Текст книги "Морской волк. 3-я Трилогия (СИ)"

Автор книги: Владислав Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 94 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]

Берлин
Рейхсканцелярия

2 января 1944 года.

Германия не потерпит еще одного предательства! В час, когда русские орды готовы пройти по Европе, подобно диким гуннам, сокрушившим Рим – и лишь доблесть германских солдат спасает цивилизацию от этого кошмара! И я не потерплю даже попытки ударить нам в спину!

Ваша Венгрия – это продажная европейская шлюха, но всему есть границы! Господин регент, вы думаете, я не знал про ваши заигрывания с янки и британцами, посылку ваших эмиссаров в Турцию, Швецию, Швейцарию на секретные переговоры с ними? Но делегация в Москву – это уже чересчур! Русские взяли Братиславу, захватив всю Словакию. Русские заняли Югославию, угрожая уже и Австрии, и Италии. А Трансильванию зачем я отдал вам четыре года назад – чтобы вы сдали ее румынам? Одна лишь Венгрия держалась несокрушимым бастионом за Карпатскими горами – и вдруг вы захотели выкинуть белый флаг?

Господин регент, подпишите вот это. Завтра Венгрия будет оккупирована германскими войсками – по вашей просьбе и с вашего согласия, и вы, во избежание эксцессов, прикажете своей армии не сопротивляться! Впрочем, любое сопротивление будет подавлено с предельной жестокостью – если ваше население не проявит благоразумие, то испытает на себе все ужасы самого беспощадного оккупационного режима!

Вы же не хотите, чтобы Будапешт стал подобием Варшавы, а вся ваша страна уподобилась бы бывшей «территории Виши», где мой верный Достлер старается так, что очень скоро там не останется на воле ни одного живого француза?

Подписывайте – и свободны. Надеюсь, вы поняли меня правильно, и недоразумений не будет?

(Прим. автора – в знакомой нам истории поводом для фашистского переворота в Венгрии в октябре 1944 года была отправка регентом Хорти в Москву делегации во главе с генералом Габором Фараго. Предполагалось, что Венгрия пойдет по финляндскому пути. Однако немцы, узнав об этих переговорах, успели раньше).

Капитан Юрий Смоленцев
Он же – «Брюс»

Будапешт. 8 января 1944 года.

Вот не знаешь, куда завтра попадешь! Хотя песня про десятый наш десантный батальон, который почтальон с ума сойдет пока найдет, стала здесь уже всему осназу известной, чем-то вроде гимна.

В ноябре был в Восточной Пруссии. Снимаем сливки, пока враг ключик не подобрал – верно писал Бушков про «сухопутное мышление», по которому вода – это лишь преграда. В этом времени ПДСС еще большая экзотика – флотские немцы, после того как мы в Нарвике подлодку угнали, наверное, всё ж будут на воду с опаской смотреть, что оттуда кто-то вылезти может, есть же там умные, должны сообразить. Но кто этому станет обучать немецкую пехтуру?

Так вот, Мазовия – место довольно гнусное, по изобилию речек и каналов сильно напоминает Мгинские болота. Это уже Европа, тут зимы теплые, водоемы не замерзают. Так у немчуры там целый район был подготовлен к затоплению – вода за отсыпанными дамбами, только шлюзы открыть. Предполагалось, когда наши наступать будут, немцы в стороны отступят – и несколько километров в поперечнике сплошь зальет, не так чтобы сильно, но даже на метр-полтора над землей – это вся техника ёк, да и пехоте не позавидуешь, всё ж холодно – а там местами, как после оказалось, и два, и три метра было, в низинах. Но наши о том узнали (как, я не в курсе, нам уже задачу ставили) – в общем, мы сначала по каналу под водой проплыли ночью, затем вылезли и устроили отдельно взятым фрицам на насосной станции Варфоломеевскую ночь. Часовых сняли из «винторезов» (ой, что будет, когда наши ПНВ сдохнут – и видели бы вы, что здесь с батарейками придумали, провода идут в карман, как от наушников плеера, ну не умеют еще делать компактные элементы питания), а вот что делать с фрицами в блиндаже, чтобы без шума? Можно и в ножи, спящих – а можно всех сразу: граната с «черемухой-10» в замкнутом и ограниченном пространстве работает, как боевое ОВ. У нас на учениях было в том, бесконечно далеком, дветысячи-каком-то – двое солдат-срочников в блиндаж спрятались, а посредник идиотом оказался, шашку этой гадости кинул – так и не откачали ребят. Ну, а здесь «черемуха» производится для нужд НКВД – я и озаботился достать. А что немцы после скажут про Конвенцию, мне глубоко по барабану.

