Текст книги "Легенда (СИ)"

Автор книги: Владимир Коваленко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

  Дело слуги, быть со своим господином, – отвечал Саид, поглядывая на Юлия (а это был, как вы уже, наверное, догадались, именно он) с отеческой улыбкой.

  Я дал слово твоему отцу, что не покину тебя, и намерен это слово сдержать.

  Вот как? – удивился Юлий, – Это, что-то новенькое. Насколько я знаю, мой отец был никому не известным скотоводом и погиб во время переправы через бурную реку, еще до того, как я появился на свет. Каким образом и когда, ты заявил ему, что не покинешь того, кто еще не родился? Что-то ты путаешь, или я чего-то не знаю? – и он испытующе посмотрел на старого слугу. Тот, поняв, что сболтнул лишнее, неловко заерзал в седле, смутившись под этим пристальным взглядом.

  Я что, сказал «дал слово»? – переспросил он, пытаясь сообразить, как бы получше выкрутиться. – Так нет же, я ему просто обещал и все. Никакого слова я ему не давал.

  Саид! – взмолился молодой воин, – Не юли. Или ты мне расскажешь все, чего я не знаю, или оставь меня одного и ступай на все четыре стороны.

  И под пристальным взором своего господина, пришлось Саиду рассказать историю, случившуюся двадцать пять лет назад, в земле, находящейся далеко на востоке от событий, описываемых в нашем романе.

  "Четверть века назад, в той стороне, где встает солнце, в прекрасных степях Маркинзаса, лежала чудесная страна Паранстан. Это была родина самых быстрых скакунов, которые бесчисленными табунами паслись на привольных пастбищах, и самых искусных наездников, которые объезжали диких коней. Это была страна самых смелых воинов и великих акынов. И принадлежала эта земля хану Улумбеку, который правил ею благородно и с пользой для жителей этой страны. Не было такого человека в этой стране, который обратился бы к хану за помощью и получил бы отказ. Самый последний бедняк знал, что живет под покровительством хана, и был уверен в своем завтрашнем дне. А у этого хана был родной брат, злобный и мстительный Абазед. С детства завидовал он своему брату, зная, что тот, рано или поздно, станет ханом. Больше всего на свете Абазед хотел занять его место. Трудно было поверить, что у одного отца могут родиться столь непохожие дети, но это было так. Первый был открытым, прямым и великодушным, второй – скрытным, злобным и жестоким. Люди тянулись к первому и сторонились второго. Итак, возжелав с детства, стать ханом, Абазед стал искать способ, как бы изжить со свету своего брата. Выбрав хорошую цель, честный человек идет к ней прямо. Выбрав низкую цель, негодяй стремится достичь ее кривым путем. На глазах у всех он всячески превозносил своего брата, а за глаза творил ему козни. Но боги берегли Улумбека. Пришел день, и стал он ханом. Скоро хан взял в жены прекрасную Аялу, дочь своего соседа, хана Ишмурада. Сыграли они пышную свадьбу и стали жить в любви и согласии. И пришел срок, когда Аяла должна была родить ребенка. Совсем потерял тогда сон Абазед. День и ночь он ходил по своему замку, черный от злобы. Наконец, пошел он к колдунье, что жила на краю леса, в деревянной избе, и попросил ее помощи. Раскинула колдунья свои карты, посмотрела на кофейную гущу, пробормотала какие-то заклинания и сказала ему,

  Благоволят твоему брату небеса. Не в твоих силах, убить его, но можно найти и на него управу. Но что ты мне готов дать за это?

  Проси все, что хочешь, – воскликнул Абазед.

  Ну, что же – мешок золота мне, – прошамкала злая ведьма, потом сверкнула черным глазом и добавила, – И душу – моему господину.

  Холодок пробежал по спине Абазеда, но желание стать ханом было в нем сильнее всего на свете, поэтому он облизнул внезапно пересохшие губы и подтвердил,

  Согласен, на все.

  Ну, вот и прекрасно, – засуетилась старуха. Тут же достала из сундука лист бумаги, гусиное перо, чернильницу и старую ржавую булавку.

