Текст книги "Лунное золото Революции (СИ)"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Если я сочту это необходимым, то я устрою вам такую встречу, но в любом случае не сейчас. Может быть через пару часов.

Оглянувшись на столпившихся за спиной подчиненных, генерал задал главный вопрос:

– Я хотел бы уяснить себе наше положение. Мы ведь на вашем корабле?

– Да. Вы на одном из кораблей Первой Советской Лунной экспедиции…

Большевик вздохнул в некоторой задумчивости.

– Что касается вашего положения… Даже не знаю, как это сформулировать… Вы – люди, задержанные за космическое пиратство. Где-то так…

За спиной генерала вспыхнул шум. Не оборачиваясь он вскинул руку и тот стих.

– Мы не пираты!

– Это я уже слышал, – ответил Федосей – от ваших соседей справа. Готов услышать и вашу версию. Кем же вы себя считаете?

– Военнопленными, -твердо сказал бригадный генерал.– Военнопленными и никак иначе. А, следовательно, на нас распространяется положения Женевской конвенции 1929 года. Как вы видите, мы в форме своей страны и не скрывали своего оружия… Я же вам грозил, помните?

Большевик пожал плечами.

– Ну, разумеется, помню. Со скалой у вас очень эффектно получилось… Только вот память у вас хуже моей. Неужели не помните, господин генерал, что в тот раз мы с вами договорились, что раз между нашими государствами нет войны, то понятия «военнопленный» в нашем конфликте быть просто не может.

Федосей развел руками.

– Даже если вы выполняли решение своего Правительства и то в этом случае я могу рассматривать вас только как диверсантов и шпионов.

Он внимательно оглядел генерала и его товарищей.

– Или вы затеяли это по собственному скудомыслию? А может быть, вы выполняли поручение частного лица?

Генерал не ответил, и товарищи его благоразумно промолчали.

– Если так, то и в этом случае вы не военнопленные, а разбойники. То есть космические пираты.

Дилемма была очевидной, но Федосей благородно не настаивал на том, чтоб генерал сделал выбор прямо сейчас.

– Я понимаю, что это вопрос не простой. Вы подумайте… У вас еще будет время определиться.

Кто-то за генеральской спиной шумно вздохнул.

Большевик успокаивающе взмахнул рукой.

– Да вы не беспокойтесь, господа, не беспокойтесь. Нет пока у вас поводов для беспокойства. Развешивать вас на реях никто не планирует.

Федосей улыбнулся, но в глазах его жил холодок мировой пустоты.

– Нет тут у нас ни рей, ни возможностей. Луна все-таки… Я собственно к вам с предложением.. Пока вы тут определитесь…

Больше не смотря на генерала, он обратился к его спутникам.

– Не скрою, ваше появление тут создало для нас некоторые проблемы. Честно говоря, наши запасы не предусматривали наличие на борту такого количества гостей.

– Так отпустите нас, – усмехнулся Воленберг-Пихотский. Федосей покачал головой.

– По отношению к вам это будет не гуманно.

– Ничего. Мы уж как-нибудь доберемся до «Вигвама».

– Нет. В смысле не доберетесь. В настоящее время вы находитесь на территории Советского золотого прииска «Богатый». Это несколько….

Он пошевелил пальцами, подбирая нужное слово.

– В другом месте. Довольно далеко от того места, где мы так счастливо повстречались. Я предлагаю вам другой вариант. Сотрудничество.

– Какое еще сотрудничество?

– Вы отлично знаете, для чего мы сюда прилетели. Не далее как несколько часов назад вы проявили изрядную информированность в этом вопросе.

Генерал кривовато ухмыльнулся.

– Помогите нам загрузить корабли золотом, -продолжил большевик, – и мы вернем вас на Землю.

– Вы хотите заставить нас работать? – удивился бригадный генерал.

– Я хочу, чтоб мы пошли друг другу на встречу, раз уж так сложилось.

– Вы же цивилизованный человек, хоть и не военный, – укоризненно сказал американец, чувствуя свою правоту, основанную на писаном законе. -Должны знать, что военнопленных офицеров нельзя использовать на работах.