Ну, открыли мы шлюзы. После чего купаться пришлось уже немцам, не успевшим отступить. А у наших наготове были все плавсредства, какие смогли достать – и лодки, и «даки», американские автомобили-амфибии, которые после были МАВ и БАВ. В прорыв вошли – и дальше, на Кенигсберг. В Восточной Пруссии всё неспешно было, методично – зато без больших потерь. Как начали, чтобы союзников в Португалии выручить, так движемся, движемся, без остановки.

Затем была Висла. Снова через нее плыли – на берег прямо уже не очень-то выйдешь, там и мины, и противодесантные заграждения, укрепились немцы – но вот про какую-то речку, или ручей, левобережный приток, не подумали. И правильно – оборона у немцев от десанта на плавсредствах была заточена, а не от нас. А мы проплыли, ночью, незаметно на берег вышли – нет, никого не резали, ничего не взрывали. Там дивизионный узел связи был, от наших позиций четырнадцать кэмэ, корпусные 122-миллиметровые достают – ну а мы лежим поодаль, и по радио корректируем, после так же тихо и ушли, даже никого сами не убили.

Там же, на Висле, было дело с немецкой речной флотилией. Флотилия – это громко сказано, но несколько катеров шастают, обстреливают, неприятно. Тут главная забота была выследить, где у них логово – и летчиков привлекали, и пленных спрашивали – уж очень хорошо маскировались, гады! Нашли наконец – в принципе, тоже можно было артиллерией накрыть, но нет гарантии, что уничтожили бы всех – так что было это запасным вариантом. А основным – мы подплыли ночью, и без всякого Голливуда, никаких танцев со стрельбой и с захватом – а тихо и незаметно прилепили на днища гостинцы и исчезли. И после, стоило катеру отойти от причала, «вертушка» от потока воды делала нужное число оборотов, и усё! Для тех же катеров, что никуда не шли, через сутки срабатывал химический взрыватель. И наконец, если немцы сообразили, в чем дело (взрывы одновременно отрегулировать никак нельзя), – снять мину с отработавшим предохранителем невозможно по определению, она при любой попытке отделить от цели рванет, так что не завидую немецким саперам-водолазам. Больше катеров на Висле наши не видели: была флотилия – и не стало.

На Висле бои уже не местного значения вовсю шли еще в декабре – наши понемногу расширяли плацдармы, вели разведку боем, и наконец первого января двинули, вот-вот вырвемся на оперативный простор. Дальше к югу – Словакия наша вся, немцы восстание так и не успели подавить. И в Югославии тоже вроде порядок, одна Венгрия как аппендикс вдается в наш фронт, далеко на восток. В политику меня не посвящают, предположить лишь могу, что были какие-то переговоры, ну не дурак же Хорти, вроде он и в иной истории пытался соскочить, но не успел. И здесь так же вышло, немцы в Венгрию вошли оккупантами – а дальше началась уже политика, в которой мы приняли самое непосредственное участие. Короче – кого тут надо пристрелить, чтобы не мешал?

В иной истории, откуда мы пришли, немцы оккупировали Венгрию в марте сорок четвертого. А в октябре скинули Хорти, задумавшегося о том, что неплохо бы последовать примеру Румынии и Болгарии. В итоге в Венгрии были очень тяжелые бои, погибло много наших, эсэсовцы сопротивлялись яростно – когда в феврале сорок пятого мы предлагали сдаться фрицам, окруженным в Будапеште, они расстреляли наших парламентеров. После был Балатон, последнее немецкое наступление в этой войне, когда Шестая танковая армия СС (та самая, что гоняла американцев в Арденнах) сумела вдавить и растянуть наш фронт, но не прорвать его. Лишь в марте немцев погнали назад, до самой Вены. Но крови нашей пролилось немеряно – что с того, что немцам досталось тоже?

