Текст книги "Искатель. 2004. Выпуск №7"
Автор книги: Владимир Гусев
Соавторы: Сергей Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Ростислав подошел к своему столику, не присаживаясь, поднес к губам бокал, но тут же брезгливо вернул его на место: бокал был пуст. Не было на столике также бутербродов с икрой и половинки шоколадки. Кто-то воспользовался темнотой и суматохой. Натуральные продукты дороги…
Родников огляделся. Все места были уже вновь заняты. Кто-то кого-то приглашал танцевать, кто-то с кем-то целовался. На козырьке, над входом, лежал мертвый мужчина, десять минут назад сидевший за соседним столиком, но никому до этого не было дела.
Ростислав придвинул кресло вплотную к столику – это означало, что место освободилось – и медленно побрел к выходу. Пискнул сигнал вызова.
– Слушаю.
– С вами хотела бы поговорить Наташа Чеканова, – сообщил приятный женский голос. – Соединить?
– Да, пожалуйста.
Ростислав надел видеоки. Ему не хотелось, чтобы кто-то посторонний слышал его часть диалога, и в подошедшую кабинку лифта Родников не вошел. Ее заняли двое юношей, почти подростков. Не дождавшись, пока закроются двери, они начали целоваться.
– Я тоже слушала результаты голосования, – сказала Наташа. – Плохо тебе, да? Хочешь, я приду за тобой? Ты где? Почему не отвечаешь?
– Я все еще «Под луной». Не волнуйся, я в норме. Мне даже напиться не удалось. Скоро приду. Ты ложись, ладно?
– Да не могу я спать, как ты не понимаешь! – рассердилась Наташа. – Постарайся побыстрее вернуться, ладно?
– Хорошо. Как только приступ эйфории кончится – сразу приду.
Выйдя из Селена-холла, Ростислав обратил внимание на собравшуюся перед входом толпу. Все взгляды были обращены на козырек, прикрывавший вход в здание, откуда полицейские спускали носилки с телом, накрытым простыней.
В середине круга, образованного зеваками, прямо на грязных пластобетонных плитах, в позе «русалочки» сидела девушка. Ее коротенькая юбочка едва прикрывала ягодицы, на колготах вспыхивали разноцветные огоньки. Девушка била маленьким грязным кулачком по плитам мостовой и что-то кричала. Ростислав направил на нее дисплейчик теркома, по совместительству выполнявший функции миниатюрной звуковой антенны, переключил терком в режим «перевод».
– Ну почему его?! Почему именно его? – выделили микрофоны из уличного шума голос девушки.
Как водится, в толпе быстро нашлись люди, знающие все подробности произошедшего. Стоило только поводить теркомом из стороны в сторону, и…
– У них через неделю свадьба должна была быть…
– Они танцевали, но тут налетели ангелы смерти, схватили его – и через барьер…
– Да нет, это «безопасники» ловили ангела смерти, а тот взял девушку в заложницы, парень за нее вступился, ну и…
– Из Службы безопасности ловили кого-то. А он испугался, думал – его. И выпрыгнул…
Носилки перехватили санитары, закатили их в карету «скорой». Двое полицейских подхватили девушку под руки и повели к своему мобилю.
Ростислав повернулся и медленно пошел прочь.
Он шел по ночному Стокгольму, не замечая ни домов, ни мобилей, ни людей. На центральных улицах, несмотря на поздний час, было многолюдно. Два раза Ростислава толкнули, один раз грубо окликнули. Инстинктивно стремясь избежать новых неприятных толчков, он свернул в первую попавшуюся боковую улочку, потом в следующую…
Какой-то нищий ухватил его за рукав, показал грязными пальцами на свой рот: «Хочу есть!» Ростислав, порывшись в карманах плаща, сунул ему монетку. От давно небритого мужчины, обрадованно зажавшего монетку в кулаке, дурно пахло, и Ростислав невольно ускорил шаг.
Три сумрачные фигуры вынырнули из подворотни, неправдоподобно быстро пересекли улицу, заняли позиции: один прямо перед невольно остановившимся Ростиславом, по одному сбоку-сзади с каждой стороны.