  Ну, милок, вот и все дела, – прошамкала она, промокая чернила, на бумаге, – Осталось только подписаться, и можешь быть спокоен: все будет, как надо.

  Она взяла ржавую булавку,

  А, это еще зачем? – спросил Абазед, с опаской поглядывая на острие,

  А, как ты думал? – удивилась, в свою очередь, старуха, – Такие документы подписывают только кровью.

  Она ловко уколола палец Абазеда иглой, выдавила из него несколько капель крови, обмакнула в нее перо и подала его своему гостю.

  Подписывай.

  И снова неприятный холодок пробежал по спине Абазеда. Ему вдруг захотелось бежать из этого дома без оглядки, напиться в хлам, забыться и заснуть, а, проснувшись, никогда больше не вспоминать об этом дне, как будто его и не было вовсе. Но вместо всего этого он послушно взял в руку перо, обмакнул его в кровь и подписался под этим документом.

  Вижу, велик твой страх перед моим господином, – усмехнулась старуха, – Но велика будет и сила, данная им тебе. И короной ты овладеешь, и много стран покоришь, и сам будешь непобедимым, – тут она осеклась, и на ее лице отразились удивление, а потом ужас, как будто ей самой в эту минуту открылось нечто невероятное. Тем не менее она взяла себя в руки и продолжила,

  До тех пор, пока не придет человек с неба.

  Что это значит, «человек с неба»? Он кто, бог? И чем он мне грозит? – встревожился Абазет. – Выкладывай все, старуха.

  Хватит с тебя и того, что я тебе сказала, – насупилась колдунья, – Или многих лет власти и богатства тебе мало? Ты что же, хотел жить вечно?

  Абазет подумал и согласился, – Ты права, старая ведьма, этого вполне достаточно. Никто не вечен под луной. А много лет безраздельной власти, это очень даже не плохо.

  А теперь спокойно иди домой, красавчик. Ничего не предпринимай. Все будет делаться за тебя, чужими руками. Только, когда добьешься исполнения своих желаний, то уж не забудь и про меня, старушку. А я тебе еще не раз пригожусь.

  Простившись со старухой, пошел Абазет во дворец. Только вошел он во двор, как сразу почувствовал, что что-то случилось. Как-то суетливо бегала дворцовая прислуга. Какая-то тревога была разлита в воздухе.

  – Что произошло? – спросил он первую попавшуюся бабу.

  У царицы схватки, – ответила та и побежала дальше, спеша доставить куда-то таз с водой.

  Весь день длилась суматоха. К вечеру поползли слухи, что царица родила мальчика, наследника, но сама не выдержала родов и скончалась. А чуть позже, Абазет увидел своего брата. Тот был мрачен и зол. Вышел из своей палаты, вскочил на коня и помчался в степь, не разбирая дороги. А вечером следующего дня жрецы уже отпевали усопшую и снаряжали ее в дальнюю дорогу. На царицу надели ее лучшее платье, лучшие украшения, положили ее на деревянный постамент, обложили ветками и, когда взошла младшая луна, подожгли его. Толпы народа пришли на ее похороны, потому что юную супругу хана в народе любили. И многие искренне плакали, стоя у погребального костра.

  После похорон жены хан стал мрачным и молчаливым. И самое удивительное, он не хотел видеть своего сына. Невольно, он считал его причиной смерти своей любимой жены.

  Наконец, вызвал он к себе своего нукера и приказал тому отвезти ребенка подальше от дворца и утопить его в реке. Делать нечего, взял Рамиз, так звали нукера, корзину с маленьким мальчиком, сел на коня и отправился к реке. Только, по дороге, он передумал, и вместо того, чтобы выполнить этот жестокий приказ своего господина, отвез того к своему отцу Саиду. Рассказал ему все, что произошло, и попросил воспитать мальчика, никому не рассказывая о том, кто он есть на самом деле. Рамиз же, вернувшись к хану, доложил, что в точности выполнил его приказ. Вот так и случилось, что наследник трона стал жить, расти и набираться знаний у старого Саида. А сам хан все свои дни стал проводить на охоте, до изнеможения гоняясь за сайгаками и лисами, словно стараясь усталостью заглушить свою душевную боль.