Большевик покивал.

– Во-первых, как я уже говорил, для нас вы не являетесь военнопленными, но даже если б я и согласился с вами, то это ничего не изменит. Вы же, господин генерал не так давно убеждали меня, что Земные законы на Луне не действуют.

– Ничего подобного, – не моргнув глазом, парировал генерал. – Там где есть люди, там есть место и человеческим законам. Как можно думать иначе? Мы же с вами цивилизованные люди!

– Не собираюсь спорить с вами, – усмехнулся Федосей. – Только я и не предполагал заставлять вас работать.

Он выделил голосом слово «заставлять».

– Еще так не любимый вами Маркс сказал: «Каждый труд должен быть оплачен!» Я хочу предложить вам поработать за интерес.

– За право дышать? – резко спросил генерал, оглядываясь на товарищей.– Так? Мы верно вас поняли?

Лица американцев помрачнели, стали жестче. Федосей посмотрел на генерала с долей восхищения и подумал, что верно они поступили, изолировав его от остальных астронавтов. Он бы там так распропагандировал всех, что мое почтение.

– Нет, господин бригадный генерал. Дышать вы можете совершенно бесплатно. Точнее за счет гостеприимства советского народа. Даром. Я готов оплатить вашу работу, как и предписывает Гаагская конвенция. Оплатить золотом. Вы ведь не видите разницы между земным и лунным золотом? А дышать вы будете совершенно бесплатно! Что ж с вами поделаешь…

Малюков сильно рассчитывал, что это звонкое слово «золото» вызовет какое-то движение среди товарищей генерала, но те остались бесстрастными, и ему пришлось продолжить.

– Вы обещали нам по два килограмма золота, если мне не изменяет память? Я буду щедрее. Мы подарим вам столько золота, сколько вы сможете унести. А это – Луна. Не забывайте об этом…Тут все весит в шесть раз легче. Ну и разумеется, вернем корабль.

– Нет!

Ненависть бригадного генерала клокотала в груди. Его хотели купить! Купить!

Федосей посмотрел на его товарищей. Там пока генерал стоял спиной, бродили по лицам какие-то эмоции, но озвучить их не решился никто.

– Ну, я собственно, так и предполагал, – спокойно отозвался Федосей, так и не дождавшись ответа. – Но, согласитесь, что я не мог не сделать вам этого предложения.

– Почему? – подозрительно спросил генерал.

– Потому что я сделал его остальным членам команды.

– И что остальные? – спросил из-за генеральского плеча майор.

– Остальные? О! Они показали себя настоящими американцами, – одобрительно сказал Федосей. -Трудолюбивыми, предприимчивыми…

Луна. Прииск «Богатый».

Май 1931 года.

…Когда-то, не так уж и давно, впрочем, Том с удовольствием читал Джека Лондона. Великий американский писатель описывал сильных, презирающих трудности в погоне за воплощением великой американской мечты – миллион в звонкой монете – мужчин. Калифорния, Аляска … Там мужественные американцы, борясь с природой добывали свое золото. Безжалостные бандиты, морозы, от которых разрывало деревья и перехватывало дыханье, дикие звери, по пятам бредущие за золотоискателями, и голод… Тот голод, когда челюсти сводит от желания съесть чего-нибудь и кишки завязываются в узел. И награда за это – блеск благородного металла на дне промывочного лотка.

Это было красиво. Это было мужественно.

А то, что происходило на глазах Тома было совершенно лишено романтизма.. Луна – это не Земля. Тут не было и десятой доли той романтики, что наполняла книги Лондона.

Конечно, и тут имелись трудности. Вот, например, скафандр. Как, находясь в этой машине для жилья вытереть пот со лба? Этих сложностей писатель не знал, а и знал бы – не написал.

Скафандр мешал работе, но Порридж уже приноровился к нему. Двинув вперед совковую лопату, Том вогнал её в поверхность золотоносного поля. Благородного металла вокруг валялось столько, что воображение преставало воспринимать его как ценность. Блестящие камушки– не более.

Большевики тоже относились к золоту без почтения.

