Текст книги "Браслет Агасфера"

Автор книги: Владимир Синельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Джоли только недоуменно пожал плечами. Они улеглись на дощатый пол, прикрывшись дерюгой, служившей в дневное время подстилкой.

– Да-a, – вздохнул Кир. – Эту ночь нам предстоит провести не самым лучшим образом. К утру окоченеем от холода.

– Хорошо бы дожить до этого самого утра, – пробурчал в ответ Джоли.

– Думаешь, нам что-то грозит?

– А ты ничего не заметил? – язвительно произнес Джоли.

– Но ты же сам сказал, что твой соплеменник легко одолеет полтора десятка бойцов, – не менее язвительно возразил Кир. – В этих трущобах, я думаю, больше и не наберется. Чего же нам опасаться?..

– Одно дело – честный бой, другое – стрела из кустов. Тут даже великий воин ничего поделать не в силах...

– Тиххо! – прошипел охранник, вдруг возникнув у прутьев. – Вы мне мешшаете слушшать!

Кир моментально закрыл рот. Он достаточно долго дружил с Джоли, чтобы знать: когда в речи шелта начинают проскальзывать шипящие звуки, лучше ему не перечить. Это значит, пустынный житель не на шутку встревожен или разозлен.

Сверкнув напоследок желтыми глазами, шелт так же беззвучно, как и появился, переместился к догорающему костру. Вокруг стояла непривычная тишина. Даже птицы, гомонившие незадолго до этого в кронах деревьев, как по команде умолкли. Кир усиленно напрягал слух, буравя опустившуюся темноту глазами, тщетно пытаясь хоть что-то увидеть или услышать. Но ничего не получалось, он осторожно поворачивал голову, стараясь не издавать шума, вот только тьма стояла вокруг – хоть глаз выколи, сезон лун уже прошел, а звезды, несмотря на безоблачное небо, были не в силах пробиться сквозь густые кроны деревьев. Да и много ли света бывает от этих ночных Светлячков?

Неожиданно Киру почудилось, что кто-то находится неподалеку от них. Он ясно ощущал идущую со стороны дороги злобу пополам с нерешительностью и радостью. Поначалу ему показалось, что он чересчур перенапрягся и у него начались глюки, подобные тем, что бывали в школе во время цветения крэга. Но когда источник злобы и неприязни вдруг разделился на несколько частей, которые начали медленно приближаться к их стоянке, Кир понял, что все происходит на самом деле. Он ткнул в бок Джоли и повернулся, чтобы предупредить шелта у костра, но опоздал. Сухо щелкнул арбалет, болт прошил темную фигуру навылет и с хрустом впился в лежащий древесный ствол.

Кир вскочил, но Джоли резко дернул его за руку, и они откатились в угол клетки под многочисленные щелчки арбалетов и чмоканье впивающихся в настил смертоносных железных снарядов. Внезапно стрельба стихла, из тьмы в еле освещенный круг метнулись две стремительные тени, за ними возникла еще одна, последовали два глухих удара, и нападавшие рухнули на землю. Один из них угодил головой в костер, и пламя весело вспыхнуло. Вокруг распространился отвратительный запах паленых волос... Все произошло буквально в какое-то мгновение. Кир, к своему изумлению, вдруг ощутил, что источники злобы исчезли. А потом в свете костра появился шелт-охранник. Кир бросил быстрый взгляд в сторону того места, где видел до этого его силуэт. Темная фигура, пробитая не одним арбалетным болтом, продолжала пребывать в мертвой неподвижности. Шелт небрежным движением кинул длинный прямой клинок в ножны на поясе и стряхнул со второй руки перчатку с кинжаловидными когтями. Взглянув в сторону клетки и убедившись, что рабы в порядке, шелт подхватил за ноги два трупа и отволок их в темноту.

– Интересно, сколько их было? – задумчиво произнес Джоли, глядя вслед своему соплеменнику. – Стреляли как минимум из четырех арбалетов.

– Шестеро, – ответил Кир.

– С чего ты так решил?

– Я почувствовал шестерых. – Кир подобрал под себя ноги и сел в углу. – Вначале они шли одной группой, потом разделились и начали стрелять...

Джоли недоверчиво покосился на товарища. Но, судя по выражению лица Кира, он действительно что-то почуствовал.

