Текст книги "Искатель. 2004. Выпуск №7"
Автор книги: Владимир Гусев
Соавторы: Сергей Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
Странно все-таки устроена тюрьма по имени «жизнь». Я была обычной провинциальной девчонкой, и светил мне, с учетом мордашки и стройных ножек, в лучшем случае стрип-бар. Но появился Дэв – и все волшебным образом изменилось. Вернее, вначале было тестирование, перед окончанием восьмого класса, и мой балл оказался совсем невысоким. А Дэв сказал, что я – уникум, редкость, прекрасная орхидея, человек будущего. Нет, не так. Человек Будущего, вот как он меня назвал. Но потом был этот злополучный вечер, и эти подонки… У моего мальчика оказалось сотрясение мозга. А мне… Я плакала по ночам в подушку и хотела отравиться. На повторное тестирование, конечно, не пошла. Но Дэв сам дождался меня у школы. Оказалось, он уже все знает. Спросил, что я собираюсь делать. Я ответила: работать, в публичном доме. Он улыбнулся: тебе понравилось? Я ударила его по щеке. Но Дэв не обиделся и сказал, что за зло нужно платить втройне и что он поможет мне отомстить. И что намного приятнее мстить самой, чем просить кого-то. Я поинтересовалась, есть ли у него блантер. Дэв ответил, что существует другое, гораздо более мощное оружие и что он обязательно научит меня им пользоваться. Нужно только очень ненавидеть этих подонков. Смогу ли я? Он еще спрашивал! Правда, о моем милом мальчике пришлось забыть. Ничего не поделаешь, в жизни часто приходится от чего-то отказываться. Учение требует полной самоотдачи. Все остальное можно будет потом, после того как я стану кредентарием.
Ну что же, мои старания не прошли даром. Теперь я могу сделать уже не меньше, чем сам Дэв. Одна печаль – тех подонков он так пока и не нашел. Но после завершения Миссии Дэв займется ими вплотную. Быстрее бы ее выполнить, эту Миссию. Дэв пока так и не сказал, что именно нужно будет сделать. Вечно у него какие-то тайны, секреты… Мальчишка, да и только, хоть и вдвое старше меня. Вот и сегодня, как я ни старалась, Дэв так и не признался, почему именно этого, мускулистого, нужно срочно испытать. Сказал только: «Я так вижу». И все. Но это «виденье» его ни разу не подводило. Однажды он этими же словами отговорил меня ехать на электробусе, а на другой день показал страницу гипернет-газеты: пятьдесят семь жертв, ни один пассажир не спасся…
Ну вот, опять воспоминания начались. Прямо болезнь какая-то. «Раньше», «потом», «недавно»… Интересно, Дэв уже спит или все еще нет? Сторожит меня, как пес. И напрасно. Теперь я уже могу себя защитить. Как я их всех ненавижу… Даже Дэва, совсем чуть-чуть, правда, – но тоже ненавижу. А уж тем более пилота. Хотя его, пожалуй, немножко меньше, чем других. Видать, у Дэва на пилота есть какие-то виды. Но какие именно – разве он скажет? Завтра мы с пилотом должны познакомиться, и я вскользь оброню фразу про ракеты. В точности ту, которую дважды повторил мне Дэв. Интересно, пилот опять будет все время смотреть на меня и думать, что я этого не замечаю, и поспешно отводить глаза, когда я случайно взгляну в его сторону? Как он на меня смотрел! Природа прекрасно вооружила меня, грех жаловаться. И бездействовать мое оружие не будет, будьте уверены. Не будет…
Было раннее утро. Ростислав медленно шел по лесной тропинке, наслаждаясь ароматами трав. Роса еще не высохла, время от времени на зеленых стеблях вспыхивали крохотные алмазные искорки. Справа маячили макушки сосен, слева, в низине, застенчиво покачивали тонкими веточками молоденькие березки.
За очередным поворотом показалась ажурная белая беседка, увитая плющом. С пригорка, на котором она стояла, открывался чудесный вид на опушку соснового леса, цветущие луга и речную долину, обозначенную зарослями кустарника и прибрежных ив. Панорамой любовался какой-то мужчина, довольно странно одетый. На нем был белый длиннополый плащ с капюшоном, светлые спортивные брюки и высокие белые сапожки. Сидел он боком к тропинке, облокотившись на ограду беседки и сохраняя почти полную неподвижность.
