Текст книги "Странники Поневоле (СИ)"

Автор книги: Владислав Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Гуин сделала несколько глотков и обречённо покачала головой.

– Я сделала всё, что могла, но вы сами всё слышали.

– Мы уйдём, – тихо сказала Цветана и посмотрела на брата. – Сию же минуту.

– Простите, что зря дала вам надежду, – шмыгала носом женщина. Женева мигом вручила её носовой платок, и Гуин с радостью пустила его в ход, вытирая щеки и глаза. – Я думала, что смогу его уговорить!

– Это вы должны нас простить, – проговорил Пётр. – С нами столько хлопот.

– Вы попали под горячую руку, – сказала Женева, скрестив руки на груди. – Через несколько часов он остынет и...

Ручка в зелёной двери шумно зашевелилась, и Цветана, осознав, что сейчас произойдёт нечто страшное, выпалила:

– Он взбесится, если увидит, что мы ещё здесь. Так что нам пора.

– Я проведу вас, – вздохнула Женева и повернулась к Гуин. – Тебе лучше?

– Да, немного, – устало кивнула она и встала на ноги. – Подождите, я хочу кое-что вам дать на память.

Женщина подошла к камину и стала шарить руками по полке. Через несколько секунд она взяла что-то в руку и протянула её Цветане. Девушка увидела, что на ладони лежит позолоченный кулон в виде полумесяца. Взгляд Гуин был таким настойчивым, что Цветана не решилась отказать и приняла подарок. Однако врождённое чувство такта заставило её преподнести ответный подарок. Подумав, она достала из заднего кармана слегка смятую фотокарточку, сделанную за день до этого в зоологическом саду. На ней присутствовали брат с сестрой на фоне сидящего на тонкой веточке ярко-красного какаду.

– Прелестная картина, – умилилась Гуин, принимая ответный подарок. – Кто это нарисовал?

Девушка не ответила, не в силах справиться с грустью расставания. Обнявшись напоследок с женщиной, она развернулась и последовала за братом.

Пётр и Цветана уже неслись вверх по лестнице, когда зелёная дверь в дальней стене наконец отворилась. Марек проводил их недобрым взглядом, и вернулся к своим делами лишь после того, как фигуры ребят скрылись за входными воротами.

Глава 7

О том, как управлять эмоциями

На Эвридики мне принадлежит

все – земля, люди и даже их суеверия

Марек Стефаниди.

Деревянный стол в гостиной дома семьи Ли натужно скрипел, стараясь не треснуть под тяжестью взгромоздившейся на него Эвиты. Она сидела на корточках, держа в руках блокнот и сосредоточенно рассматривая заметки на полях. Время от времени женщина отвлекалась от созерцания бумаги и оглядывала пространство под собой. Все Цветаны мирно коротали время в комнате – они не дрались, не ссорились, даже старались не разговаривать. Пять или шесть копий расположились на ковре, с упоением глядя на телеэкран, где большая мультиплицированная муха с битой в руке гонялась за миниатюрной пандой.

Три копии оккупировали диван, к великому сожалению Эвиты. Впрочем, и со стола она пока слезть боялась – сразу пять копий затеяли игру в прятки, из чего следовало то, что в любой момент они могут выпрыгнуть на новоиспечённую многодетную мать, например, из вазы или из аквариума.

Время от времени Эвита вздыхала, посматривая на часы. Последний раз Степан звонил ровно три часа назад. Он собирался в Новый Лондон, кажется, ему удалось найти какие-то следы, женщина не очень хорошо его поняла. Но звонков более не поступало, с вопросом "Куда девать клонов?" больше не к кому было пойти, а бездельничать Эвита просто не могла. Вот она и сидела, выписывая серебристой ручкой в блокнот характерные особенности каждой в отдельности взятой копии, и после получаса кропотливой деятельности она уже смогла довольно свободно ориентироваться в собственной квартире и могла уловить закономерности в распорядке дня отдельных девушек. Например, Цветана с красной банданой на голове каждые три или четыре минуты убегала на кухню и возвращалась оттуда с пакетом чипсов, иногда с баночкой газировки. Эвита помнила слова Степана о том, что все копии представляют собой всего лишь разобранную версию её собственной дочери, отчего догадалась, что данная копия представляла собой капризы, в то время как Цветана в зелёной кофточке, сидевшая часами на ковре и отлучавшаяся лишь при острой необходимости, очевидно, олицетворяло её спокойствие.

