Текст книги "Странники Поневоле (СИ)"

Автор книги: Владислав Федоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Снаружи действия развивались по своему сценарию. Герман продолжал общаться с Мареком, повторяя свой ультиматум.

– Угнетатель разделается с тобой, едва ты её отпустишь, – гремел в ответ Марек, говоря чистейшую правду.

– Я достойный правитель Эвридики! – цинично возражал в ответ смотритель. В минуты раздражения его монокль, казалось, мерцал чаще.

– А у меня самое совершенное на планете оружие, – послышалось в ответ.

– Оно ничего мне не сделает, пока твоя дочь у меня в руках.

Последний диалог заставил Петра усмехнуться. Ещё бы, у Германа могло быть ещё более мощное оружие – Генезис. Но – о счастье! – оно сегодня решило взять отгул.

Повисла тишина, изредка нарушаемая лязгом и скрежетом Угнетателя. Ни Пётр, ни Герман, не имели и малейшего представления о том, что Цветана уже перевела машину на ручное управление. Стоя за пультом, она восхищённо направляла монстра то вправо, то влево. Махина послушно выполняла каждое её повеление, и девушка начала раздумывать над тем, как использовать это преимущество.

Молчание становилось неловким. Никаких больше предложений со стороны Марека не поступало. Герман всё ещё с надеждой оглядывался на голограф, безжизненно лежавший в траве. Пётр с досадой принял тот факт, что он не выполнил свою часть условия, и теперь их с Цветаной вызволение с Эвридики откладывается на неопределённый срок.

Переговоры продолжились самым неожиданным образом – в воротах показался Марек собственной персоной. Он быстро направлялся к Угнетателю, всей своей походкой выражая раздражение.

– Мне это надоело, – пропыхтел он. – Угнетатель! Освободи мою дочь!

Машина развернулась в сторону смотрителя и, приблизившись к нему на расстояние не больше десятка метров, остановилась.

– Он не тронет твою дочь, – проговорил в ответ Герман. – А вот ей придётся несладко, если ты сейчас же не уберёшься отсюда восвояси.

– Не слушай его, папа! – Женева наконец решилась говорить. Рука Германа по-прежнему давила ей на горло, поэтому высказывание было скрашено хрипами. – Он мне ничего не сделает.

– Да что ты? – усмехнулся смотритель и сильнее сжал руку. Женева почувствовала, как его запястье упирается ей в кадык и захотела закричать, но из горла вырвался лишь хриплый стон.

– Убери от неё свои грязные руки! – прошипел Марек и двинулся вперёд. Ему пришлось обойти замершего Угнетателя, внутри которого Цветана отчаянно сражалась с автоматикой, пытаясь включить усилители звука наподобие тех, которые использовались в замке.

Правитель тем временем попытался наброситься на Германа, но тот сделал резкий выпад назад и выпалил то, что охладило пыл Марека.

– Внутри твоей машины сидит моя сообщница, – произнёс он твёрдо и с расстановкой. – В считанные секунды она его выключит, и если я отдам тебе сейчас твою дочь, мои люди придут сюда через несколько часов, и ничто тебя не защитит.

В воротах показалась Гуин. Увидев дочь, она быстро засеменила по траве, одной рукой придерживая платье, а другой вытирая платочком глаза.

– Женева! – кричала она. – С тобой всё в порядке?

– Отлично, – усмехнулся Герман. – Вся семейка в сборе, а значит, замок свободен.

– Мечтай, – грозно выдохнул Марек, и только теперь Пётр осознал, как он напуган. Гуин заливалась слезами, глядя на дочь. Женева, похоже, вообще не соображала, где находится. Пётр молился, чтобы это закончилось как можно скорее.

– Чего ты хочешь от нас? – продолжала заходиться в рыданиях Гуин. – За что вы так нас не любите?

– Вы отняли у своего народа всё, – с вызовом бросил Герман. – Сами пользуетесь удобствами, а крестьяне вынуждены спать на телячьих шкурах!

– Не прикрывайся людьми, – вновь подала голос Женева. – Папа, неужели ты не видишь, что он хочет остаться единственным правителем? Он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь народу, а народ ему ничего не сделает – ведь Угнетателю придётся его защищать.

