Текст книги "1917: Вперед, Империя! (СИ)"
Автор книги: Владимир Бабкин
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Я сделал пометку в блокноте. Надо будет дать указание Свербееву обсудить с американцами вопрос того, чтобы дозволить и этим элементам выехать в Америку. Чего их зря кормить? Впрочем, я тут, конечно же, несколько лукавлю, ведь даром их кормить никто не собирался и каждую пайку они должны будут отработать посильным трудом на благо Империи. Лесоповалы Сибири ждут своих тружеников.
– Как проходит процесс приведения к присяге?
– На всех территориях Российской Империи, ранее занятых противником, по мере развития наступления и освобождения наших земель, все подданные Вашего Императорского Величества в торжественной обстановке приводятся к присяге верности Императору Всероссийскому.
– Были случае отказов от присяги?
– Единичные. Также имеется некоторое количество лиц, которые прибыли на эти территории после оккупации их противником. Все упомянутые лица взяты под стражу. В отношении их ведется разбирательство.
– Какие возникли сложности при проведении операции?
– Есть определенные сложности с подачей вагонов для депортируемых лиц, поскольку все железные дороги в прифронтовой полосе заняты подвозом войск и боеприпасов. Поэтому содержание данной категории во временных лагерях может занять больше времени и потребует больше фондов на содержание.
– Продолжайте.
– Таким образом, основные мероприятия по подготовке тыла можно считать завершенными. Опыт, полученный при проведении операции «Пламя» можно применить и расширить в рамках подготовленной операции «Поток».
– План «Потока» готов?
– Так точно, Ваше Величество! Все территории, которые по итогам войны отойдут к России, будут полностью пацифицированы. На первом этапе, как и в операции «Пламя», будут выявлены все те, кто непосредственно виновен в разного рода преследованиях или же был настроен явно враждебно к России. На втором этапе, уже после официального присоединения данных территорий к Империи, все местные жители будут приведены к присяге Вашему Императорскому Величеству. Все, кто откажется от принесения присяги, будут выселены с этих территорий, а их имущество перейдет казне. Указанные лица смогут покинуть пределы Империи, отправившись в страны своего исторического происхождения или же в Североамериканские Штаты. На третьем этапе на вновь присоединенных землях будут развернуты новые казачьи войска, которым и отойдет имущество, которое было конфисковано у депортированных лиц. В настоящее время сводные следственные группы находятся на местах и в составе отдельных бригад Внутренней стражи движутся вслед наступающим частям армии, проводя оперативную очистку тылов Кавказского, Румынского и Юго-Западного фронтов. Разумеется, на освобождаемых территориях Румынии операция «Поток» будет проведена не в полном объеме, поскольку не предполагается присяга Императору Всероссийскому подданных румынской короны.
– Разумеется. Чужого нам не надо.
– Точно так, Государь!
Что ж, в целом все прошло даже лучше, чем я ожидал. Отработка методов пацификации занятых территорий была важнейшим элементом стратегии поглощения и переваривания новых земель. Разумеется, это лишь начальный этап процесса.
Что ж я злой такой в последнее время, а?
* * *
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 9 (22) июля 1917 года.
– Идиот!
Я в сердцах швырнул на стол папку с докладом. Блин, не перевелись же идейные идиоты на Руси! Вот что с ним делать теперь? Расстрелять или наградить? Или сначала наградить, а потом расстрелять? Нет, блин, сначала расстрелять, а потом наградить!!!
Ну, что за кретинизм? Почему, в одной и той же ситуации, один ведет себя как мудрый и ответственный человек, а другой, как тот классический лох?!
– Лохвицкий!!!
Я словно выплюнул эту фамилию. Да, видимо фамилии на Руси давали не зря. До генеральских звезд дослужился, а ума так и не нажил. Идиотизм. Чистый и незамутненный идиотизм. Не добавить и не убавить. Только убить.
Почему мне этого так часто хочется в последнее время?
