в платье, – виновато улыбнулся, значит, я точно похожа на грубиянку, надо исправлять ситуацию.

– Просто не было повода, – я улыбнулась в ответ, даже не подумав, что сказала.

– Вот я и решил, что у тебя сегодня день рождения, – блин, это какой-то замкнутый круг.

– Ясно, – лучше не продолжать эту одноактную трагикомедию в стиле «Горе от отсутствия ума».

На мое счастье, а может, и несчастье, к нам подошла сонная дикая кошка-Арина, которую, кстати, я редко встречаю в школе. Она странно прогуливает – на одном уроке есть, на другом нет, потом опять есть. Следом за ней поднимались, перебивая друг дружку, лошадь-Олеся и Моська.

– Привет, – безразличным взглядом Арина поприветствовала меня и суслика-Егора.