На этот раз Герман даже не постарался закрыть ей рот. Выговорившись, девушка начала тяжело дышать, не веря, что сама произнесла такое. Пётр же всё это слушал, приоткрыв рот. Он ни минуту не забывал о Цветане, но Угнетатель стоял неподвижно уже несколько минут. Что, чёрт возьми, она там творит?

– Я буду достойным правителем, – продолжал Герман.

– У тебя нет никаких понятий о справедливости, – твёрдо отвечал Марек.

– По крайней мере, я не отбираю у своего народа последние запасы, чтобы полакомиться вдоволь самому! – выкрикнул смотритель, а Гуин закрыла лицо руками. Женева набрала в грудь воздуха, чтобы высказаться снова, но тут же осеклась. Герман был прав. Её отец не был образцом примерного правителя, но кто даст гарантии, что с новым монархом не станет ещё хуже?

– Заткнитесь оба! – громкий девичий голос прокатился вдруг над долиной, эхом отражаясь от стены, окружающей замок. Гуин вздрогнула и стала лихорадочно озираться по сторонам, а Пётр подпрыгнул от радости. Голос сестры он узнал бы из тысячи.

– Это моя помощница! – вновь заулыбался Герман. – Кажется, она подчинила себе твою махину.

– Не может быть, – пробормотал себе под нос Марек и повернулся на девяносто градусов. – Угнетатель! Угнетатель? Сделай два круга вокруг нас.

Машина не шелохнулась, а динамики вновь затрещали голосом Цветаны:

– Теперь я управляю вашей охранной системой. Аплодисменты!

Герман победно взглянул на Марека.

– Раздави этих неудачников, – прокричал смотритель. – Сами они уходить отказываются.

– Не буду я никого давить, – тут же ответила Цветана тоном, не требующим отлагательств. – Герман, я раздумала тебе помогать.

Пётр почувствовал, что пора писать мемуары. Его сестра была воплощением изменчивости и капризов, и в данной ситуации эта проблема поднялась донельзя остро.

– У нас уговор, – проговорил Герман хмуро. – Или это уже в прошлом?

– Боюсь, что так, – в голосе Цветана послышалось сожаление, едва уловимое среди огромных децибелов. – Но это вовсе не значит, что я отдам Угнетателя семейству Стефаниди. Может, я возьму его покататься!

Пётр закатил глаза, но остальные не поняли сарказма. Гуин стала всхлипывать с удвоенной частотой, а Марек позеленел от злости.

– Одумайся, – настойчиво произнёс Герман. – Помни, где твой отец! И помни, где ты проведёшь всю свою жизнь, если предашь меня.

– Не пугай меня жизнью в Волчьем Лесу, – над долиной пронёсся смешок. – В этом есть даже свои плюсы, так что не думай, что я много теряю.

– Выбирайся из машины сейчас же, – прохрипел Марек. – Это мой защитник!

– Я подумаю, – пообещала Цветана и шумно зевнула.

– Прекращай ломать комедию, юная шантажистка, – проговорил Герман чуть слышно. – Делай, как мы договаривались!

– Это не самая лучшая идея, – спокойно ответила девушка. – Я тут поразмыслила, взвесила все "против", ибо "за" не оказалось совсем. Герман, я не стану рисковать судьбой народа и менять шило на мыло!

– Шило на мыло! – передразнил её Герман. – Противная, гадкая девчонка!

– Марек, – продолжила Цветана и вдруг закашлялась. – То есть, Ваше Высочество, или как вас там! В данную секунду власть на Эвридики в моих руках, и я тебе предлагаю выгодную сделку. Я отдам тебе Угнетателя, а ты снабдишь свой народ техникой.

Девушка сделала паузу. Женева с мольбой смотрела на отца, а тот вслушивался в каждое слово. Через секунду голос Цветаны прогремел снова:

– Вчера в поле я видела, как люди вспахивают землю сами. У них нет даже лошадей! Задумайся, почему тебя так не любит народ. Ты зациклился лишь на себе и своей семье, но ты правитель всей планеты и несёшь ответственность за каждого человека, каждую курицу и каждую травинку. Просто измени хоть что-нибудь и посмотри, что из этого получится.

