Текст книги "Клеймо Теней (СИ)"

Автор книги: Владимир Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

Для начала стоило создать дома, которые в состоянии послужить хоть какой-то защитой от опасностей болот. За неимением инструментов, карателю пришлось лично добывать материал для домов. Вырвать огромный ствол из земли было не самой трудной задачей, а вот построить из имеющихся деревьев хоть что-то пригодное, было куда сложнее.

Работа продвигалась чертовски медленно, ровно до того момента, пока Наутиэль в своих исследованиях прилегающей местности не наткнулся на кладбище орианской техники. Сделать нужные инструменты из прочной обшивки боевых механизмов было для карателя плевым делом, и вот вскоре угарты обзавелись парой дюжин топоров и пил.

Работа пошла быстрее. Теперь каторжане могли справиться и без помощи Наута, а тот мог пустить все свои ресурсы на другие задачи. Все из того же кладбища машин Наут выстроил высокий частокол вокруг начинавшей потихоньку появляться деревни. К сожалению, угарты не могли помочь ему в этом деле, так как для транспортировки тяжелой военной техники требовалась нечеловеческая сила, которая была только у карателя. Сконцентрировав внимание всех людей на добыче пищи и пригодной для питья воды, Наут за неделю выстроил высокий частокол вокруг огромного пространства, отведенного под застройку.

К тому моменту, когда последний кусочек в мозаике железной стены встал на место, было построено уже несколько больших домов, в которых и ютились бывшие каторжане. Приказав работать людям в том же духе, каратель решил позаботиться о личном жилище. Для этой цели идеально подходило исполинское дерево, настоящий король болота, стоящий как раз в центре разроставшегося поселения. Всего лишь за сутки Науту удалось выбить полое пространство в стволе, создавая дом внутри дерева. Люди, которые не были задействованы в работе, завороженно наблюдали за его руками, вырывавшими куски дерева из плотного ствола. В эту ночь угарты в очередной раз убедились в страшной силе своего предводителя.

Примерно через полгода непрерывных работ выросшее поселение ничем не отличалось от множества деревень где-то в орианской глубинке. Теперь, когда люди могли работать без постоянного участия Наута, он мог снова заняться своими исследованиями. Так как орианские технологии ему были недоступны, он с головой ушел в изучении магии и алхимии, пытаясь на этот раз создать гибрид этих двух наук. Но как он ни старался, оставалась какая-то ускользающая от него деталь, мешающая сделать прорыв в этой области.

Так прошло еще несколько лет, и случилось так, что Наут обзавелся семьей. Отряд каторжан примерно наполовину состоял из женщин, и теперь, когда быт был налажен, многие начали создавать семьи.

Вскоре у бывшего карателя родился сын, которого он назвал Шамом. По счастливой случайности, рождение Шама совпало с завершающей частью его работы над совмещением магии и алхии. Методом проб и ошибок ему удалось открыть существование пространства чистой энергии, в корне отличающегося от привычного ему мира. При помощи специальных алхимических составов и ритуальной магии можно было проскользнуть в это пространство и там попытаться вытащить одного из местных обитателей в наш мир.

В теории, все население другого пространства сплошь состояло из паразитов, которые питались чистой энергией, накапливая ее в себе. И если получится призвать хотя бы одно из этих существ в реальный мир, то это может дать его владельцу большую мощь, только за это придется чем-то расплачиваться.

Однако вскоре прошлое Наута постучалось в его новый дом. Одним ненастным утром к огромному дереву прибежал запыхавшийся человек, в цветастых перьях, которые служили отличительным знаком стражи угартов.

– Господин Наутиэль! Господин! – кричал парень, стоя перед входом в дерево.

– Уже спускаюсь. Прекрати горланить, – слегка раздраженно крикнул Наут, недовольный тем, что его оторвали от исследований.

– Господин! У ворот стоят какие-то люди. Вас спрашивают, – сам не веря своим словам, пробормотал стражник.

– Как одеты? – резко спросил бывший каратель, внутренне холодея.

– В фиолетовые балахоны.

