Текст книги "Бразилия для любознательных"

Автор книги: Владимир Аврорский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

Бразильская таможня

Во время полета в Бразилию меня одолевали противоречивые чувства. Наряду с вполне естественным любопытством, которое испытывает всякий человек в ожидании встречи с огромной и совершенно незнакомой страной, не покидало внутреннее беспокойство относительно моего будущего. Кто знает, как там все сложится? Ведь я почти не владел языком, на котором говорят бразильцы. Моя профессия историка там никому не нужна, а другой специальности не было. Меня никто не ждал, и полагаться можно было только на свои силы и находчивость. И тем не менее завораживала мысль, что скоро начнется новая жизнь в экзотической стране, где живут отзывчивые и приветливые люди.

15 марта вместе с другими пассажирами я сошел с трапа самолета в международном аэропорту «Галеан» в Рио-де-Жанейро. Стояла невыносимая духота. Термометр показывал +30 °C в тени. В невзрачном и тесноватом здании мы прошли пограничный контроль.

На таможне улыбчивый чиновник вежливо предложил открыть чемоданы. Судя по всему, это делалось ради проформы. В то время из Европы мало кто вез вещи, не предназначавшиеся для личного пользования.

Через 30 лет ситуация на таможне в корне изменилась. В Рио-де-Жанейро и Сан-Паулу были построены аэропорты, ничуть не уступающие лучшим европейским. В них даже появились зеленые коридоры. Как же иначе? Ведь Бразилия не может не идти в ногу со всем цивилизованным миром. Но это лишь видимость. На самом деле бразильских таможенников с полным основанием можно отнести к самым строгим в мире. Каждого второго пассажира, пожелавшего воспользоваться зеленым коридором, таможенники останавливали и предлагали предъявить свой багаж к досмотру. Мне приходилось слышать, что в своем служебном рвении они иногда пытались досмотреть багаж иностранных дипломатов, нарушая их иммунитет. Что же ожидать от них простым гражданам?

Хотя, возможно, они и правы. Поездки за рубеж бразилец нередко использует, чтобы привезти товары явно не для личного пользования и за счет их продажи пополнить семейный бюджет.

Чего он только не везет из туристических поездок в США и Европу и в каких количествах!

Для борьбы с контрабандным ввозом в 2000 году вновь ввели, как в 60-е годы, таможенные декларации. Но зачастую это пустая формальность. В аэропорту Сан-Паулу можно наблюдать сцену: огромная очередь только что прибывших пассажиров, у которых таможенник, не глядя, забирает декларации. К досмотру приглашаются те, кто вызвал подозрение. В их число лучше не попадать, ибо багаж проверяют основательно, придираясь к каждой мелочи. На них чиновник отрабатывает служебное рвение. Особой строгостью отличается таможенная служба в Сан-Паулу. Санпаульцы вообще имеют репутацию слишком формальных людей. Говорят даже, что они не очень похожи на настоящих бразильцев. Другое дело Рио-де-Жанейро. Здесь люди мягче, сговорчивее, доброжелательнее.

* * *

Как-то я возвращался из поездки в Европу. По мере приближения самолета к Рио-де-Жанейро во мне нарастало чувство тревоги. Не знаю почему, но всегда при виде таможенников мной овладевал страх. Я панически боялся обыска, тем более на глазах у публики. Еще по дороге в аэропорт я с ужасом подумал, какие испытания ждут меня на бразильской таможне.

В те годы за ввоз радиоприемников, телевизоров, магнитофонов, одежды и многого другого надо было платить огромные пошлины. Делалось это для защиты национального производителя. В моем воображении рисовались сцены строгого досмотра багажа со всеми вытекающими из этого последствиями. Все эти тревожные мысли не покидали меня во время полета.

– Не беспокойтесь, – успокоил меня сосед по самолету, с которым я поделился своими опасениями. – Все провозят запрещенное, нужно только хорошенько продумать, как пройти беспрепятственно через таможню.

– Но как это сделать?

– Пройдя через паспортный контроль, возьмите свой багаж и смело идите через зеленый коридор, – инструктировал меня сосед. – Главное – держитесь уверенно, если таможенник вас остановит.

– Зеленый коридор?

