Текст книги "Повесть о монахе и безбожнике (СИ)"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Опоздал, – усмехнулся шеф. – Хамада их уже сам нашел. Вчера ночью. Я, кстати, запись сделал. Сцена получилась в твоем вкусе: трогательная история о встрече одинокого монаха с группой не раскаявшихся фальшивомонетчиков.

– Почему одинокого? – удивился Сергей. – Их же двое?

Шеф махнул рукой.

– Долго объяснять. Сейчас сам все увидишь.

Луковые ворога исчезли, а на их месте возник охотничий домик эркмасса. Таймер, рядом с изображением часовни, высветил время – по заповеднику, конечно. Света хватало, чтобы Сергей разглядел одинокую фигурку сложившую ладони рупором у рта:

– Вернись, монах! – донеслось до них.

– Что-то у них там случилось, -пояснил шеф, – в часовне. Похоже, монах чего-то испугался и убежал. Минут сорок он его уговаривал вернуться и вот что из этого вышло.

Шеф включил перемотку и Шумон смешно забегал перед домом. Потом он медленно пошел в часовню. Не дойдя до неё остановился и закричал:

– Вернись брат, вернись!

Кусты позади него бесшумно раздвинулись, и оттуда показалось перекошенное то ли ненавистью, то ли ужасом лицо монаха. Он взмахнул рукой и обрушил кулак на голову Шумона.

– Он жив?

– Жив. Смотри.

Монах выскочил из кустов и взявшейся откуда-то веревкой ловко связал своего напарника. Шеф остановил запись.

– Это так сказать, увертюра, а сейчас будет само побоище.

Опять замелькали цифры таймера, налезая друг на друга. С бешеной скоростью понеслись по экрану облака. Заметно осторожничая, к часовне приблизилось несколько человек. Они держались в тени, и трудно было определить, сколько их и кто они.

Шеф пустил запись в нормальном темпе.

Разбойники на экране собрались у входа в часовню. Посовещавшись, часть из них отошла к окнам, а остальные вошли внутрь. Таймер бесстрастно отсчитал 43 секунды, видимо ушедшие на попытку выяснить отношения мирным путем, и действие началось.

Дурбанский лес.

Двор часовни.

Из дверей часовни вылетел кто-то из разбойников и неподвижно застыл на земле.

Следом за ним мешая друг другу гурьбой выскочили все остальные подгоняемые Братом Такой.

Монах был страшен. У него не нашлось под руками подходящего оружия, но безумие в нем и не нуждалось. Подхватив первое, что попалось под руку, он выбежал из-под сводов с желанием наказать порок и помочь добродетели восторжествовать.

Размахивая тяжелой скамьей с такой лёгкостью, словно в руках его оказалась мухобойка, он гонялся за разбойниками, швырявшими в него, чем попало.

Те, похоже, не рассчитывали на такое яростное сопротивление, и первое время растерянно метались перед часовней, однако, оправившись, проявили резвость и находчивость.

– Ножи! – крикнул Хамада. – Убейте же его.

Полтора десятка лезвий сверкнуло в воздухе. Услышав крик, Брат Така проворно упал на землю, загородившись скамьей от врагов. С глухим стуком три лезвия вонзились в нее. Откатившись в сторону, Младший Брат вскочил, держа в одной руке скамью словно щит, сжимая метательные ножи в другой. На мгновенье все застыли, даже облака остановились в небе, а через секунду монах, метнув ножи назад, бросился на ближайшего разбойника. Ударом скамьи он отшвырнул его в кусты, и, резко повернувшись, смахнул еще двоих, набегавших со спины. Разбойничьи кости хрустнули так, что у Хамады по спине прокатилась холодная волна, но монах только расхохотался.

Пережитый только что ужас ещё жил в нем. Стыдясь его он старался доказать сам себе, что сила тела может значить не меньше силы духа да и случай для этого был подходящим.

Упоение боем не лишило его осмотрительности. Отбивая и нанося удары он старался делать в поле своего зрения всю площадку, однако где одному уследить за более чем десятком проворных негодяев.