  В один из таких дней хан решил устроить охоту на кабанов, что в изобилии водились в густых камышах, растущих в пойме реки Ирарты. Охотники быстро обнаружили стадо животных, состоящих из нескольких самок с поросятами и огромного клыкастого самца. С громкими криками набросились люди на стадо. Им удалось убить одну свинью и двух поросят, но остальные животные, в том числе и раненый кабан, скрылись в зарослях тростника. Упускать раненого зверя всегда обидно, а упускать раненого секача еще и опасно. Кто знает, сколько потом людей могут погибнуть от озлобленного зверя? Поэтому, спешившись и построившись цепью, охотники пошли в заросли, держа наготове копья. Не прошли они и сорока шагов, как впереди раздался грозный храп, и огромный секач, с неожиданной для такого крупного животного скоростью, бросился на них из тростника. Он сразу смял двух человек, стоявших справа от Улумбека, и ударил хана в ногу. Хан упал, а кабан, пролетев еще по инерции несколько шагов, повернулся и снова бросился на раненого, в надежде прикончить своего врага. Но на пути у кабана уже выросли воины, с копьями наперевес. Дико взревел кабан, напоровшись сразу на три копья охотников. Но все же сила зверя была настолько велика, что он отбросил всех троих на несколько шагов назад, и, уже смертельно раненый, повернулся опять к хану. Казалось, что для этого зверя, было самым главным убить именно этого человека. Громко закричал хан, пытаясь закрыться от зверя руками, и еще громче крикнул его брат, Абазет, и бросил в зверя свое копье. Но копье не попало в зверя, а промелькнув в воздухе, вошло прямо в грудь Улумбека, пригвоздив его к земле. Тут же, на хана упал и мертвый уже кабан. Когда зверя оттащили, Улумбек лежал на спине и тяжело дышал, глядя в небо черными глазами.

  Брат! Брат! – бросился к нему Абазет, – Я не хотел. Я метил в зверя!

  Умирающий сделал последнее, страшное усилие и чуть слышно произнес, – Все справедливо, – после чего судорожно вздохнул, и, уже мертвый, откинулся на землю.

  Все охотники молчали и подавлено смотрели друг на друга. Наконец, один из них, самый старший сказал,

  Так было угодно Муну, но подробности его смерти не стоит знать никому, кроме нас. Чтобы не было лишних разговоров в народе, давайте договоримся: Улумбека убил кабан, и не было никакого копья.

  На том они и порешили. Копье вынули из груди хана. Тело привязали к лошади, и траурная процессия двинулась ко дворцу. Хана похоронили на следующий день на высоком берегу Ирарты, и целую неделю все жители Паранстана лили по нему слезы. Но со смертью одного государя жизнь не заканчивается, и на трон взошел его брат, Абазет. С тех пор не было мира на востоке. Абазет сразу стал ссориться с соседями и нападать на их земли, и первым, на кого он совершил набег, было ханство Ишмурада. Надо сказать, что старуха его не обманула, и Абазету постоянно сопутствовала удача, и уже через пять лет он подчинил себе все окрестные ханства, собрал большую силу, и двинулся на запад. Может быть колдовство старухи было таково, или сам ее хозяин дал ему такую силу, только Абазет не старел. Он лишь заматерел и в свои сорок пять, выглядел от силы на тридцать. К тому же, он сменил свое имя и стал зваться Тимурбеком. Так что, с некоторых пор, люди стали забывать, что до него правил страной его старший брат, Улумбек. И уж конечно никто не вспоминал, что у Улумбека был сын, законный наследник Паранстана, и что, будь он сейчас жив, ему было бы двадцать пять лет от роду, и по закону, именно он, а не Тимурбек, является ханом".

  – Так вот, – закончил свой рассказ Саид, – Этот спасшийся сын и есть ты, Юлий. И я хранил эту тайну в течении долгих лет, опасаясь за твою жизнь. Теперь же, думаю, самое время тебе знать всю правду.

