Текст книги "Морской волк. 3-я Трилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 94 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

Ретроспектива

Стокгольм. Октябрь 1943 года.

Согласно всем достоверным источникам, включая мемуары столь авторитетного свидетеля, как король Швеции Густав Пятый, во время так называемого «нарвикского кризиса» находившиеся в Стокгольме представители рейха и стран антигитлеровской коалиции никогда не встречались непосредственно друг с другом за столом переговоров, общаясь исключительно через посредников шведов. Потому разговор, случившийся в советском посольстве в один из этих темных осенних дней, официально не происходил никогда. Никто из его участников не оставил о том мемуаров – ни Александра Коллонтай, чрезвычайный и полномочный посол СССР в Швеции, присутствующая здесь на второй роли – редкий случай на территории, где она была хозяйкой. Ни тот, кто был главным с советской стороны – лысоватый человек в пенсне. Ни переводчик, оставшийся безымянным. Ни сидевший в одиночестве по ту сторону стола – худощавое лицо, короткая стрижка, очки в роговой оправе. Для широкой публики этот человек находился сейчас совершенно в другом месте, по ту сторону Балтийского моря; для более узкого круга он был в составе германской делегации на переговорах, решающих, быть ли дальше Швеции независимой страной. Но как он оказался в этот вечер в советском посольстве, где не должен быть ни под каким видом? Если учесть, что за свои дела в одной из европейских стран он был заочно приговорен англичанами к смерти (и в иной версии истории – повешен по приговору Нюрнбегского трибунала), а в Швеции в описываемое время находилась не просто разведывательно-диверсионная сеть, а база УСО, то есть британские агенты действовали почти как у себя дома.

Только что был отбита атака союзников на Нарвик. И любые резкие акции англичан в Стокгольме, да еще против такого лица, однозначно вызвали бы немецкое вторжение, так что шведские власти решительно предупредили «джеймсов бондов» вести себя сдержанно, полиция получила указания немедленно пресекать и даже стрелять. И если в Лондоне могли пренебречь мнением каких-то шведов, то получить в итоге Швецию, захваченную русскими войсками, совершено не хотели – а в свете последних событий на Восточном фронте казалось вполне вероятным, что русским за два-три месяца удастся пройти от Лулео до Гетеборга, гоня немцев назад; существующее положение нейтральной Швеции, если уж не удастся занять ее самим, вполне устраивало англичан. Так что резидентуре УСО было приказано не мешать, хотя в другое время… Наблюдали издали – но не вмешивались. А на официальную ноту, направленную после, был сдержанный ответ советской стороны – чисто техническое обсуждение шведского вопроса. В конце концов, у рейха нет большого интереса получить еще один театр военных действий, а у СССР нет лишних войск, которые не требовались бы на фронте – так что почва для консенсуса была.

Говорил, большей частью, человек в очках. Его внимательно слушали.

– Здравствуйте, господин народный комиссар. Думаю, меньше всего вы ожидали встретить здесь меня? Тем не менее я здесь. Исключительно потому, что никто, кроме нас с вами, не сможет прекратить самоубийственную бойню двух братских социалистических государств. Заверяю вас, я в здравом уме и при памяти.

Я не боюсь уже ничего. Зная мою биографию, вы без труда можете определить, насколько я страшусь плена и суда, или даже самой смерти. Я солдат-доброволец, боевой офицер, ветеран прошлой Великой войны, награжденный боевыми орденами. Всё, что могло меня пугать, давно преодолено мной и теперь лишь усиливает мой дух. Одно лишь меня страшит – гибель великой идеи, служению которой я посвятил свою жизнь. Чтобы не допустить этого, я прибыл сюда и предлагаю вам выслушать мои предложения. Должен сразу предупредить: я не принес вам акт капитуляции, я хочу дать нам – русским и немецким социалистам – будущее.