– На таможне есть два прохода: «зеленый», если вам нечего декларировать, и «красный» – для тех, кто везет из-за границы вещи, облагаемые пошлиной. Как правило, она довольно высокая.

– А если я пойду через «красный»?

– Вас обязательно остановят и предложат открыть чемодан.

– И что тогда будет?

– Тогда у вас будут проблемы, если в чемодане обнаружат вещи, за которые нужно платить пошлину. Идите уверенно, но только не перепутайте коридоры.

В аэропорту Рио-де-Жанейро я взялся заполнять таможенную декларацию, но после некоторых колебаний не стал в ней указывать злополучный магнитофон. Так, мне казалось, легче усыпить бдительность таможенников.

Когда мы подошли к паспортному контролю, там уже никого не было. Служащий федеральной полиции пропустил нас за одну минуту.

В багажном зале я издалека увидел свой чемодан. Следуя совету соседа, я взял его и направился туда, где виднелась надпись зеленого цвета «нечего декларировать». Должно быть, это и был тот зеленый коридор, о котором в самолете мне говорил сосед. Я шел, не чувствуя под собой ног. Меня не покидал страх, казалось, что на моем пути обязательно появится таможенник и потребует показать содержимое чемодана. Но на мой багаж никто не обратил внимания.

* * *

Однако это будет потом, много лет спустя. А в тот мартовский день 1962 года в бразильской жизни все было проще, добродушнее были и чиновники таможни аэропорта. Новый иммигрант из Европы, в двух чемоданах которого кроме скромных пожитков и нескольких книг ничего не было, не вызвал у них никакого интереса.

Первые впечатления о Рио-де-Жанейро

Представьте, что вы приезжаете в тропическую страну – кругом солнце, изобилие белоснежного песка на пляжах, буйная экзотическая растительность. Окружающие вас люди – человеческий калейдоскоп из европейцев, индейцев, африканцев и азиатов.

Выйдя из аэропорта, вы оказываетесь в окружении водителей такси, уговаривающих довезти до города за фантастическую цену. По пути из аэропорта вы лихорадочно озираетесь по сторонам, стараясь увидеть обещанные красоты города, почувствовать страну. И что же вы видите? Простые дома, грязные, построенные без малейшей выдумки, невзрачные улицы с хаотичным движением, сточные канавы под открытым небом, множество уличных торговцев и просящих милостыню нищих.

Примерно так выглядел Рио-де-Жанейро в 1962 году, когда я въехал в него со стороны аэропорта «Галеан», то есть с черного хода, а не со стороны туристической витрины – Копакабаны [3]3
  Фешенебельный район в южной части Рио-де-Жанейро на побережье Атлантического океана.


[Закрыть]. Там все выглядело иначе. Пристойнее. Красивее. Цивилизованнее. Но и в самых респектабельных районах бросались в глаза фавелы (трущобные кварталы), нависавшие на склонах живописных сопок, между которыми расположился город. В этих необычно красочных по своей конфигурации сопках – подлинное очарование Рио-де-Жанейро.

Отель «Сан-Франсиско», где я жил первое время, находился в деловой части города. В этом скромном и дешевом жилище, в жару невыносимо душном, я прожил два месяца. Он и сейчас стоит на том же месте и дает приют небогатым постояльцам. Большое окно в моем номере, выходившее на проспект Риу-Бранку [4]4
  Деловой центр города.


[Закрыть], было открыто настежь, но в воздухе не ощущалось никакого движения. Я никогда не испытывал такой жары. Создавалось впечатление, будто я нахожусь в африканской пустыне. Кондиционеры в то время устанавливались только в самых дорогих отелях, которые, разумеется, были не по карману новичку-иммигранту.

Летом в Рио-де-Жанейро от высокой температуры плавится асфальт. Поэтому из всех достоинств жилья самым почитаемым для бразильцев является прохлада. Оказавшись как-то в гостях в одной бразильской семье, я не скупился на комплименты хозяевам по поводу их квартиры, тем более что она этого действительно заслуживала. Но когда я сказал, что на улице ужасно жарко, а в этой прекрасной квартире прохладно, они пришли в восторг от моих слов, хотя на самом деле все было не совсем так. Тем не менее бразильцы были очень польщены и, видимо, приняли меня за хорошо воспитанного человека.