   –

  Саид замолчал, окончив свой удивительный рассказ. Молчал и Юлий, потрясенный услышанным. Оказывается он не безродный одинокий человек, каким привык считать себя всю жизнь, и не изгнанник, как думал последние дни, а законный правитель огромной империи, лишенный власти, в результате подлого убийства. А это все в корне меняло. Теперь он превращался из дичи в охотника. Вот, что значит, знать, что правда на твоей стороне. Он уже не боялся Тимурбека. Его долгом было вернуть себе украденную власть. Он еще не знал, как это сделать, но он знал, что это сделает, по крайней мере, попытается.

  Но, едва в таком смятенном состоянии, всадники поднялись на пологий холм, как обстоятельства заставили их вернуться к действительности. Прямо перед ними разыгрывалась очередная драма.

  По полю, галопом, даже не скакал, а буквально летел одинокий всадник. За ним никто не гнался, и сначала было не понятно, что послужило причиной такой спешки. Но через несколько секунд наши знакомые поняли, в чем дело, когда увидели, как вдоль леса скачут четверо наездников, стремясь отрезать незнакомцу путь к отступлению. Еще несколько секунд длилось это соревнование, и, наконец, наблюдателям стало ясно, что беглец не успеет достигнуть леса. Понял это и сам всадник. Он повернул коня и поскакал в открытое поле, надеясь на быстрые ноги своего скакуна. К сожалению, на этом маневре он потерял время, и расстояние, между ним и преследователями, сильно сократилось. К тому же, кони, у тех четверых, были явно свежее. Расстояние, между ними и беглецом, быстро сокращалось, и развязка была лишь делом времени.

  А ведь это женщина, клянусь Муном, – проговорил Саид, наблюдая из-под ладони за погоней.

  Ты прав, – подтвердил Юлий, – И молодая. Сдается мне, что самое время нам принять участие в этом маленьком приключении.

  Ты что, господин? – испугался его слуга, – Какое нам дело до всего этого? Это чужая женщина, и преследуют ее не кочевники, а сыны ее же народа. Дай бог, чтобы они нас не заметили, и пусть делают с ней все, что им угодно.

  Все это так, – согласился Юлий, – Это чужая беда. Но, с некоторых пор, я сам стал беглецом. Поэтому я помогу ей. Кроме того, что-то толкает меня броситься ей на помощь, а мои чувства меня еще не подводили.

  С этими словами, Юлий повернул коня и не замеченный, съехал с вершины холма, спрятавшись за ним, в ожидании, когда беглянка проскочит мимо.

  Ждать пришлось не долго. Очень скоро раздался стук конских копыт, и из-за холма выскочила светловолосая девушка на взмыленном черном скакуне. Было видно, что конь ее просто шатается от усталости и вот-вот падет. Увидав, неожиданно, перед собой двух кочевников, девушка вскрикнула от ужаса, но, к счастью, не натянула поводья, и конь ее продолжал скакать вперед. Юлий приложил указательный палец к губам, делая ей знак, молчать, а потом махнул рукой в степь, показывая всаднице, чтобы она скакала дальше. Сам же он снял с плеча тугой лук, вынул из колчана длинную черную стрелу с белым оперением и стал натягивать тетиву. Слуга его спокойно и неторопливо повторил все действия своего молодого господина.

  Первый – мой, – сказал Юлий.

  Саид, на это, только кивнул головой.

  Когда, через несколько секунд, четверо преследователей галопом выскочили из-за холма, две стрелы запели в воздухе, и два первых всадника упали на землю, смертельно раненные. Двое других растерялись от неожиданности, и это дало кочевникам возможность еще раз натянуть свои луки, и еще один из врагов свалился из седла. Четвертый же всадник, уклонившись от стрелы и прижавшись к шее своего коня, поскакал обратно, стремясь спасти свою жизнь бегством.

  Пусть бежит, трус, – презрительно бросил ему вслед Юлий, – Я так и думал – это просто бандиты, не воины.

  Да и откуда им здесь взяться, воинам? – проворчал Саид, – Тех, что были, мы, должно быть, уже всех перебили.

  Не скажи, Саид, – возразил Юлий, – Я видел одного, и признаюсь честно, таких, как тот, и у нас нет.