Они сгребали его большими, похожими на снегоуборочные, лопатами, неизвестно из чего сделанными к большому коробу. Дальше золото поднималось в один из кораблей. Их стояло рядом аж четыре штуки. Внешне почти одинаковые – устремленные вверх конусы, но за неделю работы Том уже научился отличать их друг от друга. Ближе всех, под погрузкой, стоял «В.Ленин», чуть дальше уже заваленный золотом под завязку «Третий Интернационал», за ним – «Карл Маркс». «Лунник», на котором они прибыли сюда и жили, стоял вроде бы наособицу, чуть в стороне.

Что это было за место, Порридж не знал, но знакомой скалы со срезанной вершиной тут не наблюдалось. Им, собственно так и сказали, но верить всему чему тут говорили, он не собирался. Известное дело – большевики. С ними ухо востро держи.

На третий день к работающим в поле присоединился и сам бригадный генерал. Его, и еще пятерых старших офицеров, продолжали держать отдельно и для того, чтоб увидеть своих людей ему ничего не осталось сделать, как выйти на работу.

Как и всем ему выдали лопату, но он вместо того, чтоб работать принялся ходить от человека к человеку и разъяснять всем, что своей рабской работой на большевистских вождей они губят западное общество. До Тома он не дошел, но ему рассказали товарищи. Что-то он там говорил о древних египтянах и непосильном труде…

Генерал пытался объяснить, что все это золото – ловушка, вред для Америки! Он, может быть, и объяснил бы, если б ему дали, но большевики, не будь дураками, быстренько вернули его на корабль. Беспокоились большевики, по мнению Тома, напрасно. Народ и не собирался восставать – все были заняты золотом. Оно притягивало к себе и вязало по рукам и ногам.

А что касается рабского труда… Не чувствовал Том себя рабом. Ну, ни капельки! Если все-таки генерал и был прав, сравнивая их с египтянами, то этим самым древним египтянам можно было только позавидовать. Порридж с удовольствием поддел лопатой кучу мелких самородков. Сколько уместилось – осталось на лопате, остальное посыпалось обратно.

Как это можно понять – золото и – ловушка? Быть того не может. Ошибается, наверное, генерал…

Он все призывал восстать. А против чего восставать? Против самой высокооплачиваемой работы в мире? Они копали золото не задаром, а за очень хорошие деньги, да и как тут восстанешь? Закроют люки, оставят тут, как раньше пиратов оставляли на необитаемых островах, и что тогда? Тут ни пальм, ни бананов, ни воды, ни воздуха. И вообще тут ничего нет кроме золота.

Он попытался вытереть рукой вспотевший лоб, но куда там. Пришлось шевелить кожей лба, стараясь сбросить щекочущие капли. Опершись на лопату, астронавт стал разглядывать корабли. Один из них еще точно стоял пустой.

Один час работы, четыре часа отдыха, потом еще один час работы с самым благородным металлом на свете.

А неплохо было бы захватить парочку этих красавцев. Сколько там, интересно золота?

Или может быть прав бригадный генерал?

В шлеме негромко «запикало». Скафандр давал знать, что воздуха осталось на четверть часа. Пора было заканчивать работу и двигать на ужин…

Луна. «Лунник-1».

Май 1931 года.

…Стало традицией, что после работы астронавты собирались все вместе, и Федосей приходил к ним поговорить по душам. Не мог он сидеть спокойно, когда за стеной сидели простые люди, с которыми можно было потолковать о жизни. Первое время встречали его настороженно, видели в нем врага, но со временем все как-то образовалось. Конечно и сейчас Федосей чувствовал на себе разные взгляды – и любопытные, и откровенно враждебные, но любопытных было все-таки больше.

– Здравствуйте господа пираты!

Американцы заулыбались, весело загудели, понимали, что шутка такая у большевика. Это приветствие стало уже своеобразным ритуалом.

– Жалобы, пожелания, есть?

– Гамбургеров бы.. – крикнул кто-то.

Он развел руками.

– Потерпите немного. На Земле будут вам гамбургеры.

Том до сих пор старавшийся не разговаривать с большевиком поднял руку, устанавливая тишину.