На следующий день утром я отправился прогуляться по городу. Стояла прекрасная погода. Выйдя из гостиницы, я оказался на просторной и многолюдной улице. На ближайшем здании я прочитал – проспект Риу-Бранку. Это была главная артерия города, ее деловой центр. Он поражал своим динамизмом, шумом и какой-то непонятной какофонией городских звуков. Среди них резали слух сигналы водителей автомобилей и автобусов. Этим они выражали свое нетерпение долгим стоянием в заторах. Риу-Бранку и прилегающие улицы были буквально забиты всевозможными видами транспорта. Вести машину в такой толчее было нелегко. И надо отдать должное местным водителям – они проявляли высокое мастерство, ловко маневрируя, обгоняя друг друга, как будто участвовали в автогонках. Автопарк бывшей столицы не отличался новизной. Место некоторых автомобилей явно было на свалке. Бразилия только вступила в автомобильную эру. Это потом, лет через тридцать, она войдет в шестерку ведущих автомобильных держав мира.

Нечто похожее происходило и на тротуаре. Нескончаемым потоком шли люди. Тут же на улице торговцы предлагали свой товар, нищие просили милостыню. Сквозь многолюдную толпу пройти можно было с большим трудом. Я шел, с любопытством разглядывая лица пешеходов, и не мог сдержать удивление при виде такого разнообразия этнических типажей. Кого здесь только не было! Оказалось, что в Бразилии живут не только европейцы, негры и мулаты, но и выходцы из Ливана, Сирии, Японии, Китая, Кореи.

Проспект Риу-Бранку поражал человека, только что прибывшего из Европы, своей непохожестью на ранее виденное. На всем его протяжении громоздились здания в 20–30 этажей из стекла, металла и бетона. В них размещались банки, акционерные общества, административные учреждения, магазины, кинотеатры. Моя прогулка по Риу-Бранку походила на посещение архитектурного музея под открытым небом. Передо мною предстала смесь стилей разных эпох. Очаровывало великолепие Муниципального театра – уменьшенной копии здания Парижской оперы. Маленькая изящная игрушка в окружении современных железобетонных домов. В окрестностях центральной улицы сохранилось несколько католических храмов, среди которых выделялась своей красотой огромная церковь Канделария. Недалеко от залива возвышались величественные здания Музея изящных искусств и Сената. Позже при строительстве метро сенатский дворец безжалостно снесут. Эти немногие шедевры архитектуры XIX века терялись среди однообразных высоких кубов и параллелепипедов.

Пройдя метров двести от городского театра, я оказался перед несколькими кинотеатрами с красочными афишами идущих в них фильмов. Это была «Синеландия» – киношный уголок главной улицы города. На ней и в соседних переулках находилось около двадцати кинотеатров, десятки ресторанов, ночных клубов и баров. Когда на город опускалась ночь, здесь загорались разноцветные неоновые рекламы. Поддаваясь их волшебной магии, жители города заполняли кинозалы, надеясь хотя бы на время забыть свои каждодневные проблемы. Ночная жизнь в переулках «Синеландии» не утихала почти до утра. В один из первых вечеров в Рио-де-Жанейро я зашел любопытства ради в кинотеатр «Рэкс», где шел испанский фильм «Греховная любовь». Очаровательная испанская певица Сара Монтьель играла главную роль в этой простенькой мелодраме. В те годы экраны бразильских кинотеатров заполоняли низкопробные американские боевики. Некоторое разнообразие вносили французские и итальянские фильмы и немногие приличные бразильские киноленты, такие как «Бог и дьявол в стране солнца» Глаубела Роши [5]5
  Кинорежиссер (1938–1981), один из основателей «нового кино» в бразильском кинематографе.


[Закрыть].

Там, где заканчивался проспект Риу-Бранку, начинался широкий бульвар Бейра-ду-Мар. Из-за огромного количества королевских пальм его можно было принять за прибрежный парк. Слева от бульвара простиралось море, справа – район Лапа. Здесь было много частных домов и вилл, разбросанных на склонах близлежащих холмов. Отсюда открывался изумительный вид на бухту Гуанабара. С трудом верилось, что совсем рядом – деловой центр Рио-де-Жанейро. До войны на Лапе было много ночных клубов, кабаре и баров. Это было излюбленное место художников, артистов театров и вообще творческой публики. Лапу не зря называли Монмартром [6]6
  Квартал Парижа, который в XIX – начале XX века был излюбленным местом общения художников, писателей, музыкантов.


