Текст книги "Искатель. 2004. Выпуск №7"
Автор книги: Владимир Гусев
Соавторы: Сергей Борисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
Добравшись до своей маленькой квартирки в Лобне, Ростислав запустил чистюль-черепашек, принял душ, наскоро перекусил «Быстрым завтраком от Елисеева» и только после этого, приняв таблетку мнемовита – препарата, на полчаса обостряющего память до буквально-фотографической, – уселся в свое любимое кресло с высокой спинкой. Либертабулу он пристроил на коленях. Вставил чип, задал режим: чтение вслух.
– Выбранный вами чип предназначен исключительно для визуального чтения, – прозвучал мягкий женский голос. – Вы готовы читать?
Понятно. Это чтобы информация не достигла чужих ушей – в буквальном смысле. Смешно! Ничего не стоит заснять текст кингол-камерой прямо с экрана табулы. Хотя… Наверняка против этого тоже предусмотрены какие-то меры. Ладно, обойдемся мнемовитом.
Родников сел поудобнее в кресло.
– Готов.
На экране появился первый лист документа.
Строго конфиденциально.
Разглашению и копированию не подлежит
МЕМОРАНДУМ
Цель: предупреждение очередной акции асмеров.
Авторы: Ражник С.Т., Ранник О.Х.
Как известно, возникшее около сорока лет назад почти во всех странах движение, получившее в нашей стране название «асмеры», до сих пор представляет загадку для социологов, психологов, полиции, судей, правительств и парламентов всех стран. Вызвано это как терминологической путаницей – к асмерам иногда совершенно необоснованно причисляют ратников, ботников, гопников, материалистов, домокрадов и многих других, – так и тем, что движение асмеров беспрецедентно разнородно и многообразно. Какой-либо конструктивный анализ этого явления чрезвычайно затруднен, т. к. среди многочисленных акций асмеров, проведенных за последние десять лет, можно выбрать такие, которые подтвердят любую точку зрения на данный феномен, любую концепцию, с помощью которой это явление можно как-то систематизировать и объяснить. Авторы сознают, что от этого недостатка не свободен и данный меморандум. Тем не менее, учитывая катастрофические последствия бездействия и обреченности, с которыми правоохранительные органы и даже спецслужбы взирают на становящееся с каждым днем все опаснее движение, авторы предпринимают еще одну отчаянную попытку привлечь внимание компетентных органов к данной проблеме и, возможно, предотвратить одну из самых крупных акций асмеров.
Блок А. Факты.
1. В 2086 г. в Генетическом центре РАН (г. Пущино-на-Оке) в результате нарушения техники безопасности произошла утечка штамма вируса «антиспид-турбо-22», оказавшегося смертельно опасным для человека. Переносчиком его могли быть домашние и дикие животные, а также, возможно, насекомые. В результате все люди из города и окрестностей были эвакуированы, территория обнесена десятиметровой стеной с лазерным барьером вплоть до высоты 10 км и биологическими отпугивателями по всему периметру. Работы по поиску вакцин, способных противостоять вирусу «антиспид-турбо-22», результатов до сих пор не принесли. Ущерб от закрытия центра исчисляется миллиардами евро, в стопроцентной ликвидации опасности не уверен даже бывший руководитель работ по этой теме. Однако, как свидетельствуют документы, которые приведены в Приложении 1, утечка биологически активной жидкости произошла не в результате нарушения техники безопасности, как указывалось в выводах комиссии по расследованию, а в результате появления трещин во всех трех герметичных корпусах спецконтейнера-матрешки, в котором активная жидкость перевозилась из биореактора в лабораторию. Конструктор спецконтейнера заявил, что вероятность такого события строго равна нулю, но месяц спустя совершил самоубийство.
