Текст книги "Омут. Книга первая. Клетка"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Гримлина, ты чего здесь стоишь? – Обратилась ко мне проходящая мимо учительница литературы, я не ответила, – звонок уже был, иди в класс, – схватила за руку и буквально втолкнула в кабинет, где на меня сразу же все уставились.

Как мешок картошки, я рухнула за свою парту, которая, кстати, все пустовала. Ничего не разбирая, выложила из сумки учебники и тетради, пенал. При этом продолжая судорожно сжимать письмо в руке. Я взглянула на него как на нечто с другой планеты. Свернула и вложила в бабулину книгу, затолкала в сумку, скрестила руки на груди и сгорбилась под весом новостей. Мне не хватало воздуха и, будто рыба на суше, я раскрывала рот и закрывала. Но в легкие так ничего и не попадало.

– Эльвира, вам плохо? – Испуганная англичанка смотрела на меня во все четыре глаза.

– Я… я… – Пыталась хотя бы вдохнуть, но ни черта не получалось.

Продолжая открывать-закрывать рот, я бессильно заревела. За что мне все это? Почему я? Почему не Вася из соседнего подъезда? Не оправдание, что такого Васи просто не существует, а я есть. Зачем они так со мной, что я сделала? Моя вина в том, что я родилась… Не в той семье или в том, что родилась вообще?

– Может, вам сходить к медику? – Продолжала женщина, таращась на меня.

Ничего я ей не смогла ответить, но согласно закивала головой. Собрала все со стола обратно в сумку и буквально вылетела из кабинета.

«Ну, и что теперь?» – С горечью подумалось мне.

24

Первые несколько часов я просидела в парке на заснеженной лавке. Вся замерзла, но не могла даже пальцем пошевелить. Все пыталась понять, найти смысл, но ни черта. Шел снег. А я сидела, наверное, под метровым его слоем. Как статуя. Что будет, если я умру? Только, пожалуйста, поменьше боли. Ненавижу боль, боюсь ее.

Когда встала со скамейки, кости хрустнули. Часть снега посыпалась с плеч. Надо разогреться. Пошла быстрым шагом, не зная, куда. Не думала об этом. Просто смотрела себе под ноги, не обращая внимания на лица проходящих мимо, на проезжающие автобусы и машины. Только левой-правой, левой-правой. Руки в карманах, колени полусогнуты, лед под ногами. Я боялась поскользнуться. Голова почти вжалась в плечи, но из-за капюшона казалось, будто я просто ее наклонила, что, впрочем, так и было.

Визг шин. Я замерла, вскинув голову. Переходила дорогу в опасном месте. Водитель авто крутил у виска пальцем, приоткрыл окно и начал орать, сказала бы я, куда ему нужно. Козел!

Снова остановилась уже посреди моста с левого берега на правый. На правом берегу начинался Старокузнецк. Под мостом замерзшая Томь. Я прижалась к перилам и слегка наклонилась вперед, дабы посмотреть на реку под слоем снега и льда. Интересно, какой толщины лед в этом месте? Безмозглая я дура, решила проверить. В какой-то момент показалось, будто там, внизу, сквозь снегопад на меня смотрит бабуля. Но это была не она. Ее там не было, там вообще никого не было. Только лед, скрывающий зимнюю воду и спящих рыб. Любопытно, какие рыбы здесь водятся? Я ни разу об этом не задумывалась. Что будет, если я туда прыгну? Плавать не умею, значит пойду сразу же на дно? А весною послужу кормом рыбкам, если до этого тело не вытащит какой-нибудь умник. Я перегнулась через перилы, чтобы разглядеть, на что встать, ведь там сперва бетонный выступ, не хотелось бы так быстро до столкновения со льдом отдать Богу душу.

– Эй, стой! – Меня схватили за рукав и потянули назад.

Я удивленно уставилась на «спасателя».

– Что ты собралась делать? – Кричал Марк, – с ума сошла?!

Что он здесь делает? Молодой человек стряхивал с меня снег. Я отшатнулась в сторону.

– Зачем ты здесь? – Отстраненно поинтересовалась я.

– Выполняю обещание, данное твоей бабушке, – со злобой сквозь зубы ответил он.

– Мог бы и забить. Ее ведь больше нет.