  Чудные речи ты говоришь, господин, – не поверил ему Саид, – Чтобы у элорцев были воины лучше наших? Быть того не может.

  Как знать? – пожал плечами Юлий, – Может быть он и не элорец.

  А где же наша беглянка? – Спохватился, наконец, старый слуга, оглядывая равнину, простиравшуюся позади холма.

  А девушка, тем временем, пыталась улизнуть от новой опасности, воспользовавшись тем, что кочевники были заняты боем с ее преследователями.

  Вот лиса! – усмехнулся Юлий, и погнал своего коня в погоню за беглянкой. На свежих конях кочевники очень быстро ее догнали. Девушка остановила своего коня, затравленно озираясь по сторонам, понимая, что попала из огня, да в полымя. Потом выхватила из-за пояса нож и, потрясая им, воскликнула,

  Не радуйся, кочевник. Все равно, живая, я тебе в руки не дамся, – и она подняла свой нож, намереваясь покончить с собой.

  Постой, – поднял руку с открытой ладонью, обращенной к девушке, Юлий,

  Обещаю, что мы не причиним тебе вреда.

  Несколько мгновений она колебалась, и эти колебания читались на ее лице. Трудно добровольно уйти из жизни, когда тебе еще только шестнадцать лет, а примерно столько можно было дать девушке, на глаз. Будучи человеком опытным, Юлий понимал, что не надо давать девушке время на раздумья. Надо было все время говорить с ней, чтобы завладеть ее вниманием. Поэтому он медленно направил к ней своего коня и продолжал свою речь, стараясь говорить спокойно и ласково.

  Как ты думаешь, для чего мы помешали этим бандитам догнать тебя? Уверяю, что не для того, чтобы самим воспользоваться тобой, как добычей. Не смотри, что мы кочевники. Сейчас мы не враги тебе. Скажу больше, мы не враги элорцам, скорее, союзники. Скажу еще больше, мы сами нуждаемся в твоей помощи, поэтому, предлагаю тебе союз: мы будем защищать тебя от любых врагов, а ты, при встрече с твоими соотечественниками, поможешь нам – объяснишь им, что мы не враги, а скорее друзья, и что мы ищем одного человека.

  Постепенно девушка успокоилась. Было видно, что она уже справилась со своими нервами и уже способна понимать то, что ей говорят.

  Не враги? – она недоверчиво усмехнулась и покачала головой, – Разве есть кочевники – не враги? Разве друзья приходят в гости с оружием в руках и убивают хозяев?

  Да, – согласился с ней Юлий, – Для тебя мы все должны выглядеть на одно лицо. Но поверь мне, мы сами теперь враги Тимурбека, и если попадем в руки его воинов, то нас ждет неминуемая гибель.

  Хорошо, допустим так, – подумав, сказала девушка, – А что за человек, которого вы ищете, и зачем он вам нужен?

  Самое интересное, что минуту назад Юлий и сам не знал, что не просто так поскакал на север Канта, вглубь вражьей страны, на верную смерть. Нет, именно эта мысль, пусть и не осознанная им сначала, вела его вперед. Даже, до того, как он узнал от Саида, кто он есть, на самом деле, он хотел найти того самого человека, которого видел у водопада, с мечом в руке. Как же его звали? Ах, да! Там, у водопада, стоя один, против сорока воинов, с мечом в руках, и загораживая собой принцессу, он назвал себя безродным Ленеем. В том, что этот Леней безродный, после того, что он увидел там, у водопада, Юлий сильно сомневался. Но самого этого человека он теперь запомнит на всю жизнь. Только, где он сам? В Бергундии, или, все-таки, в Канте?

  Почему-то, Юлий чувствовал, что такой человек, как Леней, не станет прятаться по углам Бергундии от герцога Летревиля, и окажется в самой гуще событий. Что ни говори, а самая гуща событий, пока что, здесь, в Канте.

  Осознав все это за какие-то мгновения, Юлий прямо ответил на вопрос местной девушки,

  Мы ищем человека, по имени Леней. Мне кажется, что наши с ним судьбы тесно связаны, и мы нужны друг другу. Хотя, он, возможно, и не догадывается об этом.