2. В 2094 году, через полтора года после ввода в строй БИРТа-3 (напомним: это большой радиоинтерференционный телескоп, состоящий из 4-х пленочно-сеточных антенн, вращающихся вокруг Солнца по орбите, близкой к орбите Земли), на нем были закончены работы по программе «Пояс жизни». В ходе ее выполнения должны были быть определены ближайшие звезды в Галактике, на планетах которых с большой долей вероятности возможны условия, благоприятные для зарождения жизни. Предполагалось, что на следующем этапе будут выявлены планеты, на которых органическая жизнь уже зародилась. Однако при обработке информации выяснилось, что задающий блок эталона времени все это время работал с погрешностью, на два порядка превышающей допустимую, из-за чего получить какие-либо имеющие научную ценность результаты стало невозможным. Инженер Ясуси Аракава, обслуживавший задающий блок, за неделю до завершения сбора данных БИРТом погиб в результате несчастного случая. Средства для повторения программы «Пояс жизни» до сих пор не выделены, и неизвестно, будут ли выделены вообще.
Как показывают копии документов, приведенных авторами в Приложении 2, имеются веские основания утверждать, что инженер Ясуси Аракава сочувственно относился к движению асмеров. Несчастный случай с ним произошел в шлюзе космической станции из-за того, что не сработала трижды резервированная блокировка. По утверждению разработчиков шлюзовой камеры, вероятность такого события исчезающе мала. После указанного случая в конструкцию камеры тем не менее была введена цепь четырехкратного резервирования. Больше подобные случаи не повторялись.
3. В 2098 году в ЦАГИ проводились испытания малогабаритного космического зонда. В ходе его испытаний уникальная аэродинамическая труба необратимым образом вышла из строя. Во время аварии погибли 5 человек из обслуживающего персонала. Комиссия по расследованию выяснила, что причиной катастрофы послужил выход из строя вакуумного криоподшипника, причем на начальной стадии испытаний, когда нагрузка на него не превышала одной сотой от максимальной. Копии документов по данному вопросу приведены в Приложении 3.
Ростислав дочитал страницу и почувствовал, что глаза его с непривычки устали. Самая дешевая табула умеет читать тексты вслух. Зрение, благодаря которому мозг человека получает львиную долю информации, следует всячески беречь. Это знает любой первоклассник, а тут…
– Пауза, – скомандовал Ростислав.
– Чтение данного документа не может быть прервано. В случае более чем двухминутной задержки на одной странице текст будет необратимым образом уничтожен. Прошу продолжить чтение, – не согласилась с ним табула.
Однако… С каких это пор табулы командуют людьми? Увы вам, люди, увы! Но придется подчиниться.
4. Катастрофы близ атолла Моруроа.
За период с 2076 года и по настоящее время близ атолла Моруроа затонуло три судна. Этот показатель, с учетом «коэффициента посещаемости», значительно превышает средний по Мировому океану. Вызывает подозрение также тот факт, что все три судна были научными. Еще более удивительно, что единственным пунктом, который повторялся в программах всех трех неудачно закончившихся научных экспедиций, был вопрос исследования длительных радиационных воздействий малого уровня на бактерии и простейшие организмы, а также выделение особо радиационно-устойчивых форм. Общее количество жертв во всех трех авариях – 4 человека. (См. приложение 4.)
В Приложениях 5…16 приведены данные еще по 11 случаям аварий, катастроф и несчастных случаев, весьма и весьма похожих на вышеприведенные. Общими чертами всех этих происшествий являются:
а) причины аварий; как правило – совершенно необъяснимое разрушение какого-либо блока или механизма, нередко – нескольких дублирующих друг друга блоков или механизмов; особенно яркий пример этому – разрушение корпуса судна (см. Приложение 4) с образованием пробоины площадью около 6 кв. м.; возраст судна на момент аварии – два года;
б) следствия аварий; как правило – срыв какой-нибудь дорогостоящей и актуальной программы научных исследований, возобновить или повторить которую впоследствии не удается;
в) жертвы аварий; как правило – молодые талантливые ученые, «генераторы идей», невозможность повторения исследований как раз и вызвана тем, что отвлекаются от программ люди, способные их организовать и провести; способов отвлечения два: гибель в результате аварии или отстранение от работ как косвенных виновников аварии либо катастрофы.
