Текст книги "Миротворец. Дипломатия Кланов (СИ)"

Автор книги: Владимир Пламенев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Информационном. Я должен записать своё обращение к кланам Иллирии, чтобы они знали, кто наследует власть и несёт ответственность за страну.

– Да, Анте. Ты прав, – довольно кивнул Кнежевич. Он хорошо выдрессировал Анте. От паренька действительно может быть толк. – Нужно всего лишь сказать правду…

* * *

Войска Непчича покинули территорию вокруг посольства. Осталось только несколько патрулей. Уж не знаю, то ли для слежки, то ли для защиты, но скорее всего, как напоминание: «я всегда рядом».

Ну, а я воспользовался периодом затишья и дал себе несколько часов на отдых. После беседы с Непчичем голова работала с трудом, длительный недосып давал о себе знать.

Так что я принял душ. Плотно поел в посольской столовой, в одной компании с вечно молчаливым безопасником Гришкой. Взяли себе макарон по-флотски, маринованных перцев и запечённой картошки. На десерт – блины, со сгущёнкой.

После чего я вернулся в свои апартаменты и заснул на несколько часов.

Но мой отдых прервали и срочно попросили посетить Шуйского.

– Началось? – я быстрым шагом ворвался в его кабинет.

Шуйский, скрестив руки на груди, угрюмо смотрел в монитор.

– Полюбуйся, – бросил он.

На мониторе я узнал физиономию Анте Зринского. Он стоял на возвышенности, за трибуной и вещал, читая с листа:

– … мятежный воевода Браслав Непчич объявляется изменником. Как наследник княжества Иллирия, я призываю всех военнослужащих столичного гарнизона сложить оружие и не принимать участие в государственной измене. Ваши жизни принадлежат стране, а не обезумевшему воеводе.

Он перелистнул страницу и продолжил:

– Как только бунт будет подавлен, следственный комитет княжества Иллирия возобновит расследование по делу исчезновения князя Адриана. Без привлечения иностранных агентов. Мы не позволим ни одной державе влезать во внутренние дела нашей страны, – на мгновение он поднял взгляд в камеру. – Одновременно с этим, я требую немедленно освободить мою родственницу – княжну Софию Зринскую – из посольства Российской Империи. В противном случае это будет расцениваться как акт враждебной политики, со всеми вытекающими последствиями.

Анте отложил листы с речью и добавил, смотря в объектив пламенным взором:

– Каждый, кто поддержит иностранное вмешательство во внутренние дела нашей страны, будет объявлен изменником родины и наказан по всей строгости иллирийского закона.

Трансляция завершилась.

Шуйский покачал головой и едва слышно произнёс:

– Они пошли ва-банк…

А я ощутил мощную волну жара, прошедшую сквозь меня. Похожего на тот, который я ощущал когда взаимодействовал с «красными» Связями.

Я пробудил видение Связей и рванул к окну. Ракурс отсюда позволял видеть алую сферу, которая вела ко всем Связям. И сейчас она стала другой. Ярче. Больше.

Тяжёлую тишину разорвал сигнал стационарного телефона. Шуйский тут же поднял его и выслушал громкую речь с другой стороны. А потом ответил:

– Да, господин посол! – бросил трубку, вскочил и крикнул мне: – Быстрее! За мной!

И быстрым шагом, почти бегом, рванул прочь. Я – следом.

– Может, объяснишь куда мы несёмся? – спросил я.

– К Державину. В посольстве ещё один гость, – он посмотрел на меня и хмыкнул, на ходу. – Которому очень не хочется, чтобы у Кнежевича всё получилось!

Глава 16

– Виктор, – посол Державин встретил нас коротким кивком. – Ты знаешь, что происходит?

– Да, – кивнул я. – Посланник Шуйский ввёл в курс дела.

– Отлично. Кнежевич вот-вот начнет штурм города. Его войска атаковали посты гарнизонных войск, после короткой перестрелки силы Непчича организованно отступили. Но уже пролилась кровь. Уже есть погибшие. Эскалация вот-вот выйдет из-под контроля, – заиграли желваки на его лице. – Не спрашивай, откуда у меня подробности. Я просто знаю.

