Текст книги "Морской волк. 3-я Трилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 94 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

КНИГА ВОСЬМАЯ
СУМЕРКИ БОГОВ
_{* * *}
АННОТАЦИЯ

КНИГА ВОСЬМАЯ.

Для немцев «Чуда на Одере» не произошло. Советские войска при помощи новых понтонных переправ форсируют Одер и продуманным маневром овладевают Зееловским рубежом – ключом к обороне Берлина и всей Германии.

Еще более усугубляя ситуацию, даже не догадываясь о неявном влиянии англо-американцев на нее, Гитлер с боем захватывает Ватикан и Папу Римского, поставив на «дыбы» Италию и всю католическую Европу. Чтобы воспользоваться этой провокацией «союзников» в своих целях, Сталин переносит наступление советских войск с Запада на Юг – в Италию и Южную Францию, куда передислоцирует флот во главе с АПЛ «Воронеж» и сухопутные войска. Также в Италии, под руководством советских командиров, развертывается мощное антифашистское партизанское движение…

В Европе – новый виток интриг. Среди высшего генералитета Германии зреет заговор – они понимают, что еще одной такой битвы им не выдержать. Наши западные «партнеры» и французский генерал де Голль тоже стремятся откусить «свой кусок от пирога».

Но у СССР – свои интересы и отстаивать их, в отличии от «другой» истории, он будет гораздо жестче и активней…

Контр-адмирал
Лазарев Михаил Петрович

Подводная лодка «Воронеж». Норвежское море. Полярный. Январь – начало февраля 1944 года.

«Боевой путь атомной подводной лодки «Воронеж» в Великой Отечественной войне 1941–1945 года».

С заголовком я поторопился. В этой реальности война закончится явно не в сорок пятом. Пятое февраля сорок четвертого, а наши уже на Одере, и если так дальше пойдет, то через три месяца, максимум полгода Адольфу придется веревку мылить. Но что записано, уже не сотрешь – документ!

Толстая тетрадь в красном коленкоровом переплете. С листами, прошитыми как положено, и опечатанным шнуром. Не файл в компьютере – сколько еще проживет наша электроника – десять, пятнадцать, двадцать лет, если очень повезет? А бумага, запертая в моем командирском сейфе – вечная. И если наш «Воронеж» после завершения боевого пути встанет на вечную стоянку, тетрадь останется здесь – документ, написанный собственноручно мной, командиром корабля.

Как мы попали из 2012-го в 1942-й, я не узнаю никогда. Это был не природный феномен – в противном случае «гости из будущего» непременно были бы отмечены в истории. Версия, на которой сошлись здесь научные светила, посвященные в нашу тайну – что в еще более далеком будущем, веке двадцать пятом или тридцатом, наши потомки экспериментировали с нуль-переносом, чтобы сократить путь до дальних звезд – и вышел побочный эффект, что мы попали в «хронодыру». Если так, то нам чертовски повезло, что не в дальний космос или в мезозой. Впрочем, Курчатов (пока еще не академик), после разговора с Серегой Сирым (наш мех, командир БЧ-5 и единственный человек в экипаже, кто может поддерживать разговор на тему «гнусных теорий Энштейна») предположил, что случилось не перенесение, а «расщепление» временных линий – из той ветки истории мы никуда не пропадали, и я сейчас там тяну службу кап-один мирного времени, старпом Петрович получил другую лодку в командирство, Елезаров благополучно вышел на пенсию – и никто там даже не подозревает, что возник «слепок» того континуума, ведущий самостоятельную жизнь. Это что ж, мы здесь копии самих себя там?

– Не более чем «там» – копия этого мира. Поскольку обе исторические последовательности равноправны. Это лишь гипотеза – но вполне правдоподобная.

Хоть семьи наши там горевать не будут. И СССР (тьфу, Российская Федерация – отвык уже от прежнего имени своего Отечества) не утратит ценную боевую единицу флота. А мы пройдем свой путь здесь, до конца – уже изменив историю настолько, что «схлопывание» линий произойдет очень нескоро, если вообще произойдет.

– Поскольку между разными историческими реальностями (или «параллельными временами», если это звучит нагляднее, доказан факт обмена материей (в лице нашей лодки), то значит, эти «параллельные» находятся между собой в некоей взаимосвязи. И, по прошествии времени и нивелировании расхождений, могут снова слиться в один временной поток – оставив дуализм «параллельного» отрезка как загадку истории.

