Текст книги "Повесть о монахе и безбожнике (СИ)"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

– Колдуны! – вдруг прохрипел Эвин. – Летят...

Его рука, с которой еще капало, поднялась и указала на небо.

Над болотом медленно плыло что-то квадратное, угловатое, не похожее даже на те летающие повозки, что ни привыкли видеть в небе над Городом.

Шумон и Эвин отступали в лес, стараясь не терять из виду летающую повозку. В этот раз она летела одна, но размерами своими превосходила те, что они видели до сих пор. Им не приходилось ждать ничего хорошего и от маленьких повозок, а уж на такой огромной можно привезти столько неприятностей, что хватило бы не только им двоим. Они переглянулись и, не обменявшись ни одним словом, бросились под защиту деревьев.

Нет, они не бежали с поля боя. Они мудро отступали, стараясь не наткнуться спиной на стволы.

Глаза смотрели в небо, и поэтому Шумон ощущал дорогу только ногами – каждый следующий шаг давался легче, все меньше грязи на них налипало. Поэтому ловушку смердящего болло он сперва почуял и только потом увидел.

Земля под ногами разъехалась в разные стороны, и он почувствовал, что проваливается вниз. Ему хватило мгновения, чтобы все понять и задержать дыхание. Вонючий туман уже окружал его со всех сторон, а под ногами кашлял и копошился беспомощный Эвин. Такой же беспомощный, как и он сам, день назад.

"Вот это обычные люди и называют настоящим везением", – мелькнуло в голове у Шумона, склоняясь над блюющим Императорским шпионом. – "А Брат Така наверняка зазвал бы это или чудом или промыслом Божьим".

Сунув руку в клубящийся под ногами туман, он ухватил Эвина за руку и потащил наверх. Шпион хрипел где-то внизу, еле видный сквозь ядовитый туман, а Шумон только морщился и вертел головой – глаза все же щипало.

Можно сказать их обоих спас вчерашний день. Если б вчера Шумон не надышался уже той же отравой, то яд болло остановил бы его и Эвина, но после вчерашнего плохо было только Императорскому шпиону.

Эта опасность явная, не то, что болтающиеся где-то в небе пришельцы. Не обращая более внимания на летающую повозку, Шумон потащил беспомощного Эвина в лес – подальше от смердящего болло и от непрошеных гостей.

Он тащил товарища почти пол поприща, пока не перестал чувствовать горький запах отравы.

Прислонив его к дереву, оглянулся. Листья тут закрывали небо, и он не видел, куда подевались пришельцы из неведомых стран.

– Полежи, – шепотом сказал он бесчувственному Эвину. – Я вернусь сейчас. Честно. Посмотрю и вернусь...

Далеко идти не пришлось. Он не пошагал и тридцати шагов, как понял, что то, что видит в просветах опоясывающих болото кустов никак не могло само собой появиться на этом месте.

Улегшись, книжник ползком пробрался сквозь заросли лошадиной травы. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что удача по-прежнему стоит у него за плечами.

Это был случай.

Тот самый, о котором он мечтал и который выпадает только раз в жизни. Все сходилось в одну точку. Пришельцы стояли сразу за кустами, а полуотравленный Эвин лежал в тридцати шагах от него и никак не мог помешать. Шумон на мгновение замер. Сейчас, после всего того, что произошло, у него осталось только одно оружие – ум. И два инструмента – терпение и хитрость.

И этого должно хватить для задуманного.

Заморские гости стояли кучкой. Три человека.

Ближний к нему стоял спиной, и Шумону показалось, что он узнал эту спину. Человек (все-таки человек!) повернулся и экс-библиотекарь узнал желтолицего, что так ловко расправился с монахом и Версифисаилом. Он отошел в сторону, открывая взору своих спутников, и Шумон вздрогнул.

Оказывается, Эвин не ошибался! Среди них действительно были женщины!

Безбожник вглядывался в красивые и добрые с виду лица, понимая, что, скорее всего, именно они станут решать его судьбу. Он также понимал, что, возможно, делает самый опрометчивый поступок в своей жизни, но ничего не мог с собой поделать. Уже ощущая в себе звучание другого, трезвомыслящего голоса, который, словно заглянул в будущее, и знал уже, чем все кончилось, злорадно напоминал, что не сделай он этого шага, то спокойно встретил бы свою старость в монастырской тюрьме, и не пришлось бы ему...

