Текст книги "Миротворец. Дипломатия Кланов (СИ)"

Автор книги: Владимир Пламенев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

– Верно.

– Объясните, господин Добрынин, почему Вы продолжаете жить в Иллирии, сохраняя российское подданство? Вы могли подать заявление на получение подданства Иллирии ещё шесть лет назад. Это бы открыло Вам больше возможностей в получении образования, владения имуществом и возможность заниматься политикой. Да и в целом… – его голос стал тише, – … жизнь тут стала бы проще.

Вот с этого момента началось самое опасное. От моих дальнейших слов зависело, признают ли меня благонадёжным или запишут в список потенциальных «проблем».

– Есть две причины. Первая – я не желаю рвать связи со своей родной страной, в которую ещё планирую вернуться и вступить во всю полноту своих прав. Вторая – возможности и статус, – я улыбнулся. – В Российской Империи я буду графом, если Его Величество примет мою присягу. А здесь, в Иллирии?

– Но Вы продолжаете оставаться здесь, несмотря на озвученные причины вернуться на Родину, – Серебряков ответил моментально. – Почему?

Я вступил на замёрзшее озеро, не зная, насколько тонок его лёд. Но вода под ним определённо холодна. Критически холодна.

Правду ему нельзя знать. Иначе моих родных ждёт участь, которой не позавидует никто и никогда. Пусть некоторые идиоты и считают её за честь.

Близнецы не должны попасть в Россию. По крайней мере – официальным путём. А бросать их здесь я не собирался.

Но на этот случай у меня была заготовлена легенда. Причём, отчасти она была даже правдива.

– Вы знаете, что случилось пять лет назад, господин Серебряков? – спросил я, не отрывая от него взгляда. И до того, как он ответил, сделал это сам. – Конечно знаете. Как и то, что у меня есть брат с сестрой – бастарды моего отца. Вы ведь прослушали аудиозаписи с моего диктофона. Вероятно, уже взломали телефон и с него тоже выгребли всё. Наверняка Вы уже знаете обо мне гораздо больше, чем любой другой живущий человек.

И это похвально, учитывая ЕГО ПРОФЕССИЮ. Но вслух я этого не сказал. Не стоило быть слишком умным, когда твоя судьба подвешена в воздухе.

Я продолжил говорить:

– Так вот, пять лет назад погибли мои родители. При крайне подозрительных обстоятельствах. Судно, на котором они совершали круиз, потонуло. Здесь. В водах Иллирии. Чьи круизные компании считаются эталоном во всей Европе, чьи суда в последний раз испытывали критическую неисправность больше тридцати лет назад. А тут – раз, и взрыв? Посреди открытого моря⁈ Вздор! – я ударил кулаком по столу.

Иногда бывало полезно выпустить эмоции.

Он слушал. Очень внимательно.

А я не останавливался:

– Моя цель здесь – восстановление правосудия. Найти тех, кто стоит за взрывом на круизном лайнере, из-за которого погибло две сотни человек. Включая моих родителей. Я найду ответственных и сделаю всё, чтобы они получили по заслугам. Но сделать это я могу лишь находясь в княжестве, а не дома – в Российской Империи.

И теперь оставался вопрос: поверит ли он, что это и есть моя причина?

Не меняясь в лице, он бесстрастно произнёс лишь одно слово:

– Месть.

– Справедливость.

– Допустим, – Серебряков сделал заметку. – Теперь о Вашей деятельности. Официально Вы безработный, однако в разговоре с графами Кнежевичем и Франкопаном упомянули некую аналитическую деятельность под псевдонимом Миротворец. Поясните?

– Всё верно, это – мой способ заработать на жизнь.

– Весьма успешный, – оценил он. – Для человека, у которого нет политологического образования или по специальности международных отношений.

– Корка решает всё? – спросил я с открытой язвительностью.

– Достаточно, – нисколько не смутился он.

– Будь у меня образование, я бы занимался политикой в открытую. Но чтобы получить его, мне пришлось бы вернуться в Империю и потратить несколько лет на учёбу. По причинам, названным ранее, сейчас я это делать не буду. Но это нисколько не отменяет моего интереса к международной политике, который я удовлетворял с помощью интернета последние шесть лет.

