Текст книги "Под одним солнцем. Наша старая добрая фантастика (сборник)"

Автор книги: Владислав Крапивин

Соавторы: Роман Подольный,Георгий Гуревич,Генрих Альтов,Анатолий Днепров,Дмитрий Биленкин,Евгений Войскунский,Исай Лукодьянов,Владимир Савченко,Игорь Росоховатский,Александр Шалимов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 64 страниц)

– Видите ли… – начала она. – Возможно, что кто-нибудь все же пролез сюда через окно…

Анна Лазаревна сбивчиво и поспешно начала излагать, что произошло в их отсутствие. Но Лена даже не дала ей договорить.

– Ой, так чего же мы тут сидим?! – закричала она, сияя от радости. – Надо звать наших мужчин – и вылезать туда! Ой, нет, ну просто не верится! Анна Лазаревна, золотко, у меня ну просто камень с души свалился!

Бандура молча вживался в радость. Он только поматывал головой и блаженно щурился. Однако он, как и подобает мужчине, сохранял ясность разума. Поэтому шаги на чердаке ему не понравились своей бестолковостью.

– Ну залез в окно – хорошо, – сказал он, прислушавшись к беготне наверху. – Так ведь не затем же он лез, чтобы чердак осваивать, верно? Он к нам сюда должен в первую очередь бежать! А этот чего-то как дурной на чердаке толчется туда-сюда! Вот он, может, там всю проводку и попортил! Может, это хулиган какой! Ну я ж его!

И Бандура, свирепо хмуря брови, двинулся к выходу. Но в это время шаги на чердаке ускорились, потом вдруг оборвались и через секунду загромыхали по железным ступенькам лестнички, ведущей на чердак. Кто-то остановился на площадке у дверей квартиры Ушаковых.

Лена на цыпочках подобралась к двери, тихонько приоткрыла ее и выглянула на площадку.

Хотя таинственный посетитель стоял к ней спиной, Лена немедленно узнала его.

– Сережка! – закричала она изумленно и радостно. – Сережка, братик!

Сергей стремительно обернулся и уставился на нее, словно не веря своим глазам.

– Ленка! – выдохнул он наконец. – Ленка! Жива!

– Боже мой, Сережа! – изумленно произнесла Анна Лазаревна, появляясь на пороге. – Неужели это вы один наделали столько шуму?

За ее плечами высился Бандура с лицом, пламенеющим, как закатное солнце. Он ничего не сказал, только укоризненно покачал головой.

– Да что мы тут стоим?! – спохватилась Лена. – Идемте к нам, что ли!

– А телефон? – заикнулась было Анна Лазаревна.

– Ну что теперь телефон? – нетерпеливо возразила Лена. – Идемте!

Они пошли в квартиру Ушаковых.

– Что, телефон перестал работать? – боязливо осведомился по дороге Сергей.

– И телефон, и свет, и радио – все сразу отключилось! – сказала Лена. – Кстати, ты не знаешь, почему это вдруг? Действительно, все было в порядке, и вдруг, минут десять назад…

Сергей промычал нечто невнятное и покраснел так, что почти сравнялся с Бандурой по интенсивности расцветки.

– Ой, Сережа, вы что-то знаете! – проницательно заявила Анна Лазаревна. – И вы почему-то не хотите нам сказать! А я вижу, что…

– Молодой человек! – перебил ее Бандура. – Вы нам в первую очередь должны сообщить, какие меры предприняты для того, чтобы прекратить вот это… безобразие!

Сергей изумленно воззрился на него:

– Как то есть прекратить? Вы что-то не то…

– Да ладно! – вмешалась Лена. – Ты скажи, что вообще там делают? Что говорят о нас? Когда нас отсюда вытащат? И как ты сюда попал? Послали тебя?

Сергей опять мучительно покраснел.

– Сам я сюда полез вообще-то! – честно признался он. – Не пускали меня. Вы уж не сердитесь, я хотел как лучше…

– Ты чего извиняешься? – испугалась Лена. – Что натворил, признавайся!

– Да вот… сами видите… – опустив голову, бормотал Сергей.

– А ну, погляди мне в глаза! – скомандовала Лена. – Это из-за тебя, значит, свет и телефон отключился?

– Да что свет!.. – сказал Сергей, отчаянно махнув рукой. – Вы теперь целиком и полностью отключились!