Помечтав минутку о самых экзотических способах казни дурака, я все же встал и, пройдясь к книжному шкафу, достал оттуда коробку с курительными принадлежностями и трубку. Все пытаюсь отвязаться от этой вредной привычки, но как тут вот откажешься с такими-то делами. То бомбу в Иоланду бросят, то Лохвицкий лоханется.
Раскурив трубку и пыхнув несколько раз дымом и слегка успокоившись, опять беру брошенную папку и вновь начинаю читать, стараясь делами отвлечь себя от дум о… Ну, так вот, наш героический дурак Лохвицкий, вверенными силами перехватил один тех из «золотых караванов», которые словно тараканы расползались от Бордо по юго-западу Окситании, пытаясь вывезти золотой запас Франции «в интересах революции». И, разумеется, на эти караваны шла охота, да такая, что хоть детектив пиши, хоть крутой боевик снимай.
За золотом охотились все. И отряды «Единой Франции», и испанцы, и итальянцы, и даже пара британских отрядов, прибывших в район «для усиления», как будто в Нормандии у них был прямо-таки избыток сил. Охотились отряды каких-то темных личностей, охотились авантюристы всех мастей и категорий, охотились наемники и идейные борцы за денежные знаки. Одним словом – все.
Охотились даже всякие «революционные отряды», пытаясь отшакалить и себе немного вкусных денюжек для «мировой революции», своей партии или для себя лично. Ведь какая может быть мировая революция без денег и без себя любимого в ней? Именно, что никакая.
Разумеется, охотились и мы. Формально в порядке помощи силам «Единой Франции», выполняя совместные полицейские операции с итальянцами и французами или действуя самостоятельно. Охотились большей частью безуспешно. Впрочем, в одном из совместных рейдов один такой караван был перехвачен, но, поскольку отряд был совместный, то нам с этого, кроме благодарности, ничего не перепало. Пока, во всяком случае. Еще пару-тройку караванов захватили петеновцы самостоятельно. Самым же крупным совместным успехом был захват не какого-то там каравана, а целого «золотого поезда» – эшелона, набитого золотыми слитками. Это была грандиозная операция и, невзирая на то, что формально речь шла о спасении золотого запаса и возвращении его законному владельцу – правительству Франции, я все же собирался в качестве благодарности выбить за это дело из генерала Петена много всего разных вкусняшек. Во Франции много чего еще осталось интересного, что будет весьма полезно России и в России. Опять же, наши всякого рода долговые обязательства. Но это дело Маниковского и МИДа.
И вот пришло известие, что полковник граф Павел Игнатьев со своим отрядом перехватил еще один караван, состоящий из десятка грузовых автомобилей, набитых ящиками с вкусным и сладким золотом. Тридцать тонн. Двадцать миллионов полновесных американских долларов. Или двести миллионов русский рублей по текущему курсу. Огромный куш.
Что сделал глава моей военной разведки во Франции? То, что и должен был сделать любой разумный и ответственный человек – приказал расстрелять всех, кто сопровождал груз, а их тела сбросить в озеро, предварительно снабдив каждого увесистым камнем. Затем провел хитрую операцию, в результате которой золото было еще хитрей запрятано по окрестным пещерам и прочим укромным местам, причем полная картина была только у самого Павла Игнатьева.
Понятно, что всем созданным полковником графом Павлом Игнатьевым разведывательным сетям, всем этим «Католической», «Масонской», «Римской» и прочим «Шевалье», потребуются деньги, деньги и еще раз деньги, которые, как известно, кровь не только войны, но и любой масштабной разведывательно-диверсионной деятельности. Покупка агентов влияния, всякого рода парламентариев и министров, внедрение агентов и создание новых сетей разведки. Огромные деньги понадобятся также Суворину для обеспечения информационный войны за рубежом. И это, не говоря уж о том, что России нужны технологии, наработки, военные и гражданские спецификации, сертификаты, патенты, чертежи и прочее, прочее, прочее, а значит и родному брату виновника торжества, генералу Свиты графу Алексею Игнатьеву найдется куда эти деньги применить, ибо уверен я, что глава военной миссии во Франции, отвечающий за поставку в Россию всего и вся, тут уж развернется по полной.