Блок Б. Предположения.
Предположение 1.
Как известно, фундаментальные науки достигли в настоящее время своих естественных пределов. Это явление известно как ТФН (триумф фундаментальных наук) и считается неоспоримой победой человеческого разума над силами природы. Авторы данного меморандума, однако, принадлежат к немногочисленному отряду ученых, считающих, что триумф на самом деле является поражением и грозит человечеству трагедией в самом недалеком будущем. Предположение 1 состоит в том, что ТФН создан в некотором роде искусственно. Не покушаясь на справедливость глубокомысленных и тщательно проработанных Единых Теорий, авторы тем не менее полагают, что достигнута не окончательная, но лишь промежуточная граница познания; что свертывание почти всех фундаментальных исследований является трагической ошибкой человечества. Во всех приведенных в данном меморандуме случаях человечеством могла бы быть получена информация, способствующая прорыву за так называемую «естественную границу познания», образно называемую также иногда «Стеной отрицаний», или «Стеной трех Не». Авторы подчеркивают, что никаких предположений о том, какие силы и с какой целью препятствуют прорыву человечества на следующий уровень познания, они не делают.
Предположение 2.
В Приложении 9 представлены данные в пользу того, что предстоящий рейс трансплутонника «Деметра» косвенным образом имеет отношение ко всем без исключения программам исследований, упомянутым в блоке А.
В частности, при проектировании нового корпуса для зондов, которые возьмет на борт «Деметра», были использованы результаты незаконченных испытаний, проводившихся в ЦАГИ в 2098 г.; «Деметра» должна сменить вахту на радиотелескопе БИРТ-4; единственная промежуточная остановка «Деметры» будет сделана на Титане, где, как известно, сосредоточен целый ряд научных центров и где до недавнего времени проводились эксперименты в области инфрасубкварковой физики, генетики и т. д., могущие представлять опасность для Земли. Поскольку большая часть проводившихся в этих центрах исследований была для средств массовой информации закрытой, авторы не могут предоставить соответствующее досье. Точно так же им недоступна информация о новых зондах, которые «Деметра» должна забрать на Титане. Однако известно, что в качестве источников питания в них используются сконструированные методами генной инженерии сообщества бактерий. По-видимому, ведется подготовка к созданию радиотелескопа БИРТ-5, база которого будет превышать размеры Солнечной системы и который позволит исследовать планетные системы Млечного Пути и даже близлежащие галактики на принципиально новом уровне.
Вывод.
Во время рейса «Деметры» асмерами будет предпринята попытка очередной диверсии. Поскольку до Титана на борту корабля будут находиться около 1500 переселенцев, последствия катастрофы будут сравнимы только с крушением суперэкспресса во Франции, произошедшем полгода назад. Агентству и всем остальным службам, отвечающим за безопасность на Космофлоте, необходимо или принять меры, стопроцентно гарантирующие безопасность полета, или добиться отмены рейса «Деметры», во всяком случае – с пассажирами на борту.
Табула замолчала. Ростислав пощелкал кнопкой, но никаких досье на экране не высветилось. Не появились также номера теркомов авторов «меморандума».
Ростислав закрыл глаза, фотографически точно вспомнил первую страницу меморандума, вновь прочел фамилии не пожелавших оставить свои координаты авторов. И только теперь сообразил: это всего лишь псевдонимы, по-детски наивные псевдонимы.
Итак, имеются две разные трактовки одного и того же набора фактов. Если верить розовым очкам, плохие асмеры работают над каким-то грандиозным и опасным проектом, а хорошие люди по мере возможностей им противодействуют. Именно они, хорошие, сорвали работы в ЦАГИ и Пущино, они же обесценили программу «Пояс жизни». Страдающий манией преследования чип, полученный от Курланова, утверждает, что, наоборот, это асмеры по непонятно чьему наущению препятствуют выходу землян на следующий уровень развития, для чего и устроили те же самые аварии в ЦАГИ, Пущино и так далее. А теперь готовят диверсию на «Деметре», которую опять-таки хорошие люди должны во что бы то ни стало предотвратить.