Из кустов, сразу с двух сторон, к нему метнулись две фигуры. Он увернулся от одного и, упершись доской в землю ногами, с лету, опрокинул другого разбойника в темноту. Тот отлетел, страшно вскрикнув.

Второй же, выставив вперед нож, попятился. За его спиной темной громадой вырастала стена часовни. Отступив на два шага, он уперся в неё и затравлено крутил головой, ища путь к спасению.

– Ступай к Дьяволу, мирянин! – закричал Така и, крутанувшись вокруг себя, обрушил удар скамьи на разбойника. Тот мгновенно поняв чем для него это кончится от испуга присел и закрыл голову руками. Это его и спасло. Младший Брат промахнулся. Промахнулся по человеку, но не по часовне.

Та содрогнулась. Всем, кто стоял рядом, показалось даже, что сверху, оттуда, где на шпиле восседал Карха в одном из своих воплощений, донесся не то звон, не то жалобный скрип.

Часовня содрогнулась, но устояла, а скамья в руках монаха рассыпалась грудой щепок. По инерции он повернулся немного и зашатался, поскользнувшись на влажной траве. В туже секунду сверху на него упала сеть. По поляне пронесся радостный вой, но брат Така, выхватив из-за пояса ножи, двумя круговыми движениями разрезал её, и выпростался из обрывков

Крик смолк, а монах, тяжело вздохнув, широко расставил руки с двойными малахарскими ножами и пошел на разбойников. Он шел медленно, и все тут понимали, что он идет побеждать, а не обороняться. Все обстояло именно так. Именно эти чувства и испытывал браг Така, однако, чувства чувствами, но в любом случае никогда не мешает осмотреться и выяснить, что происходит у тебя за спиной.

А посмотреть там было на что.

Одна из неподвижных фигур, лежавших перед входом в часовню, поднялась и, ухватив обломок скамейки, одним прыжком достала монаха. Звука удара Сергей не услышал, но понятно, что попали туда, куда нужно – монах, ухватившись руками за голову, упал в траву.

Заповедник «Усадьба».

Кабинет Главного Администратора.

Шеф остановил запись.

– Лихо! – выдохнул, расслабляясь, Сергей.

– Лихо, – согласился с ним шеф, вкладывая в это слово совсем другой смысл. – Лихо одноглазое. А будет еще хуже. Что дальше произошло, тебя интересует?

Сергей закивал головой, рассчитывая посмотреть еще одну серию исторического боевика, но Игорь Григорьевич не стал его баловать.

– Они взяли и монаха и Шумона, и пошли на юго-запад, к горам. Что они там с ними сделают объяснять тебе не надо. Ты Хамаду уже неплохо знаешь. Спасать их надо. Спасать. Считай это заданьем.

Он застучал пальцами по столу, показывая, что разговор закончен и Сергею следует с максимальной скоростью вылететь из кабинета, и бросится на поиски. Но тот поступил иначе.

– А где они? Где их искать.

– Основное логово – в горах, за Кривым пальцем.

Сергей кивнул. Места оказались знакомые.

– Да и искать-то нет смысла. Я следом "воробья" пустил. Канал 9. Найдешь...

– Хорошо...

– Можешь идти.

Сергей дошел до двери и Игорь Григорьевич остановил его.

– Кстати. Личная просьба. Когда будешь их вытаскивать оттуда, постарайся не попасться им на глаза...

Сергей мог бы и не спрашивать почему, но он все-таки спросил:

– Это еще почему?

– Чтобы лишних объяснений не потребовалось... А то придется рассказывать кто ты, да откуда...

Имперский город Гэйль.

Гэйльский монастырь Братства.

Келья Старшего Брата Атари.

Уже на третий день брат Амаха стал в монастыре своим человеком.

Братья, конечно, понимали, что он приехал из столицы и неизбежно туда вернется, но приняли его хорошо. Вскоре гость уже и плясал с ними, и трапезничал, и ходил по монастырю и городу без провожатых.

Кстати, с его приездом в городе и впрямь стало спокойнее. Несчастий из леса ждали, но веры в благополучный исход испытания прибавилось. Собранные эркмассом войска и появление столичного гостя внушали не просто надежду – уверенность в этом.