Эта, вторая Великая война началась вовсе не первого сентября 1939 года и не закончится завтра или послезавтра, она не закончится даже через пять или десять лет. Она будет продолжаться еще долго, просто в ней поменяется состав сторон. В этой папке мой меморандум, там сказано довольно много и подробно о причинах войны и ее подлинных, на мой взгляд, движущих силах, сейчас же я скажу кратко: война была развязана англосаксонской финансовой олигархией с целью полного и окончательного уничтожения социалистической идеи. Сначала – в Германии, затем – во всем мире, в том числе и в Советском Союзе. Нас убьют сейчас, именно убьют, поскольку рейх не сдастся – он не запятнает своих знамен предательством или бесчестьем, рейх умрет в бою, как солдат. Германия же умрет, как государство немецкого народа, победители – подлинные победители – превратят ее в аморфное скопище людей, неспособное в дальнейшем генерировать национальные и социальные идеи. Социализм с немецким лицом окончательно уйдет в архив истории – и вот тогда возьмутся за вас, господин народный комиссар. Или за ваших потомков – если процесс несколько затянется. И вас тоже убьют, только – несколько позже. Но убьют непременно, потому что нынешняя война – не война империй, не война за колонии или ресурсы, это война идей. И мы с вами, на самом деле, должны бы стоять в этой войне по одну сторону фронта, господин русский социалист. Господин народный комиссар Советского Союза, один из виднейших политических лидеров Советского государства – вы должны бы это понимать. Между нами есть разногласия в понимании идеи социализма, это бесспорно – но с другой стороны, между нами гораздо больше общего, чем могло бы казаться. Возьмите даже меня – славянин по рождению, австриец по месту рождения – не стал ли я подлинным немцем, частичкой единого социалистического рейха в большей мере, чем иные чистокровные немцы, ведущие свою родословную из невообразимой глубины веков? Когда идея главенствует над кровью, мы – национал-социалисты Германии – становимся не меньшими интернационалистами, чем вы, русские, не так ли, русский политический лидер, мингрел Лаврентий Берия?

– Не мы начали эту войну, – сказал человек в пенсне, – и хотите сказать, что ваш фюрер действовал по указке названой вами англосаксонской олигархии? А признать нас «недочеловеками, занимающими жизненное пространство», по праву принадлежащее вам, тоже в Лондоне подсказали? Вы несли нам даже не капитализм, а рабовладение – и теперь называете себя нашими братьями по социалистической идее? Кстати, теория мировой революции в СССР сейчас совсем не популярна.

– И это ваша самая большая ошибка. Неужели вы не поняли, что сосуществования вас с миром капитала быть не может? Да, с вами будут договариваться, торговать, вам станут улыбаться, пока вы сильны и пока вы нужны им для какой-то цели – но когда вы встанете у них на пути, вас раздавят без всякого сожаления, с жестокостью, превзошедшей нашу. То, что наши страны оказались в состоянии войны – трагическая ошибка. Я и теперь считаю, что национал-социализм был единственно оправдан и необходим, чтобы поднять Германию с колен – но он является совершенно негодным орудием на международной арене, ваша идея там лучше. Беда и вина фюрера в том, что он был слишком национальным вождем, когда же ситуация переросла национальные границы, он этого совершенно не понял. Да и мы тоже не понимали, ослепленные мгновенным величием Германии, поднявшейся из пепла!

– У нас была та же задача двадцать лет назад, – сказал человек в пенсне, – мы должны были поднять страну, разоренную еще больше вашей, у вас после той Великой войны всё же не было гражданской, длившейся столько же. И нас в открытую готовились раздавить, готовя крестовый поход против большевизма. Но мы и тогда не объявляли себя высшей расой, для которой все прочие – это недочеловеки. Вы говорите о социализме – а где он у вас? Исключительно «для своих», кого вы объявили истинными арийцами – а всем прочим вы оборачиваетесь Римом худших его времен, когда не римский гражданин мог быть в той цивилизации лишь рабом.

– Это была наша ошибка, – повторил его собеседник, – и нам пора ее исправить и сплотиться единым фронтом, как братьям по духу и идее, против общего врага – англосаксов и их правящей верхушки, теневых финансовых воротил Британии и Североамериканских Штатов. Сегодня эти враги готовы уничтожить национал-социализм – и при этом, с величайшим политиканским мастерством, убивают нас вашими руками. Советский Союз понес уже в этой войне самые большие людские и материальные потери, и они обещают стать еще больше, достигнуть совсем уже невероятных величин – а вот кому достанется сладкий плод победы? Вам не отдадут Европу, не обольщайтесь. Даже и территории, которые вы сможете удержать по праву нахождения на них ваших солдат, вы не удержите долго – вам просто не хватит на это сил и средств, как материальных, так и людских ресурсов. Против вас, как и против рейха, сплотятся единым фронтом, кто выполняя волю своих политических лидеров – пешек в руках теневых финансовых магнатов, кто по принуждению, кто-то будет банально обманут красивыми словами о мировом братстве и угрозе с красного Востока. Вам дадут разорить себя в немыслимой гонке вооружений, как и рейху, а затем – истечь кровью в боях с количественно превосходящим врагом. Мы умрем сегодня, вы завтра – вот печальный, но неизбежный итог нашего с вами сегодняшнего противостояния. В то же время, объединившись, Россия и Германия будут непобедимы.