– В каком это смысле? – подозрительно спросил Бандура.

– Во всех смыслах! Ну представляете: теперь и с чердака только лес видать… вот такой же! – Он кивнул на окно.

– Ой! – шепотом сказала Лена, округлив глаза. – Ой, Сережка! И что же теперь будет?!

Володя осторожно обошел прогалину: он понимал, что деревья и здесь будут предостерегать его своими удушающими сигналами, да и не собирался он сейчас подходить к серому облаку. Он выбрался на поляну и увидел, что тут серое облако ничего не разворотило – лежит прямо на траве и выглядит безобидно.

– Володя! – услыхал он. – Володя! Где же ты? Куда пропал?

Славка бежал к нему уже где-то по ту сторону серого облака, и его не было видно. Володя шагнул вперед, чтобы миновать облако. Славка теперь увидел его и повернул прямо к нему – прямо к облаку! Он был уже в двух шагах, и Володя отчаянно закричал:

– Стой! Славка, стой! Остановись! Нельзя!

Но Славка с разбегу влетел в туман. Володя кинулся вслед, пытаясь ухватить его, но мальчик исчез.

– Славка! Славка, где ты тут! – крикнул Володя, ничего уже не видя в густом тумане.

Под ногами у него что-то перекатывалось, глухо громыхало, он упал, его потащило вниз, он пытался ухватиться за что-нибудь, но все вокруг грохотало и катилось под уклон, и было почему-то адски холодно.

Наконец падение остановилось.

Володя открыл глаза. Он лежал у подножия невысокого холма, на каменистой осыпи. Перед ним простиралась заснеженная равнина в косых красных лучах закатного солнца. На горизонте, на фоне бледно-зеленого вечернего неба, чернел частокол ельника. Едва приметная санная колея тянулась наискось через равнину, и по ней понуро брела пузатая гнедая лошаденка, волоча розвальни. В розвальнях полулежал бородач в овчинном тулупе и лениво пошевеливал намотанными на руку вожжами.

А Славки и след простыл.

Славка не успел испугаться, не успел даже понять, что крикнул ему Володя. Он с разбегу влетел в серый туман и, ничего уже не видя, по инерции пробежал несколько шагов в непроницаемой сыроватой мгле.

Потом впереди посветлело. Славка снова прибавил ходу – и вдруг выскочил из тумана.

Добела раскаленное солнце ударило ему в глаза. Оно высоко стояло в белесом, выцветшем от зноя небе и заливало белым огнем безбрежное волнистое море песка.

Везде и всюду, со всех сторон до самого горизонта был песок. Белый, раскаленный песок, песчаная рябь, песчаные волны, песчаные холмы. Только песок – и ни травинки, ни кустика, ни лужицы воды и ничего живого вокруг.

Славка растерянно озирался. Откуда взялась пустыня? И куда девался Володя?

Откуда-то издали донеслось мелодическое позвякивание бубенчиков. Славка, изнывая от беспощадных лучей солнца, опустился на песок, горячий, как натопленная плита, залез в тень песчаного гребня и скорчился там, прислушиваясь.

Бубенчики перезванивались все явственней, все ближе. Наконец невдалеке, из-за длинной песчаной гряды, выдвинулась горбоносая морда с надменно выпяченной нижней губой.

– Верблюд! – в изумлении прошептал Славка.

Из-за песчаной гряды медленно вытягивался верблюжий караван. Мерно покачивались шерстистые светло-коричневые горбы, а между горбами и длинными, по-лебединому выгнутыми шеями сидели смуглые всадники в белых бурнусах.

Шатаясь, спотыкаясь, изнемогая под палящими лучами, брели среди верблюдов полураздетые босые люди, и на ногах у них тяжело бряцали медные цепи.

Славка высунулся из укрытия, чтобы получше разглядеть диковинное зрелище, – и вдруг почувствовал, что песок под его коленками двинулся, пополз вниз. Он распластался на склоне, пытаясь удержаться, – и тут его заметили. Славка услышал гортанные крики и изо всех сил пополз вверх по склону.

Глянув через плечо назад, он обомлел от страха: двое в белых бурнусах гнались за ним. Они были уже совсем близко, уже протягивали к Славке свои коричневые цепкие руки, он слышал их шумное свирепое дыхание – и до того ему стало страшно, что он невероятным усилием поднялся на ноги и заорал изо всех сил прямо в чье-то смуглое лицо с оскаленными зубами. Преследователи на мгновение застыли от неожиданности, а Славка отчаянно рванулся вперед – и вдруг солнце исчезло, кругом был непроглядный мрак и влажная прохлада.