Ага, Серебряков рассказал. Это очевидно. Но для вопросов действительно было не время.

– Кто пришёл к нам? Франкопан? – сходу спросил я.

– Он, – подтвердил Державин. – Он желает встретиться с княжной и обсудить с ней будущее Иллирии. Ему нужна ее поддержка. И, как ни странно, он знает, что Непчич с ней договорился.

– Еще бы, – прокомментировал я.

– Я хочу, чтобы ты присутствовал на их встрече. Я не дал ему гарантии, но сказал, что постараюсь организовать их встречу. Я хочу, чтобы ты был там и чтобы ты проследил, чтобы он не запудрил княжне мозги.

– Она не дура, чтобы повестись на его манипуляции.

– Я не хочу рисковать. Поэтому будь с ней. Я бы сам взялся, но не хочу, чтобы хоть у кого-то был повод сомневаться в самостоятельности княжны. Франкопан должен знать, что она играет сама на себя. А ты – лишь её советник.

– Вы имеете право присутствовать.

– Имею. Но ты подойдёшь лучше. Тем более, что я должен руководить организацией эвакуации посольства.

– Что⁈ Мы покидаем город?

– Да. Бои уже начались. Если они разгорятся, времени у нас не будет. Подготовка началась ещё вчера, но я должен уладить ещё часть вопросов. Посланник, – он взглянул на Шуйского, – тоже нужен мне в другом месте. Так что считай это своим очередным заданием. Если мы как-то выпутаемся из этой мясорубки, не доведя её до гражданской войны, то я тебе клянусь, что устрою твоё поступление на обучение международному делу в столице Империи. Лично похлопочу, но ты станешь дипломатом. Договорились? – он пристально посмотрел на меня.

– Договорились, – я сделал шаг вперёд и протянул руку. Он крепко пожал её.

– Не использовал «Перстень Договора»? – его губы чуть изогнулись в улыбке.

– Ваше слово стоит больше, а ещё я не хочу, чтобы в столице узнали о Вашем обещании.

Он прищурился и усмехнулся.

Ага, знаю я, как Ваши кольца работают. При приближении к посольству, все зафиксированные договоры в кольце договоры дублируются в артефакт в посольстве. А затем – в столицу. Идеальная слежка.

– Всё, идите. Не теряйте время. Встреча начнётся с минуты на минуту в моей резиденции.

Я кивнул и пошёл из кабинета. Шуйский – со мной.

– Разве ты не должен помочь послу? – спросил я, на ходу.

– Помогу. Но сначала, я поделюсь с тобой кое-чем, – произнёс он, не отставая ни на шаг. – Ты знаешь, с кем сотрудничает Франкопан.

– С французами, – подтвердил я.

Он кивнул.

– Но сеть его контактов гораздо шире. Просто он не вытаскивает их на поверхность. Его младшая дочь замужем за немецким аристократом, а две сестры – за венграми. Французы это знают, поэтому держат его на мушке. И если он начнёт слишком наглеть, то ты можешь намекнуть ему, что в посольстве знают о тайне его второго бастарда.

– Что? Может и мне стоит её узнать, раз я должен давить на него ею?

– Достаточно, если ты упомянешь о миланских каникулах, – он усмехнулся.

В моей голове заработали шестерёнки. Миланские каникулы…

Милан находился под властью Североитальянского Протектората – марионеточного правительства, зависимого от Латинской Федерации. Грубо говоря – французские вассалы, с ограниченным суверенитетом.

Но не всем итальянцам это нравилось. Особенно в крупных городах, по типу Милана. В котором два года назад произошло вооружённое антифранцузское восстание. На его подавление даже пришлось призвать французскую армию.

– Так его сын… – начал я.

Но Шуйский с хитрой ухмылкой рванул в сторону, не став меня слушать. Ушёл в боковой коридор, не повернувшись.

Вот паршивец!

Быстрым шагом я спустился вниз. На выходе из посольства меня встретил мой верный Гришка и повел к месту. Мы зашли внутрь резиденции, где всё было готово к встрече. Такая же неофициальная обстановка, как и при встрече с Непчичем. Тот же самый зал, те же самые диваны и тот же столик, на котором стоял всё тот же чай.