Шумон не дал себе дослушать.

Он тихонько отполз назад и, оглядываясь, вернулся к Эвину. Осторожно поглядывая назад, бесшумно развернул шкуру.

– Ты что? – прохрипел отравленный, но не потерявший сообразительности Эвин. – Не смей!

Сил подняться у него не нашлось, и библиотекарь отлично это понимал. Он попросту не обратил на хрипение внимания.

– Лежи. Ты мухой в меду побывал, теперь я себя зверем в клетке почувствую.

Не находя сил сказать что-либо Эвин упрямо тряхнул головой, но Шумон не обратил на него никакого внимания.

– Сейчас по моим правилам сыграем. Тебя не увидят, отлежишься, доберешься до Императора. А уж я с ними....

Он не стал договаривать. И так все понятно. Он набросил шкуру, и не торопясь, словно оттягивая заветный момент, пошел к полосе кустов, за которой стояла летающая повозка.

Дурбанский лес.

Замская трясина.

Восемь километров северо-западнее административного корпуса.

Платформа двигалась над блестящей поверхностью болота чуть быстрее пешехода. В десятке метров под ней стелилась под ветром флора.

– Ну и где обещанная фауна? – Спросила Полина Викторовна. Чен развел руками. Он уже понял, что засеченные егерем час назад звери куда-то подевались и обещанного сюрприза для биологов не будет.

– Ушла ваша фауна куда-то, – сказал метеоролог. – Быстрее собираться следовало...

– Куда уж быстрее?

– А зачем нужно было губы красить? – Вопросом на вопрос ответил Чен.

– Ну и пусть ушла, – сказал Татьяна Иосифовна, посмотревшись в зеркальце на то, как лежит помада, – но ведь не пропала же? Где-то тут она бродит.

Чен пожал плечами. Что тут скажешь? Если не утонула, то где-то бродит.

– Бродит, – согласился он. – Сейчас поищем и обязательно найдем.

Ни с кем не советуясь, он направил платформу в сторону берега. Если уж звери и впрямь сбежали, а не ушли в глубину, то они должны были направиться к берегу.

Через пару минут платформа зависла над краем болота.

Природа вокруг радовала тихой пустотой. Из зарослей, уходящих в болото несло какой-то незнакомой вонью. Чен поймал этот запах еще до того как посадил летающую платформу и решил, что так может пахнуть кто-то из зверей. Едва платформа коснулась травы, как из нее выскочили биологи. Обе дамы оказались настроены очень решительно.

Кусты вокруг казались необитаемыми. Даже запах потихоньку куда-то пропадал. Биологи вертели головами, надеясь углядеть пропавших зверей.

– Вам хорошо.... У тебя – циклоны, у Игоря Григорьевича драконы. Кузнецов тот вообще с разбойниками связался... А нам что делать? Вы же с этим захватом всю живность своими излучателями разогнали, -пожаловалась Татьяна Иосифовна.

– Зато теперь тут безопасно, – утешил их Чен. – И вообще, радоваться надо, что хоть на планете сидим, а не там.

Он показал рукой в небо, несомненно, подразумевая Мульп. Татьяна Иосифовна рассматривала болото в бинокль и, не отрывая его от глаз, ответила:

– А какая для нас разница? Что там работать было не с чем, что тут.... Разогнали всех...

– Может быть, поискать? – предложила Полина Викторовна. – Они и найдутся?

Чувствуя, что он все же обманул ожидания двух хорошеньких женщин, Чен пообещал:

– Сейчас повыше поднимемся и разберемся...

Они повернули к платформе, но тут за спинами раздался сочный хруст и Чен остановился.

– Погодите, – сказал он. – Вон ваша фауна вылезла...

Женщины повернулись и увидели, как из куста в десятке шагов от них появилось что-то мохнатое, но определенно живое. Чен дернулся поднять парализатор, но Полина Викторовна, увидевшая зверя секундой раньше, шепнула.

– Погоди... Не пугай его...