– Сколько их?

– Семеро.

– Проклятье! – выругался Наут, понимая, кто именно сейчас стоит перед воротами созданной им деревни.

– Что прикажете делать, господин?

– Беги так быстро, как только сможешь, и скажи каждому, чтобы не высовывались. Этим парням разобрать наш дом по бревнышку не составит никакого труда.

– Но...

– Это приказ! – беспрекословным тоном рявкнул Наут, и стражник побежал выполнять данное ему поручение.

Наутиэль тяжело вздохнул и направился в ту сторону, из которой прибежал угарт. Добравшись до ворот, которые сейчас были закрыты, бывший каратель окинул горестным взглядом все эти неказистые домики, которые строились под его началом, а потом приказал открывать ворота. Тяжелая металлическая створка со скрежетом отъехала вверх, открывая взору Наута отряд из семи человек в знакомых бесформенных балахонах.

Выйдя за ворота, глава угартов остановился в нескольких шагах от его бывшего отряда.

– Приветствую вас, господин Наутиэль, – обратился человек, стоящий впереди всех.

– Давно не виделись, Лиррок, – мгновенно узнал говорившего Наут, хотя лицо его и было скрыто капюшоном.

– Мы прибыли сюда для того, чтобы сопроводить вас в столицу для придания суду за государственную измену, – решил не ходить вокруг да около каратель.

– Я уже и сам понял, зачем вы сюда пришли. Но прежде чем я пойду с вами, могу я вас попросить об одном часе отсрочки по старой дружбе? – Наутиэль пытливо уставился на своего бывшего заместителя.

– Не вижу причин вам отказывать. Но вынужден предупредить, если ровно через час вы не выйдете через эти ворота, то мы разнесем все поселение и убьем каждого, кто тут живет, – совершенно безразлично произнес Лиррок.

Наут ожег говорившего таким яростным взглядом, что тот даже отшатнулся на шаг, а руки его скользнули под полы своей накидки.

– Если хоть один волос упадет с головы любого из этих людей, я разорву каждого из вас вот этой самой рукой, после чего вернусь в Ориан и вырежу весь дворец. Тебе понятно, Лиррок?!

Парень лишь только кивнул. Ему еще ни разу не приходилось видеть своего бывшего начальника настолько злым. И не стоило сомневаться в его возможности выполнить свою угрозу. Хоть сейчас на стороне карателя и было многократное преимущество, но против Наутиэля оно не сильно поможет. Бывший глава карателей еще некоторое время смотрел на пришедших за ним убийц, заставляя тех бледнеть.

Хотя лиц и не было видно, каждый понимал, что сейчас испытывают другие. Слишком много раз им приходилось видеть Наута в деле, и никто не хотел испытать на своей шкуре всю его мощь. Убедившись, что никто не сдвинется места, Наутиэль развернулся и быстрым шагом направился обратно в деревню.

– Ворота не закрывать, – бросил он короткий приказ, проходя мимо сторожки.

Не дожидаясь ответа, глава угартов пошел дальше по направлению к своему дому. Наут сейчас не замечал ничего, что происходит вокруг. В голове его роился клубок из противоречивых мыслей. Он очень не хотел покидать созданную им самим общину, покидать свою недавно обретенную семью, которая открыла ему целый спектр новых чувств, недоступных ранее, в бытность королевского убийцы. Но оставаясь тут, он подвергал нешуточной опасности дорогих ему людей. Если Наут сейчас вернется и убьет пришедших за ним людей, то, зная Хита II, он не поленится привести сюда целую армию, лишь бы достать занозу в его королевском седалище по имени Наут.

Дойдя до своего дома, он первым делом направился в свою мастерскую, которая находилась на первом этаже его дома-дерева. Взяв кипу листов, исписанных аккуратным почерком, и свое магическое кольцо, Наутиэль отправился на второй этаж, где сейчас должна была находиться его жена с сыном. Влетев по натыканным в стену сваям, он быстро преодолел коридор, отделяющий его от комнаты своей возлюбленной. Зайдя в комнату, он увидел милую молодую девушку, качающую на руках мальчика и напевающую приятным голосом колыбельную.