– Вы что же, предлагаете нам занять рядом с вами место «подлинных арийцев»? – удивился человек в пенсне. – И вместе идти завоевывать мир?

– По большому счету да, – усмехнулся человек в очках. – Нет, мы не предлагаем вам объявить войну Америке. Но неужели вы думаете, что эта война не начнется тотчас же, как умолкнут пушки войны этой? Поначалу это будет война дипломатии, торговли, пропаганды, вас будут ставить на место, втаптывать в грязь. И вас не оставят в покое, пока не добьются своего. И тогда вы вспомните нас – которых уже не будет. Конечно, останется какое-то количество населения, говорящего по-немецки и проживающего на бывшей нашей территории – вот только от нас они будут дальше, чем современные итальянцы от тех римлян!

– Короче, что вы можете нам предложить? – Берия говорил скучающим тоном. – Я долго слушал ваши речи, но какой, на ваш взгляд, конкретный результат? Ваш Еврорейх просуществует не больше года, по максимуму полтора… до мая сорок пятого, если вам очень повезет. И что вы можете нам обещать – то, чего мы не возьмем сами в ближайшее время?

– Например, лояльность и искреннее желание сотрудничать, – ответил человек в очках. – Знаю про ваше правило никому не прощать военных преступлений против русского народа, но лично я на Восточном фронте не был и восточной политикой рейха не занимался – следовательно, вины перед вашей страной не имею. Я говорю сейчас с вами не только от своего собственного лица, но и по поручению деловых кругов Германии, разделяющих мои взгляды, а также некоторого числа моих единомышленников в НСДАП.

– Вы понимаете, что при живом Гитлере перемирие между Германией и СССР невозможно даже теоретически?

– Фюрер, бесспорно, великий человек. Но мне также жаль, что покушение первого февраля сорвалось. Для политика всегда важно вовремя уйти. Он остался бы в истории как Вождь, поднявший страну из тлена и заплативший за свою ошибку жизнью, погибнув как солдат, на посту. Теперь же… если я скажу да, вы ведь возразите, что Сталин очень хотел бы видеть его в петле на вашей Красной площади – по приговору вашего суда?

– Красная площадь никогда не была у нас местом казни. Но вы не ответили на вопрос.

– Господин народный комиссар, вы же понимаете, что в Германии сейчас очень сложная политическая обстановка. Провал февральского заговора очень сильно ударил по нашим сторонникам среди генералитета и высшего офицерства – боюсь, что армия, несмотря на все последние события на фронте, еще сохраняет повиновение фюреру. Также у него есть войска СС и гестапо. И, по крайней мере сейчас, заговор против Гитлера представляется мне исключительно сложным и опасным мероприятием. И полагаю, я и мои единомышленники будут полезнее вам живыми и после завершения войны.

– Когда мы и сами всё возьмем, чем вы можете быть нам полезны? Лояльностью – ну так если верить вашей пропаганде, мы все сплошь дикари из азиатских степей, едим сырое человеческое мясо и намерены не оставить в Германии не только живых людей, но даже крыс и мышей – так, кажется, сказал Геббельс по радио неделю назад?

– Пропаганда и есть пропаганда. Имеющая цель не сообщить правду, а побудить толпу к поступкам. Тем более после вам понадобятся лояльные посредники, которые разъяснят населению разумность оккупационной политики и бессмысленность сопротивления. Вам ведь предпочтительнее будет получить в вассалы страну с работающей промышленностью – а не выжженную землю и трупы? А после того, что, уж простите, господин народный комиссар, делали на Востоке германские войска, очень многие из моих товарищей всерьез опасаются, что… Мы патриоты Германии и хотим, чтобы она продолжала жить, несмотря ни на что!

– Что ж, ваша позиция будет доведена до высшего советского руководства. И хотя не может быть и речи о заключении мира – но мы готовы проявить снисхождение лично к тем, кто будет столь же благоразумен. Конечно, к тем, кто не совершал военных преступлений перед нашим народом.

– Вопрос, господин народный комиссар. Вывоз с вашей территории ценностей считается таковым преступлением – если все убытки будут нами возмещены?