Разумеется, такой ход дела был принят мной весьма благосклонно, и я тут же (пока тайно) произвел и младшего брата в генерал-майоры с зачислением в Свиту моего Величества, и заодно пожаловал Святого Владимира второй степени на шею и грудь каждому из братьев. Организовывали перехват вместе, накуролесили во Франции вместе, вот пусть и отдуваются оба. И это далеко не все Высочайшие милости, которые обрушились и обрушатся на графов Игнатьевых.
Я уже начал прикидывать, как лучше употребить сии средства в пользу мировой ре… мирового Освобождения в интересах России, как пришла из Окситании еще одна новость – отряд генерала Лохвицкого перехватил еще один караван и… торжественно передал его французам. Сие несказанное благородство было тут же высоко оценено, и генерал Петен немедля наградил героя Орденом Почетного Легиона.
Молодец, ничего не скажешь. Я, кстати, не про Петена. Двести лямов золотых рублей вот так взять и просто отдать. И кто он после этого? Однозначно Лохвицкий.
Впрочем, в моей истории, старший из братьев Игнатьевых Алексей, умудрился вернуть Советской России примерно такую же сумму – 225 миллионов франков золотом, которые были размещены в царские времена на его имя для закупок вооружений во Франции. Мол, это не его личные деньги, а государственные, а государство сейчас такое, какое оно есть, то бишь советское.
На фото: полковник граф Алексей Алексеевич Игнатьев
Нужно ли говорить о том, что сие решение, крайне не понравилось русским эмигрантам в Париже, желавшим наложить руку на эти сокровища? Вот тогда и разругались два брата. Алексей уехал в СССР и дослужился до генерал-лейтенанта. Внес, между прочим, весомый вклад в историю, в том числе создав в Москве Суворовское училище и ходатайствуя перед Сталиным в 1943 году о необходимости возврата погон в армию. Младший же брат, Павел, не простил ему отступничества и больше они не общались. Павел так и умрет в Париже.
Ну, это все дела давно будущих дней, которые здесь наверняка не случатся. Хотя бы потому, что 200 миллионов франков золотом уже давно переведены со счетов Алексея Игнатьева на мои тайные счета в разных странах, а 25 миллионов франков были успешно освоены его братом Павлом в процессе расширения разведывательной деятельности, для покупки высокопоставленных лиц, для перекупки чертежей и технологий в рамках промышленного шпионажа, и, разумеется, для устройства во Франции всяческих революций с переворотами.
Для ослов, груженных золотом, которые могут открыть ворота в любой город, это самое золото где-то надо было брать.
Так что, шансов на повторение этой истории в этой реальности нет никаких.
Но, опять же, можно в поступке Алексея Игнатьева увидеть какую-то идейность и принципиальность, а вот логику генерала Лохвицкого я понимать отказывался категорически.
Нет, конечно, официально мы выразим горячее удовлетворение действиями русского генерала, используем этот факт на полную катушку и во время торгов с Францией, и в собственной пропаганде. Даже можно наградить генерала каким-нибудь громким орденком для виду. Но, смею полагать, что этот случай поставил крест на карьере Лохвицкого. И, думаю, что он сам, если еще этого не осознал, то весьма скоро осознает. Мне не нужен во Франции генерал, который лоялен Франции, больше чем России. Если же он просто дурак, а не поступил так из каких-то своих принципиально-идейных соображений, то ему так же нечего делать во главе целой русской бригады на французском театре. Найду я ему другую сценическую площадку для сольных выступлений. Поедет генерал-губернатором на Колыму, курировать золотодобычу. И пока, гад, не добудет мне эти самые тридцать тонн золота, Колыма будет для него домом родным.
Надо, кстати, присматривать за тем, чтоб эта падла не сбежал к французам или не начал играть в их интересах русскими войсками. А то придется новоиспеченному генералу Павлу Игнатьеву организовывать смерть героя на поле боя, простите мой стихотворный французский.