  Сказав это, Юлий готов был поклясться, что при упоминании им имени Ленея, незнакомка вздрогнула. Но, тут же, она взяла себя в руки.

  Разумеется, я не знаю никакого Ленея, – проговорила она. Потом немного подумала и добавила, – Но от вашего предложения, не откажусь. Помогите мне добраться до нужного места, и, как знать, может быть, кто-нибудь подскажет вам, где его искать?

  С этими словами, она повернула коня, и уже не таясь, снова отправилась к лесу, стеной возвышавшемуся на горизонте. Кочевники тронули своих коней и отправились в путь за нею. Некоторое время они ехали молча, но когда до леса осталось расстояние, не более двух полетов стрел, старый слуга подъехал к своему господину и вполголоса спросил,

  Ты уверен, господин, что все делаешь правильно? Что-то я не доверяю этой девчонке. А что, если она заведет нас под топоры своих соотечественников?

  Все может быть, Саид, – ответил ему Юлий, – Все равно, рано или поздно, мы столкнемся с местными жителями. От этого нам никуда не уйти, разве что, назад, под мечи ханского войска. Так что выбор у нас не велик. Но вот, что я тебе скажу, – добавил он, бросая на девушку подозрительные взгляды, – Я дам себе отсечь руку, если эта девчонка не знает Ленея. Не даром она так вздрогнула, когда я произнес это имя. И пусть она строит из себя маленькую дурочку, но, сдается мне, что она не так проста и что-то задумала.

  В том-то и дело, – пробурчал Саид, – Что она что-то задумала. Но, вот, почему-то мне совсем не хочется, чтобы то, что она задумала, исполнилось. Как ни странно, но мне еще не надоело жить на этом свете. И я еще хочу увидеть берега Ирулена.

  А лес, тем временем, уже был рядом. Еще минута, деревья раздвинулись и поглотили трех всадников в зеленых волнах своего великолепия.

  Всадница ни секунды не задумывалась, выбирая в этом густом лесу дорогу. По всему было видно, что ей каждое дерево здесь было знакомо. Еще полчаса двигались они шагом по извилистым лесным тропинкам. А лес, между тем, становился все гуще и гуще. Лучи солнца с трудом пробивались сквозь листву вековых деревьев, и здесь, у их подножий, царил зеленый сумрак. Все это вселяло беспокойство в сердца степных жителей. Наконец, не выдержав, Саид шепнул на ухо своему хозяину,

  Может быть ну ее? Не пора ли проявить благоразумие, и повернуть своих коней обратно?

  Поздно, – Коротко ответил Юлий.

  В это время кусты впереди зашевелились, и на тропинку, прямо перед ними, вышел человек в странной зеленой одежде, расписанной черными и желтыми пятнами, благодаря чему, его почти не было видно на фоне кустарника. В руках у него ничего не было, но из-за плеча была видна рукоятка меча, и за поясом торчал короткий кинжал в ножнах. Всадники натянули поводья, и кони встали, нервно прядая ушами. Незнакомец сделал шаг вперед и спокойно, по-хозяйски, взял лошадь девушки под уздцы.

  Привет, Натали! Что-то ты задержалась. И позволь тебя спросить, что это за провожатые с тобой? -

  Говоря так и чувствуя себя уверенно, он, все-таки, смотрел не на девушку, а на кочевников, будучи готовым к любым неожиданным действиям. Дети степей, сами отличные воины, сразу поняли, что на этот раз имеют дело с достойным противником. Кроме того, им было ясно, что противник не одинок. Наверняка в этих зарослях, на расстоянии нескольких шагов от них, притаились многочисленные враги, и выскользнуть из этого круга живыми, шансов у них не было никаких. Мышеловка захлопнулась. Все это Юлий и Саид поняли в одно мгновение, но, обладая огромной силой воли и богатым военным опытом, они заставили себя сохранять внешнее спокойствие.

  Стой, Жульен! – Девушка предостерегающе подняла руку, – Я обещала этим воинам, что с ними ничего не случится, если они поедут со мной.

  Вот как? – Человек, которого девушка назвала Жульеном, казался удивленным.