– Гани, послушай меня и ничего не говори. Я покидаю вас с Шамом. Я делаю это ради всего поселения и непосредственно вас. Нет слов, способных описать ту щемящую боль, которую я сейчас испытываю. Но подвергать вас опасности у меня нет никакого права. Я всегда буду помнить то время, которое мне посчастливилось провести с тобой. И напоследок я хочу попросить тебя кое о чем. Как только мой сын подрастет, отдай ему вот эти записи и это кольцо. Я завещаю моему величайшему творению за всю жизнь, своему сыну, завершить начатое мною дело, – полным печали голосом произнес Наут.

Гани за время жизни с Наутом научилась понимать, когда не следует спорить со своим мужем. Сейчас был как раз один из таких случаев, поэтому девушка лишь грустно кивнула. Поцеловав на прощание свою жену, и последний раз взяв сына на руки, Наут положил стопку листов со своими исследованиями и магическое кольцо на небольшой столик, после чего вихрем слетел вниз, направляясь обратно к карателям. Расстояние от дома до ворот Наутиэль преодолел меньше чем за минуту, и вот он снова стоит перед своим бывшим отрядом.

– Мы можем отправляться. Но прежде чем мы выдвинемся, я вынужден попросить вас дать слово карателя, что вы не расскажете королю в своем рапорте где и при каких обстоятельствах меня нашли, – обратился к ожидающей его группе людей Наут.

– Но мы... – попытался было возразить Лиррок, но был нагло прерван своим бывшим руководителем.

– Если вы не дадите мне клятву карателя, что никто не узнает о том, что вы тут увидели, то вы умрете уже через минуту. А я вернусь обратно к королю и скажу, что вы решили совершить надо мной самосуд, – серьезным тоном произнес Наутиэль.

Аура мощи сейчас развивалась вокруг него как плащ, начисто подавляя любую волю к сопротивлению. Над поляной нависло тяжелое молчание, готовое в любой момент взорваться вихрем смертельной схватки, из которой отряду карателей не суждено было выйти победителями. Первым сдался Лиррок, а за ним последовали и все остальные.

– Я Лиррок Адвентур, клянусь своей честью карателя, что никто не узнает о том, где и при каких обстоятельствах я встретил своего бывшего руководителя Наутиэля Феритала, – отчеканил Лиррок, не оставляя себе ни малейшей лазейки нарушить данную им клятву.

Чуть позже каждый из пришедших произнес точно такую же клятву, и только после этого Наут расслабился и отправился обратно в Ориан, навстречу неминуемой и наверняка очень мучительной смерти. Позже было недельное путешествие в Орус, во время которого Наут не предпринял никакой попытки сбежать или хоть как-то испортить жизнь своим провожатым. Более того, за все семь дней он не проронил ни единого слова, полностью погрузившись в свои мысли. Сейчас, наверное, впервые в жизни он думал не о своих исследованиях, а о тех людях, которых пришлось оставить там, в этих опаснейших болотах. Но за угартов он был более-менее спокоен. Наутиэль научил их всему, что только знал сам о выживании в таких местах, так что все с доверившимися ему людьми будет хорошо.

На седьмой день, когда вся процессия уже приближалась к Орусу, на Наута одели прочную смерительную рубашку, лишая возможности нормально двигаться. При желании он мог разорвать ее без особых усилий, вот только ничего подобного он делать не собирался. Наут принесет себя в жертву ради благополучия своего сына и его будущих детей.

Вскоре отряд, наконец, попал в город, и каратели с пленником запетляли по таким знакомым улочкам столицы. Добравшись до дворца, его бросили в самую паршивую темницу, которая только могла находиться в этих стенах. Каменный мешок с узкими стенами и низким потолком стал ему домом на целый месяц. Единственным визитером, периодически навещавшим Наута, был тюремщик, который приносил ему очередную порцию отвратительных на вид и на вкус помоев.