Бродя по монастырю, гость не забывал и хозяина. Несколько раз в день он приходил к Старшему Брату Атари за новостями, но новостей не прибывало. Старший Брат только руками разводил.

– Надо ждать.

– Живы ли они?

– Будем надеяться, брат. Надеяться и молиться...

Вопросы, которые задавал брат Амаха, брат Атари и сам задавал себе каждый день, но ответ все не приходил.

Сегодня Амаха пришел с теми же вопросами в глазах и Атари снова отрицательно качнул головой.. Гость после этого не ушел.

– Новостей от них нет, – сказал тогда брат Атари. – Надо ждать...

– Да, да, брат, – повторил за ним гость, – надо ждать... Боюсь только, что если мы будем заниматься только этим, то дождемся совсем другого...

Атари наклонил голову.

– Ты слышал, что эркмасс снова собирает войска?

– Он их и не распускал...

– Я слышал, что он снова хочет предпринять попытку войти в лес.

– Скорее не войти, а ворваться...

– Нет смысла играть словами. Это так?

– Да. Вчера Император прислал ему послание...

Опережая вопрос Амаха, Атари сказал:

– Я не знаю, что в нем, однако могу догадаться. Тут большого ума не нужно. Император хочет знать, что твориться на болоте.

– А кто тут этого не хочет? – вздохнул Амаха. – Я готов неделю поститься, только чтоб узнать, что там происходит...

– Не боишься похудеть?

Гость провел рукой по животу.

– Я боюсь другого... Боюсь, что упорство эркмасса в конце концов превратиться в удачу. Боюсь, что он все-таки прорвется в лес.

– И что?

– Он что-то увидит там, а как он поймет увиденное? Так как нужно нам или нет?

Словно подтверждая его опасения, в окно залетел железный грохот и ослабленные расстоянием слова команды. Где-то недалеко наемники занимались своим делом – готовились проливать кровь.

– Мы должны опередить его, – сказал Амаха таким тоном, словно в этом видел единственное решение. – Мы должны раньше него узнать, что там твориться. Мы должны рассказать ему об этом. Только мы!

Он посмотрел на товарища.

– Наш план должен осуществиться.

После недолгого молчания Атари отозвался.

– Мы пошлем второе послание брату Черету.

– Не все решается в столице.

Амаха поднял голову.

– Не понял...

Атари понял, что тот действительно не понимает и засмеялся.

– Не стоит ограничиваться только этим. Мы ведь можем пойти и дальше...

Дурбанский лес.

Атмосфера.

За час он добрался до охотничьего домика эркмасса.

После схватки монаха с разбойниками тут осталось множество следов – щепки, мятая и вырванная с корнем трава, отпечатки ног, кровь. Сергей смотрел на все на это, и само собой вспомнилось, как всего года два назад он сам смотрел, как Хэст Маввей Керрольд читал следы паломников, утащивших его индикатор. Тогда все казалось колдовством – и прищур глаз и пересыпание земли с ладони на ладонь, а теперь... После года учебы в школе егерей он мог вполне рационально все объяснить. Конечно он не туземец, с самого детства обученный этому искусству, но все же.

Облака над головой неслись в сторону гор. До предгорий отсюда оставалось километров тридцать. Наверняка разбойники уже прошли их и добрались до своих пещер. В тех местах Сергей уже бывал и представлял, с чем придется столкнуться. Под убежище фальшивомонетчики облюбовали себе пещеру в горе, пронизанной жилам железной и медной руд, и жили там припеваючи, кажется, выплавляя медь и штампуя из нее фальшивые деньги.

Когда, уже после возведение Стены, Сергей наткнулся на них, то первым его побуждением стало выкурить их оттуда инфраизлучателями, но подумав и посоветовавшись с Игорем Григорьевичем, он отложил реализацию плана. В конце концов, они работали на него – живые разбойники, обитая в своих пещерах, только добавляли Дурбанскому лесу дурной славы.

На экране монитора он видел вход в одну из пещер.