– За это время сложно наработать достаточный объём знаний и, тем более, репутацию, которая помогла бы Вам выйти на уровень признанного, пусть и в узких кругах, международного эксперта, – он давил. Спокойно, бесстрастно, но давил, пытаясь загнать меня в угол, раскручивая каждую странность в моей жизни.

И я мог его понять.

Вот только вся моя вторая жизнь состояла из этих странностей.

– Сложно. Для человека, у которого был бы другой отец, – я пожал плечами. – Но не для меня. Вы знаете, что отец включал мне на ночь, вместо сказок? Лекции по политической философии.

А ведь это была правда. Детство у реального Виктора Добрынина было весьма своеобразным, однако, благодаря этому очень многое из политики этого мира осело в его голове, а потом перешло и в мою. В виде его воспоминаний. Это помогло мне быстро сориентироваться, после «второго рождения».

Я добавил:

– Так что я готовился с самого детства. Да, высшего образования у меня нет. Но есть навык искать информацию, анализировать её и строить долгоиграющие прогнозы. А потом оформлять это в понятные доклады. Что и помогло мне за четыре года наработать достаточную репутацию в нужных кругах.

– Похвально. Я бы сказал, у Вас талант, – снова ни одной эмоции, но в этих словах так и читалось: «ну-ну, сказочник, мы ещё выясним, кто ты такой на самом деле». – Однако это не ответ на мой вопрос. Почему Вы занимаетесь именно аналитикой? На хлеб можно зарабатывать другими способами. В том числе более прибыльными. Бизнес, например.

– Не удивлю Вас. Это связано с моей целью – найти виновников в гибели родных. Я уверен, что это было не простое убийство.

– Политическое? – он слишком быстро задал этот вопрос. Слишком. Будто он знал что-то ещё… или хотел узнать? Слишком быстро для равнодушного человека.

– Возможно. Я до сих пор не знаю точно, чем отец занимался. Но сам князь упоминал, что они общались. Вполне допускаю, что мой отец помогал ему. Негласно, разумеется. И кому-то очень влиятельному это не понравилось.

– Уже есть подозреваемые?

– Парочка, – кивнул я.

– Всего двое? Маловато. Значит, Вы уверены, что виноват кто-то из них. А если нет, то странно, что список так короток.

Вот… зараза!

– Я предпочитаю сначала найти инструмент. И только потом заниматься работой. Сначала я планировал обзавестись достаточным влиянием и только потом приступить к активной фазе поисков.

– Для этого Вы так рисковали, сопровождая княжну сюда?

– В том числе.

Серебряков сделал очередную, уже третью, заметку.

– Вы беседовали с князем о мести за отца? Если верить словам графа Франкопана, князь был его другом.

– Нет. Мы говорили о другом.

– О чём же?

– О том, что я мог стать младшим советником его наследника, – я сразу же выдал правду. Здесь она играла мне только на руку.

– Франкопану и Кнежевичу Вы сказали другое.

– Франкопан и Кнежевич – не друзья России, а я – патриот. Как ни крути и где не живи, – я хмыкнул. – Им лучше не знать, что князь хотел углубить сотрудничество с Россией. Они могут подозревать. Но знать наверняка? Нет. Вот пусть плавают в неопределённости. Потому что ни один из них не друг Империи.

Он прищурился, но… в его глазах сверкнула маленькая искра одобрения.

– Зачем же наследнику Иллирии русский советник?

– Думаю, Вы знаете, что князь Адриан хотел союза с Российской Империей. Чтобы создать противовес немцам и французам. Но не хотел, чтобы Иллирия с потрохами провалилась в орбиту русского влияния. Поэтому решил сходу дать своему наследнику поработать с русским аристократом, не связанным с имперским правительством. Такого, который дал бы ему понимание многих вещей. Моя работа, полагаю, сыграла здесь ключевую роль. Полагаю, я был бы не единственным и даже не главным советником. Но достаточно значимым, чтобы будущий князь понял, с кем придётся иметь дело.

– Думаете, что ему было важно показать русский менталитет?

– Да. А ещё, он хотел чтобы я научил наследника «думать». Полагаю, он имел в виду образ мышления. Но конкретнее мы не договорились.