Больше всех Эвита беспокоили особи, коих она обозначила "Злость" и "Зависть". Первая довольно долго крушила всё вокруг надувным молотком. Выкрикивая претензии, сопровождавшиеся иногда неформатными словечками, этот клон изрядно надоел Эвите и в данную минуту не докучал лишь ввиду того, что крепко спал в комнате наверху. Кстати, именно после данного события Эвита пришла к выводу, что клон изображает именно такую негативную эмоцию, ведь это было так похоже на настоящую Цветану, которую скандалы и нервотрёпка изводили настолько, что они могла запросто заснуть средь бела дня и проспать затем двадцать часов к ряду.

Однако другая волнующая личность – Цветана-зависть, как прозвала её про себя женщина, отправляться спать никак не желала. С обиженным видом клон расхаживал по дому, сетуя на то, что лучший ковёр оккупирован, диван у её подруги Мелани намного мягче, а большая часть присутствующих Цветан расхватали лучшие наряды. Осталась во всём этом лишь одна вещь, которая по-настоящему пугала Эвиту. Если ещё вчера все копии выглядели на одно лицо, то сегодня разграничить их становилось намного легче. Девчушки буквально получали непрерывный заряд эмоций, причём каждой доставалась разная. Эвита готова была поклясться, что ещё вчера Цветана-спокойствие могла запросто оторвать гардины или бросить кота в посудомоечную машину ровно с таким же успехом, как Цветана-раздражение, но уже сегодня они будто прилетели с разных планет.

Эвита вздохнула, захлопнув блокнот, и сладко потянулась. Ноги затекли от непрерывного сидения на жёсткой поверхности, безумно хотелось слезть и размяться, пройтись по красивому паркету, достать из шкафчика антидепрессантный крем и позагорать не террасе. Однако боязнь, а может, это была и брезгливость, не проходила, хоть Эвита и привыкла к осознанию того, что её дочь теперь выглядит как разобранный детский конструктор.

– Как же вас собрать-то? – проговорила она вслух, приковав внимание лишь нескольких копий. Впрочем, и они через секунду потеряли всякий интерес и продолжили заниматься своими неотложными делами.

Эвита призадумалась и рискнула спустить правую ногу со стола. В ту же секунду кто-то схватил её за лодыжку и дико засмеялся, а женщина чуть не преставилась. Взвизгнув, она отдёрнула ногу, вскочила на стол и для верности прыгнула несколько раз. Из-под стола тотчас вылезла копия Цветаны, перемазанная в чернила и гуашь в буквальном смысле с ног до головы – фиолетовые разводы были на одежде, щеках, а волосы были липкими.

– Что ты делаешь на столе? – искренне удивилась копия, сверкая невозмутимыми глазками. Эвита вмиг перестала бояться и присела на корточки.

– Я не думала, что там кто-то есть, – честно призналась она.

– Не хотела тебя напугать, – извиняющимся тоном произнесла девочка. – Мне нужен холст! Я хочу рисовать! Кто-то забрал его из моей комнаты.

– А нечего выкладывать всякий хлам у меня на кровати! – обиженно донеслось с другого конца комнаты. Эвита повернула голову на голос и заметила, что он принадлежал жадной копии. Она стояла у стены с фотографиями, держа в руках охапку одежды и три коробки кукурузных хлопьев с мёдом.

– Куда ты дела бумагу? – спросила девочка и, наконец, полностью выбралась из-под стола. Она поднялась на ноги, но Эвита даже не отпрянула. Недоумение, которое внезапно её охватило, даже лишило её способности здраво рассуждать. Женщина закрыла руками глаза и помотала головой из стороны в сторону, чтобы не поддаться новому приступу паники.

– Не отдам, – оповестила в свою очередь "жадная" Цветана и насупилась.