"Воробей", подзарядившись от взошедшего солнца, давал картинку мирной разбойничьей жизни. Несколько человек зевая и почесываясь бродили около входа, кто-то просто грелся на солнышке. Лица у туземцев были мрачные, далекие от идиллических, но Сергей не делал из этого никаких выводов. Их состояние вполне могло быть обусловлено не внутренней злобой и пороками, а ощущениями, которые наступают на следующее утро после доброй попойки. Он уже успел понаблюдать за ними с тех пор, как стал присматривать за Заповедником и знал, что его подопечные очень любят вести разгульную жизнь.

Похоже, что пристрастия разбойников за время их разлуки с ним не изменились.

"Воробей" дал панораму, и егерь увидел остатки вчерашнего пиршества – чьи-то кости, объедки, черепки разбитых кружек. Ну и людей, конечно. Пересчитал, кого увидел.

– Девять человек, – сказал он сам себе. – Не много... Но и не мало.

На самом деле их было больше. Даже в той памятной встрече на дороге он насчитал их не меньше полутора десятков, но на его счастье кто-то из них наверняка гулял в городе.

Среди тех, кого он увидел, не обнаружилось ни монаха, ни Шумона. Он не стал гадать, куда они подевались. Следовало не тратя времени лететь туда и разбираться на месте.

Сергей не стал разглядывать разбойничье становище вблизи, а не долетев до него метров двести въехал в развесистую крону самого высокого дерева и смотрел на них сверху.

Его немного удивило, что никто не охраняет вход. "Разбойники", – немного презрительно подумал егерь – "Ни порядка, ни дисциплины... А ну, как вместо меня Имперская кавалерия?"

Он не знал, имелась ли у Императора кавалерия, и занималась ли она отловом разбойников, но эти два слова ему понравились, и уже вслух он сказал:

– Да, а вот если Имперская кавалерия, тогда как?

Глядя на монитор, он, отцепившись от верхушки, облетел склон. После этого ему стало понятно, почему так беспечны разбойники. Гору пронизывали штольни. Он насчитал, по крайней мере, пять выходов на поверхность, и один Бог знал, сколько их еще на склоне, скрытых густыми кустами. Ставить по человеку у каждого – разбойникам наверняка даже в голову не приходило. "Выйти-то я там выйду", – подумал Сергей, – "Но вот войти лучше через центральный шлюз".

Он вернулся к дереву, с которого наблюдал за разбойниками. Оставить аэроцикл на земле Сергей не рискнул. Разбойники наверняка обжили окрестности, и новый валун вполне мог попасться на глаза какому-нибудь любознательному ворюге и тогда – прощай тонкий механизм. Не желая рисковать аппаратом, он оставил его в ветвях. Отойдя от дерева на десяток шагов, оглянулся. Облако на верхушке дерева выглядело вызывающе. Оно просто будило желание найти где-нибудь топор, срубить дерево и освободить воздушное создание из плена ветвей. Сергей скомандовал "Листья!" и вмиг белая вата, укутывавшая крону, превратилась в листву. Он вздохнул.

Тут тоже не все складывалось – листва шевелилась не в такт порывам ветра, а в соответствии с программой, но все же это было зеленое на зеленом, а не белое на нем же.... Имелся и еще один минус – оставляя аэроцикл на дереве, он осложнял себе жизнь. Забираться на деревья под стрелами занятие скверное и очень часто идущее во вред здоровью, а дело тут, рядом с бандитским логовом, вполне могло бы кончиться именно этим.

Некоторое время Сергей сидел за кустами, наблюдая за хождениями разбойников. Сейчас их перед входом оказалось слишком много, и он решил не рисковать. Он пытался найти хоть какую-то систему в их перемещениях, но те, словно сговорившись, ходили, кто как и куда хотел. Кто-то с охапкой поленьев уходил в гору и пропадал там навсегда, но тутже другой с точно такой же вязанкой только сунувшись внутрь, тут же выходил назад, с кружкой вина, и усаживался на солнышке.