– Если будут. Не всё может быть оценено в марках или рублях. Я был сейчас в Ленинграде – по пути сюда. То, что солдаты вермахта сделали с дворцами и парками Петродворца, Пушкина, Павловска и Гатчины, гораздо больше подходит к образу диких варваров-людоедов. Чем вы расплатитесь за украденную Янтарную комнату – вашей Дрезденской галереей? Наподобие того, как с бельгийцами за Лувэн после той войны. И уж конечно, оценивать свой ущерб будем мы, а не вы – как и стоимость того, что вы предложите взамен. Ну, а репарации для погашения вреда нашему хозяйству вы должны будете заплатить обязательно – ни о каком снисхождении тут и речи быть не может!

– Принято, господин народный комиссар. Мы проиграли – и готовы заплатить. Это не чрезмерная ноша при нашем немецком трудолюбии. Однако мы хотели бы вашего понимания еще в одном вопросе. Наверняка англо-американцы потребуют от Германии продолжения выплат репарационных платежей еще за ту, прошлую войну. Поддержит ли это СССР?

– Наша позиция уже была озвучена. Германия должна будет прежде всего расплатиться с Советским Союзом, как со стороной, понесшей в этой войне наибольшие потери. Ну, а что касается претензий еще кого-то – лишь после нас. Трудно давать прогнозы на столь позднее время – но политическая ситуация может измениться.

– Я понял. Еще вопрос: будет ли плата взыскиваться со всего германского хозяйства в целом? Или же в переданной вам папке среди прочего есть список тех из деловых людей Германии, кто слишком фанатично поддерживал Гитлера, а также особенно жестоко эксплуатировал труд восточных рабочих? Моих товарищей там нет. Лично я считаю, что даже на войне должно оставаться место для гуманизма.

– Евреи в Голландии сказали бы про вас совсем иное. Как прежде поляки – среди которых вы истово выполняли приказ Гитлера «сделать из Польши ад на земле». Политика СССР – никто не должен остаться безнаказанным. Хотя, насколько мне известно, пока не уточнялось, относятся ли сюда содеянное не против нас.

– Война. Как поступать с враждебным элементом?

– Кто спорит… Однако же в качестве доказательства серьезности ваших намерений и возможностей СССР желает получить что-то от вас уже сейчас.

– Если это будет в наших силах.

– А если нет, то вы нам и неинтересны. Так вот, первое: мы желаем, чтобы люди вот по этому списку были переданы нам – живыми и здоровыми. Удобнее всего сделать это здесь, на территории Швеции, я полагаю?

– Так… про генерала Карбышева я слышал, а кто такой майор Гаврилов? И остальные фамилии в списке?

– А это имеет значение? Для вас важно, что без выполнения первого пункта нам вообще нет смысла иметь с вами дело. Как вы это осуществите, вам виднее – но, наверное, задача легче, чем Гитлера убить? И второе: германские промышленные предприятия не должны приводиться в негодность перед попаданием в наши руки. За американские бомбы вы, конечно, не отвечаете – но чтобы не было никаких взрывов, затоплений, эвакуации и демонтажа! Обоснование на ваше усмотрение – например, что предлагаемый кое-кем план приведет к полной дезорганизации и падению военного производства. Естественно, это относится и к территориям бывшей Австрии и Чехии.

– Это мы обеспечим. Вся собственность будет сохранена.

– И третье, персонально для вас, господин Зейс-Инкварт. Вот по этому адресу в Амстердаме, на прямо подведомственной вам территории, скрывается еврейская семья. Дом с секретом, но тут подробно написано, как войти. Всего восемь человек, главу семьи зовут Отто Франк, его жена Элит, дочери Марго и Анна, и еще четверо их друзей. Все они должны попасть сюда, в Швецию, в советское посольство. Надеюсь, у вас достаточно возможностей это обеспечить?

Артур Зейс-Инкварт, имперский наместник Нидерландской провинции в составе Еврорейха, министр без портфеля в правительстве рейха, группенфюрер СС, старый партийный товарищ Гитлера, пользовавшийся его абсолютным доверием (и в иной версии истории повешенный по приговору Нюрнбергского трибунала), лишь молча кивнул. Когда решается судьба Германии и лично своя – что стоят жизни каких-то восьми евреев?

Берлин
Главное управление имперской безопасности
Кабинет рейхсфюрера СС

И снова 14 января 1944 года.

«Значит, заговорщики всё же решились, – подумал Гиммлер, – те, кого русские хотели получить, были переданы им вчера».