– Вы не могли бы решать свои проблемы в другом месте? – воскликнула третья копия, лицезревшая мультики. Эвита даже по манере узнала, что в этом клоне поселилась раздражительность. В свою очередь, трусливый клон, испугавшись назревающего скандала, моментально отполз с мягкого ковра за диван, затем проследовал до стены, где располагалось окно, и закутался в махровые гардины.

Эвита обхватила себя руками, стараясь унять дрожь. Как реагировать на подобное? На кого обратить внимание? Дать клону, которому достался талант настоящей Цветаны, маркер и кусок обоев? Бросить успокаивать забившуюся в угол трусиху? Отчитать вспыльчивую девочку за повышенный тон? Эвита всё бы сейчас отдала за подробную инструкцию или учебник для многодетных мам, но ей лишь оставалось проклинать судьбу за то, что та так подло воспользовалась примерным поведением семьи Ли, предоставив ей уникальную возможность ощутить массовое клонирование ребёнка на себе первыми.

Однако вмешательство женщины не потребовалось – клон, который олицетворял отзывчивость, пришёл на помощь клону, которому вздумалось творить. Был найдена безупречно чистый ровный лист бумаги и карандаши, вспыльчивая копия утихомирилась, а трусливая девушка наконец выпуталась из гардин и теперь вновь ползла к телеэкрану.

Обнаружив, что проблема решена, Эвита даже ухмыльнулась. Всё-таки всё верно, всё сходится. Если эмоции начинают контролировать друг друга и работать слаженно, это ещё больше походило на Цветану.

– Спасибо, – вежливо ответил клон-талант и, расстелив бумагу прямо на полу, под столом, принялся наносить штрихи.

Уже не боясь ничего, Эвита спрыгнула на пол сразу обеими ногами и безумно этому обрадовалась. Странная фобия прошла, как ночной кошмар. Женщина почувствовала, что сможет даже станцевать здесь, и даже присесть на диван сразу между двумя копиями, жующими хлопья. Чтобы окончательно удостовериться, что мир в доме начинает восстанавливаться, Эвита заглянула под стол.

Клон, которому было суждено взять от настоящей Цветаны лишь таланты, уже завершал рисунок. Портрет Эвиты был настолько реалистичным, что женщина от неожиданности присела и потрогала рукой полотно, подсознательно убеждаясь, что перед ней не зеркало. Копия с гордостью отползла влево и посмотрела на женщину.

– Нравится? – спросила она. – Нос немного кривоват, но я же ещё учусь!

Эвита не ответила. Как бы ей тяжко не было признать это как матери, но Цветана никогда не рисовала так хорошо. Никогда.

Клоны не только переняли эмоции и таланты Цветаны, но и могли их развивать. У Эвиты закружилась голова. Прогресс наблюдался не по дням, а по часам. Вспыльчивые копии устраивали скандалы всё чаще, спокойные клоны всё больше времени проводили в апатии. Они продолжали черпать эмоции от оригинала, от Цветаны. От человека, который находился в тысячах километрах от собственного дома.

Эвита невольно взобралась обратно на стол. Клон-талант обиженно поджал губки и, перевернув карандаш другой стороной, лёгким движением руки стёр полпортрета.

– Степан, где тебя носит? – прошептала Эвита себе под нос. Под ложечкой неприятно засосало, а по телу пробежал лёгкий озноб.

***

– Как думаешь, он всё ещё смотрит на нас? – сквозь зубы поинтересовалась Цветана, пока они с Петром шли по пыльной песчаной дороге. Они покинули замок не более получаса назад, пройдя сквозь полностью поверженные ворота мимо Угнетателя.

– Замок уже далеко, можешь говорить громче! – съехидничал Пётр, оглядываясь. Стена уже скрывалась вдали, сливаясь с горизонтом. Силуэт замка стал почти неразличим, а воздух над дорогой дрожал и искажал действительность. Этот факт, вкупе с припекавшей макушки Фло, предвещал жаркий денёк. Небольшие надежды ребята возлагали на лес, в который дорога их должна была привести в следующие несколько минут.

– Мы столько времени потратили впустую, – пожаловался Пётр. – Гуин обещала нам помочь, но что толку, если последнее слово осталось за этим психопатом!