За все время своего заключения бывший каратель так ни разу и не притронулся к еде, заставляя тюремщика удивляться, как узнику удается выживать, не употребляя ни пищи, ни воды. И вот, когда начался второй месяц его заключения, за Наутиэлем пришли пятеро угрюмых детин, и заковали того в цепи. Проведя узника по полутемным коридорам, они вывели его во внутренний двор королевского дворца. Там, в живописном саду на маленькой резной скамейке сидел Хит и медленно водил пальцами по страницам слепой книги.

– Оставьте нас, – обратился король к сопровождавшим узника людям. Те молча поклонились, и ушли, быстро затерявшись в непроглядной растительности.

– Рад снова тебя видеть, Наут, – усмехнувшись, король поприветствовал своего бывшего слугу.

– Не могу сказать того же самого, ваше величество, – бесцветным тоном ответил ему Наут.

– Кто бы сомневался. У меня есть к тебе одно предложение.

– Я весь внимание, ваше величество.

– Если ты расскажешь мне реальные обстоятельства твоей поимки, а не ту байку, что мне наплели каратели, то смерть твоя будет быстрой и безболезненной.

– Все было именно так, как сказал мой бывший отряд.

– И ты думаешь, я поверю в то, что ты сдался без боя, на милость победителей, отлично понимая, что тебя ждет, когда ты попадешь в мои руки? – изогнул бровь Хит.

– Расклад был все равно не в мою пользу.

– Может, и так. Но по крайне мере ты бы умер в славной схватке, а не под свист ликующей толпы, испытывая жуткие мучения.

– Мне абсолютно все равно, как отойти в иной мир. Зачем же тогда проливать кровь моих бывших подчиненных, которые просто исполняют приказ бездушного садиста?

Ноздри короля гневно раздулись. Лицо покраснело, и вены выступили у него на шее.

– Значит, никакой сделки. Ну что ж, скоро ты ощутишь на своей шкуре, каково это, идти против Хита II! – яростно выкрикнул король и позвонил в лежащий рядом с ним колокольчик.

Мгновенно появившиеся тюремщики, которые привели Наута к королю, встали перед своим владыкой, ожидая приказов.

– В пыточную его. Я лично займусь этим отродьем, – выплюнул король.

Схватив Наута под локти, его потащили по садовым тропинкам туда, откуда обычно не выходили. Снова пропетляв по полутемным коридорам дворцовых подземелий, тюремщики приволокли Наута в комнату, доверху набитую приспособлениями для принесения себе подобным неистовой боли. Различные дыбы, клещи, крюки, висящие с потолка, были самой безобидной утварью. Наутиэля посадили на стул, спинкой и сидением которому служили сотни острейших иголок. Прочно приковав его цепями к трону искупления, как его называли слуги плети, провожатые начали разводить огонь в стоящей рядом жаровне.

Наутиэль отлично понимал, что сейчас с ним произойдет, но бывший подданный Ориана решил не дарить своим мучителям удовольствия услышать его крик. Дело осложнялось тем, что так просто он не умрет, даже если за ним не будут следить многочисленные врачи с приказом не дать предателю ускользнуть в объятия старухи с косой. Иголки постепенно впивались в тело Наута, причиняя некоторый дискомфорт. Болью бы он это не назвал. Операция по усилению мышц за счет стальных волокон была куда болезненнее.

Вскоре в пыточную пришел сам король и, подойдя к одному из столов с пыточными инструментами, взял с него ржавый железный прут.

– Знаешь, Наут, прежде чем тебя привселюдно казнят, мы успеем познакомиться поближе, – с гадкой улыбкой прошептал Хит, наклонившись к уху пленника, – Сейчас ты узнаешь, каково это, быть мной.

Наутиэлю пришлось приложить немало усилий, чтобы не разорвать эти смехотворные цепи и не скрутить этому садисту шею. Но было слишком рано, и то, что король так надеется на сдерживающие Наута оковы, это даже к лучшему. Тем временем, король подошел к уже раскаленной жаровне и положил взятый прут в красные угли.

– А знаешь, я даже немного расстроен, что все сложилось именно так, – с напускной грустью вдруг сказал Хит.