Даже княжна София сидела на том же месте. Вот только под охраной четырёх сотрудников службы безопасности. Они стояли за её диваном с невозмутимыми лицами. Граф Франкопан тоже был не один. Позади стояло двое его рослых телохранителей.

Только когда я приблизился, зашевелилась София.

– Виктор! – воскликнула она.

Тогда медленно, с ленивой грацией, на меня развернулся и граф Франкопан.

– Давно не виделись, господин Добрынин, – улыбнулся он. Паршивый лицемер.

– Граф Франкопан, – кивнул я ему, не ответив взаимной улыбкой. С ним я любезничать не собирался.

– Вы, оказывается, так ценны для Её Высочества, что она отказывалась со мной беседовать, пока вы не придёте.

– Он мой советник, и я хочу, чтобы он слышал каждое ваше слово, – отчеканила София.

– Советник – не адвокат, – излишне приторным голосом произнёс Франкопан. – Я не собираюсь ни в чём вас обвинять. Защитник вам не нужен.

– Разве? – спросил я, садясь рядом с Софией. – А реальность показывает обратное.

На это Франкопан не ответил.

– Итак, Ваше Высочество, – обратился он к Софии, – у нас очень немного времени, поэтому я предлагаю обговорить всё быстро. Не будем разводить дискуссию. Я просто озвучу своё предложение, а Вы решите, подходит ли оно Вам. Граф Кнежевич пытается взять город под свой контроль. Наш общий знакомый – воевода Непчич – противостоит ему. Насколько я понимаю, вы с воеводой нашли общий язык, и он выказал вам полную поддержку.

– Удивительная осведомленность, – уколола его София.

Но Франкопан не смутился.

– Таков мой долг – я должен знать как можно больше. Желательно – обо всех. Но не будем отвлекаться. Непчич не выстоит в одиночку. Когда войска Кнежевича доберутся до центра города, его боевые маги ликвидируют Непчича, как только узнают его месторасположение. Это всего лишь вопрос времени.

Он вальяжно откинулся на спинку кресла и расслабил руки на подлокотниках, не прекращая говорить:

– Пока что ситуацию можно перевернуть. Для этого я и кланы, которые находятся сейчас в городе, должны поддержать Непчича. С большинством из них я уже договорился. Осталось только, чтобы Вы стали символом, который объединит всех остальных. Вместе у нас получится остановить ополоумевшего Кнежевича и спасти господина Анте от его тлетворного влияния.

Длинными пальцами, на которых красовалось несколько колец, он взял чашку с чаем и сделал глоток. Потом продолжил говорить:

– Всё, чего я хочу от вас – это чтобы Вы вышли замуж за моего старшего сына. Взамен, кроме полной военной поддержки воеводе Непчичу, я обязуюсь поддержать вашу инициативу по международному расследованию. Также я могу гарантировать поддержку со стороны Латинской Федерации. Они мои давние партнёры, которые уже высказали заинтересованность в вашей инициативе. Но им нужны гарантии, что их влияние не пострадает.

Он взглянул на меня и добавил:

– Разумеется, без малейшего притеснения русских интересов. Думаю, русский и французский народы, вместе смогут оказать Иллирии гораздо большую поддержку, чем по отдельности. Наш союз будет не по зубам Кнежевичу, даже со всей вооружённой мощью его клана и остальных сторонников идеи великой Иллирии, – он насмешливо фыркнул. – А когда мы будем выбирать нового правителя для нашей страны, думаю, мы тоже придём к компромиссу. Анте, несмотря на происхождение, уже для этого не подойдёт.

София сидела, поджав губы. Побледнела. Её устраивало, пожалуй, всё в этом предложении, кроме одного…

– Я не желаю становиться вашим политическим инструментом, – заявила она спустя несколько секунд. – Я не буду выходить замуж за вашего сына.

– Очень жаль, – мягко подметил Франкопан. – В таком случае у меня нет никаких гарантий, что вы будете учитывать интересы моего клана и моих французских партнёров. А раз так, мне будет проще просто не вмешиваться. Договорюсь с Кнежевичем, когда он воздвигнет своё знамя на пепелище столицы. Всего доброго, Ваше Высочество.