Но сейчас же полыхнуло зеленое пламя. Славка от неожиданности попятился, споткнулся, упал и с ужасом увидел, что из тумана выдвинулась кофейного цвета рука с растопыренными пальцами. Славка дернулся, отполз подальше, не сводя взгляда с хищной цепкой руки.

Тут послышался странный чмокающий звук – словно вода всосалась в исполинскую воронку, – и сейчас же все исчезло: и рука, и зеленоватое свечение, и туман.

Славка вскочил и изумленно огляделся.

Вокруг высились розовые суставчатые стволы, увенчанные белоснежными перьями, откуда-то сверху лилось ровное золотистое сияние. А справа начиналась поляна.

– Славка! – вдруг услышал он и, испуганно вздрогнув, обернулся.

В двух шагах от него стоял Володя.

Сани были уже совсем близко. Человек в санях привстал, плотнее запахнулся в тулуп, глянул на дорогу и опять повалился на охапку соломы. Лицо его, в окладистой темной бороде, было до красноты обожжено морозом, на голове торчала высокая островерхая шапка, отороченная мехом.

Пузатая лошаденка, пофыркивая и пуская из ноздрей клубы морозного пара, с натугой проволокла сани мимо Володи.

Что-то дрогнуло в темнеющем морозном воздухе, и над заснеженным полем понесся мерный, густой колокольный звон.

Володя оглянулся и увидел, что на вершине холма тянется извилистая белокаменная стена, а над ней поднимаются золоченые маковки церквей. И от всего этого – от густого колокольного звона, от белой стены и пустынного снежного поля – веяло дремучей стариной. Мертвящий мороз и тусклый холодный багрянец заката – до чего это было непохоже на яркое ласковое солнце грядущего!

Володя, стуча зубами от холода и страха, начал карабкаться вверх по грохочущей каменной осыпи. Это было немыслимо трудно, он все время сползал назад, едва успев продвинуться на полметра, и все же Володя понимал, что надо двигаться прямо вверх, к тому месту, с которого он начал падать к подножию холма. Где-то здесь был вход туда, в загадочный мир живых розовых деревьев…

Он все карабкался вверх, цепляясь за скользкие, обледеневшие камни коченеющими пальцами, и понимал, что слабеет от холода, что вот-вот уснет, умрет здесь, на этом заснеженном каменистом холме, где-то в прошлом…

И вдруг, в какой-то неуловимый момент угас багровый морозный огонь заката, наступила тьма, потом ладони заскользили по упругой пружинящей траве…

Володя с трудом встал на деревянные негнущиеся ноги и увидел розовый лес, и опушку, и дом. И сейчас же неизвестно откуда вынырнул Славка.

У Славки было мокрое от пота, позеленевшее, перекошенное лицо.

– Бежим! – закричал он, кидаясь к Володе. – За мной гонятся!

– Кто гонится? Никого не вижу, – устало сказал Володя.

В лесу было по-прежнему тихо. Серое облако исчезло, и на его месте возникла ровная гряда. Ну ясно: и этот проход закрыт.

– Ну правда! – испуганно озираясь, говорил Славка. – Такие, на верблюдах! И людей в цепях куда-то тащат… Володя, ну давай хоть за деревья спрячемся!

– Они сюда не придут, не бойся, – сказал Володя, сам удивляясь своему спокойствию и уверенности. – Ты, значит, в пустыне побывал?

– Ну да! – ответил Славка, с недоверием оглядываясь вокруг. – Слушай, Володя, а как же это получается? То здесь пустыня, то лес… Ничего понять нельзя!

– Не знаю я, как это получается, – сказал Володя, морщась от зуда и боли в покрасневших, распухших руках.

– А ты видел, как я в туман попал?

– Видел я, видел… Вот что, пойдем-ка мы домой. А по дороге ты мне расскажешь, что там было, в пустыне.

Славка с азартом толковал о верблюдах и бубенчиках, о белых бурнусах и черных бородах, с песке и о босоногих пленниках, но Володя слушал не слишком внимательно. В голове у него был полный сумбур. Ну как же это: нырнули они в туман в одной и той же точке и вынырнули рядом, а побывали в совершенно разных местах? Ничего не поймешь…

– Ну, насчет пустыни я усвоил, – сказал он Славке. – А в доме ничего не произошло, пока нас не было?