– Я не уверен, что вы говорите правду, – все так же безразлично, как и до этого, ответил Наут.

– Ты приносил много пользы королевству. И это нельзя отрицать. Но все-таки ты прав, я солгал. Одни только боги знают, как давно я мечтал о подобном дне.

– Неужели вы так сильно меня боитесь? Если бы мне захотелось, то в один прекрасный день вас бы нашли мертвым в своей королевской постели.

– Я? Боюсь тебя? Не смеши мою корону. Ты всего лишь бельмо на моем глазу. Вот ты сидишь предо мной совершенно беспомощный, а я, как видишь, жив и здоров.

– Довольно символические слова, учитывая ваш недуг, – усмехнулся Наут, чем вызвал у короля дикую злобу.

– Хватит любезностей. Добро пожаловать в мой мир! – прошипел король и взялся за прут, который уже успел раскалиться докрасна.

Хит стал медленно приближаться к своему бывшему подчиненному, пытаясь заострить его внимание на покачивающемся из стороны в сторону железном пруте. Наут же отреагировал на это с холодным равнодушием, показывая, что никакие запугивания не сработают, и король не услышит ни единого слова мольбы.

Поняв, что его затея с устрашением провалилась, король грязно выругался, одним стремительным шагом приблизился к карателю и с силой вонзил тому раскаленное железо прямо в левый глаз. Обжигающий сноп боли взорвался у Наута в глазнице. Подавив первый порыв закричать, каратель только улыбнулся, чем еще больше раззадорил короля. Через мгновение та же участь постигла и правый глаз Наутиэля и, пережив очередной приступ всепожирающей боли, он погрузился в кромешный мрак.

– Познакомься с темнотой. Она теперь твой вечный спутник, – прошипел король, после чего лязг метала по камню дал карателю понять, что прут был отброшен куда-то в сторону.

Дальше у Наута не было возможности видеть, что именно с ним делает Хит. Но вспышки боли в разных местах его тела давали примерное представление. Сначала ему хотели переломать пальцы на оставшейся руке, но, видимо, клещи не смогли справиться с алмазной костью, так что палачи снова взялись за огонь. Ему загоняли раскаленные иголки под ногти, вставляли сухие камышники по всему телу, после чего поджигали их, вставляли пропитанные серой гвозди, и таких пыток было еще целое множество.

В завершение ему засунули один из углей жаровни прямо в рот, начисто сжигая все, что там находилось. Наут сдержал свое обещание и не проронил ни единого крика, перенося все эти многочисленные пытки. Более того, за все это время он даже ни разу не поморщился, заставляя Хита просто сходить с ума.

– Завтра тебя растворят в кислоте. Советую тебе хоть немного отдохнуть, – уставшим голосом произнес король после нескольких часов непрекращающихся пыток.

Ответить Наут ничего не мог, так как полость рта все еще не успела регенерировать. Карателю приходилось приложить много усилий для того, чтоб вынести всю принесенную ему боль и заставить свое тело не реагировать на повреждения. Но до завтрашнего дня все раны уже должны были исчезнуть, разве что новым глазам потребуется чуть больше времени, чем у него есть. А жаль, ведь он так и не сможет увидеть то, что задумал совершить.

– Бросьте его обратно в темницу, – сказал кому-то Хит, после чего раздались быстро удаляющиеся шаги, а потом скрип открывающейся двери пыточной.

Наута спешно отвязали от стула с иголками, подхватили под руки и куда-то потащили. Через некоторое время его грубо бросили на каменный холодный пол старой камеры и оставили в одиночестве. Наконец, когда рядом никого не было, Наутиэль мог издать жалобный стон. Переносить все эти издевательства оказалось гораздо труднее, чем он думал. Развалившись на холодных камнях, он впитывал эту прохладу каждой клеточкой своего воспаленного тела.

Примерно через час боль начала отступать. Через пять часов раны на его теле полностью исчезли, и только два темных провала на месте глаз оставались напоминанием о пережитых пытках. А через десять часов с того момента, когда его снова кинули в эту камеру, вдалеке раздались тяжелые шаги.