Парализатор Чен не опустил, но стрелять все же не стал.

– Как бы он сам нас не напугал, – так же шепотом ответил он. Зверь, однако, вместо того, что оправдать его самые худшие ожидания, затрещал кустами и сдвинулся в сторону, вроде бы пытаясь сбежать. Чену пришлось сделать шаг в сторону, чтобы дерево не загораживало животное.

– Это кто?

– Это вы меня спрашиваете? – удивился Чен. – Хорошие же у нас биологи...

В присутствии фауны на колкость просто не обратили внимания.

– Я его сама как-нибудь назову, – сказала Полина Викторовна.– Вон у него морда какая симпатичная...

Зверь не уходил, словно понимал, что разговор ведется о нем. Он повернулся боком и Чену стало видно, что его голову украшают тяжелые витые рога, похожие на бараньи.

– Вон рожки у него...– шепотом сказала Полина Викторовна.

– Это не рожки, а настоящие рога...

– Не страшно. Главное, что рога есть. Значит Жвачное. Не хищник. Уж поверь биологу. Наверняка это что-то вроде здешней коровы.

– Дикой коровы, – поправил ее Чен. – Вот он сейчас из кустов вылезет, а там такая туша...

Зверь вылез, но туши там не оказалось. Высотой он оказался около полутора метров и настолько заросший, что даже вблизи казался большим клубком шерсти. Она окружала его со всех сторон колючим облаком, и только в двух местах обнаружились продольные кожистые складки.

– У-у-у, а худой-то какой... Как же он тут остался?

– Пребывал в спячке, – предположила Полина Викторовна. – Проснулся и ничего понять не может... Бедненький...

В ее голосе чувствовалось что-то, что заставило Чена предположить.

– Он еще и голодненький, наверное.

Лучше бы он этого не говорил.

– Точно! – сказал Татьяна Иосифовна. Не успел Чен сообразить, что она собирается предпринять, как в два шага супруга Главного Администратора добралась до зверя и сунула ему в заросшую волосами морду кусок хлеба.

– Руки! – заорал обомлевший от такого поведения Чен. – Руки береги! Откусит!

Он прыгнул вперед, чтобы загородить собой женщин, но прыжок его оказался более смешным, чем героическим. Ничего страшного так и не произошло.

– Вот они, метеорологи... – рассмеялась смелая женщина. – Я же тебе говорю – это не хищник. У него же на морде самыми крупными буквами написано: Я – травоядное... "Му-му, молочка кому?"

Словно подтверждая ее слова, морда качнулась вперед, обнюхала ладонь и отодвинулась.

– Похоже, что он ручной...

– Ни на что это не похоже, – возразил Чен. – Откуда тут ручные звери?

– Тут же кто-то жил. Мы же сами дома видели. Может быть, после них остался.

– Его надо взять с собой! – заявила Татьяна. – Он беззащитный. Он без нас пропадет!

– Ага! С голоду околеет! – еще не остыв от потрясения сказал Чен, испытывая огромное желание ударить зверя стволом по морде..

– Вполне может быть, что и околеет, – серьезно сказала Полина Викторовна. – Экологические цепочки разрушены. Когда еще они восстановятся!

Чен понял, что женщины не шутят и засопротивлялся.

– Ничего ему не сделается. Жил он без нас и еще... Вон травы кругом сколько!

Понимая, что деморализованного метеоролога нужно добивать прямо сейчас Татьяна Иосифовна твердо сказала.

– Мне нужен объект исследования. Травоядное. В конце-то концов, мы сюда тоже работать приехали, а это вовсе не саблезубый тигр. Сам ведь видишь, что это какая-то домашняя тварюшка.

Отметая все возражения, она безбоязненно протянула руку и погладила зверя по боку. Чен тихо, но отчетливо выругался. Зверь, словно поняв, что сказал человек, дернулся, и Галине показалось, что он хочет сбежать назад в лес.

– Это ты его пугаешь! Он тебя боится! – не оборачиваясь, бросила она Чену. Ей пришлось шагнуть за зверем, и ее рука нечаянно коснулась носа.

– Нос у него сухой. Возможно, он болен!

Она уперла руки в бока и категорически заявила.