Вообще же, ситуация с золотом весьма интересна сама по себе. Слишком все кучеряво. Пока большую часть золотого запаса Франции так и не нашли. Есть, конечно, иллюзорная надежда, что он все еще в хранилищах банка в Бордо, но что-то мне подсказывает, что те, кто устроил весь этот грандиозный праздник с революций и гражданской войной во Франции, вряд ли пустили дело на самотек.
Потому как мало верится в то, что только наши «ослы, груженные золотом» и глупость генерала Нивеля привели ситуацию к такому вот интересному сценарию. Нет, там кто-то играет куда серьезней нас. Кто-то настолько серьезный, что может себе позволить пользоваться нашими грубыми воздействиями на происходящее в своих собственных интересах, оставаясь при этом глубоко в тени за кулисами.
Куш, весом в тысячу двести тонн и ценой в восемьсот миллионов долларов США. Или в восемь миллиардов золотых императорских рублей. На секундочку.
Куш, на фоне которого все сокровища графа Монте-Кристо выглядят свиньей-копилкой гимназиста.
И я нисколько не удивлюсь, что идет Большая Игра такого масштаба, что я сам Игрокам кажусь лишь королем на шахматной доске. Или даже ферзем. Фигурой важной, активной, но лишь фигурой, движущейся исключительно по воле сидящего за доской кукловода.
Я сомневаюсь, что существует какое-то там мировое правительство, как тайная, но организованная закулисная сила. Но мне все меньше кажется, что вся полнота реальной власти и в самом деле у глав государств и правительств, включая меня самого.
Кто стоит в тени? Денежные мешки? Все эти Ротшильды, Морганы, Рокфеллеры и иже с ними? Все может быть. Но, даже если это и так, то вряд ли они действуют согласованно. Да, где-то, в чем-то, в отдельных моментах. Но когда Игра приобретает такой масштаб, то тут уж каждый сам за себя. Да и интересно им участвовать в схватке с равными себе.
Впрочем, я далеко не уверен, что все эти Морганы не являются внешним фасадом куда более серьезных Игроков.
Взрыв на Красной площади, убийство Николая Николаевича, а теперь покушение на Иоланду, что это? Случайное стечение обстоятельств или я кому-то серьезному спутал карты?
Именно потому я столько денег вкладываю в разведку, строя сети по всему миру, и пытаясь нащупать хотя бы обрывки нитей, которые ведут куда-то туда, в тень закулисья.
А тут на сцену является весь такой Лохвицкий и отдает наши кровно экспроприированные деньги французским дядям. И кто он после этого?
* * *
На фото: фронтовая газета, издаваемая штабом при главнокомандующем Юго-Западного фронта. 1916 г.
ОТ РОССИЙСКОГО ИНФОРМБЮРО
Оперативная сводка за 10 июля 1917 года.
За истекшие сутки части 11-й армии генерала от инфантерии Баланина выбили немцев из города Станислав, усугубив положение германской Южной армии, которая, под постоянными артиллерийскими и бомбовыми ударами наших доблестных войск, вынуждена окапываться, занимая позиции на склонах Карпат.
Благодаря действиям Императорского Военно-воздушного Флота и отрядов пластунов, снабжение германской Южной армии со стороны остальной территории Австро-Венгрии весьма затруднено.
В Персии 1-й Кавказский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта Баратова достиг реки Дияла и сходу овладел городом Сенендедж.
Продолжается героическая оборона Риги. Войска, под командованием генералов Горбатовского и фон Шварца успешно сражаются против превосходящих сил противника, нанося ему существенный урон.
В Париже воины русского 6-го Особого Ее Высочества принцессы Иоланды Савойской полка выбили германские войска с вокзала Аустерлиц, восстановив тем самым прямое железнодорожное сообщение на линии Париж-Орлеан. В ходе боев, от немцев полностью очищена территория столицы Франции к западу от реки Сена. Наши войска заняли все ключевые пункты обороны вдоль набережной и укрепились там.