– Господин большевик. Тут вопрос у меня есть…

Он солидно прокашлялся, добиваясь тишины.

– Вот генерал говорил, что мы тут своими руками Америку гробим… Это так, господин большевик?

Федосей присмотрелся к нему, прищурился.

– Вы по-моему золото копаете, не гробите кого-то… Разве не так?

Американец неопределенно качнул головой.

– А кто вас знает, что вы с этим золотом сделаете… Так что вы, коммунисты, Америке готовите? Только честно.

Ждал Федосей этого вопроса, готовился к нему, потому и отбросив веселость, ответил серьёзно.

– А это смотря что вы понимаете под Америкой… Если Америка для вас Ротшильды и Рокфеллеры, то точно, для них ничего хорошего марксизмом не предусмотрено. А если Америка это те, кто трудится на полях на заводах и в лабораториях… То им наши планы только на пользу.

– А у меня Америка одна. Моя страна!

«Рано им про политэкономию, – подумал Федосей – Не поймут пока…»

– Ну тогда ничего с твоей Америкой мы не сделаем.. Что можно с ней сделать? Это с золотом что угодно можно сделать, а с Америкой… Да вы и сами знаете что к чему. Что вот вы, Том, со своей долей собираетесь сделать?

О! Это была тема к которой можно было возвращаться раз за разом… Поговорить про это всякому было интересно. Услышать можно было и что-то дельное, что самому в голову не пришло.

Вокруг стало тихо. Том пожал плечом.

– Я-то? Мне скрывать нечего. Понятное дело -в банке на доллары поменяю и куплю чего-нибудь. Только и вы не увиливайте, ответьте…

Большевик покивал так, словно это все само собой разумелось.

– Вот и мы что-нибудь нужное приобретем.

– Так у вас там все общее. Что можно купить? – удивился американец.

– Вы бы ,Том, в гости к нам как-нибудь приехали бы… Во-первых, не все там у нас общее, а во-вторых, можно ведь и не для одного себя купить? Можно ведь для всех… Вот мы для всех и купим. Что-нибудь полезное. Завод Форда, например.

– И что? Вывезете?

– Нет. Зачем же? Начнем в нем социализм строить – восьмичасовой рабочий день, отпуска рабочим, профсоюзы… Вот и начнется лучшая жизнь для трудящихся.

Луна. Прииск «Богатый».

Май 1931 года.

Один за другим корабли уходили вверх.

У Тома язык не повернулся бы сказать «в небо». Не было тут никакого неба, только черная пустота, колючие звезды и серп Земли. В беззвучном вакууме, подпираемые столбами лилового пламени набитые золотом пирамиды уходили к ней, к воздуху, воде, кока-коле и гамбургерам.

Первым к Земле стартовал «Карл Маркс». Из тучи пыли за ним ринулся «Владимир Ленин», следующий, почти невидимый за завесой золотой пыли– «Третий Интернационал». Луна вздрагивала, золотое облако в солнечных лучах густо сверкало, словно там пускали свои цветные шутихи китайцы.

До кораблей было чуть меньше мили, и зрелище получилось впечатляющим. Только вот как бы не последним в их жизни. Об этом думал наверняка не только Том. Они своими руками загрузили стальные громады золотом, и работе пришел конец. А может быть не только работе. Честно говоря, мало кто удивился бы, если б «Лунник» ушел с остальными кораблями. Для большевиков это было бы наилучшим способом сохранить тайну золота – замуровывали же фараоны строителей своих пирамид для пущей секретности, может быть большевики из таких же? Не зря, может быть, бригадный генерал все вспоминал о древнем Египте…

Том передернул плечами от этой мысли. Не дай Бог!

«Лунник» они тоже загрузили золотом, но не доверху. Теперь осталось гадать, кто или что займет оставшееся место. Там можно было бы разместить их всех или, подождав пару часиков, то есть того момента, когда у них гарантированно кончится воздух в баллонах нагрести побольше золота на освободившиеся места…

Том заглянул в глаза товарищам. Мысли у всех, похоже, были одинаковые: возьмут– не возьмут, возьмут– не возьмут…

Он видел, как шевелятся губы за прозрачными лицевыми щитками, и читал по лицам. Кто-то молился, кто-то ругался, кто-то повторял какое-то короткое имя.