Адмирал Хорти всё ж не был фашистом. Диктатор, аристократ – осколок Европы до четырнадцатого года – «белогвардеец», но не фашист. А вот Салаши и его банда, которых немцы поставили взамен, были именно «серые штурмовики», фашисты венгерского розлива. И дрались они упорно – понимая, что терять им нечего. В этой же реальности немцы вошли в Венгрию третьего января. И была информация, что в этот раз они ждать полгода, чтобы поставить своих марионеток, не будут. А этого допустить было нельзя – заманчиво всё же, чтобы Венгрия упала нам в руки, как Румыния или Финляндия, с малыми нашими потерями. Даже если шанс не стопроцентный – но ведь есть?

И – подготовка в самой дикой спешке. Поскольку события в Будапеште, по данным разведки, должны были развернуться в самые ближайшие дни, надо было успеть. И немцы только что вошли в чужую для них страну – ну не может у них быть орднунга сейчас и чтобы всё под контролем – но чем дальше, тем труднее будет нам проникнуть в город. От линии фронта до Будапешта двести километров, если измерять по реке Дунай. И огромная проблема, что никто из нас по-венгерски не говорил. Язык ну совершенно непонятный, с германской и славянской группой ничего общего, времен нет, родов нет, зато целых тридцать шесть падежей! Правда, в пункте назначения нас встретят и помогут – южное предместье города, на восточном берегу Дуная – но уж блокпосты на всех дорогах немцы выставили наверняка, это же азбука гарнизонной службы в военное время. В принципе, если очень постараться, мы прошли бы – но надо было на месте быть уже через сутки с небольшим! А это на своих двоих – полный нереал.

Вместе с местными товарищами прикинули варианты. Куратором операции был наш кэп, Большаков, прилетевший из Москвы уже с контр-адмиральскими погонами. Были еще товарищи от Дунайской флотилии и от армейцев. Предложения были иногда откровенно бредовые – как, например, воспользоваться подлодкой. «А что, товарищи, есть на ЧФ лодки-малютки, шестая серия, как боевые слабоваты, ну а вам в самый раз. Две штуки – М-51 и М-52». Отказались, сравнив размеры лодки – восемь метров от киля до верха рубки – с глубиной Дуная. И сколько времени потребовалось бы, чтобы пригнать лодки из Севастополя?

Также решили отказаться от чисто водного пути. Хотя отряд бронекатеров Дунайской флотилии готов был проводить нас в глубь вражеской территории. Слишком приметно, и пять – шесть часов хода до точки сброса – тут и немцы успеют отреагировать, и у венгров на Дунае флотилия есть, мониторы и бронекатера, получим полноценный бой вместо скрытного проникновения. Ничего не оставалось, кроме прыжка с парашютом. Ночью, на незнакомую местность – но не впервые же! И тут предки предложили план – и наш кэп подумав, согласился.

Летели на двух самолетах. Амфибия Ш-2 и МБР-2 в пассажирском варианте, восемь человек со снаряжением. Всё ж Венгрия, а не Германия – ну не должны немцы так быстро наладить патрулирование ночных истребителей и радиолокационное поле. Не долетев до Будапешта где-то около двадцати километров, сели на реку – не так сложно, ПНВ у пилотов, да и водная гладь видна. Первым садилась «шавруша», я и Андрюха в темпе выгрузили резиновую лодку, погребли к берегу и сели в засаду. Осмотрели тепловизором, нет посторонних – впрочем, крупного немецкого подразделения тут и не ожидалось, а если появится патруль, будем из снайперок гасить. Радио нашим – можно садиться. Шум всё же – сейчас подтянется кто-то любопытный, но нас тут уже быть не должно. Из МБР вываливаются еще три пары, смешанного состава, наши из 2012-го и местные, Валька с Куницыным, Влад с Мазуром и Рябой с Финном – еще три лодки, моторы с глушаками и выхлопом в воду. К берегу не приставали – сразу вперед, и мы за ними. Слышу, МБР на взлет пошел, ну а Ш-2 поднялся еще раньше – так что когда появится патруль (если появится), ничего он ночью не найдет. Сухопутное мышление, герр генералы – когда река ассоциируется прежде всего с водной преградой!