"Зачем такому интересно Шумон?" – подумал Сергей, глядя на жмурившегося от удовольствия громилу. Рожа у того выглядела жутко, а глаза– красные, словно тот всю ночь читал. "Книжки, что ль таким вот читать перед сном? Монах – понятно. Во-первых, враг номер один... А во-вторых, здоровый. Его можно приспособить хоть те же вязанки носить или ворот какой-нибудь крутить.. "Вечный двигатель" его фамилия... А вот Шумон? Или Хамада начал библиотеку собирать?" Ничего более легкого, чем можно было бы с пользой для себя занять умного человека ему в голову не пришло, и он, слегка пошлифовав свое остроумие, прекратил об этом думать.

Прошло больше часа, прежде чем суета вокруг входа стихла. Постепенно, по одному, по двое разбойники разбрелись – кто-то ушел в лес, кто-то вернулся в гору. Когда между ним и входом осталось только двое, Сергей медленно вышел из убежища и остановился в десятке шагов перед ними. На всякий случай помахал руками. Убедившись, что его не видно, стараясь держаться в тени, он, высоко поднимая ноги (чтобы не шелестела трава), прошел мимо первого (тот как пил, так и не остановился), а потом и мимо другого (что закусывал) и черный зев пещеры поглотил его.

Воздух тут еще оставался сухим и пах травой, что уже осталась позади.

Сергей оглянулся. На фоне черноты камня вход в штольню виделся ярким пятном. За спиной слышался смех и винное бульканье – беспечные туземцы радовались жизни.

"Гуляют книголюбы, – беззлобно подумал он, – гуляют. Праздник, видно у библиофилов... Ну устрою я им сегодня культурную программу...".

Не спеша, и вполне осознавая опасность того, что он собирался сделать, он пошел вглубь.

Первые шаги дались легко. Вторые – еще легче. Ход шел вперед, и вниз. Его наклон уже ощущался ногами – приходилось придерживаться за стены, а временами каменные уступы под ногами превращались в ступени. Одно неудобство – с каждым шагом темнота сгущалась и, в конце концов, ему пришлось остановиться. Переведя регулятор на минимум, он включил фонарь. Даже этого света хватило, что бы в полной темноте разобраться куда идти. Ход тут раздваивался, и немного поколебавшись, Сергей выбрал правый поворот. Выбрал не просто так – оттуда отчетливо несло гарью.

Ход пошел по кругу и, придерживаясь рукой за стену, Сергей последовал приглашению. Через два десятка мелких шагов снова пришлось выбирать. Ход снова раздвоился. Теперь, правда, выбрать стало сложнее, поскольку гарью несло из обоих входов. Рука сама собой поднялась к затылку, но натолкнувшись на скорлупу шлема вернулась назад. Сергей посветил вперед сперва в один, потом в другой ход. Левый оказался длиннее. Егерь поставил метку на камне и посветил на нее. От луча фонаря стрелка вспыхнула, и налилась ярко-алым светом.

– Годится, – подбодрил себя Сергей. – Полезем дальше....

Ход его не подвел. Он тянулся вперед метров на сто, всего дважды разветвляясь короткими тупичками. Потом коридор повернул влево, и еще раз разделившись, свернул направо. Сергей прошел по нему метров пятьдесят, ловя носом пропавший запах гари, но вместо запаха к нему вернулся звук. Уже привыкший к звуковому фону подземелья он уловил какие-то новые звуки и остановился. Где-то далеко журчала вода. Луч фонаря обежал каменный свод, и он направил его вперед. Темнота впереди казалась абсолютной, словно не только никогда не видела света, но и не знала о нем. Несколько секунд он соображал, потом до него дошло. Дав полную яркость, где-то далеко впереди он нащупал лучом каменную стену. Между ней и фонарем лежала пропасть. Оттуда и доносился звук текущей воды.

– Это не далеко, это скорее, глубоко и на литейное производство вовсе не похоже...– сказал он сам себе. – А значит, нечего нам тут делать...

Ему пришлось вернуться к последней развилке. Там он сел и задумался. Бродить в горе он мог бы сколько угодно. Следовало подобрать ключ к этому лабиринту, или найти провожатого. Например, пристроиться в хвост к какому-нибудь дрованоше... Тут его осенило. Он вспомнил одного из разбойников – здорового малого с огромной вязанкой за печами. Такой не везде сможет пройти, и, следовательно, нужно искать такой ход, в котором мог бы поместиться этот здоровяк. Довольный, что нашел решение задачи, Сергей пошел назад, выискивая ход пошире.