«Возьмут? Оставят?» – подумал Том. Неизвестность была мукой. Невозможно было стоять и гадать чем все это кончится, когда ты не в состоянии что-либо изменить. Ни проклясть, ни милости попросить… Господи! Чем же это все кончится!

Мысль, забежавшая в голову, оказалась настолько удивительной, что он перестал думать о неприятностях. Несколько секунд он прокатывая её туда-сюда… А почему бы и не попробовать? Не разбогатею, так развлекусь…

Том подошел к товарищам и знаком попросил свести шлемы так, чтоб его голос был бы слышен сразу двоим.

– Могу предложить пари. Ну, кто готов поспорить?

– На что? – оба были рады отвлечься от зубной боли поганых мыслей.

– Ставлю свою кучу золота, что нас туда впустят… Кто примет?

Джон азартно заворочал головой, но Сэм сообразил и засмеялся.

– А не хочешь наоборот поспорить, что они нас не впустят?

Тугодум Джо ничего не понял и попытался обговорить условия.

– Да я пошутил, – сказал Том. – И выяснил, что шуток вы, ребята, не понимаете…

Не вышло. Жаль… Если б выиграл, то имел бы две кучи золота на Земле. Ну, а если проиграл бы, то остался бы тут без золота. А зачем ему золото на Луне, пусть даже две большие кучи? Его тут и без того достаточно…

Он нашел генерала. Тот стоял в стороне, скрестив руки на груди.

– Господин бригадный генерал. Может быть что-то можно предпринять?

Корабли над ними превратились в лиловые звезды.

– Поздно…– процедил тот. –Слишком поздно…. Может быть другие…

Тогда Том спросил.

– Господин бригадный генерал. Как вы думаете, чем это все кончится?

Генерал чуть повернул голову.

– Для вас? Ничем….

– Ничем?

– Вы – рабочие. Они рабочих не трогают…

Он словно сговорился с большевиками!

В тоже мгновение из люка «Лунника» высунулся кто-то из русских и призывно замахал рукой. Народ зашевелился. Вздохов облегчения, конечно, никто не услышал, но это исключительно потому, что тут вообще ничего нельзя было услышать, а не потому, что их не было. На лицах читалось явное облегчение. Жизнь продолжалась.

Большевик знаками показал, чтоб они захватили лопаты.

Через полчаса они стояли в коридоре и первое, что услышал Том – просьбу не снимать скафандры. По громкой связи звучал веселый голос знакомого большевика.

– Господа пираты! Прошу скафандры не снимать. Поздравляю вас! Наша совместная работа закончилась. Руководство экспедиции благодарит вас за ударный труд….

Тому было слышно, как скрипят зубы у бригадного генерала.

–…и напоминает, что все наши договоренности остаются в силе. Предлагаю вам заменить кислородные баллоны. Через десять минут мы стартуем, и, надеюсь, благополучно сядем рядом с вашим кораблем. После этого вы можете взять на третьем складе столько золота, сколько сможете унести!

Люди радостно заревели. Власть золота была сильнее власти бригадного генерала.

– На все это вам дается час времени. Хочу напомнить, что остальные помещения корабля надежно заблокированы.

Третий склад Том помнил. Золото там просто лежало на полу огромной кучей. Он долетел туда одним из первых. Конус с пологими сторонами состоял из маленьких и не очень самородков. Одни были величиной с ноготь, другие – с человеческую голову. Таких было не много и именно к ним все бросились в первую очередь. Том стиснул кулаки и тихонько взвыл. Глаза разбегались оттого, что он видел. Куда его деть? Не было в скафандре ни карманов, ни сумок, ни ящиков. Остальные тоже оторопели, но он сообразил первым. Отстегнув шлем, он пригоршнями стал засовывать мелкие самородки за пазуху. Благородный металл сыпался внутрь, прокатывался по ногам и застревал там. Кто-то копался в золоте, отыскивая самородки покрупнее, но многие последовали примеру Тома.