[Закрыть]бразильской столицы.

Вдали виднелась крутая гора со статуей Христа. Ее можно было заметить с любой точки прибрежной части города. Стояла прекрасная погода, с океана дул прохладный бриз. Мне очень захотелось добраться до этой самой известной достопримечательности Рио-де-Жанейро. Я остановил первое попавшееся такси и через полчаса уже стоял на конечной остановке фуникулера. Два вагончика, пробираясь через тропические заросли, каждые тридцать минут доставляли туристов на вершину горы Корковадо (Горбун) [7]7
  Самая высокая гора в Рио-де-Жанейро. В 1931 году на ее вершине была воздвигнута 30-метровая статуя Христа.


[Закрыть]. Оттуда открывался красивый вид на город и окружающую местность.

На противоположной стороне залива, у подножья сопок, виднелся город Нитерой [8]8
  Город на противоположном от Рио-де-Жанейро берегу бухты Гуанабара. В 70-х годах прошлого века их соединил мост протяженностью 14 км.


[Закрыть]. Зрелище покоряло и очаровывало своей красотой. Час пролетел незаметно. Солнце клонилось к закату. Пора было уходить. Очередной фуникулер доставил меня вниз. В приподнятом настроении отправился я в обратный путь по незнакомым улицам. Я был безмерно счастлив, что попал в этот удивительный город. Здесь мне предстояло прожить много лет, познать прелести и невзгоды, радости и печали бытия среди нового для меня народа.

Прошли годы. Рио-де-Жанейро изменился, как все меняется в этом мире. Изменился к лучшему. Стал масштабнее, величественнее, чище, красивее. Что-то стало хуже. Проспект Атлантика, обрамляющий золотистый песок знаменитой Копакабаны, после реконструкции забрал широкую полосу пляжа. Исчезло большинство особняков Леблона и Ипанемы [9]9
  Престижные городские районы, прилегающие к одноименным океанским пляжам. Продолжение Копакабаны.


[Закрыть], от чего город стал однообразнее. Железобетонные башни стали неотъемлемой чертой архитектурного ландшафта города. Появились новые туннели, скоростные автострады, транспортные развязки, без которых Рио задохнулся бы в тисках невероятной автомобильной давки. Неизменной осталась неувядаемая прелесть этого южного города. И много лет спустя, уже освоившись в Бразилии и каждый раз возвращаясь в этот город, я остро ощущал его неповторимое очарование и вновь убеждался, что жизнь в нем чем-то походила на вечно веселый и яркий праздник.

Что это за страна?

Вскоре после приезда в Рио-де-Жанейро я пошел на городские курсы, где иностранцев обучали португальскому языку и где они могли получить элементарные знания о Бразилии. Нашим преподавателем был чудаковатый человек по имени Жоаким, высокий худощавый брюнет, на крупном лице которого с трудом держались большие роговые очки. Его суждения отличались экстравагантностью. Рассказывая об открытии португальцами земель, названных Бразилией, он поведан нам много интересного.

Высадившись на берегу удобной бухты на одном из островов, португальский мореплаватель Педру Кабрал от имени короля Португалии в апреле 1500 года вступил во владение территорией, дав ей название Земля Святого Креста. Обосновавшись в этих краях, португальцы первым делом пытались найти золото. Однако в те годы там не обнаружили ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней. Вскоре их внимание привлекло красное дерево, которому Бразилия обязана своим названием. Португальцы стали называть его «пау-бразил» по аналогии с похожим деревом, впервые привезенным в Лиссабон из стран Востока.

– А ведь могло случиться так, что, не будь этого дерева в бразильских лесах, сегодня наша страна продолжала бы называться Землей Святого Креста или получила бы какое-нибудь другое, более благозвучное название, – сказал Жоаким, оглядывая нас своим орлиным взором. – В этом смысле Бразилия похожа на соседнюю Аргентину, где испанцы нашли много серебра, и поэтому со временем ей дали красивое название, навеянное латинским словом «аргентум» – серебро.

– Трудно представить, – робко подал я свой голос, находясь под впечатлением только что услышанного, – что судьба бразильской нации настолько зависела от какого-то дерева.

