Текст книги "Бразилия для любознательных"

Автор книги: Владимир Аврорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Коренные жители, или 500-летие открытия Бразилии

Каждый день проезжая по проспекту Фария Лима в Сан-Паулу, я невольно бросал взгляд на огромный циферблат часов. На них отмечались дни, остававшиеся до 500-летия Бразилии. Сначала их было 600 или 700. И вот осталась неделя. Власти готовились отметить эту дату с помпой, вот только коренные жители Бразилии что-то не проявляли восторга по этому поводу. В ряде мест, где намечались торжества, индейцы попытались выразить протест и несогласие с официальной версией открытия Бразилии. У них на это иной взгляд и свой счет к истории.

9 марта 1500 г. из Лиссабона вышла эскадра из тринадцати судов и взяла курс на юг. Среди историков долго шли споры по вопросу о том, имел ли руководитель этой экспедиции Педру Кабрал указания короля Мануэла I разыскивать земли на Западе или он случайно набрел на побережье Бразилии. Сейчас это не имеет ровным счетом никакого значения. Историческим фактом стало то, что 22 апреля 1500 г. португальские мореплаватели увидели береговую полосу, достигли ее и высадились в просторной бухте, названной ими Порту-Сегуру. Именно в этом месте Педру Кабрал впервые ступил на только что открытые земли, объявив их владением Португалии.

Коренные жители встретили пришельцев радушно. Но мирное сосуществование продолжалось недолго. Португальцам нужна была дешевая рабочая сила. Золота на этих землях они поначалу не обнаружили и поэтому взялись за разработку ценных пород деревьев, главным из которых было «пау-бразил». Рубка и погрузка на суда огромных деревьев, достигавших 15 м высоты и 1 м в поперечнике, требовали больших усилий. К этому «лесоповалу» приобщили индейцев. Позже, когда португальцы стали выращивать на плантациях сахарный тростник и табак, индейцы широко использовались на них в качестве рабочей силы. Набеги на индейские племена, захват и обращение в рабство стали повсеместным явлением. Однако индейцы оказались очень свободолюбивым народом. Они не хотели сносить жестокое обращение, часто убегали в родные леса, гибли от непосильного труда и принесенных европейцами болезней, но не смирились с гнетом колонизаторов.

Острая нехватка рабочих рук на открытых португальцами землях компенсировалась ввозом негров из африканских колоний. В XVII веке в Бразилии насчитывалось 350 тыс. рабов, к началу XIX века негры составляли почти половину населения страны А что стало с индейцами? Никто не может сказать, сколько индейцев проживало на территории Бразилии, когда там появились португальцы. По некоторым оценкам, индейское население достигало 5 млн. человек, относившихся к 970 этническим группам. За первые три века их стало значительно меньше – около 1–2 млн. Спасались индейцы тем, что уходили в отдаленные районы, скрывались в джунглях Амазонки, еще долгое время недоступных белому человеку. Это уберегло их от полной гибели.

Бразильское государство стало проявлять заботу об индейцах лишь в середине XX века. С этой целью был создан Национальный фонд индейцев (ФУНАИ). По его данным, в Бразилии проживают примерно 330 тыс. индейцев 215 этнических групп. Фонд сыграл важную роль в выработке политики, направленной на сохранение индейской культуры и среды их обитания, которая не выдерживает наступления современной цивилизации, опирающейся на совершенно чуждые коренным жителям ценности.

Индейцы, населявшие Бразилию до появления португальцев, смогли выжить. Если 500 лет назад их было около 5 млн., то сегодня индейская кровь течет в венах 100 млн. бразильцев. Недавно проведенное исследование ДНК бразильского населения показало, что 70% бразильцев имеют индейскую, белую и негритянскую кровь. «Сегодня, – говорил мне знакомый антрополог, – мы имеем тип бразильца, образовавшийся в результате смешения различных рас на протяжении пяти веков. Поэтому с полным основанием можно сказать, что Бразилия по преимуществу страна метисов».