Слава Богу, золота было столько, что драться из-за него никто и не подумал.

САСШ. Вашингтон.

Май 1931 года.

…Президент чистил ножом яблоко и слушал, что говорили гости.

Его гостями в это утро были старый знакомый мистер Вандербильт и госсекретарь. Давние спорщики и тут нашли повод сцепиться. Один оппонировал другому. Президент в спор не вмешивался, пока только слушал, и лента яблочной кожуры становилась все длиннее и длиннее. Он молча поглядывал на пикировавшихся гостей.

– Да, господин Президент. Дела наши очень плохи. Слишком многое поставлено на карту. Связи с нашим кораблем пока нет и мы должны готовиться к самому худшему. Шансы наши – четыре против одного… Сами понимаете…

У госсекретаря на лице появилась гримаса, словно он ест кислое яблоко.

– Большевики могут появиться на Земле с таким огромным грузом золота, что он, если они пустят его в ход, может обрушить всю финансовую систему.

– Вы снова начали заниматься предсказаниями? – все-таки не выдержал мистер Стимонс. Миллионер отмахнулся от него одной фразой.

– Чтоб понять для чего большевикам золото не нужно большого ума. Маленького, впрочем, тоже. Это очевидно.

– Вы говорите об очевидности… Хотелось бы знать, почему ваши информаторы не сказали вам о такой очевидной вещи, что у большевиков четыре корабля? Четыре, а не один? Почему об этом мы должны узнавать от астрономов?

– Ответ прост. Я– частное лицо и у меня возможности частного лица. А вот почему вы об этом узнали только от астрономов, я сказать не могу. Скорее это я, как налогоплательщик, содержащий Госдеп, должен задать вам это вопрос. Почему?

Президент бросил нож на стол, оборвав дискуссию.

– Прекратите… Сейчас нет смысла посыпать голову пеплом. Если уж вы не можете не спорить, то спорьте не о том, кто виноват, а о том, что необходимо делать… У нас есть выбор?

Госсекретарь молчал, понимая, что не его спрашивают. Миллионер кивнул.

– Есть, но из очень невыгодных вариантов. Если мы допустим большевистские корабли на Землю, золото обесценится и случится крах мировой экономической системы. Большевики этим обязательно воспользуются и развяжут войну. Если мы собьем корабли большевиков – то почти наверняка это тоже означает войну.

– Третий вариант?

– Третий вариант, это если сработают наши военные, там, на Луне…

– Если? – желчно спросил госсекретарь.

– Четыре против одного…– напомнил миллионер. – На кого бы вы поставили при таких шансах?

– На своих…

– Вам предлагалось сделать это еще два года назад!

Президент постучал ножом по столу, обрывая грозящую вновь вспыхнуть пикировку.

–У нас есть техническая возможность помешать большевикам доставить груз на Землю?

– Есть.

Госсекретарь втиснулся в разговор.

– Я предлагаю рассмотреть сперва первый вариант. Их замысел понятен – но в этом случае они в первую очередь займутся Европой и надолго в ней увязнут. Думаю, что Европа этого безусловно заслужила!

– Это несправедливо! Европа – колыбель христианской цивилизации.

– Это как раз справедливо. Европа породила Маркса. Тот родил коммунистов. Коммунисты родили Сталина…

– Вы, господин Госсекретарь, выражаетесь как библейский пророк. «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова…»

Президент только голову поворачивал от одного к другому. Молчал.

– Как бы там ни было, Европа своим вольнодумством заслужила такого конца.

– Вы видите только половину беды. Это будет не просто конец Европы. Это конец нашей Европы и начало Европы новой, социалистической. Вряд ли нам там оставят место. Что тогда делать? Лететь на Марс?

– Да хотя бы и так, – в запальчивости ответил Госсекретарь. -Пусть Европа сама выкручивается… Может быть это её судьба?

Мистер Вандербильт поднялся и перегнулся через стол к Госсекретарю.

– Напрасно вы думаете, что оставляете её на произвол Судьбы. На самом деле вы оставляете её на произвол большевиков!