Подтверждая правильность его мысли, под ноги попалось оброненное полено.

Сергей удовлетворенно хмыкнул и пошел вперед. Пойдя несколько неперспективных ответвлений, он встал отдохнуть. Опять отчетливо потянуло гарью. Он кивнул, подтверждая собственную правоту, и тут в наступившей тишине послышались шаги. Они дробились, раскладываясь на два звука. Сергей завертел головой.

Звук шагов слышался и спереди и сзади. Егерь сделал шаг вперед, потом шаг назад, включил невидимку... Да, конечно, он оставался невидим, но ведь не неощутимым же. Какой прок от невидимости, если в узкой штольне не разминуться? Голоса приближались и он, заранее огорчаясь тому, что должно будет произойти, выставил вперед разрядник. Уже не думая о том, что его могут услышать, он побежал вперед, что б перехватить тех, кто шел на него из глубины горы. На стене, что поворачивала налево, он уже видел отблески света от факелов.

"Ох, как нам всем не повезло!" – с сожалением подумал он, прикидывая, во что превратится разбойничье убежище, если они поймут, что у них тут хозяйничает кто-то чужой. "Придется глушить всех, кроме Шумона и монаха... А как им тогда объяснить, кто я такой и что случилось?"

Свет впереди стал еще ярче и там появился факел. Он едва не пустил разрядник в дело, но тут краем глаза увидел темное пятно, справа от себя. Еще не сообразив, что это ход в соседнюю штольню он послушался своих ног, что сами собой прыгнули в темноту, избегая встречи с хозяевами пещеры. Вовремя! Свет позади него становился ярче. Отступая от него, он сделал шаг назад, другой... Третьего шага сделать не удалось. Пустота не стала опорой для ноги и Сергей, опрокинувшись, полетел вниз...

Заповедник «Усадьба».

Кабинет Главного Администратора.

После реализации плана "Аннексия" проблем перед Игорем Григорьевичем почти не осталось. Не вынеся акустического террора, туземцы удивительно дружно разбежались с болот, оставив поле боя за захватчиками.

Добирая впрок эмоции, капитан Мак-Кафли еще несколько часов носился над лесом и без всякой надобности поливал пустынный подлесок инфразвуком. Игорь Григорьевич смотрел на это снисходительно, а когда капитан до предела натешил свои низменные инстинкты, предложил ему заняться настоящим делом.

Капитан не отказался, и за 14 часов они обнесли территорию заповедника силовыми щитами "Преграда" и разбросали по лесу, в основном вдоль дорог и тропинок полтыщи голографических проекторов. На первое время этого должно было хватить.

А внутри, за стенами все шло как-то само собой – люди работали, на болоте один за другим вырастали сборные домики, биологи уже ходили по окрестностям и занимались возвращающейся живностью.

Никулин обосновался в Эмиргергере, при Императорском дворе. Давид – наладил патрулирование окрестностей и наблюдение за ближайшим туземным городом. Все жили в ожидании больших событий. Сидеть бы начальнику в кабинете, да радоваться, но радости-то как раз не чувствовалось. Вслед за белой полосой жизнь совершенно по-свински подбросила черную. Куда-то пропал Сергей Кузнецов.

С того момента как он потерялся, прошли почти полные сутки. Егерь полагалось связаться с "Усадьбой" еще десять часов назад, но он не связался. Также Сергей не прилетел на ночевку, что само по себе уже считалось серьезным нарушением инструкций, но, все-таки самым скверным оставалось то, что, он не предупредил о задержке.

Начавшиеся поиски почти мгновенно завершились частичным успехом. Поисковая группа нашла аэроцикл висящим на дереве около разбойничьего обиталища. Спасатели понаблюдали за разбойниками, но там царила обычная суета металлургического производства. Фальшивомонетчики занимались своими обычными делами, и не похоже было, что те хоть как-то причастны к исчезновению Сергея. Мало того – они не могли засечь сигнал от его личного аварийного маячка. Игорь Григорьевич подумав, отменил масштабный поиск. Скорее всего, Сергей занимался освобождением книжника, и раз не просит помощи, то мешать ему не нужно. Но беспокойство никуда не ушло. Оно осталось на душе, улегшись там, словно злая собака и скалила зубы.