– Тебе не показалось? – на всякий случай уточнил Джоли.

– Нет. – Кир помотал головой.

Тут на поляне опять возник шелт-охранник. Он подошел к темной фигуре и встряхнул ее. Кир и Джоли увидели, что это всего лишь плащ шелта, которым он ввел в заблуждение нападавших.

– Тьма раздери эту мразь! – пробурчал шелт. – Испортили совсем новую вещь! – Он шагнул к клетке. – Вас не задело?

– Сколько их было? – спросил Джоли, прислонившись к прутьям.

– Семеро, – оскалился шелт, заставив Кира от неожиданности отшатнуться к дальней стенке.

Джоли бросил взгляд на Кира, как бы говоря, что ему просто могло почудиться.

– Шестеро здесь, – продолжил между тем шелт. – И один стерег коней.

Теперь настала очередь Кира обменяться красноречивым взглядом с Джоли.

– Кто это? – спросил он шелта.

– Может, разбойники, – пожал плечами шелт, – хотя и не похоже. А может, кто-то специально их нанял, чтобы лишить хозяина бойцов. Разве теперь разберешь?

– Надо было хоть одного оставить в живых, а не кромсать всех подряд, – внес свою лепту в разговор Кир.

Шелт мельком глянул на него, но ничего не сказал. Он заглянул под телегу:

– Эй! Шандил! Ты живой?

– Живой, – донесся из-под колес дрожащий голос. – Все уже закончилось?

– Закончилоссь! – засмеялся шелт. – Можешь менять портки!

Мокрые горы

– Уж очень много ты думаешь, путник! – Бас Вага оторвал Кира от воспоминаний. – А это исключительно вредно для здоровья!

Кир взглянул на собеседника. Ваг, высокий широкоплечий мужчина, взирал с насмешкой на ушедшего в себя гостя.

– Вино у тебя больно коварное! – вздохнул Кир. – Вроде и выпили всего ничего, а такие последствия...

Ваг, как и Кир, был бывшим аренным рабом. Правда, отработал он на аренах целых три сезона, пока в одном из боев не был серьезно покалечен. Хозяин школы попытался продать ненужного раба, но на калеку никто не позарился, и Ваг был выброшен за ворота школы. Тут бы израненному рабу и пришел конец, потому что он больше ничему, кроме махания мечом, обучен не был, но Вагу крупно повезло. Загибающегося от ран и голода нищего калеку в одном из переулков Кунгея подобрала сердобольная женщина, которая сама еле сводила концы с концами.

Мира вообще была не от мира сего. Происходила она из потомственной семьи кунгейских горшечников. И ее судьба поначалу как две капли воды походила на судьбы остальных женщин Глиняной улицы. Мира вышла замуж за сына соседа, занимавшегося тем же ремеслом, что и ее отец. Породнившиеся семьи построили молодым небольшой домик с горшечной мастерской. Но Хайм, муж Миры, очень скоро погиб от рук грабителей, возвращаясь поздней ночью домой. Женщина осталась одна с двумя маленькими детьми. Принять помощь небогатых родственников она отказалась. А чтобы прокормить детей пошла помощницей к старому лекарю, жившему неподалеку от Глиняной улицы. Лекарь Шираз был уже не в состоянии самостоятельно собирать лечебные травы за пределами города, заплатить же за них он тоже не мог, поскольку не так много зарабатывал на болячках в квартале ремесленников. Поэтому он с удовольствием согласился взять на обучение и в подмогу вдовствующую женщину. Тем более что просила она за свою работу сущий пустяк.

И с той поры большинство дней для Миры начинались одинаково. С утра она, разбудив и накормив детей, заходила к Ширазу и, получив указания, отправлялась за пределы Кунгея на сбор лекарственных трав. Ей приходилось в поисках отдельных растений и забираться в вброшенные каменоломни, и подолгу бродить в Гнилом лесу, получившем свое название из-за топкой болотистой местности. Не раз Мире встречались дикие звери и ползучие гады, а иногда и лихие люди, что бывают намного опасней любого хищника. Но судьба, видимо, решила, что женщине достаточно несчастий...