Один раз пришлось приткнуться к берегу, в ПНВ обнаружив идущий навстречу катер; разминулись в ночи благополучно. И снова вверх по Дунаю. На Днепре было бы сложнее, стоял бы на подходе к городу речной «блокпост», баржа на якорях поперек течения, а с борта пулеметы из-за брони или мешков с песком – взрывали мы такое полгода назад. И здесь было бы то же самое, если встретилось бы нам такое, два акваланга есть, ночью пузыри на поверхности всё равно не видны, и прочий набор диверсанта – разбирайтесь после, фрицы, отчего у вас погреб сдетонировал! – но не было в Венгрии партизан, и оттого противник у нас непуганый совсем.

Вот уже предместья Будапешта. Всё как у нас – какие-то домики деревенского вида, сараи, склады, типичная «промзона». Впереди пристань, и огонек горит – в ночную оптику можно различить человека с удочкой. Всё как было оговорено – но береженого бог бережет! Пристаем к берегу метрах в двухстах – как раз «винторез» достанет, если что, – я и Андрюха быстро облачаемся по-подводному и ныряем. Холодно, хоть и Европа, но январь! Удачно подплыли прямо к причалу, под настилом достаточно места, чтобы голову наверх высунуть; смотрим, а еще больше слушаем. Бесшумные засады вообще-то бывают – но только если в них сидят спецы-егеря, а не обычные зольдатики, эти обязательно хоть как-то, но шумнут. Да и расслабуха тут – если ждут тех, кто придет с реки на лодке, а не по берегу, издали плавсредство увидят, успеют изготовиться. Так что не должны особо маскироваться – до поры.

А мы умеем двигаться бесшумно (за местных не уверен пока – но в себе и Андрюхе уверен). Сбрасываем баллоны, ласты, берем оружие по-боевому – и тенью на берег. Самый опасный момент для подводных диверсов – выход на сушу. Прижались к земле, ждем минуту – нет, не вспыхнул прожектор, не раздались команды и лай собак. Перед нами большой сарай, похоже склад, еще два домика поменьше, всё огорожено забором. Настораживает запах бензина, но может, тут автомобиль есть – точно, вон под навесом стоит, пикап размером чуть меньше «газели». И человек с удочкой, смотрит на реку.

Оставляю Андрюху в прикрытии и лезу опять в холодную воду. И так же бесшумно материализуюсь на лодочном причале за спиной у человека с удочкой. У меня в руке нож – на короткой дистанции предпочитаю работать им. Так что если этот субъект поведет себя неадекватно, жить ему после одну-две секунды. Если же это мирный венгр – ну что ж, не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Но вроде не было видно у воды ни одного другого огня дальше по берегу? Если сейчас начнется – свет, крики, катера с солдатами, вывернувшие из-под берега – в темпе валю этого и ныряю, помня, что прикрывает меня не только Андрюха, но и трое наших «ночных снайперов», не знают еще в этом времени про точную и бесшумную стрельбу ночью, не должны сразу сориентироваться, откуда их бьют. Но вот наша миссия без помощи на месте осложняется сразу на порядок!

– Эй! Будапешт, – называю пароль.

Он дергается, но отвечает правильно:

– Дебрецен.

И поворачивается ко мне. Мужик уже в возрасте, под пятьдесят. Наш или венгр? Как мне сказали на инструктаже, «человек абсолютно надежный». Но сколько раз видел в ином времени, что самые надежные и предают первыми – так что пока сам уверен не стану, будешь ты у меня под прицелом, и если что…

А он по-русски говорит вполне правильно! Но предупреждает:

– Это лишь пока мы одни, и никто нас не слышит. Здесь нет никого, прочий персонал я отпустил, ждем вас.