– Перестань ныть, – передёрнула плечами Цветана. – Помнишь, что Женева сказала нам перед тем, как мы ушли?

– Естественно. Она пожелала нам приятного времяпрепровождения!

– Она сказала, что без повторного приказа Марека взрывать ничего не станут, – проигнорировала сарказм девушка. – И если мы доберёмся до порта раньше него, получим билет домой. Ночная стычка и утреннее нашествие дали нам некоторую фору.

– Замечательно, а ты можешь представить, как мы на своих двоих окажемся там раньше, если он сейчас возьмёт экипаж и в прямом смысле этого слова нас обскачет?! – наигранным тоном продолжал Пётр, пиная ногами мелкие камушки и поднимая тем самым пыль.

– Если мы сейчас ускоримся, то сможем дойти за несколько часов.

– Почему ты так в этом уверена? Вчера мы так и не добрели до берега.

– Мы ехали довольно медленно, но когда наткнулись на телегу с порохом, я уже могла почувствовать морской воздух, – терпеливо объяснила Цветана. – Мне не кажется, что бухта находится далеко отсюда.

– Если Марек уже запрягает лошадь, то мы ничего не сможем поделать, – возразил Пётр. – Здесь нет порталов, нет автобусов и ролики не взять напрокат.

– Нам нужно в любом случае постараться, лишь по одной простой причине – возможно, это наш последний шанс вернуться домой! – Цветана начала переходить на крик, и брату это не понравилось.

– Но сломя голову хвататься за последнюю соломинку, как следует не подумав, очень легкомысленно, – проговорил он, невольно обернувшись и поймав себя на мысли, что Цветана сделала то же самое. Уже подсознательно они были готовы к погоне, каждой частицей своего тела они ощущали, что они осторожно бродят по мышеловке, которая в любую минуту может захлопнуться, едва они в порыве страсти выхватят вожделенный сыр.

– Мы не сможем держать быстрый темп так долго, – добавил Пётр. – Если мы выдохнемся на полпути, Марек нас обгонит, и мы окажемся с носом.

– Предлагаешь вернуться и слить с лошади бензин?! – невесело пошутила Цветана, хотя в глубине души прекрасно понимала, что брат прав. Она даже остановилась, сбросила с плеч рюкзак и сняла жакет. Мокрая розовая футболка уже давно прилипла к её спине – светило не щадило невольных пленников планеты Эвридики, щедро одаряя их своими яркими лучами.

– Не останавливайся, – сказал Пётр, не сбавляя шаг. – Скоро мы войдём в лес и будет легче.

– Как думаешь, – прокричала она ему в ответ, – Есть ли другие дороги к бухте?

Пётр наконец остановился, ибо не горел желанием тратить энергию на крики.

– Даже если условных и нет – всегда можно пройти через лес.

– А как насчёт тех дорог, по которым передвигаются экипажи? – хитро прищурилась Цветана, загораживаясь при этом ладонью – свет бил прямо в глаза.

Пётр призадумался на минуту, соображая, к чему клонит сестрица. Та, в свою очередь, не спешила выдавать, что у неё на уме, выжидающе глядя на брата.

– Ну хорошо, что ты там надумала? – сдался он.

Цветана торжественно улыбнулась и смерила Петра снисходительным взглядом. Для полной остроты ощущений не хватало ещё фанфар, хлопушек и фейерверка. Набрав полную грудь воздуха, она заискивающим тоном пропела:

– Если ночью на нашем пути возникло препятствие, то почему бы этой ситуации не повториться и при свете дня?

– Цветана, ты теряешь рассудок, – сказал Пётр и развернулся, тяжело вздыхая и вглядываясь в пыльную даль. Сколько ещё может тянуться эта дорога? Ведёт ли она прямо к морю или есть кратчайший путь? Что, если попробовать срезать по лесной чаще или, наоборот, пройти по кромке леса в надежде набрести на какое-нибудь селение и достать средство передвижения?

– А мне больше нечего терять, – резко ответила Цветана и захотела упереть руки в боки, но тут же спохватилась, не желая, чтобы лучи вновь ударили в глаза. Мало того, что они застряли в каком-то средневековье, так ещё ослепнуть не хватало.