Сомнение вызывали у Жоакима и некоторые исторические факты, связанные с открытием Бразилии.

– Говорят, что первым у ее берегов в апреле 1500 года появился португалец Педру Алвариш Кабрал [10]10
  Португальский мореплаватель (ок. 1467 – ок. 1520). Под его руководством флот из тринадцати кораблей достиг 20 апреля 1500 г. побережья Бразилии. Совершил несколько путешествий в Южную Америку. В Рио-де-Жанейро в парке Фламенго ему установлен памятник.


[Закрыть]. Но мне, – авторитетно поведал нам всезнающий лектор, – приходилось читать, что в январе того же года у северного побережья Бразилии уже побывал испанец Висенте Пинсон [11]11
  Испанский мореплаватель (1456 или 1466–1515 или 1524). Командовал одним из судов в первом путешествии X. Колумба, во время которого была открыта Америка. В 1500 году достиг восточной оконечности Южной Америки примерно одновременно с П. Кабралом.


[Закрыть]. Когда несколько лет спустя Кабрал и Пинсон встретились в Европе, между ними разгорелся горячий спор об авторстве открытия Бразилии. В конечно итоге пальму первенства все же отдали Кабралу.

Мы не были настолько сведущи в истории открытия Бразилии, чтобы иметь свое собственное суждение на этот счет, и поэтому верили его рассказам. Значительно позже, когда я взялся за изучение бразильской истории, мне удалось выяснить, что до сих пор бытуют различные точки зрения относительно экспедиции Кабрала. Некоторые историки, например, не берутся утверждать, что он был первым мореплавателем, побывавшим в этой части Нового света. Так что у нашего Жоакима были все основания сомневаться в официальной версии, приписывающей открытие Бразилии португальскому адмиралу. Много копий историки сломали и по вопросу о том, имел ли Кабрал специальные инструкции разыскивать новые земли на Западе. Долгое время многие историки полагали, что открытие Бразилии было чистой случайностью. Однако в XIX веке исследователи опровергли прежнюю гипотезу о буре и морских течениях, из-за которых эскадра Кабрала сбилась с пути и вместо Индии оказалась у побережья Южной Америки. С тех пор в исторической науке утвердилось мнение, что португальский мореплаватель вышел из устья Тежу [12]12
  Основная река Португалии, в устье которой расположен Лиссабон.


[Закрыть]с целью добраться до Индии и создать там форпост португальского господства. И лишь попутно, следуя наставлениям Васко да Гамы [13]13
  Португальский мореплаватель (1469–1520).


[Закрыть], который в 1497–1499 годах проложил морской путь в Индию, Кабралу поручалось заняться поисками новых земель на Западе.

Одна лекция была посвящена конституционному устройству Бразилии. Ведь ее будущим гражданам (а все мы, в конечном счете, надеялись ими стать) полагалось знать достоинства бразильской демократии, свои права и обязанности.

– Вам надо с самого начала усвоить, что Бразилия – чрезвычайно демократичная страна, независимо от того, какой у нас правящий режим, – поучал нас Жоаким. – Даже если военным надоест сидеть в казармах и беспрекословно подчиняться политикам, и они решатся взять бразды правления в свои руки, наша демократия от этого ничуть не пострадает. Но так бывает редко. Обычно страной управляет президент, которого избирают граждане страны каждые пять лет.

Из его лекций стало известно, что в 1946 году была принята конституция, гарантирующая гражданам политические и социальные права. В то время Бразилия называлась иначе, чем сейчас, – Соединенные Штаты Бразилии. Потребовалось какое-то время, чтобы бразильцы осознали, что они живут в стране, очень напоминающей другую большую страну. Такое положение самолюбивые бразильцы долго терпеть не могли. Поэтому ей было дано другое название – Федеративная Республика Бразилия.

Все бразильские штаты имеют свою конституцию, законодательное собрание, правительство во главе с губернатором. Но их автономия имеет четко обозначенные пределы, переступить которые никто не осмеливается. Федеральная власть за этим внимательно присматривает. Ее высшее олицетворение – президент страны, как некогда император в Риме, обладает огромной властью. Он сам назначает и увольняет министров, имеет большую свободу действий в вопросах внешней и внутренней политики, но даже он не рискнет проводить такой курс, который шел бы вразрез с интересами правящей элиты. Лучше всего президенту не вступать с ней в противоречие, иначе для него это может плохо кончиться.