– Нет, не мог.

– Профессор мертв? – Вдруг решила уточнить.

– Да, его похоронами занималась твоя мать, – ответил молодой человек, периодически оглядываясь по сторонам.

– Я так и думала.

– Погодка не совсем для прогулок, – с ухмылкой проговорил он, – лучше иди домой и не оглядывайся.

– Я не хочу домой, – я бросила взгляд на противоположную сторону моста.

Проезжали автомобили, трамваи и автобусы. Внезапно показалось, что на той стороне стоял Франциск Ливьен, но в следующий момент проехал автобус и, когда то место вновь было открыто для моего взора, там было пусто. Только снег падал сверху.

– Дома тебя ждет отец и важный разговор, – тоном, не требующим споров и детского упрямства, произнес Марк.

– Ладно, проводишь меня?

– Да, – кивнул он и взял меня за локоть, как сорванца какого-нибудь.

Он не провожал. Нет. Это больше походило, как мужчина тащит подростка против его/ее воли. В любом случае, Марк довел «сорванца» до двери квартиры, нажал на звонок, хотя у меня были ключи, и сбежал, попросив ничего не рассказывать папе. Особенно о том, что я видела его.

И я сдержала свое слово. За весь вечер ни разу не вспомнила ни о том, что собиралась сделать на мосту, ни о Марке-«спасителе», ни о письме бабули… Пока папа не заговорил о завещании.

– Сделай все, что советует в завещании сделать бабуля, – устало промолвила я.

– Но она пишет, что нужно продать дом в Крыму, разослать вещи из списка ее друзьям и соратникам. Но ты можешь всего этого и не делать, ты ведь не обязана, – папа стоял у приоткрытого окна, в квартире было жарко, как в печке.

– Мне плевать, выполни ее рекомендации и все, – я допила чай, кстати, с «притупляющим эликсиром», о котором, как я поняла, папе не известно, повадки не те.

– Но ты останешься без всего.

Чего он упрямится?

– Ну, ведь деньги-то какие-то будут?

– От продажи дома в Крыму и некоторые ее сбережения, не больше, – намек ясен, меня на улицу вышвыривают.

– Ну, и ладно, – ответила я, – закроем тему. Сделай так, как там написано, – указала рукой на листы бумаги в его руках, – и будь, что будет. В крайнем случае, буду жить на улице.

– О чем ты говоришь?

Он что, реально не в теме?

– О том, что ни с тобой, ни с мамой я жить не буду, верно? Поэтому ты беспокоишься из-за денег?

Марти увидел, что я на пороге кухни и буквально врезался лбом в мои ноги. Я взяла чудика на руки, и он весь излился в блаженном мурчании, обожаю его.

– Что за бред? – Мужчина разгневался не на шутку, – кто сказал, что ты будешь жить на улице?

– А где? – Безразлично мне, если честно; где угодно, только не здесь.

– Разумеется, со мной. Ну, или с Ташей, если захочешь, – последний вариант ему самому не был по душе.

– Как же. У тебя вот-вот должен родиться ребенок, сын, кажется, – что за ирония судьбы, – и у мамы вот-вот должен появиться сын. Я вам, как пятое колесо, – м-да, обидно, конечно, но факт.

– Чушь!

– Нет, не чушь, – спокойно настаивала я на своем, – знаешь, я тут подумала, – и это была правда, – я хочу переехать в Москву как можно быстрее.

– Зачем?

– Окончу там школу, поступлю в вуз. Жизнь продолжается, верно? – Он понял, что я имела в виду, сам с утра об этом говорил.

– Но почему именно там? Чем плох Владивосток?

– Или Питер? – Подхватила я без особого энтузиазма, – пап, смирись и прими мое решение.

– Нет, так не пойдет, – он подошел ближе и погладил котенка, – давай вот как сделаем. Ты с этой мыслью переспишь, и утром мы вернемся к этому разговору.

– Идет, – я решила мирно сдаться, – я в душ.

– Хорошо.

Пусть думает, что хочет, но мнения своего я не изменю.