И вот как-то, возвращаясь из очередного похода, Мира наткнулась в переулке на лежащего без сознания нищего. Мужчина находился в точности на том месте, где обнаружили убитого мужа Миры. Женщина решила, что это знак свыше, и подобрала умирающего. Вызванный на помощь Шираз очень долго поносил безумную женщину, но принял участие в судьбе нищего.

Могучий организм аренного раба справился с ранами, и Ваг выздоровел. Поначалу он хотел покинуть гостеприимное жилище, но Мира не позволила ему это сделать и поселила калеку в пустующей после смерти мужа мастерской. Ваг, мающийся тем, что сидит на шее бедной кенщины с двумя детьми, пытался как-то заработать на жизнь, но мастерство горшечника так ему и не покорись. Единственное, что он научился делать – это глиняные свистульки, которые бегали продавать на базар подросшие дети Миры. К тому времени Шираз закончил свой жизненный путь и отправился в сады Творца. Мире так и не удалось занять его место. Лавка лекаря была продана за вдруг появившиеся откуда-то старые долги. А женщине запретили заниматься врачеванием. Позаботился об этом один конкурентов Шираза, приобретший лавку и посадивший в нее одного из своих учеников.

Семья Миры, а вместе с ней и Ваг продолжали еле сводить концы с концами, пока однажды бывший аренный раб не предложил женщине уехать из города. Мира давно замечала, что Ваг к ней неравнодушен, да и она свыклась с присутствием в доме мужчины. Мира уже давно не обращала внимания на увечья аренного раба, заставлявшие встречных шарахаться в испуге, когда тот, опираясь на сучковатую палку, ковылял куда-нибудь по своим делам. Предложение Вага было, по сути, предложением руки и сердца. Женщина раздумывала недолго. В один из дней они продали дом и, погрузив на телегу нехитрый скарб, навсегда покинули пределы Кунгея.

Судьба долго носила их по дорогам империи. Они побывали и в Северной Зангаре, и в Кэлле, и даже в знойных степях Таулана, пока не осели в Мокрых горах. Сыновья, а дети Миры давно считали Вага своим отцом, к тому времени уже подросли и, забравшись как-то в дикую глушь, где даже горцы селились редко, наткнулись на заброшенный, дичающий виноградник. Семья привела его в порядок и сложила неподалеку хижину. С тех пор бывший аренный раб и дочь горшечника из Кунгея забросили, как они сами говорили, «мешок странствии» в темный угол и окончательно осели на землю.

Здесь-то и наткнулся на них Кир. Он выбирался из Шаала после неудачи с местными контрабандистами, решив отсидеться у горцев, и, к своему изумлению, встретился с одним из тех, кем недавно был сам.

Поначалу нежданного гостя приняли настороженно, но когда Ваг узнал, что Кир сам из бывших аренных рабов, отношение к путнику разительно изменилось.

– Куда направляешься? – спросил Ваг, доставая откуда-то из-за спины очередной бурдюк с вином.

– В Шарью. – Кир с готовностью подставил чашу. Вино у Вага и его детей, несмотря на то что они не были потомственными виноградарями, получалось отменное. То ли в этом был виноват климат здешних мест, то ли особенности почвы – Кир в это особо не вникал.

– Запомни, друг, – Ваг приподнял бурдюк, и в чашу хлынула темно-красная струя, – не стоит думать о том, что произошло. Оно уже свершилось, и хорошо ли, плохо ли, но ничего исправить не получится.

– Не скажи, – качнул головой Кир. – Такое бывает не всегда...

– Всегда! – безапелляционно заявил Ваг. – И не спорь со мной! У тебя еще молоко на губах не обсохло!

– Знать бы, где мне давали это молоко, – вздохнул Кир. – И почему я ничего не помню из детства, кроме этой поганой школы?

– Совсем ничего? – сочувственно посмотрел на него Ваг.

– Абсолютно. По крайней мере, наяву. А если что и вспоминается, то во время ночных кошмаров. – Кир залпом допил чашу. – И то я не уверен: мои это воспоминания или происки Тьмы...

– Ты еще вспомнишь, – без особой уверенности в Голосе произнес Ваг. – Такую операцию проводят на всех аренных рабах.

– Да? – хмыкнул Кир.

– Ну, я же вспомнил...

– Через какое время?