– Терком, гласиз, морфер! – потребовал тот, что стоял на пути, и властно протянул руку. Вторую он держал в кармане, и что-то неприятно оттопыривало полу короткого плаща. По странному стечению обстоятельств в точно такие же плащи были одеты сотрудники Службы безопасности, ловившие в кафе владельца розовых очков. Грабитель был даже похож на одного из них. Хорошо, если в кармане у него – всего лишь морфер. Но «фавориты луны» редко пользуются этим гуманным оружием, каждый случай применения которого мгновенно фиксируется полицией.
Ростислав не спешил протянуть вперед левую руку с теркомом, и главарь бандитов счел это непростительной дерзостью. Голова его чуть заметно дернулась влево – это было отчетливо видно даже в тусклом свете, льющемся от дальнего фонаря, перемешанном с зыбким светом «Северной Звезды».
За спиной Родникова, справа, началось какое-то движение. Ждать, пока оно завершится, он не стал. Два удара, уход… Две тени медленно оседали на пластобетон, одна слева, другая справа. Третий должен был за это время нанести удар и промахнуться. Но он оказался довольно проворным, и его тяжелый ботинок скользнул-таки по груди Ростислава. Что-то хрустнуло.
Не ребра. Не может быть, что ребра.
Ростислав отпрыгнул – и ошибся. Нападавший, вместо того чтобы развить успех, воспользоваться неудобной позицией, в которой оказался его противник после прыжка – и попасться на контрприем, – тоже отскочил. На удивление быстро в его руке появился блантер. Длинный тонкий ствол не знающего жалости оружия целился в то место, где только что стоял Ростислав, и всего лишь на долю секунды космодесантник опередил его выстрелом из своего морфера. Но «мгновенно усыпляющий газ» действует только через две-три секунды; за это время из блантера можно выпустить одну-две короткие иглы, попадание каждой из которых – смертельно…
Выстрелив, Ростислав метнулся в сторону, пригнулся, коротким точным движением сместил корпус – оглушительно хлопнуло над самым ухом, – упал, перекатился, вскочил, прыгнул… Хлопнуло еще раз. Ростислав тоже выстрелил. Со стены ближайшего дома посыпалась пыль, запахло горелым пластиком – в стену попали иглы блантера. Третий из нападавших, медленно оседавший на тротуар, достиг наконец нижней точки и замер в безмятежной позе неожиданно заснувшего ребенка.
Ростислав отступил в тень, за пластобетонный столб с остатками фонаря на макушке – на случай, если кто-то из двоих опомнится и попытается стрелять, – и внимательно осмотрел грабителей.
Нет, не шевелятся. Где же полиция?
Позади послышался шелест шин, и через несколько секунд полицейская «жаба», качнувшись после резкого торможения, замерла в пяти шагах от «фаворитов луны». Один из них попытался подняться, но не смог.
Из «жабы» выскочили трое рослых полицейских, бросились к лежащим. Трижды щелкнули наручники. Двое блюстителей порядка принялись приводить «фаворитов» в чувство, третий – видимо, старший группы – подошел к Ростиславу, отдал честь, начал говорить.
– Мистер Родников? – перевел терком слова полицейского. – Наша аппаратура показала, что именно вы три минуты назад применили зарегистрированный морфер.
– Совершенно верно, – подтвердил Ростислав. – Вот мое оружие.
– Можете оставить его у себя. Единственная формальность – ваш терком. Подойдите к мобилю, пожалуйста.
Что-то не так они делают, совсем не так. Может, давно не читали «Инструкцию по защите посредством морфера»? Правомерность его использования определяет суд и только суд.
– Да, это Роб Хольм, – крикнул полицейский, пытавшийся – в свете фар «жабы» это хорошо было видно – привести в чувство главаря «фаворитов». Полицейский уже сделал ему инъекцию антиморфина и теперь с явным удовольствием лупил грабителя по щекам.
Старший группы открыл дверцу мобиля, вытащил сенсор, поднес его вначале к теркому Ростислава, потом попросил его заглянуть в окуляр идентификатора личности.