Ростислав походил по комнате из угла в угол, вспомнил ехидное Наташино: «Расхаживание по диагонали – единственное, в чем ты, возможно, превзойдешь своего отца!» – и сел в кресло.
А любопытно, что на самом деле затевается на «Деметре». Единственное, что пока известно более-менее достоверно, – это что асмеры собираются устроить на ней или с нею какую-то бяку.
Маловато информации для принятия решения. Но, если хочешь быть счастливым – будь им. А если мало информации – добудь еще.
Вся мощь информационных сетей Земли и Системы за несколько часов напряженных поисков позволила Ростиславу узнать следующее.
1. Все, что относится к новому поколению зондов, которые «Деметра» должна выставить за орбитой Плутона, составляет коммерческую тайну фирмы «Трезубец Нептуна».
2. «Деметра» должна доставить партию переселенцев на Титан, принять на борт запас кислорода и зонды, сменить вахту на БИРТе-четвертом, «расставить» зонды и вернуться на земную орбиту; все подробности о графике полета являются информацией ограниченного пользования и частным лицам не сообщаются.
3. Фирма «Трезубец Нептуна» специализируется на разработке и производстве высокотехнологичных и опаснотехнологичных изделий. Штаб-квартира фирмы находится в Санкт-Петербурге, основные производственные мощности – на Титане. Главные направления деятельности фирмы: генная инженерия, кристаллоорганизмы, вакуум-динамика.
И все.
То есть фактически Родникову не удалось узнать ничего. Зато он уверился в том, что рейс «Деметры» и в самом деле будет не совсем обычным. Конечно, это не рейд по неизвестной планете, освещаемой лучами чужого солнца, но все же… На хороший тренировочный полет тянет вполне.
Курланов ждал его на кафедре – в небольшой комнатке здесь же, в спорткорпусе. Гостеприимно указав Родникову на ближайший стул, Вадим Гаврилович уселся на соседний верхом, сложив обе руки на высокой спинке и опираясь на них подбородком. Видимо, у него только что закончилась тренировка, потому что кимоно на тренере было почти черного цвета.
– Ну? – спросил он. – В том, что ты согласишься, я не сомневался. Но у тебя, кажется, есть какие-то вопросы. Давай мы их решим.
– Полететь на «Деметре» я согласен и рад, что вы предложили это именно мне. Но слепо исполнять чьи-либо приказы, кроме, естественно, распоряжений капитана корабля, я не собираюсь и полет на «Деметре» буду рассматривать как чисто тренировочный. Запрет на Звездные – он ведь не навсегда? – повторил Ростислав вчерашнюю, очень понравившуюся ему фразу Курланова и улыбнулся. – Это не означает, конечно, что я отказываюсь от содействия в предотвращении любого рода провокаций или диверсий, на которые так падки асмеры. Но я должен четко представлять, кто стоит за вашей спиной. Вы ведь не от своего имени делаете мне столь заманчивое предложение?
– Не от своего. По поручению Агентства безопасности Космофлота. Знакомо?
– Именно благодаря Агентству ни один асмер не устроил Никакой пакости во Внеземелье. Пока.
– Это ты правильно заметил: пока. Но боюсь, во время рейса «Деметры» эта добрая традиция будет нарушена. Надеюсь, ты правильно сориентируешься в ситуации и, возможно, сможешь предотвратить это… нарушение.
Вадим Гаврилович снял руки со спинки стула, улыбнулся.