– И вообще я без своего зверя никуда не пойду!

Татьяна Иосифовна выразительно посмотрела на подругу, и та встала рядом.

Чен понял, что проиграл.

– Давайте я хоть парализую вашу корову... – наконец сдался он, но женщины навалились на него сразу с двух сторон и дожали.

– А потом что? На себе тащить?

– Довезем!

– А пустят нас с ним? – с сомнением сказал Полина Викторовна. – Он же септический...

Зверь затопал ногами, затряс шерстяными боками, обдав их запахом раздавленной травы.

– Пустят, – уверенно сказала Татьяна Иосифовна. – Я договорюсь с Игорем. Может же жена начальника иметь какие-то привилегии?

– Зачем его внутрь тащить? – подсказал Чен. – Пусть в клетке пока посидит.

Полина Викторовна отрезала кусок веревки и одела зверю на шею импровизированный ошейник. Тот, если и понял, что происходит, к своему пленению отнесся очень спокойно. Он мотал башкой, не делая никаких попыток вырваться. Махнув рукой на это безобразие, Чен опустил платформу на землю, откинул борт и, не отпуская пальца со спусковой клавиши, стал смотреть, как женщины заманивают зверя на платформу. Тот топтался так, словно никогда в жизни не видел летающей платформы.

Женщины суетились вокруг него, и Чен решил внести в это дело долю мужской организованности. Зайдя сзади, он уперся плечом и неожиданно легко затолкал зверя на борт. Шерсть взметнулась над низким бортиком, и абориген оказался внутри.

– Всего и делов, – довольно сказал Чен.

– А где у него ноги? – спросила вдруг Полина Викторовна, – и сколько их?

– Разберемся... Не на гусеницах же он.

Она наклонилась, что бы тут же и решить все вопросы, но изнервничавшийся Чен сказал:

– А вот он тебя сейчас копытом....

Полина Викторовна отпрянула, и эта тайна осталась не раскрытой.

Замская трясина.

Город пришельцев.

Зверинец.

От боевого настроя, с каким он сунулся в руки пришельцев, к середине ночи мало что осталось.

Отдавая себя в их руки, он считал, что предусмотрел все, однако как выяснилось, ошибся. К ночи стало ясно, что он упустил две очень существенных вещи.

Этими двумя вещами оказались холод и голод.

Клетка, как ей и полагалось, не отличалась особенными удобствами. Он собственно и не ждал комфорта, но, только попав за решетку, он понял, что жить в ней может лишь настоящий зверь, которому наплевать на то, где и как жить.

Конечно, о нем позаботились – бросили охапку травы, но что ему та трава? Он-то ведь шел сюда за тайнами, да и при всем своем желании, есть ее он не мог. Воды, правда, нашлось вдоволь. Ее было даже больше чем нужно и оттого страдать пришлось не от жажды, а от сырости.

Он посмотрел на стальные прутья, покрытые мелкими капельками, и содрогнулся. Кроме голода его врагом стал еще и холод. Конечно, у него имелась шкура, но что толку-то от нее? Что толку от шкуры, которая не греет своего хозяина? Чтобы согреться, следовало вывернуть ее мехом внутрь, а пришельцы, при всей своей наивности, вряд ли поверили бы в то, что привезенный зверь утром ходит в одной шкуре, а к вечеру меняет ее на другую, выворачивая на изнанку. Так что вместе с голодом приходилось терпеть и холод.

Он поднялся, начал ходить вдоль прутьев, стараясь ничем себя не выдать. Пока ему удавалось это. Ничего не заподозрившие пришельцы привели его сюда, заперли клетку и оставили одного размышлять над происходящим.

Да. Сегодня он многое видел. И теперь оставалось только понять, что означает то, что он видел. По правде говоря, его просто раздавило обилие чудес.

Запахнув шкуру поплотнее, он опять уселся и вдруг, без видимой связи с происходящим, вспомнил, как года три назад наткнулся в Императорской библиотеке на комок тряпок.

От них несло прахом и сухой пылью, и по всем правилам место этой пыльной охапке было где-нибудь на полу, в кухне, но она почему-то лежала на полке, среди книг и свитков. Для нее кто-то из его предшественников даже сколотил изрядных размеров ящик, в коем Шумон и обнаружил это диво. Он попытался разобраться, за что выпала комку тряпок такая честь, но ничего путного сразу в голову не пришло.