На других участках фронта ничего существенного не произошло.
* * *
ИЗ СООБЩЕНИЯ РОССИЙСКОГО ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА (РОСТА) ОТ 10 ИЮЛЯ 1917 ГОДА:
Всеобщий патриотический подъем охватил Италию. Разгневанные итальянцы спешат обрушить меч возмездия на головы всех тех, кто причастен к покушению на Ее Королевское Высочество принцессу Иоланду Савойскую, а также на винновых в гибели моряков линкора «Данте Алигьери».
Могучим ударом русско-итальянские силы взяли штурмом город Ле-Пюи, отрезав таким образом группировку инсургентов Лиона от остальных сил мятежников. Продолжается наступление на позиции инсургентов в Авиньоне.
Мы будем следить за развитием ситуации.
* * *
РИМ. ДВОРЕЦ И ПЛОЩАДЬ ПЕРЕД КВИРИНАЛЬСКИМ ДВОРЦОМ. 23 июля 1917 года.
Огромная площадь была полна народа. Толпа бурлила, звучали какие-то выкрики, возгласы, реяли флаги. Со всего Рима и не только Рима, стекались на главную площадь тысячи и тысячи итальянцев. Возбуждение практически достигло критической массы и было готово выплеснуться в любом направлении.
Зазвучал Гимн Итальянского Королевства, и толпа запела. Волны пения колыхались над площадью, отражаясь от стен и плывя по воздуху разноголосыми приливами и отливами. Наконец, площадь взревела, увидев, как на балкон вышел король. И рев этот перешел в ликование, когда следом за монархом появилась стройная фигурка принцессы.
Иоланда приветственно подняла руку и площадь затихла.
Слушая ее речь, князь Волконский в очередной раз поразился тому, с какой легкостью принцесса может влиять на людей, будь перед ней всего один человек, или же целая толпа. Тот же Жилин, насколько его знал князь, меньше всего в жизни был склонен к необдуманному героизму во имя каких-то идеалов. И, поди ж ты, бросился под бомбу не раздумывая.
И, судя по всему, многим в мире принцесса Иоланда перешла дорогу. Очень сомнительной выглядит вся эта история с идейными террористами, которые бросили бомбу, якобы, исключительно для того, чтобы отомстить. Нет, вряд ли все так просто. Тут нужно копать глубоко и вдумчиво. Наверняка на кону огромные деньги и огромная власть. И, вспоминая ту же Кровавую Пасху в Москве, эти кукловоды не остановятся ни перед чем.
Да и в Риме не всем по душе то, как быстро стала набирать вес и влияние эта вчерашняя девочка. Все эти «Итало-Русские общества», «Фонд «Данте Алигьери», да и то, как она буквально выпотрошила элиту на том благотворительном аукционе, вряд ли оставили сильных мира сего безучастными. Так что, вряд ли это покушение последнее.
Церемония завершилась и Иоланда с королем покинули балкон. Еще звучали ликующие крики с площади, когда князь Волконский подошел к принцессе и учтиво поклонился.
– Ваше Королевское Высочество!
Та приветливо улыбнулась, старательно выговаривая русские слова:
– Князь! Я рада вас видеть! Я хотела благодарить. За господина Жилина. Он – герой!
Волконский склонил голову, ответив по-русски:
– Мы все ваши верные слуги, Ваше Королевское Высочество.
– Благодарю.
Понимая, что уровень знания языка у принцессы, все еще недостаточен, князь заговорил по-французски:
– Будет ли мне дозволено спросить о вашем самочувствии? Новость о покушении потрясла не только всю Италию, но и вашего покорного слугу. Но особенно беспокоился мой Государь Михаил Второй, который передавал Вашему Королевскому Высочеству свои наилучшие пожелания и самые искренние заверения.
Иоланда подарила князю обворожительную улыбку, так же переходя на французский.