– О том, что марионеткой ты не будешь, я сказал «безопаснику» еще во время нашей первой с ним беседы. Как ни странно, это его вполне устроило. Так что считай, твое первое «но» снято. И, следовательно, полет ты можешь рассматривать как чисто тренировочный. Ну, а насчет того, кто стоит за моей спиной… – Курланов дурашливо оглянулся, пытаясь застать этого «стоящего» врасплох. – Ты теперь тоже знаешь. По рукам?
Кимоно на Курланове заметно посветлело. Он уже достаточно остыл после тренировки, и теплопроводность особой ткани, идущей на такого рода изделия, снизилась.
– Еще одно. Не «но», а вопрос. Почему Агентство обращается за помощью к вам и ко мне? Им было бы проще послать своего человека, который и подготовлен лучше, и без комплексов в виде всяких «но».
Глаза тренера вновь стали серьезными.
– Проще. Но и выявить такого человека проще. А контрразведка у асмеров работает вполне профессионально. Спецотдел и группа «альфа» в Агентстве появились недавно, людей там пока немного, все на виду. Понимаешь? Любой их сотрудник был бы заранее обречен. Вам еще не поздно отказаться от опасного задания, космодесантник Родников!
– Поздно. Я уже согласился. Когда приступать и что делать?
– Завтра. Времени для подготовки у тебя – в обрез. Завтра в девять тебе нужно быть в представительстве Космофлота на Тверской, чтобы оформиться кандидатом на вакантное место. И сразу же приступай к тренировкам – вполне официально, на общих основаниях. Через месяц пройдет конкурс на замещение, выиграешь его ты. Ну, и продолжишь подготовку.
Возможно, мы с тобою больше не увидимся. Не удивляйся и сам инициативы насчет встречи не проявляй. Ты ведь не любишь подчиняться приказам, смысла которых не понимаешь? Вот их и не будет. Считай рейс тренировочным. Готовься к Первой. Запрет на Звездные – он ведь не навсегда?
Отто Стакс, капитан трансплутонника «Деметра», четким, почти чеканным шагом вошел в кабинет Ли Сюаня, Второго консула Космофлота и одновременно главы Агентства космической безопасности, известного всем как SSA или просто Агентство. Коротко, с достоинством, кивнул, подошел к терминалу, за которым в данный момент работал консул.
«„Между тем явления, подобные движению асмеров, уже не раз наблюдались в истории человеческой цивилизации“, – читал истеллект вслух какой-то документ. – Вот только некоторые примеры. В начале пятнадцатого века некий Беггард из Бельгии основал среди таборитов секту адамитов…»
– Рамзес, вдвое тише, пожалуйста, – приказал Ли Сюань своему молектронному помощнику, вставая и протягивая капитану руку.
«Адамиты были уверены в том, что вот-вот „кровь затопит мир по уздечку коня“», – продолжал Рамзес читать все тот же текст.
– Рад вас видеть, капитан. Благодарю за то, что пришли. Вызвали мы вас потому, что получили весьма важную информацию.
Консул с таким воодушевлением пожал капитану руку, что Отто Стакс невольно насторожился.
– Она касается предстоящего рейса «Деметры»?
– Совершенно верно, – улыбнулся Ли Сюань. Его узкие глаза превратились в едва заметные щелочки. – Дело в том, что этот рейс будет не совсем обычным. Зонды, которые вы должны забрать на Титане… – Консул вдруг понизил голос, посмотрел на дисплей своего терминала.
«Адамиты полагали, что они на этой земле – коса божия, их миссия – отмщение и уничтожение всей скверны на земле, – вполголоса зачитывал Рамзес все тот же документ. Капитан невольно прислушался. – Они убивали всех подряд, по ночам сжигали села, города и людей, ссылаясь на то, что в Библии сказано: „В полночь раздался крик…“»
– Рамзес, у меня конфиденциальный разговор, обеспечь защиту! – прервал его консул и вновь повернулся к Отто Стаксу.