И между прочим не изменила. Поэтому с утра папе пришлось смириться и согласиться мне помочь. Но у него были условия: первое – я должна доучиться оставшиеся пару недель здесь. Второе – я буду жить в семье его хорошего друга. Этот друг хорошо знал бабулю. После уроков папа сообщил, что поговорил со своим товарищем, и тот согласился, чтобы я у них пожила несколько месяцев. А потом, когда я поступлю в вуз, то переберусь в общагу – это мое решение.

В самой школе, по сути, ничего интересного не было. Кроме разве что известия о панк-рок фестивале, в котором будет участвовать группа, где играет Артем. А пригласил меня Егор. После побега из клиники Профессора он подозрительно хорошо стал ко мне относиться.

– Мне будет очень приятно тебя там видеть, – промолвил мальчик-суслик, – даже если тебе сейчас не особо хочется, то просто приходи, чтобы развеяться, в следующую пятницу на фест, – а глаза, скорее, как у щенка, чем как у суслика.

– Ладно, – только отстань от меня – добавила я про себя.

– Вот здорово, – улыбнулся одноклассник, – ну, тогда до завтра.

Уроки как раз закончились, а он меня буквально на выходе поймал. Я уже решила идти домой, но не тут-то было. Меня окликнул Артем. Он был один.

– Привет, – немного запыхался, бедняга, для него это необычные ощущения, – спасибо, что подождала.

– Ты сам меня позвал, – напомнила я.

– Да, – замялся парень, – знаешь, в следующую пятницу фест в…

– Да, я знаю, меня уже пригласил Егор.

– Да?

– Да-да-да-да-да-да, – пропела я, он посмотрел на меня, как на чокнутую, а плевать! – Это все? – я выжидающее взирала на парня.

– Нет, вообще-то, я хотел с тобой поговорить, – а фест предлогом был, понятно.

– О чем?

– Ну, – опять замялся он, да что это с ним такое? – может, не здесь?

– Давай, – я неопределенно повела плечами.

Мы уже подходили к моему дома, всю дорогу молчали. Даже не представляю, как мне удалось это вынести. Он чувствовал себя виноватым, но одновременно с этим Артема что-то волновало. И боюсь, что трудно будет ему солгать.

– Знаешь, я хотел объяснить про меня и Аню, – начал он, когда мы остановились у моего подъезда.

Так-с, разговор будет длинным, если его не остановить.

– Не надо ничего объяснять, – остановила его рукой, – я понимаю, – ну вот, уже соврала.

– Правда? – Он посмотрел с сомнением.

А я глядела на качели в снегу и отправилась к ним, быстро приземлившись на одну из качелек. Артем неуверенно присел на соседнюю.

– Вообще-то уже зима, – оглядываясь вокруг, заметил он.

– Ну, я же не прошу меня качать.

– И все же… – Опять завел шарманку, зануда.

– Артем, не надо, пожалуйста. Я ведь понимаю, вы были созданы друг для друга во всех смыслах.

– Все равно нехорошо получилось.

– Да, – безразличным тоном.

– Просто я тогда запаниковал, – черт, он заткнется когда-нибудь? – Сперва нас закрыли в клетках, потом тебя и этого мальчишку из девятого класса увели куда-то. А затем снова появился амбал и вырубил меня без вопросов. Очнулся в палате, прикованным к кровати. Потом эта вакцина... – Я видела, какой ужас наводили на него воспоминания, – а потом Егор влетел в мою палату, начал говорить что-то быстро и неразборчиво. Я вышел следом за ним и столкнулся лицом к лицу с Анькой. Она кинулась меня обнимать и радоваться, что я жив. Если честно, я тоже был рад ее видеть. А потом ты... – Он посмотрел на меня, – они же должны были отправить тебя домой, разве нет?

– Да, – ложь.

– Но ты была там, – и что он хочет от меня услышать?

– Ну, была, – неохотно согласилась я.

– Почему? – Вот упрямый, прям, как баран какой-то.

– А я откуда знаю?! – Я резко встала, качелина даже треснула в ногу, но я только поморщилась.

– Я сегодня видел в школе этого мальчишку.

– Какого?

– Который был с нами вначале. Девятиклассник. Антон, кажется?

– И что?

– Его не было с нами, когда мы бежали, – достал!

– И? – Что ему от меня надо?

– Как же он спасся?

– А я откуда знаю?!

– Но ведь вы с ним общаетесь.

– Боги! Что ты хочешь от меня услышать?