Читал у Бушкова про «загадку князя Олега», того самого, укушенного змеей. Две авторитетнейшие русские летописи, признавая сей факт, расходятся как в месте, где это случилось – Киев или Ладога, так и в дате, довольно сильно. Сирый тут же предположил, что на то Олег был и Вещим, то есть колдуном, сумел обмануть время – но от судьбы не уйдешь. Стоп, это выходит, что можно усилием воли время повернуть?

– Слышал, что в йоге такое возможно, – ответил Серега. – Общался я в начале двухтысячных с одним мужиком, в Индии бывавшим и плотно подсевшим на восточную философию, ну «рерихнутым» слегка, так он утверждал, что если низшие ступени йоги – это управление только своим телом, то самая высшая – это именно власть над пространством-временем, когда можно ближнее будущее увидеть, и остановить, и назад отмотать, пока новые причинно-следственные связи не успели образоваться. Сам он, понятно, так не мог, но якобы говорил с тем, кто знает точно.

В итоге, есть ли жизнь на Марсе, нет ли жизни на Марсе – то науке пока неизвестно. Но не удивлюсь, если, как намекнул мне «жандарм» Кириллов, персональный охранитель нашей тайны здесь, в чине комиссара ГБ в ведомстве Лаврентий Палыча, и в самом деле создано подразделение, ищущее таких, как мы, «попаданцев», а заодно все, не укладывающееся в рамки современной науки. Как в начале двадцать первого века листки вроде «НЛО» и прочей газетной уфологии просто изобиловали слухами, вроде как «на острове Пасхи найдены останки средневекового рыцаря в доспехах тринадцатого века» – вот только абсолютно достоверного, документально подтвержденного факта нет ни одного.

Кроме нас – так что лично я теперь во что угодно поверю.

Так начался наш первой боевой поход, с третьего июля по третье сентября сорок второго года этой реальности, как записано в тетради. Причем выкинуло нас из Баренцева моря далеко в Атлантику, к американским берегам, так что пришлось еще долго идти домой. И не было сомнений, на чью сторону встать – в моем понимании, Отечество не выбирают. Если не знаешь, что делать – действуй по уставу и инструкции. Если нет инструкции – делай как учили. Хуже нет, чем метаться без плана, попав в переплет – огребешь гарантированно по полной и со всех сторон. А потому надо выработать план, которому неукоснительно следовать. Пункт первый – установить связь с властями в СССР. Пункт второй – нанести возможно больший ущерб фашистской Германии. Тем более что мы уже начали его реализовывать, при самом своем появлении потопив немецкую подлодку U-215.

Об обстоятельствах этого факта нас после расспрашивали научные светила. Поскольку та картина сейчас, по размышлении, выглядит предельно странно! Начиная с того, что вот так подгадать по времени и месту, чтобы «материализоваться» как раз там, где проплывал фриц? Но и само столкновение было необычным!

Сначала лодка затормозила, как будто кто-то попытался удержать двадцать тысяч тонн стали и сто тысяч лошадей на месте. Затем какая-то сила подхватила ее и стала выбрасывать с глубины сто восемьдесят метров на поверхность океана. Удар, от которого все попадали с ног, и страшный скрежет разрываемого железа над нашими головами.

Как позже оказалось, это трещал корпус немецкой подлодки (толщиной в три сантиметра броневой стали, выдерживающий погружение на двухсотметровую глубину), мы же отделались выбитыми стеклами на рубке! И масса «немки» меньше тысячи тонн против наших полных двадцати тысяч. То есть мы не должны были ощутить столкновение настолько сильно – но и вряд ли бы отделались так легко! Сирый предположил, что мы всплывали в коконе измененного пространства, который должен был исчезнуть лишь при контакте с достаточно массивным местным объектом, к которому и притягивался при попадании в это время. И так как вода, вытесненная нами, тоже должна была куда-то деться, или расступиться в стороны, то вдобавок возникла неслабая ударная волна, приложившая немцев, а нас достало отдачей. Затем ученый разговор нашего меха и академических светил ушел в такие квантовые дебри, что я полностью утратил нить беседы. Впрочем, интерес был чисто академический – главное, что мы остались целы и полностью боеспособны. А значит, независимо от всех последующих обстоятельств, немцы заплатят нам за все – кого еще нам считать виновными, что домой не попадем?