Он точно помнил, что не огорчился. Это была не первая загадка, встреченная им во дворце. В Императорской библиотеке хватало интересного, и мало кто знал, что именно и в каком углу там лежит. Ведь бывало, что после успешных войн, книги и свитки, захваченные у врагов Императора, привозили телегами и складывали в библиотеке до лучших времен. Но лучшие времена все не наступали – Император любил повоевать, удача улыбалась ему – и книг и трофеев в библиотеке все прибывало и прибывало, и никто до сих пор так и не удосуживаясь разобраться, что там к чему.

Вытащив ящик из хранилища, Шумон стал рассматривать находку уже внимательнее. Только тогда он увидел, что это не простая веревка. Всю ее усеивали узлы, и она оттого походила на плети лошадиной травы, усеянную готовыми выбросить листья почками. При всей похожести, узлы оказались все-таки разными – большими и маленькими, двойными и тройными. Из некоторых торчали какие-то хвостики, в свою очередь усеянные узелками помельче, а в некоторых торчали какие-то палочки, перья и кусочки камней..

Он быстро сообразил, что это не моток веревок, а книга и вовсе не зря ее положили именно сюда. Про письменность шень-шеней он уже слышал, хотя видеть их книги еще не приходилось, и вот теперь он держал одну из них в руках. Меж пальцев, стукаясь друг о друга мелкими камешками, проскакивали слова и мысли сгинувшего двести лет назад народа, но кто сказал бы ему, что означает кусок черного гранита, обвязанный тремя кошачьими узлами?

Загадка... Последние из шень-шеней сгинули те же двести лет назад, знатоков умершего языка, насколько он знал, в Империи не нашлось, и никто не мог сказать, что скрывалось в этом пыльном мотке – то ли разгадка каких-то тайн, то ли просто поваренная книга.

Он помнил острое чувство разочарования. Держать в руках тайну и не иметь возможности узнать ее!

Сейчас все сложилось не лучше. В его душе оживало тоже мерзкое чувство.

Хотя он попал туда, куда хотел, хотя он сидел посреди ТАКИХ тайн, пока он ничего не мог сделать, чтобы понять пришельцев. Он точно знал, что где-то тут есть люди, способные подняться в воздух и летать там, пришельцы наверняка знали, есть Дьявол-Пега или нет его, они могли становиться невидимыми и ... Они много чего могли.

Они могли даже то, о чем он и не догадывался, но понять это он сможет только тогда, когда его научат этому.

Но как понять это? Как?

Его мозг попал в клетку, более прочную, чем та, в которой сидело тело. Что железо, если стереотипы и старые знания не дают понять, что происходит вокруг? Почему летают их повозки, если у них нет крыльев? Почему они могут становиться невидимыми, оставаясь осязаемыми? Почему? Понять это, не отказавшись от привычных знаний, он не мог.

Поэтому он продолжал сидеть в клетке, хотя чудеса наполняли мир вокруг него.

"Ну и что? – подумал он. – Ну и что? Они знают что-то такое, что не знаю я. Конечно так. Но они не могут не поделиться знанием... "

Он вспомнил Эвина.

"Если они друзья, то они поделятся знанием, а если враги... Что ж, о врагах действительно следует узнать побольше".

Отбросив шкуру с головы, он наклонился над замком.

Он осмотрел его сразу, как только пришельцы вокруг угомонились. Он прекрасно понимал, насколько плохо будет его положение, если он не сможет открыть клетку. В этом случае ему придется остаться тут до утра. Или того хуже – на всю жизнь.

Пальцы добрались до замка и пробежались по железу. Конечно, это оказалось не совсем то, что он встречал в Императорском зверинце, но определенно мысль тех, кто изготавливал те и другие, шла одним путем. Запоры не отличались друг от друга – те же толстые задвижки, только в этой клетке рядом со стальной скобой не нашлось и намека на скважину для ключа, а соседствовали три окошка, в которых виднелись мелкие значки. Он смотрел на них, стараясь понять, что же они означают. Один из них что-то напомнил Шумону, он напрягся, вспоминая, где мог видеть точно такой же. Только что пригашенное решимостью действовать, в душе вновь стало подниматься чувство презрения к самому себе. Он готов был от стыда укусить себя за руку, но вдруг вспомнил.