– Ловко вы их, – сказал он, убедившись, что терком действительно принадлежит предъявившему его человеку. – Этот район особенно опасен, поэтому неделю назад мы установили здесь несколько кингол-камер типа «кошачий глаз» с закольцованной памятью. Одна из них после применения морфера сработала и передала нам запись. У вас как с работой, нет проблем? А то идите к нам в полицию. Нам такие парни очень, очень нужны! Неделю назад троих моих товарищей хоронили. Но будь среди них хотя бы один такой, как вы, – все трое остались бы живы.
– Спасибо за предложение. Я пока не готов принять его. Скажите, а долго продлится канитель с судом и прочим? У меня билет на самолет в кармане.
– Недели полторы. Но вы, если не хотите участвовать, можете уехать. Кингол-запись – вполне достаточное свидетельство. Мы ее потом на занятиях по специальной подготовке будем изучать. Не возражаете?
– Нет. Особенно если мне можно будет уехать.
– Можно, можно. Да мы сейчас подстрахуемся. Эй, Леннарт, веди Хольма сюда! Мы давно за ним охотимся, да все улик не было. А тут сразу: и кингол-запись, и блантер! – пояснил он.
Роб Хольм, видимо, еще не совсем пришел в себя после дозы снотворного, полученной из морфера, и инъекции антиморфина. После каждого мигания веки его глаз поднимались с примерно секундной паузой.
– У вас есть какие-нибудь претензии к мистеру Родникову? – протокольным тоном спросил полицейский. Его коллега снимал сцену миниатюрной кингол-камерой. Хольм буркнул что-то нечленораздельное.
– Громче! – потребовал старший группы полицейских и угрожающе положил руку на рукоятку дубинки. Хольм что-то сказал. Полицейский засмеялся.
– Он утверждает, будто вы украли у него розовые видеоки с демоном на оправе. Не обращайте внимания. Наглость Роба Хольма не имеет пределов, это хорошо известно. Из видеозаписи с очевидностью следует, сделать это вы были физически не в состоянии. Даже вы, – улыбнулся полицейский.
– Отдай очки, сука! – прохрипел вдруг Роб на русском языке, но Леннарт уже заталкивал его в мобиль.
– Так вы подумайте. Нам такие парни ой как нужны! – напомнил полицейский о своем предложении.
Ростислав быстро вышел на одну из центральных улиц и спустился по лестнице, освещенной маленькими разноцветными фонариками, в подвальчик первого попавшегося ночного кафе. Маленький зал был почти пуст. Ростислав выбрал столик у стены, сел лицом ко входу. Баркиб тут же осчастливил его чашечкой синтетического кофе. Сделав несколько глотков, Ростислав незаметно оглядел посетителей. Полудремлющий старик у входа, влюбленная парочка за столиком в соседнем ряду. Кажется, ничего подозрительного.
Нападение на него явно не было случайным. «Терком, очки, морфер!» – формула стандартная. В России грабители тоже требуют в первую очередь эти же три самые ценные для каждого человека вещи. Но Роба Хольма интересовали именно очки с демоном на оправе. Вот эти.
Черная фигурка демона была нарисована явно неплохим художником. Демон летел. Его крылья были полусложены и стремительно рассекали воздух. Демон падал. Но не потому, что был повержен. Он падал, как орел, жаждущий добычи. Хищно изогнутые руки демона с широко расставленными пальцами напоминали лапы орла, готовые схватить жертву. Избегнуть нападения было невозможно, победить демона – невозможно вдвойне.
Ростислав еще раз оглянулся. Не исключено, что за ним следят. Например, вот этот высокий мужчина с гривой седых волос, только что спустившийся в подвальчик. На глазах его, правда, огромные видеоки типа «стрекоза», и он так увлечен кингол-фильмом, что даже на стул сел, словно слепой, вначале нащупав сиденье руками.
Кажется, это называется «мания преследования». Но в любом случае идти прямо в гостиницу никак нельзя. Это значило бы поставить под удар Наташу. А куда идти? В полицию. Самое разумное. Но… Любопытно все-таки, что за чип в них введен. Чип, из-за которого одного мужчину выбросили со сто тридцать второго этажа, а второго, несостоявшегося космодесантника, чуть не убили.