Бразильская конституция 1988 года признает за индейцами права на земли, которые они занимали с давних времен, на сохранение специфики своей социальной и этнической организации, своего языка, веры и традиций. В парламенте время от времени разгорались бурные дебаты о праве индейцев на принадлежавшие их племенам земли. Все участники подобных споров лукавили. Они прекрасно понимали, что эти земли индейцам никто никогда не вернет. В обжитых районах Бразилии это просто невозможно, так как земли давно заняты под поселки и города, сельскохозяйственные угодья, фабрики, заводы, дороги и т. д. Хотя случалось и так, что незаконно отнятые у индейцев земли возвращались прежним владельцам. Всего за индейскими племенами (а их сейчас 227) в принципе признается право на 96 млн. га (территория, равная трем Италиям). 98% этих земель расположены в бассейне Амазонки, то есть в слабо заселенном и экономически отсталом регионе. Получается, что индейцы, составляющие 0,2% населения Бразилии, формально могут претендовать на 11% национальной территории. Вопрос только в том, что они будут делать с этими необъятными пространствами, если когда-нибудь им выдадут документы, подтверждающие права на амазонскую сельву.

Использование достижений современной медицины в борьбе с болезнями, которым индейцы подвержены в большей степени, чем белые, негры и мулаты, привело к тому, что индейское население в последние годы растет в два раза быстрее, чем население страны в целом. Им даже стали делать прививки от гриппа. Изолированно от цивилизации со всеми ее напастями индейцы живут только в бассейне Амазонки. Там их насчитывается около 100 тыс. 15% земель амазонского региона официально признаны как земли индейцев. ФУНАИ оберегает индейцев Амазонки от общения с внешним миром. Для посещения индейских резерваций необходимо иметь специальное разрешение. За десять лет, например, ученым было выдано только 20 пропусков, разрешающих побывать в племени зоэ, обнаруженном в 1989 году. По оценке специалистов ФУНАИ, в бассейне Амазонки проживает более десяти индейских племен, с которыми пока не удалось наладить постоянные контакты.

В последние годы в Бразилии делается немало для улучшения условий жизни коренного населения. Однако не так просто на-верстать то, что было упущено за несколько столетий.

В бразильском обществе высказывались разные суждения по поводу празднования 500-летней годовщины открытия Бразилии. Раздавалась критика как самого праздника, больше португальского, чем бразильского, так и властей, решивших потратить на торжества значительные средства. В Бразилии есть на что израсходовать 60 млн. реалов, хотя, конечно, этой суммы недостаточно для решения многих назревших проблем.

Официальные власти отмечали 500-летие торжественно. Праздник подавался ими не как дата открытия Бразилии, а как начало формирования бразильской нации. В г. Порту-Сегуру, где португальцы впервые ступили на бразильскую землю, отреставрировали старинные здания, памятники истории, провели работы по урбанизации, защите окружающей среды. В Короа Вермелья, где в 1500 году провели первую христианскую службу и где теперь все пришло в запустение, для улучшения условий проживания индейцев племени паташо построили 150 новых домов, коммерческий комплекс, школу, центр здоровья и культуры.

Иной взгляд на торжества но случаю 500-летия у индейцев. Их понять можно. Открытие Бразилии европейцами не принесло им блага ни в прошлом, ни в настоящем. Парадокс, но коренные жители Бразилии так и остались изгоями на родной земле. Сна-чала их использовали как подневольную рабочую силу, нещадно эксплуатируя и угнетая. А когда они выступали в защиту своего права на жизнь, их безжалостно уничтожали. Потом о них просто забыли. И это забвение длилось почти 400 лет. Об индейцах вспомнили лишь в середине XX века, когда коренной народ оказался на грани вымирания. Конечно, индейцам трудно привыкнуть к образу жизни европейцев. Этого, видимо, и не нужно. ФУНАИ помогает им сохранить привычную среду обитания, взяв из современной цивилизации то, что подходит и доступно.