  С каких это пор дочери Канта служат защитой кочевникам?

  С тех пор, как кочевники спасают дочерей Канта от разбойников, – ответила девушка, – Кроме того, – быстро продолжила она, видя некоторые колебания, отразившиеся на лице человека в пятнистом костюме, – Они враги Тимурбека, и у них дело к Ленею.

  О! Мир, вверх ногами! – Изумленно воскликнул Жульен, – Что ты тут наговорила? Разве есть кочевники – враги Тимурбека? И кто может поклясться, что это не убийцы, подосланные ханом к Ленею?

  Я сам могу в этом поклясться, – сказал Юлий, – А свое слово я никогда еще не нарушал. Ты можешь мне не верить, но пусть решение о том, встречаться со мной, или нет, принимает сам Леней.

  Вот как? – Жульен с любопытством посмотрел на Юлия, – Кое в чем ты прав, кочевник. Если бы все зависело только от меня, то вы бы уже лежали мертвые, под копытами ваших скакунов. А так, как надо мной есть командир, то я буду решать только, в каком виде, вас доставят на эту встречу?

  С этими словами, он поднял руку, и тут же Юлий ощутил острую боль в шее. Все поплыло перед глазами кочевника. Он покачнулся в седле и упал с лошади на мягкий мох, покрывающий лесную землю.

  Глава 14

  Было темно и страшно. Он был еще совсем маленьким мальчиком и не знал, что делать, и куда идти? А темнота обступала его со всех сторон и, буквально, давила. Он испуганно оглядывался по сторонам, надеясь на чью-нибудь помощь. Внезапно, прямо перед ним, открылась дверь, в которую хлынул свет. Он зажмурился, а когда вновь открыл глаза, то увидел, что находился в доме без окон, а там, за открытой дверью, зеленела трава, голубело небо и ярко светило солнце. Смеясь, он выбежал во двор и столкнулся со своею мамой. Его окатила волна счастья и радости. Теперь, с мамой, ему ничего не было страшно. Он уткнулся лицом ей в подол и обнял мать за колени. А она погладила рукой его волосы и спросила,

  Ты что, сынок, испугался?

  Только чуть-чуть, – ответил он и покраснел, – Ведь там было совсем темно, а я был один.

  Мать повернула его к себе, внимательно посмотрела ему в глаза и сказала,

  Запомни, Юлий, когда кругом темно, ищи свет. Всегда иди на свет, и ты не пропадешь.

  Мама, – робко попросил он, – Не оставляй меня больше одного.

  Я всегда буду с тобой, сынок, – она поцеловала его в лоб и взъерошила его волосы,

  А, кроме того, у тебя есть друг.

  Нет, мама, – Юлий грустно покачал головой, – Друзей у меня нет и никогда не было.

  Глупенький, – мама улыбнулась, – Твой друг рядом. Ты просто раскрой глаза и посмотри вокруг. А теперь, извини, мне пора идти за кобылой.

  Она повернулась и исчезла из его глаз. За ней стали исчезать все окружающие предметы, и снова тьма сомкнулась вокруг. Юлий вздрогнул и очнулся. Он попытался пошевелиться и понял, что лежит, связанный, по рукам и ногам, на полу какого-то темного сарая. Нестерпимо хотелось пить, и болела шея. Юлий заскрипел зубами от злости, вспомнив, каким образом сюда попал? Он попытался оглядеться вокруг и позвал Саида. В темноте раздался стон, который вскоре сменился натужным кашлем.

  Слава Муну! – Обрадовался Юлий, – Саид жив, значит, убивать их не собирались, по крайней мере, сразу. Хоть на этом, спасибо.

  Саид! – Позвал он снова, – Как ты?

  Вроде цел, – отозвался старый слуга из темноты, – Только связан, как баран перед закланием.

  Ничего, Саид, – Подбодрил его Юлий, – Раз мы живы, значит ничего не потеряно.

  Подождем – увидим, – проворчал старый слуга, у которого, видимо, были на этот счет сомнения.

  Ждать, к счастью, пришлось не долго. Зазвенел замок, заскрипели отворяемые ворота, и на пороге сарая появился их давешний знакомый, в сопровождении еще двух дюжих молодцов.