Только теперь Ростислав заметил, что дужка очков сломана. Видно, это она хрустнула, когда Роб Хольм ударил невпопад. Но стекла-экраны целы. Потому что на самом деле это не стекла, а покрытая алмазной пленкой особо прочная пластмасса. Не повреждена, судя по внешнему виду, и проекционная микрооптика, обеспечивающая удаление светоизлучающих матриц на расстояние в четверть метра от «стекол» очков. Может, видеоки все-таки работают?
Родников надел очки – как можно ниже, чтобы поверх оправы можно было видеть вход в кафе – и произнес стандартную команду: «Кингол!» Но объемного изображения не возникло, очки не запустились.
Ростислав снял видеоки, повертел их в руках. Странные они какие-то. В них нет гнезда для чипа. И голосовых команд не воспринимают. Тогда как же… А, вот.
Ростислав вновь надел очки и коснулся пальцами двух металлизированных квадратиков, тускло блестевших в углублениях на внешней стороне оправы.
Объемного изображения на экранах не возникло – видимо, видеоки все-таки не выдержали удара, – но звуковое сопровождение было вполне отчетливым. Терком, автоматически подключившись, немедленно начал переводить:
«…уже примерно в течение тридцати лет. Выяснить характер этих сил, их социальную базу и конкретно личности составляющих их людей, несмотря на многочисленные попытки, так и не удалось. Несколько раз аналогичные меморандумы направлялись в компетентные органы: Совет Безопасности, Агентство Космической Безопасности, Бюро Личной Безопасности Граждан и другие. Однако никаких мер принято не было. Более того, указанными службами были предприняты активные поиски авторов данных меморандумов, и двое из них, недостаточно хорошо скрывшие свои подлинные имена, в скором времени бесследно исчезли. То же самое произошло с попытками привлечь внимание к этой зловещей проблеме с помощью средств массовой информации. Ответом во всех случаях было одно и то же: гробовое молчание.
По-видимому, враждебными земной цивилизации силами уже давно контролируются все вышеназванные учреждения. Имеются веские основания предполагать, что активное участие в деятельности этих сил принимают ангелы смерти. Помимо асмеров, в подготовке указанной Акции принимает участие целый ряд ведущих ученых Земли и Системы. Вряд ли все они отчетливо представляют, каким именно образом будут использованы их научные достижения, хотя некоторые, конечно, понимают, что необычайно щедрые гонорары платят им отнюдь не государственные структуры.
Тем не менее, несмотря на все вышеперечисленные обстоятельства, нам удалось выявить ряд научных центров, разрабатывающих для асмеров и стоящих за ними сил наиболее существенные разделы Проекта, завершающей фазой которого станет упомянутая Акция, и в меру сил если не сорвать работы по нему, то хотя бы существенно затормозить их. Так, нами был полностью выведен из строя генетический центр в Пущино, фальсифицированы данные, полученные в результате выполнения программы „Пояс жизни“, ликвидирован прототип „ракеты“ (вместе со всей относящейся к ней информацией) в ЦАГИ, сорваны испытания на атолле Моруроа. Однако все эти меры позволили лишь замедлить, но не остановить работы по Проекту. Имеются веские данные предполагать, что в настоящее время этот катастрофический для Земли и Системы Проект вступил в завершающую стадию. По-видимому, сама Акция будет проведена в ходе рейса транссистемника „Деметра“, назначенного на 11 апреля следующего года. Одним из сильнейших доводов в пользу этого предположения является то, что промежуточный пункт маршрута – не Европа, наиболее освоенный спутник Системы, а Титан, где, как указывалось в начале данного досье, находится основной научный центр враждебных Земле сил и куда нашим людям проникнуть так и не удалось. Как известно, с 1 декабря сего года Титан перестает быть закрытым научным центром и получает статус „спутник, разрешенный для заселения“. Это свидетельствует о том, что секретные работы, проводившиеся на Титане последние тридцать лет, успешно завершены.