– Спустя три сезона. Как раз когда меня вышвырнули из Команды подыхать на улице...

– А я только в школе провел пять сезонов!

– Крепко же кто-то над тобой поработал, – покачу головой Ваг.

– Встретиться бы мне с ним...

Кунгей

Шелт Джоли, Диг-зангарец, Кахи и Нухи – два брата-близнеца тауланца, Кари – беспризорник из Шаала, Мин и Чен – рабы во втором поколении из Галата и Немой, не знающий родины, – так выглядела восьмерка, что сформировал Кархи из ошметков трех полноценных боевых групп, оставшихся после боев в Зиальге.

Еще одна восьмерка из школы Мегида состояла целиком из ветеранов арен. Там были бойцы, разменявшие второй, а то и третий сезон боев. Именно на них у Мегида и была основная надежда. На команду желторотых, как презрительно именовал хозяин сборную восьмерку, была возложена почетная задача погибнуть во славу Мегида на арене, нанеся максимальный ущерб одному из соперников хозяина.

Кархи, видимо, думал иначе, поэтому он выбил из Мегида деньги на аренду пока пустующей арены и приступил к тренировкам «желторотой» восьмерки. Бои должны были начаться через пятнадцать дней, когда отдыхающая в Зиальге знать потянется на Север. А пока для Кира и его товарищей наступили тяжелые дни.

Кархи отказался от тяжеловооруженных латников в группе. Да никто бы и не смог нести на себе пластинчатые латы с тяжелой секирой или боевым молотом. Кроме, пожалуй, Дига. Но и зангарец был еще слишком молод, чтобы выдержать полную нагрузку латника. Кархи поставил на мобильность. Поэтому все в группе были вооружены легкими полуторными койгардскими мечами в дополнение к клинку полагался тауланский нож со щелевидными острыми прорезями по одной стороне. Из доспехов Кархи определил каждому по короткой кольчуге и круглому кэллскому закрытому шлему. От щитов наставник отказался, прикрыв конечности бойцов наручами и поножами. И начались каждодневные, с рассвета до заката, выматывающие тренировки на работу в группе, бои в паре, бои в четверке, бои тройками – все это они уже проходили в школе, но сейчас пришлось опять пройти почти все, чтобы быть уверенным, что стоящий рядом товарищ не рубанет в горячке боя по тебе и знать, чего можно ждать от напарника. Кормили их как на убой, но и тренировались рабы от восхода и до заката. Кир в конце дня добирался до лежанки и проваливался в глубокий сон без всяких сновидений, который длился, казалось, одно мгновение, потому что стоило закрыть глаза, как над ухом раздавался хриплый голос Кархи. Приходилось продирать глаза и буквально одной силой воли отрывать измученное тело от лежанки. Так продолжалось одиннадцать дней. В конце очередного дня, заполненного звоном клинков, кувырками, перекатами и прыжками, Кархи остановил тренировку и построил рабов.

– Что ж, теперь я уверен: первый бой вы сможете выдержать. – Похлопывая знаменитой палкой по ноге, он прошелся перед неровной цепочкой тяжело дышащих бойцов. – Главное – не растеряться. Вы все уже выходили на арену и уцелели. Если не струсите и не забудете то, что я старался вбить в ваши головы, уцелеете и сейчас...

– На благо этого кровососа, – пробурчал в полголоса Кари, стоящий слева от Кира.

– Ты можешь предложить что-то другое, щенок? – Кархи, несмотря на хромоту, моментально оказался рядом и вздернул подбородок Кари своей палкой-тростью.

– Бежать! – сверкнул глазами на наставника бывший беспризорник. – А не сдыхать для развлечения других на этом песке!

– Беги! – хмыкнул Кархи, опустив палку и моментально успокаиваясь. – Что же ты раньше этого не сделал?

– Ага, – пробурчал Кари. – С этими далеко убежишь...

Он кивнул на пустые трибуны, где находились два шелта-охранника.

– Тогда слушай меня, если не совсем выжил из ума! – рявкнул Кархи. – Дольше проживешь, идиот!

Кари открыл было рот, но, так ничего и не сказав захлопнул его и уставился в землю.

– Больше ни у кого нет предложений? – Кархи обвел строй взглядом.

Цепочка рабов молчала.