– Передайте Его Императорскому Величеству мою признательность. К счастью, благодаря героизму господина Жилина, я почти не пострадала. Уверена, что Император Всероссийский должен быть счастлив, имея таких подданных, как вы, князь, как господин Жилин, и как верные и доблестные солдаты полка моего имени, которые сейчас героически сражаются на улицах Парижа.
– Не сомневайтесь в этом, Ваше Королевское Высочество! Но, Вашему Высочеству необходим отдых после всех треволнений. И мой Император не простит мне, если буду утомлять вас еще больше. Позволю себе лишь передать Вашему Высочеству личное послание от моего Императора. Ответ я готов передать в любое время дня и ночи. За сим, разрешите откланяться.
– Благодарю вас, князь. Ступайте.
Принцесса задумчиво проводила взглядом уходящего князя, а затем посмотрела на конверт. Обычный конверт. Таких она от Михаила получила уже множество и все они хранятся в отдельной шкатулке, рядом с той прекрасной диадемой, которая так похожа на корону.
Вздохнув, девушка вскрыла конверт и развернула письмо.
«Дорогая Иоланда!
Смею надеяться Ваше Высочество простит Вашего смиренного слугу за дерзновенную фамильярность, но сложившиеся обстоятельства выступят оправданием мне.
Известие о покушении на Вас заставляют меня ускорить ход событий и сделать то, о чем давно говорят во всем мире и что я сам рвался сделать все это время, но лишь известная в таких делах осмотрительность, забота о Вашем добром имени, светских приличиях, и проклятый монарший этикет, заставляли меня сдерживать свои порывы.
Однако, риск потерять Вас перевешивает все иные соображения и я, преклонив колено, прошу Вашей руки.
Моя рука и сердце навечно принадлежит Вам, дорогая Иоланда.
Если Вы согласны стать моей женой и русской Императрицей, то я буду официально просить Вашей руки у Вашего венценосного отца. Верю, что Виктор Эммануил III благословит наш брак и мы немедленно объявим о помолвке.
Жду Вашего решения и молюсь за Ваше скорейшее выздоровление.
Вечно Ваш,
Михаил.
P.S. Мой сын Георгий граф Брасов благословил наш брак и ждет скорой встречи».
На фото: одно из писем, написанных собственной рукой Михаилом Александровичем Романовым
Глава 7. Похищение Европы
На фото: вид на пруд в усадьбе Марфино
За день до того
МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 9 (22) июля 1917 года.
Хмурое вечернее небо за окном было под стать моему настроению. Я стоял, глядя сквозь стекло на сгибающиеся под напором ветра деревья, на летящую листву и прочий лесной мусор, на рябь, волнующуюся на поверхности пруда перед домом.
Ледяной холод поселился в моей душе.
Что сегодня со мной случилось? Отчего мне крышу сорвало? Оттого, что влюбился? Нет. Оттого, что я просто запаниковал. Сначала все понял где-то там, на подсознании, а потом, уже ближе к вечеру, осознал со всей холодной ясностью. Моя утренняя любовная лихорадка и метания первой половины дня – лишь внешнее проявление паники, позже осознанной и подавленной.
Всю вторую половину дня разбирал отчеты всех моих спецслужб, доклады МИДа, депеши князя Волконского, переписку с монархами Европы и президентом США. Я пытался охватить картину в целом и читать между строк, ловя второй и третий слой смысла в происходящем.
Я слал телеграммы Волконскому, Мостовскому и обоим братьям графам Игнатьевым. Я связывался с русской делегацией в США, уточнял их встречи и что на них говорилось и на что там намекалось.
Я изучал отчеты МВД, Имперской СБ, Отдельного Корпуса жандармов и контрразведки о ситуации в России и о процессах в ней происходящих.
Искал, пока общие контуры мозаики не начали складываться у меня в голове.
Затем отложил бумаги. И уже час стою вот так, глядя на мрак за окном.
Иоланду убьют.
Обязательно.
Не убили сегодня, так попробуют завтра. И послезавтра.
Игры кончились.