И, не говоря больше ни слова, он встал и развернулся к выходу.

Глаза княжны распахнулись в удивлении. Она не ожидала, что Франкопан будет настолько решителен. Ни капли неуверенности, с которой на неё смотрел Непчич.

– Вы совершаете предательство! – крикнула она, но Франкопан даже не замедлился.

Пожалуй, сейчас был мой ход.

– Дешёво блефуете, граф! – бросил я ему вслед. – Как думаете, господам французам будет интересно узнать об участии вашего бастарда в одном занятном инциденте в Милане два года назад?

Тут Франкопан остановился и бросил через плечо:

– Дешёвая манипуляция, господин Добрынин. Моим иностранным партнёрам известно гораздо больше, чем Вы думаете. Тут он повернулся, обнажив свои зубы в улыбке, которая напоминала оскал безумного хищного зверя. – И они не просто знают! О, нет! Неужели вы считаете, что мой сын оказался там случайно? И что случайно это восстание было раздавлено французским сапогом? А самостоятельность Североитальянского Протектората была урезана? Вы не так хороши, как думаете, если рассчитывали припугнуть меня этой… дешёвкой.

Он захохотал так, что у мягкосердечного человека могла застыть кровь в жилах.

– До встречи на руинах Загреба! – бросил Франкопан и вышел прочь.

– Мерзавец! – прошептала София, глядя ему вслед.

– Не просто мерзавец, а игрок, – сказал я, выдыхая. – Опытный, матёрый. Не играющий в игру, где он не одержит победу.

Таких оппонентов я не любил больше всего. Потому что они никогда не отступят со своих главных позиций… потому что я сам был точно таким же.

Ну, что, граф Франкопан, значит, ты мой главный соперник в этой игре?

Этот раунд остался за тобой.

Готовься к реваншу.

– Что делать? – голос Софии дрогнул. Она вцепилась мне в руку и посмотрела на меня, как растерянный ребенок. – Нельзя допустить сражений… я не могу допустить, чтобы город залили кровью! Отец не простит мне этого! Я не хочу, чтобы он вернулся на руины! Что мне сделать, Виктор⁈ Кому мне сказать? Может… – она бросила паникующий взгляд вслед ушедшему Франкопану. – Может, я зря отказалась? Может быть…

– Нет, – отрезал я. – Не зря. Возможно, брак решил бы часть проблем, но это бы поставило крест на вашей династии. От Анте Франкопан бы избавился. А если бы вернулся Ваш отец, то и от него тоже. С такими, как Иван Франкопан, нельзя искать компромиссы, если не умеешь играть в политику лучше, чем он. Таких можно только давить. Потому что иначе они никогда не будут видеть в тебе настоящую силу, – стальным голосом произнес я и встал.

– Виктор, а что делать? Кнежевич ведь уничтожит город! Они с Непчичем устроят побоище! – её мелодичный голос сорвался на крик.

– Устроят, – согласился я. – Если мы не используем наш последний шанс, Ваше Высочество.

– Шанс? – спросила она с робкой надеждой.

– Да, шанс, – я протянул ей руку. – Идемте. Нужно обратиться за помощью.

– Но кланам никогда не…

– Не к кланам и не к иностранным державам, София.

– Тогда к кому?

– Народ Иллирии, Ваше Высочество.

Ее зеленые глаза расширились еще больше.

* * *

– Мой граф, – в рабочий кабинет Михаэля Кнежевича, во дворце Зринских, вошёл немолодой, но крепкий офицер его гвардии. – Ваша гвардия вошла в западные, южные и юго-восточные пригороды. Силы городского гарнизона отступают, после первых столкновений. Через четыре часа изолируем восточную часть и все основные транспортные артерии будут в наших руках.

Михаэль Кнежевич кивнул ему. На столе перед ним была развёрнута карта города.

– Противник закрепился в центральных районах, – произнёс Кнежевич. – Он заманивает нас на укреплённые позиции, надеясь высидеть в обороне до политического решения. Придется выбивать его огнем и сталью.