– Почему?

– Не успели. Подходило время церемонии назначения наследника. После неё мы договорились обсудить детали. Но произошло непредвиденное…

Я пересказал ему всё, что случилось перед усыпальницей и во дворце. Вплоть до самого отъезда оттуда. Избежал я лишь об упоминании моей силы видения Связей между людьми.

Серебряков внимательно выслушал. Пару раз задавал вопросы. А после моего рассказа сказал:

– Как Вы нашли княжну?

– Очень просто – я её даже не искал. Всего лишь ехал обратно в Сплит, – невозмутимо ответил я.

– Расскажите подробнее, – его взгляд стал колючим. – От. И до.

– После разговора во дворце я отправился домой. Задерживаться в Загребе было не очень безопасно, в любой момент могли начаться столкновения между кланами. Но, думаю, до конца дня у меня было время. В пути я услышал гром. Поднялся дым. Как раз неподалёку от улицы Карла Будора.

Он чуть подался вперёд. Не менялся в лице, но выражение его стало ещё холоднее.

И оно мне не нравилось. Абсолютно.

– Стройно, господин Добрынин. Продолжайте.

– Я выехал на трассу и увидел пожар, устроенный призванной сущностью. Насколько я разбираюсь в их видах, это было инфернальное умертвие. Затем, я ликвидировал его, воспользовавшись шансом ударить из слепой зоны. Чтобы он не разгромил квартал.

– А затем отыскали княжну Софию.

– Именно. Я искал выживших, но как только обнаружил её, сразу же поспешил вывезти её в российское посольство.

Он сжал челюсти. На миг. Но этого хватило, чтобы понять…

– Удивительно. Княжна чуть не гибнет на церемонии назначения наследника. Но в последний момент её спасаете Вы – русский аристократ, у которого нет даже Дара. Хотя даже сильнейшие маги княжества парализованы от воздействия неизвестной силы. Но каким-то образом Вы приходите в себя раньше их.

Он сделал паузу. На пару мгновений, чисто чтобы оценить мою реакцию.

А я слушал. И уже понимал к чему он клонит.

Серебряков продолжил:

– После чего Вы совершенно случайно попадаете в место, где последняя из детей князя Адриана снова находится на волоске от смерти. Ликвидируете источник опасности, с которым не справились двое профессиональных боевых магов. Затем вывозите княжну Софию. На пути встречаете княжеских жандармов и договариваетесь с ними, чтобы они Вам не мешали. А потом пробиваетесь в посольство, несколько раз побывав на волоске от смерти. Потрясающая удачливость.

Плохо…

Плохо!

ПЛОХО!

Он чуть наклонил голову набок и произнёс уже совершенно другим тоном:

– Вот только я не верю в удачу, господин Добрынин. Понимаете, что это для Вас означает?

Глава 8

– Удача⁈ – я не стал сдерживаться. – Никакой удачи, господин Серебряков. Только череда правильных выборов и решительность. Сегодня меняется судьба целой страны. Как я мог пропустить хоть одну возможность⁈ Как⁈ Ради чего⁈ Из-за страха? Если бы я игнорировал вызовы судьбы, то не сидел бы перед Вами, и князь Адриан не предлагал мне стать советником своего сына.

Я встал и, оперевшись на стол, подался корпусом вперёд. Серебряков даже не шелохнулся. А я говорил, говорил, говорил:

– Если бы я остерегался риска, то София умерла бы там – перед усыпальницей, растерзанная черной тварью! Или на улице Карла Будора, испепелённая той костяной нежитью! Которую я раздавил. Но это было не бездумное геройство, а выверенный план. Рискованный, но план! Я знал, что её пламя рассеется, как только я раздавлю инфернальное умертвие!

– И в магии Вы просвещены, – колко подметил он.

Но я не смутился.

– Именно так. Магия – это оружие. Оружие – инструмент политики. Я должен знать всё, что могу! Таков мой подход. Точно так же, я знаю, как меня проверял сотрудник магической безопасности. На строение структур магической печати, – я поднял забинтованную руку. – На проклятия и на тип печати. Только про порошок не скажу, алхимию я изучал исключительно по верхам.