"Пора. Настало время отдать свой последний подарок для всего орианского народа", – про себя подумал Наут и не смог сдержать улыбку.

Дверь его камеры резко распахнулась, и его вновь заковали в цепи, лишая возможности свободно двигаться. Когда с этой процедурой было покончено, его подняли с пола и толкнули в спину, приказывая идти вперед. Не видя дороги, Наут передвигался очень медленно, чем заставлял злиться провожатых. И вот, когда с путешествием по коридорам подземелья было покончено, Наутиэль почувствовал свежий воздух улицы. Еще через некоторое время он услышал шум толпы, явно пришедшей посмотреть на его казнь.

Преодолев ступеньки, ведущие на эшафот, он оказался прямо перед огромной толпой народу, выкрикивающей всякую похабщину в его адрес. Полетели редкие гнилые овощи, но как только на помост поднялся король, обстрел тут же прекратился, и шум практически полностью стих.

– Не знаю, как тебе удалось выглядеть так, как будто ты был на каникулах в деревне, а не в пыточной, но теперь тебе это точно не поможет, – зло произнес король, останавливаясь рядом с приговоренным.

– Не переживайте, секрет лечения таких ужасных ран уйдет со мной в могилу. И знаете, если бы у меня было больше времени, то вы бы смогли насладиться ужасом, плещущимся в моих глазах, – широко улыбнулся Наут, показывая, насколько сильна его воля.

– Недолго тебе осталось зубоскалить. То, что было вчера, это всего лишь разминка перед сегодняшним представлением.

– Удивите меня.

– Цепляйте, – сказал куда-то в сторону король, после чего отошел на несколько шагов.

Подошедший сзади человек зацепил массивный крюк за цепь, которой были скованы руки карателя. Как только крюк надежно зацепился, Наут почувствовал, как отрывается от земли, взмывая в воздух. Подъем практически сразу прекратился, и теперь, как каратель мог судить, он висел примерно метрах в четырех над землей.

– Граждане Оруса! – тем временем заговорил король. – Вам всем известно, зачем мы здесь сегодня собрались. Нет слов, способных передать ту боль, которую я испытываю от предательства своего верного слуги. Но он показал мне, что не на секунду не стоит забывать о магической скверне, угрожающей нам из песков, – хорошо поставленным голосом обратился Хит II к народу.

– У-у-у! – завыла толпа, заведенная словами короля.

– Перед вами огромный стеклянный куб с кислотой, в котором и будет уничтожен предатель! Многие скажут, что это слишком жестоко, но вот что я им отвечу. Жестокие времена требуют жестоких решений! В такие моменты мы должны объединиться и показать, что случится со всеми, решившими унижать Ориан! Унижать вашу страну! А значит, унижать и вас самих, ее законных граждан! – закричал Хит II, вводя собравшийся народ в состояние праведного гнева.

Толпа заулюлюкала и засвистела, давая понять, что больше не потерпит присутствия прихвостня магов.

– Так скажите же мне, правильно ли я поступаю, давая такой отпор захватчикам?!

– Да-а-а! – площадь потонула в реве сотен глоток негодующих людей.

– Тогда самое время начинать! Смотрите, как исчезает этот предатель. И так случится с каждым, кто захочет посягнуть на гордость орианского народа!

Толпа стихла, и Наут почувствовал, что он начал медленно опускаться. В нос ударил резкий запах химикатов, с которыми ему не раз приходилось работать.

– Постойте! – крикнул Наут, обращаясь к толпе. – Разве у меня нет права на последнее желание? Неужели вы решите наплевать на свои традиции?!

– Решать вам! Заслуживает ли человек, променявший те самые традиции, о которых он так говорит, на горстку безжизненного песка пустынь?!

– Не-е-е-т! – заревела в ответ толпа.

– Для меня закон – воля жителей моей страны! Ведь вашими устами говорит сам Ориан! – вновь закричал Хит II, обращаясь к толпе.