– Тогда все! – Кархи хлопнул в очередной раз себя по ноге. – Больше, чем вы успели, сделать уже нельзя. Три дня вам дается на отдых...

– Интересно, что заставляет Кархи работать на хозяина школы? – задумчиво произнес Диг, когда их заперли в бараке.

– Кто его знает, – пожал плечами Джоли.

– Выслужиться хочет, старый козел! – встрял в разговор Кари.

– С чего ты взял? – бросил взгляд на все еще не остывшего беспризорника зангарец. – Он уже заработал самое главное в жизни...

– Что, интересно? – не унимался Кари.

– Свободу, идиот! – ответил Диг.

– Будь я свободен, не подошел бы к аренам ближе, чем на тысячу локтей! – возразил ему Кари. – А этот каждый сезон отправляет таких же, как он, на верную смерть!

– Может, он и остался, чтобы меньше гибло таких, как мы? – подал голос обычно молчаливый Чен. – Не зря же школа Мегида считается одной из лучших в Ирремеле...

После его слов наступила тишина. Кир обычно не принимал участия в разговорах, оправдывая свое прозвище, приклеившееся к нему еще с тех времен, когда он не мог говорить. Он лежал на нарах, глядя в низкий потолок, и перебирал в уме шансы на позможный побег. По всему выходило, что в Кунгее даже думать об этом бесполезно. Стены барака, сложенные из неровных глыб песчаника и скрепленные прочным известковым цементом, можно было пробить молотом или киркой, но для этого надо было работать как минимум день. Не лучше обстояло с полом и потолком. Пол был вымощен тщательно подогнанными друг к другу плитами известняка. Потолочными перекрытиями служили цельные стволы деревьев. На весь барак было одно маленькое зарешеченное окошко в массивной, сбитой из дубовых плах двери, выходившее в коридор, где круглосуточно находился один из охранников-шелтов. Кир клял себя за то, что послушался Джоли и не попробовал бежать, когда их везли в Кунгей из школы! Подумаешь, непобедимый шелт! Может, и удалось бы затаиться где-нибудь в степи или в лесу, и охранник не смог их найти. Все одно лучше там, чем здесь. Неизвестно, пугал их шелт или говорил правду, что в степи и в лесу нельзя выжить. В любом случае, стоило попробовать. Уж лучше погибнуть, защищая свою свободу, чем кошелек хозяина...

– О чем ты думаешь? – оторвал Кира от мыслей голос Джоли.

Шелт опустился рядом с ним на нары и испытующе уставился на друга.

– О том, что надо было все-таки попробовать дернуть от твоего соплеменника по дороге сюда, – пробурчал Кир. – Может, и удалось бы...

– Нет, – качнул отрицательно головой Джоли, прерывая Кира, – не удалось бы. И потом он же ясно сказал, что мы не прожили бы в степи и двух дней.

– Мало ли, что он сказал. Может, он врал, чтобы мы не пытались бежать?

– Нет, он не врал...

– Откуда ты знаешь?

– Ты забываешь, что я тоже шелт, – печально ухмыльнулся Джоли. – И поэтому могу определить, когда мой соплеменник лжет, а когда говорит правду.

– И все равно надо было попытаться...

– Что об этом говорить теперь? – пожал плечами шелт. – Когда мы взаперти? Может, ты и прав...

Он помолчал и, понизив голос, спросил:

– Ты говорил там, в лесу, что чувствовал нападавших... а как сейчас?

Кир взглянул на него:

– Что – сейчас?

– Чувствуешь? И как это происходит?

Кир закрыл глаза и прислушался к себе. Странное свойство, вдруг проявившееся в нем, никуда не исчезло. Он ясно ощущал раздражение и злость, идущие от продолжавшего спорить Кари, спокойствие и уверенность отвечавшего ему Дига, безразличие близнецов из Таулана... И все перебивала острая волна любопытства сидящего рядом с ним Джоли. А это уже было что-то новое. В лесу Кир никак не чувствовал ни охранника, ни Джоли. Выходило, что его странная способность развивалась, и он мог уже воспринимать и ощущения шелтов?

– Ну так как? – переспросил его Джоли.

– Как и тогда, – качнул головой Кир. – Я могу безошибочно сказать, где кто находится в этом помещении...