Далеко не везде решается вопрос о возвращении хотя бы части незаконно отобранных земель. Индейцев изгнали с принадлежавших им земель не только в сравнительно обжитых районах штата Байя, но и в джунглях Амазонки, где транснациональные компании ведут хищническую вырубку леса. Они не в состоянии им противостоять, даже когда на их стороне Национальный фонд индейцев. Поэтому до сих пор в штате Байя гремят выстрелы – это племя паташо пытается вернуть отобранные у него местными помещиками земли. Причем все это происходило на территории индейской резервации, где строго запрещалось ущемлять их права. В нарушение запрета власти штата Байя в 40–50-х годах передали местным плантаторам документы на владение землями резервации. А самих индейцев оттуда изгнали. И до сих пор справедливость не восстановлена.

На фоне всего этого праздника не получилось. Иначе и не могло быть. Индейцы как были туземцами, так и остались ими. Конечно, они вели себя вызывающе и агрессивно в г. Порту-Сегуру, куда на торжества приехал президент республики Ф. Кардозу [27]27
  Фернанду Кардозу – известный экономист и социолог, в годы военной диктатуры проживал в Чили и Франции, где занимался преподавательской деятельностью. В 1995–2002 годах – президент Бразилии.


[Закрыть]. Впервые за 500 лет они увидели недалеко от своей резервации человека, олицетворяющего высшую власть страны. И ему они хотели выразить свой протест, боль и горечь. Побоище, учиненное вооруженной полицией над протестующими индейцами в г. Порту-Сегуру 22 апреля 2000 г., очень напомнило жестокое обращение с их предками в начальный период колонизации. Индеец Жилдо Терена смело вышел навстречу блюстителям порядка, чтобы предотвратить столкновение. «Можете меня убить, но позвольте нам выразить протест. Мы – бедные, униженные, но у нас есть права», – заявил он полицейским. Потом индеец встал на колени, моля о милосердии. Его просто смяли, повергли на землю. Когда Жилдо вернулся в родную деревню в штате Мату-Гросу (в 3 тыс. км от г. Порту-Сегуру), его встретили как героя.

Руководители движения в защиту прав индейцев отказались от участия в официальных торжествах по случаю 500-летия. Они организовали свой марш в г. Порту-Сегуру. В нем участвовало 2 тыс. представителей от 200 племен. Им хотелось привлечь внимание властей и общественности к положению индейского населения и оспорить официальную версию открытия Бразилии. Для бразильских индейцев, как и их соплеменников из других стран Америки, ее завоевание европейцами не было началом их истории. Они прибыли на этот континент за тысячи лет до появления европейцев. Поэтому для них 22 апреля 1500 г. началась всего лишь экспансия европейских стран в эти земли.

Какой у вас цвет кожи?

В Бразилии редко говорят вслух о цвете кожи. Но любому иностранцу, особенно приехавшему из Европы, бросается в глаза пестрый расовый состав населения. Я никогда не обращал на это внимания. Для меня цвет кожи не имел абсолютно никакого значения. Среди негров и мулатов я встречая прекрасных и воспитанных людей, хотя все мои друзья и близкие знакомые имели европейские корни. Это возникло как-то само собой. В Бразилии, этом сплаве Европы с Африкой, как бы уживаются две страны, два народа, живущие не то чтобы отрешенно друг от друга, но на некотором удалении. Сближают белых и негров мулаты – этнический тип нового бразильца, доля которого в массе населения растет довольно быстро. Бразильцы, имеющие полностью, или частично африканские корни, составляют около 45% населения. Но их влияние в жизни страны не столь ощутимо.