Миновав беседку, Ростислав оглянулся. Лицо мужчины показалось ему знакомым. Оно странно блестело на солнце, но его черты…
Мужчина повернул голову в сторону тропинки, медленно поклонился.
– Здравствуйте, – спохватился Ростислав. – Никак не ожидал вас здесь увидеть. Поэтому… Даже не сразу узнал.
– Значит, долго жить буду, – улыбнулся мужчина. – Присаживайтесь, если не очень торопитесь.
Это был Михаил Романович Дольный, известный космоэколог. В Университете Космонавтики он уже не первый год читал курс экологии малых планет.
Ростислав, поколебавшись, поднялся в беседку, сел на скамейку.
– Минут сорок у меня еще есть, а потом – вахта. Хороший вид отсюда. Даже не верится, что – всего лишь имитация.
– Уже соскучились по Земле?
– Да нет… Просто в имреале утром почти никого не бывает. А я не люблю многолюдья.
– Да, переселенцы предпочитают вечерние прогулки в галерее «Млечный Путь». Толкотня там – как на Невском перед Рождеством.
Михаил Романович улыбнулся. У глаз его собрались было морщинки, но тут же разбежались, словно школьники после перемены, заслышавшие звонок.
Странно как-то Дольный прошел курс омоложения. Лицо нормальное, тридцатилетнего мужчины, но у глаз мелкая сетка морщин. И волосы редкие, с проседью, и лицо странно блестит, а на руках – вот уж совсем непонятно – перчатки. Подобран их цвет искусно, ничего не скажешь, с первого взгляда не заметно, что это перчатки. Но со второго… Это летним-то утром!
– Многие переселенцы больше никогда не встретятся с Космосом лицом к лицу. Потому и спешат набраться впечатлений на всю оставшуюся жизнь.
– А из вашего выпуска… Многие попали хотя бы на Космофлот?
– Нет. Меньше четверти. Мне еще повезло.
На тропинке показался Клим Феррис, один из немногих знакомых Ростиславу пилотов, приветственно взмахнул рукой, исчез за близким поворотом. Галерея была устроена так, чтобы даже при большом числе «релаксирующих» почти каждый мог насладиться иллюзией одиночества.
– Рад за вас. Мои перчатки… летним утром… Странно, да? Могу усугубить ваше удивление. У меня и обувь специальная, и одежда. Очки я тоже снимаю очень редко. Это не чудачество и не примерка маскарадного костюма перед Сатурналиями, а всего лишь следствие одного неудачного эксперимента.
– Разве космоэкология – наука экспериментальная?
– Отчасти. Причем эксперименты бывают весьма опасными. На мои руки, когда на них нет перчаток, лучше не смотреть. Хорошо, лицо уцелело. Почти.
Ростислав сочувственно улыбнулся. Лицо Михаила Романовича в ярких лучах имитатора солнца блестело, словно паркетный пол в музее, покрытый лаком.
Фу, стыдно-то как… У человека несчастье, а он… сравнениями развлекается!
На ажурном белом столике пискнул портативный терком. Михаил Романович, наклонившись, повернул его так, чтобы Ростислав мог заглянуть в окно.
– Не возражаете? Прямая трансляция заседания Совета Развития. Вам, уверен, будет интересно. Проект «Сотворение мира», знакомо?
– Да, конечно. С его помощью Совет Развития, насколько я понимаю, попытается как-то компенсировать урон, нанесенный им же космической программе.
В окне теркома возникло объемное изображение знакомого каждому жителю Земли и Системы зала, в котором проводились заседания Совета. На трибуне стоял склонный к полноте мужчина с по-женски пышной прической. Лицо его – в качестве противовеса, видимо – украшали густые темные усы.