– И все?

– Нет. И даже знаю, кто и что чувствует, – он взглянул на Джоли. – А зачем тебе это надо?

– Все пытаюсь придумать, как может твоя способность помочь нам выжить в бою, – признался шелт.

– Не знаю. – Кир уставился в потолок. – Наверное, никак. Нам бы больше помог Пэрк с его секирой или Махди...

– Ну, не скажи, – не согласился с ним Джоли. – Если хорошенько подумать...

– Готовьте миски! – грохнули в дверь. – Ужин!

– Я придумал! – шепнул Киру на ухо Джоли, когда они лежали на нарах после ужина.

– Что? – недоуменно уставился на него Кир. – Как подговорить шелта, чтобы открыл нам двери?

Джоли поморщился:

– Перестань городить чепуху! Что тебя заклинило на этом побеге?

– А тебя нет?

– Куда в городе может скрыться беглый раб? – сверкнул на Кира рассерженным взором Джоли.

Кир молча пожал плечами и отвернулся к стенке.

– Послушай! – не унимался Джоли.

– Ну что еще?

– Я придумал, как использовать твою способность в бою.

– Ну и как?

– Пойду для начала поговорю с Дигом, – поднялся с нар Джоли. – Раз его назначили в нашей восьмерке старшим, он должен все знать...

Они стояли на арене под палящими лучами полуденного светила. Кир сквозь решетчатое забрало осматривал беснующиеся трибуны. С утра уже прошел один бой, правда, в нем не принимали участие рабы школы Мегида. Теперь же настал их час. Мегид приказал первыми выпустить «желторотых», сберегая восьмерку ветеранов до той поры, когда ставки на бой поднимутся.

– Вот они! – толкнул его локтем Джоли, стоящий рядом. – Давай!

Кир перевел взгляд на выходящих с противоположной стороны бойцов. Он мысленным усилием отодвинул от себя бушующую страстями волну возбужденных зрителей.

– Первый справа и третий слева, – наконец произнес он.

Кир явственно чувствовал идущие от этих двух бойцов волны нерешительности и, пожалуй, даже страха.

Джоли кивнул и, повернувшись к Дигу, что-то шепнул ему.

– Мин и Чен берут на себя двух слева, – произнес Диг, глядя на выстроившихся перед ними бойцов. – Кир, твой – третий. Постарайся его выбить как можно быстрее. Я и Джоли связываем следующую четверку. Кари – крайнего правого. Кахи и Нухи – сзади, действуют по ситуации...

Гулкий гонг прервал его слова. Трибуны взревели. Рабы двинулись навстречу друг другу, постепенно разгоняясь...

Когда до противоположной цепочки осталось шагов пять, Кир прыгнул вперед, целя в грудь своему противнику. Боковым зрением он заметил блеск клинка и вскинул вверх свободную руку. Меч скрежетнул по наручи и ушел в сторону. Кир проскочил к немного отставшему третьему из строя, уже не обращая внимания на то, что творилось позади. За ним шел Джоли, а уж шелт не допустит, чтобы его друга ударили в спину. Противник Кира, поймав его меч на свой щит, ударил сверху, целя в шею сопернику. Кир вскинул меч, парируя удар, и тут же получил щитом по лицу. Удар был силен, в голове загудело, но забрало выдержало. И тут сбоку сверкнул еще один клинок, противник Кира дернулся и начал оседать на песок. Мимо полуоглушенного Кира проскочил один из братьев-близнецов и, резко развернувшись, бросился назад. Кир скорее инстинктивно последовал его примеру. Он увидел, как Джоли, вертясь ужом, умудряется парировать удары сразу двух противников. Противник Кари лежал без движения на арене. Кари и Диг дрались с двойкой Дига. Мин и Чен вместе со вторым тауланцем бились со своей парой, оказавшейся очень неплохими бойцами. Спасший Кира тауланец бросился им на помошь. Кир, тряхнув головой, ринулся напомошь Джоли. Пока он добежал, Джоли ухитрился колющим ударом в ногу обездвижить одного из противников и уверенно теснил второго, уже только парировавшего сыплющиеся на него стремительные удары. Кир ударил в открытое лицо поворачивающегося в его сторону раненого противника Джоли, еще раз мысленно поблагодарив Кархи за выбранные им для восьмерки закрытые шлемы. И следующим колющим ударом воткнул клинок в спину сбивающегося от Джоли второго противника. Шелт тут же бросился в угол арены, где двойка искусных мечников ухитрялась биться с тауланцами и Мином. Чен валялся чуть поодаль на песке, делая слабые попытки приподняться. Кир бросился к Кари. Вдвоем они быстро расправились с его противником, а когда развернулись, все уже было кончено.