– Он ведь мог невидимым становиться. Ему вакцину поставили?

– Ее всем поставили, – уклончиво промолвила я.

– А тебе? – Вот черт.

– А с чего ты взял, что мне ее вообще должны были ставить? – В принципе, я могла бы соврать, что поставили, но слово – не воробей…

– Ну, ведь не просто так ты там прохлаждалась, верно? – Он встал с качели, мне пришлось задрать голову вверх. – Ко всему прочему, как выяснилось, ты неспроста знала о Профессоре, – многозначительно просверлил взглядом, и с издевкой добавил, – кто бы мог подумать, что в одном классе мы учились с родной внучкой самого Профессора.

– Кто бы мог подумать, что желая оправдаться, ты начнешь обвинять меня, – процедила я, заставляя вредные слезы держаться от глаз подальше.

– Я тебя пока не обвиняю…

– Хм, пока, – передразнила я с ядом.

– Эля, ответь честно, какая у тебя способность? – Он даже не предполагал, что мне могли поставить вакцину, умный мальчик.

– С чего ты взял, что она вообще была? – Разбежался, так я тебе и сказала, мечтай.

– Во-первых, твоя аура, – ну, это не аргумент, – а во-вторых, ты его внучка, – парень выделил предпоследнее слово.

– Тебе не приходила в голову мысль, что именно потому, что я его единственная живая внучка, он и не делал со мною ничего? – Моего выделения он не заметил.

– Нет, – я фыркнула, – нет, потому что он Профессор.

– И этим все сказано?

– Да.

– Как бы там ни было, и что бы вы там ни думали, – под словом «вы» я подразумевала его и выдру-Аню, конечно же, – но я абсолютно обычная. Обычней человека не бывает.

– А аура? А Антон?

– Я же сказала, ему, как и остальным, поставили вакцину, – устало вздохнула я.

– Ясно, – отошел немного, не сводя с меня глаз.

– Это все?

– Думаю, да, – сникнув, ответил он.

– Желаю счастья в личной жизни! – Иронично пропела я и отправилась в сторону своего подъезда.

– Тебе тоже, – мрачно донеслось мне в спину.

25

Неделя прошла, как секундный кадр в кино. Возможно, это потому, что я ходила одна, ни с кем в лицее не разговаривала – с Тошкой вечерами только по домашнему телефону. Семь дней в трансе. Я постоянно пряталась за наушниками и делала вид, что никого не замечаю, пока меня саму не приметят.

В лицее, как всегда, ничего интересного. В предновогоднем КВНе я не участвовала. Только псих может предложить мне заниматься такими вещами сейчас. Хотя, пожалуй, можно было поприсутствовать на репетициях, но… Нет. Не очень хотелось каждый день лишних пару часов созерцать физиомордию выдры-Ани. Мне их, безусловно, всех жаль, но, на удивление, ребята удачно справлялись с вживанием в роль «обычного человека», впрочем, у них всегда это хорошо получалось.

Единственное, что стоило внимания в жизни лицея, так это зачеты, которые мы сдавали за семестр. Забавно, ввели систему исчисления по полугодиям как в вузе, а каникулы-то у нас как у абсолютно здоровых школьников. Но не это важно. Важно, что свои два зачета, можно назвать их дифференцированными – по математике и обществознанию я сдала на «отлично». И вообще, у меня в классном журнале отличные оценки стоят. Это радует, если учесть, где я собиралась оканчивать школу. Осталось только решить, куда поступать после ее окончания. Задачка не из легких.

На фест в пятницу я пошла. Быть может, зря. Жуткое небольшое помещение, где сходит с ума пара сотен подростков. Было дико душно. Музыка, как в клубе, долбила в грудную клетку. Еще когда шла сюда, то решила, что этим вечером все проблемы останутся за дверью. И надо заметить, я осталась верна своему решению. Два с половиной часа для меня не существовало ничего и никого, кроме музыки, что зачем-то долбилась в грудную клетку, может, пыталась добраться до души? Тогда стоило больше стараться. Еще со сцены меня увидали одноклассники – помимо Артема, там что-то делали Егор и Аня – да и не только они обратили на меня внимание. Сумасшедшая, я подпевала всем группам, хотя большинство песен слышала впервые.