Пётр подошёл к сестре и присел на корточки. Сестрица безмерно обрадовалась тому, посчитав, что брат предлагает ей взгромоздиться к нему на шею, однако тот быстро поднялся, вытаскивая из рюкзака голограф. Цветана не успела даже возмутиться, как услышала знакомый голос Генезис, спрашивающий о её состоянии.

– Мы всё ещё на Эвридики! – поделилась последними новостями Цветана и прищурилась. Чтобы не испачкать аппарат, Пётр держал его в руках, отчего голограмма находилась немного выше, и девушке пришлось сменить угол обзора. При таком ярком свете Генезис была почти не видна, но сейчас это её не сильно волновало.

– Генезис, нам нужна твоя помощь, – проговорил Пётр. – Ты можешь просканировать местность и определить, как далеко отсюда находится море?

– Я должна установить связь со спутником Клио, – мигом отреагировала голограмма. – Веду поиск сигнала.

– Бесполезно, связи нет. Нам самим нужно было запустить пару спутников из замка, – посетовала Цветана и посмотрела на брата. – Давай поступим, как я хочу – где-нибудь в лесу разобьём дорогу, и экипаж не сможет проехать.

Пётр не ответил. Он внимательно следил за голограммой, держа её на вытянутых руках. От жары корпус стал нагреваться, что могло негативно сказаться на общем состоянии его оптического шедевра.

– Сигнала не хватает, чтобы покрыть этот сегмент планеты, – разочарованно протянула Генезис. – Однако через восемьдесят три часа и двадцать минут Клио и Эвридики окажутся на относительно близком расстоянии, и тогда я смогу попытаться снова.

– У нас нет столько времени, – Цветана была как на иголках. – Давай же, шевелись, счёт идёт на секунды!

– Не драматизируй, – шикнул на неё брат и обратился к голограмме: – У тебя в памяти не остался тот маршрут, который мы проделали вчера от места нашего прибытия?

Однако ответить она не успела. Цветана с остервенением подтолкнула брата в спину так, что он чуть не выронил голограф. Аппарат перевернулся в его руках, отчего Генезис наполовину отразилась от земли.

– Больная, – выругался Пётр, но сестра упорно хватала его то за рукав, то за воротник, и призывала идти по дороге. Догадка осенила его через несколько секунд, и он обернулся. Так и есть. Далеко-далеко, на фоне тёмной полосы из камня, виднелась крохотная точечка, которой минуту назад там не было. С течением времени она увеличивалась в размерах, и к тому моменту, когда Цветана обернулась во второй раз, уже можно было услышать топот копыт.

– Это, должно быть, Марек! – простонала она и поднажала. Пётр немного отстал – выключать голограф и упаковывать его в рюкзак на высокой скорости ему было неудобно. До спасительного леса теперь оставалось не более двухсот метров, и парню пришлось признать, что от спонтанного плана, придуманного его безбашенной сестрицей, им теперь не отделаться.

Лес охотно окружил своих гостей, даря спасительную тень и свежесть. Это придало ребятам сил, и они пробежали довольно большое расстояние до тех пор, пока, выдохшись, не упали на дорогу. В этом месте она делала крутой поворот, что гарантировало некоторую маскировку, однако и определить, как далеко находился приближающийся экипаж, становилось невозможным.

– Всё, не могу бежать, – с трудом выдавила Цветана, перекатываясь на спину. Казалось, весь воздух куда-то делся, его катастрофически не хватало, грудь сдавила давящая боль, а ноги превратились в два бесчувственных столба. Девушка даже закрыла глаза на некоторое мгновение, а когда их открыла, обнаружила, что Пётр уже был на ногах.

– Они нас догонят с минуты на минуту, – ответил он обеспокоенно.

– Мы можем натянуть верёвку между двумя деревьями с разных боков дороги, – моментально нашлась Цветана, пока не решаясь занять вертикальное положение. Она теперь сидела на песке, мотая головой и приходя в себя.

– Цветана, у нас нет верёвки! – развёл руками Пётр. – И ионный распылитель мы тоже не прихватили!