В Бразилии не заметишь признаков расовой дискриминации. Независимо от цвета кожи бразильцы ведут себя как равные члены общества, если, конечно, их не разделяют различия в социальном положении. Конституция и законы гарантируют всем гражданам равные права и возможности. В жизни, конечно, встречается всякое, в том числе и проявления расовой неприязни на бытовом уровне. Это послужило причиной принятия в 1989 году закона о наказании за расизм. В реальной жизни он практически не применяется. Видимо, редко кто обращается в суды по таким вопросам. А может быть, по той причине, что большинство судей и прокуроров – белые. В Сан-Паулу среди нескольких сотен прокурорских работников редко можно увидеть негра.

В бразильском обществе бытует мнение, что в стране нет расизма, хотя в жизни все обстоит далеко не так гладко. Различия в положении белых и негров особенно режут глаз в социальной и политической областях. Людей с черным цветом кожи нечасто увидишь в высших эшелонах власти, среди сенаторов и депутатов Национального конгресса, губернаторов штатов. Негру, как правило, труднее устроиться на хорошую работу. Предпочтение отдают белым. При средней зарплате белого в Сан-Паулу в 2000 году 765 реалов негр получал меньше половины – 350. Негры занимают 1% руководящих постов в государственных структурах. Это, разумеется, немного. Но постепенно ситуация меняется. В 1996 году мэром крупнейшего бразильского города Сан-Паулу жители избрали негра С. Питту, при этом большинство его жителей – белые. В правительстве Ф. Кардозу в течение четырех лет пост министра спорта занимал бывший футболист Пеле. Не все обстоит так уж безнадежно. Неграм бразильцы доверяют защищать национальные цвета на футбольных полях. Если раньше игроки со смуглой кожей доминировали в бразильской сборной, то теперь она почти полностью состоит из негров и мулатов. Многие популярные музыканты и певцы – негры и мулаты. Нередко можно увидеть смуглую девушку в vip-зале международного аэропорта, негра – в дорогом ресторане. Лет двадцать назад это была привилегия известных артистов и спортсменов из негритянской среды. В 70-х годах не было ни одного негра-пилота, а теперь их уже несколько десятков.

Один знакомый американец любил называть Бразилию «второй негритянской страной в мире после Нигерии». Конечно, это не так. Американец страдал склонностью к преувеличениям. В самой Бразилии на этот счет существуют две точки зрения: одни считают, что это страна преимущественно белых, другие убеждены, что живут в стране негров или, по крайней мере, не белых.

– Несколько лет назад, – рассказал мой приятель Фреди, – в Бразилию приехал иностранный социолог для изучения взаимоотношений между представителями разных расовых групп. Он задавал бразильцам много каверзных вопросов об их отношении к представителям негритянской расы, которые поставили бы в тупик кого угодно, но только не жителей Рио-де-Жанейро. В большинстве случаев следовал ответ в чисто бразильском духе, настолько уклончивый и двусмысленный, что социолог только разводил руками. Ему так и не удалось выяснить, есть ли в Бразилии признаки расовой дискриминации.

У любого непредвзятого наблюдателя, прожившего в Бразилии несколько месяцев, не может не сложиться мнение, что предубеждения на расовой почве на бытовом уровне существуют, хотя и в довольно мягкой форме. В Бразилии долгое время существовала точка зрения, что место негра на задворках жизни. Но так было раньше. Негры, преуспевшие на каком-нибудь поприще, быстро утрачивают свой прежний социальный статус. К ним уже мало кто относится как к неграм, потому что они перестали быть бедными. В бразильском обществе чаще стали появляться зажиточные негры, но пока что они составляют незначительное меньшинство.