Коса.

Такой же значок он видел на одном из Злых Железных Рыцарей, несколько лет назад непонятно откуда появившиеся в Империи, и непонятно куда сгинувших. В памяти мелькнули картины разоренного Саара.

Ноги стали слабыми, и он уселся на пол.

Коса. Коса... Значит, Эвин все-таки прав. Это враги.

Он расстроился настолько, что долго сидел, тупо глядя на свои руки.

Из тяжелых мыслей его вытащил звук. Рядом зашелестела трава, звякнул металл. Ему показалось, что кто-то прошел рядом с клеткой и он, быстро набросив шкуру на голову, осмотрелся. Нет, показалось. Пусто, тихо.... А даже если и враги. Тем более, если враги! Надо посмотреть что там и как.

Пространство вокруг замка заливал неяркий свет. Шумон понимал, что это не признак страха, скорее забота о тех, кто жил под крышей замка. Тут царил такой порядок, что даже случайно оброненная кем-то палка казалась вызовом.

Сидеть и ждать значило просто терять время.

" Все начинается с первого шага!" – подумал он. – "Враги или друзья – какая собственно разница? Да и не могут они быть врагами! Мало ли, что коса? Что ж у кого теперь коса тот и враг? Глупо это. Он-то живой. Воды вдоволь, да и травы вон сколько положили..."

Сбросив с плеч шкуру, он подошел к решетке, тряхнул железо. Нет, замок не открыть, да он и пришел сюда не за этим.

Вертикальные прутья выдержали бы и ярость дракона, но против хитрости человека они оказались бессильны. Он встал боком, примеряясь к щели, втянул живот. Выдохнув из себя воздух, стал протискиваться между прутьев. Первой наружи оказалась голова, потом грудь, стиснутая стальными прутьями, освободилась, и он смог вздохнуть. С ногами было совсем просто.

Держась за прутья, он сделал шаг вперед, и оглянулся. Шкура осталась лежать в клетке, и он почувствовал себя бабочкой, разглядывающей остатки своего кокона. Едва он осознал это, как плечи его сами собой развернулись. Начиналась новая жизнь. Жизнь полная тайн, которые нужно понять, секретов, которые нужно раскрыть и знаний, которыми нужно овладеть. Конечно, не все сразу, но начинать следовало прямо сейчас... И пусть только кто-нибудь попробует ему помешать!

Он наклонился за палкой (какое никакое, а оружие), но та вдруг взметнулась с земли, обдав его ветерком, и повисла в воздухе. Шумон не испугался. Не успел. Слишком много чудес он видел сегодня, и это было просто следующим из длинной череды. Он застыл, еще не понимая, что происходит, удивившись только, как это палка сама собой висит в воздухе.

В отличие от человека палка не умела удивляться. Взмыв в воздух она не стала там задерживаться, удивляя окружающих, попросту ударила экс-библиотекаря пониже левого уха, погружая в беспамятство.

Замские болта.

Заповедник "Усадьба".

Медотсек.

В медотсеке, как и полагалось, царила почти полная тишина.

Шум оставался за строгими белыми панелями, а внутри она нарушалась лишь монотонным гудением приборов, да тихими голосами Сергея и Чен-Ли-Юня.

– Нет. Не он. Его там точно не было, – сказал Чен, разглядывая спящего в витализаторе Шумона. Повернувшись ко второму пациенту, тоже покачал головой. – И не этот... Монах был и оборванец какой-то с дубиной. Так те здоровые оба... А этого-то с ними не сравнить.

Сергей почти с любовью посмотрел на оборванного старика.

– Это, смотря, по каким параметрам сравнивать, – заметил он. – В известном смысле этому старцу и мы с тобой только по пояс.

Чен припомнив недавний разговор, понял, что имеет в виду Сергей и посмотрел на старика с интересом.

– Тот самый здешний гений?

Кузнецов торжественно кивнул.