«Томас Гроули, вице-руководитель проекта „Сотворение мира“», – промелькнула внизу бегущая строка. Видимо, Михаил Романович не захотел смотреть стандартную церемонию открытия заседания, но чуть-чуть не угадал со временем: выступление вице-руководителя уже началось. Тембр голоса переводчика точно соответствовал голосу оратора, интонации тоже передавались безупречно, так что было полное впечатление, что Томас Гроули говорит на русском.
– Да, – гудел он низким густым басом, – в настоящее время постройка пятого большого интерференционного радиотелескопа или закладка нового рудника на Ганимеде, несомненно, более полезны для человечества, чем предлагаемый нами проект…
Томас Гроули так жирно подчеркнул слово «настоящее» – я даже провел эту черту в воздухе энергичным взмахом руки, – что у членов Совета и многочисленных журналистов не должно было остаться ни малейшего сомнения: только очень недальновидные люди могут проголосовать за очередной БИРТ или рудник на Ганимеде.
– Но что получили земляне после полета Гагарина? – вопросил он громовым голосом. – А после первого полета на Луну? – И сразу же, не давая слушателям опомниться, ответил: – По крупному счету – ничего. Ничего кроме осознания: Человек Может Уже Даже Это. Но без этих, почти бесполезных с точки зрения практической пользы полетов не было бы ни уже существующих БИРТов, ни поселений на Марсе и Спутниках, ни вообще какого-либо присутствия человека во Внеземелье. А еще…
Томас Гроули эффектно выдержал паузу, окинул переполненный зал взглядом человека, готовящегося изречь Истину.
– Еще человек должен хотя бы изредка чувствовать себя богом. Это стремление у нас в крови со времен древних греков. А после завершения проекта «Сотворение мира» каждый житель Земли и Системы будет некоторое время чувствовать себя обитателем Олимпа. Каждый из нас! Кто может оценить, сколько пользы принесет это человечеству?! И еще один момент. Все то новое, что человек мог сделать, он всегда делал, начиная от первого колеса и кончая атомной электростанцией, или, как вариант, атомной бомбой. Поэтому остановить проект «Сотворение мира» уже нельзя, можно лишь задержать его завершение. Но стоит ли напрасно терять время?
– Как вы думаете, выделит Совет деньги для этого проекта? – спросил Михаил Романович, уменьшив громкость.
– Вполне возможно, – пожал плечами Ростислав. – В результате ТФН высвободились немалые средства, многие ученые остались без работы. Так что… Хотя бы ради снижения возникшей из-за этого социальной напряженности…
– А я полагаю, они не получат ни единого цента.
– Из-за отсутствия практической пользы?
– Это послужит всего лишь главным доводом.
– Он настолько убедителен, что никакие другие уже не нужны.
– Именно поэтому вице-руководителем проекта назначили Гроули. Он прекрасный оратор, и уже через полчаса все участники заседания и зрители, вроде нас с вами, будут абсолютно уверены в том, что «Сотворение мира» – заветная мечта человечества со времен питекантропов. И тем не менее…
На тропинке показались еще двое прогуливающихся: вчерашняя своенравная красавица и ее спутник. Он не представлял собою ничего особенного, а вот девушка… Ее темные волосы, вьющиеся крупными локонами, несмело тревожил утренний ветерок. Длинная юбка из тончайшего сатиса, кофточка с короткими рукавами-буффонами, бархатная черная безрукавка, крестообразно стянутая спереди шнурком – все казалось придуманным гениальным портным специально для нее, единственной и неповторимой женщины на Земле и в Системе. Обеими руками красавица опиралась на согнутую в локте руку своего спутника. Вот они поравнялись с беседкой…
– Красивая девушка, не правда ли? – нарушил космоэколог неожиданно возникшую паузу. – В ее присутствии все разговоры кажутся вульгарными. Хочется лишь петь и говорить о любви.
Родников покосился на Михаила Романовича. Глаза космоэколога закрывали теперь видеоки с затемненными экранами, но говорил он, кажется, совершенно серьезно. Во всяком случае, на лице его не было и тени улыбки.
Ответить пилот не успел. Девушка, бросив взгляд в сторону беседки, просияла, улыбнулась и проговорила-пропела звонким чистым голосом:
– Здравствуйте. Вы уже не сердитесь на меня за вчерашнее?