  Ну, как? Пришли в себя? Тогда пошли. Народ хочет вас видеть. – Говоря так, он подошел к Юлию и развязал веревку, стягивающую его ноги. Потом он проделал то же с Саидом.

  Пошли, – указал он на дверь, дождавшись, когда кровообращение в ногах узников восстановится, и они смогут передвигаться.

  Пленные двинулись за ним: Саид, морщась от боли и ругаясь, про себя; Юлий – спокойный и сосредоточенный. По дороге, он оглядывался по сторонам, стараясь запомнить все, что его окружало.

  Здесь, в вековом лесу, по всей вероятности, находился военный лагерь кантов. К этому выводу Юлий пришел, увидев ряд аккуратных рубленых домов, чистые дорожки между ними и флаг, реявший на высоком шесте, перед самым большим домом. Кроме того, из десятка замеченных им человек, восемь были молодыми, сильными воинами.

  Подойдя к самому большому дому, Жульен открыл его дверь и посторонился, жестом приглашая войти в него пленных. Перешагнув порог дома, кочевники остановились, оглядываясь. Внутри, в большой комнате, за столом сидели четыре человека. В середине находился крупный мужчина, лет тридцати пяти, с рыжей бородкой и рыжими усами, молодецки загнутыми кверху. Бычья шея и здоровенные бицепсы, распиравшие рукава его кафтана, говорили об огромной физической силе, а холодные глаза стального цвета наводили на мысль, что с этим человеком лучше быть в хороших отношениях. Слева от него сидел молодой человек, почти юноша, в котором за версту чувствовалась порода.

  Наверное старший сын древнего рода, – подумал Юлий, взглянув на него. Он перевел взгляд на третьего мужчину, сидевшего за столом, и вздрогнул от неожиданности. На него спокойно, даже, как показалось кочевнику, дружелюбно, смотрел воин, так поразивший его у водопада. И опять Юлий поразился тому, как не похож был этот человек на могучего бойца и великого воина. Среднего роста, скорее худощав, чем упитан, со спокойными, неспешными движениями, он мог быть кем угодно, ну хотя бы... Юлий задумался, а на кого же был похож этот Леней? И с удивлением поймал себя на мысли, что не мог отождествить его ни с одной социальной группой. Он не был похож ни на крестьян, ни на ремесленников, ни на купцов, ни на кадровых военных, ни на вельмож. Хотя тут была одна зацепка. Этот человек вел себя настолько свободно и непринужденно, как могут себя вести только люди самого высшего круга. При этом было заметно, что сам Леней старается находиться в тени и не выставлять себя напоказ. Вот и сейчас он сидел не во главе стола, а с краю, хотя у Юлия не было ни малейшего сомнения в том, кто в этой комнате был, на самом деле, главным. Все это заставило Юлия с еще большим интересом приглядеться к этому человеку.

  «Э, приятель», – подумал он, – «Похоже, нас с тобой связывает еще большее, чем я думал вначале. Быть может и ты, до поры, вынужден скрывать свое происхождение от посторонних, чтобы уберечь себя от наемных убийц»? Это предположение многое объясняло в поведении Ленея. Ясно, что любой король мог нанять своему сыну лучшего наставника и учителя фехтования. Разве его самого, Саид, с детства, не учил всем премудростям воинского искусства? Кроме того, понятно было, почему Леней, как бы, пренебрегал придворным этикетом и был лишен внешнего лоска и чопорности. Все это необходимо знати средней руки, чтобы придать себе больше веса в глазах других людей, но человек, рожденный королем, и чувствующий себя королем крови, может просто плевать на эти условности. Он просто выше их. Ему не надо пыжиться, чтобы его признали знатным.

  Все эти мысли, в считанные секунды, промелькнули в голове у Юлия и лишний раз убедили его, в том, что не случайно судьба свела его с этим человеком.

  Четвертым, из присутствующих в этой комнате, и это тоже порадовало Юлия, была Натали, та девушка, которую они спасли от разбойников, и которая, похоже, держала свое слово, защищая их от своих соотечественников.