– Мы выполним любой приказ, Ваше Сиятельство.

– Знаю, – Кнежевич взял указку и стал выводить ею линии по городской черте. – Воспользуйтесь тактикой малых групп, – указал на главную дорогу Загреба. – Здесь нанесём отвлекающий удар. Малые отряды боевых магов протиснутся сквозь оборону и парализуют их коммуникации. Они даже не поймут, что случилось и будут дезориентированы. Паника, хаос, – глаза Кнежевича азартно загорелись. – Затем главные силы сомнут их вот здесь, – он выделил ещё район. – И рассекут оборону на части. Больше недели не продержатся даже самые стойкие, а большинство сложит оружие уже завтра!

Но его план был прерван голосом помощника:

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство!

– Что там еще? – волком взглянул на него Кнежевич.

– Княжна София вышла в эфир.

– И что? – Кнежевич не впечатлился и вернул взгляд на карту. – Пусть говорит что угодно. Все уже решено. Скоро люди забудут о том, что она существует. А когда мы вытащим ее из посольства, ей останется только покорно выйти за Анте замуж. А для Иллирии начнётся новая эпоха.

– Но она не просто говорит. Она призывает.

– Кого? – спросил Кнежевич. – Кого и к чему? Франкопана? Этот скользкий червь никогда не бросит мне открытый вызов.

– Нет. Она призывает жителей Загреба выйти на улицы, чтобы поддержать ее власть.

– Жителей? – переспросил Кнежевич. – Каких еще жителей?

Его помощник пожал плечами.

– Простых людей.

– Что⁈ – воскликнул он. – Какого черта? – он откинул указку и двинулся к ближайшему компьютеру. – Живо включить мне трансляцию!

Но она уже завершилась. Оставались только записи, десятками копий распространённые по хорватоязычному интернету. И у каждого были просмотры. Много просмотров.

– Когда она это сделала⁈ – Кнежевич схватил помощника за воротник и подтянул к себе, прожигая взглядом.

– Два часа назад, Ваше Сиятльство, – почти спокойно отчитался помощник. Кнежевич откинул его, включая запись.

И то, о чём говорила княжна, ему не понравилось. Потому что она называла его предателем, а всех жителей столицы – звала выйти на улицы и поддержать солдат гарнизона, защищающих Загреб от… «кровожадного безумца Михаэля Кнежевича».

А под конец её речи, включилась аудиозапись, на которой говорили два голоса. И оба Кнежевич узнал.

' – Народ бы с Вами не согласился.

– Под народом вы понимаете ту аморфную массу, которая готова вешать себе на уши любую лапшу, которая заставляет их чувствовать себя чем-то большим, чем простая обслуга⁈ Если да, то мнение этого народа меня не интересует. Есть только государство и его интересы. Остальное – блажь для клинических идиотов.'

Первый голос принадлежал Виктору Добрынину. А второй – самому графу Кнежевичу.

– Что это… – прохрипел Кнежевич, как только трансляция остановилась.

Его помощник замер. Потому что он тоже узнал эту аудиозапись. Именно её вчера прислал неизвестный на личную почту графа Кнежевича. И именно её помощник отправил своему господину, но тот её даже не прослушал, отмахнувшись.

Единственное, что сейчас помощник мог сделать – это молиться предкам, надеясь, что Кнежевич о ней не вспомнит.

– ЧТО ЭТО ТАКОЕ⁈

* * *

– Как их много… – прошептала София, глядя в окно автомобиля. Сотни людей стояли на улицах, махая руками и выкрикивая отрывки из государственного гимна. Многие улыбались и бросали ей цветы или поделки из цветной бумаги. Голос Софии вздрогнул. – Если Кнежевич нападёт сейчас, то они все…

– Не нападёт, – твёрдо сказал я. – Это похоронит его репутацию и без того основательно испорченную, – в том числе моими усилиями.

– Ты так уверен в этом? – она одарила меня взглядом, полным сомнений.

– Абсолютно.

Она вздохнула.

– Почему они вышли?