И вроде бы фест закончился, а народ не расходился. В любом случае, уже следовало двигаться в сторону выхода. К тому же меня мутило, и я еле себя сдерживала. А тошнота была из-за отвратительного запаха перегара, что царил в атмосфере помещения.

Я проходила мимо шумной толпы у выхода. Несколько пар глаз проводили мое тело взглядом. Как по взмаху волшебной палочки, появился Егор. И он был немного того… Под градусом. Глаза горели, улыбка сверкала.

– Ой, как я рад, что ты пришла, – он склонился, чтобы обнять, при этом чуть не свалил меня с ног.

– Да, – я кивнула ему, продолжая двигаться в сторону выхода.

– А ты что, уходишь? – М-да, блеснул сообразительностью.

– Да, – я снова закивала.

– Эль, останься, – он походил на ребенка, уговаривающего маму купить мороженое.

– Прости, мне надо идти.

– Ну, Эля-я-я-я.

– Нет, прости, никак не могу.

– Да куда тебе торопиться? – Это суслик на что намекает?

– Слушай, отпусти меня сейчас же! – Рявкнула я.

– Не отпущу, потому что ты должна остаться, – черт, не стоило мне сегодня ужинать перед фестом.

– Зачем? – Так и хотела треснуть ему кой-куда, уже руки фиолетовыми стали – так крепко он за меня ухватился.

– Вечеринка только начинается, – заговорчески подмигнул одноклассник.

– Ну, для меня она уже закончилась, – судорожно оглядываясь по сторонам, я не обнаружила ни одного знакомого лица.

Как назло, осталась еще одна проклятая неделя в лицее. Была б моя воля, прям, сейчас бы взяла билет на самолет и умчалась прочь. Но папа уже купил билет на поезд, потому что Марти поедет вместе со мной, а в самолете я не хочу, чтобы он был в багажном отсеке. Три дня в поезде мы как-нибудь переживем. К тому же у меня СВ-купе. Надеюсь, с соседями повезет и их не будет вообще. Еще одна хорошая новость: папин друг, у которого я должна буду жить, вместе с семьей на год уезжает в США, поэтому в квартире я буду совершенно одна, не считая моего котенка. Здорово, правда?

– Я уже обещал ребятам, что познакомлю их с тобой, – я вернулась на бренную землю.

– Каким, к черту, ребятам?!

– Из других групп, так что, пошли, – парень потянул за собою, маньяк.

– Отпусти, я могу идти сама, – выход как раз был чист для идеального побега.

– А ты не сбежишь? – Тоже мне доктор Ватсон.

– Нет, клянусь.

– Ладно, – он, наконец-то, отпустил меня.

Я сделала пару шагов следом за ним, а потом со всей дури рванула к выходу. Не зря же я была третьей по скорости среди девчонок, а если б постаралась, то стала бы вообще первой. У парня хорошая реакция, он метнулся следом. Но удача была на моей стороне – ему загородила ход подвыпившая компания, что выходила после меня.

Я очутилась на улице. Снег по привычке валил с небес. В свете уличных фонарей казалось, что это бело-серебристая искрящаяся волшебная пыльца. Игра света и разума – фантазия. Я застегнула новую цветастую куртку до самого подбородка. Шарф достала из сумки, обернула шею. Шапку где-то, видать, посеяла. Натянула капюшон на самый нос. Вот таким вновь сгорбленным чудиком я добралась до дома. Или, вернее сказать, добежала.

Никогда не думала, что могу в реальности встретиться с маньяком и уж тем более, что когда-либо буду учиться с такой особью в одном классе. Благо, все проходит быстро, пройдет и эта черточка в моей никчемной жизни.

Субботу и воскресенье я благоразумно провела, не выходя из дома. А в понедельник сделала вид, что ничего в пятницу не было. Суслик-Егор выглядел немного виноватым, когда наши взгляды встречались, что было всего дважды. В конце дня он подошел ко мне и извинился. Оказывается, его попросил Артем притащить меня на «after party» любым способом. И вместо того чтобы просто пригласить, мальчик-суслик напугал до смерти. Осталось выяснить, зачем это было нужно льву-недоростку, но Егор и сам не знал. Он вообще мало что помнил, после того как напился сразу же после выступления Артема и его группы.