Вторую немецкую подлодку, U-436, потопили через четыре дня, посреди Атлантики. Чтобы дать экипажу вкусить крови врага – поскольку даже идеально подготовленный солдат мирного времени психологией сильно отличается от фронтовика. Экипаж стандартной немецкой лодки «тип семь», в зависимости от модификации, составляет от сорока четырех до пятидесяти шести человек – берем по среднему полсотни, итого с двух лодок из ста фрицев в живых остался лишь штурман с U-215, которого мы подобрали. И это было лишь начало того, что после немцы назовут Полярным Ужасом.

Затем была атака на конвой у Нарвика. Три груженых транспорта и минный заградитель «Ульм» – ничто не могло спасти их от самонаводящихся торпед следующего века, выпущенных с запредельной дистанции. Затем мы отошли в океан, чтобы через три дня вернуться. Поскольку знали, что немцы поведут в Германию на ремонт карманный линкор «Лютцов»: это было в нашей версии истории, это произошло и здесь. И снова наш удар был успешным, не работали лодки в этом времени на наших дистанциях, скоростях и глубине – фрицы не могли ни обнаружить нас до атаки, ни увернуться. «Лютцов», а также легкий крейсер «Кельн», эсминцы Z-4, Z-27, Z-30, плавбаза. Победы, записанные в тетради под номерами соответственно с третьего по шестой и с седьмого по двенадцатый.

Затем был ракетный удар «гранитами» по аэродрому Хебуктен – причем мы целились не только по стоянке «юнкерсов», но и по жилью личного состава, потому что обучить хорошего морского летчика, это долгий труд. В процессе наша команда спецназа, высаженная на берег для целеуказания, мало того что успела подорвать склады горючего, боеприпасов, а заодно радиоузел и электростанцию, так еще при возвращении захватила немецкий катер-тральщик (запись о победе под номером одиннадцать). Его мы после передали нашим, загрузив документами – как трофейными, взятыми в Хебуктене, так и спешно составленной «выжимкой» из нашего послезнания, по текущим военным вопросам. Впрочем, предки оказались гораздо умнее, чем мы о них думали – они уже догадывались, что за сила столь решительно вмешалась в морскую войну на северном театре. В отличие от «попаданческой» литературы (читал я как раз перед выходом опус некоего Заспы: наша ситуация, атомная подлодка проваливается в сорок первый, только в экипаже сплошные истерики, куда там «Дому-2», а местная кровавая гебня – это исключительно психи-маньяки, желающие истребить как можно больше своего же народа), у нас все было гораздо более четко и по делу. Немцы начинали операцию «Вундерланд», рейд линкора «Адмирал Шеер» в Карское море. В нашей истории это завершилось обстрелом Диксона и гибелью нашего парохода «Сибиряков». В этой же – посмотрим, как вы будете бегать от Морского волка (наш радиопозывной для связи с предками), жирные немецкие овечки!

И у нас на борту появился Александр Михайлович Кириллов, старший майор госбезопасности, с тех самых пор наш бессменный куратор, человек очень умный, многоопытный, интеллигентный, ничего общего не имеющий с кошмаром мадам Новодворской – как оказалось, именно он первым тут догадался о нашем «вневременном» происхождении. Так что охота на «Шеер» была уже совместным делом – нас и Северного флота. Потопить – это слишком просто, а вот когда фашистский линкор, получив торпеды по винтам, спускает флаг перед «Сибиряковым», который, числясь сторожевым кораблем, был по сути вооруженным пароходом? Но фрицы знали, что мы рядом и при первом же их выстреле получат полный залп торпед в борт, и мы точно не промахнемся и шлюпок спустить не дадим, так что умрут все, а в ледяной воде погибать страшно. «Шеер» был записан на наш счет, в этой тетради за номером восемнадцать, но объявлено о том не было – и для Берлина ситуация выглядела запредельно позорно! А еще пропали без вести все ушедшие с линкором субмарины: U-209, U-456, U-601, U-251 – причем поскольку наши компы легко взламывали немецкие шифры, мы сумели организовать радиограммы от лица одной из них, перешедшей на сторону Свободной Германии, и никто не мог опровергнуть, даже фрицы из экипажа «Шеера», которых тогда же, в Диксоне, погрузили на баржи и отправили в Норильск – добывать никель для нашей победы. И еще были лодки U-88, U-376, U-408, потопленные в проливе Маточкин Шар при попытке перехватить «Шеер», который наши тащили на буксире в Архангельск (а мы прикрывали этот процесс), а также U-355, U-378 у острова Колгуев и затесавшийся в эту же компанию британец «Си Лайон» (а нефиг следить за нашими действиями без согласования с Северным флотом) и U-591 – у горла Белого моря, последняя наша добыча в этом походе.