Я нахмурился, продолжив:

– А насчёт усыпальницы… я… не могу сказать, почему именно у меня получилось прийти в себя раньше других. Может, как раз потому, что я и был неодарённым? А, может, потому что я уже пережил сильнейший магический удар в своей жизни, когда мой собственный Дар чуть не убил меня? Без понятия. Но в этом нет заговора. Даже если в это легко поверить.

Я сделал вдох и выдох. Затем сел обратно, прикрыл глаза на пару секунд и добавил:

– И да, Ваш намёк я понял. Какие будут версии насчёт меня? – я невесело хмыкнул. – Диверсант? Шпион? Провокатор? Я готов залезть в Ваш изолятор и сидеть там, сколько придётся. Пока посол не удосужится встретиться со мной. Впрочем, решение о допуске к его персоне принимать будете Вы. Убедить Вас в чём-то больше, чем я уже это сделал, уже невозможно. Но если у Вас есть ещё вопросы, я с радостью на них отвечу.

Он молча смотрел на меня секунд двадцать. А я всячески делал вид, что высказал все, что хотел. Впрочем, так оно и было.

Главное, чтобы он в это поверил. Хотя бы настолько, чтобы передать вышестоящим лицам.

Люди его дела привычно подозревают всех и во всем. Думаю, он до конца не доверял даже послу. Работа такая.

Но мне было нужно преодолеть планку хотя бы минимального доверия с его стороны.

Получилось ли? Без понятия. Но я точно сделал для этого всё.

Самое забавное, что мы с ним были на одной стороне. Вот только он был в этом не уверен.

– Вопрос имеется, – безэмоционально произнёс он. – У вас есть брат и сестра. Если бы вы погибли, их жизнь стала бы гораздо сложнее. А вот если бы Вы вывезли княжну и передали ее одному из кланов, то получили огромную бы признательность с их стороны и щедрое поощрение. Почему Вы выбрали Империю? Причём, Вас никто не обязывал.

– Потому что я граф Империи… – я себя же тут же поправил: – … будущий.

– Уверен, титул бана Вы бы получили и здесь. С гарантией. Наверняка с деньгами, земляным наделом и перспективами выгодного брака. А вот государь всероссийский вовсе не обязательно утвердит Ваш титул. Прошло достаточно времени, чтобы пересмотреть Ваш статус.

– Понимаю, – кивнул я. – Не утвердит? Так тому и быть. А граф – выше бана на ступень. Выгода налицо. Но главное не только это. Интересы Империи для меня – приоритет. И даже в своей аналитической деятельности я каждый раз действовал так, чтобы поддержать их.

– Откуда же такая огромная любовь к Родине? – он прищурился. – Выросли Вы здесь. Ваши родные – тоже.

– Воспитание, – честно признался я, правда, больше о первой жизни. – И перспективы, – добавил после.

– И кем же вы видите себя через годы? Допустим, мы Вам поверим. Допустим, Вы привлечете внимание вышестоящих лиц. Что дальше, к чему вы идете?

– Ну, шпионом мне уже не быть. Слишком засветился сегодня, – хмыкнул я. – Но вот дипломатом – вполне. Я вижу себя в международных отношениях. И как только я закончу со своим делом здесь, то планирую вернуться в Россию и получить там полноценное дипломатическое образование. А вероятные рекомендации посла откроют мне дорогу в большую политику. Так что сегодня я начал ковать себе будущее. Только и всего.

– Последний вопрос, господин Добрынин. Что Вы будете делать, если окажется, что сама княжна София – часть заговора?

– Нет, невозможно, – я покачал головой. – Она бы не стала так рисковать своей жизнью. Так подставляться, так рисковать дважды? Нет, я в это не верю. Да и зачем? Она все равно не сможет унаследовать трон. По каким-то личным причинам? Нет, мне слишком сложно представить, зачем ей оставаться без опеки отца и братьев, прекрасно зная, что ее будут использовать совершенно чужие ей люди.

Он едва заметно кивнул.

– Я обещал, что мой вопрос будет последним. Поэтому следующее воспринимайте как предложение: поделитесь своими мыслями насчет истинного виновника заговора. Клан или личность. Будет интересно услышать ваше мнение.