Да, что-то я недодумал раньше. Чего-то все еще не понимаю. Но знаю твердо – дело тут не в Иоланде. Скорее всего, я вдруг оказался на полях той самой жестокой Большой Игры, в которую без сантиментов Играют взрослые дяди.
Пора взрослеть, малыш.
Детских игрушек больше не будет.
Только Игра по крупному.
И в этой Игре кто-то решительно против нашего брака. Брака и всего, что за ним стоит и что с ним связано.
И устранять эту проблему будут буквально.
Причем, отказ от брака мало что изменит. Разве что ее царственный папаша, фактически спасая ей жизнь, выдаст ее быстренько замуж за какого-нибудь графа. Как это, кстати, и произошло в известной мне истории.
Но что я могу сделать? Межгосударственные отношения и междинастические браки – это не горы Кавказа, где невесту усадил на коня и ходу в ближайшее ущелье, лишь камни из-под копыт, да пыль столбом. А там будь что будет.
Я скривился, представив себя в кавказской бурке, умыкающего принцессу с балкона Квиринальского дворца, скачущего по узким улицам старого Рима и отстреливающегося через плечо от преследующих горячих джигитов в форме итальянских карабинеров.
Да, уж. Тебе бы, идиот, в кино сниматься. Там, где есть режиссер и где тебе всегда крикнут: «Стоп. Снято!»
Пройдя к секретеру, достаю оттуда бутылку коньяка и бокал. Щедро плеснув, выпиваю грамм сто пятьдесят. В голове тут же зашумело. Налил еще одну порцию.
Распахнув окно, ловлю на своих щеках холодный ветер. Да, похоже, сейчас дождь ливанет. И станет совсем паршиво.
Ставлю бокал с коньяком на подоконник.
Черт знает, что такое. У меня война, у меня заговоры, реформы, Империя, в конце концов. И тут дело, которое виделось довольно простым – обыкновенный династический брак, изначально имеющий геополитическую и внутриполитическую основу, вдруг превратилось в такую многогранную проблему, к которой ВООБЩЕ не знаешь, как и подступиться.
Потому как все эти мои заговоры, война, реформы, Империя, да и брак этот, все это лишь внешние проявления, декорации процессов, куда более глубинных, к пониманию которых допущены лишь посвященные. И пока нить истинных событий от меня ускользает.
Знает ли Николай больше меня? А если знает, то почему не подсказал? Не может же такого быть, что за долгие годы царствования он не сталкивался с истинными Игроками или хотя бы их посланниками. Или может?
Может это я выбежал сдуру из загона и меня пытаются вновь загнать в стойло?
Может слишком много стал на себя брать?
Может моя Россия вдруг начала покидать предназначенное ей место жертвы и дойной коровы?
Где ж я так нагрешил…
Задумчиво смотрю на стоящий передо мной бокал.
Еще накатить? Нет, хватит пожалуй. Станет ведь еще хуже. Коньяком проблему не решишь. И так уже чувствую, как начинаю плыть. Сто пятьдесят коньяка на голодный желудок, при том, что я, толком, сегодня вообще не жравши, это…
В дверь постучали.
– Да!
Мощный удар ветра сбрасывает с подоконника бокал и тот со звоном разбивается об пол. Полковник Абаканович спешно прикрывает дверь за собой, отрезая путь сквозняку.
– На счастье…
А что еще я могу сказать в такой ситуации, глядя на осколки стекла и растекающийся по полу благородный напиток у себя под ногами?
– Простите, Ваше Величество, я не…
Устало останавливаю извинения.
– Пустое, полковник. Ну, что стряслось на сей раз?
Тот как-то замялся.
– Государь, там, это… Джигиты ваши прибыли. Целая делегация.
Я едва не застонал в голос. Мне только джигитов в этот момент не хватает. Хмуро интересуюсь, стараясь сдержать раздражение:
– Что хотят?
– Аудиенцию просят. Говорят, мол, пришли к командиру.
Вероятно, и там что-то стряслось. Что за день…
– Ну, пришли – зови.