Итого двадцать четыре числящихся за нами официально (и эти цифры были тогда нанесены на рубку). Англичанин по сей день считается пропавшим без вести в Баренцевом море.

Мы пришли в Архангельск третьего сентября, завершив свой первый межвременной поход. И всего через два дня – снова в море. В этой версии истории «Тирпиц» вышел на перехват «восемнадцатого» конвоя, и не последнюю роль в этом сыграли мы, ополовинив 11-ю (арктическую) подводную флотилию кригсмарине и оставив авиабазу Хебуктен (одну из ключевых) без опытных пилотов, топлива и боеприпасов. Но вместо конвоя «Тирпиц» столкнулся с нами – в итоге на дне он сам, тяжелый крейсер «Хиппер», эсминцы Z-23, Z-24, Z-28, Z-29. Правда, «двадцать девятый» потопила работавшая с нами в паре К-22 Котельникова (знаменитый наш подводный ас, с которым я свел знакомство еще в Диксоне), эта же лодка добивала «Тирпиц» – живучий же оказался, получив «гранит» и пять торпед все не тонул, тут на сцене появились британцы и поспешили «прихватизировать» чужую собственность, причем нам был строжайший приказ не препятствовать – смысл мы поняли, лишь узнав, что конвой PQ-18 беспрепятственно пришел в Мурманск, потому что вся немецкая авиация была занята тем, чтобы помешать англичанам утащить трофей!

Итого двадцать девять официальных побед (не считая британской подлодки) на пятнадцатое сентября сорок второго года. Поскольку «Тирпиц» все же числится «групповой победой», нас и К-22, ну а англичане просто мимо шли, не их же еще участниками писать? Именно наши эсминцы выловили из воды немецкого адмирала Шнивинда, и он возглавил в Мурманске «парад» нескольких сотен пленных. Еще столько же подобрали англичане – из пяти тысяч высококвалифицированного персонала, кадровых моряков кригсмарине, экипажей линкора, тяжелого крейсера и четырех эсминцев. И это было лишь начало пути!

После была Москва. И разговор со Сталиным. После которого я окончательно сделал свой выбор.

* * *

Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.

* * *

Мы приняли советскую, сталинскую присягу. А после наш замполит Елезаров (в 2012-м зам. по воспитательной работе, но нет такой должности в РККФ) жаловался мне, что ему пришлось отвечать на вопросы личного состава, помнящего присягу РФ – а когда и зачем из текста исчезло «быть честным, храбрым, дисциплинированным», «хранить тайну», «изучать военное дело и беречь имущество», «защищать Родину, не щадя жизни» и «если я нарушу» – зато вместо всего этого появилось про Конституцию и конституционный строй.

И я принял присягу, и перед Сталиным, и перед самим собой – чтобы в этом времени в 2012 году был жив СССР и не было никакой перестройки.

Тогда же в нашей команде появились «академики» – тогда еще не академики, будущие создатели советской атомной промышленности и атомного флота: Александров, Доллежаль, Перегудов, Базилевский и, конечно же, Курчатов. Группа, изучавшая нас, включала гораздо больше людей – но подлинной информацией владели лишь эти пятеро. Изучали серьезно – Сирый говорит, что еще неделя, и он бы доверил Курчатову вахту по первому дивизиону БЧ-5, конечно, под присмотром. С борта выгребли почти все документы, книги, ноутбуки. У нас появилось место у стенки Севмаша, залегендированное под бригаду строящихся кораблей и приспособленное, насколько это было возможно в этом времени, для стоянки атомарины. Мы отдыхали почти месяц, а затем…

В этой реальности принесенная нами информация позволила осуществить освобождение Заполярья не в октябре сорок четвертого, а ровно на два года раньше. Потому что главной коммуникацией у немцев было море, сухопутные дороги от Петсамо на юг Норвегии отсутствовали как класс, а в Финляндию шла плохая грунтовка (немцы умудрились соорудить еще и канатную дорогу, но все равно этот путь не мог равняться с морем, не покрывая и малой доли потребностей немецкого фронта). Морем же в Германию вывозился стратегический груз, никелевая руда. И в наших силах было сделать гораздо больше, чем Северному флоту. Вернее, Северный флот при нашей поддержке получал совершенно иные возможности.