Откуда по-нашему знает:

– Так Россия, девятнадцатый год, не забыл еще. (Прим. автора – в гражданскую войну на стороне красных сражалось много венгров-«интернационалистов» – из числа бывших пленных австро-венгерской армии). Ночь проведете здесь, нельзя сейчас ехать, комендантский час, патрули – а утром я сам развезу вас по адресам.

Да, уважаю предков! Не забывают ничего в ведомстве Лаврентий Палыча – сколько времени прошло, как рассказывали мы про венгерские события октября сорок четвертого нашей истории – выходит, не пропало это, сумели за год подготовиться, своего штирлица внедрить или вербануть кого-то в соответствующих структурах. Место, где мы оказались, было одной из «точек» валенберговской миссии, шведское культурно-гуманитарное… в общем, в иное время в России много таких «некоммерческих организаций» было, где работали если не прямо люди из ЦРУ, то его же «агенты влияния», ну а сейчас, на шестьдесят лет раньше, мы в такой же роли. И если в иной истории, которую мы помним в 2012 году, «шведский мессия» граф Валенберг развернул свою деятельность лишь в отдельно взятой Венгрии, после марта сорок четвертого, то здесь он начал свое благородное дело на полгода раньше, и по всей оккупированной немцами Европе. Вы спросите, если немецкие войска в Венгрии здесь буквально пару дней как появились, а до того венгерским евреям жилось относительно легко, их особым налогом обложили и на трудповинность гоняли, но никаких зверств вроде концлагерей и расстрелов не было – так что тут отделение валенберговской конторы делает? Так, во-первых, в свете последних событий, наиболее умные евреи (и подозреваю, не только они) здраво решили, что в нейтральной Швеции безопаснее, а во-вторых, эта организация занималась не одним выявлением и вывозом шведскоподданых, но и банальной торговлей, на одном из оптовых складов мы сейчас и находились – вы представляете, в воюющей Европе какая это прибыль, товары из нейтральных стран и даже из Америки?

Подгребают остальные наши. Несмотря на все заверения «товарища Ласло», тщательно обследовали территорию – ну да, склад, забитый какими-то ящиками, жилой домик для сторожа и ночной смены рабочих, котельная, мастерская с гаражом, забор вокруг – причем строения кирпичные, так что в них можно продержаться в случае чего. От ворот дорога, метрах в ста выходит на шоссе. Опасного ничего не замечено.

В мастерской нашелся даже компрессор, тут же дозарядили баллоны в резиновых лодках, чтобы в случае чего быстро надуть, а вот с аквалангами проблема, нет тут ничего на полтораста-двести атмосфер, так что лишь тот запас, что уже в аппаратах. И всем спать, двое дежурят. Завтра будет трудный день. Ведь как было тогда, в октябре сорок четвертого?

* * *

Немцам вначале необходимо было изолировать наиболее близких к регенту Хорти людей. Это были:

1. Николаус Хорти, прямой наследник регента;

2. Адмирал Коломан Харди, командующий Дунайской флотилией;

3. Генерал Бакаи, комендант Будапешта.

Вечером 10 октября 1944 года в ресторан шикарного будапештского отеля «Ритц» вошли трое молодых людей в штатских костюмах. Закончив ужин и опорожнив при этом бутылку французского коньяка, компания, слегка пошатываясь, поднялась в заблаговременно заказанные номера. Впрочем, пробыли молодые люди в них совсем недолго. Уже через полчаса все трое поднялись на верхний этаж отеля, где, по агентурным данным, жила любовница генерала Бакаи. Пока двое «заглушили» дежуривших у апартаментов полицейских, третий отмычкой открыл дверь номера. Затем все трое вошли в холл, где возле радиоприемника сидела молодая, красивая женщина.