Как-то я разговорился на эту тему со знакомым профессором университета. В ответ на мой недоуменный вопрос он назвал несколько цифр из отчета о проведенном в 2000 году опросе общественного мнения, которые меня просто удивили. 93% опрошенных жителей Рио-де-Жанейро считали, что в Бразилии существуют предубеждения против негров. «Никто не хочет признавать себя расистом, – сказал профессор Фернандес. – Расовыми предубеждениями страдают всегда другие. Такой некритический подход – одна из особенностей нашего расизма». Это подтверждают, например, ответы на вопрос: «Хотели бы вы иметь негра своим начальником?». 50% опрошенных дали отрицательный ответ, 47% сказали, что для них это не имеет значения. 58% опрошенных жителей Рио-де-Жанейро, в большинстве своем белые, не хотели бы, чтобы их близкий родственник состоял в браке с негром или негритянкой. И в то же время 85% заявили, что вступили бы в брак с лицом негритянского происхождения. Противоречивые, на первый взгляд, суждения жителей Рио-де-Жанейро, где проживает много негров и мулатов, отражают существующую путаницу в головах многих. Живя среди негров, многие никогда всерьез не задумывались над этими проблемами. К тому же не ясно, у кого брали интервью социологи – негров, мулатов или белых.

Быть негром в Бразилии довольно часто означает ловить на себе косые взгляды. Так называемое «приличное общество» считает, что внизу есть предназначенное для негров место и там они в основном и должны держаться. Пробыв какое-то время внизу социальной пирамиды, они могут несколько «подняться в жизни». Можно сказать, уподобляясь тем, кто любит заниматься игрой слов, в этом нет ни расизма, ни расовых предрассудков. Но так ли это на самом деле? Скорее всего, видимо, нет. Кстати, 15% опрошенных жителей Рио-де-Жанейро признались, что испытали на своем опыте расизм в той или иной форме.

Карнавал

С моего незабываемого первого карнавала в Рио-де-Жанейро в 1963 году я часто задумывался над смыслом этого бразильского праздника. Раньше я никогда не слышал о нем. И был, признаюсь, удивлен уже на сборе нашего квартала, где мне дали обычный, как у всех, карнавальный наряд и заставили выпить несколько глотков виски, привезенного контрабандным путем из Парагвая.

В то время карнавал был гораздо проще, чем спустя 20–30 лет. Почти во всех кварталах устраивались свои маленькие шествия, в которых мог участвовать любой житель. На проспект Ж. Варгаса шли только те школы самбы, которые имели профессиональный уровень подготовки и роскошные костюмы. У нас же все было просто. В квартале жили люди примерно одного социального положения. Разным был возраст, но это не мешало нам веселиться пять дней подряд – с субботы до среды. Постепенно мое общение с бразильцами, среди которых встречались настоящие знатоки карнавала, позволило мне узнать историю его возникновения.

Карнавал берет начало в культурных традициях португальцев. Оказавшись вдали от родины и привычного образа жизни, они стремились разнообразить свой быт в колонии. Для этого устраивались карнавалы, полностью воспроизводившие праздничные шествия по улицам Лиссабона и других городов. Сначала это были довольно примитивные народные гуляния, по времени предшествовавшие началу Великого поста. Не претерпев никаких внешних изменений, португальский карнавал очень быстро распространился по всей территории колонии. Но одним карнавалом дело не ограничилось. В остальное время года португальцы любили устраивать под открытым небом праздники с яркими костюмами, танцами, театрализованными представлениями, которые со временем стали неотъемлемыми атрибутами карнавала. Это были красочные шествия по улицам, в которых мог участвовать каждый житель города. Любое династическое событие служило предлогом для таких праздников. А поводов было много: коронация, дни рождения короля и его ближайших родственников, бракосочетания членов королевской семьи и т. д.

В ходе долгой эволюции карнавал колонии обогащался за счет культуры различных этнических групп, населявших Бразилию. Со временем в нем все сильнее стали звучать негритянские мотивы. Оторванные от далекой родины, африканские негры находили утешение и радость жизни в пении и танцах вокруг костра на территории фазенды. Уже тогда самба пользовалась большой популярностью у рабов.