Восемь тел валялись в разных позах на золотистом песке, быстро темнеющем от прибывающей крови. Джоли и Мин поднимали Чена, Диг стоял, опершись на клинок, и остановившимся взором глядел на зарубленного им бойца. Тауланцы, поддерживая друг друга, медленно брели к выходу из арены...

На трибунах бесновались зрители, палящие лучи Сиба, казалось, насквозь прожигали накалившуюся кольчугу. И только тогда до него дошло, что они выиграли схватку! И выиграли без потерь! Чен, опираясь на плечи Джоли и Мина, самостоятельно переставлял ноги и, видимо, был лишь оглушен во время боя. Их «желторотая» восьмерка доказала, что они настоящие бойцы, не хуже восьмерки ветеранов, над которой так дрожал хозяин школы.

Вот только не давали покоя глаза того воина, которого он зарубил, когда бежал на помощь Джоли. Глаза увидевшего Тьму...

Шарья

– Спасибо. – Кархи склонил голову. – Мне не удалось бы без твоей помощи убедить хозяина.

– Всегда рад помочь хорошему человеку, – улыбнулся Арсак. – Тем более когда вижу, что он прав.

Кархи еще раз кивнул и, считая разговор исчерпанным, пошел прочь.

– Постой, почтенный, – Арсак легко нагнал старого наставника.

– Да? – Кархи приостановился, вопросительно глядя на ближайшего помощника Мегида.

– Я бы хотел, в свою очередь, попросить тебя о небольшом одолжении. – Физиономия Арсака так и лучилась благодушием.

– Какого? – насторожился Кархи.

Про Арсака давно бродили в стенах школы самые разные слухи. И не всегда хорошие. Вернее, почти всегда нехорошие. Этот лис ничего не делал без собственной выгоды. А уж если где начинало пахнуть деньгами, то тут нос Арсака мог поспорить с обонянием горной кошки с плоскогорья Танг-Юр.

– О, это тебе ничего не будет стоить, глубокоуважаемый Кархи. Я буду очень признателен, если ты удостоишь бедного надсмотрщика небольшой беседой. Только и всего.

– Что ты хотел узнать? – пробурчал Кархи, уже жалея, что связался с этим прохвостом.

– Неужели мы будем разговаривать здесь? – Арсак брезгливо оглядел коридор. – Тем более недалеко от покоев хозяина. – Он бросил красноречивый взгляд на дверь, откуда они только что вышли. – Не дай Харг, он захочет прогуляться... Лучше уж не мозолить ему глаза сегодня. Пусть остынет.

Кархи кивнул, признавая правоту Арсака. Сегодня действительно лучше было не попадаться на глаза распаленному спором хозяину школы.

– Тогда пройдем ко мне в комнату, – предложил Арсак. – У меня как раз завалялась бутылочка ирремельского красного. А, как ты знаешь, сам Творец признавал, что хорошее вино способствует приятной беседе.

Арсаку было трудно сопротивляться. У старого наставника от многословия его собеседника начала кружиться голова, и он покорно позволил увлечь себя в логово надсмотрщика.

– Прошу тебя, многомудрый наставник. – Арсак со сноровкой, свидетельствующей о немалом опыте, вскрыл оплетенную бутыль и разлил в глубокие чаши темное вино.

Кархи попробовал чуть пенящуюся жидкость и удовлетворенно кивнул. Вино и впрямь было отменного качества. «Если уж нельзя избежать компании прохвоста, – мелькнула у Кархи мысль, – то почему бы не получить от этого хоть какое-то удовольствие».

Первую порцию вина они выпили в полном молчании, дабы ничто не помешало насладиться вкусом вобравшего в себя свет Сиба напитка.