– Доброе утро. Нет, не сержусь. Напротив, я рад вспомнить, что все закончилось благополучно.
– Ну вот, всегда так! – притворно рассердился Михаил Романович. – Вчера, оказывается, произошло что-то интересное, а я ничего не знаю! Такая скука на этой «Деметре»… Ни тебе инопланетян, ни катастроф, ни даже элементарных космических пиратов! Может быть, расскажете?
Мужчина помог своей спутнице подняться к беседке.
– Дэвид Касмер, бизнесмен, – коротко представился он. – Моя невеста, Луиза Додсон. Мы не ошиблись, вам ведь удобнее говорить на русском?
– Да, а вы…
– Меня отец научил, – похвасталась Луиза. Говорила она совершенно без акцента.
– Ну, а я просто не мог, учитывая это обстоятельство… – улыбнулся Касмер. Его русский тоже был великолепен. – Мужчина, который рассчитывает покорить сердце красивой девушки, должен уметь говорить о любви на всех знакомых ей языках!
После ответного представления Дольный извинился за то, что не может снять очки, а Ростислав и Луиза, смеясь и перебивая друг друга, начали рассказывать о вчерашнем инциденте. Пилот даже изобразил, как он безуспешно пытался встать с кресла, чтобы спасти девушку, «которой никто никогда и ни в чем не отказывает».
– Да, никто и никогда. Вы первый посмели, – нахмурила было брови Луиза, но тут же улыбнулась. Вела она себя совершенно иначе, чем накануне. И вообще была совсем не похожа на себя вчерашнюю. Ростислав подивился было ее актерским способностям, огорчился – значит, вчера она была неискренней? – но потом успокоился. Другая прическа, новое платье – для девушки этого вполне достаточно, чтобы и внутри стать совершенно другой.
– Вы смотрели что-то интересное? – обратила Луиза внимание на кингол-экран портативного теркома. – А мы вам помешали!
– Нет, нисколько. Заседание Совета Развития нельзя отнести к захватывающим зрелищам.
– Вы полагаете, я ничем серьезным не способна интересоваться? – обиделась Луиза.
– Ну что вы, – спохватился космоэколог. – Мы вовсе так не думаем. Терком, громче!
Томас Гроули по-прежнему рубил ладонью воздух над трибуной:
– Познание – это соска-пустышка, которой мать-природа тысячи лет успокаивала людей, дабы они не плакали от холода и одиночества. Но теперь человечество вышло из младенческого возраста и должно отвыкнуть от соски!
– Что вы предлагаете взамен? – допытывался у вице-президента маленький юркий мужчина с невысоким выпуклым лбом. Видимо, доклад уже закончился и началась дискуссия.
– Я предлагаю начать делать то, к чему рано или поздно приступает каждый человек, достигший зрелости, – работать!
– В каком же это учреждении, позвольте узнать? – съехидничал оппонент Томаса Гроули.
– Нам доступно пока только одно учреждение – наша Вселенная, – спокойно парировал вице-руководитель.
– О чем они так горячо спорят? – не выдержала Луиза.
– О проекте «Сотворение мира», насколько я понимаю? – блеснул эрудицией Касмер.
– Вас тоже интересует судьба этого проекта? – удивился космоэколог.
– Не пройдет у них номер, – сказал Касмер и посмотрел на Михаила Романовича таким долгим взглядом, что стало ясно: из стен Совета дискуссия грозит перейти под ажурные своды беседки.
– Не люблю, когда мужчины говорят о том, чего я не понимаю, – обиженно надула губы Луиза и сразу стала похожей на себя-вчерашнюю.
– Слушаем и повинуемся, сударыня, – шутливо склонил голову Михаил Романович. – И срочно меняем тему разговора.
– Нет. Вы должны немедленно рассказать мне, о чем идет речь. И рассказать так, чтобы мне казалось, будто я понимаю все так же хорошо, как и вы!
Ростислав улыбнулся. Луиза вновь разыгрывала роль капризной девочки. И делала это столь умело, что ему все время хотелось погладить ее по голове. Погладить, потом легчайшим движением пальцев приподнять мраморно-белое личико за подбородок и поцеловать изумительно красивые губы. Вначале нежно и целомудренно, но потом…
– Кому из нас вы окажете честь рассказать о проекте, упоминание о котором, я уверен, недостойно коснуться вашего божественного слуха? – мгновенно поддержал игру Дольный.