– Потому что твоё предыдущее обращение зажгло их сердца, – я усмехнулся. – О тебе теперь знают не только в Иллирии, но и во всём мире. Информационный отдел посольства постарался на славу, правда?

– Я… не могу найти слов. В последний раз так встречали только моего отца.

– Всё бывает впервые.

– Виктор, а с каких пор Вы перешли на «ты»?

– С твоей подачи, София. Ты против?

– Нет, – она покачала головой и тихо усмехнулась. – Если я переживу этот день, можешь обращаться ко мне как угодно…

Автомобиль проехал через оцепление из солдат гарнизона и въехал на центральную площадь города. Её держали под полным контролем. Все места, откуда могли простреливать саму площадь, удерживали бойцы Непчича.

Безопасность – превыше всего.

А всего в нескольких километрах отсюда, гвардия графа Кнежевича готовилась к рывку. И только тысячи жителей, вышедших на улицы, могли их остановить.

Потому что он не посмеет стрелять в безоружных. Если он не конченный идиот.

– Что теперь? – спросила София.

– Дебаты, Ваше Высочество. Вы вызовите Анте на политические дебаты, в самом центре столицы и на словах докажете ему и всей Иллирии, что правда за Вами.

– А если он откажется?

– Тогда мы победим.

Глава 17

– Ваше Высочество, есть ли у Вас амбиции на княжеский престол, несмотря на то что Вы женщина?

– Что вы ответите жителям Иллирии, которые видят в Вас причину грядущей гражданской войны? Вы готовы нести ответственность за кровь подданных Вашего отца?

– Почему вы не обратились за помощью к одному из кланов Иллирии, а предпочли укрыться в посольстве иностранной державы? Не является ли это доказательством, что Вы доверяете иностранцам больше, чем вассалам своего отца?

Журналисты, как пираньи, накинулись на княжну Софию со всех сторон. Несколько телохранителей, набранных из сотрудников безопасности посольства и среди лучших бойцов гарнизона, окружили нас плотной «коробочкой».

Такой формацией мы двигались по живому коридору, который с двух сторон удерживали солдаты гарнизона. Журналистам это почти не мешало. Они, жадные до сенсаций, пробрались сюда вместе с толпой и пытались сквозь оцепление протиснуться ближе к Софии. Трясли микрофонами, кричали самые мерзкие вопросы и бесперебойно щёлкали фотоаппаратами.

Впрочем, это было полезное «зло»: чем больше внимания приковано к княжне Софии, тем лучше для нашего плана.

Тем не менее, ей было тяжело. Она шла вперёд, поджав губы, и старалась не отходить от меня ни на шаг. Мы двигались почти вровень, я даже чуть впереди. И несмотря на строй охраны, она не могла почувствовать себя в безопасности.

Мы прошли к зданию городской администрации. Оно было оцеплено солдатами гарнизона, а площадка перед ним – ступени и небольшое пространство самой площади – представляла собой островок относительного спокойствия в бушующем людском море.

Само здание администрации представляло собой бывший дворец клана, правивший Загребом до Зринских. Настоящий памятник истории архитектуры.

Перед входом, прямо на ступенях, успели установить кафедру с микрофоном. На полноценную сцену времени не хватило. Всё делалось в спешке и силами ограниченного числа людей.

– У меня даже речи нет, – нервно проговорила София. Так тихо, что я едва разобрал слова сквозь гул толпы.

– Её подготовили, – заверил я. – Шуйский плотно работал с нашими политтехнологами.

– Иногда я действительно чувствую себя марионеткой. Которая только исполняет чужие планы и задачи, – неожиданно призналась она, бросив на меня взгляд. – И самое ужасное, что я не знаю, насколько это правда.

– У марионеток нет воли, а у Вас её больше, чем у многих глав аристократических кланов. А если Вас смущает такая тесная связь с посольством, то вспомните о своих возможностях. Перед Вами народ Иллирии. В любой момент вы можете подозвать солдата и потребовать, чтобы вас «освободили» из русского «плена». Вы же не в посольстве. Бойцы Непчича сделают это с большой радостью. Возможно, вы даже заработаете новые очки популярности в глазах своего народа.