– …Эти зонды почему-то очень невзлюбили асмеры. По нашим сведениям, их лазутчики уже проникли на Титан. Не исключено, что и на «Деметре», среди переселенцев и вахтовиков, окажутся один-два их человека. Вы понимаете, чем это грозит? Присаживайтесь, что же мы стоим! – спохватился консул, указывая на кресло по другую сторону терминала. Отто Стакс сел, выпрямил спину. Он терпеть не мог людей, растекающихся по стульям и креслам, подобно студню.
– Катастрофой, сравнимой по масштабам с разрушением башен-близнецов ВТЦ.
Так вот почему консул переключил терминал в режим «конфиденциально»! Асмеры… Загадочные и безжалостные ангелы смерти, выход во Внеземелье которым до недавнего времени был наглухо закрыт. Но теперь, с началом Великого Переселения, асмеры неизбежно просочатся вначале на колонизируемые спутники, а потом и на Космофлот. Недаром консул так прилежно изучает историю. Кто знает прошлое – тот контролирует будущее.
– Совершенно верно. Вам предлагаются на выбор два варианта.
– Первый – отменить или надолго отложить рейс, – догадался Отто Стакс. – Но тогда асмеры просто…
– Нет-нет, альтернатива совершенно иная, – поспешил опровергнуть его консул. Он сложил на животе короткие руки, переплел тонкие пальчики, и на обшлаге рукава его светло-серого, шитого золотом кителя Отто Стакс заметил маленькое, кофейного цвета, пятнышко. Невольно он взглянул на рукава своего кителя – а с ним не произошел подобный конфуз? Но нет, с его одеждой все было, как всегда, в полном порядке.
– Дело в том, что отложить доставку зондов к месту дислокации уже невозможно, – продолжил Ли Сюань. Вопрос стоит так: или вы все-таки берете командование этим опасным рейсом на себя, или Космофлот подыскивает вам замену. Разумеется, только на этот рейс. И – у вас не должно быть в этом никаких сомнений – отказ взять на себя ответственность за доставку зондов будет с пониманием воспринят администрацией Космофлота и никаким, решительно никаким образом не повлияет на вашу карьеру. Вы – единственный капитан трансплутонника, не получивший за десять лет службы ни единого замечания. Руководство Космофлота чрезвычайно ценит это и, смею вас уверить, не хотело бы терять столь блистательный образец для подражания молодым капитанам. Так что ваш отказ был бы воспринят даже с благодарностью.
Ли Сюань на мгновение расплел пальцы рук и тут же сплел их вновь, но чуть по-другому: самым верхним был теперь большой палец не правой, а левой руки.
– На самом деле вы не оставили мне выбора, консул, – твердым как алмаз голосом сказал Отто Стакс. – «Фиолетовик» и команду, собранную за последние три года, я в чужие руки не отдам даже на один рейс. Потому что вряд ли потом пилоты станут с должным рвением исполнять команды струсившего капитана.
Консул нервно расцепил пальцы и вежливо кивнул.
– Отказ от рейса исключен, – подвел черту несостоявшемуся спору Отто Стакс. – Но, поскольку я беру на себя ответственность, мне хотелось бы лично позаботиться о дополнительных мерах безопасности. Я и так эти функции не доверяю никому, даже старшему помощнику, – чуть заметно улыбнулся капитан. Ли Сюань понимающе кивнул. – А уж в такой-то ситуации…
– За благополучное прибытие «Деметры» в пункт назначения отвечать, как обычно, будете вы. Но заботу о сохранности зондов мы поручим другому человеку. По соображениям безопасности, познакомитесь вы с ним лишь на Титане. И, поскольку основной целью, я бы даже сказал, Миссией полета вашего корабля становится доставка зондов, я настоятельно рекомендую вам во время второго этапа рейса внимательно прислушиваться к советам этого человека. Назовем его, скажем, так: «претор Миссии». В переводе с латинского претор – «идущий впереди». Причем моя рекомендация настолько настоятельна, что какое-либо уклонение от следования советам претора будет квалифицироваться администрацией Космофлота как серьезное служебное упущение. Я понимаю, этим условием мы весьма и весьма ограничиваем свободу ваших действий, в то же время ни на йоту не снимая ответственности, но по-другому, к сожалению, нельзя. Вам еще не поздно отказаться, капитан!