– Вам, сударь! – царственно простерла руку Луиза. – Только недолго, ладно? – заговорщицки добавила она. – Чтобы у меня не успела заболеть голова.
– Хорошо, – засмеялся космоэколог. – Тогда я в трех предложениях: целью проекта «Сотворение мира» является доставка к ближайшей группе молодых вторичных звезд специальных контейнеров, содержащих миллиарды миллиардов икроорганизмов – в виде спор. Предполагается, что в окрестностях этих звезд контейнеры раскроются, «опылят» пространство вблизи них спорами, и некоторые из них, спустя несколько десятков лет, будут захвачены тяготением планет, а затем и упадут на их поверхности. Поскольку в глинистых почвах молодых планет, как показывают расчеты, полным-полно органических молекул, споры перейдут в активное состояние, начнут делиться, и…
– И на планетах возникнет жизнь! – догадалась Луиза. – Как интересно… Потом можно будет отправить туда корабли с переселенцами, на Земле станет просторнее, и все будут счастливы. Правда, Дэв?
– Я так не считаю, – не согласился Касмер. – Не дело это человека – творить жизнь. Богово – Богу!
– Да, но Бог действует через людей, – мягко возразил Михаил Романович. – И как знать, может быть, авторы проекта «Сотворение мира» как раз и воплощают Его волю? Передают, так сказать, эстафетную палочку. Жизнь на Земле тоже ведь не сама по себе зародилась.
– Вот именно, – буркнул Касмер. – Не сама. Но и не человечишками какими-нибудь была занесена, словно зараза.
– Дэв! – насторожилась Луиза. – Перестань сейчас же ссориться!
Ростислав чуть заметно усмехнулся. Дэв, по-видимому, раза в два старше своей невесты. Если не в три. Ничего необычного в этом нет. После того как медицина победила практически все болезни и научилась путем неоднократных «омоложений» поддерживать энергетику человеческих организмов до самой смерти практически на одном и том же уровне, так называемые «неравные браки» перестали быть исключением. Но вот то, что эта девчонка вертит своим женихом, как только что закончившим школу мальчишкой… Наглядное подтверждение примата красоты над жизненным опытом.
– Ну что вы, сударыня! – вмешался Михаил Романович. – Мы просто обмениваемся мнениями. Ссориться сейчас начнут там, – кивнул он на терком.
Луиза решила переменить тему разговора.
– Ой, а вы слышали? Говорят, во время стоянки на Титане «Деметру» загрузят какими-то суперракетами. Потом она выстрелит ими по звездам, и все они превратятся в Сверхновые!
Ростислав, не сводивший глаз с Луизы, чуть заметно вздрогнул. И буквально натолкнулся на холодный, неприятный взгляд Касмера. Впрочем, тот сразу же опустил глаза и начал разглядывать дисплейчик своего теркома. Терком у Дэва был какой-то очень старой конструкции, раза в три больше современных. Получается, не так уж он и богат? Дорогую новую модель – не в состоянии купить?
– Кто вам такое сказал? – засмеялся Михаил Романович.
– Один молодой человек, который сделал мне вчера предложение, – кокетливо улыбнулась девушка.
– Во время стоянки на Титане «Деметра» действительно примет на борт три десятка зондов. И, после того как сменит персонал БИРТа, выставит зонды за орбитой Плутона. Но подобных зондов уже сотни полторы выставлено, – пренебрежительно качнул головой Дольный. – Первые были чисто научными, эти, насколько мне известно, изготовлены по заказу Агентства космической безопасности. Его сотрудники хотят заранее знать обо всех кометах и шальных камешках, имеющих намерение посетить Солнечную систему в течение ближайших лет, чтобы успеть подготовиться к встрече незваных гостей. После того как небольшим астероидом была уничтожена станция на Тритоне, Агентство следит за этим особенно тщательно.