– Девочка права, – сквозь слёзы произнесла Гуин, вешаясь супругу на шею. – Боже мой! Столько лет мы сидели в этих стенах и защищались этой грудой железа, хотя могли использовать её во благо.

– Глупышка, – прокричал Герман. – Он и пальцем не пошевелит для народа.

– А ты? – тоже перешла на крик Цветана, отчего звук получился режущим. – Ты готов пойти на любую подлость, чтобы достичь своей цели, это я поняла ещё на Клио.

– Какая теперь разница? – возразил смотритель. – У нас уговор – ты хоть понимаешь, что ничего не получишь, если не прекратишь себя так вести?

– Я не такая эгоистка, как ты. И не хочу быть такой. Марек, ты согласен? Наступи наконец на горло своей гордости и признай, что был неправ.

– Ты никогда не попадёшь домой! – прошипел в ответ Герман. – Никогда!

– И пусть, – отрезала Цветана. – Здесь потрясающие пляжи.

Первым нервы сдали у смотрителя. Он в сердцах оттолкнул Женеву, развернулся на каблуках и зашагал прочь. Напоследок он смерил Петра взглядом, полным ненависти, но говорить ничего не стал. Он был достаточно умён, чтобы понять, что проиграл эту битву.

Женева купалась в объятьях родителей, когда Пётр вернул свой взор на главное место событий. Угнетатель тоже издал несколько звуков, и через секунду над крышей показалась вымазанная, но очень довольная голова Цветаны.

– Браво! Браво! – восхищённо произнёс Пётр, подбегая к машине. Гуин прижимала Женеву к себе, отчего девушка жутко смущалась. Марек подошёл ещё ближе к Угнетателю и даже подал Цветана руку, когда та спускалась со скоб.

– Всё закончилось? – спрашивала Гуин, пресекая попытки дочери вырваться из крепких материнских объятий. Марек же чувствовал себя крайне неловко. Несколько секунд он молчал, не находя слов. Цветана и Пётр переглянулись и невольно поникли. Девушка была твёрдо уверена, что сделала верный выбор, спору нет. Но последствия уже отчего-то не радовали.

– Мы обязательно дадим крестьянам технику, – проговорила твёрдо Гуин. Она наконец отпустила Женеву и подошла к ребятам и супругу. – Марек, ведь я права?

– Права, – казалось, правителю было ужасно трудно выдавить из себя эти слова. Его взгляд беспокойно скользил по земле. Видимо, так выглядела борьба совести и гордости.

– Пойдёмте скорее в замок, – произнесла Гуин. – Вы так похудели за эти два дня!

– Думаю, не стоит, – уклончиво ответил Пётр, бросая многозначительные взгляды в сторону леса. Ещё даже можно было различить удаляющуюся фигуру поверженного Германа.

– Почему? – Гуин удивлённо захлопала ресницами.

– В Волчьем Лесу остался наш отец, – произнёс Пётр, сам не обративший внимания на то, что впервые за много лет сказал в отношении Степана слово "наш". – В любом случае, это наш новый дом.

– Новый дом? – не унималась женщина. – Вы решили остаться? Ну так поживите у нас в замке!

– Мы бы с радостью вернулись домой, – вздохнула Цветана. – Но только Герман теперь не скажет, где находится запасной портал.

За спинами ребят вдруг раздался смех. Брат и сестра вновь восторженно переглянулись. Ну и ну! Смеющийся Марек! Явление, достойное первой полосы завтрашних газет.

– В этом нет ничего смешного, – поджала губки Гуин. – У ребят проблемы, а ты глумишься. Поблагодари же скорее, что они избавили нас от этого... Фу!

– У меня есть уникальная возможность отблагодарить ребят, – вновь усмехнулся Марек. -Портал, через который Герман приходил на Эвридики, находится в замке.