– Поздно. Я не меняю однажды принятых решений. Что касается советов претора Миссии… Если я сочту их здравыми – у меня не будет причин не следовать им. Если же…
– Они не могут быть иными, – поспешил успокоить капитана консул.
– Тогда давайте поговорим о предстоящем рейсе более подробно. Насколько я понимаю, каждый пилот будет знать об опасности, и вознаграждение, соответственно…
– Несомненно, капитан, несомненно, – зачастил явно довольный исходом трудных переговоров консул. – С каждым пилотом и даже вахтовиком будет проведена беседа и подписан особый контракт.
– А пассажиры? Они будут знать, что…
– Ни в коем случае. Но безопасность их полета до Титана Агентство гарантирует на все сто. И даже, с учетом полученных нами сведений, на двести процентов! Асмеры тоже заинтересованы в благополучном прибытии «Деметры» на орбиту Титана. Но есть нюансы. Дело в том, что…
Покосившись на терминал, Ли Сюань встал, обошел его, наклонился над весьма и весьма удивленным капитаном и произнес несколько фраз ему на ухо так тихо, что их не услышал бы даже стоящий совсем рядом человек, буде такой сумел бы незаметно проникнуть в тщательно охраняемый кабинет. После этих слов капитан придал своему лицу самое безразличное выражение, на которое только был способен. Из чего догадливый наблюдатель, окажись таковой в резиденции Второго консула Космофлота, неизбежно сделал бы вывод, что на самом деле капитан удивился еще больше.
Зима в этом году была на удивление холодной: даже в Париже термометр то и дело опускался ниже плюс десяти, а в Москве так и вовсе был мороз, целых пять градусов. Денег у Ростислава было маловато, пришлось добираться до Института Перспективных Прикладных Проблем (И-Пэ-Три, как его все называли) на моноре, а потом еще электробусом. Больше всего Ростиславу хотелось надеть на голову шапку – меховую, пушистую, теплую, одну из тех, что после глобального потепления только в исторических кингол-фильмах можно увидеть. Но… Придется довольствоваться поднятым воротником плаща.
Миновав довольно длинную аллею – липовую, кажется, – Ростислав вошел в красивое шестнадцатиэтажное здание института, предъявил киб-вахтеру терком, получил от него совет пройти по первому этажу направо и через минуту уже стоял перед широкой дверью с переливающейся всеми цветами радуги табличкой: «Лаборатория фундаментальных исследований».
Ростислав потянул за бронзовое кольцо. Тяжелая дверь медленно отворилась. За нею оказалась большая светлая комната, почти пустая. Только в дальнем от двери и окон углу двое парней в белых халатах возились с какой-то физической установкой. Время от времени в ее недрах что-то вспыхивало, и тогда на белые халаты ложились яркие зеленые блики.
На посетителя парни не обратили ни малейшего внимания, и Ростиславу пришлось ориентироваться самостоятельно.
Ага, вот. Посреди стены справа – еще одна дверь, с красивой радужной табличкой: «Шеф-босс-завлаб-патрон-снаряд». Пониже, более мелким шрифтом, значилось: «Почетный член всяческих академий, обществ, кружков и Черемушинского детского сада № 27».
Кабинет у отца был большой, очень большой, лишь раза в полтора меньше соседнего зала. На высоких окнах – легкие, почти прозрачные занавески, на полу – огромный, до самых стен, палас.
Отец шел из дальнего угла кабинета прямо на Ростислава. Волосы его заметно поседели, по краям глаз и губ прорезались морщинки. Родников-младший замер на пороге.
Неужели – «возраст завещаний»?