Конкретный день и час начала Акции выяснить пока не удалось. Более того, сам факт проведения ее именно во время указанного рейса „Деметры“ подтверждается лишь косвенными доказательствами. Следовательно, вашей задачей является: а) узнать, на какой именно день и час назначена Акция; б) выявить ее основных исполнителей; в) любой ценой воспрепятствовать проведению Акции.
Напоминаем: любой ценой – это значит даже ценою жизни, вашей собственной, а также экипажа и пассажиров „Деметры“, сколько бы их ни было.
Пароли и способы связи будут сообщены дополнительно».
Подождав еще с полминуты, Ростислав понял, что запись кончилась, и снял очки.
Неплохо было бы увидеть или хотя бы услышать начало «меморандума», но как это сделать? Речевых команд розовые очки не воспринимают, никаких органов управления, кроме металлизированных квадратиков, нет. Акция, угрожающая самому существованию Земли и Системы, это надо же такое придумать! Детектив, да и только! И попали очки к нему весьма странным образом. Их не то что подбросили, а, можно сказать, всучили!
Да, но тот, кто не успел дочитать эту запись и упал на козырек над входом в Селена-холл, – он смотрел на это по-иному. И вовсе не от опасной улики он стремился избавиться, оставляя очки на столике. Нет, он пытался хоть кому-нибудь передать «меморандум». Возможно, тот, от кого «укротитель» получил розовые очки, тоже мертв. И тогда Ростислав – один из немногих, если вообще не единственный, кто хоть что-то знает о готовящейся Акции.
Нужно немедленно отнести видеоки в редакцию какой-нибудь гипернет-газеты. Не может быть, чтобы все их контролировали «враждебные Земле силы». Или все-таки лучше – в полицию?
Ростислав встал, спрятал розовые очки в карман, вышел из кафе. Красивые разноцветные фонарики, освещавшие ступеньки ведшей в полуподвальчик лестнички, теперь почему-то не горели. Пришлось внимательно смотреть под ноги, дабы не споткнуться. Но вот и тротуар.
На мгновение Родникову показалось, что позади него мелькнула какая-то тень. Повернуть голову он не успел. Раздался громкий хлопок, и в воздухе запахло чем-то очень ароматным. Ростислав попытался задержать дыхание, но было уже поздно. Он словно сделал крохотный глоток божественного напитка. Не допить его до конца, не вдохнуть полной грудью было невозможно. То, что он испытал, могло быть названо одним-единственным словом: экстаз. Ростислав попытался вдохнуть волшебный аромат еще раз, теперь уже так, чтобы грудная клетка переполнилась им до отказа – и не смог. Все здания, деревья и мобили начали вдруг расти, покачиваясь и кружась вокруг Ростислава, словно в веселом хороводе. Потом они приблизились, обступили Родникова со всех сторон и полузабытым маминым голосом запели колыбельную.
«Это мор…» – успел подумать Ростислав и потерял сознание.
Подобрали Ростислава те же самые полицейские, которые прибыли на выстрелы его собственного морфера. После инъекции антиморфина Ростислав не вполне адекватно воспринимал окружающее, но старшего патруля узнал.
– Даже такая физическая подготовка не спасла! – сокрушался тот.
– Значит, не гожусь я в полицейские, – почти всерьез пожалел Ростислав.
– Нет. Это значит, что система личной безопасности граждан на основе морферов достаточно эффективна, – не согласился с ним невесть откуда появившийся отец. Через несколько секунд Ростислав сообразил, что невесть откуда – это с восемнадцатого этажа отеля, что находятся и он, и отец в их с Наташей номере. Она помогает пострадавшему снять плащ, а полицейские уже ушли.
Ростислав в двух словах рассказал о том, что с ним произошло. Заурядное ограбление с применением неидентифицируемого морфера. Забрали, конечно же, его собственный морфер, очки и терком.
– Твои очки я вынула из кармана, чтобы не раздавились случайно, они на столе лежат, – сказала Наташа, заботливо укрывая Ростиславу ноги пледом. И только после этого он вспомнил, что, помимо собственных, лежащих сейчас на столе, у него были еще очки с демоном на оправе. Ростислав дотянулся до плаща, брошенного на стул, сунул руку в карман, в который, как ему отчетливо помнилось, он положил розовые видеоки, и ничего в нем не обнаружил.