Третий поход – десять дней в середине октября. Истребление немецкого конвоя, мы записали на счет лишь три транспорта из шести, еще один тральщик и подлодку U-703, прочее же, включая лодки U-403 и U-435, сработали эсминцы, по нашей наводке. Зато мы дважды еще ударили «гранитами» по аэродромам, Лаксэльв, и снова Хебуктен, в первом из них, как удалось узнать, погиб весь летный состав, собравшийся в казарме на какое-то торжество. Четвертый поход – короткий, от Полярного до Петсамо, и назад. Три транспорта с никелевой рудой были взорваны прямо в порту нашими боевыми пловцами из двадцать первого века, ну а мы на отходе потопили торпедами два сторожевика, бросившиеся нас ловить (и еще шесть на счету дивизиона эсминцев, нас прикрывавшего). Итого тридцать девять единиц на нашем счету.

Пятый поход, на Седьмое ноября. Наши штурмовали Петсамо, немцам срочно надо было подбросить подкрепления. Из Германии шел большой конвой, прикрываемый эскадрой – тяжелый крейсер «Принц Эйген», легкий крейсер «Нюрнберг», четыре больших эсминца-«нарвика», почти два десятка сторожевиков. И против этой силы были наши шесть эсминцев и пять подлодок (первый, котельниковский дивизион), а еще мы в довесок. На этот раз мы начинали, а после лишь дирижировали оркестром, координируя атаки на ослабленную немецкую флотилию: «Эйген», «Нюрнберг», эсминцы Z-31, Z-32, Z-37, были потоплены нами, как и транспорт «Саксония» с солдатами на борту – и то, что осталось, уже не могло нам противостоять, с учетом радара и акустики следующего века, дающего целеуказания своим и ставящего помехи чужим. Шесть наших побед – и последний раз, когда мы применяли «граниты», дальше мы воевали исключительно как торпедная лодка. На счету Северного флота эсминец Z-25, две подлодки, все транспорта, кроме «Саксонии» и еще двух спустивших флаги, и десяток мелочи – спастись удалось лишь нескольким сторожевикам. И наши взяли Киркенес.

Два месяца мы стояли на Севмаше, прошли докование. И встретили Новый 1943 год. Наши прорвали блокаду Ленинграда, причем не просто пробили коридор у берега Ладоги, а отбросили немцев аж до Витебской железки, нанесли тяжелое поражение группе армий «Север». Но еще большая катастрофа ждала гитлеровцев под Сталинградом – предки сумели здесь осуществить план «большой Сатурн», не только окружение Паулюса, но еще и удар на Ростов и гибель в котле всего южного крыла немецкого фронта. Здесь не было нашего отступления от Харькова в марте, эпопеи «Малой земли» и Курской дуги – немецкие дивизии, в нашей истории сыгравшие там главные роли, в этой реальности погибли в донских и кубанских степях, или были разбиты, вводимые в бой по частям в надежде заткнуть прорыв. А мы проходили техобслуживание и принимали новые торпеды. Наш «родной» боезапас был истрачен еще во втором походе, кроме нескольких единиц, переданных предкам для изучения. Но даже торпеды 53-38У этих времен, в сочетании с нашей БИУС и локатором, оказались весьма эффективны (третий поход, атака конвоя), а затем местные товарищи сумели нас удивить, дав нам совершенно новое оружие. Торпеды с акустическим пассивной головкой, или с наведением на кильватерный след (в принципе, идея не слишком сложная, надо было лишь додуматься), и наконец, с двухплоскостным управлением по проводам – пусть пока лишь опытные партии, малой серией, почти штучная сборка – но работает! А что стоят в разы дороже простой торпеды – так немцам каждое потопленное корыто обойдется еще в большую цену.

Мы испытали эти торпеды в шестом, январском походе. Нам сообщили, что на перехват конвоя PQ-20 (в этой реальности не было приостановки северных конвоев почти на год после «восемнадцатого», и они продолжали носить то же обозначение, Пе-Ку) собирается выйти фашистская эскадра во главе с линкором «Шарнгорст», а кроме того, немцы развернули в море больше десятка подлодок. И здесь не было «новогоднего» боя, потому что оба его «героя» – и «Лютцов» и «Хиппер» – уже были потоплены нами. Вместо него намечалось вот это, «Шарнгорст» с эсминцами. Что ж, любой подводник мечтает потопить вражеский линкор.