– Соблаговолите вызвать сюда коменданта Бакаи, мадам, – приказал один из трех незваных гостей, поигрывая перед лицом дамы широким лезвием десантного ножа.

Любовница оказалась дамой умной и тут же выполнила требование. После короткого телефонного разговора, состоявшегося между генералом Бакаи и его пассией, двое диверсантов спустились вниз, а третий остался в номере.

Через четверть часа на противоположной отелю стороне улицы остановилась машина, из которой вышли генерал Бакаи и два агента охраны. Им навстречу походкой праздных прожигателей жизни устремились двое молодых людей. Едва только они поравнялись с охранниками коменданта, последовало несколько сокрушительных ударов кастетами, и оба телохранителя повалились на тротуар без признаков жизни. Еще мгновение – и генерал Бакаи очутился в своей машине, но уже под охраной людей Скорцени. Короткий тычок пистолетным стволом в затылок обмершего от страха генеральского шофера – и машина направилась в сторону немецкого аэродрома.

Глубокая ночь на 11 октября. Улицы Будапешта совершенно пустынны. Время от времени по ним грохочут кованые сапоги немецких и венгерских патрулей, изредка проносятся грузовики с солдатами и служебные легковушки. Одна из таких редких машин притормаживает у дома, где живет командующий Дунайской флотилией адмирал Харди. Охрана у подъезда дома убрана в одно мгновение. Затем четверо громил подходят к входной двери, и один из них на безукоризненном венгерском представляется офицеру внутренней охраны, приоткрывшему дверь в резиденцию не снимая цепочки:

– Лейтенант Вереш из наружной охраны его превосходительства господина регента. Срочное послание!

Дверь открывается…

Через час генерал Бакаи приобретает компаньона.

И наконец, лично шеф будапештского гестапо штандартенфюрер Клагес под предлогом передачи важных сведений добивается личной встречи с Николаусом Хорти, сыном регента, в кабинете его друга, управляющего компанией речного судоходства «Феликс Борнемисца». Там Хорти-младшего уже ждут люди Скорцени.

* * *

Так было в нашей истории. Но по рассмотрению ситуации, в Москве решили полагаться не только на уже не раз случавшуюся эластичность исторического процесса, когда схожие случайные события происходят и в этой ветке, но и на немецкий профессионализм. Ведь во главе событий те же люди – Скорцени, Хеттль, Клагес. И в той ситуации, на месте немецкого главдиверса, я бы осуществил этот же план – вполне разумный и надежный. Вот только «гости из будущего» в нем не были предусмотрены категорически.

А потому, хотя сейчас не октябрь, а январь сорок четвертого, мы сидим в отеле «Ритц», где «товарищ Ласло» заранее снял нам номер. Ниже этажом, чем венгерская графиня, любовница генерала Бакаи, у двери номера которой топчутся двое полицейских – подтверждение того, что эластичность имеет место. Впрочем, был бы другой отель, вселились бы мы туда – а был бы частный дом или квартира, сделали как с адмиралом Харди, на дом которого смотрят сейчас Валька и Влад из окна через улицу напротив. Разумно предположить, что немцы не будут забегать вперед – не обезвредив коменданта и адмирала, не начнут операцию с младшим Хорти. Хотя «товарищ Ласло» обещал предупредить – если немцы назначат объекту встречу, мы узнаем не позднее чем за час.

К людям из шведской миссии тут, не только по заверениям Ласло, но и по моим личным наблюдениям, отношение, примерно как к американцам в России девяностых. То есть наезд со стороны гестапо и оккупационной администрации реален лишь при очень серьезном основании. Как сказал Ласло, достаточно высокие чины имеют свою долю от торговли – а еще, если в этой реальности через двадцать лет снимут «Семнадцать мгновений весны», то там наверняка будут слова Мюллера Штирлицу:

– Вы еще не добыли себе валенберговский паспорт? У нас в Управлении его имеют все, от штурмбанфюрера и выше! Это очень странно и подозрительно – может быть вы, Штирлиц, русский шпион?