Значит, это не было заурядным ограблением. Кто-то очень хотел заполучить розовые очки – и в конце концов добился своего.
Наташа дала ему таблетку антиморфина, отец ушел. Ростислав, с трудом поднявшись с кресла, от помощи Наташи тем не менее отказался и отправился в туалет, потом в ванную. У него кружилась голова, но, если верить рекламе морферов, эти симптомы должны были скоро пройти. И действительно, после душа он почувствовал себя гораздо лучше.
Наташа лежала, свернувшись калачиком. Ростислав лег рядом, обнял ее, притянул к себе, попытался поцеловать. Но Наташа приложила пальчик к его губам.
– Знаешь, сегодня был странный день. Слишком много событий: и вручение премий, и банкет, и посиделки «Под луной», и нападение на тебя грабителей…
Наташа положила голову на грудь Ростислава, и теперь он слышал ее голос не только ушами, но и, как ему казалось, грудной клеткой.
– Пока тебя не было, я призадумалась о своей жизни, – продолжала Наташа. – Никак не пойму, зачем я тебе нужна?
– Ответы на такие вопросы прячутся где-то в подсознании. Наверное, у меня есть какие-то серьезные проблемы, которые ты помогаешь мне решить. А я тебе – зачем нужен? – поспешил Ростислав увести разговор от опасной темы. Ведь если сейчас Наташа скажет: «Я помогаю тебе решить одну-единственную проблему. И ты прекрасно знаешь, какую!» – ему нечего будет возразить.
– Не знаю.
– «Не знаю» или «Не скажу»? – улыбнулся Ростислав.
– Не будь занудой. И не пытайся превратить меня в свое подобие. Это у тебя все разложено по полочкам. Не знаю, не скажу, не думала об этом и думать не хочу. Мне просто хорошо с тобой, вот и все. А почему ты неискренен сегодня со мною?
– Я просто расстроен. Меня подловили, как мальчишку. Я почувствовал опасность, но слишком поздно. Значит, к звездам я лететь пока не готов.
– Ты все равно самый сильный, самый умный, самый добрый. Жаль, что так все получилось.
– Не жаль. Так мне и надо. Значит, мало тренировался.
– Я не о тебе, – перебила его Наташа уже сонным голосом.
– А о ком?
– Спи уже, – прошептала Наташа. – Скоро утро. Завтра поговорим.
В самолете Ростислав, надев очки, подключился к Гипернету и долго искал среди новостей сообщения о происшествии в Селена-холле. Но о произошедшей там стычке ни газеты, ни новостные сайты не сообщили ни слова. О том, что Роб Хольм с сообщниками пытался ограбить сына Нобелевского лауреата Ростислава Родникова, но получил отпор и был немедленно арестован, сообщили. А вот о гибели незнакомца в кафе «Под луной» – нет. И только после долгих поисков и лишь в одной из гипернет-газет Ростислав нашел сообщение о том, что со 132 этажа Селена-холла выбросился молодой человек. Причина – ссора с любимой. Но самоубийство совершенно не вязалось с обликом молодого сильного мужчины, сидевшего невдалеке от столика Ростислава, и уж никак не помещались в эту версию розовые очки с демоном на оправе.
Получив багаж, Ростислав и Наташа вышли через широкие прозрачные двери на привокзальную площадь.
Очередь на такси была небольшой, человек пятнадцать. Мобили подходили один за другим.
– Все. Дальше я поеду сама.
– То есть? Мы же собирались поехать ко мне!
– Я давно хотела тебе сказать, да все как-то не решалась. Вернее, надеялась – а вдруг? О возможной отмене Первой Звездной много говорили. Ты не представляешь, как я была рада, когда это случилось!
Ростислав нахмурился, потом улыбнулся.
Так устроена жизнь. Радость одного очень часто означает горе для другого.