Девушка, в свою очередь, выразительно протянула ему руку. Театрально вздохнув, парень помог ей подняться и даже отряхнуться. Но это был максимум, который они могли себе позволить – больше времени попросту не было, нужно срочно принимать кардинальные меры.

– Генезис, – произнесла Цветана. От поразившей её мысли она даже перестала задыхаться. Глаза Петра округлись и помчался по дороге в том направлении, откуда они только что прибыли. Ему даже не пришлось ничего переспрашивать – он прекрасно понял, что имеет в виду девушка, и если её расчет окажется верным, то они могут рассчитывать на успех.

Цветану вновь охватила дрожь. Осознание всей критичности ситуации пришло только сейчас. Пока Пётр осторожно укладывал голограф на землю, слегка посыпая его песком для маскировки, Цветана невольно задумалась о родителях. Должно быть, они уже подняли на уши всю Клио – девушка была уверена, что их лица транслируются на главных телеканалах планеты. От этой мысли она усмехнулась, представляя, как будет хвастаться потом подружкам. И тут же погрустнела, позабыв, что произойдёт это лишь в том случае, если они вернутся. Если.

– Цветана, они близко, – прошипел Пётр. Девушка очнулась от невесёлых мыслей и начала оглядываться, присматривая подходящие кусты для укрытия. Брат тем временем закончил прятать розовый корпус гологрофа и нажал на кнопку запуска. На этот раз лучи получились намного ярче, и Цветана с удовлетворением отметила, что не отличила бы её от живого человека. Ну, если не присматриваться и не стрелять в неё из лазерной пушки.

– Сколько у нас ещё времени? – спросила девушка, сойдя наконец с дороги. Трава здесь доходила до колена, и приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не наткнуться на крапиву.

– Немного, – Пётр уже бежал обратно. Несомненно, ему можно было верить – Генезис была "установлена" прямо на повороте, откуда дорога прекрасно просматривалась в обоих направлениях.

– Ты представляешь, что нам делать дальше? – шёпотом поинтересовалась Цветана, ныряя за раскинувшийся куст черёмухи. Пётр прыгнул следом, зарываясь как можно глубже в траву. Топот копыт становился всё громче, а появление ребят на дороге в неподходящий может всё испортить – если Марек догадается, кто за этим стоит, его уже ничто не остановит.

– Я не слышу скрипа колёс, – прошипела Цветана, отмахиваясь руками от веток, назойливо хлеставших её по лицу и шее. – Если он верхом – пиши пропало, он просто объедет её!

Пётр не ответил. Слишком непозволительной роскошью были сейчас лишние разговоры, которые могли лишить их возможности услышать что-нибудь важное. Цветана нетерпеливо ёрзала, стараясь рассмотреть что-то сквозь ворох листьев и веток, и всё больше раздражалась оттого, что не видела даже Генезис.

После двухминутного ожидания ребята почуяли неладное. Топот копыт стих, однако лошадиное фырканье слышно было так чётко, что услыхавшие это конструкторы стереосистем повесились бы от зависти. Что удивительно, никакого диалога между наездником и Генезис не происходило. По всем законам логики, Марек должен был попросить хотя бы убраться её с дороги.

"Пора бы уже привыкнуть, что всё здесь вверх тормашками", – подумала про себя Цветана и приподнялась, чтобы размять ноги. Пётр, заметив это боковым зрением, повернул к ней голову и сам чуть не подскочил.

– Цветана! Паук! – сказал он трагическим шёпотом, стараясь не выдать волнение.

– Вот спасибо, – оскорбилась Цветана, – Так меня ещё никто не обзывал!

– На твоей левой ноге, – уточнил Пётр и начал подумывать над тем, чтобы заткнуть чем-нибудь уши. Зная сестрёнку как свои пять пальцев, он по-прежнему смутно представлял, какова будет реакция в этот раз. Например, две недели назад, когда безобидный сенокосец во время экскурсии по зоосаду возжелал прокатиться на её белоснежном кроссовке, встреча окончилась душераздирающим криком, на который откликнулись все обитавшие в павильоне птицы. А ещё раньше, примерно месяц тому, контакт с фауной окончился истерическими танцами и тремя часами под душем.