Ну, и обстановка «контролируемого дурдома». Немцы уже вошли, уже оккупировали – но и вся прежняя венгерская власть никуда не делась, переворот Салаши еще будет, со дня на день. Нет еще четкого порядка, распределения обязанностей, кто за что отвечает – не надо путать с оккупацией у нас в сорок первом, там немцы сразу входили как юберменши, как хозяева, здесь же они пока играют в дипломатию, ввели войска, учредили в Будапеште гестапо, и уже ездят по ночам черные машины; и хмурые люди в штатском, пинком выбив дверь, врываются в дома и хватают по спискам «подозрительных», коммунистов и евреев – но открытого немецкого всевластия пока нет.

И ходят уже страшные слухи, что всех евреев ждут концлагеря, газовые камеры и печи крематория – в иной истории про все фашистские ужасы узнали уже после, здесь же наш фильм «Обыкновенный фашизм» на оккупированной территории и в Европе не смотрели, конечно, но что-то про него знают. А оттого главную квартиру валенберговской миссии уже осаждает толпа – причем немцы не вмешиваются, хотя, казалось бы, чем искать евреев по квартирам, проще пригнать сюда батальон, оцепить площадь и грузить всех в автозаки. Но нельзя – по негласному договору в Берлине, эти евреи предназначены для иной роли: быть массовкой для тех умных из гестапо и СС, кто озаботился добыть себе сине-желтую книжечку, «Schutz-Pass» – и ночные аресты нужны не более чем для устрашения, эту массовку собрать. А потому валенберговская миссия также пребывает в состоянии бурной деятельности и роста персонала. Так что приезд нескольких «шведов» не вызывает подозрения, по крайней мере на первый быстрый взгляд – и мы очень надеемся, что долго ждать не придется. Всё же трудно без языка – хотя в отеле мы нормально общаемся с персоналом на английском, на языке врага – но ведь трудно ждать от венгерских официантов и портье знания шведского, а что такое венгерский для иностранца, я уже сказал. Причем к нам уже подходили какие-то люди, спрашивали, не достанем ли мы несколько «Schutz-Pass», за любые деньги. Мы отказались – также к нам завтра очередь выстроится, а с ней и внимание гестапо!

Звонок телефона! Спасибо Рябому, который кое-что сделал с коммутационной коробкой на этаже. Теперь звонки из номера графини параллельно идут и на аппарат в нашем номере, это куда лучше, чем кому-то из нас караулить всех поднимающихся наверх, привлекая внимание к себе. Мы ведь шведы, нейтралы, озабоченные лишь гешефтом. И большие любители выпить, вдали от начальства. Может быть, графиня и соскучилась по своему возлюбленному, но лучше перебдеть! Вчетвером вылетаем на площадку и слышим сверху шаги – идут двое.

Я остаюсь у перил, цепляюсь за них, будто сильно подвыпивший, едва стою на ногах. Андрюха, Рябой и Финн прячутся в коридоре, их не видно. Идут двое в штатском, с характерно оттопыренными карманами пиджаков. Это они неудачно, чтобы быстро оттуда ствол достать, не меньше секунды надо. А у меня нож в руке обратным хватом, лезвие в рукав, со стороны не видать.

Один что-то всё ж почуял, двинул руку к карману. Но дистанция всего три шага, они почти уже спустились, я резко разгибаю руку, и нож летит этому бдительному в живот, у этого приема название, на мой взгляд, неудачное: «бросок из-под юбки», но не одним женщинам рекомендую, если, конечно, натренировать хорошо. Тут плюс, что кинуть нож так можно совершенно неожиданно, и из, казалось бы, совсем неподходящего положения. Нет еще бронежилетов, потому целюсь в корпус, не в горло – нож входит в тело почти по рукоять, а у меня в руке уже пистолет-«бесшумка», второй фриц лезет под пиджак – дурик, прыгал бы сверху, на несколько ступенек выше стоишь, входил бы в рукопашку – был бы у тебя шанс, мизерный совсем против меня, всё ж нас учили покруче, чем в этом времени – и в голове у немца появляется дырочка чуть выше глаз. Я ж в корпус целился! Сзади меня Рябой опускает ПСС.