– Прости, – прочитала Наташа его мысли. – Я понимаю, тебе больно об этом слышать, но… Я радовалась и ничего не могла с собой поделать. Думала, теперь ты найдешь себе занятие на Земле, рядом со мною…
– Может быть, именно так и получится.
– Ты пытаешься меня или себя обмануть?
Подъехал еще один мобиль. Очередь передвинулась, но Ростислав и Наташа остались на месте.
– Голосование состоялось три дня назад. Решения Совета Развития никто не отменял. Разве с тех пор что-то изменилось?
– Изменилось. Я изменилась. До меня наконец дошло, что ты стремишься не столько поближе к звездам, сколько подальше от Земли. А значит, и от меня. Я для тебя слишком обыкновенная, слишком земная. Тебе же нужна… Ну, Аэлита какая-нибудь.
Наташа вздохнула, грустно улыбнулась.
– Все равно ты на Земле не останешься. Хоть на Луну, да улетишь.
– Вот уж там мне совершенно нечего делать! – возмутился Ростислав.
– Ты не останешься на Земле! – повторила Наташа, и Ростислав испугался, что она сейчас заплачет.
Слова Наташи застали Ростислава врасплох. Она угадала, вычислила, почувствовала причину его нерешительности. И вот теперь стоит, совсем близко, смотрит снизу вверх зеленовато-карими глазами и ждет тех единственных слов, которые еще могут удержать ее рядом с любимым. Тех единственных слов, произнести которые…
Уже не ждет. Поцеловала, повернулась, бросила через плечо:
– Завези мои вещи к маме, пожалуйста!
Остановилась, повернулась, добавила:
– Если бы ты наврал, что любишь меня, я с тобой куда угодно полетела бы! Даже к звездам!
Еще раз повернулась – и ушла своей летящей походкой. Ветер развевал ее волосы, свободно брошенные на плечи. Свободно брошенные на плечи волосы свободной с этой минуты женщины. Бросившей или брошенной? Не суть важно. Главное – свободной…
Подошел очередной мобиль, распахнул дверцы, поднял крышку багажника.
А может, это и к лучшему?
– Простите, ваша очередь. Вы будете брать такси?
Ростислав еще раз посмотрел в сторону остановки электробусов, куда ушла Наташа. В длинной очереди ее уже нельзя было различить.
Бросить вещи и бежать за нею? Глупо. Бежать с кейсами и сумками – еще глупее. Подкатить к остановке электробуса на такси? Это было бы лучше всего. Но то, что лучше всего, всегда запрещают правила. У автопилота такси и в программе-то такого нет – подъезжать к остановке электробусов…
– Да, буду.
Ростислав погрузил в багажник вещи, сел на заднее сиденье, сунул под сенсор терком, назвал адрес.
А ведь Наташа в самое яблочко попала, хотя Ростислав ей об этом никогда не говорил. Но, наверное, лет в одиннадцать-двенадцать, когда он наткнулся в шкафу отца на эту книгу – настоящую, не табулу, – ему действительно захотелось стать Сыном Неба. Вот и ищет он с тех пор Аэлиту, вот и мучает понапрасну Наташу. Но, похоже, ее мучения уже кончились. А она, оказывается, тоже читала…
Едва мобиль набрал скорость, терком пропиликал сигнал вызова.
Наташа? Ну да, ведь они не договорились, что сказать ее матери: то ли опять поссорились, то ли не просто опять, а опять навсегда… Уже в четвертый раз, кажется.
– Кто вызывает?
«Вадим Курланов, Университет космонавтики, в кингол-режиме».
– Соедини.
Ростислав переключил прием на терминал мобиля. Через мгновение на мониторе вместо изображения «таксиста» возник профиль Курланова, инструктора по рукопашному бою. Того самого, который научил всех несостоявшихся космодесантников чувствовать опасность подкоркой, подсознанием, кожей. Выкрикнув гортанно: «Блок! Еще блок!» – он повернулся лицом к своему теркому, то есть – к Ростиславу.
– Рад видеть тебя. И сразу о деле. Ты ведь был кандидатом в Первую Звездную, верно?
– Был.