– Ну вот, всегда так! Стоит услышать что-нибудь по-настоящему интересное, и тут же оказывается, что на самом деле жизнь гораздо скучнее, – рассердилась Луиза. – Лучше бы я вам этого не говорила!
– Вы – единственная, кому круиз на «Деметре» кажется скучным, – вмешался в разговор Ростислав. – Все остальные Космические Путешественники и даже переселенцы, по-моему, в восторге.
– От чего? – обратила наконец на него внимание Луиза. – Здесь все такое же, как на Земле. Единственное приятное исключение – вчерашняя экскурсия. Да и то не дали порезвиться! Но я на вас уже не сержусь, – милостиво простила она давно раскаявшегося в своем проступке пилота.
– Вы просто неудачно выбираете развлечения, – сочувственно улыбнулся Михаил Романович. – Для прогулок вам лучше использовать галерею «Млечный Путь», а не «Лесную тропу». Она – для тех, кто больше времени проводит в космосе, чем на Земле.
– Млечный Путь мы с Дэвом уже прошли, спасибо! Все толкаются, кричат, глазеют друг на друга, и никто не смотрит на звезды, все – только на знаменитостей и их наряды. А мне это и на Земле надоело.
– Луиза, нам пора, – перестал любоваться дисплеем своего антикварного теркома Касмер. – По моему, мы все-таки помешали вам следить за ходом заседания Совета. Извините! – чуть склонил он голову.
– Пустое. Результат голосования предсказать нетрудно. Сегодня вечером, кстати, «Деметра» меняет режим работы двигателя. Ускорение на три часа упадет до половины земного. Вы никогда не пробовали танцевать в полуневесомости? – спросил Михаил Романович у Луизы. – Думаю, вам понравится.
– Спасибо, мы взяли билеты на бал, – ответил за нее Дэв и начал спускаться на тропинку.
– Вы придете? – вежливо поинтересовалась Луиза, переводя взгляд с Ростислава на Михаила Романовича и обратно.
– К сожалению, мне не позволят служебные обязанности, – огорчился космоэколог.
– А у меня вахта, – сокрушенным голосом сказал Ростислав. – Но, надеюсь, мы еще увидимся.
Луиза, опираясь на руку Касмера, легко сбежала на тропинку, оглянулась и улыбнулась Ростиславу так, что он чуть было не пошел за нею следом. Но Дэв сказал что-то резкое, девушка примиряюще погладила его по плечу, и через секунду они скрылись за поворотом.
Ростислав чуть слышно вздохнул.
Он бы на месте Касмера тоже рассердился. Хотя бы для того лишь, чтобы его вот так же погладили по плечу…
Ну, и ничего особенного. Только называется бал по-другому: «Под властью Юпитера». Да в зал идти было неудобно. То я отставала от Дэва, то вперед улетала. А так… Все почти такое же, как в дорогом ресторане на Земле. Разве что вместо потолка над головою – небо. Звезды, правда, крупнее, и этот яркий фиолетовый луч…
Из-за музыки Дэва плохо слышно. Ах, пилот… Ну конечно, заметила. Он, кажется, даже вздрогнул, когда я сказала про ракеты. И ради этого надо было вставать ни свет ни заря и топать пешком по суррогатному лесу? Иногда Дэв невыносим. Все секреты, секреты…
Нет, пока не танцую. И не обещаю. Я вообще сегодня танцевать не собираюсь!
Ну, и что я должна сегодня делать? Только познакомиться? Нет проблем. Он уже полчаса с меня глаз не спускает. С удовольствием назначу! И пойду на него, со всеми вытекающими последствиями! Ладно, не злись. Я пошутила. Никто не собирается нарушать заповеди Учения. Значит, познакомиться и назначить свидание. Все как обычно. В баре, на четвертой палубе биомодуля. А что потом? Надеюсь, его не придется освобождать? Все-таки парень жизнь мне спас.
Дэв сейчас, наверное, скажет: «Именно из чувства благодарности ты должна…» Нет, молчит.
Познакомиться, а потом прощупать? Никаких проблем! Если мужчина весь вечер не сводит с тебя глаз и видит, что ты ни с кем не танцуешь, а потом ты ему улыбаешься и слегка киваешь головой… Только последний идиот не догадается, что от него требуется.