На выходе из лицея я подкараулила виновника пятничного происшествия. И плевать, что выходил он с выдрой-Аней. Я преградила им дорогу, не глядя на недоумевающую блондинку. С мгновение сверлила взглядом Артема, не знаю, вспомнил ли он свой же взгляд, который я так настойчиво пыталась повторить.

– Тебе что-то надо? – Крепче прижалась к парню блондинка в шубке из какого-то меха, что еще больше делало ее похожей на выдру.

– Да, но не от тебя, – я одарила ее уничижительной стрельбой глаз, и пристально глядя на парня, кивнула в сторону, – на два слова.

– Я сейчас, – согласно кивнул и высвободился из костлявых ручек своей подружки.

Мы оставили выдру-Аню на крыльце лицея. Я остановилась у дерева, прячась от присмотра его девушки. Спиной Артем загородил оставшийся вид на девочку-выдру.

– Ну? – Он выжидающе приподнял брови, что всегда сводили меня с ума, но сейчас не та ситуация.

– Зачем ты попросил Егора притащить меня после феста? – Прозвучало как-то коряво.

– Куда притащить?

– Мне откуда знать, куда, – сквозь зубы, как можно злее, фыркнула я, – я спрашиваю – зачем?

– А с чего ты взяла, что я его об этом просил? – Он использовал мои же фразы.

– Он сам сказал, – я не привыкла так быстро сдаваться.

– Мог и соврать, – парень пожал плечами.

– Как ты сейчас?

Артем поджал губы, о чем-то размышляя.

– А плевать, – сдалась я.

Проходя мимо крыльца, помахала ручкой удивленной выдре-Ане. Так странно. Мне вдруг стало абсолютно все равно, зачем Артему это надо было, и почему мне было важно знать ответ?

– Эля?! – Лев-недоросток бежал следом, – твои перчатки, – протянул то, что, видимо, я уронила у дерева, но как? Может, парень их у меня стащил.

– Спасибо, – буркнула я не очень-то дружелюбно.

– Я просто хотел тебя тогда увидеть, вот и все.

– А со сцены было плохо видно? Знаешь, ты эгоист, – и откуда такая уверенность и едкость в голосе, – невозможно, встречаясь с одной девушкой, пытаться закрутить отношения с другой. А если прибавить ко всему треугольнику события последнего месяца…

– Прости, – неизвестным мне доныне тоном промолвил он.

– Просто оставь меня в покое, – кто бы знал, как тяжело мне было произносить все это.

– Ладно, – прошептал он, – до завтра, – молодой человек развернулся и пошагал к своей практически законной половине.

Справедливость восторжествовала. С глухой сердечной болью я провела остаток дня. Чувства сожаления, горечи, даже депрессии отчасти, смешались во мне.

Я лежала в горячей ванне. От воды аж пар шел. Кожа на руках покраснела, на ногах не видно – из-за обилия пены на поверхности воды. Пушистый комочек сопел тут же на стопке полотенец. Котенок, когда я дома, не покидал меня ни на минуту, словно личный маленький страж. Так вот лежала я в ванне и вдруг четко и ясно увидела, как стою на кухне, достою нож поострее. Ложусь в ванну, нож там, где, по идее, сопит Мартин. Длинными, бледными от холодной воды пальцами уверенно беру нож в руку. И начинаю резать вены на левой руке – вдоль. От боли лицо перекорежило. Но то же самое проделываю и с правой рукой.

Я окунулась с головою в горячую воду. Все это мне показалось. Просто шутка разбушевавшейся фантазии. Вынырнула. Прижала голову к полотенцу. И думается мне, на какое-то время я тупо уснула. Безобидные картинки чередовались во сне. Стук в дверь. Папа забеспокоился. Я встала, вытерлась и завернулась в махровый халат. Слила воду в ванне. Пожелала отцу спокойной ночи и вместе с котенком легла спать. Мокрые волосы предварительно расчесала, сушить их не было сил. Уж больно сильно хотелось забыться в мире грез, что для меня порою становился кошмаром.