– И поэтому сейчас относительно свободен, так?
– Скорее абсолютно.
– Могу предложить работу. Интересную. Опасную. Я поднимал досье всех космодесантников последних двух лет выпуска. Твой психотип для этой работы подходит лучше всего. Приезжай, обсудим.
– Когда? Куда?
– Ты сейчас где?
– В мобиле, по дороге из Шереметьева в Москву.
– Приезжай в университет, прямо сейчас. У меня следующая пара как раз свободна. Да не так, не так! Я сказал «блок», а не «удар»! Извини. Ни черта не умеют. Ваш выпуск был потолковее. Так приедешь?
– Да. Только вещи заброшу. Минут через сорок – устроит?
– Вполне. Я буду на кафедре. Жду.
Изображение исчезло. Мобиль свернул в Митино, где в одной из восьмидесятиэтажных «пирамид» жила Наташа с мамой.
Надо бы созвониться с нею. А что сказать про Наташу? Придется традиционное: опять поссорились.
Мобиль плавно затормозил, остановился, распахнул дверцы. Ростислав вышел, вынул вещи из багажника. Холодный декабрьский ветер заставил его поднять воротник плаща.
Интересно, какую работу собирается предложить ему Курланов? Опасную… Не иначе, в Москве полицейских перестало хватать.
На кафедре Курланова уже не было. Нашел Ростислав его в зале, где тренировались первокурсники. Завидев Ростислава, инструктор дал им команду провести учебный бой, хлопнул в ладоши и подошел к Родникову.
– Здравствуй. Рад тебя видеть. Выглядишь неплохо. Тренируешься, надеюсь?
– Как приказывали, Вадим Гаврилович! Дважды в неделю, на «Соколе».
– Тимохин, ты противника бьешь или красну девицу лапаешь? – крикнул Курланов. – А теперь о деле, – сказал он втрое тише. – В экипаже «Деметры» освободилось одно место, пилота-спасателя. Понимаю, это должность не первого пилота и даже не третьего. Но есть нюансы. Рейс – транссистемный, к БИРТу-четвертому, до Сатурна – пассажирский. Думаю, тебе будет очень полезно сходить на «Деметре». С одной стороны, вакуума понюхаешь, полетную форму поддержишь. Запрет на Звездные – это ведь не навсегда? С другой… Курланов, все это время не сводивший глаз со своих подопечных, впервые посмотрел Ростиславу в глаза, в точности тем взглядом, каким смотрел на него во время учебных боев.
– …рейс «Деметры» не совсем обычен. Имеются предположения, что асмерам уже удалось проникнуть на Космофлот. Не засвечиваясь раньше времени, они готовят какую-то грандиозную провокацию. По предварительным, весьма недостоверным данным, чем-то очень не полюбились асмерам зонды, которые «Деметра» должна выставить за орбитой Плутона после того, как сменит вахту на БИРТе-четвертом. Почему именно зонды – сие неизвестно. И, самое печальное, совершенно нет информации о том, кто именно из трех с лишним сотен пилотов и вахтовиков – асмер. Придется разбираться во всем на месте.
– Ну что же, задача предельно ясная, – улыбнулся Ростислав.
– Поэтому я и рекомендовал из всего выпуска только тебя, – улыбнулся в ответ Вадим Гаврилович и вновь начал следить за первокурсниками.
– А если я не соглашусь?
– Значит, я плохо разбираюсь в людях.
– Скажите, тот пилот-спасатель, чье место я должен занять… Что с ним?
– Погиб несколько дней назад.
– В Стокгольме?
– В Москве, при катастрофе монора на станции «Северный посад». А почему ты решил, что в Стокгольме?
– Да нет, это я так… Маловато информации вы мне сообщили. Согласитесь, для принятия столь ответственного решения – совершенно недостаточно. А соглашаться на что-либо вслепую я не умею.
Курланов подошел к крохотному столику, притулившемуся в углу спортзала, достал из его ящика маленькую коробочку.
– Здесь чип для табулы. Одноразового чтения, так что будь внимателен и читай наедине. Завтра в это же время жду тебя снова, уже с решением.