– Так что ты хотел у меня узнать? – немного оттаял Кархи, прихлебывая из второй чаши. Арсак уже не казался ему столь отталкивающим, как ранее.

– Почему обязательно узнать? – изобразил возмущение и обиду надсмотрщик. – Разве ты не можешь допустить, что я просто решил распить этот сосуд в приятной компании?

– Шалишь, приятель, – погрозил ему пальцем Кархи. – Меня не так просто провести.

– Ты прав, мудрейший, – вздохнул Арсак. – Я действительно хотел у тебя кое-что узнать...

– Вот видишь, – удовлетворенно улыбнулся Кархи. Надсмотрщик еще раз вздохнул и развел руками с виноватым видом.

– Моя чаша показала дно. – Кархи перевернул свой сосуд, демонстрируя, что он пуст.

Арсак с готовностью наполнил чашу наставника аренных бойцов снова.

– Вот теперь я готов слушать тебя дальше, – кивнул Кархи, принимаясь за напиток.

– Мне не совсем понятно, – начал Арсак, – ты был так против старой восьмерки?

– А что тут понимать? – хмыкнул Кархи. – Bo-первых, это уже не восьмерка. Они, как ты знаешь, потеряли двух бойцов, хоть и выиграли бой. – Он пристально поглядел на надсмотрщика, и тот с готовностью закивал показывая, что внимательно слушает. – Во-вторых, там почти все тяжеловесы...

– Ну и что? – недоуменно поднял брови Арсак, – Это как раз и помогло им в последнем бою...

– Что ты понимаешь! – Кархи презрительно поморщился и махнул рукой, чуть не пролив при этом вино. – Если бы против них выставили восьмерку, подобную нашей «желторотой», – как ее называет хозяин, то сейчас у нас была бы только одна полная боеспособная восьмерка. Им просто повезло, что дрались с такими же тяжеловооруженными мордоворотами. И получился не бой, а сила силу ломит.

– Но публике нравится такое, – возразил Арсак. – Чем больше крови, тем лучше...

– Где лучше? – прервал его Кархи. – В Кунгее? Так мы, да будет тебе известно, уже пять дней как прибыли в Шарью.

– Ну и что?

– А то, что тут на арене ценится совершенно другое, – назидательно произнес Кархи. – Это в провинции любят смотреть, как два быка гвоздят друг друга по медным лбам боевыми молотами. В столице же привыкли видеть на арене искусство, красоту боя. Разве могут ее показать закованные в латы бойцы?

– Главное – выигрыш... – попробовал возразить Арсак.

– Вот его-то точно не будет, – расплылся в ухмылке Кархи. – Как ты думаешь, почему в старой восьмерке такие тяжеловесы?

– Видимо, они оказались более живучи, что наглядно опровергает твои домыслы, Кархи.

– Ни-че-го подобного. – покачал головой Кархи. – Просто хозяин в конце сезона устраивает торги.

– И совершенно правильно делает, – кивнул Арсак. – Так поступают все владельцы школ в Ирремеле. Кому выгодно просто так кормить столько народа весь Холодный Сезон?

– А на торгах в первую очередь скупаются быстрые и юркие легковесы, – победоносно ухмыльнулся Кархи. – И приезжают за ними из Шарьи и Кэлла.

– И что?

– А ничего. Как раз именно с легковесами нам и предстоит встретиться в этом сезоне на арене Шарьи. Поэтому я был против того, чтобы хозяин разбивал сработавшуюся восьмерку, – выигравшую, кстати, без потерь два боя в Кунгее, – и пополнял чуть не проигравших тяжеловесов.

– Но он верит в своих ветеранов...

– Так кто ему мешает прикупить пару таких же бугаев в том же Кунгее? Я сам могу назвать две-три школы, где с удовольствием заработают на этой сделке. Тогда мы могли бы выставить две полноценные восьмерки.

– Надо будет намекнуть об этом хозяину, – задумчиво произнес Арсак.

– Да он скупой, как зангарский эрл, – сплюнул себе под ноги Кархи. – За лишний медяк удавится.

Арсак, прищурившись, оценил состояние Кархи. Видимо, старик дозрел. Иначе не позволил бы себе таких рискованных заявлений в отношении Мегида. Пора было приступать к главному, ради чего он, собственно, и организовал эту встречу.