– Прости, Наут, но сегодня не твой день, – уже тише обратился король к карателю.

– Ты заплатишь за это. Причем гораздо быстрее, чем тебе кажется, – тихо обратился Наут к королю, но тот проигнорировал его слова.

Спуск снова возобновился, и огромный чан с кислотой начал медленно приближаться. Резкая боль в ногах, и жуткое шипение растворяющейся плоти дали понять, что Наутиэль, наконец, достиг ядовитого зелья. Боль была не в пример сильнее, чем та, которую он испытал вчера. Направив все силы своего организма на регенерацию, каратель продолжал погружаться все глубже и глубже в кислоту. И вот над его головой сомкнулась смертельная жидкость.

Прождав мучительные несколько секунд, которые потребовались кислоте для того, чтобы растворить оковы Наута, он напрягся, и собрав всю свою силу в здоровой руке, ударил по непробиваемому стеклу емкости с кислотой.

Прочнейший сплав лопнул, как дешевое стекло, под ударом молота каменотеса, и кислота брызнула из разлома прямо на помост. Вторым ударом окончательно выломав одну из стенок, Наутиэль подлетел к не успевшему ничего понять королю. Схватив того за шиворот, он сделал подсечку и окунул правую сторону лица Хита II прямо в лужу кислоты, уже успевшей добраться до того места. Король истошно завопил. Ему вторила толпа, в панике пытающаяся убежать от льющейся на них смерти.

На площади образовалась давка. Люди бежали по телам тех бедолаг, которым не посчастливилось упасть в суматохе, топча их насмерть.

– Вот вам и орианская гордость! Задумайтесь, люди! – прокричал Наут, и упал замертво рядом с мертвым Хитом II, лицо которого было изьедено химической отравой.

Вальдер и компания. Наше время

Я вскочил, как ошпаренный кислотой, в которой оказался Наут. Оглядевшись, увидел лежащих в самых различных позах шаманов, находящихся в трансе от ритуала с труднопроизносимым названием куачипотли. Судорожно ощупав свое тело, я понял, что все эти видения – всего лишь результат воздействия той дряни, которые шаманы зачем-то вдыхают.

– О боги, я успел постареть на десять криксаловых лет! – нервно вскрикнул я.

Этот крик послужил своеобразным сигналом для тех людей, которые сейчас находились без сознания. Волна шевелений произошла на площади. Первым после меня глаза открыл верховный шаман, а за ним и все остальные. Одними из последних очнулись мои друзья.

– Что произошло?! – вторя мне, вскрикнул очнувшийся Сез.

– Последнее, что я помню, это лица сидящих напротив меня. Потом я отрубился, и дальше ничего, – ответил поднявшийся Кир.

– А я снова оказался в Союзе. Только во времена великого Шеола! – нервно сказал Сез, оглядываясь по сторонам.

– И что же ты видел? – заинтересованно спросил я.

– Я своими глазами видел, как образовались эти болота! Только почему-то я был в теле второго номера совета. А что привиделось тебе?

– Ничего. У меня то же самое, что и у Кира, – почему-то соврал я.

Неизвестно, по какой причине, но мне не хотелось рассказывать о том, что я видел в своих снах. Появление угартов должно остаться в тайне. Думаю, во мне все еще ярким следом сверкали мысли Наута, не желавшего, чтобы хоть кто-то узнал о его привязанности к предкам этих людей.

– А как насчет тебя, Гирин? – решил я отвести внимание от неприятной мне темы.

– Я заключил контракт с очередным духом! – радостно закричал наш спаситель.

– И что же теперь тебе предстоит сделать? – спросил Кир, которого очень заинтересовали все эти шаманские игры.

– Теперь нужно сделать татуировку-маяк для духа, а потом учиться его использовать.

– Вроде все предельно просто, – решил я вклиниться в их разговор.

– На словах – возможно. На деле же все куда труднее. Ладно, мне пора, пока дух не успел передумать.