Может, немцы и хорошо все рассчитали. Но не учли нас, вломившихся в их план, как слон в посудную лавку. Погибли U-334, U-622, U-657, U-354, U-625 – и спасенных не было. А вот «Шарнгорст» ушел, удирал полным ходом, мы сумели достать лишь Z-38, концевой эсминец из его эскадры. После мы всплыли и подобрали десяток пленных (из трехсот тридцати человек экипажа), и тогда впервые услышали от немцев про Полярный Ужас, «входить в район моря, где есть лишь подозрение, что Он там, это громадный риск, а встретить Его – это верная смерть». Победы, записанные в тетради под номерами с 46 по 51. И еще две неофициальных – про «Си Лайон» уже сказал, а еще была английская же лодка «Трайдент», попавшая под наши торпеды в пятом походе (причем союзники влезли в наш район, без уведомления штаба СФ – тоже заинтересовались персонально нами?).

Седьмой поход – неделя в середине февраля, разгром немецкого конвоя у Нарвика. В этом сражении наш «Воронеж» играл роль, скорее, корабля управления, мы не заходили за линии немецких минных заграждений, где работали наши торпедные катера. Четыре транспорта и прочая мелочь – но мы записали на счет лишь лодку U-606 (запись в тетради под номером 52), и еще одна, U-629, была потоплена эсминцам по нашей наводке.

А вот дальше пошли сплошь неофициальные победы. Восьмой поход – конец февраля – март, в Атлантику, к Гибралтару. Наверху явно решили использовать нашу уникальную боевую единицу как «Летучего голландца» из романа Платова – для решения не столько военных, как политических проблем СССР. Я так и не узнал, что за груз был на испанском транспорте «Галисия», на который мы охотились, по прямому приказу из Москвы. Ну а что под наши торпеды попал еще и крейсер «Канариас» – так, господа франкисты, это вам плата за советский теплоход «Комсомол», потопленный этим же пиратом в тридцать восьмом, без войны, по пути не в республиканскую Испанию, а в бельгийский Гент (ошиблись, ну и мы сейчас тоже). Кстати, мне за перевыполнение плана не последовало ни репрессий, ни наград – только устное предупреждение, чтобы больше так не делал.

Итого записи в тетради под номерами 3 и 4 (неофициальные). Официально же обе цели потоплены неопознанной подлодкой, предположительно британской.

И наконец, девятый поход, снова Атлантика. Уран для «Манхеттена» доставляли из Бельгии, канадские рудники стали играть значительную роль гораздо позже. Первой нашей жертвой была U-181, чью роль и позывные в радиоэфире мы взяли себе. Мы подловили ее, под командой «бриллиантового» мега-аса кригсмарине Вольфганга Люта, в момент встречи с U-516, которую мы тоже потопили. А самого Люта выловили и после сдали в лапы кровавой гэбни, не знаю что с ним стало после. Зато у нас были полностью развязаны руки, ведь все, что отныне сделаем мы в отношении кораблей и судов пока еще союзного флота, будет на счету у «виртуальной» U-181, которая исправно выходила на связь с Берлином, докладывая о победах. Но именно поэтому мы не могли вписать обоих немцев в свой официальный счет – одна считается пропавшей без вести по неизвестной причине, вторая же, как сообщила мнимая U-181, «погибла от детонации собственных торпед».

Легкий крейсер ВМС США «Бирмингем». И транспорт «Чарльз Кэрролл» с грузом урановой руды. Сначала он был захвачен нашей командой спецназа из будущего, а затем содержимое его трюма было перегружено на наш пароход «Краснодон». Это была программа-максимум – минимальным результатом было бы простое потопление судна. Но в случае успеха советская атомная программа могла быть ускорена на два-три года. И есть шанс успеть раньше американцев, избежать их атомного шантажа СССР.

Экипаж «Кэрролла»? Простите, вы оказались не в том месте и не в то время. И вас убивали не мы, русские, а по легенде, испанские наемники Абвера, высадившиеся с борта немецкой подлодки – попробуйте доказать обратное! После перегрузки руды на «Краснодон», мы приняли десантников на борт и затопили американский пароход, послав радиосообщение: «SOS – атакован немецкой подводной лодкой», также радировав и от лица U-181 о победе правильным немецким шифром на установленной волне. Затем наше судно начало путь к советскому порту – ну а мы ходили внизу, готовые топить любого, кого сочтем опасным.