Конечно, я с удовольствием потанцую с вами. Если только Дэв не будет возражать.
Ну, давай, кружи меня, кружи! Естественно, я хорошо танцую. Как всякая красивая девушка. А у вас такие сильные руки! Вот, я даже глаза закрыла от восхищения. Приятно танцевать с хорошим партнером, да еще в полуневесомости, когда легко удаются такие вот, почти балетные па. Со стороны я, наверное, похожа на балерину. И взгляды всех мужчин устремлены сейчас на меня, только на меня! Моему спасителю это явно импонирует. А если вот так? Чтобы он почувствовал, как упруги мои груди… Что, нравится? Тогда повторим. И еще раз, и еще…
Спасибо. Трудно, наверное, вести в танце такую сумасбродную девушку, как я? Опекун буквально стонет от моих выходок. А я, поверите, ничего с собой… Да, опекун. Но я всем представляю его как жениха. Чтоб не приставали. Да, многие. Надоели – ужасно. Вы – нет. Нет.
Что-то он медлит с назначением свидания. Наверное, во время следующего танца. А если больше не пригласит? Сказать ему то, о чем просил Дэв, я не успеваю: музыка вот-вот кончится.
Мне очень понравилось с вами танцевать. Вы пригласите меня еще раз? Почему? По-моему, очень хорошо влияете! Жаль только, музыка кончилась. С удовольствием. Но я привыкла сама назначать места свиданий. И потом, у меня очень строгий опекун. В баре на четвертой палубе. Ровно в полночь. Ничего, я улизну. Будем радоваться жизни, пока можно. А то как запустят эти зонды… Говорят, «Деметра» скоро выпустит в кого-то зонды, и начнется космическая война. Не знаю. С этими, пришельцами. Не слышали? Я тоже не верю, но… Значит, в баре, в полночь. Тише, а то Дэв услышит…
Да, он прекрасно танцует. Прощупала. У него такой большой… Ладно, не злись. По-моему, про зонды он слышит впервые. А что выяснил ты?..
В эту ночь Ростислав долго не мог уснуть. Стоило закрыть глаза – и перед ним вновь стояла Луиза в бархатной безрукавке и длинной юбке из тончайшего сатиса. Он вновь видел ее волосы, развеваемые утренним ветерком, невыразимо притягательную улыбку, высокую белую шею с бьющейся возле ключицы чуть заметной жилкой. И ее прощальный взгляд, и то неповторимое, полное чувства и значения движение тонкой руки, которым она мгновенно успокоила рассердившегося было Касмера.
Странная парочка. Что между ними общего? Он – хмур и замкнут, она – сама открытость и сумасбродство. Но – жених и невеста. Опять же нонсенс: подобное путешествие совершают обычно после свадьбы, а не до. Впрочем, ему-то какое дело? Разве что издали полюбоваться красивой девушкой…
Родников еще раз крутанулся в постели, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул.
Не о чужой невесте он должен думать, а о тайне «Деметры». Потому что от него, возможно, зависит…
Из коридора донесся громкий вскрик. Звуконепроницаемость стен на «Деметре» оставляла желать лучшего, особенно в каютах экипажа. Ростислав поднес к уху терком. «Один час двадцать минут корабельного времени». Третья вахта давно разошлась по каютам и видит второй сон.
Кто-то пробежал по коридору.
Родников встал, нажал на слабо светящуюся клавишу. Но вместо плафона под потолком зажегся тусклый аварийный светильник. «Внимание! В секторе четыре-два нештатная ситуация!» – сообщил через секунду Дем.
Ростислав почти мгновенно натянул комбинезон и впрыгнул в «невесомки». Неизвестно, что случится в следующую минуту, нужно быть готовым ко всему.