Она невесело усмехнулась:

– Вряд ли это закончится хорошо.

– Хорошо – не закончится, – согласился я. – Поэтому лучше поддерживать баланс. С одной стороны – русские, с другой – Непчич, с третьей – кланы, которые присоединятся к вам, когда вы размажете этого щенка – Анте – по брусчатке центральной площади.

– Вы говорите так, будто сами не русский и не заинтересованы в том, чтобы я поддерживала Российскую Империю.

– Я заинтересован. Но иногда нужно быть объективным.

Мы поднялись на ступени. Там нас уже ждал мэр Загреба – невысокий, полный мужчина с заплывшим лицом и бегающими глазками. Толпа явно вызывала у него беспокойство, но сделать он ничего не мог. Рядом, словно скала, стоял Непчич, собранный и готовый ко всему.

Увидев Софию, мэр подобострастно улыбнулся и склонился в поклоне:

– Ваше Высочество, мы невероятно рады вашему визиту! Это большая честь…

Непчич одарил его суровым взглядом. Мэр замолчал, засуетился и поманил помощницу – рыжеволосую девушку, которая с напряжённой улыбкой протянула ему ключ из потёртого желтоватого металла. Мэр принял его и быстрыми шагами направился к Софии.

Та старалась сохранять невозмутимость, но по глазам было видно, что все её мысли были сосредоточены на себе.

Чем я мог помочь? Поддержать, коснуться её. Но прилюдный жест стал бы добычей для журналистов.

Я и так находился рядом с ней в роли телохранителя, хотя широкой публике был неизвестен. Всё же нужно было её как-то отвлечь, подбодрить.

– Ваше Высочество, – торжественно произнёс мэр, – прошу, примите ключ от нашего города!

Только после этих слов Непчич перестал сверлить его взглядом.

София вежливо, хоть и натянуто, улыбнулась и приняла ключ. Затем развернулась к толпе и с той же пластмассовой улыбкой показала его журналистам.

Вспышки камер и новые снимки – момент оказался зафиксирован.

После этого она повернулась ко мне и протянула ключ. Я принял его. Наши пальцы ненадолго соприкоснулись. Касание затянулось на лишнюю пару секунд, но, кажется, это немного помогло ей.

После этого она увереннее направилась к кафедре и встала за неё. Пробежалась глазами по тексту. Речь была подготовлена в двух вариантах: краткие тезисы вверху и полный текст ниже. Я почти не сомневался, какой из них она выберет.

София поправила установленный микрофон и начала говорить – не читая с бумажки, а своими словами. Она призывала людей сплотиться, не вестись на провокации и не слушать тех, кто уже называет князя Адриана мертвецом. Она клялась, что если Адриан жив, то добьётся его возвращения.

А я в это время следил за округой: за крышами, за толпой. Кроме меня этим занимались все телохранители княжны, стоявшие поблизости и отдельные безопасники.

Однако меня волновало не только это. Здесь было жарко. И этот жар шёл не от солнца.

Я пробудил видение Связей.

Огромная красная сфера висела прямо над площадью. Над головами тысяч людей, которые слушали Софию. И с места, где я стоял, её можно было очень хорошо рассмотреть.

Она была пронизана тёмными прожилками. Снизу, словно щупальца медузы, вниз от неё расходились почти прозрачные и поэтому едва заметные, нити Связей. Они шли вниз. Видимо, ко всем людям, находящимся на площади. И не только к ним.

Чем дальше эти Связи расходились от сферы, тем более прозрачными они становились. Так что я не мог определить, куда именно они ведут. Только ли на жителей города или куда-то ещё – дальше.

Отдельной странностью было то, что эта сфера зависла над самим сердцем города. Если бы я верил в символизм чуть больше, то решил, что эта штуковина связана не просто с конкретными людьми, а с городом, как таковым.

Но в остальном я решительно не понимал, что это такое и чего от него ждать. Только Связь, идущая от сферы к княжне, которую я Зафиксировал, была красной. Причём не алой, как ранее все Связи между людьми и сферой, а темнее. Ещё не багровый, но… уже напоминавший вино.

И вот это мне не нравилось больше всего.