– Объективно умный человек, как его называет наш прогрессор.

Чен прищурил и без того узкие глаза.

– Вообще-то не производит впечатления. Лоб у него...

Сергей наклонился над витализатором, вглядываясь в лицо безбожника.

– Да уж, ни на Конфуция, ни на Леонардо не похож, – согласился он. – Но, все-таки это именно так.

Чен посмотрел на второго потерпевшего. Тот тоже не походил на гения, но по-другому – и плечи широкие и лоб узкий. У старика-то хоть борода, а этот... Больно здоров для гения.

– Как ты их поймал?

– Просто. Я поставил несколько автоматических парализаторов в режиме фиксации перемещений неопознанных объектов. Кстати...

Он пальцем ткнул в металлическую пластинку, прикрепленную на груди Чена.

– Можешь снять. Я их еще позавчера отключил.

Чен послушно отстегнул опознаватель и вернул его Сергею.

– Понято, что раз уж они за Стену забрались, то постараются забраться и дальше. Ну, вот он и забрался...

Чен почесал затылок и признался.

– Да, обманул он нас здорово. Провел как детей.

– Со шкурой-то? – Сергей ухмыльнулся так, словно эта придумка была его собственной, или уж по крайней мере именно он, лично, посоветовал туземцу сделать именно так. – Да. Теперь ученые будем. Ты за самодеятельность от Игоря Григорьевича получил уже?

– Конечно. Как полагается. Полведра скипидара с патефонными иголками. Не жену же ему ругать, – ответил Чен, вспоминая разговор с Главным Администратором. Не желая останавливаться на неприятном, спросил:

– Как он из клетки-то выбрался? Второй его, что ли освободил?

– Нет. Сам выбрался. Прутья у клетки оказались редкими и он...

Чен засмеялся, затряс головой. Сергей вопросительно посмотрел на него.

– Точно гений... – сквозь смех подтвердил Чен. – Точно! Ты знаешь, как он упираться начал, когда мы хотели посадить его в соседнюю клетку? О-о-о-о!

– А там...?

Чен свел пальцы, чтобы показать.

– Да. Там прутья почаще стоят. Он бы из нее не вылез... Голова!

– Голова! – согласился Сергей. Чен щелкнул пальцем по прозрачному колпаку, словно напоминал, за кем все-таки осталась победа.

– А вот хоть и гений, а твоей автоматики не предусмотрел.

Сергей защитил туземца.

– Чего не знаешь, того не боишься. Да и не в ней дело. Его не моя автоматика остановила, а этот вот.

Он кивнул в сторону второго витализатора.

– Когда Шумон вылез из клетки этот, второй, его р-р-раз палкой по голове...

– Этот?

Сергей кивнул. Чен смотрел на него, словно искал соль этой шутки, объяснение произошедшему. Ему показалось, что он ухватил логику такого странного поступка.

– Местный? Так он что, у тебя на жаловании состоял? Вместо парализатора?

– Пока нет, а может быть, и следует нам взять парочку таких, – в тон Чену ответил Кузнецов. – Зверь. У такого ни один человек в заповедник без разрешения не попадет...

Чен понял, что ошибся.

– А зачем он его тогда?

Сергей не успел ответить, только пожал плечами. Дверь открылась, и в комнату вошел Главный Администратор. Кузнецов шагнул ему навстречу. Игорь Григорьевич улыбнулся.

– А! Вы оба здесь? Хорошо. Как пациенты?

Сергей отошел в сторону, чтоб начальство смогло своими глазами увидеть, что туземцев тут никто не обижает.

– Хорошо. Даже более чем. По здешним меркам они вполне здоровы. Пневмонию у Шумона мы еще вчера подавили, а сегодня доктор их окончательно подчистил: аппендиксы, у второго язву желудка залечили и комбинированную вакцину обоим ввел, конечно.

– Дальновидно, – одобрительно покивал головой Главный Администратор. Он посмотрел на Шумона, потом на его спутника, что лежал в соседнем стеклянном пенале.

– А дальше что?

Сергей понял, что под этими словами начальство имеет в виду дальнейшую судьбу Шумона. Со здоровяком все понятно. Наверняка это тот самый молодчик, что украл у Трульда "невидимку". Малый оказался бойкий, вхожий, по словам брайхкамера к Императору. К нему его и следовало доставить...