Глядя на миллионера снизу вверх, чиновник огрызнулся.

– А давайте сразу договоримся, что обойдемся без сопливого альтруизма! Европа далеко и может сама о себе позаботиться. В первую очередь мы должны подумать о себе…

– Ваш эгоизм – это отступление. Отдать им Землю? Отдав им Европу, мы своими руками подпишем себе смертный приговор.

– Мы можем устроить из САСШ неприступный бастион частного предпринимательства!

Президент оборвал их дискуссию самым простым способом. Он принял решение.

– Корабли надо сбить. Что бы мы не сделали, в итоге начнется война. Если её не начнем мы сейчас, её начнут большевики чуть позже. Только в этом случае у нас не будет союзников. А иного союзника, чем Европа у нас нет, и быть не может. Помните Макиавелли? «Союз со слабым против сильного…». В этом случае мы сможем сражаться на Европейской земле. Европа – щит для американской цивилизации.

САСШ. Аламагордо.

Май 1931 года.

…В это утро он ощутил себя немцем раньше, чем проснулся. Выплывая из сна, чувствовал на губах вкус светлого пива, колбасок и тушеной капусты. Открыв глаза, Ульрих Федорович несколько мгновений смотрел в окно, вспоминая вкус, и только потом полез за запиской. Он чувствовал, что в письме есть что-то важное и не ошибся. Писало его, его второе, русское, я.

«Милостивый государь!

Думаю, что выражу наше общее мнение о текущем положении вещей, сказав, что оно плавно переходит в неуправляемую шизофрению. Кем бы вы не ощущали себя в этом теле, хозяином или гостем, надеюсь, что вы понимаете, что это состояние не может быть вечным. Когда-то следует положить этому конец, не важно каким он будет, но любой конец предпочтительней нынешнего хаоса.

У меня есть предложение: в Париже есть человек, мы оба его знаем, профессор психологии. Он и никто другой в состоянии решить эту проблему, так как именно он сделал нас такими, какие мы есть.

Не готов предсказать, что из этого получится в итоге – смешение личностей или один из нас пропадет, словно жертва обряда изгнания дьявола, но появится определенность, которая позволит нам или одному из нас жить дальше. Надеюсь, что вы разделяете мое мнение, и это письмо станет первым шагом к примирению…»

Профессор задумался. Странно, что этот ход не пришел ему в голову раньше. Русский прав. Позиция буриданова осла ничем хорошим никогда не кончалась.. Даже если в этом состоянии он вернется в Россию, это ничего не изменит. Его второе я будет недовольно таким поступком так же, как он недоволен теперешним положением. Да это еще и большой вопрос поверят ли в СССР его объяснениям. И что сейчас с Дегтем и Малюковым? Решено. Теперь они будут действовать заодно!

Он вернулся к письму.

«…. Предлагаю вам приготовиться к отъезду в Окичоби. Насколько я в курсе нас тут ничего не держит. Через двое суток мы окажемся во Флориде. Там стоит аппарат, на котором мы прилетели сюда. На нем мы доберемся до Европы. Так же прошу вас, любезный друг, безотлагательно позвонить в Париж и объяснить ситуацию нашему другу….»

Откладывать звонок Ульрих Федорович не стал. Прикинув, что в Париже сейчас день поворачивает к вечеру, он по трансатлантической линии заказал Париж. Два часа спустя он уже разговаривал с неведомым другом своей второй ипостаси.

– Апполинарий Петрович?

– Да, – донеслось из-за океана. – С кем имею честь?

– Я звоню вам по поручению профессора Кравченко.

– Кто говорит? – насторожился русский.

– Я профессор Вохербрум.

Париж надолго замолчал.

– Вы слышите меня?

– Повторите кто вы?

– Я профессор Вохербрум. – раздраженно ответил немец. – Сейчас. Но вчера я был профессором Кравченко. И возможно буду им завтра.

Трубка молчала.

– Его, как я полагаю, вы знаете лучше. У нас несчастье. Мы меняемся. Ежедневно. Сегодня я – это я, а завтра я – это он. Нам нужна ваша помощь…

– Где вы сейчас? – наконец прозвучало из-за океана.