Пылкая речь Софии продлилась несколько минут. Время от времени она заглядывала в текст перед собой, но в основном всё говорила своими словами.

– … я призываю своего дальнего родственника и соклановца – Анте Зринского – прибыть сюда, к своему народу и мне – дочери своего князя. Чтобы мы, как члены правящего рода, в открытой дискуссии нашли выход из сложившегося кризиса.

Она прямым взглядом уставилась в камеру и продолжила:

– Анте, вы говорили, что я в заложниках. Так ли это? – она провела взглядом по замеревшей толпе. Все слушали, многие – как заворожённые. – Сейчас я стою перед своим народом, пока Вы – Анте – прячетесь за войсками графа Кнежевича. Человека, который готов утопить Иллирию в крови, из зависти к моему отцу и нездоровому желанию власти, которая ему не принадлежит. Я здесь, в сердце страны. Меня окружают верные люди. А Вас?

Она выдержала драматическую паузу. Будто всю жизнь только и делала, что занималась ораторским искусством. Потом продолжила:

– Скажите, так кто из нас независим, а кто в заложниках? Прямо сейчас мы можем выяснить истину. Я расскажу то, что знаю я, а вы – то, что известно вам. Пусть народ решит, кому верить. Мне… – она коснулась рукой груди, – … или вам. Если Вы боитесь просто поговорить со мной, то как можете претендовать на власть над нашей страной? Власть, которая по закону принадлежит моему отцу, чья смерть не доказана. В том числе Михаэлем Кнежевичем или кем-либо ещё.

Она сделала короткую паузу. Взяла в грудь побольше воздуха и добавила напоследок:

– Я буду ждать вас здесь до десяти часов вечера. Если Вы не явитесь, вся Иллирия будет знать, чего стоят Ваши слова. А до тех пор я с радостью поговорю с любым аристократом, который явится сюда и захочет лично обратиться ко мне, как к представительнице клана Зринских. А ещё узнать: как, почему и по чьей вине я была вынуждена искать убежища в российском посольстве, – потом она провела взглядом по толпе. – Я благодарю Вас, иллирийцы. За доверие лично мне и веру в своего князя!

Она вышла из-за кафедры и исполнила перед толпой глубокий реверанс.

Несколько секунд не было слышно ничего, кроме вездесущих камер.

Щёлк.

Щёлк-щёлк-щёлк. Щёлк.

Толпа взорвалась оглушительными аплодисментами. Воодушевление прокатилось по площади. Снова послышались крики, подбадривающие фразы, цитаты её отца. Где-то заиграл гимн.

София выпрямилась, одарила подданных своего отца очаровательнейшей улыбкой и помахала рукой. Вопли журналистов пытались перебить толпу. Но как бы они не надрывали глотки, София не обратила на них ни малейшего внимания.

Она развернулась и отправилась в здание администрации. Я и её охрана – следом.

А людям на площади стали выдавать свежую еду из развёрнутых здесь полевых кухонь. Люди должны быть сыты. Хотя бы часть. Это обязательная часть нашей политтехнологии.

Внутри администрации была развёрнута приёмная. В кабинете, где раньше принимал просителей мэр. Его самого заперли в его же кабинете, с приказом оставаться там, пока не вызовут.

Приёмную закрыли от любых магических воздействий. Снаружи стояли несколько бойцов гарнизона. Внутри – личная охрана Софии, по всем углам и возле кресла, где она восседала. Я также был рядом. За правым плечом.

И всего через десять минут в приёмную зашёл первый человек. Его несколько раз проверили на наличие любой магии и любых опасных предметов. В том числе с помощью металлоискателя и одарённого специалиста.

Да и сам он был… не самой боевитой наружности.

Сгорбленный. Седой. Ему было уже за семьдесят. В каждом своём шаге он опирался на трость и пыхтел, не способный полностью выпрямиться.

Он зашёл в приёмную под бдительными взорами телохранителей и остановился ровно у нарисованной на полу черты. От неё до Софии было метров пять.

Саму ее прикрывал едва заметный барьер из золотистой энергии, по которому раз в несколько секунд пробегали всполохи серебристого света.