Самбой вначале называли один из элементов танца (samba на языке рабов означала «удар живота»). Во время танца из круга выходил один из негров и выбирал себе напарницу для сольного номера. Делалось это просто. Двигаясь в ритме музыки, он подходил к приглянувшейся женщине и ударами живота приглашал ее на танец. С точки зрения строгой морали, такие приемы танцора считались неприличными и поэтому осуждались католической церковью. Однако, если священники были против чувственных танцев, хозяева рабов не возражали. Эротические танцы стимулировали рождение новых рабов.

Самба вобрала в себя элементы других танцев и претерпела немало изменений. После этого она стала достоянием жителей городов, однако еще долго не выходила за пределы кварталов бедноты. Потребовалось время, чтобы творчество негров привело к появлению самбы как наиболее выразительного народного танца, ставшего сутью любого бразильского карнавала. Центральный элемент самбы – песня. К каждому карнавалу школы самбы готовят свою песню, под мелодию которой они участвуют в карнавальном шествии. Но это пришло значительно позже.

Нарядные костюмы, музыка, танцы и пение всегда являлись важнейшими элементами карнавала. В 40-х годах XX века карнавалы превратились в пышные праздники благодаря роскошным костюмам, красочно оформленным уличным шествиям, хорошей музыке и массовым танцам, в которых законы хореографии играли далеко не последнюю роль. Превращению в подлинно всенародный праздник, независимо от социального положения его участников, способствовало объединение всех существовавших в то время карнавалов различных слоев общества – богачей, людей среднего достатка и бедноты.

Бразильский карнавал – удивительное явление народной культуры. В Бразилии нет города, в котором не было бы своего карнавала, каким бы скромным он ни был.

Карнавал Рио-де-Жанейро – самый впечатляющий из всех бразильских праздников. Он начинается в пятницу и заканчивается в среду. Важнейшие события карнавала – парад школ самбы и балы в клубах. К ним нужно добавить карнавалы в кварталах, в которых участвуют все желающие. До возникновения школ самбы в 30-х годах в Рио-де-Жанейро сосуществовали два карнавала – большой и малый. На первом веселились представители высшего общества. Они устраивали роскошные балы в клубах, особняках и муниципальном театре, карнавальные кортежи по центру города. Это был карнавал для белых и элиты общества.

Второй предназначался людям среднего достатка, неграм и беднякам. Он состоял из разрозненных, скромных по оформлению шествий в кварталах, где проживал простой народ. Именно на улице люди, у которых не было денег ни на билеты на светские балы, ни на покупку дорогих карнавальных костюмов, веселились на свой лад. Обитатели пригородов шли в центр города, где карнавальные шествия устраивали клубы. Жители центральных кварталов заблаговременно занимали места на тротуарах, чтобы иметь возможность посмотреть карнавальный кортеж. Другие располагались на балконах и верандах домов. Принято было разъезжать по городу на трамвае, в котором беспрерывно танцевали самбу.

Многое изменилось в карнавальном празднике с появлением школ самбы. Первые школы самбы возникли на окраинах Рио-де-Жанейро, в кварталах Мангейра, Салгейру и Портела. В них обучали танцевать и петь самбу, осваивать искусство танца в массовом шествии по улицам города. Клубный карнавал уступил школам пальму первенства. Постепенно исчезла грань, разделявшая общество в дни всеобщего праздника. Карнавал стал демократичнее. С появлением в 1980 году самбодрома [28]28
  Специально оборудованное место с трибунами для проведения карнавального шествия.


[Закрыть]в Рио-де-Жанейро, а несколько позже и в Сан-Паулу карнавал приобрел многие черты коммерческого шоу. Интерес зрителей подогревается тем, что в ходе карнавального шествия проводится конкурс школ самбы. Строгое жюри оценивает музыку и слова песен, которые исполняются во время шествия школ, костюмы и общую композицию и определяет победителя по целому ряду критериев, а также распределяет места между остальными участниками конкурса.

– Началась Куаресма [29]29
  Quaresma (порт.) – Великий пост.


[Закрыть]? – спросил я у Фреди.