– Вот в прошлом году, – продолжал просвещать нас профессор, – всенародно избранный президент Жаниу Куадрос [14]14
  Президент Бразилии с января по август 1961 года. Ушел в отставку под давлением консервативных военных и политических кругов. Сделал блестящую карьеру, пройдя за 14 лет путь от депутата муниципальной палаты Сан-Паулу до президента страны. Незадолго до избрания президентом побывал в СССР и на Кубе. В отличие от своих предшественников на посту главы государства, следовавших в русле американской политики, пытался проводить независимый курс на международной арене, проявлял солидарность с революционной Кубой, вел дело к восстановлению дипломатических отношений с СССР и социалистическими странами.


[Закрыть]не захотел прислушаться к настойчивым советам военных министров и вынужден был сам попросить конгресс принять свою отставку.

А все начиналось так хорошо, с его именем мы связывали самые радужные надежды. Но лучше всего, когда президент и генерал выступают в одном лице. Тогда все спорные вопросы решаются как бы внутри семьи, полюбовно, к взаимному удовлетворению. Так что президент в Бразилии – отражение слабости и несовершенства нашей демократии.

Так рассуждал профессор Жоаким перед нами, ничего не знающими иммигрантами, о достоинствах бразильской политической системы. Спросив у каждого слушателя курсов, из каких стран мы прибыли, а все мы были из Европы, он посоветовал нам забыть причуды европейской демократии.

– У нас тропическая страна, и для демократии это не обошлось без последствий, – заявил он с умным видом. – В условиях тропиков демократия от жары размягчается. То, что на поверхности, сильно отличается от существа. Внешность нашей демократии обманчива. Провозглашается свобода слова и печати. Сейчас она ощутима, хотя далеко не безгранична. А что будет через месяц, никто не знает. Поэтому редакторы газет, например, на всякий случай вводят собственную, внутреннюю цензуру. Зачем раздражать власть? Это не всегда безопасно, – продолжал поучать нас профессор.

Объяснил Жоаким и наши гражданские права с учетом бразильской специфики. Оказывается, в этой стране каждый имеет право свободно высказывать свое мнение, но при этом лучше соблюдать некоторую осторожность, если оно не совпадает с официальной точкой зрения. Гражданам предоставляется право критиковать действия властей, но лучше заниматься самокритикой. У всех есть возможность преуспеть в жизни, хотя удается это немногим. Закон предусматривает право на равную зарплату за одинаковую работу, вот только на женщин и негров оно не распространяется. Иммигранты, принявшие бразильское гражданство, имеют одинаковые права с остальными жителями страны, кроме права быть избранными на государственные должности.

Такие реалии бразильской жизни преподносил нам профессор Жоаким на своих лекциях. Мы с интересом слушали его рассуждения, не принимая их всерьез, но в дальнейшем многое из сказанного им подтвердилось.

География была любимым предметом профессора Жоакима. Он с упоением рассказывал нам о Бразилии, которую проехал из конца в конец, хотя сделать это было непросто, учитывая ее огромные пространства. По территории Бразилия – пятая страна в мире (8,5 млн. кв. км). Больше всего Жоаким любил море, восторгался им как настоящий кариока [15]15
  Житель Рио-де-Жанейро. На языке индейцев «кариока» означает «дом белого». Так туземцы называли первое поселение португальцев на пляже Фламенго. Позже это название перешло к речке, в устье которой стояло поселение, а со временем – на жителей Рио.


[Закрыть]. Его восхищение таким даром природы, как пляжи, было вполне естественно. Бразильские белоснежно-песчаные пляжи, как мельчайшие алмазные россыпи, обрамляют все атлантическое побережье. Они тянутся на 7 тыс. км от самого южного штата Риу-Гранди-ду-Сул до штата Пара на севере. На них одновременно могло бы нежиться под лучами теплого южного солнца все человечество.

* * *

Через пару лет я уже приспособился к жизни в Бразилии. Памятуя советы профессора географии, мы с приятелем Фабио отправились на автомашине к знаменитому водопаду Игуасу [16]16
  На языке индейского племени гуарани Игуасу означает «Большие воды».