– Пошёл вон, – как ни в чём не бывало Цветана наклонилась и щелчком отправила насекомое в свободный полёт. Пётр смерил её таким взглядом, будто на лбу девушки зацвели яблони.

– И это всё? – только и смог он выговорить. – А как же судорожные прыжки и визг?

Девушка осмотрела то место, где сидел паук, и вдруг почему-то посмотрела на свои руки. Она поднесла их совсем близко к лицу, расставив пальцы в сторону так.

– Действительно, – проговорила она, и внезапное волнение охватило её с головы до пят. Спокойствие, так трудно полученное за последние несколько минут, стало лишь приятным воспоминанием.

– Не испугалась, – добавила Цветана и посмотрела на брата. – Я даже дотронулась да него!

– Да, а теперь присядь, пока на твой голос не слетелся народ со всей округи!

Цветана подчинилась, однако её уже не волновало то, что происходило на дороге. В траве она быстро отыскала ещё одного паука, даже двух. Не отдавая себе отчёт, она взяла одного из них в левую руку и положила на правую ладонь. Паучок, величиной с монету, замер, однако через секунду резво помчался вперёд, перейдя на розовый манжет кофточки и продолжив восхождение к плечам.

– Я не боюсь их, – произнесла она, не понимая, что теперь нужно испытать. Радость?

– Хоть для кого-то наше путешествие пошло на пользу, – съехидничал Пётр, однако Цветана даже не улыбнулась. Возникло ощущение, что что-то происходит. Что-то такое, о чём она пока не подозревала, но предпосылки были буквально на поверхности.

– Не боюсь, – снова выдохнула она и выпрямилась. – Пётр, я разучилась бояться!

Не успела она договорить, как на плечо девушки легла чья-то рука. Пётр, заметив позади сестры силуэт, сам от испуга чуть не подпрыгнул до луны. Он инстинктивно поднялся на ноги, ветки неприятно хлестнули по лицу, однако волнение мигом прошло и сменилось удивлением. К ним в кусты пожаловала Женева.

– Как ты меня напугала! – пожаловался Пётр, что вызвало неоднозначную реакцию со стороны Цветаны:

– А меня нет! Женева, почему ты напугала Петра, а меня не удосужилась?

Рыжеволосая девушка, казалось, была удивлена не меньше. Жестом пригласив выйти ребят из куста, она не стала разделять общий настрой. Выглядела она донельзя обеспокоенной, но не настолько, чтобы устраивать истерики, отчего замечание Цветаны оказалось без внимания.

– Почему ты здесь? – первым делом спросил Пётр, когда друзья вновь ступили на песчаную дорожку. Генезис мирно стояла на том месте, где её установили несколько минут назад, а прямо перед ней стоял гнедой жеребец. Никакого экипажа поблизости не наблюдалось, а кожаное массивное седло и стремена красноречиво указывали на то, что Женева добралась сюда верхом. Впрочем, говорило это и о более интересных вещах – например о том, что Марека здесь нет. Плохо это или хорошо – ещё предстояло узнать.

– Я направилась за вами, как только Марек покинул замок, – Женева заметно нервничала. Она сжимала руки в кулак и нервно переминалась с ноги на ногу. Она хотела сказать всё и сразу, вот и выбирала, как следует построить повествование.

– Мы его не видели! – воскликнул Пётр. – Неужели к морю есть другая дорога?

Женева кивнула.

– Именно поэтому я так спешила, чтобы вам это рассказать. Наткнувшись на Генезис посреди пути, я решила, что вы где-то поблизости. Но зачем вы прятались?

– Мы хотели, чтобы Генезис задержала Марека, – простонал Пётр, отказываясь верить, что они допустили такую ошибку. Конечно, из замка должна быть ещё дорога. И не одна, целых десять дорог – это ведь замок, в котором живёт правитель планеты, а не общественная уборная.

– Всё-таки я настаиваю, чтобы вы отправились в погоню, – сказала быстро Женева. – Если подготовка к взрыву была приостановлена ночью, то, возможно, там ещё не всё готово.