– Не знаю, – ответил он. – Раньше это был стабильный религиозный период, который начинался в «пепельную среду». В этот день заканчивался карнавал и начинался отсчет сорока дней покаяния и Великого поста – до Пасхи. Сегодня все зависит от обстоятельств. В штате Байя никто не знает, когда заканчивается карнавал, и если карнавал не заканчивается, не начинается Куаресма.

В Бразилии раздается немало голосов, призывающих ограничить этот вечный праздник. В конце концов карнавал – это погружение христиан в атмосферу радости и веселья, позволяющее им безболезненно пережить сорок библейских дней в молитвах и страданиях.

– А пепел? Что означает «пепельная среда» – последний день карнавала? – допытывался я.

– Это символ боли согласно Священному писанию, – объяснял Фреди. – Пепел всегда напоминал о несчастье и обреченности человека: после него останется одна пыль.

Карнавал помогает забыть невзгоды. Вся страна в это время как бы уходит в отпуск – не только от работы, но и от каждодневных забот и проблем. Это – время всеобщего перемирия. Нет ни правительства, ни оппозиции. Если бы президенты, министры и губернаторы действовали только во время карнавала, о них вспоминали бы как о лучших правителях именно потому, что в карнавальные дни все замечают отсутствие власти. Ее осуществляет непосредственно народ на улицах. Я ощутил это, когда одна из участниц школы самбы, полная счастья, заявила журналисту телевидения: «Сегодня мой день. Я все решаю сама, я – королева, могу все, что захочу». Это – проявление подлинной свободы. Нет ничего более демократичного, чем один день карнавала, когда нет ни богатых, ни бедных, ни начальников, ни подчиненных. Все уравнены какой-то внутренней силой, стремлением к счастью.

Каждый год я ходил на главное карнавальное шествие на проспекте Варгаса. Мне нравилось это бразильское празднество, и однажды, отбросив все колебания и сомнения, я решился присоединиться к школе самбистов «Бейжа – Флор» («Колибри»). Мои друзья неоднократно предлагали окунуться в самую гущу карнавальных приготовлений. В течение года мне пришлось посещать занятия, на которых отрабатывались элементы карнавального танца-шествия, разучивалась песня. Для этого приходилось ездить довольно далеко, в пригород Нилополис. В подготовке к карнавалу участвовало все население этого периферийного района: заблаговременно шили костюмы, изготовляли украшения, народные поэты и композиторы сочиняли слова и музыку самбы.

В 70-х годах «Бейжа – Флор» считалась одной из лучших школ. Ей удалось радикально изменить стиль карнавального шествия, превратив его в гигантский балет из нескольких тысяч человек. Новые костюмы, отличавшиеся богатством фантазии и хорошим вкусом, не сковывали пластичность движений участников шествия. Они свободно импровизировали на ходу, в полной мере раскрывая свои творческие способности. В тот год «Бейжа – Флор» выступила с блеском, сорвав бурные аплодисменты многочисленной публики, и вновь стала победительницей карнавала.

После нее под грохот барабанов на проспекте появилась школа «Независимая молодежь». Самбисты вовсю старались заработать аплодисменты простонародья смелостью песенного текста, в одном из куплетов которого мелькали непривычные по тем временам слова «диалог» и «демократия». На такое в годы военного режима ранее не решался никто. За подобную дерзость можно было вообще на несколько лет лишиться права проходить мимо главной трибуны карнавала, хотя генеральских мундиров на ней не было видно. Все же лучше было бы не путать карнавал с политикой. Так было безопаснее, да и оставался какой-то шанс на успех. Выручила школу роскошь костюмов и добротное оформление карнавальных машин – платформ. Особенно впечатляла одна автомашина с раздвигающимися крыльями, блиставшая светящейся краской, ярким синтетическим материалом и зеркалами. Музыка самбы, весьма удачная и веселая, вызвала оживление среди публики, которая стала пританцовывать и подпевать, благо, что слова не отличались замысловатостью. За этим занятием зрители как-то не заметили, что политический подтекст куплетов самбы содержал в себе опасную крамолу. Все обошлось. Несмотря на свою дерзость, «Независимая молодежь» успешно завершила шествие, хотя и без шансов на победу.