В коридоре горели только аварийные светильники. Тяжелой волной накатил запах горелого пластика. Метрах в пяти слева, у самой развилки, на полу что-то темнело. Не желая верить очевидному, Родников бросился к этому «что-то», наклонился… Да, это был человек. В пластике пола под его ногами чернел большой провал. Тело мужчины было неестественно выгнуто, руки судорожно сжаты. Искаженное гримасой боли лицо в тусклом свете казалось почти черным. С трудом повернув запястье левой руки пострадавшего, Ростислав взглянул на его терком. Дисплейчик тревожно мигал алым: необходима экстренная медицинская помощь, браслет безопасности исчерпал возможности по поддержанию жизни своего владельца. Ростислав на всякий случай продублировал наверняка уже сделанный теркомом вызов. Через секунду истеллект корабля подтвердил: оба врача уже спешат к месту аварии.
Ростислав извлек пострадавшего из провала в полу, начал делать искусственное дыхание и массаж сердца. Под ладонь попалось что-то твердое. Пилот вытащил из расстегнутого нагрудного кармана пострадавшего видеоки, сунул их себе в карман, продолжил было массаж, но тут подкатил эскулап с уже выдвинутой узкой кроватью-тележкой. Из его стойки тотчас выползли щупальца с присосками на концах и прилепились к запястьям и шее пострадавшего. К его лицу присосался хоботок «внешнего легкого». Подбежал врач, за ним еще несколько человек из команды.
– Что с ним? – коротко спросил врач.
– Похоже, поражение электрическим током.
– Больного необходимо срочно доставить в госпиталь, – высказал свое мнение эскулап. Из его стойки выпросталось еще одно щупальце с иглой на конце, впилось в запястье пострадавшего пониже браслета, поспешно втянулось обратно. Ростислав и еще кто-то из команды подхватили безжизненное тело, положили его на тележку киб-врача. Она мгновенно садаптировалась, приподнимая голову пострадавшего, и только теперь Ростислав узнал его: это был тот самый парень, что так ловко перехватил Луизу во время экскурсии.
Врач вскочил на запятки тележки, и она резво покатила по коридору в сторону госпиталя.
– Кто первым подоспел на место происшествия? – спросил у хмуро перетаптывавшихся с ноги на ногу людей старший помощник. Безукоризненно подогнанный летный комбинезон делал Казухису Такахаши похожим на манекен.
– Я. Услышал вскрик. Тут же Дем объявил нештатную ситуацию. Выскакиваю из каюты – он лежит…
Старпом, жестом фокусника выхватив из кармана микровидеокамеру, уже снимал Ростислава, не забывая поглядывать по сторонам.
– Нет-нет, пока ничего, не трогать, – приказал он только что подошедшему главному борт-инженеру, следом за которым катила тележка киб-ремонтника. В передней части тележки возвышался Универсальный Изготовитель, кузов был завален всевозможными материалами, начиная от баллончика с водородом и кончая слитком церия.
– Сработала защита. На всей палубе отключена электроэнергия. Я должен срочно заменить кусок силового кабеля и отремонтировать покрытие пола, – пояснил свои намерения Джозеф Вонг. – Вы не могли бы побыстрее выполнить свою работу, чтобы я мог приступить к своей?
– Я недолго, – не захотел ссориться с ним Такахаши. – Прошу свидетелей не расходиться! – Он начал снимать кингол-камерой то место, где только что лежал пострадавший. Там чернел довольно большой, в два шага шириной, провал. Из него, словно кость из сломанной руки, торчал жгут голых проводов. Пластик пола вокруг жгута был обуглен.
– Все обрезки изоляции проводов и пластика пола нужно передать в лабораторию, для анализа, – напомнил старпом борт-инженеру. Тот, нагнувшись, отломил кусочек потемневшего пластика, легко раскрошил его в руках.
– Черт те что… Рассыпается, словно ему тысяча лет, – процедил Джозеф Вонг сквозь зубы. – Здесь была тройная изоляция. Безопасность двести процентов.
Родников вспомнил: именно под полом этого коридора проложен силовой кабель, питающий всю энергетику палубы.
– Подойдите, пожалуйста, ко мне в каюту минут через пятнадцать, – попросил старпом Родникова, пряча камеру в нагрудный карман.
Ростислав молча кивнул и медленно пошел к своей каюте.
А ведь этот парень наверняка был из Агентства. Не может нормальный человек – и даже космодесантник! – выпрыгивать из-под ремней почти на метр. Вот тебе и безопасность в двести процентов…