[Закрыть], который Жоаким называл одним из чудес света. Без приключений мы добрались до столицы штата Парана – г. Куритиба. Переночевали в отеле «Палас». Рассвет еще чуть забрезжил, когда мы отправились по автостраде, ведущей к парагвайской границе. За один день предстояло преодолеть 700 км. Нам сопутствовала прекрасная погода. Автомобиль легко поглощал километры вполне приличного и пустынного шоссе, окруженного почти на всем пути зарослями девственного леса. Ландшафт преимущественно гористый. У редких придорожных селений виднелись банановые и апельсиновые рощи. На горных пастбищах паслись невзрачные на вид коровы и лошади. Поражала слабая заселенность внутренних районов Бразилии. Стоило отъехать от Сан-Паулу и Куритибы 30–40 км – и везде дикий пейзаж без каких-либо признаков деятельности человека. Ближе к Игуасу начались густые тропические леса. Дорогу окружала сплошная стена деревьев. Уже начало смеркаться, когда мы подъехали к гостинице с башнями, придававшими ей некоторое сходство с замком. Минут через десять все вокруг погрузилось в ночную тьму. Оставив вещи в номере, мы поднялись на одну из башен, чтобы взглянуть на шумящий вдали водопад. При свете луны отчетливо виднелась огромная водяная преграда, над которой нависал густой туман.

Утром следующего дня поехали к водопаду, расположенному на реке Игуасу в 30 км от ее впадения в Парану [17]17
  Одна из крупнейших рек Южной Америки. Протекает по территории Бразилии, Парагвая и Аргентины.


[Закрыть]. Плотный туман, исходящий от реки, не позволял его увидеть, и лишь когда солнечные лучи рассеяли завесу из мельчайших водяных капелек, нашему взору открылась восхитительная картина. Описать ее невозможно, эту красоту надо видеть. Водопад состоит из множества каскадов, растянувшихся на большое расстояние. Его наибольшая высота достигает 80 м. Падение гигантского количества воды образует густые облака, обволакивающие утесы и оседающие на ветвях деревьев и кустарников. Турист, близко подошедший к водопаду, очень быстро ощущает, как липкая влага проникает во все поры его тела. Видение всякого природного чуда оказывает на человека магическое воздействие. Можно часами наслаждаться этим удивительным зрелищем, меняя место обозрения. Хотя большая часть водных каскадов принадлежит Аргентине, полное представление о красоте водопада можно составить только в Бразилии. Правый берег реки Игуасу на бразильской стороне значительно выше аргентинского. Открывающаяся с бразильского берега панорама охватывает практически весь водопад, в том числе и его часть, недоступную взору аргентинцев. Прорубленные в откосах крутого берега дорожки и многочисленные смотровые площадки дают возможность довольно близко подойти к водопаду и разглядеть его с разных позиций. Незаметно прошел день. Утром надо было возвращаться в Рио-де-Жанейро.

* * *

В соседнем штате Мату-Гросу находится одно из самых удиви-тельных творений бразильской природы – Пантанал [18]18
  Pantanal (порт.) – топь, трясина.


[Закрыть], безбрежная равнинная местность, доступная для путешественников только в сухой период года, совпадающий с местной зимой. В летние месяцы (декабрь – февраль) из-за тропических дождей река Парагвай и ее притоки выходят из берегов, превращая Пантанал в огромное озеро с едва приметными островками суши. По окончании дождливого сезона водные разливы исчезают, и по его поверхности вновь можно передвигаться на лошадях или джипах. Вот тогда сюда устремляются любители рыбалки и экзотической красоты. Охота на территории Пантанал а запрещена на протяжении всего года.

Через год после поездки к водопаду мы с Фабио, который хоть и прожил всю жизнь в Бразилии, но никогда не был в штате Мату-Гросу, собрались совершить вояж в этот диковинный регион Бразилии. Мы сели в поезд, отправляющийся с вокзала Жулиу Престес [19]19
  Вокзал носит имя бывшего губернатора штата Сан-Паулу. Ж. Престес одержал победу на президентских выборах 1930 года, однако не смог приступить к исполнению обязанностей президента из-за государственного переворота.