– Ситуацию вы знаете не хуже меня, – начал он.

– Надо думать, – ехидно откликнулся Игорь Григорьевич. – Александр Алексеевич мне все объяснил.

– Извините.. – смешался Сергей.

– Ничего, ничего, продолжай. Судя по такому началу, возвращение его в Гэйль тобой не рассматривается?

– Да, – признался Сергей. – Сожрут его там без всякой жалости...

Игорь Григорьевич согласно кивнул.

– Это похоже на правду... Итак, если не Гэйль, то, что тогда? Эмиргергер?

– Есть два варианта. Первый и самый простой – эмиграция.

Игорь Григорьевич с сомнением посмотрел на туземца.

– Я надеюсь, что это не означает отвезти его куда-нибудь и бросить?

– Конечно нет! – Сергей кивнул куда-то за спину. – В Мелернийском Круге через неделю жрецы выбирают нового Водителя Государственного Колена. Можно было бы...

Игорь Григорьевич наморщил лоб. Планета только осваивалась, и все сразу удержать в голове было трудно.

– Там кто из наших?

– Александр Алексеевич говорил, что Бульбака и Саарема.

– Помню, помню...– сказал Главный Администратор, – как же... Шесть тысяч километров. Другой континент, другой климатический пояс. Далековато. Да и начинать пожилому человеку, пусть даже и без аппендикса, на новом месте сначала...

Он покачал головой.

– А второй вариант?

Сергей вздохнул посвободнее.

– Второй вариант более рискованный, хотя лично мне он нравиться больше первого.

Игорь Григорьевич кивнул, предлагая Сергею продолжить разговор.

– Если он останется в Империи, то защитить его от Братства сможет только Император. Тут можно сыграть на интересе Императора к болоту.

– А голову он ему от огорчения не отрубит? – поинтересовался Чен.

– За что?

– Уж больно он ему новости неутешительные принесет...

– Какие новости? Что он вообще видел?

– Он видел нас, людей, не дьяволов

– Именно людей. Пусть расскажет. Будет над чем задуматься Императору Мовсию.

Игорь Григорьевич промолчал.

– Кроме того есть еще ход, – напомнил Кузнецов. – Как нам известно, Мовсий большой любитель логических игр. Шумон может предложить Императору что-нибудь интересное.

– Например?

– Нарды или шахматы. В этом случае Император, возможно, вновь дарует ему свою благосклонность. Информацию заложим в подсознание Шумону и дело в шляпе.

Шеф с сомнением поднял бровь.

– В земной истории подобные случаи известны, – заметил Чен.

– Так-то оно так... Ну, а если...

Сергей пожал плечами:

– Ну, я не знаю... Ну, пусть башенные часы изобретет. На двадцать четыре часа, чтоб все как у людей... А уж на самый крайний случай есть первый вариант. Я думаю, что Александр Алексеевич за ним там присмотрит? Ну, а если уж совсем все не так – украду я его. Я теперь специалист.

– Подумаем, – неопределенно ответил Шеф. – А второй?

– С этим просто. Вернем его Императору. Это, похоже, тот, что "невидимку" украл, когда мы гостевали у Хэста.

Игорь Григорьевич кивнул. С этим и впрямь было просто.

– Как их спутники? Те, что ушли раньше?

– Еще вчера пришли в Гэйль.

– Пришлось выпроваживать?

– Да нет. Обошлось. Они двое суток ждали его у стены, потом сутки в часовне.

– Пожалуй, они его уже похоронили? А? Как считаешь? Удивим их?

Апприбатский лес.

Опушка.

Шумон то выныривал из небытия, то снова погружался в сладостную дремоту.

Вокруг него было движение, и сам он оставался его частью. Его нежно покачивало, и это доставляло удовольствие. Изредка он видел появляющиеся перед ним деревья и постоянно – спину какого-то человека. Она возникала, едва он открывал глаза, Шумон догадался, что лежит в телеге и куда-то едет. В очередной раз очнувшись, он почувствовал, что движение прекратилось. Телега стояла.