Ростислав поспешно улыбнулся. Но, не дойдя до него каких-то двух метров, отец круто развернулся и пошел обратно. На паласе от двери до дальнего конца кабинета уже была протоптана тропинка.
А ведь он занял этот кабинет совсем недавно, всего два месяца назад. Это сколько же километров надо было пройти, чтобы тропинку протоптать?
В левом ближнем углу кабинета серебрился терминал гиперистеллекта, украшенный каким-то диковинным цветком. Вдоль всей правой стены стояли прозрачные, почти невидимые шкафы со всевозможными линзочками, стеклянными кубиками, призмочками и шариками, три дальних – с книгами. Ростислав вышел на главную диагональ кабинета. Лишь почти столкнувшись с ним, Родников-старший остановился, сфокусировал взгляд на неожиданном препятствии, просиял:
– А, наконец-то! Рад тебя видеть, очень рад!
Они обнялись.
– Идем туда, поближе к свету. С детства не люблю темноты!
У окна стоял маленький квадратный столик с четырьмя низкими уютными креслами по сторонам.
– Чай, кофе? Нектар, амброзия?
– Чай. Холод нынче в Москве – собачий!
– Стюард, две чашки чая, как обычно!
Из противоположного угла кабинета тотчас прикатил сервировочный столик, выставил на столешницу две фарфоровые чашки с дымящимся золотисто-коричневым напитком.
– Собачий – это когда ниже тридцати, – поправил отец. – При тебе таких морозов уже не было. Да и я… Но в снежки успел наиграться!
– Ты много чего успел. Можно сказать – все.
– Завидуешь?
– Чуть-чуть.
– И зря. Самого главного – заглянуть за «Стену Трех Не» хотя бы одним глазком – я как раз и не сумел. Но еще не вечер!
Отец сердито качнул чашечкой, пролил чай на палас и, кажется, не заметил этого.
– Там, я видел, двое ребят с какой-то установкой возятся. Это они проводят фундаментальные исследования?
– Да, они. Есть еще двое энтузиастов, и даже одна девушка иногда приходит.
– Заниматься в наше время фундаментальными исследованиями – значит пытаться определить неопределенность. Именно эту работу ты и хотел мне предложить?
– Да. В таком примерно направлении.
– Значит, название «Лаборатория фундаментальных исследований» – не шутка?
– Нет. Ты, как и большинство, считаешь, что ни один уважающий себя ученый не должен тратить время на подобные глупости, эквивалентные разве что работе над «вечным двигателем»? В институте на нас тоже смотрят косо, все, начиная с директора и кончая черепашкой-уборщицей. Острят, что мы бьемся головой об эту свою «Стену». Называют моих ребят «мамонтами» и «размороженными». А меня – за глаза, конечно, – величают Тиранозавром. Самый, заметь, сильный и свирепый хищник из обитавших когда-либо на земле. Потому я тебя и приглашал, и буду приглашать, что слабые здесь не выдерживают.
– А работы на Большом Титанском Ускорителе будут возобновлены? Те, что ты объявил жизненно необходимыми для человечества в своей Нобелевской лекции?
Отец помрачнел, сердито поставил на столик опустевшую чашечку.
– Нет. И уже не удастся – Титан открыли для заселения. Зато нам удалось получить разрешение на расконсервацию Малого Лунного. Было показано, что разрешающая способность старой линейки детекторов – на новую никто не выделил бы и евро! – может быть повышена на порядок, и Совет счел целесообразным. Конечно, пришлось провести кое-какую подготовительную работу…
Отец озорно подмигнул Ростиславу, совсем как в детстве, когда подбивал сына на какую-нибудь выходку, которую мать явно не одобрила бы.
– То есть как – на порядок? Теоретический предел был достигнут, насколько я помню, Дроздовым и сотрудниками еще двадцать лет назад, а дальше – все, граница!
Ростиславу приятно было показать, что он не зря проучился четыре года на физфаке, не без оснований надеялся продолжить отцовское Дело.