– У-у! – воодушевился Славка. – Там такое делается!

Когда Славка рассказал про телефон и про чердачное окно, Володя даже остановился. Голова у него шла кругом.

– Погоди минутку! – взмолился он. – То есть ты сам, своими глазами видел наш двор, и людей, и все такое? И ты действительно говорил с ними?

– Ну да, видел! Ну да, говорил! Что ж я, врать буду?

– Так и не соврешь, пожалуй… – согласился Володя. – Фантазии не хватит…

– Понятно… – медленно сказал Кудрявцев, выслушав рассказ Сергея. – Теперь, значит, и с чердака вход к нам закрыт?

Сергей угнетенно кивнул.

– Кто ж его знал… – виновато сказал он. – Я хотел как лучше…

– Что вы скажете по этому поводу? – спросил Кудрявцев Костю.

Костя неопределенно хмыкнул и пожал плечами.

– Надо дом осмотреть, что ли… Ленок, ты бы соорудила какое-нибудь питание, по-быстрому…

– Я моментально! – спохватилась Лена. – Яичницу с колбасой, ладно? – Она кинулась из комнаты и сейчас же удивленно закричала из передней: – А на кухне-то все нормально! Вся эта пакость пропала.

Костя пошел в переднюю, поглядел.

– Да, – печально подтвердил он, вернувшись. – Исчез такой потрясающий феномен! И ничего я толком не успел выяснить… Или хотя бы зафиксировать…

– Постойте, а где Славка? – спохватился Кудрявцев. Анна Лазаревна и дядя Мирон смущенно переглянулись.

– Видите ли… вы только не волнуйтесь… – начала Анна Лазаревна.

– Да где он? Не тяните!

– Он… на минуточку вышел на крыльцо… за травой. А потом почему-то вдруг побежал в лес. Я кричала, но он даже не обернулся…

– Мы тоже кричали… – вставил дядя Мирон.

– То есть Славка убежал в лес? – тихо спросил Кудрявцев. – И вы мне только сейчас это говорите? Когда это случилось?

– Да перед тем как вы пришли, минут за десять, не больше, – виновато сказал дядя Мирон.

– Мы были уверены, что он сейчас придет! – оправдывалась Анна Лазаревна. – Он же такой умный, такой развитый мальчик…

Кудрявцев встал.

– Сделаем так, – негромко сказал он. – Вы, Мирон Остапович, тут с Сергеем дом обойдите, внутри и снаружи… Анна Лазаревна пока у телефона подежурит, на всякий случай – а вдруг связь восстановится?.. Мы с Костей пойдем в лес искать Славку. Может, Володя его видел.

– А где он, Володя-то? – спросил Бандура.

– Да там он… на посту стоит, в общем, – уклончиво ответил Костя. – Да он, наверное, сейчас придет… Ну пошли, что ли?

– Ой, куда же вы! – ужаснулась Лена. – Голодные же! Хоть по куску колбасы съешьте!

Она метнулась в кухню и притащила два толстых кружка колбасы на ломтях хлеба. Кудрявцев и Костя, на ходу поглощая бутерброды, вышли на лестницу. Бандура, пыхтя, плелся за ними и виновато объяснял:

– Понимаешь, меня тут не было… Я только и увидел, как он гонит до лесу со всех сил… А мы тут с Леной ходили вокруг дома. Выходим – а он как раз бежит! И враз куда-то скрылся. А тут труба эта как загремит, а старушка наша как закричит – ну, мы к ней и побежали…

– Понятно, понятно! – нетерпеливо перебил его Кудрявцев. – Как мы пойдем, Костя? В разные стороны, направо и налево?

– Ну да. И будем перекрикиваться. Двинемся по направлению к Володе.

Из-за угла дома вынырнул Сергей. Вид у него был растерянный.

– Слушай, Костя, я, что ли, не понял… – смущенно забубнил он. – Вроде у вас тоже так было: сзади зайдешь – и сразу дом пропадает.