Итальянская подлодка «Архимед». Числится пропавшей без вести. Хотя ее командира и четверых офицеров мы взяли в плен.

Подлодка U-198. Тоже «пропала без вести». Поскольку нас в том районе быть никак не могло.

Линкор «Айова» (США). Впрочем, тут страну можно не указывать. Как и легкий авианосец «Белью Вуд», под тем же флагом. Вообще-то мы не имели намерения их топить – просто задержать, чтобы американская эскадра не заметила «Краснодон» и не имела желания остановить его для досмотра. Кто ж знал, что всего одна торпеда вызовет на авианосце такой пожар, что его не удастся взять под контроль? Ну, а «Айова» лишь получила по винтам самонаводящейся торпедой и вполне могла бы дохромать до базы – вот только после U-181, как положено, вышла на связь, сообщив об атаке, с указанием координат, курса и скорости цели. И немцы открыли успешный сезон охоты – ну а мы тут причем?

Легкий крейсер «Сервера» (Испания). Эсминец «Лепанто» под тем же флагом. Официально числятся как ошибочная атака итальянской лодки «Архимед», о чем также ушло радиосообщение в Рим на правильной волне, с шифром и позывными. Вот только испанцы отчего-то решили, что это снова англичане, что в сумме с результатом нашего прошлого похода, «испанским следом» в деле «Кэрролла» и желанием Гитлера захватить Гибралтар дало совершенно неожиданный и убойный результат – вступление в войну Испании на стороне рейха. Но это уже большая политика, в которую мы не лезем – и наверное, там были и другие факторы, о которых я не знаю?

Подводные лодки U-71, U-72, U-101. Не на нашем официальном счету, поскольку не могло быть в том месте и в то время ни одного боевого корабля советского флота, и оттого «пропали без вести, причина неизвестна». Хотя немецкие пленные говорили, что после сдачи «Шеера» и непонятной роли в этом их субмарин, есть приказ Гитлера, что все моряки «без вести» по умолчанию считаются изменниками, с заключением семей в концлагерь. Что ж, фашисты проклятые, это ваши проблемы!

Итого целых тринадцать неофициальных побед, в дополнение к четырем до. «А вас там нэ было, товарищ Лазарэв, вы поняли мэня?»

Десятый поход, начало сентября. Когда в море были замечены немецкие лодки совершенно нового проекта, оказавшиеся аналогом «тип XXI» нашей реальности, здесь появившиеся на год раньше. Еще недоведенные, «сырые», кто-то из них успел погибнуть на Балтике в процессе испытаний – но даже в таком виде они заметно превосходили «семерки» и «девятки». И мы снова вышли на охоту и одну утопили – U-1504, другая же от нас ушла, потому что из Нарвика появились эсминцы, и нам пришлось вместо поиска подводного противника вступить в сражение с немецкой эскадрой, итог – потоплены Z-16, Z-20, Z-33, а вот лодка успела залечь на дне и мы ее так и не нашли. Записи в тетради с 53 по 56. Наград не получил, впрочем и порицаний тоже, ну и ладно.

Одиннадцатый поход. Конец сентября – начало ноября. Атлантика и Нарвик. Снова политические игры, в результате кроме «законных» U-78, U-80, U-91, U-675 у нас на неофициальном счету британская лодка «Таку» – числится потопленной нашим судном ловушкой (а нечего, джентльмены, советские транспорты топить, маскируясь под немцев). Юмор же в том, что англичане уверены, что наш пароход сопровождала подлодка Свободной Германии, прикинувшись американцем – и потопила британца, притворявшегося немцем. Записи в тетради с 57 по 60 и номер 18 в «неофициальном» разделе.

Двенадцатый поход, декабрь. Норвежское море, встреча и проводы дорогих гостей. В этой истории нет Тегерана-43 (поскольку там рядом в Ираке немцы, а в Индии японцы), есть Ленинград-43, встреча трех вождей. И целый флот к нам в гости – ну а мы обеспечивали, устроив очередное истребление немецкого подплава. Сильно фюрер им хвоста накрутил, что полезли толпой в наши воды, не страшась Полярного Ужаса – ну, пришлось проучить: U-96, U-226, U-229, U-230, U-231 и жемчужиной коллекции – U-1507, еще одна «двадцать первая». Все официальные, записаны под номерами с 61 по 66.