Обшариваем карманы жмуров (тот, который с моим ножом, еще и от Андрюхи получил контроль). Всё ж недооценил я немцев, были у них нормальные подмышечные кобуры, а в карманах кастеты лежали. Значит, фриц подумал подозрительного «шведа» просто вырубить – на всякий случай, как возможного свидетеля? Пистолетики у них интересные, не люггеры и не стандартные для вермахта Вальтеры-38, и не «браунинг Лонг», про которые я у Богомолова в книжке читал, а маузеры. Не те, конечно, что у комиссаров в гражданскую были, а компактные, скрытого ношения. Себе в карман, вместе с ксивами; самое ценное из взятого – это жетоны СД. По их орднунгу, предъявивший такой жетон по умолчанию считается выполняющим специальное задание, и гестапо не имеет права его арестовывать, даже при явных признаках преступления – без согласования с начальством.

Пока мы с Андрюхой занимаемся приватизацией трофеев, возвращается Финн, беру у него ПНВ (иметь хрупкий прибор в кармане при рукопашке боязно). Даю отмашку на продолжение – во всем здании гаснет свет (Рябой постарался), и по всем этажам ползет густой едкий дым (обычная дымовуха, которую мы вытащили на лестницу, чтобы лучше распространялась). Что сейчас начнется в отеле, легко представить – но это проблемы исключительно постояльцев и персонала. А мы взлетаем этажом выше – поскольку третий фриц, оставшийся в номере графини, ну совершенно лишний на этом свете.

По идее, он должен ноги уносить – кому охота задохнуться в дыму или сгореть? Однако и нам надо быстрее, самодельные респираторы из марли и ваты долго не выдержат, а дым всё больше. Если он сейчас не выскочит, придется самим вламываться, и вряд ли фриц обучен работать в темной комнате на слух, а расположение номера мы изучили, побывав в таком же двумя этажами ниже, да и ПНВ – это такой бонус! Но графиня нужна живой, она свидетель для влюбленного генерала, который вряд ли после такого проникнется любовью к немцам. Дверь открывается, мелькает свет фонарика. И появляется третий гестаповец, таща за руку женщину. Хотя мог бы ее пристрелить или оставить в номере – но видно, не получил приказа, и сам не сообразил, что с ней делать. Так и умер, не успев нас заметить. Дама визжит, ну это не страшно, по всему отелю крики слышны, но вот если она сейчас еще в обморок грохнется, придется тащить – килограммов шестьдесят!

– Тихо! – говорю ей, хватая сзади и зажимая рот. – Мы друзья, а те, кто к вам приходил, мертвы. Сейчас мы быстро спустимся на улицу, и там вы встретите генерала. Если можете идти сами, то кивните.

Говорю по-английски. Как мне Ласло объяснил, тут в Будапеште на первом месте по популярности (и ожиданиям) британцы, на втором русские и на последнем – немцы. Может, она нас за англичан и примет? Так с нас не убудет.

Она кивает. Быстро рассматриваю ее фигуру в обтягивающем платье – нет, не ради «этого самого», просто у нетренированного человека после такого могут быть самые неадекватные поступки, а мне получить сзади по башке или чем-то острым в организм не хочется. Но негде ей спрятать хоть какое-то оружие, да и немцы наверняка позаботились – так что быстро на выход. Эвакуируемся из горящего здания. Рябой с Финном успевают еще прихватить наши вещи из номера – ну, не все, конечно, а специфическое наше, часть барахла можно и оставить! Когда полиция с пожарными во всем разберутся и включат свет, и найдут дохлых немцев, мы будем уже далеко.

На нижнем этаже и в холле столпотворение. Смотрю на часы – от начала действия прошло всего шесть минут.

– Отпустите, я могу идти сама, – говорит графиня, – кто вы?

– Друзья, – отвечаю, – и сейчас мы уйдем. А вы скажете генералу, чтобы он был осторожным. Немцы хотели добраться до него, а вы не больше чем средство, которое после ликвидировали бы за ненадобностью. Удачи!