– А теперь весь дом со всех сторон нормально виден, да? – хмуро спросил Костя. – Чего ж ты не понимаешь? Все нормально, одно к одному… Ты же сам говоришь: с чердака теперь виден не город, а лес. Вот и сообрази…

– Уже сообразил! Верно! – покаянно сказал Сергей. – Ну надо же мне было полезть!

– Ладно уж, – вздохнул Костя. – Пойдем полюбуемся, что ли?

Они обошли дом вокруг.

Незримая преграда исчезла. Не было никаких оптических эффектов – дом не кривился, не распластывался, не уменьшался. Вполне нормально выглядел этот дом-развалюшка, со свежей розовой ссадиной на углу и сорванной водосточной трубой.

– Все понятно, – мрачно сказал Костя. – И это понятно!

Он показал на травянистую ровную гряду. Раньше ее здесь не было. А теперь она пересекала наискось всю поляну за домом. И срезала угол дома. В этом месте на ней краснели кирпичи и странно, почти целиком в воздухе торчала рыжая от ржавчины водосточная труба.

Они снова вышли к крыльцу, с другой стороны дома. И тут увидели, что от опушки к дому бегут Володя и Славка.

Теперь они обедали по-настоящему. Лена и Анна Лазаревна из общих запасов соорудили превосходный обед, все собрались в большой комнате у Кудрявцевых и молчаливо наслаждались – хоть еда пока нормальная в этом сумасшедшем мире!

– Дорогие наши женщины! – сказал Костя, допивая здоровенную кружку компота из слив и яблок с лимонной цедрой. – Благодарим вас от всей души за мощную физическую, а тем самым и моральную поддержку. Это – первое, что я хотел сказать… А второе – это вопрос ко всем: что будем делать, товарищи?

– А что мы можем сделать? – отозвался Бандура. – Пускай там, в городе, начальство мозгами пошевелит, а мы что? Нуль без палочки, больше ничего!

Он отяжелел от сытного обеда, устал от переживаний, от всего непонятного и неправильного, что с утра валилось и валилось на него.

– То есть вы что! – сказал Сергей, изумленно таращась на него. – Вы на них надеетесь? Так они же теперь ну ничего не могут, это я вам точно говорю! Они ведь теперь наш дом совсем не видят, верно, Костя? Ну вот. Стоят и смотрят на пустое место. И что же они могут сделать с этим пустым местом?

– А мы что можем сделать? – вяло огрызнулся Бандура. – С этим вот? – Он кивнул на розовый лес за окном. – Я ответственно заявляю, что разобраться в этих фактах не могу. Может, вам образование позволяет, а я, извиняюсь, всякую там физику-химию сто лет в глаза не видал… – Он помолчал немного, потом добавил совсем уж тихо: – А вообще, хлопцы, конец Мирону Бандуре приходит! Вроде и не такой я старый, но ранения там всякие, контузии… давление это привязалось… – Он слегка покачнулся. – Славка, прояви инициативу, уложи меня куда-нибудь…

– Сейчас! – на бегу уже отозвался Славка.

Вдвоем с Леной они достали подушку, плед, уложили дядю Мирона.

– Ну вот, один уже вышел из строя… – механически констатировал Кудрявцев.

– Вы знаете, это неудивительно, – слабым голосом отозвалась Анна Лазаревна. – Здесь такой климат… все время душно, как перед грозой… Володя, если вам не трудно, принесите валидол…

Она полулежала в кресле, и вид у нее был совсем больной, губы посинели. Кудрявцев и Костя переглянулись.

– Но ведь сначала вы как будто чувствовали себя нормально? – спросил Костя.

– Нет, сначала мне было тоже плохо… когда был этот туман…

– Да, ведь вы говорили про туман! – вспомнил Костя. – Серый такой туман, густой и прохладный?

– Я не знаю… я хорошо не разглядела… Мне сразу стало плохо, я закрыла глаза, и мне даже показалось, что сделалось совсем темно, как ночью. Но я полежала, может быть, четверть часа с закрытыми глазами, а потом опять посветлело и туман исчез…

– Вот что, давайте-ка мы отнесем вас наверх, – сказал Кудрявцев. – Костя, сделаем стульчик!

Лена помогла Анне Лазаревне усесться на их сплетенные руки, побежала вперед, перестелила постель, и вскоре Анна Лазаревна, бледно улыбаясь, лежала в своей деревянной кровати с высокой резной спинкой. Телефон ей придвинули поближе, так, чтобы она, в крайнем случае, могла дотянуться, не вставая.