Часть Вторая

1

Папа занес чемоданы в купе. Мы присели. Котенок в специальной клетке рядом со мной. Времени до отправления поезда чуть ли еще не целый час. Жду не дождусь, правда. Мне так хочется, чтобы отныне все было так, как надо. А именно: прекрасно! Тошкины родители развелись из-за непреодолимых разногласий. Мальчик-невидимка вместе с мамой уже завтра улетит во Владивосток вместе с моим папой. Он им там должен помочь. Все должно быть хорошо, просто обязано быть после всего, что было и чему наверняка еще предстояло быть.

– Ладно, солнышко, мне пора, – папа встал и наклонился ко мне, я чмокнула его в ответ.

– Удачи.

– Не забывай звонить и писать, – напомнил в сотый раз.

Он вышел из купе вагона и остался стоять на перроне напротив моего окна. Без перерыва, как китайский болванчик, я махала ему рукой и улыбалась искренней улыбкой.

Наконец, поезд тронулся. Какое-то время я еще стояла, провожая взглядом вокзал, прощаясь с городом. Надеюсь, я сюда больше не вернусь… Разве что, через много-много лет, навестить могилку бабули. Впрочем, я не сомневаюсь, что за ней будут ухаживать. Интересно, как там моя мама поживает? Фу, противно ее так называть. Невольно Наталья Викторовна ассоциировалась теперь только с Профессором и его клиникой… И бессмысленным взрывом. Ведь если ему было суждено умереть из-за телепатической связи с бабулей, зачем было кому-то взрывать клинику? Чтобы уничтожить всю документацию? А где в таком случае гарантии, что нет копий. Или, быть может, взрыв был для того, чтобы украсть записи Профессора о «ненормальных», если, конечно, он сам их раньше не сжег.

Я быстренько переоделась и постелила постель. Выпустила скучающего Марти из клетки. Он тут же лег рядом с моей подушкой у стены и засопел. Бедняга, переезд для него такой стресс. Но он молодцом держится. Я легла спать. За последнее время у меня накопились недосыпы. А покачивания поезда приятно убаюкивали сознание.

Посреди ночи я приоткрыла глаза из-за шума в купе. Ко мне подсели соседи, вот черт. Снова закрыла глаза, и вновь они открылись только утром.

И это было ужасно, потому что я мгновенно подскочила на месте. Было от чего – на полке напротив восседала знакомая троица. Они сидели и молча созерцали мой, видимо, беспокойный сон. Спина была мокрой. Проклятье! Что же мне снилось? Наверное, лицо казалось напуганным, потому что я свела брови, пытаясь вспомнить, что же снилось, и одновременно с этим глаза были как пара блюдец от удивления.

– Доброе утро, – с улыбкой промолвила Екатерина, – милый, сходи нам за чаем, – попросила она Андрея, сидящего ближе всех к дверям.

– Ладно.

– Как спалось?

– Отлично, – промямлила я, переводя взгляд попеременно с нее на Марка и обратно.

– Нам так не показалось, – прям, как с маленькой.

– Не мои проблемы, – котенок проснулся и, увидев наших соседей, встал на дыбы и зашипел.

– Какой невоспитанный малыш, – отстраненно произнесла Екатерина.

– Не любит чужих, – с расстановкой произнесла я.

– Хм, – ухмыльнулся Марк.

Молодой человек сел рядом со мною и взял котенка на руки. Тот продолжал шипеть и пытаться высвободиться из сильных рук.

– Отпусти его! – Закричала я, предчувствуя нечто ужасное.

– Милая киса, хороший шашлык получится, – пропела женщина, и сталь сверкнула в ее черных линзах.

– Но слишком много маленьких косточек, – с ухмылкой промолвил Марк и опустил возбужденный комочек мне на колени.

Я прижала Марти к себе, пытаясь скрыть его мордашку от их глаз. Ему необязательно видеть этих «ненормальных». Вернулся Андрей с четырьмя кружками с горячей водою и поставил их на столик, затем достал из кармана пакетики чая. Поражаюсь, как ему удалось в двух руках принести четыре кружки и не разлить при этом воды.

– Будешь завтракать? – Предложила угольно-черная брюнетка.

– Из ваших рук, – прорычала я, – только в аду, – я схватила сумку, все еще сжимая котеночка, и вылетела из купе.

– Верни ее, – раздался за спиной спокойный ледяной голос Екатерины.