Я задумался.

– Не клан. Не личность. Точнее, не только они. Ни один клан Иллирии не смог бы провернуть такую сложную операцию без помощи извне. Князь пропал на глазах у всего высшего света. А тот звук – гул, который заставил замереть даже сильных магов – это не обычная сила. Думаю, хозяин этой силы могущественнее самого князя Адриана. Если бы ею владел один из кланов Иллирии, то он бы уже взял власть в свои руки. Нет, я уверен, что это зарубежная держава. Французы, немцы, может быть турки…

Я замолк.

Но Серебряков добавил все за меня:

– Или Российская империя.

– Или она, – да, кивнул я. – Впрочем, я не вижу никакой мотивации русскому императору отдавать приказ о ликвидации самого пророссийского князя Иллирии за всю ее историю. Любая другая держава? Да. Россия – нет.

Он выжидательно смотрел на меня десять секунд. Переваривал наш разговор. Затем сделал ещё несколько заметок в своих бумагах и сказал:

– Благодарю за содержательную беседу, господин Добрынин. Ожидайте.

Чего ожидать?

Он не уточнил. Но я знал.

Решения о моей судьбе.

Прямо сейчас со мной беседовал не третий секретарь. И, возможно, вовсе не Ярослав Серебряков.

Это был резидент внешней разведки – руководитель всей агентурной сети Российской Империи в княжестве Иллирия.

И только что он провёл допрос, который мог стоить мне даже жизни.

* * *

– Ну что? – спросил сидящий в кресле мужчина.

– Я ему не верю. Слишком много удачных совпадений. О чём-то он недоговаривает, где-то лжёт. В чём? Вот этого я пока понять не могу, – Ярослав Серебряков хмуро смотрел в окно, на самую оживлённую трассу Загреба.

– Княжна?

– Она ему верит. Сама – точно не провокатор. Испугана, пусть и пытается показать обратное. Понемногу приходит в себя. Уже начинает требовать, чтобы мы дали ей встретиться с её «гарантом».

Человек, сидящий в кресле, усмехнулся:

– Кланы были не готовы к её побегу сюда.

– Вот это-то меня и смущает, – признался Серебряков, хмурясь ещё сильнее. – Если это провокация, то явно не иллирийцев. Масштаб не тот. Будто это комбинация, в которой мы видим лишь одну часть. Но кто? Кто? Кто? – он повторял это слово из раза в раз. Задумчиво пригладил подбородок. – Чуйка подсказывает, что Добрынин себе на уме.

– Очевидно. Разве нет?

– Нет. Не в том плане, что за ним кто-то стоит из местной знати. Разрази меня гром, но когда он говорил про свою преданность Империи, я не увидел в нём ни намёка на ложь.

Тут нахмурился и его собеседник.

– Ты редко ошибаешься в людях.

– Однажды ошибся, – Серебряков шумно вздохнул. – Куда сильнее, чем мог себе позволить.

– Тот случай в Константинополе всё ещё не выходит из твоей головы? – спросил человек в кресле и потянулся к чашке остывшего кофе, стоящего на столике рядом с ним.

– Нет. Не выходит, – ответил Серебряков. А перед его взором, как в Тот Самый День, всплыло лицо предателя… Человека, который был ему как родной отец.

– Не думаю, что ты бы ошибся с юнцом. Выходит, Добрынин наш, но при этом ведёт свою игру… или игру кого-то, который формально служит Империи, но преследует свои интересы.

Серебряков обернулся на него.

– Хочешь сказать, что он может работать на один из кланов Империи?

– Да, – мужчина отпил кофе. Чуть поморщился. – Айгуль что, сахар не положила? Как мне пить эту бурду? – отставил чашку и взглянул на Серебрякова. – Парень вполне может быть верен Российской Империи. Но работать на людей, которым вовсе не нужен наш с тобой успех.

– Демидовы?

– Может, Демидовы, а может, Самойловы. Откуда мне знать? Прибрать такое дарование, оставшееся без присмотра, мог любой паук в нашей банке, – он с ухмылкой пожал плечами. А потом тут же поднял указательный палец и качнул им вперёд, с улыбкой. – Но мы можем это выяснить!