– Минус две единицы! – сказал Кудрявцев, когда они спустились вниз. – Сознавайтесь, кто еще себя плохо чувствует! Нет, я серьезно спрашиваю, вполне серьезно. Голова ни у кого не болит? Головокружения нет?

– Да вам самому плохо! – ужаснулась Лена, поглядев на него. – А ну ложитесь!

– Гипертония… – смущенно пояснил Кудрявцев. – Ничего, я вот сейчас резерпин глотну и отсижусь немного в кресле у окна. И вы тоже садитесь. Обсудим пока, что же нам известно.

– Обсудим, – согласился Костя, усаживаясь. – Мне лично очень не нравятся два несомненных факта: стена подошла очень близко к дому – это раз; трое из нас, наиболее слабые физически, сразу почувствовали себя плохо – это два. Если сопоставить оба эти факта…

– Да, тенденция намечается невеселая, – согласился Кудрявцев. – Ну, будем все же надеяться… – Он не докончил и о чем-то задумался.

– Давайте подытожим факты, – сказал Костя. – Значит, так. Одной стороной наш дом выходит… вернее, выходил… в город. А другой стороной – сюда, в этот лес. Получается нечто вроде тамбура – одна его дверь выходит в комнату, а другая…

– …вообще неизвестно куда! – подсказал Володя.

– Действительно: неизвестно куда. Но ясно, что за пределы того мира, в котором мы с вами прожили всю жизнь… до сегодняшнего утра! Значит, наш дом сделался чем-то вроде тамбура между двумя мирами.

– Погоди, Костя, – сказал Сергей, ошеломленно моргая. – Как это между двумя мирами? А где же он находится, этот другой мир? На планете на какой-нибудь, что ли?

– Этого я тебе объяснить не могу, – медленно ответил Костя. – Не на планете, нет. Это было бы все же проще, если б на другой планете. Нет, он тут же, по-видимому. Только как-то иначе расположен в пространстве…

Сергей вникал с минуту, морщась от напряжения. Потом махнул рукой.

– А ну его! – чистосердечно заявил он. – Нич-чего не понимаю! Да ты не обращай внимания, Костя, валяй дальше!

– Можно! – согласился Костя. – Так вот, эти два мира почему-то вдруг соприкоснулись в одной-единственной точке.

– И эта точка – наш дом? – задумчиво спросил Кудрявцев. – Что ж, возможно… Ну, а как же вы объясняете эти… переходы сквозь серый туман?

– Правильно! – оживился Славка. – Может, тут не два мира, а три, четыре… Или еще больше?! Мы вместе с Володей пошли, а попали совсем в разные миры!

– Не разные, – терпеливо разъяснил Костя. – И то, что вы видели порознь, и то, что мы втроем, – все это наш мир, наша планета Земля. Только в различных географических точках и в разные времена… А вообще-то феномен серого облака мне еще менее ясен, чем все остальное… Могу предположить, например, что соприкосновение двух миров привело к какой-то… ну аварии, что ли… Образовались такие трещины… незапланированные проходы из одного мира в другой… и…

– То есть, – перебил его Кудрявцев, – вы хотите сказать, что наш дом – это… это запланированный переход? Иначе говоря, результат эксперимента… не нашего, конечно, а… тамошнего?

– Не исключено, по-моему… – осторожно сказал Костя. – Не исключено… Уж очень тонко и точно выбрано место: маленький дом, стоит на отшибе, кругом – свободное пространство. И людей в нем не так уж много…

– Вы думаете… постойте! Вы думаете, что они и людей… запланировали?! Сознательно включили в эксперимент? – Кудрявцев вскочил и заходил по комнате. – Нет! Не может быть!

– А почему не может быть? – рассудительно сказал Славка. – Очень даже просто: они хотят с нами контакт установить!

– С тобой лично! Марками будут обмениваться! – фыркнул Кудрявцев. – Ну тебя с твоими фантазиями, Славка!

– Но почему вы против? – робко заговорил Володя. – Почему они не могут хотеть?

Кудрявцев насмешливо покосился на него и продолжал шагать из угла в угол мимо окон.