С Карбышевым было сложнее – фигуры такого ранга на виду. Так не было условия, чтобы непременно под своим именем, и в концлагере Маутхаузен не так трудно было найти похожего человека – и генерал РККА Дмитрий Михайлович Карбышев официально умер и был похоронен, ну а некто с другим именем и даже другой национальности был изъят «для оперативных нужд». А Гаврилов – это не тот ли майор, который, находясь в плену, сумел попасть в русский фильм про Брестскую крепость, прошедший с фурором даже в Англии и США? И еще шесть русских офицеров, в чине от капитана до полковника – надо будет уточнить, чем они знамениты. А вот зачем Сталину понадобилась какая-то еврейская семья из Амстердама? Когда их вытаскивали из убежища, у Отто Франка случился сердечный приступ, вот забота была у гестапо – оказать медицинскую помощь и успокаивать, что всех везут не в концлагерь, а на свободу? Причем русские хотели получить Франков «с вещами», пришлось выполнить, только весь багаж тщательно досмотрели – какие ценности везут? Бриллиантов и золота не нашли, хотя искали очень старательно, вот в рапорте подробная опись, даже дневник одной из дочерей, Анны, с педантизмом перефотографировали и подшили к делу.

Нет, людей Гиммлера не было на той встрече. Но вот о беседе Зейс-Инкварта с единомышленниками здесь, по возвращении, на стол рейхсфюрера в тот же день легли сразу два подробных доклада – причем авторы их друг о друге не знали. И всего год назад фигуранты дела были бы немедленно арестованы – но теперь, когда война явно проиграна и надо думать, как самому избежать плахи… Зейс-Инкварт всё ж идиот, или идеалист, что часто одно и то же – разумный же человек следует идее, лишь когда она приносит пользу лично ему. Какое «спасение германской нации», когда победители потребуют крови – в том числе и персонально его, Генриха Гиммлера? «Мы всё равно победим, и кто будет нас судить!» – рано было отпускать тормоза, подождать бы хотя бы мира, тогда и ставить на место недочеловеков, ну кто ж знал, что будет Сталинград, после чего всё и покатилось под откос? Политическая карьера закончена, кур на ферме выращивать мирным обывателем, как когда-то, – и то уже недостижимая мечта! Есть, правда, валенберговский паспорт, и не один, и счет в швейцарском банке, и хорошая страна Аргентина, где, в отличие от Европы, бывшим наци не будет жарко – суметь бы лишь туда добежать! А вот тут и заговорщики пригодятся – нет, самому в их компанию пока лезть не надо, вдруг фюрер узнает – но когда настанет момент, Зейс-Инкварту и прочим откроется, что рейхсфюрер Гиммлер не только был с ними всей душой, но и опекал, прикрывал, решал их проблемы, вот даже когда этих сейчас в Швецию везли, пару раз опасная ситуация возникала – кто позаботился разрулить? А не захотят принимать в свои ряды, так я тоже молчать не буду, и уж будьте уверены, после вряд ли захотят иметь с вами дело, особенно русские, британцы не так щепетильны.

Одна лишь операция «Гаммель» чего стоит. Что сейчас в Голландии, Бельгии, да и не только там творится – не хочется Зейс-Инкварту отдавать русским, к примеру, Дрезденскую галерею. Так в рейх и раньше изымали сокровища искусства со всей захваченной Европы – а теперь не только тащат сами статуи и картины, но еще и юридически оформляют, и сейчас, и задним числом акт купли-продажи в германскую собственность, или просто уничтожают документы, каталоги и описания из тех музеев и коллекций, вместе со свидетелями. Идет такой грабеж, что любые гангстеры удавятся от зависти, узнав сумму, вот интересно, сколько сейчас стоит Рембрандт? В Голландии что-то ценное еще осталось? Причем, как доподлинно известно, очень многие из исполнителей не забыли и собственный карман – так, некий герр Гурлитт, согласно секретному докладу, умудрился присвоить несколько тысяч «единиц хранения», это на сколько миллионов, если не миллиардов? Явно не по чину берет, надо потрясти, пока не успел отправить в Швейцарию – сколько там оседает сейчас в банковских хранилищах, и ведь в обстановке тотальной секретности и множества задействованных лиц и служб, сам господь бог не разберет, где государственное дело, а где чей-то личный интерес.

Кстати, чей? Возле компании Зейс-Инкварта замечен и Борман – интересно, он является там подлинным главой, дергающим за ниточки, или как я, караулит подножку отходящего вагона?