– Значит, ты даёшь своё добро, чтобы оставить его без подозрений?

– Ну, а у нас с тобой выбор есть? Посол ещё не вернулся. Сообщать такое по телефону… такое дело. Сам понимаешь, куда лучше меня. А решение в любом случае останется за… – он поднял взгляд вверх и указал туда пальцем. – За Ним. Наше дело маленькое – сообщить с теми деталями, которые мы посчитаем нужными.

– В том и суть, – сверкнул глазами Серебряков. – Что именно ты передашь наверх?

– А вот то, что ты написал, и передам! – ответил его собеседник, поднимаясь с кресла. – Но! Как только сам поговорю с гостем и с нашей прелестной княжной. Может, они ещё смогут меня удивить, – и, принявшись напевать незамысловатую песенку, пошёл из зала.

А резидент внешней разведки – Ярослав Серебряков, вновь повернулся к окну. Проще не становилось. Если Иллирия уйдёт у него из-под носа… из-под носа Империи… то его карьере конец. Он больше никогда не получит должность выше куратора в какой-нибудь Румынии.

Он сжал руку в кулак.

Годами он выстраивал агентурную сеть, внедрял своих людей в кланы Иллирии и лично работал с князем Адрианом. Всё это он сделал не для того, чтобы какой-то из столичных упырей загубил результат его четырёхлетней работы, через подставного провокатора.

Впрочем, где дурак увидит проблему, мудрый увидит возможность.

Добрынин ею и был – возможностью узнать, кто точит на Серебрякова ножи из Москвы. А, может, и не оттуда.

Серебряков в последний раз взглянул на Загреб, затем резким движением зашторил окно и отправился в свой кабинет. Предстояло много работы.

* * *

С Софией мы встретились только через два часа. Сотрудник службы безопасности проводил меня в комнату к ней. С плотно зашторенными окнами и дежурящей у дверей охраной.

– Господин Добрынин! – услышал я знакомый голос на хорватском, как только вошёл. Княжна София резко обернулась на меня. Она сидела на диване, в новой чистой одежде: футболке и широких штанах.

И футболка была ей мала. По крайней мере, слишком уж хорошо она облегала верхнюю часть её фигуры. Прекрасной фигуры.

Безопасник, сопроводивший меня, сказал:

– Ожидайте, – и удалился, без подробностей. Точно как ранее – Серебряков.

Как только я закрыл дверь, София вскочила с места и двинулась на меня быстрым шагом. Взволнованная. Но… радостная?

В полуметре от меня она резко остановилась, будто наткнувшись на невидимую стену. И тут же вернула на лицо неприступную маску. Точнее, попробовала. Получилось не очень убедительно.

– Как вы? – сразу спросил я и сделал шаг навстречу.

– В порядке. Спасибо, – с некоторым напряжением произнесла она. Затем подняла свою руку, замотанную свежим бинтом. – Поменяли повязку, – я аккуратно взял её руку, проведя пальцами по бинту и задевая её кожу. Прозвучал слегка возмущённый голос. – Господин Добрынин!

– Садист постарался?

– Что?

– Медик перевязывал или медсестра? Она должна быть в штате.

– Медик, – она чуть нахмурилась. – А почему он садист?

– Да так, не берите в голову. Не болит?

– Нет, спасибо, – она чуть улыбнулась уголками губ. А потом тут же посерьезнела. – Вы так и будете держать мою руку?

– А Вы против?

– Ещё немного и Вы, как благородный мужчина, будете обязаны позвать меня замуж.

О, шутила. Значит, чувствовала себя более-менее комфортно.

– Магией мы уже связаны, – я усмехнулся. – Причём, Вашими усилиями.

Её щёки вспыхнули красным и она убрала руку из моих ладоней.

– Ваши манеры не идеальны.

– Увы, – я улыбнулся, но лишь на пару секунд. – С Вами говорили?

– Да, – кивнула она. – Девушка из охраны и третий секретарь.

– Пройдемте. Поговорим сидя, – я проследовал в центр комнаты.