– А вообще-то в этом что-то есть! – заявил он наконец, остановившись перед Костей. – Действительно: очень уж точный расчет! Могли же они выбрать место для эксперимента где-нибудь в пустыне… или высоко в горах? А взяли именно вот небольшой городской домик… с жителями… Да-а…

– Все это, конечно, только предположения, – заметил Костя. – Слишком мы мало знаем… Но насчет трещин я хотел бы добавить вот что… в пользу предположения, что они не входят в план эксперимента. Во-первых, они возникают, по-видимому, случайно… хаотично. И разрушают тот участок, где возникают. Во-вторых: в какой-то момент их закрывают… ну вроде того, как замазывают обычные трещины цементом. И на их месте возникает эта оптическая иллюзия – несуществующее вздутие почвы, а над ним – силовое защитное поле…

– Так… убедительно! – согласился Кудрявцев. – Могу подбросить еще один логический вывод: трещину «цементируют» именно тогда, когда кто-то или что-то пытается пройти через нее в этот мир. Кто-то, видимо, зорко следит за этим. Из будущего лезла какая-то машина… а за Славкой гнался бедуин.

– Но мы-то проходили обратно! – возразил Володя.

– Остается допустить… и это тоже говорило бы в пользу гипотезы о запланированном эксперименте с участием людей… остается, я говорю, допустить, что нас всех они считают «своими»… Что существуют какие-то опознавательные символы…

– А я? – спросил Сергей. – А меня как пустили?

– Тут другое дело… Тут ведь не случайная трещина, а «тамбур». Может быть, поэтому механизм защиты сработал с опозданием.

– Значит, если бы мы все вылезли отсюда через чердачное окно… – начал Володя.

– Вот уж не знаю! – признался Кудрявцев. – Возможно, они нас преспокойно выпустили бы, а возможно, и нет. Это уж зависит от целей и условий эксперимента.

– Ой, как вы страшно говорите! – нервно сказала Лена, все время молча слушавшая. – Будто бы и не про нас… Эксперимент, условия… выпустят – не выпустят. Вам, может, все нипочем, а мне… мне страшно!

Она уткнула голову в плечо Кости и всхлипнула.

– Ну-ну, малышка! – ласково заговорил Костя, похлопывая ее по спине. – Все в конце концов обойдется, все уладится, не переживай!

– С тобой-то мне ничего, – зашептала Лена ему в самое ухо. – С тобой я как-то сразу успокаиваюсь… а вот когда тебя нет…

– Ну-ну, ничего, ничего… – повторил Костя, гладя ее пушистые светлые волосы. – Так уж ты будто бы без меня теряешься!

– Не совсем, конечно… – Лена приподняла голову и лукаво улыбнулась. – Вначале-то, как вы ушли, я героиней держалась. Даже инициативу проявила! Ты ведь очень интересовался этим… ну, тем, что в кухне было…

– Ну и что? – с живейшим интересом спросил Костя.

– А вот то! Взяла я твой аппарат и пощелкала. Не знаю, правда, что получится, я ведь плохо умею…

– Ленка! Гигант! – восторженно завопил Костя. – Со вспышкой снимала? Ну, Ленка, ну, золото! Вот жена!

– Я целую пленку наснимала! – похвасталась Лена, скромно опустив глаза.

– Гигант! – повторил Костя. – Славка! Даю тебе срочное задание! Ты ведь проявлять умеешь?

– А то вы не знаете!

– Да знаю, знаю! Бери, значит, катушку из моего аппарата и срочно займись! Ленок! Выдай ему пленку!

– Костя, а еще пленка у тебя есть? – спросил Сергей.

– Найдется катушка. А что, поснимать хочешь, как положено туристу?

– Ну да! Нам же верить не будут! А мы им – снимочки! Любуйтесь!

– Это идея! – одобрил Костя. – Ну, иди с Леной и Костей наверх. А ты, Володя, сходи взгляни, как там Анна Лазаревна.

Оставшись с Костей вдвоем, Кудрявцев устало уселся в кресло.

– Дело, по-моему, приобретает прескверный оборот, – тихо сказал он, доставая очередную таблетку. – Я не сказал еще об одной, весьма очевидной закономерности… Но о ней лучше и не говорить при всех…

– Вы о чем? – забеспокоился Костя.

– Да вот, поглядите хотя бы в окно… Видите?

– Да… и тут стена… И как близко!

– Это я и хотел сказать: каждый раз, когда трещину «цементируют», наше жизненное пространство заметно уменьшается. И чем ближе к дому возникает трещина, тем больший кусок отрезается от «нашей» территории.