Сколько осталось времени? На Висле полный крах, русские разорвали наш фронт в клочья и быстро продвигаются к собственно границе рейха! Еще месяц, и они встанут на Одере. Надежда, что еще один рубеж их задержит, пока силы не подтянут – итого месяца три – четыре, ну полгода. Дальше у Германии просто не останется солдат. Еврорейх разваливается – а наш фюрер, похоже, совсем утратил чувство реальности. Что сказал бы Рудински, узнав о выговоре, полученном Достлером за излишнюю мягкость! За недостаточное, по мнению фюрера, число смертных приговоров: «Казнить больше и публично! Вешать на фонарях, на балконах, и чтобы болтались неделю, устрашая возможных бунтовщиков! Среди арестованных проводить децимацию – чтобы знали, что даже за малую вину возможна смерть!» Так что дело не в одном Достлере, будь на его месте другой, ничего бы не изменилось – и ведь у меня уже куча донесений, что вот-вот всё взорвется, французов довели до того, что им буквально нечего терять, и восстание будет более безопасно, чем ждать, когда за тобой придут. И никакая пропаганда об «ордах кровожадных дикарей с Востока» уже не спасает!

И снова наш «гениальный» фюрер! Ну какого черта он лично приказал сгноить в концлагере Марселя Карне? За фильм, снятый этим лучшим из оставшихся во Франции режиссеров по прямому заказу и даже сценарию Министерства пропаганды рейха, при полной поддержке оккупационных властей, даже солдат выделяли в массовку! Средневековье и вымышленная европейская страна Аквилония, к которой с востока подступают неисчислимые полчища сатаны, чтобы всех пожрать. А потому свирепствует инквизиция, по малейшему подозрению в сговоре с врагом рода человеческого – на костер, и лучше сжечь сто невиноватых, чем пропустить одного скрытого врага, который завтра откроет ворота на погибель всем – и жители это понимают, там сцена есть, где отец сыну говорит: «Когда меня сожгут, как ты с моей мастерской справишься?» Терпите, когда враг у ворот! И ведь снято всё было сильно, талантливо и точно по сценарию, написанному в Берлине! Вот только сатана во главе черного войска весьма был похож на… в общем, фюрер, увидев, устроил истерику: «Это политическое преступление, призыв к мятежу – да этого Карне еще в тот раз, за «Вечерних посетителей» надо было посадить! (Прим. автора – средневековая легенда, где дьявол, очень похожий на Гитлера, превращал людей в камень. Фильм был снят в оккупированной Франции в 1942 году). Я могу еще вынести неуважение лично к себе, но никогда не прощу оскорбление рейха в моем лице! Немедленно арестовать мерзавца!»

А в итоге, как доносят, во Франции фильм пользовался бешеной популярностью те несколько дней, что был доступен. И уже на улицах поют песню оттуда: «Умрем, но не покоримся», – когда рядом нет патрулей. Пока лишь поют, а завтра? А Гитлер требует «еще сто тысяч французских солдат на Остфронт», – идиот, забыл, что вышло на Днепре, и это когда Достлера во Франции не было! И спрашивает, когда же победоносные дивизии Роммеля появятся на Висле – не понимая, что лишь тот, втайне отданный приказ приостановить войска группы армий «Лузитания» во Франции по пути на Восточный фронт, удерживает французов от немедленного бунта.

И в Италии затевается что-то непонятное. Русские уже на ее границе, в месте с историческим названием Капоретто – и отважные потомки римлян, надо думать, уже морально готовы бежать со всех ног при первых признаках русского наступления. Неужели Сталин ждет, что Италия упадет ему в руки сама, как Румыния, Болгария, Венгрия? Макаронники, может, и хотели бы – но не решатся, не посмеют, имея на границе немецкие войска! Про возможное свержение Муссолини в Риме не говорил только ленивый, еще весной – затем были африканские победы, и все заткнулись, так теперь снова… Так можно попытаться сделать то, что не удалось в Будапеште, с учетом русского опыта – что, если завтра умрут и маршал Бадольо, и итальянский король, убитые неизвестным снайпером-террористом? Враг у ворот, так сплотимся же, храбрые римляне, вспомнив наших героических предков – может, и поможет, на какое-то время. Если при этом громче орать про кровожадных славянских дикарей, жаждущих поступить с Италией страшнее, чем когда-то гунны.

И все силы на Восточный фронт! Выигрывая если не спасение Германии, то время, чтобы подготовить отступление лично себе!