– В Северной Америке.

Из Франции долетел вздох разочарования. Видно этот русский расстроился оттого, что не мог немедленно засунуть свои пальцы ему под черепушку.

– Когда вы сможете прибыть в Европу?

– Думаем дней через пять.

– Я уже жду.

Он замолчал, а потом добавил уже каким-то другим голосом.

– Передавайте профессору Кравченко, что я все понял, и мы ждем вас обоих.

Голос потеплел еще больше.

– Не волнуйтесь, герр профессор. Все будет хорошо. Я обещаю…

Луна. Кратер Риччоли.

Май 1931 года.

Посадить «Лунник» совсем рядом с «Вигвамом» не представлялось возможным и они прилунились метрах в пятистах от американского корабля. Американцам осталось преодолеть это расстояние своими ногами. На это понадобилось бы не более двадцати минут и кое кто из самых рисковых, сообразив, что одного баллона воздуха вполне для этого хватит, попробовали избавиться от второго и забить оставшееся место золотом, но бригадный генерал, до сих пор смотревший на все это молча, тем смельчакам, кто менял воздух на золото, коротко пригрозил трибуналом по возвращению на Землю.

Тут-то все и призадумались. Что будет дальше?

Если б золото было трофеем еще туда-сюда… Вернуться из боя с трофеями – это нормально, но у генерала явно другая точка зрения. Да может быть и не только у него. Большой вопрос как к этому отнесутся на Земле в САСШ. Том запоздало подумал, что надо бы у большевиков какую-нибудь справку попросить для адвокатов, так, на всякий случай, чтоб объяснить, что заработано золотишко-то, а не получено за какую-нибудь антиамериканскую деятельность. Будущее показалось ему настолько туманным, что Порридж даже подумал, не вернуться ли на Землю вместе с большевиками, но вовремя сообразил, что в этом случае он золота вовсе не получит. Возьмут большевики его личное, заработанное и отольют, как рассказывал генерал огромный нужник… Нет, не желал он для своего золота такой судьбы.

Большевики так и не вышли к ним.. Том их понимал – мало ли что может прийти в голову обиженному генералу. По громкой связи они объявили, что корабль произвел посадку и пожелали им спокойного пути до Земли.

И они пошли…

Луна. «Лунник-1».

Май 1931 года.

Из рубки исход американцев смотрелся несколько комично. Они уходили не ставшими уже привычными короткими прыжками, а неуклюже ковыляя.. Луна, конечно же, осталась Луной, но набитые золотом люди шли еле переставляя ноги.

– Как копилки, – сказал Федосей. Он помахал рукой, и кто-то из цепочки ответил взмахом.

– Нет. Это денежные мешки – весело откликнулся Деготь. – Не прогадали мы с нашей щедростью?

– Да нет… Мы тут дважды выиграли…

Он загнул палец.

– От нас не убудет, а впечатления у них от советских людей самое положительное осталось, да и золота в системе прибавится. Они ведь его не в землю закопают, а в ход пустят.

– Это если его им оставят.

Малюков согласно покивал.

–Да. Это, пожалуй, третье. Кто дал – хороший. Кто отобрал – плохой. Мы – дали, мы -хорошие.

На их глазах цепочка астронавтов добралась до корабля и исчезла за стенами.

На всякий случай они простояли почти полчаса – мало ли какие проблемы могли возникнуть у пешеходов, да и на самом корабле. Деготь посмотрел на часы.

– Ну и что… Попрощаемся с Луной? Мы от своих уже на четыре часа отстали. Теперь догнать бы…

Орбита Земли.

Май 1931 года.

…Что просто смотреть на Землю, что в бинокль – ничего путного там ни увидишь. Через оптику, конечно, можно было различить что-нибудь большое, вроде городка или, по крайней мере, корабля, но не случилось под ними ни того, ни другого. Городов – потому что летели они над океаном, а кораблей – просто оттого, что не плавали те в этих местах. Перелет заканчивался. Они уже пролетели сотни тысяч километров сквозь пустоту, и теперь от земли их отделяло не больше двух десятков километров прозрачного воздуха.