Надо отделаться от них поскорее. Мне сейчас вот точно не до них.
– Да, Государь, но… Они там не одни. Говорят, подарок командиру привели.
– Привели?
Похоже, что сегодняшний день меня таки доконает.
Адъютант кивает:
– Да, привели. Лошадей.
О, Господи! Я чуть не выматерился. Мне вот только лошадей не хватало! Тем более сейчас!
Выглянув в окно, я скривился, увидев делегацию. Вот за что мне это наказание?
– Евстратий! Неси…
– Тут я, Государь. Несу!
Придется переодеваться. Мало мне забот было сегодня. Что за гадская у меня работа. Бросаю последний взгляд на разбитый бокал. А вот сейчас я бы тебя выпил. Не судьба. Не судьба…
И вот я уже спускаюсь по ступеням дома навстречу дюжине «диких». Те встретили меня не как обычно встречают Высочайшую Особу почтительные верноподданные, а криками восторга и приветственными поднятиями рук. Они бы и пальбу бы наверняка устроили по своему обыкновению, но генерал Климович никого не пропускал во внутренний круг безопасности с оружием. Кинжалы им, конечно, оставили, ибо будет это кровная обида.
Впрочем, стоило мне приблизиться и прибывшие стихли в почтительном молчании. Стараюсь говорить спокойно и уверенно:
– Ас-саляму алейкум, мои верные воины. Что привело вас ко мне?
Вышел вперед старший горец и с глубоким уважением произнес слова встречного приветствия:
– Ва алейкум ас-салям тебе, наш Великий Командир и Государь. Привели мы тебе подарок от всей твоей верной дивизии. Прими и не прогневайся на самых верных воинов своих. По всему Кавказу искали достойного тебя коня.
На фото: командир Дикой дивизии Михаил Александрович Романов со своими горцами
Конь был и вправду хорош. Наверное. Кавказец же, меж тем, продолжал:
– Настоящий чистокровный кабардинец! Горячий, стремительный, своенравный, недоверчивый к чужакам и верный до самой смерти тем, кого признает своим. Как и все горцы!
Глаза вороного коня горели злобным огнем. Воистину исчадие. Хмуро интересуюсь:
– Кусается?
Джигит радостно закивал:
– Обязательно, Великий Командир! И кусается, и лягнуть может. И убить. Все, как ты любишь!
О, да. Сегодня это именно то, что я люблю. Вот только объезжать таких вот красавцев любил мой прадед. На его такие шоу собиралась чуть ли не вся Дикая дивизия. Но, вот только я не он. Я вообще лошадей не люблю, да и, как и всякий горожанин, не имевший с ними дела, даже побаиваюсь. И, знаю точно, что вот этот вот красавец точно чувствует мою неуверенность. И слабину он мне ох как не простит.
А учитывая мое внутреннее состояние сейчас, ситуация решительно превращалась в серьезную проблему.
Передо мной отнюдь не мирная лошадка, на которых катают детей и барышень, а боевой конь, настоящий зверь, который, судя по всему, еще и отличается весьма крутым нравом. Под уздцы крепко держали его двое, не давая ему возможность даже мотнуть головой. И я не могу не сесть в седло, которое добрые горцы заранее затянули ремнями на его спине, не оставляя мне другого выхода. Они ждали. А я представлял себе, как я сейчас пулей вылечу из этого седла, прямо им под ноги. И это уже будет настоящий несмываемый позор, а не какой-нибудь там «слегка оконфузился»!
Пытаясь выиграть время и уповая на то, что случится что-нибудь такое, что избавит меня от этого кошмара, я обращаю внимание на второй «подарок». Ко мне тут же подводят прекрасную кобылу, белую как снег.
– Джигиты верной тебе Дикой дивизии почтенно просят тебя, наш Великий Командир и Государь, передать эту кобылу итальянской принцессе Иоланде, когда она наконец прибудет в Москву. Мы смиренно надеемся, что ей понравится лучшая лошадь Кавказа, белая, словно снега наших гор!