***

Последние часы пребывания в замке Стефаниди подходили к концу. Атмосфера за столом сложилась почти семейная – Гуин и Марек рассказывали гостям комические истории, а Степан, Пётр и Цветана развлекали своих новых знакомых рассказами о жизни на Клио. В огромной трапезной присутствовала даже Барбара – она-то и привела Степана по первому приказу, а также должна была отвести сразу тройку лошадей в деревню.

– Мы рады, что Вы позволите нам использовать животных, – вежливо проговорила Барбара, когда Марек самолично попросил Оливера запрячь троих лучших жеребцов.

– Мы давно не эксплуатируем животных, – похвасталась Цветана, уплетая очередной кусок черничного пирога. На радостях он казался ещё вкуснее.

– Как же вы обрабатываете землю? – удивилась Барбара. Сегодня она впервые услышала о Клио, и всё это казалось ей волшебной сказкой.

– Ну, у нас есть андроиды, – начала перечислять Цветана. – Иногда землю обрабатывают давлением или магнитными волнами.

– Мы тоже используем волны, – улыбнулась Барбара. – Поливаем наши посевы водой.

Все вокруг рассмеялись. Цветана продолжала есть, осматривая всех вокруг – Женева сияла счастьем, высказывая собственные предложения по благоустройству жизни крестьян, Гуин не сводила глаз со своих детей и гостей, Марек, казалось, сам был доволен случившимся, ведь Барбара пообещала, что жизнь в деревне наладится и причин для бунта не будет.

– Кажется, нам пора, – проговорил вдруг Степан, взглянув на часы. Извинившись, он отодвинул стул и поднялся на ноги. – Спасибо, Гуин, это было потрясно.

– Потрясно? – удивилась женщина и обеспокоенно добавило: – Тебя трясёт? Температура?

– Потрясно – значит отлично, – пояснила Цветана, тоже выскакивая из-за стола и ощущая укол грусти. За эти дни она привязалась к Эвридики так сильно, что не хотела расставаться со всеми этими людьми. Она даже немножко скучала по Герману. Интересно, где он сейчас? Вернётся ли в Волчий Лес?

– Вы ещё приедете? – голос Женевы дрогнул, когда и Пётр встал из-за стола. Марек жестом пригласил гостей пройти за зелёную дверь в дальней стене трапезной. Степан отправился туда первым, чтобы проверить работоспособность портала.

– Возьмите с собой пирог! – засуетилась Гуин. – Я сейчас положу несколько кусков на наше самое лучшее блюдо.

В помещении воцарилось приятное беспокойство. Барбара стеснительно стояла в стороне, но всё же не удержалась и обняла Петра и Цветану перед тем, как они вышли из трапезной. Из комнатки их уже звал Степан – портал должен был открыться в считанные секунды. Гуин всё же успела вручить в руки Цветана широкое блюдо с черничным пирогом, а Женева ещё долго не могла отпустить Петра из объятий. Когда ребята в последний раз оглянулись, слёзы были на глазах у всех. А ещё через мгновение зелёная дверь захлопнулась, завершая затянувшиеся каникулы.

В комнатушке остались лишь гости Клио и Марек, а кроме круглой белоснежной платформы в помещении не находилось ничего. Скорее всего, портал регулировался с другой стороны, и Цветане оставалось лишь порадоваться, что Герман не сможет им помешать на этот раз.

Ребята встали на платформу и взялись за руки. Степан напоследок пожал руку Мареку и встал рядом.

И хотя никто это не ожидал, правитель всё же собрался с мыслями и проговорил:

– Наверно, мне стоит сказать вам спасибо.

– Обращайтесь, – великодушно отмахнулась Цветана и в этот же момент произошло перемещение. Последнее, что она видела на планете Эвридики – это печальный взгляд Марека и нелепая попытка помахать им на прощание рукой.

***

Едва Цветана ступила на лужайку перед домом, последовала новая атака – на этот раз со стороны Эвиты. Женщина на всех парах неслась к приземлившемуся минуту назад аэромобилю, спотыкаясь и издавая нечленораздельные звуки. Лишь когда вся эвакуированная с Эвридики троица оказалась на воздухе и вздохнула полной грудью, Эвита поделилась последними переживаниями.