Гирин коротко поклонился своему отцу, дружелюбно кивнул нам и присоединился к группе шаманов, направляющихся внутрь огромного дерева. Видимо, каждый из этой группы заключил контракт со своим духом, и теперь они все спешили скрепить эти узы знаком на своем теле. Остальные же приводили в сознание лежащих на земле людей, не отмеченных шаманской кровью. Я и мои друзья решили помочь приютившим нам людям и поэтому присоединились ко второй группе.

Кому то хватало обычного касания, кого-то приходилось хлестать по щекам, чтобы пришел в сознание, а некоторым понадобилась помощь шаманов-лекарей, чтобы вывести из транса.

За этим занятием нас и застал запыхавшийся человек, прибежавший со стороны ворот деревни. У меня тут же в голове возникли образы карателей, пришедших за Наутом. Я мотнул головой, пытаясь выкинуть всплывшие воспоминания давно умершего человека.

– Верховный! Слава древним духам, вы здесь, – скороговоркой выпалил пришедший, пытаясь отдышаться.

– Успокойся, воин. Что произошло? – спокойным голосом спросил Гаран.

– Люди. Перед воротами стоит тройка людей. Одеты в фиолетовые балахоны.

– И чего же они хотят?

– Они хотят, чтобы мы выдали наших гостей, иначе наше селения будет разрушено, – с нотками паники в голосе воскликнул гонец.

– И как же всего лишь трое человек хотят справиться с нами? – улыбаясь, спросил верховный.

– Не знаю... – слегка смущенно произнес стражник. Видимо, до него, наконец, стало доходить, как смехотворна эта угроза.

– Ничего у них не получится. Вели им убираться со своими угрозами куда подальше, – все так же спокойно произнес верховный шаман.

– Слушаюсь, верховный! – поклонившись, сказал стражник и бросился обратно к воротам.

– Я бы на вашем месте не спешил. Вполне вероятно, что эти люди в состоянии исполнить свою угрозу, – вмешался в разговор я.

– Объясни, – обратил на меня внимание Гаран.

– Скорее всего, по нашу душу пришли каратели, – вспоминая одежду карателей из сна, сказал я.

– Каратели? – в три голоса спросили оба моих друга и верховный шаман.

– Если в двух словах, то это очень опасные люди.

– Элитный отряд убийц, созданный специально для устранения высокопоставленных магов, – подхватил мой рассказ Сез, который, как и любой другой уроженец Союза, слышал о них.

– Но откуда тебе это известно? – спросил ничего не понимающий Кир.

– Позже объясню. Сейчас на это нет никакого времени! – повысил я тон, в надежде на то, что шаманы все-таки отреагируют на возможную угрозу.

В подкрепление моих слова со стороны ворот раздался оглушительный взрыв. Грибообразное черное облако выросло как раз на том месте, где находился вход в селение угартов.

– Все свободные шаманы, живо к воротам! Остальные, пусть займутся людьми на площади, – быстро скомандовал верховный и с прытью двадцатилетнего парня бросился в сторону заварушки.

За ним последовали еще с десяток приближенных шаманов и я с Сезом. Кир, учитывая его состояние, остался на площади, помогая приводить обычных людей в сознание. Добравшись до ворот всего лишь за несколько минут, мы увидели на их месте лишь груду дымящихся обломков, из-под которой торчала рука того бедолаги, который запретил неизвестным войти в селение.

Ноздри верховного шамана гневно задрожали, глаза налились кровью, а губы расплылись в кровожадной улыбке. Сейчас предо мной стоял не добродушный старик, с которым я разговаривал каких-то пять минут назад, а голодный демон мщения, жаждущий уничтожить людей, напавших на его дом. Гаран скинул свое церемониальное одеяние, украшенное разноцветными перьями, обнажая торс. На его мощной груди красовался рисунок раскрывшего крылья дракона. Секунда, и дракон ожил, поднимая свою голову, и заревел безшумным криком. На тот открытый пятачок неба, что я мог видеть сквозь растительность, мгновенно набежали темные грозовые тучи. Задул шквальный ветер, а температура воздуха резко упала. От ног озверевшего шамана начал медленно расползаться иней, замораживая утоптанную землю поселения угартов.