То есть все шло странно и не понятно.

Игорь Григорьевич размышлял над этим, пока информационный центр не отвлек его.

– Вызов, товарищ директор.

Он кивнул. Над столом возник экран, а на экране – Давид.

– Игорь Григорьевич! Зайдите к нам... Возможно, есть новости по Сергею, – озабоченно сказал он.

– Что значит, возможно?– удивился Игорь Григорьевич. – Ты уж меня не пугай, пожалуйста.. Так есть новости или нет?

Глядя куда-то в сторону, Давид объяснил.

– Только что состоялся разговор Старшего Брата Атари с эркмассом. Монах утверждает, что поймал помощника местного Дьявола и сейчас ведет эркмасса, что бы тот посмотрел на того...

– Причем тут Дьявол? – не понял главный администратор. Потом понял. – Ты думаешь?

– Кто его знает.. Посмотрим. Если это Сергей, то придется предпринимать еще одну спасательную операцию.

– Не в первой... – согласился Игорь Григорьевич. – Скоро мы тут все станем специалистами в этой области...

Имперский город Эмиргергер.

Зал Государственного Совета.

Как не терзало прогрессора искушение усесться рядом с высшими сановниками Империи, он не поддался ему, и скромно встал в простенке, рассматривая Императора. Выглядел тот здоровым, только вот невооруженным глазом было видно, что на душе у него черная тоска.

Если б он мог прямо в глаза сказать эти слова самому Мовсию, то тот наверняка бы согласился с ним. Отчаяние, что владело Императором, не саднило, словно свежая рана, а напоминало о себе привычной тупой болью, к которой требовалось относиться со смирением. Он бы и терпел безропотно, если б знал, что это воля Кархи, но как раз в этом уверенности у него не было. Оттого испытываемая им боль прочно связалась с унижением. Он ощущал его как камень, заполнивший грудь. Появившись там, глыба стояла твердо, и об нее разбивались все волны ярости, что поднимались в его душе за последние дни.

"Смирение, смирение....", – повторял он себе, но волны все вздымались и бешено колотили в появившейся в груди камень..

А он оставался крепок.

Перед своими людьми Император не показывал растерянности, но перед самим собой он не мог не признаться, что не знает, что делать дальше. Два голоса, что поселились в его голове, дергали его в разные стороны и поэтому потихоньку, день за днем он сползал в состояние близкое к панике, когда решения принимаются одно за другим и ненужность их очевидна уже через мгновение. От понимания этого он злился все больше и больше. А ведь отгадка вполне могла лежать на поверхности....

– Так что же там все-таки есть? – Мовсий повернулся к Иркону. – Альригийцы?

– Я не знаю, государь...

Глаза Императора выкатились из орбит, и Верлен поспешил на выручку Хранителю Печати.

– Никто не знает. Три дня назад я послал задание нашим шпионам у них, чтобы выяснить так это или нет.

– И?

– Ничего. Пока ничего не известно. Ни одна птица не вернулась...

Мовсий стремительно развернулся и зашагал по комнате.

– А Гьёрг Гэйльский?

– Почти ничего...

– Точнее!

В голосе Императора Иркон уловил свист палаческого топора. Император не шутил со смертью.

– Можно и точнее, – послушно поправился он. – Твой наместник, эркмасс Гьёрг Гэйльский пишет, что предпринял четырнадцать попыток войти в Дурбанский лес. Ни одна из попыток не достигла цели.

Братьям тоже не поздоровилось.

Он вспомнил, как в этом же зале Старший Брат Черет всего несколько дней назад говорил о том, что ни находятся в самой середине обитаемой вселенной.

"Накаркал!" – подумал Император, но вслух только спросил: – А что Братство? Они что-нибудь знают?