В самом конце карнавального шествия перед зрителями предстала школа «Академики из Салгейру», всегда блиставшая искрящимся юмором. На этот раз все было иначе. Слова самбы выглядели скучновато, их авторы явно не учли веселого нрава народа, не предрасположенного на карнавале к восприятию серьезного. Казалось, что интеллектуалы из Салгейру любуются сами собой, как бы говоря’: «Вот какие мы умные». Слова самбы явно не были понятны народу. Публика на трибунах несколько оживилась, когда появилась группа одетых в красочные костюмы участников шествия, которая шла, слегка пританцовывая под мелодичную музыку самбы. Среди них выделялись своей эффектной внешностью симпатичные мулатки, без устали танцевавшие самбу.

Карнавал в Рио-де-Жанейро всегда украшали мировые знаменитости. Эти известные всем люди обычно мелькали на светских тусовках Парижа, Лондона, Нью-Йорка и Рима. Но в феврале вся эта знаменитая публика устремлялась в Рио-де-Жанейро, привлекаемая неотразимым шармом карнавала. Звезды мирового кино, нефтяные магнаты, европейские политики и бизнесмены на несколько дней собирались в Рио-де-Жанейро, чтобы посмотреть карнавальное шоу и пообщаться со «сливками общества» всемирной столицы самбы.

Современный карнавал стал очень походить на бизнес. И не только потому, что карнавальное шествие проходит на самбодроме, и для того, чтобы посмотреть его, нужно покупать билеты. Все крупные школы самбы, участвующие в карнавальном шоу в Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу, тратят значительные средства на декорации, костюмы, оплату услуг музыкантов и вспомогательных служб. Победитель карнавального конкурса последних лет в Сан-Паулу школа «Ваи-Ваи» израсходовала на карнавал 2000 года 1,2 млн. реалов [30]30
  В 2000 году обменный курс реала составлял 1,7–1,8 реала за доллар США.


[Закрыть], по 1 млн. реалов – «Золотые розы» и «Преданные ястребы», по 800 тыс. реалов – «Золотые орлы» и «Х-9 Паулистана». Это значительные деньги. И чтобы их собрать, нужны меценаты. Часть средств выделяет мэрия. Кое-что школы самбы зарабатывают сами. Кроме того, участники шествия вносят свою долю в казну школы. Они фактически оплачивают свои карнавальные костюмы («фантазии»), что обходится им в среднем по 300 реалов. Дорого стоят костюмы звезд и украшение движущихся платформ с аллегорией на главную тему.

В 2000 году карнавал был особый, исторический. Вся Бразилия готовилась отпраздновать 500-летие своего открытия. Поэтому школы самбы были обязаны в своем оформлении учитывать главную тему – историю Бразилии. Было много недовольства на этот счет, ибо ограничивалась возможность удовлетворить запросы спонсоров. Не обошлось и без курьезов. Школу «Золотые орлы», изобразившую на одной из аллегорических платформ святую Марию с умирающим индейским юношей на руках, в судебном порядке обязали изменить изображение святой на индейскую женщину. Конфликт был исчерпан, и школа смогла участвовать в карнавальном шествии. Сложнее обстояло дело с запретом на слишком откровенную наготу некоторых участниц карнавальных шествий. Особенно этим грешили жительницы Рио-де-Жанейро. Все попытки властей унять рвение кариок максимально упростить свои карнавальные костюмы, ссылаясь на мораль и нормы приличия, не давали желаемого результата. Угрозы отстранить от карнавального шоу повисали в воздухе. После карнавала кто же будет вспоминать некоторые шалости кариок? Наказание откладывалось до следующего года.