Там стоял небольшой диван. Перед ним – стол, на котором стояло две тарелки с наскоро сделанными бутербродами, две бутылки виноградного сока, две бутылки воды и пустые стаканы. К пище даже не притрагивались.

– Почему не ели? – спросил я.

– Вас дожидалась, – смутилась, но тут же спросила, шутя: – А вдруг отравлено?

– Это едва ли, – хмыкнул я. – С Вами хорошо обращались?

– Да. Вполне, – она поджала губы. – Не так, как я привыкла. Но сейчас я и не могу рассчитывать на большее.

– Долгий допрос?

– Да. Именно, – она сцепила свои пальцы. – Пришлось заново прокручивать в голове весь день. Не лучший в моей жизни.

– Думаю, нас ждёт ещё одна беседа, после которой Вы сможете полноценно отдохнуть. От вас что-нибудь требовали?

– Нет, – покачала она головой. – Пока нет…

Раздался стук.

– Готовы? – я взглянул на княжну. Она ответила коротким кивком и, на этот раз, приняла действительно серьёзное выражение. Я громко сказал: – Войдите!

Дверь открылась.

В комнату вошёл мужчина, чуть старше сорока лет. Идеально сидящий синий костюм. Такие же синие, большие глаза. С гладко выбритым лицом и уложенными чёрными волосами.

Он выглядел как эталонный дипломат. Не хватало только кейса в руках.

Он одарил нас белозубой улыбкой и двинулся к дивану. Следуя этикету, я встал, София осталась на месте. Её статус, как ни крути, был выше. А в дипломатическом этикете именно статус был решающим фактором.

– Доброго дня. Имею честь представиться: Леонид Васильевич Шуйский, Посланник Посольства Российской Империи в княжестве Иллирия, – он оформил вежливый поклон в адрес Софии, а меня удостоил глубоким кивком.

Посланник? Это всего на одну ступень ниже посла. Вот только именно с послом я ожидал встретиться, потому что он будет передавать сообщение в Москву.

Шуйский протянул руку Софии. Она бегло взглянула на неё. Но спустя короткий миг вложила в неё свою левую руку, к которой Шуйский аккуратно прикоснулся губами. Он произнёс:

– Госпожа Зринская, рад видеть Вас в здравии. Меня глубоко встревожили вести о произошедшем с Вашей семьёй, но, думаю, всё куда лучше, чем может выглядеть. В любом случае, здесь Вы в полной безопасности.

Она стойко сохранила невозмутимое лицо. Хотя по глазам я видел, как она переживала.

– Благодарю Вас, господин посланник, – с холодной вежливостью произнесла она.

А Шуйский развернулся ко мне и протянул руку для рукопожатия. То, что моя рука была перебинтована, он проигнорировал. Но в любом случае – это был шанс.

Я протянул ему правую ладонь и мы обменялись рукопожатиями. С его стороны оно было чуть крепче, чем следовало. Выглядело так, будто он меня провоцирует. Но я уступать не стал. Что мне вырезанная печать, если моя хватка всё так же крепка?

И, самое главное – я его Зацепил. Система межличностных Связей Шуйского показалась передо мной, в виде десятков энергетических нитей, расходящихся в стороны.

– Благодарю за помощь, господин Шуйский, – произнёс я.

– Империя заботится о подданных своего государя, – он кивнул мне и перевёл взгляд на княжну. – А также о членах союзного Империи клана, – София кивнула. – Я понимаю, что вы сильно устали. Но я задержу Вас всего на десять-пятнадцать минут. Это важно. Вы готовы говорить?

– Разумеется, – ответил я. София снова кивнула, подтверждая мои слова.

– Замечательно, – произнес Шуйский, садясь в кресло напротив. Я тоже сел. – Вы создали непростую ситуацию для нашего посольства. Это не обвинение, но я хочу, чтобы вы очень хорошо понимали, насколько всё серьёзно. Уже несколько часов нет никаких официальных подтверждений о том, что князь погиб или пропал. Мы не можем утверждать ни того, ни другого. Факт лишь в том, что было совершено нападение и князь сейчас не контролирует свою страну.