– А что Братство? – переспросил обиженный Иркон. – Чешутся пока... Послали туда Старшего Брата Амаху проверить не сошел ли с ума глава тамошней общины.

– Ну и?

– Выяснили, что Амаха душевно здоров, а насчет всего остального... Брат Черет говорит, что они отправили в лес двоих лазутчиков. Кружным путем... Все же он считает, что это сам Пега.

Мовсий сжал кулаки. Ему безумно хотелось сломать что-нибудь или ударить кого-то. Он перевел взгляд с одного на другого и Иркон, так и не поняв чувств, что кипели в Императорской груди, легкомысленно изрек

– Придется ждать, пока оттуда само чего-нибудь не вылезет...

Император развернулся и, прищурившись, словно метился, спросил:

– А не боишься, что там наши колдуны или того хуже – Злые Железные Рыцари?

В Императорских словах плескался яд. Иркон почувствовал это и рывком вскинул голову. Он посмотрел ему прямо в глаза, плюнув на последствия.

– Ты знаешь, нет! Не боюсь!

Император встретил гордый взгляд спокойно.

– Смелый значит... Может и меня посмелее?

Глаза его недобро сверкнули, и Иркон понял, что немного зарвался. Он обвел рукой зал.

– А среди нас тут трусов нет. Какой Император, такие и слуги!

Мовсий ничего не ответил, только раздраженно дернул головой. Эти не знали страха еще и потому, что бояться пока нечего. Бояться сейчас оставалось его заботой, ибо только он, среди всех сидящих тут дворян, думал о будущем. Эти жили настоящим.

– Справимся! – поддержал Иркона Верлен. – Если тех одолели, то и этих, смирных, осилим.

– Смирных? Да мы не знаем еще, какие они!

– Да какие бы не вылезли. Чтоб Империя да не справилась? Быть того не может!...

Они не говорили прямо, но Мовсий и так видел, что они хотят сказать. Этим хотелось хорошей драки. Никто из них не думал, что в болоте может найтись что-то такое, обо что обломает железные зубы и Имперская Панцирная пехота и наемники.

А ведь имелись случаи на памяти Императора, когда обламывали, имелись...

– Значит, все-таки войска... – негромко спросил Император.

– У нас нет другой силы, кроме военной, – отозвался Иркон.– Если мы хотим узнать, что же там происходит на самом деле, то должны бросить туда все наши силы. Пошлем самых бесстрашных, сомнем врагов.

– Узнать бы сперва, что там за враги, кого мять берешься... – подал голос, молчавший до сего времени Юстап, эркмасс Толкана. Он был в Совете самым старым. Его сюда ввел еще дед Мовсия. К словам такого человека стоило прислушаться, ибо он знал их цену, тем более тех, что произнесены в зале Совета. – А то, глядишь, и самим намнут.

– Узнаем, когда на копья поднимем, – бодро провозгласил Иркон.– Рассмотрим самым внимательным образом. Заодно и альригийцам во все карманы шишек насуем!

– Что значит "кто"? Я, например, догадываюсь... – произнес Эсхан-хе, словно и не слышал Иркона. Через его голову он обращался прямо к Императору. Похоже, что он-то чувствовал страх Императора. – Я думаю, там все же не Пега и не Злые Железные Рыцари.

Император тяжело посмотрел на него. Иркон, уловивший в словах Эсхана поддержку своим мыслям, спросил.

– А почему не они?

– Обычаи у них другие.

– Как же, разбираешься ты в обычаях... – донеслось с другого конца стола.

– В таких – разбираюсь. Про Пегу ничего не скажу. А вот Рыцари... С чего те начали? А? Те сразу замок построили. А эти...

– Мы не можем зайти в лес, и не знаем, что они там понастроили, – сказал тот же голос и Мовсий узнал Арсила, эркмасса Юккалина.

– Есть и другое...

– К чему клонишь?

Эсхан-хе молчал, словно что-то знал, но не решался сказать.

– Ну? – Император нетерпеливо дернул головой. – Давай. Удиви меня.

– Есть соображения, – загадочно сказал Эсхан-хе. – Я так думаю, что там эти колдуны с Островов Счастья...