– Конечно, как мы туда попадём? – быстро спросил Пётр, стараясь обдумать всю ситуацию целиком. Жара никак не способствовала рациональному осмыслению всех тех мелких деталей, которые сейчас витали в его мыслях.

– Возьмите Гулливера, – ответила Женева и, заметив вопросительное выражение лица парня, спешно пояснила: – Это конь.

– Конь? – протянул Пётр и посмотрел на животное. Жеребец в данный момент обнюхивал Генезис и, вероятно, удивлялся, почему она ничем не пахнет.

– Вы можете сесть на него вдвоём, – сказала Женева и оглянулась. Она и не заметила, что Цветана отошла на несколько шагов в сторону и вновь копалась в траве.

– Цветана! – позвал Пётр. – Прокатимся верхом?

Девушка с явной неохотой отвлеклась от своего занятия, а её брат шлёпнул себя ладонью по лбу, заметив, что она вновь изучает пауков.

– Нам нужно спешить, слышишь? – тон парня стал настойчивым, а Женева уже держала Гулливера за поводья, командуя ему развернуться.

– Я больше не чувствую страха, – проговорила она ровным тоном и поднялась на ноги.

– Твои отклонения в психическом развитии мы обсудим позже, – решил пошутить Пётр, но Цветана хмыкнула и быстрым шагом направилась к Женеве, не удостоив брата даже взгляда.

– Да ладно тебе! – он даже рассмеялся. – Не время дуться.

– Это не смешно, – рявкнула Цветана так громко, что с соседнего дерева взлетели ввысь полдесятка серых чаек, а Гулливер заржал. Девушка остановилась, развернулась на каблуках и посмотрела на Петра:

– Тебе не понять, что я сейчас чувствую!

– Ладно, прости, – в знак примирения брат выставил перед собой свои ладони. – Давай не будем устраивать гав-гав шоу и выслушаем Женеву.

– Гав-гав шоу? – обозлилась Цветана. – Пётр, я тебе никогда не говорила, что ты иногда бываешь просто невыносимым?

Ссора могла продолжиться и дальше, если бы не внезапно возникшие затруднения. Гулливер совершенно неожиданно забеспокоился – он никак не желал разворачиваться в сторону замка, причём протест выражал по-своему – вставая на дыбы и отчаянно размахивая хвостом.

– Женева, осторожнее! – вскричал Пётр, наблюдая, как девушка, уворачиваясь от массивных копыт жеребца, старалась его успокоить. Она выпустила поводья из рук, и теперь обеими руками пыталась ухватиться за них. При этом она нашёптывала какие-то слова в надежде, что животное остепенится.

Однако Гулливер оказался несговорчивым малым – презрительно фыркнув, он отпрыгнул от Женевы и рысью направился по дороге, проскочив сквозь голограмму и чуть не разгромив корпус копытами. Пётр успел только вскрикнуть, набрал в грудь воздуха, чтобы выдохнуть с облегчением – Генезис не пострадала. Гулливер миновал ещё несколько метров и помчался прямиком к Цветане.

Женева с досадой топнула ногой, а Пётр поспешил уйти с дороги, даже не подумав предупредить сестру – было очевидно, что она заметила угрозу, у неё была уйма времени сойти с дороги. Однако Цветана и не думала трусливо прятаться в кусты. То, что она сделала, заставило Петра зажмуриться от ужаса, а Женеву закричать.

Девушка, движимая одними лишь инстинктами, вышла на середину дороги и широко расставила руки, приготовившись хватать поводья, пока копыта жеребца поднимали клубы пыли, а сам он двигался всё быстрее и быстрее.

Глава 8

О надежде и её последствиях

У меня полно друзей, но врагов

и меть намного интереснее!

Цветана

Пётр сорвался с места и помчался на помощь. При виде нового препятствия конь заржал и вновь встал на дыбы. Женева не могла спокойно смотреть на то, как копыта проносятся в сантиметрах от головы своей недавней гостьи. Отец учил, как правильно с такими неожиданностями справляться, но ситуация в данный момент не располагала к тому, чтобы делиться опытом.