Он взял паузу, давая нам переварить мысль. Затем продолжил:

– То, что вы здесь, говорит о том, что вассалы князя Адриана превысили свои полномочия. И непонятно, насколько сильно они превысят их дальше. Госпожа Зринская, вполне возможно, что они попробуют силой вытащить вас из посольства. Это создаёт огромные риски для жизни наших сотрудников и для отношений между княжеством Иллирия и Российской империей. Но я надеюсь, что до этого не дойдёт. Я говорю это, не чтобы Вас запугать, ни в коем случае. Но чтобы Вы не строили никаких иллюзией.

– От иллюзий меня избавил мой гарант, – произнесла София, взглянув на меня. – Я прекрасно понимаю своё положение.

– Да, – он заговорил серьёзнее. – Однако стоит понимать: если Российская империя предоставит вам политическое убежище на территории посольства, мы должны будем получить подтверждение ваших благожелательных намерений по отношению к Империи.

– Иначе говоря, я должна продвигать Ваши интересы, – безэмоционально произнесла София.

– Грубо говоря – поддержать их. По мере сил.

– Мы обсудили с господином Добрыниным и это.

Шуйский оценивающе посмотрел на меня.

– Может, уже и речь подготовили?

– Времени не было, – парировал я. – То умертвия, то жандармы, то непонятные головорезы с серебристыми шарами. Но если надо – подготовим.

– Дойдём и до этого, – он снова обратился к Софии. – Я могу рассчитывать на Вас и в более тонких вопросах? Например, в налаживании связей с кланами Иллирии, оставшимися верными Вашему отцу.

– Я сделаю всё, что в моих силах и интересах моей страны, – решительно заявила она. – Если есть ещё верные Зринским аристократы, то я помогу Вам найти с ними общий язык.

– А если придётся выйти замуж за нужного человека? – спросил в лоб Шуйский.

София оцепенела.

– Тогда как она может гарантировать свою преданность нашему союзу? – тут же спросил я. – Если те, у кого она ищет защиты, не ценят и не уважают её свободу выбора, то чем они лучше тех же Кнежевичей? Тем, что не говорят на хорватском?

Шуйский задержал на мне взгляд.

– Вопрос был задан не Вам, – произнёс он без былого радушия.

– А я и не отвечал, – невозмутимо парировал я. – Я поднял новый. На ту тему, которая важна для княжны Софии и которую очень желательно учитывать посольству. Если оно хочет, чтобы она была на стороне Российской Империи, а не одного из кланов своей страны и их немецких или французских партнёров.

– Мой гарант прав, – неожиданно твёрдо заявила София. – Я не собираюсь принимать решение о браке, пока не выяснится что случилось с моим отцом. Это его обязанность – выдать меня замуж.

– А если он… – Шуйский смягчился, – … не сможет её исполнить? Вероятность его смерти высока.

– Тогда я приму решение самостоятельно, – не уступила княжна и тут же добавила перца: – Свобода или смерть.

Лицо Шуйского стало каменным. А я чуть не засмеялся.

Что, не ожидал, дружище, что её Высочество окажется непростым фруктом? То-то! Я разбавил тишину:

– Если князь покинул нас, то мы узнаем об этом в ближайшее время. Как только кланы закончат делить сферы влияния, на престол воздвигнут одного из дальних родственников Его Величества, а сами будут принимать за него решения, – тут же я чуть улыбнулся. – Но если нет, то у нас будут варианты.

– Что Вы имеете в виду под «если нет»? Впадение в кому? – спросил Шуйский.

И как мне сказать, что князь вовсе не здесь, а где-то в небе? Если бы я сам такое услышал, то только бы пальцем у виска покрутил. Тем не менее, Связь с ним уходила именно вверх.

– Вероятно. В любом случае, пока не будет предъявлено мёртвое тело, утверждать о смерти князя – преждевременно. И на этом стоит настаивать. Потому что именно вероятность его выживания может стать нашим способом сплотить все кланы, лояльные Зринским и избежать падения Иллирии в орбиту не того государства.

– Один из кланов или уже взял столицу под контроль, или вскоре сделает это, – заявил Шуйский. – Как Вы собираетесь узнать о судьбе князя в таких условиях? Вам никто ничего не расскажет. А глава клана, который захватит Загреб, ничего Вам не расскажет, по понятным причинам.