– А вы думаете, что территория эта замкнута? Что это был «тамбур» не вообще в другой мир, а только в какую-то, специально выделенную часть этого мира?

– Логично было бы предположить… Если, конечно, мы имеем дело с экспериментом, а не со стихийной катастрофой… Впрочем, даже и в этом случае могли огородить место аварии… По-моему, та гряда, которую мы видели на дальней поляне, она и есть граница «нашего» участка.

– Так-так… – вслух рассуждал Костя. – Допустим, они накрыли этот участок силовым полем… Не только для удобства эксперимента, но и для нашего блага. Постарались имитировать в этом замкнутом пространстве земную атмосферу и гравитацию… создали подходящий климат, освещение… И неплохо, в общем, справились с задачей! На нашей Земле бывают местечки куда похуже – здоровый не выдержит, не то что больной… Так… И предположим, трещину закрывают таким манером: придвигают к этому месту силовую стенку. Тогда понятно, что чем ближе к дому возникает трещина, тем больший кусок они вынуждены от нас отхватывать…

– Довольно странный эксперимент… – неуверенно заметил Кудрявцев. – К чему же он приведет по логике?

– А я думаю, что эксперимент не удался! – объяснил Костя. – Понимаете? Начали возникать эти трещины, дальше – больше, и эксперимент уже сорвался.

– Здорово рассуждаете! – с ироническим уважением сказал Кудрявцев. – Должен признать: довольно-таки убедительно. Тогда объясните, о мудрейший, а что же с нами-то будет при таком провале эксперимента? Просто сдвинут они эти силовые стены вплотную и раздавят нас, как букашек?

Костя пожал плечами.

– Это они давно могли сделать. Однако не делают. Наверное, стараются что-то придумать… чтобы спасти нас.

– До чего же люблю оптимистов! – мрачно сказал Кудрявцев.

– Да что ж, – сказал Костя, добродушно усмехаясь, – раз никто ничего толком не знает, всегда правильней предполагать что-нибудь наиболее подходящее из возможного. Для здоровья полезней!

– Это-то да, – согласился Кудрявцев.

Появился Володя. Он сообщил, что Анне Лазаревне вроде стало получше, и спросил, что же осталось теперь в том, прежнем мире на месте их дома.

– Ну, правда! Дыра, что ли? Если дерево, например, вырвать с корнем и куда-то перенести – ну, яма хотя бы останется… Воздух…

– Возможно, там тоже яма… – предположил Костя. – И, конечно, воздух…

– Так, может быть, сейчас там прямо по тому месту проходят, где мы стоим?

– Вполне возможно, что проходят, – согласился Костя. – Да тебе-то что, чудак?

– Как-то все же неприятно… – с грустью ответил Володя. – Хотя, конечно, это смешное чувство…

– Нашли время болтать! – досадливо вмешался Кудрявцев. – Давайте решать, что будем делать! Во-первых: какой ваш прогноз на ближайшее время?

– Трудно сказать… – пробормотал Костя. – Состояние тут… ну, на этом участке, что ли… неравновесное… неустойчивое. Трещины эти, туннели… Какая-то перестройка все время идет. Не то формируется что-то, не то, наоборот, распадается…

– Допустим, распадается. Как было сказано выше, – вставил Кудрявцев. – И что же из этого следует? Что мы можем сделать? Что должны сделать?

– Вы так меня спрашиваете, словно я и в самом деле что-то знаю… – усмехаясь, сказал Костя. – А я, как и все, бреду на ощупь в потемках…

– Ладно, не прибедняйтесь. Вы предложили гипотезу, которая удовлетворительно объясняет все известные нам факты. Никто другой из нас не смог бы этого сделать. Поупражняйте-ка свои серые клеточки еще немножко, пускай развиваются.

– Я вот чего никак не пойму, – сказал Володя, – почему же трещины выходят не только в разные места, но и в разное время?

– Этого и я не понимаю, – мрачно признался Кудрявцев.

– Понимаете, тут, должно быть, налицо полное разрушение пространственно-временной структуры! – с увлечением объяснил Костя. – Представляете? Трещины проходят и сквозь время, как мировые линии. Начинаются здесь, а выходят в нашем мире – в любое время!

– Вот! – удовлетворенно сказал Кудрявцев. – Наконец-то вы мне объяснили, что надо делать!