– Я чуть с ума не сошла! – причитала женщина, расставляя руки в широких объятьях, стараясь, видимо, заключить в них всех троих.

– Нечего было беспокоиться, – весело произнесла Цветана. – Но если уж на то пошло, прости, ладно? Я постараюсь больше не поступать так опрометчиво.

– Я рад, что ты послушалась моего совета и осталась дома, – сказал в свою очередь Степан.

– А мог бы меня и предупредить! – насупилась Эвита, но обида мгновенно прошла. Внезапно выражение её лица стало таким, будто она не выключила утюг и только что об этом вспомнила.

– Выйди из шока, мама! – усмехнулась Цветана, наконец делая несколько шагов в направлении спасительного дома. Наконец-то, можно поспать на тёплой кровати, и никакие петухи не потревожат чуткий сон. – Я цела и невредима, у меня по-прежнему две руки и две ноги, да и эмоции, кажется, возвращаются ко мне.

– У нас дома... – запнулась женщина. – Ты не представляешь, что там твориться!

– Что же? – с глубокой заинтересованностью спросила девушка, когда всё семейство Ли дружно шагало к парадной.

– Когда вы исчезли... Что-то произошло! – шёпот Эвиты был донельзя таинственным. – Только умоляю, держись всё время около меня, не хватало ещё потеряться!

– Потеряться где? – не поняла Цветана, но женщина была уже на пороге. Она вздохнула и распахнула дверь, заходя первой и загораживая детей спиной.

Гостиная была пуста. Эвита недоумённо хлопала ресницами и для пущей верности вошла внутрь и посмотрела за диваном. Никого. Все копии Цветана исчезли.

– Кажется, наши гости уехали? – усмехнулся Степан, вошедший в дом последним. Он прикрыл за собой дверь и, насмехаясь, смотрел на жену.

– Но они были здесь всего час назад! – прошептала Эвита, ничего не понимая. Она расхаживала по комнате и вокруг стола, на котором даже организовала свой рабочий кабинет.

– Да кто, чёрт возьми, был здесь? – раздражённо добавила Цветана, стаскивая с плеч рюкзак и швыряя его в кресло. Голограф послушно лежал внутри, ожидая кардинального вмешательства и вердикта касательно его дальнейшего срока службы.

– Никто, – наконец ответила Эвита и посмотрела на мужа. – Никто! Ура!

– Всё, я в душ! – категорично заявила Цветана, закатывая глаза. К подобным выходкам семьи она уже привыкла давно. – Пётр, ты останешься у нас?

– Думаю, нет. Пойду к себе, отчим небось с ума сходит.

В словах прозвучала неподдельная грусть и сожаление. Пётр, попрощавшись со всеми, вышел из дома, а Цветана ещё долго смотрела, как он семенит по лужайке и выходит на тротуар.

– Он изменился, папа, – проговорила девушка, глядя на залитое светом пространство перед домом. – Теперь у него есть хотя бы выбор.

Степан не ответил. Выразив своё отношение печальным вздохом, он вышел из гостиной. Эвита продолжала хлопотать вокруг, доставая из шкафов спальные принадлежности. Цветана прошествовала по лестнице в свою комнату и тихонько прикрыла дверь. Грязную жилетку она тут же сбросила на пол, подошла к окну и, опершись руками о подоконник, взглянула на небо. Здесь, среди своих вещей, круглого розового стола и широкой кровати с подогревом, она чувствовала себя в полнейшей безопасности. Произошедшее будто и не происходило, оно словно осталось в далёком прошлом, написанным в книжке и давно забытым. Девушка достала из кармана кулон в виде полумесяца и положила его на ладонь. Подарок Гуин. Какие чёткие очертания, видна каждая мелочь. Видна вся скрупулезность и очарование семьи Стефаниди. Цветана сжала его в ладони и вновь посмотрела на небо. Где-то там, на планете Эвридики, наконец воцарился порядок. Цветана от всей души понадеялась, что так будет и всегда.

Облака всё плыли и плыли, унося воспоминания, а девушка наслаждалось каждой минутой этого состояния. Отошла от окна она лишь тогда, когда на Клио опустились сумерки.

Конец