Следом за мною вышел Марк. Я дошла до выхода из вагона, но куда я направлялась? В туалет, ну, закрылась бы там, а что дальше? Черт, черт, черт!

– Куда бежишь? – Дядя-глюк спокойно шел следом.

– Какая тебе разница? – Я резко повернулась, столкнувшись с ним нос к носу.

– Мне никакой, а твоя мама будет волноваться, если вылетишь из поезда на полном ходу, – холодно ответил он.

– Так вы теперь на нее работаете?

– Не то что бы работаем, – молодой человек задумался над точностью формулировки, – скорее, мы ей помогаем.

– В чем?

– Во многом, – уклончиво молвил он, – но тебе не стоит тратить время на побеги. Таша, конечно, не Профессор, но тоже быстро сможет отыскать тебя.

– Не Профессор? В каком смысле?

– У Профессора была своя система поиска. Во взрыве многое исчезло.

– Как вам удалось выжить? – Чувствую себя журналистом, на которого вот-вот подадут в суд за излишнее любопытство.

– Ну, ты ведь сама все видела, – он многозначительно посмотрел мне в глаза.

– И все равно мне многое не ясно.

– Не переживай, – ухмыльнулся Марк, – вырастешь, узнаешь, – взял за локоть, – идем.

– Но…

– Успокойся, они сойдут в Екатеринбурге.

– Они? – Я повернула к нему лицо с вопросом, но мы уже стояли на пороге купе.

Ничего не ответив, Марк втолкнул меня внутрь и закрыл за собою дверь.

Дядя-глюк не соврал. Диковинная парочка сошла в Екатеринбурге на вторую ночь в 00:35 по московскому времени. Долгих и томительных пятьдесят семь минут, пока поезд стоял, чета находилась на перроне и давала последние указания молодому человеку. Я не выходила из купе, достаточно было наблюдать за ними из окна. Хвала богам, пока мы ехали, инцидентов не было – наподобие желания сделать из моего четвероногого друга шашлык.

Дверь отодвинулась, и внутрь вошла пара: пожилая бабулька и относительно молодой парень. На «голубого» похож. Ничего против них не имею, но типы, которые агрессивно ведут себя по отношению к женскому полу, меня раздражали всегда. На виселицу изменника! Вздернуть на гильотине за ужасное отношение к окружающим женщинам и дамам всей планеты вместе взятой!

Как только бабулька и «внучек» (ударение на первый слог) вошли, мадам начала требовать, чтобы я со своей законной первой полки перебралась на вторую. Иными словами уступила место ее «внучеку». Вернулся Марк, поезд тронулся.

– Что происходит? – Грозно вопросил он, созерцая такую картину: бабулька пыталась отобрать у меня мое же постельное белье и перетащить его на вторую полку, что была над ее первой, а ее «внучек» сидел за столом и жрал наши пирожные, что оставили Екатерина и Андрей.

– Не мешайте, мужчина, – агрессивная старушенция чуть ли не вытолкнула недоумевающего пассажира.

Соображалка работает у Марка хорошо. Через какую-то долю секунды он отодвинул бабульку от полки и меня в целом. По ее изменившемуся взгляду я поняла, что он представил ее взору иллюзию.

– Ой, как же это я сразу-то не заметила, – ошеломленно промолвила она, усаживаясь на свое место, – а ну выплюнь! – Треснула по рукам «внучеку».

– Что ты сделал? – Прошептала я на ухо Марку, когда бабулька вышла за бельем к проводнице, а «внучек» смылся в туалет.

– Ничего особенного, они просто видят не тебя, а девяностолетнюю старушку, – он хитро улыбнулся, оторвав взгляд от газеты в руках.

Как пить дать, солгал. Наверняка, показал им что-то пострашнее. Котенок все это время прятался за моею спиной. А сейчас подполз к Марку и принялся играть с фенечкой на его левой руке.

– Круто, – без особого энтузиазма прокомментировала я, – почему ты не сошел вместе с Риной и Андреем?

– Ха, а ты бы сейчас на второй полке сохла? – В принципе логично, но он ведь не мог знать заранее, что пригодятся его способности.

– Это не совсем корректный ответ, – были б на моем носу очки, я бы их поправила указательным пальцем и скрестила бы руки на груди, как истинная зазнайка.