[Закрыть]в Сан-Паулу до города Корумба, у границы с Боливией. Он состоял из девяти вагонов, один из которых занимал ресторан. Мы расположились в купе на двух человек вагона первого класса. Многие пассажиры ехали в обычных вагонах без особых удобств. Поезд был старый и комфортом не отличался. Стоял сухой сезон, но москиты нещадно атаковали пассажиров круглосуточно.

Наше путешествие пролегало по южным районам штата Мату-Гросу, захватывая основную и наиболее интересную часть Пантанала. Из окна вагона хорошо просматривалась окружающая местность. Иногда создавалось впечатление, что железнодорожное полотно пролегает через озеро. Кругом простирались залитые водой поля, заросшие деревьями и кустарниками. Чем дальше на север уходил поезд, тем разливы встречались все реже, а потом и вовсе исчезли. Ландшафт стал иным – обширные с густым травянистым покровом степи. В это время распустилось желтым цветом обильно растущее в этих местах экзотическое дерево «ипэ». Саванна приобрела золотистый отблеск. Часа через три появился густой лес. За весь день мы не увидели ни одного селения. Раза три поезд останавливался на маленьких станциях для пополнения запасов воды и топлива. Утром сделали получасовую остановку во втором по значению городе штата – Кампу-Гранди. В то время в нем проживало около 100 тыс. человек. Утопающий в зелени провинциальный город был застроен одно-двухэтажными домами, среди которых одиноко возвышались пока еще редкие высотные здания.

К вечеру поезд прибыл в Корумбу. По ту сторону реки Парагвай находилась Боливия. Фабио позвонил знакомому фазендейро [20]20
  Владелец поместья (фазенды).


[Закрыть], который обещал утром прислать за нами машину. Следующий день выдался солнечный, но не жаркий, и, самое главное, – не было мучительно-липкой влажности, которая сопровождала нас в течение всей поездки по Пантаналу. Было воскресенье, в церквах звонили колокола. В костеле напротив нашего отеля, куда я заглянул, пока мы томились в ожидании машины, шла служба при большом скоплении народа. Вскоре прибыл джип с фазенды, находившейся в 80 км от города. По грунтовой дороге мы добирались до дома хозяина часа полтора. Приятель Фабио, образованный человек, свободно говорящий на английском и французском языках, встретил нас радушно. Одет он был в стиле американских фермеров: клетчатая рубаха навыпуск, джинсовые брюки с желтыми кожаными сапогами и широкополая шляпа. Ему принадлежало более 10 тыс. га. Занимался он разведением племенного скота, который поставлял на бойни Кампу-Гранди. Для внутреннего потребления обитателей фазенды выращивали кукурузу, рис, фасоль, кофе, бананы, апельсины.

За обедом хозяин угостил нас национальным бразильским кушаньем – шураско [21]21
  Кушанье из мяса, приготовленного на углях.


[Закрыть]. Мы сидели в тени большого раскидистого дерева и потягивали приятный на вкус напиток «кайпиринья». Готовится он из сахарной водки «пинга», мелких зеленых лимонов, сахара и льда. В Бразилии это самый популярный после пива напиток. Слуга принес и расставил на столе разные гарниры и салаты. Потом пришел черед мяса. Для приготовления шураско на железные вертела нанизывают большие куски говядины (иногда к ней добавляют баранину, свинину и птицу) и жарят на углях. Говядина четко подразделяется на различные части, имеющие свое название. Самым нежным считается купим. Эта мякоть загривка благодаря обилию жировых прожилок буквально тает во рту. Однако настоящие ценители считают вкуснее более жесткие и обезжиренные части говядины. На фазенде шураско выглядело гораздо проще, чем в ресторане. Но мясо было столь же разнообразное и в большом изобилии.

Покончив с угощением, в сопровождении хозяина мы соверши-ли прогулку по его фазенде. Растительность Пантанала необычайно богата. На берегах озера, недалеко от которого расположилась усадьба фазендейро, росли влаголюбивые деревья. Среди них выделялись раскидистые шапки манговых деревьев, дынное дерево (папайя) и различные виды пальм. В этих широтах смеркается рано. Мы остановили наш джип на берегу озера, очарованные красотой заката. Небо с мелкими облаками, скрывающими заходящее солнце, приобрело красновато-пурпурный цвет. На его фоне выступали темные силуэты огромных деревьев. Ровная гладь озера походила на сказочное зеркало, в котором отражались и ближайшие деревья, и потемневшее небо.